Вася Природа (в центре). Объём лёгких семь с половиной литров.
Вася был, на мой взгляд, самым могучим и габаритным из всех абитуриентов, поступивших на нулевой курс ВММА (Военно-морской медицинской академии) в июле 1954 года. Он не проявил себя в каком-либо виде спорта в последующем, однако силушкой обладал недюжинной, да и лучшими среди нас функциональными показателями. В таком чисто морском единоборстве, как перетягивание каната, его команда всегда выходила победительницей. Шлюпка, где Вася был загребным, постоянно выигрывала все состязания – и в бурном Финском заливе, и на протекавшей рядом с академией Фонтанке. И юные ленинградские красавицы-болельщицы, толпами собиравшиеся вдоль трассы, конечно, взирали только на него, не обращая никакого внимания на остальную «мелкую» курсантскую братию. Двухпудовки в его мощных руках так и крутились одна за другой. Правда, в этом виде искусства ему не уступали другие наши силачи: Костя Сотников, Саша Черепанцев, наш младший командир Боря Догадин. Но лишь он один, Вася Природа, мог запросто сломать кистевой динамометр, рассчитанный всего-то на 90 кг. У других наших больше 70 кг никак не получалось.
Вася был безусловным лидером по мощности грудной клетки. Объём лёгких у него колебался от 6.500 до 7.800 мл – в зависимости от настроения. Дальше всех он пулял гранату во время лагерных сборов. И ни Костя Сотников, ни Петя Яншек, ни кто-либо другой не могли сравняться с ним в этом обязательном для каждого курсанта упражнении. Говорили, что он спокойно укладывал всех в своей 2-ой роте и в армрестлинге. С нашими чемпионами – Сотниковым и Яншеком он при мне не соревновался. Можно было предположить, что он не сможет выполнить норматив на «турнике» (перекладине), однако и тут Вася спокойно подтягивал свои 95 кг более 15 раз, давая нам, 70-килограммовым, в этом солидную фору.
Конечно, оказаться в одном забеге (на один километр) с таким геркулесом не хотелось никому, но досталось мне. И я заранее уступил ему лидерство, которое он разделил с суворовцем Володей Негреем. И вдвоём они сразу умчались далеко вперёд от всей остальной, не имеющей беговой тренировки братии, в которой я всё-таки вскоре стал лидером.
Пробежав один круг по академическому парку, я понял, что из оставшихся сзади меня уже никто не догонит. Впереди же, метрах в пятнадцати раздавался мощный топот геркулеса, отмеривавшего дистанцию огромными прыжками. Я устал к этому времени не очень сильно и решил прибавить и даже догнал геракла. Метров двадцать продержался за ним до поворота и вдруг какая-то внутренняя сила подхватила меня и вынесла вперёд тяжело пыхтящего Васи. И я понёсся что есть духу, преодолевая последнюю двухсотметровку.
Топот за мной стал ещё более мощным. «Бум-бум-бум!» – раздавалось сзади, и мне казалось, что меня сейчас совсем раздавят, и я летел ещё быстрее, превозмогая жгучую резь в груди и совершенно не чувствуя ног, двигавшихся уже автоматически помимо моей воли. «Догоню! Догоню! Сейчас догоню!!» – слышалось на выдохе сзади, и Вася действительно чуть было не догнал меня на финише, но всё-таки проиграл несколько секунд.
– Никогда б не упустил, если бы ты не обманул меня на повороте! – выдавил он, еле переводя дух и мощно вбирая в себя воздух своими огромными «лёгочными мехами»... – Пойдём в прыжках соревноваться, – добавил он потом, явно желая взять реванш за неожиданное поражение...
А потом начались наши курсантские будни, шесть памятных лет учёбы в удивительной академии, в удивительном городе. И наши пути с Васей перекрещивались довольно редко. Но остались всё же ряд совместных фотографий – на отдыхе и на занятиях, которые мне удалось поместить в повесть о нашей курсантской жизни.
На шестом курсе Вася женился и однажды даже пригласил меня с несколькими общими приятелями к себе – в прекрасную ленинградскую квартиру. Угощал чудесным вином и с восторгом рассказывал обо всех прелестях своей новой, домашней жизни. А после была уже офицерская служба. И Вася долгие годы служил на Камчатке. Активно занимался наукой. Публиковался в «Военно-медицинском журнале». Разрабатывал тему адаптации переселенцев в условиях севера.
После окончания академии мы встретились с ним всего один раз – случайно, в аэропорту «Домодедово», в 1972 году, когда я впервые вместе с семьёй летел в отпуск в родные, ивановские края. Куда летел наш друг, уже не помню. Вася был, как всегда, весел, разговорчив, жизнерадостен, оптимистичен. Рассказывал, что он уже подготовил к защите кандидатскую диссертацию, сдал блестяще все кандидатские экзамены, но особенно блеснул на немецком, получив отличную оценку и высшую похвалу экзаменатора: «Вундеркинд!!», чем он теперь очень гордился.