Глава 1
Поединок Добра и Зла происходит каждую секунду
в сердце человека, ибо сердце и есть поле битвы,
где сражаются ангелы и демоны.
Пауло Коэльо «Дьявол и сеньорита Прим»
Брянцев очнулся от толчка. Жена трясла его за плечо:
- Проснись, Дима, проснись!
- А? Что?! – Он рывком сел на постели.
Прохладная женская ладонь легким прикосновением остудила пылающий лоб.
- Дим, что с тобой? Орал, опять, во сне, вон, взмок весь! Ну, ты чего, а? Водички принести?
С трудом разлепив склеившиеся ресницы, он приобнял ее за прохладное плечо.
- Ага, принеси. Привиделась чертовщина какая-то. Да не волнуйся – ерунда это все, пройдет.
Накинув халат, женщина вышла из комнаты.
Прикрыв веки, Брянцев откинулся на смятую подушку: перед глазами еще рябили резкие, колючие сполохи.
– Хрен с два – пройдет, - пробормотал он, пытаясь унять холодную, противную дрожь в груди. – Который раз уже, и ни конца, ни края… Господи, и за что такое наказанье?
Натянув одеяло на голову, он повернулся на другой бок. Скомканная простыня, словно болотная жижа, облепила тело, засасывая в вязкое, горячее марево сна.
Может ли какой-то один день изменить жизнь человека? - Легко. Примеров сколько угодно: один развелся, другой женился, третий открытие научное сделал, а кто-то клад нашел. Конечно, и так бывает - все верно, но здесь другой случай. Однажды, в какой-то обычный, ничем непримечательный день человек вдруг сталкивается с чем-то, и…. И все – его судьба уже предрешена. Он сам об этом еще – ни сном, ни духом, а где-то далеко-далеко вдруг изменился знак семафора, и «клац!» - стрелка переведена на другой путь.
До девяти лет у Мити Брянцева все было хорошо. Даже, можно сказать, замечательно. Большая, дружная семья, любящие родители, друзья-товарищи, прогулки, игры. Словом, живи да радуйся, чего еще желать? Он и радовался. Каждому дню, каждой букашке-таракашке, как говорится. Наверное, это и было счастье. А потом начались сложности. Ну, не то, чтобы очень, а так – вообще. Жизнь-то, ведь она полосами.
Сколько раз Брянцев ни задавал себе вопрос, когда это случилось с ним - память упорно отсылала его в холодный февральский вечер двадцатилетней давности.
- … Спирометрия – шесть двести, замечательно! Теперь измерим кистевую силу, - грудастая военкоматовская врачиха кивнула на хромированный эллипс эспандера: давай, мол!
Молодой человек, сутуло примостившийся на краешке стула, отвел взгляд от глубокого выреза ее белого халата и озабоченно пробасил:
- А не сломается?
Женщина ободряюще улыбнулась:
- Не сломается. Жми!
Эспандер жалобно скрипнул. Врачиха ойкнула. Разбитной санитар, привлеченный неуставными звуками старшего медперсонала, шустро нарисовался рядом.
- Что там у вас? Ну-ка, дайте сюда.
Парень смущенно протянул блестящий обруч. Санитар коротко глянул и обескуражено крякнул:
- Эк вы его, голубчик!
Он передал прибор врачихе. Она недоверчиво хмыкнула, и посмотрела на парня внимательнее:
- Надо же, сто двадцать килограммов! Левой. А по виду и не скажешь, что такой медведь…
Хотела еще что-то добавить, но расторопный санитар перехватил инициативу:
- Так, молодой человек, на этом пока все. Одевайтесь и подождите в коридоре.
