Сознание заволочено туманом простуды, подоконник заметён пеленой снега. В конце года небо практически не светлеет, лишь оттеняют его бесчисленные городские огни.
Я пересматриваю фотографии летних спальных московских районов, так непохожих на Москву. Кирпичные пятиэтажки прячутся в изумрудной листве, как дети во дворах за толстыми тополиными стволами. Смех не стихает до самого вечера. Темнота опускается внезапно, закаты не так заметны и волнительны, как весной. Асфальт сух и светло-сер.
Мне нравится бродить с тобой по узким улочкам моего тенистого района, улицы которого названы в честь южных городов. Мы ходим мимо отцветшей сирени, мимо вишен, яблонь, жасмина и черёмухи, мимо дворов, где развешено чистое бельё, где носятся радостные дети, где тополя роняют пух, где из года в год июни и июли одинаковы.
Из зимнего зноя хочется вернуться к летним ветрам. Летний ветер — тёплое дыхание. Прикосновения ночи ласковы. А вечера мимолётны, если...
Если не ударит дождь импульсивной грозой. Он придёт напоминанием в виде чёрного кома тучи. Он громыхнёт пару раз и осыплет тёплыми каплями. Мы не раскроем зонта, потому что летом наш зонт — это небо. Мы дойдём до нашей пятиэтажки и будем слушать, как дождь постукивает по стеклу.
Я подхожу к окну. На нём капли тёплого декабрьского дождя.