Гнев

Несколькими неделями ранее у меня появился второй рот. На горле.
Аппараты жизненного обеспечения уже давно оттикали, сейчас в меня просто вливают огромными дозами лекарства.
Бесит. Как это все ужасно бесит. Я бы отдал свою правую руку за то, чтобы встать и уйти. Но меня держат здесь. Как зверя в клетке. Глупые, они ничего не видят.
Не видят, как иногда в моих глазах загораются красные огоньки.
Прикрываю их. Черные ресницы отбрасывают тень на щеки. На горле повязка – говорить я не могу. Он чиркнул мне по горлу и ушел. Обычная семейная драка, подумаешь? Теперь мой брат в бегах.
У меня второй рот, его руки окрашены кровью, такой же красной, что и огоньки у меня в глазах.


***
Сколько себя помню, наша семья всегда была такая. Отец никогда не бил нас. Мама была спокойной женщиной. Вообще, довольно благополучная семья, которой всегда всего хватало.
Но все же иногда у отца случались приступы.
Агрессия.
Она проявляется во многом. Здесь можно даже не кричать и не бросаться мебелью, просто стоит хоть раз взглянуть на человека так, что он потом всю жизнь тебя бояться будет. Конечно, это умеют лишь немногие. Совсем-совсем немногие.
Вселять истинный страх одним лишь взглядом умел наш отец. Таким взглядом можно убить. Подавляющий, тяжелый, как каменная плита, которую не сдвинуть.
Это один из видов агрессии.
И хотя он нечасто практиковал ее, нам с братом все же передалась эта способность.
Пока ты не осознаешь то, чем владеешь, все что у тебя есть – как песок, пыль под ногами. Оно не используется, оно обесценено и бесполезно. Но если ты хоть раз попробовал этот наркотик, то уже не остановишься.
Чувство крови. Вкус крови, ярости, боли и бешенства.
Сначала такие взгляды, потом рукоприкладство. Нам нравилось делать больно. Боль – источник прогресса.
Ты что-то просишь – и тебе не хотят это давать? Сделай больно и человек сразу поймет, чего ты хочешь. Дай волю своему гневу и ты получишь то, чего хочешь.
Тупое стадо. Я вижу лишь мусор, ненужный хлам вместо людей. Я и сам такой. Просто я не притворяюсь.
Я переворачиваю мебель вверх дном, рву на части обои, кидаюсь на людей, в порыве гнева пытаясь разорвать их…Уничтожить. Сделать больно.
Гнев – как наркотик. Он засасывает. Дает власть над людьми.
Единственное, чего мы не знали, так это того, что он имеет власть над нами.
А жаль. Так жаль…

***
Он перерезал мне горло. Просто взял и чиркнул по нему. Я даже не успел ничего сообразить.
Мгновение, когда Гнев вышел из-под нашего контроля, превратившись из игрушки в оружие, мы бездарно упустили.
Остается лишь жалеть? Нет. У нас так не принято.
Мы тогда поссорились из-за чего-то…Кажется, я задолжал ему приличную сумму. Он не кричал, не швырял мебель, как делает это с другими.
Он знает, это бесполезно со мной, ведь я такой же. Нечего разговаривать, просто иди и делай.
И он сделал.
Спокойно подошел сзади и сделал.
И да. Это было больно.
Это не было так, как всегда пафосно пишут в книжках – когда герой от руки нападающего трагически и быстро умирает. В нашем случае не было героев. Были просто два зажравшихся от злобы кретина.
Гнев – эмоция. Мы зависимы от этих эмоций. Ничего не поделаешь, но так оно и есть.
Мы умираем каждый день, потихоньку и просто никак не соберемся резко порвать с жизнью. Раз и навсегда.
Со мной попытались. Но ничего не вышло. Даже тогда, лежа в луже собственной крови, я был в сознании. Наверняка, он сделал что-то не так, или не сильно резанул, но факт оставался фактом – я был жив! Я захлебывался своей собственной кровью, но я жил! И я не собирался умирать.
Красный – цвет ярости. Она помогла мне.
И в этот момент глаза застилала кровавая пелена боли и ярости. Я благодарен им за то, что они помогли мне выкарабкаться.
А сейчас лежу и жду его. Я знаю, мой брат навестит меня. Обязательно навестит.