Дверь за испытуемым закрылась. Санитар, скрипя половицами, подошел к окну, приоткрыл хлипкую форточку и закурил. Сделав несколько глубоких затяжек, он отщелкнул окурок на улицу, повернулся к врачихе, и словно продолжая прерванный разговор, выдохнул вместе с мутным облачком табачного дыма:
- Вот, то-то и оно, что «по виду и не скажешь»… А еще у него этот… тьфу, черт! Все время забываю, как его? Ну, интеллект чем меряют…. Во, вспомнил: «Ай Кью»! Сто шестьдесят, да? А обычно в его возрасте сколько? Правильно, девяносто. Кстати, для справки: у Эйнштейна, говорят, сто восемьдесят было. Так что, звони, Леднева.
Миловидное лицо женщины потускнело. Санитар нехорошо прищурился:
- Звони, звони. Наше дело маленькое. Инструкцию знаешь.
Она коротко кивнула и подняла телефонную трубку:
- Товарищ военком, это Леднева. Кажется, объявился тут один добрый молодец…
В шестьдесят восьмом умерла бабушка. От лейкемии. Приехали все родственники – ближние и дальние. Митя сначала подумал, что собрались гости, но никто не радовался, разговаривали вполголоса, а у некоторых были заплаканные глаза. Чудно. Раньше он считал, что родные собираются на праздники, чтобы разделить друг с другом общую радость. Оказалось, что и горе тоже.
Хоронили блеклым, морозным днем на загородном кладбище. Женщины в черном, голые черные ветки кладбищенских деревьев, белый снег и низкое, выбеленное небо. И ветер… Ледяной ветер, пронизывающий до костей. Стали прощаться, и Митя тоже подошел к гробу и поцеловал бабушку в ледяной, будто мраморный лоб. И этот каменный неживой холод поразил его до глубины души. С тех пор он запомнил: у смерти два цвета – черный и белый. И еще холод.
- … Брянцев Дмитрий Николаевич, одна тысяча девятьсот шестьдесят третьего года рождения, русский, член ВЛКСМ, образование неполное среднее, проживает совместно с родителями в Москве. На призывную комиссию прибыл для предварительного освидетельствования и определения годности к службе в вооруженных силах Советской Армии и Военно-морского флота.
Пожилой военком закончил читать и, сняв очки, повернулся к стоящему у окна невысокому плотному мужчине в темно-коричневом костюме-«тройке».
- Звать?
- Брянцев, Брянцев… - Словно не слыша вопроса, мужчина задумчиво потер переносицу,– ну-ка, дайте мне его дело, майор.
Военком потянулся к тонкой картонной папке, но его опередил другой посетитель, до сих пор державшийся в стороне. Он ловко подхватил папку, и быстро раскрыв, передал старшему. Тот сосредоточенно пролистал страницы и уткнул короткий палец в абзац раздела «Автобиография». На рубленом лице мелькнуло подобие самодовольной улыбки.
-То-то я смотрю фамилия, вроде знакомая, - прогудел он неприятным прокуренным голосом в сторону расторопного помощника, - так и есть: папаша-то у него – ого-го! - Он многозначительно ткнул указательным пальцем куда-то вверх, – тут поаккуратней надо, учти.
Помощник, деликатно кашлянув, сделал неуловимое движение бровями в сторону военкома. Оборвав себя на полуслове, мужчина в «тройке» захлопнул картонную обложку и уставился на хозяина кабинета тяжелым, немигающим взглядом. Тот непроизвольно отвел глаза.
- Значит так, майор. Парня этого – сюда. Мы с ним побеседуем, а вы пока распорядитесь, чтоб ему приписное оформили, как полагается. И пусть нас не беспокоят. Все, действуйте.
Военком поспешно ретировался, и «старший» по-хозяйски расположился за его столом.
- Зови, - коротко скомандовал он своему спутнику.
