Переговоры ради защиты
Повседневные хлопоты ученых часто кажутся управляемыми богиней, которую легко коммерциализировать. Но, даже проявляя свою силу, она бывает капризной. Сводку погоды с предупреждением о метеоритной крошке уже не вспоминали. Важнее было успеть спасти приборы.
- Какой у него был вид?
- Они привыкли прятать собственные чувства, Вадим. Не скажу, что меня поразили его алчные глаза или замечания, от которых любой признал бы его не только бессердечным. Я почти вру о нашей гениальности, чтобы он растаял.
- Врешь?
Лицо Вадима приняло внешнее сходство с сицилийцем.
- Ты знаешь, что такое плазма межзвездного пространства?
- Зачем так далеко? Но плазма есть в ионосфере Земли, в солнечном ветре, в обычной молнии. Кстати, еще и во всех неоновых лампах, если они каким-то чудом оказались среди отправленного в Солнечную систему груза.
- Тогда считай, что про ядерный синтез я ничего, что бы сбило тебя с курса, не говорила.
- Не показывай меня куском биомассы, которая может мыслить. Последнее вызовет зависть, первое не сможет искупить такого недостатка.
Контроль над кораблем, когда Вадим работал еще в космической мастерской, не выглядел так же нелепо, как споры, которые необходимо было поддерживать силой разума. Он не хотел, чтобы Арина обиделась. Она заставила бы его смотреть на ее глупое шевеление губами в поисках нужной отповеди. Он постарался, чтобы в его голосе звучало меньше обиды, резкости и пренебрежения.
- Ты смогла показать ему, что мы уже долго работаем, у нас есть успехи, результаты, перспективы?
- Если он не совсем гадкий, то, что я делала, должно произвести на него впечатление. Он не красив, он мужчина, привыкший к обществу мужчин, настигающих свою добычу ради выживания в бою. Я женщина, я улыбалась ему, была неотразимой и льстила.
Вадим как мужчина понимал, что она идет по правильному пути. Он сам был не красив, его немного портила слишком большая голова и немного медвежьи черты лица. Он не носил бороду, считая ее и широкополую шляпу классическим признаком вольнодумства. Во всем остальном он тоже тщательно старался искупать недостатки внешности умением держаться, ровной повадкой и подчеркнутым самоограничением в манерах. Талдомов не раз убеждался, что они помогают в делах лучше, чем ясный взгляд, волевой подбородок или внешность южного мальчика с изысканными тонкими чертами лица. Сейчас он, зная свою подругу, был уверен, что тот же путь принесет удачу и ей.
Арина Совина, огорченная встречей, уже пыталась присматривать за работой. Она была уже не так молода, чтобы считаться красавицей. Но ее ровные тонкие черты лица под воздействием времени показывали, что и увядая она останется женственной навеки. За последние несколько дней кое-что сделали без нее игроки и техники, которые следили за исправностью оборудования простых ремесленников. За порядком на работах в безлюдном виртуальном пространстве Аналитических кубиков, ее компании, следила не только она. Но обычно аврала, высокомерных обид или лабиринта проблем не было. Сейчас, проверив то, что она пропустила из-за переговоров, она не нашла ничего серьезного, кроме валявшихся без правильно названной папки архивов молекулярных проб.
Величественная, фантастическая база Тананарива, похожая на шалаш из-за своей формы, казалась ей одной из самых красивых построек на Поясе Астероидов. Когда тень накрывала одну из сторон медленно поворачивающегося сооружения, там заканчивались неспешные поездки луноходов. Они продолжались только во время бодрствования землян на широтах России и Восточной Европы. На другой трассе, огромной по длине, проходящей по Солнечной системе, где разметка дороги велась только через созданные землянами компьютеры, продолжалось движение.
Астероид Тананарива находился далеко от постоянных маршрутов всех, кто путешествовал по ней. Места ближе к трассе отличались от него, там ландшафт астероидов, собранных, как он, или издалека похожих на естественные, часто украшали контейнеры с собранной радиоактивной пылью, подобные земным автозаправкам. На Тананариве она тоже была. Синяя платформа ждала своих покупателей, на ней оставалось еще пять контейнеров с космическим бензином. Это было не так много для того, чтобы снижать цены, надеясь продать что-нибудь и освободить тару для новой добычи. Но база была немного в стороне от привычных земным космическим кораблям торговых путей. Когда владельцы Аналитических кубиков выбирали место, экономя средства, они оставили ее на месте самого большого камня, Сериста Ком, не тратясь на доставку, стоящую примерно восьмидесяти стандартных контейнеров топлива по старым ценам.
Люди почти никогда Земли не покидали, предоставив роботам всю свою власть на пространством, где каждому землянину хватило бы площади США, чтобы стать там Президентом, оставить столько же каждому другому Землянину и еще иметь никому не принадлежащий запас. Но космос ценили не только за эту роскошь.
Тот, кто умел вести диалог с устройствами, бороздящими черное звездное небо, понимал логику движения витков вокруг Солнца. Там редкие одинокие корабли месяцы и годы шли по своему пути, ставшему для его создателей гордостью, героизмом, жертвенностью, долгом перед человечеством. Они составляли основу клана, а он становился жизненным костылем, офицерским костюмом уже для всех, кто хотел оставаться причастным к значимым идеям. Клан выходил на битву, за которую сто лет назад военных усыпали медалями, не смел даже намекнуть на свои права ради непорядочности, возбуждал интерес собратьев изысканной одеждой астероидов. На фото камер слежения своими рельсами и небольшими брошенными ямами по словам поэта они напоминали иногда изысканные кружева. Побеждал член сообщества, но был еще и человеком.
- Арина, ты не должна беспокоиться из-за неудачи. Если для получения нужных нам камней придется звонить много раз или проявить дьявольскую интуицию, действуй! Если надо добыть для него то, что он хочет, а мы можем такую штуку сделать, предложи ему это.
- Временами после таких разговоров бывает страшно, как будто возвращаться после вечеринки со звуком собственного голоса в ушах.
- Не огорчайся. Может быть, тебе хочется чего-то, о чем ты не говоришь?
- Распускать хвост и прохаживаться перед ними с чувством собственного величия мне помогла бы еще и реклама. Закажем еще несколько блоков по газетам?
- Не будь жертвой собственной простоты. Тратить деньги, когда мы должны экономить на всем ради покупки, расточительно.
- Купим несколько полос по мелким изданиям, - язвительно отрезала обиженная его замечанием, но сохраняя приятный вид, собеседница приятного вида с красивой шеей, которую она подчеркивала, открывая вырезом блузки. - А иначе кто еще нас отрекомендует?
- Хорошо, действуй, - сдался все же мужчина, который из-за усталости казался намного старше, чем был. – Только не забудь половину блоков размещать через Игоря.
- Есть какие-то идеи, необычные фразы, техники подачи материала?
- Не делай ничего безобразного.
- Все?
Вадим Талдомов подумал о том, как хорошо представляется прекрасный ужин, наполненный разговорами о дезактивации радиоактивных материалов. Полной дезактивации, до состояния земного слоя плодородной почвы, которую немного удобри – и на ней вырастут гроздья винограда, стада овец. Кинь на нее сверху астероид с золотой рудой, конечно, не задев постройки, и можно зачитываться книгами о старателях и соревноваться с ними, втыкая вокруг него вместе с детьми и многочисленным семейством таблички «частная собственность». Потом представил себе, как, увидев это, продавец захочет создать прохожее произведение искусства собственными руками, и этот невежда начнет торговаться.
- Я не сгораю от любопытства, если ты хочешь подумать. Но решай быстрее, для нас скорость – страховка от больших потерь.
- Разрисовать им красивые способы добычи на астероиде?
- Так они ничего нам не продадут.
- А что рассказывать, чтобы они захотели с ними расстаться?
- Увлекать их другим делом.
- Каким?
- Любым, где расстаться с нужными нам камнями только лучше.
- Просто рекламу? Не анонс технических характеристик, а фильм?
- Сделай что-то впечатляющее. Но только не про камни, которые мы хотим у них купить. Все, что заставит их считать, что от них пора поскорее избавиться. Лучше про волны, неизвестные излучения космоса, - бери все, из-за чего им захочется продать астероиды и на эти деньги купить недорогие радиоприемники.
- Серьезные научные данные я не смогу достать так быстро.
- Возьми самые известные последние открытия, из тех, о которых пишут журналы с солидной репутацией.
Арина Совина думала ровно минуту, перебирая в уме легенды о тяжелых подвигах, ждущих своих героев.
- Помнишь, в Физическом из Москвы искали покровителей?
- Их мастерская обнаружила струны пятого порядка и предсказала, что есть излучения, по которым можно ударить сотней лазеров, и получить отдачу квантовой запутанностью?
- Да. Ты слышал, что они все еще без денег?
Вадим не стал представлять себе равнины Латинской Америки, где располагались их радары. А еще у них были старинные здания в центре Москвы, пустынные, обветшавшие от отсутствия людей. Там обитали лишь способные защитить лишь себя, когда вокруг шла драка из-за десятка метров между коммерсантами, желающими там продавать или жить. Вероятно, из-за результативности их борьбы они могли быть и монстрами.
- Это большая программа. Научные мастерские, которые им нужны, чтобы справиться со всеми видами вычислений, не любят договариваться.
Если бы Арине пришлось только читать настояния школьникам, даже только тем, у кого она была бы гувернанткой, она смогла бы поразить вечно непоседливых детей скоростью, с которой она логично парировала замечания собеседника.
- Тогда делаем такую рекламу: представим космос как вид легко находимых мощных излучений, полей, скоплений микрочастиц.
- Не отойду от твоей работы ни на минуту, если ты найдешь, для чего ими можно воспользоваться.
- Давай предложим их чем-нибудь ударить?
- Чем? И где? Взрывать астероиды Солнечной системы или просто бросить всю нашу работу и увлечься только астрономией?
- Хорошо. Давай предложим поискать такие поля вокруг нас.
- А какой будет приз?
- Безопасность. Если они есть и действуют или летят к нам, придется защищаться.
- То есть, в рекламы мы рассказываем об этой научной идее, умно, интересно?
- Да, интрига будет в том, что все подробности приведут к знанию, которое поможет нам выжить.
