-Доктор, мне не нравится, как вы выглядите, что за кислая мина. Смотрите на мир бодрее, воспримите все происходящее с вами, как приключение. Огромное количество людей специально ищут способы, как пощекотать себе нервы. Прыгают с парашютом, покоряют бездорожье, погружаются в морские глубины, лезут по скалам, суют руки и головы в пасти крокодилам. Заметьте доктор, сами, без чьей либо команды. Они планируют приключения, иногда годами. А вы пришли на все готовенькое, сели в уютное кресло и просто ждете, что же будет дальше, словно в компьютерной игре. Вам не кажется, что вы мне должны заплатить за развлечение? – Не дождавшись ответа, голос продолжил, - И потом, в отличие от тех же альпинистов, ваша жизнь в совершенной безопасности, по крайней мере, до тех пор, пока вы четко следуете инструкциям. А ведь согласитесь, следовать им не так уж и…..
- Один вопрос.- Вдруг очнулся Антон Арсеньевич.
Голос замолчал, внезапная тишина сковала пространство авто. И не понятно было, то ли собеседник размышлял, дать ли слово пассажиру или же раздумывал, какое наказание придумать за то, что его так внезапно перебили.
- Один, мать его вопрос, - вновь заговорил Елисеев . - Всего один вопрос, слышишь меня?
- Доктор, я вас прекрасно слышу, если я молчу - это не означает, что я оглох. Я просто раздумываю, в какой форме я должен получить его от вас. Может быть в письменной, заверенной кучей справок, печатей, ходатайств? А, доктор? Вы же это так любите. Все эти справки. Печати, заверения. Чтобы каждый крючок на месте, чтобы каждая запятая в точности с определенной кем-то формой. Но, я буду великодушен, я выслушаю вас без посредников. Давайте, что у вас за вопрос.
Теперь замолчал доктор, его словно сбили с курса. Все что казалось важным минуту назад, потускнело, померкло и стало малозначимым.
- Что же вы молчите, признаться, я предполагал выслушать монолог. А вы затихли. Так не пойдет.
- Туалет! Мне нужно в туалет! – слова вырвались из горла доктора, подавив гордость.
- Вот оно как. - Человек в динамиках присвистнул, на секунду показалось, что эта информация несколько удивила его, - Вы же знаете, что капсулы не оборудованы санузлами.
- Ты меня нормально вообще слышишь, какой к черту санузел, просто останови машину.
- Доктор, вы же понимаете – это невозможно.
- Я не могу терпеть!
- Я отвернусь, доктор. В машине хватит места.
- Подонок!
- Доктор, я не остановлю, или терпите или…
- Ну, ты и …
- Доктор, я не остановлю…
-…мразь.
-капсулу из-за такой мелочи, это ваша проблема, решайте ее сами, без меня, пожалуйста. И давайте без соплей, вы взрослый человек и о таких мелочах должны позаботиться сами. Я могу лишь пообещать, что не буду подсматривать.- Голос в колонках ядовито захихикал, словно наслаждаясь ситуацией, а затем зазвучал новь. - Пока вы будете решать свои физиологические проблемы, я продолжу свой рассказ о втором туре, ну и о ножницах, не могу не поговорить о них. Голос в колонках закашлял, следом можно было услышать, как человек глотает что-то жидкое, вода, чай, пиво? - Доктор, они совершенны, не находите – продолжал человек в динамиках. - Медицинская сталь. Знаете - это особенный сплав, очень плотный, твердый на него абсолютно не действуют кислоты и щелочи, на поверхности этой стали не скапливается грязь, а заточка получается идеальной остроты. Железо, хром и никель – идеальные ингредиенты для спасения или убийства. Все зависит от того, в чьих руках они окажутся. Совершенный инструмент, для того чтобы резать плоть. Вам наверняка приходилось это делать. Каково это, доктор, по живому человеку холодной сталью? Расскажите, мне всегда было интересно, как сделать первый шаг, как резануть по телу скальпелем. Наблюдать, как кровь выступает из открывающегося разреза. О чем вы думаете в такие моменты? О спасении жизни или о том, чтобы не облажаться Признайтесь, вы больше думаете, чтобы не облажаться. Не стыдитесь – это вполне естественно, о спасениях жизней можно красиво говорить потом, а во время операции все мысли лишь о том, чтобы не лажануть, по крайней мере, по крупному. Доктор, часто вы лажали? – голос задал вопрос и тут же осекся, словно что-то вспомнил. - Ну какой я глупец, разве вы скажете правду – это же врачебная тайна. Медицина вообще полна тайн.