***
«Я могу тебя поздравить?» - ручка медленно выписывает слова на белом листе.
Он стоит в дверях палаты, зажав в руке нож. Дежавю.
- С чем? – дверь палаты медленно закрылась.
Интересно, как он проник в больницу? Впрочем, мой брат всегда умел удивлять.
«Ты почти выиграл», - губы расползаются в яростной улыбке, - «я даже разговаривать не могу. Вот что ты сделал со мной».
- Не надо было доводить меня, - спокойно роняет, подходя ближе. На ноже весело играют лучики света.
«Убери нож», - спокойно смотрю на него. Оценивающе смотрит в ответ.
Сейчас я слабее него – организм ослаб в борьбе за жизнь, и в случае чего я даже не смогу позвать на помощь – голоса до сих пор нет. Открой я сейчас рот, из горла вырвется лишь тихий хрип.
Ему нечего бояться.
Кто я такой и что могу тебе сделать? Так ты думаешь? Губы расползаются в демонической улыбке.
Он садится на стул, испытующе смотрит на меня. В палате повисает тишина.



***
Что чувствуешь, когда смотришь во тьму? Я ничего не чувствую, потому как я – часть этой тьмы. Она роднее мне, чем свет. Свет слепит глаза, от него пытаешься скрыться, а тьма мягким покрывалом укрывает тебя, когда тебе совсем плохо. Когда ломает настолько, что уже просто не можешь – так хочется сделать кому-то больно.
В этом стремлении можно сделать все, что угодно – лишь бы достичь желанной цели.
Но сейчас моя цель – он. Поэтому я сдерживался, пока мог. Пытался сдерживаться.
Это было непросто.
Я чуть было не утонул в болоте собственных эмоций.
Тяжело хранить все в себе. Особенно тому, кто ни разу не хранил чувства глубоко в душе, ярким фонтаном выплескивая их наружу.
Приходится сдерживаться и играть. Хотя, признаюсь, из меня довольно плохой актер.
У меня едва ли получится мыслить расчетливо. На самом же деле мне хочется порвать его на клочки, сделать больно. Можно, конечно, тоже сделать что-нибудь подобное тому, что он сделал, но меня мало привлекает узор из его кишок на полу больничной палаты.
Мне просто хочется увидеть страх в его глазах. Ведь он никогда ничего не боится. Как и я.
Улыбаюсь ему. Он спокойно отражает мою улыбку. Мы словно близнецы, идентичны. Сидим друг напротив друга, смотрим друг другу в глаза.
Игра в гляделки. Это поистине смешно. Как в детском саду.
Во мне копится что-то злое. Темное. По-настоящему темное. И я чувствую сладость этого момента.
Когда внутри не просто злость или бешенство, а тьма.
Растет желание причинить боль.
Я могу убить лишь взглядом. Ты помнишь, как было тогда?.. Ты отшатнулся от меня. Ты боялся меня.
Поистине, страх – самая желанная вещь, которую я хочу взять с тебя за мою перерезанную глотку.
Мой взгляд слабее твоего, но иногда градус в нем просто зашкаливает. Я порождаю жестокость. Не насилие. А власть, гнев, злобу и боль. Хочу разбить руки в кровь, хочу видеть эту самую кровь. Твою и свою, перемешанную вместе. Безумный коктейль наших эмоций.
Но я не шевелюсь. Я жду, когда все заполнится этой чернотой. Кляксой первая ее капля попала в душу. Теперь там совсем темно.
Ты боишься? Ох, знай, твой страх приносит мне высшее наслаждение. Это больше чем секс. Это больше чем боль.
Это знак власти, клеймом поставленный на тебе. Красная метка, которая ярким пятном позорит тебя.
Это пьянит. И заставляет смеяться злым, безумным смехом.
К сожалению, смеяться я не могу. Из горла вырывается лишь хриплое карканье, но и его оказывается достаточно.
Ты с дикими глазами вскакиваешь с места. Нож валится из рук, с медным бряцаньем стукаясь об пол.
Я наслаждаюсь твоим страхом, впитываю его в себя. И улыбаюсь.
Ты отходишь назад – движения нервные, дерганные; поворачиваешься и выбегаешь из палаты.
Неиспользованный нож спокойно лежит на белом кафеле.
Ну и кто здесь лучше? Тот, у кого сильнее чувства. Гнев – ведь очень сильная эмоция.
А она у меня просто зашкаливает.
Здесь дело совсем не в силе. Я, быть может, вполне слабее тебя, просто я лучше владею своими чувствами. До нормальных людей мне, конечно, очень далековато, но все, же я неплох в этом.
А рука лишь царапает на изодранном листке последние слова:

«Это была всего лишь шутка».