- Договорились. Действуй, но прежде покажи мне, что получилось. Пока ты будешь думать, чем терзать воображение наших поклонников, я займусь нашими камерами и роботами. Не хочу плохой рекламы, если мы что-нибудь пропустим.
Вадим вздрогнул, услышав, как отдается его громкий голос в стенах кабинета, когда Арина закончила видеоразговор, не дослушав последней фразы. Он был уверен, что уже сделанная защита его шахты ломается так же трудно, как металлическая проволока, которую необходимо перерезать ножом. Его натура требовала реальных дел, поэтому через несколько часов он посмотрел готовый ролик Арины почти мельком, механически сказал на камеру несколько фраз о том, что излучения могут быть и вокруг моторов космических дальнобойщиков. Он рассуждал о гениях, способных дать квантовую запутанность, собирая энергию с генераторов, разнесенных в нужные точки на хороших моторах. Потом посмотрел запись и решил переделать ее. Ему не понравилось заикание и отсутствие прямого уверенного немигающего взгляда.
Жизнь, наполненная смыслом и самосовершенствованием, помогала воспитывать собственный рассудок. Символические ценности законодателей космической моды с Земли заключались в том, чтобы сделать работу наполненной ценностями. Они отличали человека от зверя, дикого зверя. Жизнь, которая включает постоянную работу сложных механизмов и роботов, требовала постоянной тренировки. Она прибавляла умения регулярно проверять все тонкости автоматических систем. Но она же давала возможность быть артистом, умеющим себя вести среди очаровательной маленькой площадки, которую профессионалы отводили обычным игрокам. Их жизнь уже была очаровательна. Она поднимала настроение и была похожа на игрушки или возвышенное пространство для обрядов.
Шахта и ее проблемы
Игорю реклама, придуманная Ариной, понравилась. Он добавил в нее звуковых эффектов, чтобы идеи выглядели более юными. Помня о том, что покупатели торопятся расстаться с деньгами при частоте ударов в сто десять ударов в минуту, он выбрал нужный ритм, четко выделяющийся во всех темах. Для снижения стоимости нарисована была лишь одна тщательно продуманная картина, напоминающая очертания принимаемой волны. Ее показывали несколько раз, то приближая, то удаляя от зрителя.
- Я нанимаю вас, потому что кроме вас я нанял еще одного человека, - говорил он, приглашая оборванного на вид художника, предлагающего низкие цены и сделавшего уже не менее ста заказов на бирже.
- Мультипликатора?
- Живописца, но вы нужны для работы, которая оттенит его шедевр.
- Как его зовут?
- Трифон Мартов.
- Никогда не слышал о нем. Можно посмотреть, в каком стиле он будет работать? Или картина уже готова?
- Я покажу вам наброски и его портфолио, стиль я выбирал там.
- Вы нашли его на той же бирже, что и меня?
- Он уже работал со мной. Человек, которого я проверил.
- Чудесный способ выбора. Я сделаю вам нужное на день быстрее, если вы подпишите обязательство обратиться позже снова ко мне.
Игорь важно согласился, даже когда тот предложил подписать контракт о намерениях на один заказ. У него были планы на заставки для передач, поэтому дешевый дизайнер только радовал его своей сговорчивостью.
Работа этого хиппи ему нравилась. Чтобы показать материал, так не похожий на привычные осколки молекул, возникающие при гипотетическом разбивании программы на формы, готовые реагировать с другими, он менял место на экране и контур видеозаписи ученых с комментариями. Нашествие космических сигналов внушало ужас. Тонкую, как проволочка, линию Игорь, гордясь своей идеей, художника заставил использовать для рисования примитивных, но похожих на круглого человечка образов. Два таких умника страдали от всех несчастий, медленно считая потери. Поврежденные таинственными волнами электронные устройства, так трудно добытые для невесомости, содрогались под ударом. Болтались, как мертвые, руки роботов, оплакиваемые земными детьми. Четыре сильных удара по одному месту разбили оранжевый корабль, волокущий астероиды к Марсу на длинных прочных тросах. Биологические образцы давали согласие на ядовитый воздух, в котором умирала нелепая и смешная морковка. Человечки, лишенные лба, бросались, как увидевшие выпущенные кишки при харакири, на предложившего им помощь третьего, способного справиться со знакомым им излучением.
Вдохновившись успехом после ее размещения, Игорь уже продолжал собственную болтовню, пригласив для важности несколько аспирантов и профессоров, предварительно напомнив им, что каждое выступление будет бесплатным, они имеют право включить его в индексы. Увеличение количества последних всегда вспомнит руководство, составляя план будущего финансирования. Он был рад, когда встретил немолодого здоровяка с пустыми глазницами, реклама на радио при его внешности сразу же показалась ему заманчивой. Передачи о раскрашенных анализаторами миллиметровых диапазонов волн он, не забывая о собственных делах, перемежал рассказами о настоящих космических шахтах Аналитических кубиков. Бархатный баритон обещал, что там все желающие игроки могут убедиться, что оборудование ценное, а компания при игре заменяет лото даже на отдыхе за городом. Астероид Тананарива, на котором шли его работы, смотрелся как сила сознательного созидания. Без участия в его делах можно было впасть в меланхолическую тоску и разучиться разговаривать о модном. В своем деле Маркин разбирался лучше, чем многие из известных журналистов.
Умение поставить подпорки для того, что уже было создано программистами экстра-класса, ценилось меньше, чем сами программы. Наверное, так было потому, что художников выбирали сами математики, электронщики, физики, для своих идей способные прежде всего к критическому анализу формул и вычислений. Под контролем неумолимой совести в пользу работы они не оставляли в собственном мозгу места для решения каких-то иных важных задач. Если сравнивать их технические решения с одеждой, то у лучших программистов крупных марсианских заводов она напоминала бы одежду офицера высшей касты времен борьбы с турецким владычеством. Программы фирмы Аналитические кубики остались бы в классе спортивной формы двадцатого века. Ее техники подумали бы, узнав о таком сравнении, что их электроника – это все же купальник и не лохмотья, потому что они были скромны, как и подобает большинству талантливых людей. Но после этого, как талантливые тоже, задумались бы о том, как сделать свой стиль лучше, каждый раз радуясь самым небольшим успехам. Игорь показывал Вадиму свой шедевр, сразу же угрожающим голосом предупредив, что ждет от него независимой оценки.
- Ты помнишь, как выглядит в разобранном виде Протор, который ездит по Тананариве?
- Его макет стоял в моей студии год назад?
- Да. Слева был корабль, справа он, оба вскрытые, чтобы показать детали.
- Я ударился тогда о раму корабля ногой. На ней потом красовался огромный синяк. Да, я помню, что стояло рядом, у меня даже остались его фотографии.
- Значит, ты хорошо его представляешь. Тогда сделай для следующей передачи что-то подобное.
Игорь уже готовился к бою и наливался желчью. Ее было достаточно, чтобы расстрелять толпу, разрывавшую поэта с кордоном полицейских с автоматами и правом на применение слезоточивого газа. Все же он решил вначале спросить, не хочет ли Вадим сказать что-то еще.
- Ты прикидываешься деревенским жителем или одобряешь тот шедевр, который уже готов?
- Он похож на дом, в котором я уже живу.
Маркин знал своего друга так же хорошо, как знал, что это высшая степень его одобрения.
- Делать еще одну передачу про технику?
- Да. Но уже с рассказом о деталях и в надежде произвести впечатление на игроков. Я хочу, чтобы к нам приходили, а не предпочитали пойти к другим, устроить трехчасовой пиршество, набирая вид неприятного злого толстяка, или пьянство.
- У меня есть прекрасная идея.
- Верю в тебя, можешь мне ее не рассказывать, я посмотрю или послушаю, что у тебя в итоге получилось.
После того, как Талдомов внимательно, как человек, готовый понять все мелочи, посмотрел фильм о собственных успехах, ему захотелось отправиться куда-нибудь, где есть природа или хоровое пение на открытых городских площадках. Праздника в этот день и в ближайшую неделю не было. Он выглянул за окно и увидел, как солнечный луч пробивается сквозь небольшие просветы в облаках, затянувших небо. Он решил, что успеет насладиться скромным обаянием городского ландшафта и пойдет куда-нибудь только чтобы побродить по городу. Почти сразу же он выбрал в меню курицу, хлеб и чай, поставил все это в программу покупок роботу, чтобы он отправился за ними в ближайший магазин после прогулки. Потом передумал и отметил те магазины, где анархия нынешней торговли оставила цены самыми низкими. После отправил робота летать по городу, оглядывая немного сверху из безопасного от прохожих и фонарей коридоров тихие улицы, зелень деревьев, разбитые дороги и небольшие скульптуры, украшающие дворы. Полулежа на диване он любовался видами, включив кондиционер с озонатором воздуха. Он немного задержался, увидев новые обелиски для обеззараживания X 107, стоящие рядом с богатым по виду офисным центром, где по слухам жила семья главы города. Вадим обратил внимание на то, что они крупнее обычных и удачно вписаны в ландшафт, дополненный лежащими львами, своим видом как будто желающими дать гражданам конституцию. После того, как наступило безразличие от отдыха, он отпустил робота за покупками. Сам, не глядя на результаты проверки ландшафта, который за неделю передали в базу техников игроки, переложил их в папку менеджеров.
После следующего раунда переговоров о продаже астероида с Далекой страной ЛТД Арина поспешила связаться с коллегами, хотя если бы результат пришлось прятать, она не смогла бы придумать ничего лучшего, чем передать то, что получилось.
- Они хотели передать, что готовы к разговору?
- Уверена, что они посмотрели всю нашу рекламу, я показала им все самое свежее. Что ты думаешь, прочитав их предложение?
- Не знаю. Послание настолько туманное, что я ни в чем не уверен.
- Хорошо. Значит, мы снова должны связаться с ними.
Немного расслабившаяся от пережитых восхвалений в прессе Арина посмотрела на Вадима и подумала о том, что лучше: терять время на переговоры с Далекой страной ЛТД или попробовать найти и уговорить следующую компанию.