Елисеев слушал монолог и отчаянно боролся со своим мочевым пузырем. Сколько он еще может терпеть, полчаса, минут двадцать. Есть ли в этом смысл? Так или иначе, «тот в колонках» добьется своего, насладится унижением. Так пусть его чувство будет полным. Доктор, подумав еще минуту, резким движением руки расстегнул брюки, громко крикнул и повернулся к тому месту, где блестел глазок камеры.
-Эй, ты… Ты этого хотел, получай!
Человек в серых джинсах замолчал. Он смотрел с чувством брезгливости, словно что-то противное, мерзкое пытается проникнуть в его сознание. И между тем, он был удовлетворен. Полностью удовлетворен.
- Ну вот, доктор, оказывается все не так страшно. Не стоило, конечно, делать все так уж показательно, но в любом случае, эта проблема нас больше не беспокоит. И я могу продолжить. Так или иначе, к ножницам мы еще вернемся. А может быть и нет, все будет зависеть от вас. Точнее, от вашей эрудиции и памяти. Прежде чем я озвучу задание на второй тур, хочу пожелать вам удачи, она вам очень пригодится. Приготовьтесь, отрешитесь от всего, забудьте о том, где вы сейчас находитесь и с богом.
Доктор Елисеев ждал с чувством полного отрешения, мочевой пузырь больше не молил о пощаде, кажется, сейчас наступил тот самый момент, когда ему стало абсолютно плевать на то, что его ждет. Так бывает, когда нервы долгое время находятся на пределе, натягиваются, ноют, стонут, и в какой-то момент не выдерживают. И тогда мозг, вопреки ситуации, начинает подавать сигналы полного спокойствия, словно в вену был сделан укол атропина. Сейчас доктор Елисеев хотел одного, выбраться из этой проклятой капсулы, найти человека, чей голос звучал в колонках и разорвать его на части.
-Доктор, время «на старт», вы готовы?
- Нет, подожди, ты же хотел услышать, каково это резать скальпелем по плоти! Так изволь!
- Доктор, вы таки решили не оставить мою просьбу без внимания. Браво, я весьма удивлён.
- Хватит паясничать, ублюдок. Ты хочешь услышать, так слушай. Скальпель в руке, иногда это единственная возможность спасти человека. Других возможностей просто нет. Счет может идти на дни, часы или минуты. И тогда я делаю разрез, безжалостно провожу холодной сталью по телу, раскрывая кожу, ломая сосуды и мышцы. Что я чувствую? Страх. Да страх, но не от того, что я не справлюсь, или, как ты говоришь - облажаюсь, а от того, что уже не смогу ничем помочь. Время ушло, болезнь победила, а мой разрез послужит лишь доказательством этому. Проведя скальпелем по телу, я боюсь увидеть неизбежность. Увидеть необратимость процессов. Я каждый день вижу кровь, я каждый день слышу бешеное биение сердец, я чувствую слезы, которые стекают внутри по венам, и мольбы. Мольбы, от которых щемит сердце. Я должен стать спасителем, а я всего лишь врач. Врач, который боится не спасти. Боится обмануть тех, кто надеется. Боится, что потом придется глядеть им в глаза. Глядеть, и понимать, что для них все кончено. Что я пойду домой жить, а они в палату - умирать. Все что я чувствую - Страх и Спокойствие. А еще усталость.
-Ой, доктор, прекратите, иначе вы вышибете из меня слезу, я растрогаюсь, остановлю машину и отпущу вас с извинениями. А сам, сдамся полиции со словами раскаяния, покусился на святого человека, примите явку с повинной. Вы так трогательно говорили, что я почти поверил в вашу искренность. Но к счастью, я весьма толстокож и циничен. В любом, случае было очень любопытно услышать от вас столь откровенное признание. Надеюсь, мы вернемся к нему чуть позже. А теперь о деле.
- С этой фотографией вы уже знакомы, да да, это та самая девочка, имя которой вы так и не назвали.
На дисплее появилась знакомая уже фотография. Доктор с отвращением посмотрел на нее, после чего произнес.
- Ты не оригинален, странно было бы ожидать чего то другого
- Доктор, помолчите, иначе ..
- Что иначе ?
-Доктор, вы знаете этого человека – продолжал голос, не обращая внимания на вызов Антона Арсеньевича.
На мониторе появилась фотография пожилого лысеющего человека, с острыми чертами лица, который исподлобья смотрел на окружающий мир бесцветным взглядом.
Этого человека Антон Арсеньевич безусловно знал. Он ожидал увидеть на мониторе кого угодно, только не его.