В шестом классе Брянцев влюбился. И это была полная катастрофа, потому что его избранница училась в девятом. Двенадцать и пятнадцать лет для школьной поры – пропасть! Хуже расового, социального и религиозного неравенства - вместе взятых. Абсолютная безнадега, без вариантов. Как его угораздило, Митя не понял, но девочка была так хороша, что видно, по-другому и быть не могло: высокая, стройная, с волнующе очерченной грудью и темными шелковыми волосами, перехваченными сзади в модный «конский хвост». Про себя он называл ее Испанкой, так как поначалу даже не знал ее имени, но однажды видел, что она покупала в киоске «Союзпечати» газету на испанском языке. А еще у нее был классический профиль с прямым латинским носиком и гордо вскинутым подбородком, нежный овал лица и замечательные темно-ореховые глаза в обрамлении длинных ресниц. Ах, эти дивные глаза! Они пленили, и казалось, безвозвратно погубили наивную душу мальчика. Серьезно. Не верите? Ладно, как хотите. Нет, все-таки попробую вас убедить. Время от времени по телевизору и сейчас еще показывают всенародно любимый фильм Гайдая «Операция «Ы» и другие приключения Шурика». Так вот, глаза у Митиной пассии были точь-в-точь, как у актрисы Натальи Селезневой в этом фильме. Нужны еще комментарии?
Понятное дело, гордая Испанка Митю в упор не замечала, и даже не догадывалась о своем тайном воздыхателе. Если бы она только знала, какие нешуточные страсти пробудила ее красота в юном влюбленном сердце! Да, именно тогда Митя впервые испытал беспощадную несправедливость судьбы и свою полную беззащитность перед силами бытия. Он ощущал себя то рабом, недостойным взгляда гордой патрицианки, то бесправным плебеем, издалека лицезреющим триумф ослепительной Клеопатры, то презренным изгоем, отлученным от Божества. Ну, что тут скажешь? Ежу понятно: безответная любовь всегда неудачная. Конечно, все это так, все правильно, но…. Вместе со страданьем в сердце мальчика вошли и другие незнакомые чувства: удивительная нежность, светлая тоска и какое-то неясное душевное и физическое томление, но и это было еще не все. По ночам Мите снился один и тот же удивительный сон: он – уже взрослый мужчина небрежно, одной рукой держит руль шикарного открытого авто, а рядом с ним Испанка. Ее легкая рука доверчиво покоится на его крепком плече, встречный ветер набегает упругими прохладными струями, а впереди темная лента пустынного шоссе в обрамлении светлеющих рассветных облаков. Другая реальность, другой мир. Мечта, одним словом. А может, это и есть Любовь?..
Любовь и в самом деле, как ничто другое,
способна время от времени переворачивать всю
жизнь человека. Но вдогонку за любовью идет
и кое-что еще, тоже заставляющее человека
вступать на стезю, о которой он никогда прежде
и не помышлял…
Пауло Коэльо
Так и что было делать? Правильно, ничего. Но ведь, первая любовь, как- никак. Пусть – неудачная, безответная. Зато – первая, незабываемая, от которой при одном воспоминанье мурашки по коже.
Долго ли, коротко ли - историю эту Митя все-таки пережил. А выводы сделал такие: ни рабом, ни плебеем или изгоем он ни при каких обстоятельствах чувствовать себя больше не должен. Недостойно это, не по-мужски. И если не получается пока с судьбой управляться, то с силами бытия – самое время научиться. Результатом таких умозаключений стало то, что Митя принялся строить себя как личность. Начал с малого: пошел и записался в секцию борьбы САМБО – самообороны без оружия. От кого обороняться собрался, спросите? Да так - от хулиганов, например. Или разных там врагов-неприятелей. Да и от судьбы тоже. В общем, «на всякий пожарный», как говорится.
Совпаденье – от глагола совпадать,
т.е сходиться по времени или в пространстве.
Но возможно, что истинная природа совпадений
известна лишь сотрудникам Небесной Канцелярии.
В. Даль
Да, кстати! О совпаденьях: знаете, что оказалось? - О! Тут как в романе Шишкова «Угрюм-Река», помните: «А шаманку-то, тунгуску-то… и впрямь, Синильгой звали!». Так вот, «Испанку»-то Митину … Любовью звали. Честное слово! А сон тот снился ему еще целый год. Да и сейчас еще снится, иногда.