Среди игроков на Тананриве
Настроение каждого из тех, кто готов был отдать свои силы на благо развития цивилизации, обычно оставалось ровным. Выправка военных делала его еще и приподнятым. Приемы для его создания не были слишком навязчивыми. Наверное, только поэтому справедливые создатели компьютерных программ для коммуникации не все возможности роскошных программ делали только для их руководителей. Микки, всего лишь один из игроков, толстяк средних лет, сегодня копался не только в карточках с молекулами. Но Витториус, поседевший, крепкий, некрасивый человек с плохой дикцией, решил его отвлечь.
- Знаешь, какое сегодня число?
- Восьмое апреля. А что?
- Именно в этот день пять лет назад к нашей компании присоединился Анри Джонс.
- Ты думаешь?
- Я уверен. Наша система поставила его сегодня на самых высоких позициях.
- Выше, чем ничем не примечательные люди?
- Не шути. У него не только юбилей прихода в нашу систему, но и день рождения.
- Когда?
- Он был позавчера.
Как только он это сказал, самая широкая улыбка озарила лицо Тода Вильяма. Ее нельзя было назвать такой же радостной, которая была на лице Ольги Останиной. Она тоже улыбнулась, когда речь зашла о нем, как будто ей рассказали о молодом миллионере, который приценивался к одной из башен Кремля. Они любили Джонса, который часто рассказывал о своей северной удаленной работе. Он был геологом, увлекался разведкой и на шахту пришел прежде всего из-за того, чтобы научиться работать с оборудованием в холодных условиях. Его еще не было, но он мог появиться на экране уже через час.
Первый из тех, кто вспомнил о юбилейной дате, Викториус Батту из США, стал доказывать, что существование подобранных на сложных технических объектах игроков – это слишком большая роскошь. Приветливо и даже несколько образованно Тод воскликнул:
- Дайте мне опомниться! Если сегодня мы отпразднуем юбилей нашего самого удивительного приятеля, я уверен, он расскажет нам о том, что он захочет получить в качестве подарка.
- Снова обрести человеческое участие ему не подойдет.
- Я тоже думаю об этом. Такие раздражающие порядки в последнее время слишком распространены.
Развлечения, которых зачем-то с удовольствием ждут в космосе, по мнению Батту нужны были прежде всего не ради удовольствия общения. Он игроки сегодня были счастливы и надеялись, что Джонс, который был знаменит на Земле, на своей замечательной сибирской шахте, придумает еще одну возможность сделать конструктор для Тананаривы. Его приятели знали, что день рождения или юбилей прихода в игру – это повод для подарков самому игроку, а не способ ждать чего-то от него. Конечно, исключением из правил может быть оплаченный ужин или особенная музыка, которую он заказал бы для своих гостей, как будто сидевших у него а столом.
- Нет ли случайно у вас какой-нибудь новой головоломки?
Джонс оказался тем самым человеком, который готов был предложить новую головоломку. Он вошел в общую беседу как раз перед тем, как там прозвучал этот вопрос, поэтому не успел поздороваться. Его встретили, не забывая о праздниках.
- Поздравляем тебя со всеми юбилеями и надеемся, что ты сумеешь дальше жить еще более темпорально и не избивать свою Джульетту, если даже она предложит тебе яд, чтобы спастись от всех несчастий мира.
Ольга Охлобыстина, как главный представитель руководства компании на сегодняшний день, который был в виртуальном офисе, попросила у всех минуту внимания.
- Здравствуй, время получения символических призов. Сегодня тот самый день, когда мы празднуем юбилей одного из наших друзей.
Потом она говорила так же важно, как диктор телевидения или зарубежный проповедник. Собравшиеся за своими компьютерами в разных странах игроки с трудом разбирали через переводчик стихотворение, которое она написала для праздника. Почти не задержав внимание слушателей более, чем на минуту, она с достоинством закончила:
- В этот торжественный день мы хотели бы узнать, какой подарок вы хотели бы от фирмы?
В этот момент она уже передала ему открытку, наполненную множество маленьких человечков. Их было так много, как будто они жили в огромном китайском многофункциональном здании. Большинство из них были в движении, как будто иллюстрации повести или множество комиксов, иллюстрирующих философские и художественные произведения. Они были красивы, как будто написаны художником Возрождения. Их маленькие глаза и рты шевелились. Она была созданием настоящего художника. Ольга показала открытку всем собравшимся, чтобы они оценили картину, такую было напросто найти среди подарков из магазинов, в которых, казалось, было все на свете.
Сам получивший подарок смотрел на нее чуть больше, чем этого требовала формальная вежливость. Но вопрос Охлобыстиной он воспринял почему-то более серьезно. Небрежно, как будто позволяя себе проявить свою индивидуальность, Анри бросил:
- Вы должны меня спасти. Я нашел уникальные образцы. Я потратил все свои деньги ради того, чтобы провести геологические изыскания. Потом я нашел руду. Это прекрасное место, я уже купил все лицензии и земля принадлежит мне. Теперь туда можно запускать роботов для того, чтобы добывать редкие металлы. Но, к сожалению, у меня не хватает денег на то, чтобы купить достаточно роботов, чтобы начать собственное дело.
Он намерен был проявить твердость. Даже его лицо было спокойно, как у священника. Гостившие сегодня в прямом эфире игроки хотели общения, даже если повод для него будет таким банальным, как отсутствие средств или то, что их друг года через два не сможет купить особняк за три миллиона долларов.
- Ты хочешь, чтобы мы дали тебе деньги, которые ты можешь взять в кредит в банке?
- Не думайте плохо обо мне. Я подготовил все документы и обошел уже каждый банк в Лондоне, которые может мне дать нужную сумму. Но мне все отказали.
- Что если ты попробуешь поискать средства в другой стране?
- Не могу сказать, что эта идея не приходила мне в голову. Но американские банки, которые тут тоже представлены, я уже не смог взять штурмом.
- А если ты попробуешь найти что-то в другой стране?
- Если я поеду в другую страну, мне придется много потратить на поездку. Не все документы, которые меня заставят подписать, могут быть составлены не только для того, чтобы у честного человека не было неприятностей. А я как раз из числа честных людей.
Следующие полчаса все обсуждали новое событие. Из-за безнадежности любых попыток найти решение, несчастья Анри были такими же вызывающими сострадание, как тяжелый сон или скорбь по потере робота, который еще несколько часов назад кое-как ехал по нужному маршруту. Ими дорожат не только в том месте, где никто не умеет чинить технику, у которой блеск уже давно сошел с гладких боков. Только из-за этого игроки не заметили, как на экране появился Вадим Талдомов, владелец их шахты. Только когда Джонс опросил всех и получил сочувствие, немного добрых насмешек, и множество почти бесполезных советов, именно он первым увидел, что владелец компании внимательно следит за беседой.
- Это будет выглядеть не так, как вы себе представляете. Я не дам вам денег, но помогу.
- Как?
- Я готов буду подтвердить вашу компетенцию, если вы обратитесь в Россию. Вы можете поискать банк, который будет готов дать вам нужную сумму. Но сперва вам необходимо проверить этот банк через наши службы безопасности. Обычно они не делают такие проверки ради земных программ. Но я попрошу их проверить нужный вам банк для собственных финансовых операций. Уверяю, они умеют придираться к мелочам намного больше, чем я сам.
Анри мгновенно подскочил, потом прошелся по комнате так, как будто ему хотелось затанцевать.
- Как вы мне помогли, Вадим! Я даже не знаю, как вас благодарить! Когда вы состаритесь, вы вспомните это доброе дело как одну из ваших самых святых заслуг. Сегодняшний день рождения принес мне воплощение мечты, которая была у меня единственной за последние пять лет. А когда шахта будет работать, я обязательно куплю для нее у вас какое-то оборудование.
- Я сделаю это не совсем бесплатно. Мне не разрешается проверять банки для того, чтобы потом слишком мало сделать для комических программ. Но если я стану одним из ваших компаньонов и часть нашего оборудования буду испытывать у вас, разрешение мы получим. Более того, если я стану одним из ваших акционеров, у вас будут льготы по процентным ставкам и потом вы получите защиту нашей полиции. Я не буду вкладывать в вашу фирму деньги, но помогу вам не только гарантией, а еще и оборудованием. После испытаний мы будем продавать его вместе.
- Конечно! Это замечательная идея. Я готов к совместной работе.
Он еще некоторое время благодарил, но потом отпросился на несколько дней, чтобы все время посвятить поискам банка.
Другой вариант покупки
Новая встреча руководителей компании так и не принесла окончания переговоров. Арине казалось, что ее коллеги смотрят на нее пустым взглядом, а потенциальные продавцы обкладывают ловушками, как зверя, со всех сторон.
- Ладно. Если Далекая страна ЛТД нам отказывает, что мы можем сделать еще?
- Они хотя бы сказали, что что-то хотят от нас?
- Туманно говорят, что им нужны даже не деньги, а услуги.
- Сделаем.
- Но они пока не объясняют, что им необходимо.
Арина показала на уже переданные коллегам бумаги. По их рассерженным лицам было понятно, что ее почту они читали.
- Они хотят, чтобы предлагали мы? Не думай, что все бесплатные и рекламные предложения не станут сразу же их гениальными идеями, ушедшими в работу.
- Пока они даже не готовы принять наши предложения по покупке за деньги.
- Хорошо. Теперь встречаемся через два дня, а пока ищем других продавцов.
Холодея от ярости, они искали альтернативы.
Выгодные астероиды найти было не легко. В первую очередь они посмотрели все, что было рядом, не больше месяца перелета от Тананаривы. Парни из Поиска Мая, у которых были лучшие данные о маршрутах и трассах, вначале заломили огромную цену за «самый большой каталог астероидов, оборудования, высококлассных анализаторов и уникальную возможность проверить в действии почти бесплатные программы по их использованию». Последние были из числа тех, что шли в их реестрах в графе количества игроков для накрутки посетителей. Если бы Вадим был менее опытным шахтером, всем троим не удалось бы раздобыть нужных данных, не расставшись хотя бы с десятком своих игроков. Их на месяц пришлось бы отправить на чужие шахты, а после этого, возможно, не заполучить на свои. Вадим сурово объяснил, что материалы нужны для спасения астероида от возможной метеоритной угрозы. Игорь сумел сделать из его рассказа цикл радиопередач, тщательно переведенный на язык статей для бесплатного прочтения. После враги стали сговорчивее.
Правительство не очень внимательно следит за распорядком в шахтах, не волнуется из-за цен или уникальности технических решений, но не прощает умышленного вреда чужим разработкам. На жесткости полиции в этом отношении держалось все, иначе беззаботные земляне давно расколотили бы все чужое оборудование, находящееся на орбите. Их санкций и испугались продавцы.
Арине решила, что ей повезло больше, когда открыла один из малоизвестных, рекламируемых крупных сетевых магазинов космических сделок. Она решила поискать астероиды.
- Покажите, мне, пожалуйста, какие болиды будут продаваться в ближайшее время.
Заботливая служба сервиса выдала ей все данные по продаваемым и недавно купленным камням, оборудованию для их обработки. Робот сменился на живого продавца, как только она посмотрела сто сороковой камень.
- Здравствуйте, я Лия Коганенович. Вам собрать все, что есть в наличии и стоит ниже определенной суммы и где продаются несколько камней?
Это была миловидная молодая блондинка с тонкой фигурой и распущенными длинными волосами. Арина побледнела, увидев лицо компании аукционистов. Первой мыслью была: «Если бы я была замужем, после десятка походов супруга за покупками в эту компанию я осталась бы разведенной с месячным ребенком на руках, или стала бы трупом, а они оба делили бы мои деньги». В замешательстве она уставилась на нее.
- Кто вам сказал, что мне нужно все?
Осматривая ее, Арина все больше мрачнела. Она сравнила ее цвет лица с нежную кожу со своими. Почти сразу же почувствовала себя древней старухой. Блондинка улыбнулась еще шире, как будто поняла ее терзания, и они сделали ее сильнее.
- Догадываюсь, что вы ищете.
В институте, на работе, среди своих немногочисленных друзей и огромного количества знакомых Арина считала себя уважаемым человеком. Большую часть жизни она провела в стремлении себя поставить, которое когда-то ей обещали как залог успеха. Блондинка была ее поражением, ее болью.
- Я могу посмотреть сама все, что мне нужно, - тактично попыталась отделаться Арина.
- Вы правы. Сейчас я переключу вас на аукцион, где вы сможете купить камень по самой низкой цене.
Согласия Совной никто не спрашивал, но она даже не заметила это из-за темпа речи незнакомки. Почти мгновенно она оказалась в пасти еще одной блондинки и подумала, что хочет знать, чем вторая отличается от первой.
- Здравствуйте, я Мария Коган. Как я могу к вам обращаться?
Арина видела, что та разговаривает так же быстро, как и первая. Теперь, похоже, они отметят ее в своих каталогах, передадут списки по своим профсоюзным каналам. Дальше на ее голову будут сыпаться совершенно не нужные ей дорогие предложения, иногда подкрепленные тайным обещанием других продавцов не показывать товар подешевле тому, кто срочно готов расстаться с деньгами.
- Оставайтесь, пожалуйста, на аукционе, где продается то, что вам нужно, - сказала девушка.
Совину снова охватили мысли о собственной старости, которая и предназначена для того, чтобы жить тихо, в углу, не мешая расти и крепнуть молодым в мире, где для отживших свое и так ничего и не давшим им нет места. Ей не давали покоя мысли о молодой коже собеседницы, о насмешках таких, как она, готовых на любом человеке поупражнять свой злой язык.
- Сейчас вы находитесь на бирже, где торги идут в прямом эфире. Я, Мария Коган, заплатила миллион рублей для того, чтобы получить образование для того, чтобы устроиться сюда на работу. Я училась в России, потом приехала в Англию на стажировку. Вы знаете, что Англия это богатая страна, и я заплатила семьсот тысяч рублей, чтобы научиться торговать так же хорошо, как они. Та же быстро уметь найти продавца и покупателя, которые потом будут довольны. Я заплатила семьсот тысяч рублей за обучение, а сейчас вы увидите, как и чему учат за такие деньги, причем совершенно бесплатно.
Арина смотрела на Анну, которая вся светилась. Она выглядела жизнерадостно, свежо, была чуточку сдержанной и холеной. Ее собеседница чувствовала себя бедной по сравнению с ней.
- Поставьте, пожалуйста, галочки на параметрах космической техники, которую вы ищете. Сейчас у нас собралось, - она посмотрела куда-то перед собой, немного вниз, - триста сорок два человека.
Арина удивилась, что их так много, но потом подумала, что сейчас кто-то ищет топлива для звездолета или небольшого пая в такой же фирме, как и у них.
- Я истратила семьсот тысяч рублей для того, чтобы научиться торговать на сетевых аукционах. И сейчас бесплатно покажу вам, ради чего я училась, ведь это работа, которая помогает так быстро найти продавцов и покупателей, что у меня прекрасная зарплата, которая стоила таких денег. Сейчас вы будете на том аукционе, на котором нужная вам вещь продается дешевле всего. Это и есть секрет успеха, ради этого я и тратила столько денег на обучение.
«Нет, я не попадусь на их удочку», - решительно сказал себе она, собрав в кулак всю свою силу воли, подкрепленную стажем руководителя и опытом космического пилота. Она вспомнила, что последние сервисы стали предлагать покупателям новые программы по продаже. Это было почти законно на Земле и осуждалось в шахтах Солнечной системы. По их мнению, все приемы, которые психологи советовали для давления на покупателей, они использовали, чтобы те, кто тоже неплохо понимает в программах, покинули бы их сервис как можно скорее. Она включила фильтр из числа тех, которые рекомендовали для защиты от напора продавцов. Через несколько секунд он уже сигналил красным. «Темп речи настраивает на сто десять ударов сердца в минуту, в таком ритме люди чаще всего расстаются с деньгами. Если вы еврей по национальности, обратите внимание: фамилия Коган, которая бывает у высших священников, может повлиять на ваше подсознание. Священники умеют повлиять, чтобы вы отдали деньги на церковь. Не поддавайтесь роботу, который хочет продать вам товар, воспользовавшись подсознательным психологическим эффектом такого давления», - прочитала она. Пропустив следующие пояснения компьютера, она перешла на пункт: «С вами разговаривает не человек, а робот». После этого она вышла из системы аукциона, где уже еще одна блондинка, похожая на первых двух и ранящая Арину своей бросающейся в глаза способностью оставлять приличных женщин без семьи.
«Не приходи в мой мир, робот, который умеет говорить, что я нечаянно оглянусь на человека, и влюблюсь в него», - сказала себе Арина, поставив программу защиты от психических атак на все программы знакомств, от личных до деловых приемов. Это стоило почти четверть цены квартплаты в месяц, но она решила, что пышный Восток, стремящийся вложить деньги в цивилизацию, этого стоит.
После фиаско с малоизвестным аукционом она стала исследовать другие, более знаменитые, проверяя списки уже сама. Когда она посмотрела несколько вариантов, ей пришло в голову полазить по местам на грузовиках. Но и там самые лучшие камни были у Далекой страны ЛТД, а они не собирались их выставлять на торги.
Живой интерес к разным вещам снова свел вместе директоров Аналитических кубиков, когда они помнили уже только дрожь самодовольства, которая была наслаждением жизни тех, кто потратил их время, но не помог найти нужное. Они пробыли несколько часов в гостях у Эпикура, что сказалось на их общем состоянии.
Совина и Талдомов, проанализировав данные, решили, что у Далекой страны было слишком много астероидов в пути и им давно пора было стать отдающими их во имя добра и справедливости. Неожиданно от продавца откликнулся один из его руководителей, Денис Шонуров. Он подробно расспрашивал, хорошо ли они знают, как крепятся астероиды при сборке базы. Потом, так и не обещая продажи за расчеты в этой области, он снова взял паузу. Арина передала это уже скучающим от потери времени друзьям.
- Ты видел, что их основная база, Дух защиты, уже обернут в защитный кокон полностью?
Арина подумала, что Игорь скорее всего не знал о самом ближайшем рейсе мимо их шахты. Она не ошиблась.
- Я не смотрел материалы этой фирмы.
- Они, кажется, хотят выстроить второй кокон вокруг своего первого. Иначе не понятно, почему они собирают мелкие камни.
- Первый кокон у них вертится?
Вращение внешнего купола, прикрывавшего оборудование, применяли богатые разработчики. Они склеивали камни, потом разгоняли мощными моторами, заставляя сферу крутиться вокруг своей оси так же, как это делает Земля или другие планеты. В результате внутри появлялось немного силы притяжения к стенкам.
- Нет.
Раскрутить оболочку с нужной скоростью можно было только если она состояла из небольших камней. Кокон строился для того, чтобы спрятать оборудование и не прекращать осуществление всех фантастических идей. Работы имели смысл, если астероид был создан из разрезанного лазерами на части другого. Внутрь помещали менее радиоактивный слой. Внешняя оболочка защищала технику.
- Дух защиты большой?
- Места там хватит на три завода и дюжины роботов для всех манипуляций на поверхности.
Внутри кокона часто было теплее, чем снаружи. Многие строители шахт уже поговаривали о том, чтобы делать несколько слоев, чтобы внутри создать удобную для техники температуру. Такая роскошь нужна была только заводам создателей микросхем, которые использовали космические минералы. Их почти не было, поэтому идеи о коробке для их размещения оставалась только поводом поболтать для любителей высокой науки.
Игорь, обычно молчаливый на совете директоров, заметил:
- Перемещения идут на разных космических кораблях.
Арина ухватилась за его подсказку, чтобы немного порадовать друзей собственными начинаниями. До этого она боялась сказать, что стала искать другой вариант, чтобы те не подумали, что отвлекаясь, она провалила переговоры. Ее голубые глаза были умными и серьезными.
- Да. Ты хочешь поискать самые дешевые, чтобы найти самые низкие цены на астероиды и скупить их?
- Об это я как-то не подумал, - неискренне ответил он.
- Космические грузовые суда на хороших моторах с дешевыми камнями тоже бывают, - заметил Талдомов. – Это те, что принадлежат государственным службам.
- Они везут астероиды уже после шахты?
- По-разному, - с видом знатока начал Вадим. – Некоторые научные экспедиции ловят камни только для того, чтобы испытать оборудование. Теоретически так же могут поступать крупные компании. Но они не вкладывают свои силы туда, где не будет огромной прибыли.
- То есть, если крупная компания вытащила гроздь камней с Пояса Койпера и везет его в сторону Марса, у нее уже есть на них покупатель?
- Да. Но их рейсы бывают редко. Их транспорт идет туда, где разведчики уже нашли минералы. Они никогда не возят простые камни.
- Поэтому те, что они добывают, стоят так дорого, - закончил Игорь.
- И используются на шахтах самой компании.
- Хорошо. Но есть и государственные перевозки.
Фонд развития Солнечной системы иногда показывал большинство институтов, готовых сделать новую технику, защищенную от холода кожухом. Внутри она состояла из сотен разноцветных квадратов микросхем и трубочек квантовых узлов. Время рекламы наступало, когда та или иная крупная страна готовилась выписывать гранты за выдающуюся инженерию. Условия редко были приемлемыми для тех, кто хотел достичь вершин производственной революции. Туповатые чиновники давали заказы на идеи, которые потом поступали в обучающие университеты. Тот, кто хотел сохранить технологии для себя, не мог рассчитывать на их благосклонность. Исключением были проекты по развитию науки. Тут уже поднаторевшие в продвижении цивилизации академики взяли все в свои руки. Вначале появлялись их прогнозы о том, какая умная идея через десятки лет принесет баснословную прибыль, распределенную на копеечные суммы среди многочисленных категорий использующих ее уже почти бесплатно. После теоретиков и опытной проверки, если дело касалось физических опытов с дорогим оборудованием, поиском тонких искажений или обоснования огромных вложений, наступал период осмысления идеи. Таинственная шарада формул и доказательств заканчивалась заказом на технологические образцы. Среди них могли быть и космические баржи, формы крепления камней и просто вывоз ради увеличения скорости перелета.
Пока Арина думала над его предложением, Вадим решил, что оно стоит того, чтобы его принять.
- Замечательно. Ищем все контракты, которые идут через систему государственной поддержки. Это удобно, они почти всегда дают характеристики судна, мотора.
- И их отчеты не придется покупать, - констатировал Игорь.
- А что с Далекой страной ЛТД? – Арина Совина знала, что снова попытается уговорить фирму продать астероид, но хотела еще до новых переговоров получить поддержку друзей и коллег.
- Если ты хочешь, поговори с ними снова. Сколько у них камней?
- Восемь идут в нашу сторону. Четыре находятся неподалеку.
- Они в связке?
- Да. Их везет посудина на самом тихом ходу. Наверное, мотор, который они поставили на баржу, стоил не больше земного велосипеда.
- Откуда данные?
- Из Вестника Пермской науки. Они публиковали там статью о том, что собираются использовать гравитацию планет, чтобы сэкономить топливо.
- Гравитацию? – Игорь изумился прежде всего тому, что не знает об этом, несомненно выдающемся способе передвижения.
- Их корабль доставляет астероиды туда, где они уходят под силу притяжения планеты. Взяли их, кажется, около Сатурна. Потом они публиковали расчеты пути до Юпитера. Они в пути уже больше двух лет.
- На них уже стоят активаторы? То есть, в пути их уже начали чистить от радиации?
- Нет. Там побывали несколько роботов для пробы грунта.
Зонды, которые путешествовали между мирами только для того, чтобы найти геологические материалы, были редкостью. Их запускали военные или научные астрономические обсерватории. Крупные компании обычно брались уже за те, которые изучил робот ведущей научной школы, экономя средства на покупку самых лучших анализаторов, ведь хорошую технику легко создать только для места, где изучены все нагрузки, излучения и помехи.
- Откуда их везли?
- Не помню. Покопаюсь в справочниках.
- Хорошо, - подытожил Вадим. – Не будем терять времени. Арина занимается Далекой страной. Если будет время, посмотрит, кто еще летит в округе.
- А мы ищем все, что не напоминает Чикаго? – Игорь Маркин уже перестал расстраиваться и шутил.
- Если мы найдем еще хотя бы два астероида, у нас получится хороший ангар. До этого нам придется держать восемь техников только для того, чтобы постоянно проверять, не летит ли нас бомбить какой-нибудь болид.
Скорость камней в открытом пространстве была настолько большой, что без человека техника слишком часто принимала за безобидный след космический пыли приближающийся к базе метеор. Только понимание риска потерять роботов заставляло Игоря не лениться с поисками, хотя он уже три дня собирался пойти погулять по городу. Основной его работой были не астрономические. Там он оказался только из любопытства, из-за желания подтвердить свой социальный статус принадлежности к престижному клану аристократии электронщиков. Они столетиями считались рыцарями и интеллектуалами, только из-за этой легендарной нравственной сказки его не тяготила компания инженеров и забавляло чувство некоторой власти над неофитами. Иногда он с удовольствием рекламировал шахту Аналитических кубиков на своем небольшом радиоканале и потом смотрел на людей, появляющихся в сети после. Решал, среди какого разговора похвалить ее за уникальные достоинства, в которые иногда не верил сам. Оттачивал мастерство слога, чтобы потом приготовить краткую речь на иностранном языке, она шла уже в рекламных роликах за границей. Иностранные игроки были нужны, чтобы не отняли лицензию. Тут он чувствовал себя ответственным менеджером, не разоряющим гениев изобретателей.
Добрые, нужные, необходимые
Игорю было приятно, что европейцы или североамериканцы приходили хотя бы ненадолго намного охотнее его соотечественников из России, были менее требовательными и более церемонными. Угнетало его лишь то, что их сложнее было удержать. Игры для них приходилось делать более совершенными и практичными. Они любили продуманные мелочи, а российская школа всегда славилась глобальными революционными идеями. Ее техники не умели получать удовольствия от возни с долгим и тщательным обоснованием, с объяснением, которое сделает их интересное наблюдение понятным далекому от проблем и даже туповатому ученику. Недостатки работы на Аналитических кубиках он компенсировал рассуждениями о полезных свойствах причастности к марсианским программам. Он дотошно объяснял каждую деталь, от перспектив выживания на двух планетах до тренировки мозга, которая необходима ради собственного здоровья. В итоге база Тананарива, построенная несколько лет назад, работала ровно, без серьезных открытий, но и без обидных проигрышей.
Два дня протекли незаметно. Вечером владельцы, усталые от нагрузки, встретились в виртуальном баре.
- Дорогая Анна, Мария, или не Мария и Анна, а другие женщины и мужчины, тоже молодые и красивые по сравнению со мной, - сказала Арина Совина. Она уже обращалась к самой себе, а не к роботам, из-за которых она так переживала перед покупкой друзей для Серисты Ком и Бал Таро Гис, их астероидов. – Вы говорили, что потратили миллионы, для того, чтобы учиться. Я не верю вам ни в этом, ни в другом. Не верю вашим создателям. Я потратила только свои силы и опыт, чтобы найти то, что мне нужно. И теперь у вас есть впереди все проблемы, которые похожи на мои, а у меня – опыт в их решении.
Она посмотрела на себя в зеркало, поправила макияж, и включила связь с мужчинами, уже несколько минут ожидавшими именно ее.
- Радуйтесь. Далекая страна продолжила переговоры, - важно начала Арина.
- Продолжила, но они пока ни на что не согласилась?
- Со мной разговаривал сам секретарь главы фирмы.
- Но где контракт?
- Дело в том, что они готовы продать нам астероиды, если мы поможем им в некоторых работах.
- Они это говорили.
- Теперь, наконец, они обозначили задачу самостоятельно, точнее, с помощью двух подчиненных, которые то и дело перебивали друг друга и злились, когда я расспрашивала, чтобы хоть немного понять их. Они даже сказали, какую услугу от нас ждут.
- Ты хорошо понимаешь, что они хотят от нас?
- Не всё. Это меня и смущает, особенно после трехчасовых объяснений и короткой бумаги в один лист, где это же они обещали описать.
- Рассказывай подробно.
Вадим решил отложить рассказ о своей находке, чтобы выслушать свою приятельницу. Сейчас она сидела перед светильником, повернувшись в три четверти. Она была хороша в таком ракурсе, тени выделяли ее очаровательную улыбку, а озадаченность придавала ей немного наивный вид. Ему приятно было чувствовать себя мужчиной перед беспомощной женщиной. За ее спиной медленно двигался робот-уборщик, но его вид не портил общей романтичности картины ее домашнего уюта.
- Нас просят достать астероиды. Не купить, они еще принадлежит любому, кто будет готов прицепить к нему мотор и отправить его в полет.
Директора мужского пола расспрашивали наконец вернувшегося с артефактом гонца с добротой родной матери.
- Это слишком маленький камень? Он в стороне от трассы или далеко за Плутоном?
- У них нет мотора, а они хотят, чтобы мы зафрахтовали дальнобойщика сами?
- Это законно?
Большинство камней величиной меньше планеты продавались еще до того, как на них появляется первый робот старатель. История с золотоискателями Аляски времен Джека Лондона тут не могла повториться: астероид занимал не тот, кто прилетит к нему первым. Если бы это случилось в единственном месте, миллионы кредитов за вторые и третьи корабли пропали бы, разорив всех, кто рискнул вложить в них силы, годы работы и миллионы кредитов, в которые обошелся бы серфинг. Поэтому еще до начала работ камень выбирали на Земле. Полиция зорко следила за продажами, не давая восхищенным ее усилиям землянам продавать один астероид двум людям, ничего не знающем об одновременном втором владельце.
- Этот камень еще летит среди других, ему подобных, в районе колец Сатурна.
- Почему они не могут его вывезти сами?
- У ни нет мотора? Но у нас тоже нет денег на то, чтобы его купить. Разве что, кто-нибудь даст в аренду. Если они не заломят цену за сам камень, дешевый мотор мы купим.
- Они просят вывезти камень не с внешнего пояса кольца. Им нужен тот, который сейчас еще находится внутри самой насыщенной неизвестным материалом кольца и надеется там остаться на века, - четким голосом сказала Совина.
- Так и получится. Ты знаешь, почему все, кто рыщет вокруг Сатурна, берут камни только с внешней орбиты?
Вадим знал, что подробнее о проблеме не знает Игорь. Но все же он считал нужным объяснить все Арине, а не ему, в его присутствии и ради того, чтобы он не успел вмешаться и долго перебивать его вопросами, отвлекающими от главной темы. Он хотел говорить коротко, в этом Арина была лучшим собеседником и слушателем. Все было так странно, что он старался отгонять от себя плохие предчувствия.
- Внешний пояс Сатурна – место для серферов. Подойти к нему опасно, ведь там твой корабль могут атаковать случайные мелкие камни. Их не так много, как внутри колец, но больше, чем во время метеоритного дождя на Земле. Это только очень приблизительная картина. Снаружи есть опасность быть бомбардированным. Внутрь пройти еще сложнее. Камней становится больше, а сигнал от оповещения может быть полностью заблокирован фоном от камней, летящих между оператором и зондом. Еще внутри колец есть пыль. Она тоже сбивает сигнал.
- Я знаю. Ты забыл перечислить еще одну привычную нам всем опасность. Задержка сигнала от камеры или манипулятора тоже будет. Причем, если камень находится на обратной стороне планеты, придется обходить ее, поставив несколько спутников на орбите. Откуда мы возьмем деньги на такую роскошь?
- Так ты хочешь сказать, что нам не надо соглашаться покупать у них?
- Если они будут настаивать на этом условии.
Арине было грустно, что проблему никак не удавалось решить. Талдомов на минуту задумался.
- Ты хочешь сказать, что пыль на кольцах Сатурна даст какие-то неизвестные обманчивые помехи, из-за которых они сами не взялись за дело?
Она не говорила этого, но он был слишком расстроен, чтобы выкладывать ему все сразу. Вадим подумал о том, что единственный шанс купить астероид у соседей стал пустой мечтой. Он недавно видел, как порхая, подобно стрекозе, на внешнем поясе Сатурна суетился университетский корабль. У него было несколько зондов. Это бы репортаж о том, как профессора потеряли великолепную машину, стоящую целое состояние. Вкладчиков было несколько, кроме России технику делали европейцы. Тщательность работы нельзя было подвергать сомнению, она шла в рамках программ самых солидных учреждений мира. Сигнал от корабля неожиданно стал искажаться, потом небольшой серебристый зонд закувыркался и, потеряв управление, зигзагами полетел в сторону планеты. Его проследили до столкновения с грунтом, разбившим хрупкую оболочку.
Еще день потратили на подсчет собственных средств и поиск дополнительной защиты от новой беды. Теперь, когда покупатель хотя бы назвал цену, они могли подумать о тех, кто еще везет свой бесценный для них груз на тросах, канатах, приклеенным к другим гроздьям и готов расстаться с лишним вестом ради скорости. Привычка к проблемам и идеям вынуждала Арину с Вадима перестать рассматривать предложение далекой страны, как неудачу. Задержку они, не сговариваясь, стали считать перепродажей. Посмотрев на Дух защиты, основную базу Далекой страны, они убедились, что астероиды им нужны только для новой базы. Все из существующих у фирмы были пойманы не ими, если находились не в районе Пояса астероидов. Почему бы не считать, что они ищут подрядчика, который ловил бы для них новые камни? Эту мысль оба инженера высказали друг другу, перебивая, когда почти сразу же захотели обсудить создание новой мастерской.
- Довериться Далекой стране, не изучив все ее возможные тайные ходы, мы не можем. Я нашел еще несколько камней рядом, но их владельцы отказываются продавать свое сокровище. Теперь у нас только один выход. Искать моторы, которые испытывают на вывозе камней, еще не имеющих владельца.
- Разве их нет среди обычных продаж?
- Их выставляют на торги после доставки, не хотят давать гарантии до доставки. Санкции за отказ от доставки есть, а на испытаниях моторов еще нет гарантии, что они окажутся на месте.
- Хорошо. Если у нас нет другого шанса, покопаемся в научных экспедициях.
- Если мы найдем хорошие моторы и оборудование, посмотрим, смогут ли они пройти ближе к кольцам. Найдем умирающий под жадным перевозчиком перегруженный корабль – попробуем пригрозить аварией и вытащить у него несколько камней.
Они были расстроены тем, что Далекая страна ЛТД оказалась такой несговорчивой. Но привычка к спокойной ровной жизнерадостной жизни сделала то, что не получается у настойчивых помощников, обещающих за скромную сумму опцию «создания нового я». Камни были нужны для того, чтобы защитить недавно купленную технику. О ней не жалели только из-за дешевизны и случайно попавшегося объявления гидрофермы. Она продавала то, что уже три года пролежало без работы. Хозяева оказались аккуратными, техника постоянно проходила осмотры и сейчас работала подобно новой. Владельцы, окрыленные успехом с первой покупкой, надеялись на новую, поэтому не оставляли поисков защиты.
В эту ночь Вадиму снилось, что камера пропустила спутниковый сигнал. Он проснулся позже и сразу же посмотрел материалы игроков и техников. Все было в норме, но он проверил все оборудование. Одна из камер пропустила тестовый период. Он проверил автоматику, запустил проверку и сделал замечание дежурному. Потом поставил в журнал обязательных работ тестовый контроль за манипуляторами. Когда внутреннее чувство подсказало ему, что больше он уже ничего не найдет, он принялся за поиски государственных торгов. Его жена Варя беззаботно управляла роботом, который следил за обучением ребенка. Сын, Дима, занимался в дальней комнате. Он давно просил, чтобы школьное обучение в теплое время шло на веранде. Она была просторной.
От Далекой страны ЛТД с тем-то и тем-то
Вадим жил на тридцатом этаже, не забывал о защитах. Он мог не опасаться, что случайная птица занесет вирус на открытое пространство. Все же он не хотел подвергать малыша риску. Вадим вздрогнул от неожиданности, когда услышал вызов Арины. Она позвонила ему на следующий день, хотя договаривались связаться через три дня, поэтому звонок вызвал в нем тревожное чувство. Он еще не нашел ничего существенного.
Когда он ответил на сигнал Арины, та была взволнована.
- Ты нашла камень?
Если ее мысли были только о новом лоте, она слишком торопилась испытать судьбу, беспокоя его раньше назначенного времени. Он ждал хороших новостей, но, проверив за это время все архивы, он знал, что они были слишком маловероятны. Вадим про себя поклялся подробно раскритиковать все слабые места ее предложения и не забыть о них как минимум месяц.
- Далекая страна добавила к своему предложению сказочную премию.
- Они обещают большие деньги за работу?
- Да.
- И только? А что ты сделаешь, если твой зонд улетит, как только скроется за парой железок, дожидавшихся там нашего приезда? И, кстати, нас заставляют дать гарантии? Не забывай, что мы не можем предложить контракт, в котором ни за что не отвечаем, иначе придется лишиться лицензии.
- Нам предлагают не только деньги, но и технику.
- Откуда они возьмут обеспечение? Какую технику?
- Давай, я расскажу все по порядку.
Вадим не верил ей. Больше всего сейчас ему хотелось потребовать, чтобы она написала обо всех подарках, потом прочла свою статью и сама поняла, как она смешна, как трагична ее глупость, если все это она считает правдой. Потом, совсем не считая это предложение заманчивым, он посмотрел в окно. На улице стояла хорошая погода, при других обстоятельствах он решился бы погулять. Все же он взял себя в руки и решил быть лояльным, даже если этой изящной голубоглазой одинокой женщине просто недоставало внимания.
- Сегодня утром я нашла письмо от Дениса Шонурова. Как только я прочла его, мне позвонил он сам.
- Он требовал решительного ответа? Надеюсь, ты отказала.
- Нет, он спросил, поняла ли я, что он предлагает.
- В письме была цена за астероид, который доставят к нам через месяц?
- Нет. Предложение достать астероид с пояса Сатурна теперь дополняли обещания прибавить к сделке деньги, сумасшедшую сумму. Там же схема перелета и оборудование для него.
- Какое?
- Недалеко от орбиты восемнадцать камер, он готов взять их в аренду за свой счет и вернуть неустойку, даже если мы разобьем половину из них.
- Камеры для проверки летящих к нашему драгоценному мотору метеоров?
- Подожди. Спутник для связи, два прекрасных мотора и оборудование для связи идут сверх положенной суммы. Дальше в письме была схема полета. График не сложно переложить на программы, у меня на это ушло бы два дня.
Вадим подумал, что на такую же работу у него ушел бы день, но промолчал. Первое впечатление могло быть обманчивым. Продавцы, предлагая контракт, уже начали торговаться, но их методы ему не нравились. - Это кем-то разбитая техника и мы должны ее починить без роботов?
- Нет. Она, конечно, уже использовалась на научной станции, но ее механики гарантируют, что мы все получим в рабочем состоянии и с гарантией.
Если бы они сразу выставили предложение сделать нужные работы, а потом немного надбавили цену, он бы меньше боялся и сердился. Сейчас эти никчемные тираны вызывали у него только подозрения. «Весьма вероятно, что взбудораженная Арина принимает полностью задрапированную ловушку за золото и пурпур», - подумал про себя Вадим, но Арина продолжала:
- Если мы согласимся, камеры можно будет расставить по всему пути до внутренней части кольца. Представь себе, двадцать шагов, которые мы сделаем, подобравшись к кольцу с его плоской части.
- Сбоку?
- Да.
- Эта часть не такая тонкая, чтобы мы ничем не рисковали. Мы должны будем сделать пробы грунта?
- Это сложный момент. Пойдет проверка на радиационный фон и минеральный состав. Оборудование дадут, техников тоже.
- Не хочу сталкиваться с тем, что в нужный момент на связи никого не будет. Но я не все знаю сам.
- Я смотрела, что им требуется, Анализы минимальные.
- Сколько астероидов придется проверить под канонаду радиопомех?
- Не меньше ста.
- Много. Что они ищут?
- Средний уровень радиации. Минералы. Если есть гадолиний или карналлит, камень поедет с нами, даже если придется захватить два или три образца.
- А если его не будет?
- Забираем самый ценный. Но их больше всего интересует радиация.
Вадим Талдомов, продолжая разговор, решил посмотреть данные о кольцах Сатурна. Он включил сетевую библиотеку. Арина, ловящая его движения через повисший в воздухе геликоптер с видеокамерой, заметила его движение.
- Толщина внутреннего кольца может быть немного больше километра, напомнила она.
Вадим представил себе расстояние длинной в километр на Земле. Городишко с застройкой пятидесятилетней давности, в котором почти нет роботов контроля, если он оказался там без собственной защиты. В таком месте он не прошел бы и ста метров, если вокруг не было бы предупредительных табло со световыми отметками о дате проверки. В городе, где техника хоть как-то защищала людей, без собственной защиты он вышел бы только на улицу, где столбы с дезактивацией стоят через каждый десять метров. Потом он подумал о том, что ему вообще не нравится идея выходить на улицу без анализатора, а с собственным подсознанием, подсказывающим ему такие лазейки, давно пора бороться.
- Вся эта роскошь предназначена для того, чтобы найти наименее радиоактивные породы?
- Там есть еще и пыль, много пыли. Но в контракте четко указано, что мы достанем камень. Типичный для этих мест. Не от края, чтобы точно найти уровень его радиоактивности и степень изменений минерального состава.
- Край, зараженный рентгеном, есть не только снаружи, со стороны Солнца. Излучение идет отовсюду. Кольцо плоское, но если мы подойдем на край внутренней части, кольца D, уровень заражения пород будет не самым типично низким. Брать придется из участка, который дальше всего от любого края кольца. Ты готова сейчас назвать такое место?
Арина задумалась.
- Рассуждай логично. Если бы материя была однородна, берем центр по горизонтали и вертикали. Но толщина кольца колеблется.
Он посмотрел на открывшиеся данные компьютера. Справочник называл самую толстую его часть. Она находилась в кольце В, это он помнил. Ее размер был чуть более двадцати пяти километров.
- У нас будет хорошая карта со съемками в спектральном диапазоне?
- Хорошей нет. Там столько пыли и льда, что отличить состав тяжело.
- Нам дадут камеры для специальной съемки?
- Дадут обычные. Но мы можем выбрать.
- Откуда?
- Рядом база земной научной экспедиции. Там целый ангар с деталями и оборудованием. Есть небольшой завод, если ты хочешь добавить платы, сделанные на месте.
Вадим не любил скорость в работе с микросхемами. Но тут решил воспользоваться предложением. На всякий случай он спросил:
- Камеры, созданные нами, потом мы отдадим этим ученым?
Арина поняла его беспокойство. Если он предложит новый компонент, его кое-как сделают. Потом оставят запись испытаний себе, не выдавая им гонорара без получения согласия. После его детище, ощутимое, осязаемое, напоминающее микросхемы из каталогов фирмы с миллиардными оборотами, поступит туда, где технологии сразу же станут учиться миллионы технологов, помогающих двигаться прогрессу. За считанные месяцы ее усовершенствуют так, что он не сможет продать ни одной модификации собственной идеи даже за ноль целых, одну десятую кредита.
- Я буду торговаться, чтобы получить оборудование, - твердо сказала Совина.
Аналитические Кубики и нужные им астероиды
Хозяйка собственной шахты, созданной несколько лет назад и тогда еще казавшейся ей шикарной, приобрела внутреннюю силу, свойственную профессионалам. Каждый тонкий луч, испускаемый лазерным анализатором, мог принести ей надежное место среди поставщиков оборудования на орбите.
- Держись, Ариша, нам придется полетать в сложном месте, куда потом захотят многие.
Он подумал о том, что если придется пускать робота для замеров, нельзя забывать о траектории проверки. Безумные причуды Далекой страны ЛТД, которые заставили ее передать заказ Аналитическим кубикам, уже казались ему интересным приключением. Опыт, которые можно было приобрести на навигации по кольцам, пригодился бы только там.
- Что говорит справочник о кольцах?
- Они есть у Юпитера, Урана, Нептуна, у астероида Харикло, карликовой планеты Хаумеи и спутника Сатурна Реи, хотя интересные породы прежде всего мы найдем на Сатурне, а малые планеты и карлики считать ценными не стоит.
Он скользнул глазами вниз по списку, нажал несколько виртуальных клавиш.
- Смотри, кольца Реи состоят почти только из пыли. Частицы не больше десятка микрон в диаметре тут обычные гости, это все, что осталось после вывоза самых крупных образцов. Но и те были величиной не более метра.
- Вот еще, хотя это ты знаешь. Кольца Сатурна состоят изо льда. Теперь тебе ясно, чего ждать? Наши умники ищут, что можно везти к Марсу, чтобы создавать воздух.
Стена за спиной Арины внезапно стала бежевой.
- У тебя меняется окраска стен или ты поставила мне в камеру заставку для пейзажа вокруг тебя?
- Заставка есть, но на работе я редко ее использую. Сейчас это действительно моя новая краска.
Вадим вспомнил, что последний раз стена кабинета Совиной, из которого она обычно выходила на связь, был нежно голубым. Сегодня, когда она позвонила, оттенок в первые моменты разговора оставался похожим по цвету, но, скорее, чуть более зеленым, поэтому он не сразу заметил разницу. Он слышал о стенах хамелеонах, но не думал, что постоянное обновление собственного жилья идет на пользу человеку солидному, а консерватизм считал признаком надежности.
- Мне не понравилось бы чувствовать себя постоянно в дороге. Слишком частая смена комнаты напоминает переезд из гостиницы в гостиницу.
- Я разочаровалась в этой идее уже после того, как прошло пять часов после просушки. Думаю, наслаждаться ли ощущениями дальше или после одного ремонта затеять новый. Ладно, хватит болтать. Мы соглашаемся?
- Без Игоря мы не принимаем решений.
- Я хочу знать твое мнение.
- Мне интересно. Передай все материалы в кабинет. Я посмотрю. С Игорем поговоришь сама?
- Да.
- Тогда потяни время у заказчиков, но подпиши протокол о намерениях. Пусть клиент останется, но подумает, не предложить ли нам что-нибудь еще. Я посмотрю материалы. Если он будет настаивать на скорой сделке, ничего не подписывай.
Свою камеру видеофона, висевшую перед Ариной так же, как и ее перед ним, он немного повернул в сторону окна. Ему было интересно, меняется ли цвет обоев из-за погоды. Оно было открыто, небо над домом и ближайшими окрестностями потемнело. Вадим подумал, что его догадка может оказаться правильной, бежевый цвет стал реакцией на тучи. Он выключил видеофон и переключился на мысли о спектре сатурнианских пейзажей. Кольца, состоящие из льда, были заманчивой перспективой для колонизаторов. Конечно, если там есть вода и если ее можно очистить. Любая жидкость могла пригодиться строителям коконов в невесомости. Их скрепляли разными способами. Одним из самых дорогих считался клей из замерзшей воды с примесями. Ее разогревали, чтобы смазать поверхности, а потом под влиянием космического холода те жестко схватывали сочленение. Для них использовали грязные замерзшие газы, минимум воды, предварительно делая поверхности более гладкими и ровными лазерной пушкой.
Изучение первых карт Сатурна пестрело загадками. Дискретное неполяризованное магнитное излучение стало первой неприятностью, который приготовила для них планета гигант. Его границы от двадцати килогерц до сорока мегагерц заставили его задуматься над фильтром для спутников и зондов, которые придется отправлять, создавая нить Ариадны. Он не сомневался в том, что длинная цепочка камер, расположенная правильно, способна предупредить о любой опасности. Но эта полоса с небольшим запасом способна дать помехи неповоротливому механизму. Вадим проверил скорость летящих частиц. Данные были скудными, но они обещали от десяти до двадцати пяти километров в секунду. «Скорость в двенадцать километров в секунду, средняя, это семьсот двадцать в минуту или превышение первой космической. Тяготение Земли преодолевается почти на восьми километрах», - подумал он. Не это не самое лучшее положение для того, чтобы подойти поближе, не пропустив бомбардировку.
Потом он стал изучать волны плотности, отмечая для себя вначале на листе бумаги, а потом в компьютере «происхождение неизвестно». Потом он подумал и переместил эти отметки в новую папку. Ее Вадим назвал «Материалы по потенциальным помехам».
Через три дня на встречу он немного опоздал, передавая новые файлы с данными по сбоям в настройках. Общая часть была готова. Решение о том, как вытащить астероид, он оставил для личной встречи, не пересылая их по почте. На площадке для личных встреч в баре в этот раз обсуждать дела они не решились. Виртуальный офис Аналитических кубиков смотрелся куда скромнее. Экран не озаряли вспышки новостей, нельзя было включить приятную музыку, в уголке не поблескивала реклама, которая была приятна в первую очередь тем, что с самой удачной всегда можно копировать свою.
Талдомов махнул рукой. На экране появились немного искаженные лица его коллег. Они втроем были директорами, технологами, владельцами и душой фирмы, занятой покорением пространства. Еще через секунду изображение сфокусировалось. Немного больше времени потребовалось на то, чтобы его заметили. С полки связи взлетели два геликоптера, они устроились напротив него. Точно так же его камера, как только он включил устройство, перешла в удобный для обоих собеседников режим, выправив изображение для абонента. Он не видел, что за стенами дома Игоря дул прохладный ветер. Но заметил, как солнце освещало зимний сад в Ижевске, в квартире Совиной, сквозь полуоткрытую дверь.
- А мне нравится, что после полетов мы сможем рассказывать на всех углах о наших уникальных навигационных приспособлениях, - продолжал Игорь начатый без Вадима разговор.
- Да, наши квантовые капсулы должны помочь. Когда я связывалась с обогревом камней, чтобы притормозить Протер 78, залепив его на месте каплей жидкости, нужна была только энергия и лазер. Тут нам придется прятаться от помех и метеоров на огромной скорости, одновременно цепляя к ним мотор.
- Ты говорила, что нам дадут мотор, - вступил в разговор Вадим.
- Привет. Да, и мы можем выбрать его с базы ученых. Я уже посмотрела закрытые списки. Представь себе, там есть свои конструкции и Вояж 05-8016, Любопытный робот 3000, Парк Солнечного стиля, Маркини и Паркас, Ондале Тайм, MIT.
- Названия звучат впечатляюще. Я знал, что Вояж, зонды для Сатурна и дальних планет, имеет свою лабораторию и командный центр в космосе. Но не думал, что они так легко отдадут чужакам собственное дитя. Последний Вояж, кажется, гонял изучать пояс Койпера, причем на высоких скоростях.
- Скажи это его авторам. Или лучше нет, не говори, чтобы они от такой похвалы не отказались работать с новичками вроде нас.
Роботы вроде Любопытного состояли из набора квантовых анализаторов, трубок с запорами, но их генераторы полей были куда более совершенны, чем у отладчиков из космических магнатов. Те предпочитали поделить оборудование на несколько машин, чтобы уже на их компьютер повесить максимум игроков землян, рассчитывая на оплату за сетевую игру. Ученым важна была скорость проверки, зрители у них появлялись после открытия. Все лето прошлого года Вадим возился с программой для Вояжа, полученной как бонус за изобретение способа определить лучи гравитационной ямы, если коллапс далекой звезды дает помехи на открытой шахте. Проблема оказалась серьезной. Техническая поддержка в виде молодого доктора наук из МИФИ появилась после требований выполнять свою работу и угроз рассказать обо всем журналистам. Сам техник показался ему студентом по возрасту. Но то, что он говорил в качестве объяснений, было так сложно, что Вадим решил не платить за отладку, а разобраться в каждом процессе. Месяцы за инструкциями научили его самым модным приемам компьютерной системы холодных пространств. Сейчас он не боялся Вояжа и MIT. MIT выпускала коммерческие платы и даже держала несколько шахт, которые старательно пополнялись студентами из евразийских университетов, хотя прохладно относились к чужакам. Но эта фирма, одна из немногих, часто занималась только научной инженерией вместе с Оксфордом, Гарвардом, Стэнфордом, где столетиями находилось сердце технической разведки США. Оба производителя считали почти одинаково, хотя отличались диапазонами.
- Я готов посмотреть Вояж и MIT. Любопытный робот знаю хуже, - сказал Вадим.
- Я знаю Вояж, Робота, Парк Солнечного стиля. Про Ондале слышала, что он несложный в управлении, но ничего не проверяла сама, - ответила Арина.
Игорь, продолжая работать с рекламой, признался, что он хорошо владеет только программами, которые уже есть на его собственной фирме.
- Тебе тяжело будет справиться с научными станциями. MIT – это единственная из них, которая будет тебе понятна.
- Но вы можете взяться за сложную технику сами. Третий не понадобится, если есть два хороших пилота. Кроме того, я могу подстраховать вам вместе с дежурными инженерами на мелких работах.
Игорь подумал о том, как красиво будет звучать на его радио бархатный баритон, рекламируя собственную фирму, работающую на самых лучших моторах, созданных человечеством. Потом он решил, что красивее будет, если он проявит скромность. Поэтому вслух он сказал другое.
– Если вы знаете самую знаменитую и редкую технику, берите только ее. Я знаю, что мы немного потянем время. Но реклама, подкрепленная фактами о нашей работе, сделанной на знаменитом Вояже и Любопытном роботе сделает нам имя. За ним приходит не только слава, но и стабильное положение.
Он надеялся показать коллегам мир глазами заразившего весь мир болезнью любви к их фирме. Сейчас ему зачастую трудно было найти их интерес к устойчивому росту карьеры. Немного подумав, Вадим согласился. Арина не стала возражать.
- Теперь о способах работы, - серьезно начал Вадим. – Я долго копался в архивах и строил план. Сейчас у меня в голове есть способ, которым мы достанем камни. Но все остальные соображения заставляют меня не пользоваться дальней связью, чтобы рассказать вам о нем.
- Не смотри на меня, я слишком устала, чтобы помочь тебе без всякой надежды узнать, как это сделать, - весело сказала Арина. – Но я тоже придумала способ вытащить камень. Точнее, мой способ для того, чтобы запустить робота для анализа их грунта. Сейчас я подам тебе пример и расскажу, что буду делать.
- Нет, - решительно прервал ее он. – Я не верю Далекой стране ЛТД. Она хитрит. Я не хочу, чтобы ее жучки сейчас узнали у нас, как все это сделать, а завтра они отказались бы от контракта, продажи и вообще знакомства с нами только из-за того, что выслушали нас сейчас и сделали то, что мы придумали. Я верю в твои таланты. Но давай договоримся. Ты пришлешь мне свой метод по курьерской почте, я тебе пришлю свой. Игорь только что сказал, что доверяет нам технические сложности.
- Да, - подтвердил тот, видя, что оба уставились на него. – Но я не буду голосовать за подписание контракта, если один из вас скажет, что способ другого полная ерунда.
- Хорошо, - кивнул Вадим. – Сейчас мы пишем коротко. Но так, чтобы было ясно, какое оборудование выбрать. Потом посылаем письмо. Я уже подготовил свое. Оно вылетит на моем дроне через полчаса после нашего совещания.
- До меня ему лететь восемь часов, - подумала вслух Арина. – Я закончу завтра к вечеру свои рисунки и подсчеты. Потом отправлю. К утру ты их получишь.
- Ты можешь уложиться только за остаток сегодняшнего дня?
- То, что я объясню, должно не умереть, а вознестись на небо.
- Сделай все короче, но не упусти ничего полезного и хорошего. Отправь вечером, чтобы утром материалы были у меня. Днем я скажу тебе, если в чем-то не разберусь.
- Почему ты торопишься?
- Хочу побыстрее закончить все, что не дает нам закрыть роботов на шахте надежной стеной. А для этого придется закончить работу, купить эту стену и отправить ее в полет. Кстати, ты говорила о том, что астероид Далекая страна даст авансом, еще до окончания работ?
- Я говорила об этом. Они не против.
- Как далек от совершенства этот мир! Почему ты начала с ловушки? – Ему уже хотелось умыться и получить ее материалы.
Игорь зааплодировал.
После того, как разговор был закончен, Вадим упаковал свои материалы на небольшую карту памяти. Потом вставил ее в миниатюрный летательный аппарат. Туда же он поместил две камеры и датчики помех. Все они проследят, чтобы устройство не столкнулось с препятствием или не стало жертвой аварии. Закончил последние приготовления к вылету. Работа на станции и зондах научила его осторожности, мастерству. Они не были связаны с сетью, но уничтожали память в случае опасности одним небольшим импульсом. Потом он вынес робота на веранду.
- Лети. Я верю, что доберешься удачно, - сказал он и выпустил аппарат.
Тот быстро скрылся из виду, набирая высоту. Вадим не верил технике, пролетающей слишком низко, если она идет по городу. На фоне облака небольшой голубой дрон стал уже неразличимым, когда к нему присоединился сын.
- Папа, ты можешь помочь мне с физикой?
Дима выглядел скромно, даже не надеясь, что отец составит ему компанию. Вадим посмотрел на него и подумал о том, что сейчас самое время отдохнуть от дел. Он сделал расчеты, закончил схему. Материалы Арина получит только завтра утром. Сейчас можно волноваться из-за них или отвлечься на другое, дело.
- Роботы – паршивая штука, если он не в состоянии научить школьной программе, - проворчал он себе под нос. - Я свободен и готов тебе помочь. Что случилось?
За скоростью полета
Планы Арины и Вадима оказались удачными. Через два дня оба, довольные друг другом, заверили Игоря в надежности предложения. На подписании контракта он немного нервничал.
- Их все-таки не пять?
- Не забывай, у нас будут деньги за дополнительные работы. Они оплачиваются за объем, аванс получим перед началом проекта. Но у нас будет четыре оплаты.
- Но это коварно. Вы отвлечетесь на другие работы, кто будет срочно искать еще камни?
- Нам хватит минимума.
Игорю стало легче от мыслей, которые теперь никто из генераторов идей не хотел слушать, когда еще через день остальные члены совета директоров поручили ему, уже сомневавшемуся в своей нужности, принять два астероида у Далекой страны ЛТД. Они летели в одной связке и находились в пяти днях пути от Аналитических кубиков. Маркин тщательно заполнял формуляры, сверяясь с законами, правилами и несколькими образцами контрактов, которые он тайно от владельцев оставил себе для примера.
Работы на Сатурне начались раньше, чем в Аналитических кубиках сумели выбрать все оборудование для них. Трасса, подобная земной гоночной, наполненная обгоняющими этих черепах за секунду булыжниками, интересовала Вадима и Арину в первую очередь. Движение должно было стать предсказуемым. Помощь от базы была, им дали допуск на бесплатное использование астрономических наблюдений уже находящихся на орбите зондов. Посмотрев их материалы, ученые сразу же поняли, что данных только по скорости камней им будет не достаточно. Собственные камеры, которые им разрешили выбрать на базе они кое-как дополнили съемками еще в нескольких волновых диапазонах. Арина хрипела, торгуясь со всеми из-за сроков начала работ. Вадим проклинал свое спокойствие. Ему казалось, что если бы он начал кричать на бестолковых смежников, все сроки были бы утверждены быстрее. Возможности начать работы без риска потерять технику до установки камер не было. Кольцо Феба, самое дальнее, находилось от центра планеты на расстоянии от четырех до тринадцати миллионов километров. Свет пролетел бы до самого его края, если бы чудом возник в глубине Сатурна и не встретил препятствия в виде толщи грунта самого газового гиганта, за одиннадцать с половиной секунд или меньше, чем за минуту. То есть, самые крайние камеры способны были подать сигнал на другую сторону меньше, чем за полчаса. Пролететь это расстояние с такой же скоростью они не могли. Но кольцо Феба было не тем, что больше всего интересовало снарядивших нынешнюю научную экспедицию.
Путешествие, которое должно было состояться по контракту, было в самое плотное кольцо Сатурна. Нужная высота по расчетам составляла в сто- сто пять тысяч километров над центром газового гиганта. От одного края кольца до другого по длинной стороне было не менее пятисот тысяч километров, если считать передачу по кривой, огибающей планету. Дополнительное расстояние давали безопасные места установки камер, они никогда не находились точно на одной орбите. Камеры наблюдения института имени Светлова, уже болтавшиеся на орбите, давали возможность найти для них места, не ища их предварительно собственными камерами.
- Посмотрите, тут самое длинное расстояние, - в который раз убеждала Арина несговорчивого молодого человека, Тима Эрлиха, который должен был подать документы на подпись шефу.
- Поверьте, мне ужасно жаль. Но сроки, которые мы подаем военным, потом будут оценены ими, а данные переданы в Праламент. Нам могут не утвердить бюджет на следующие пять лет.
- Его обязательно срежут, если все газеты будут писать о том, что вы готовы разбить слишком много техники, - жестко сказала она, от чего на ее лице проступили морщины около рта, немного портящие ее в глазах тех, кто плохо знал Совину.
- Какой странный взгляд на совместную работу, - немного угрожая парировал Тим.
- Но для чего вы тянете время сейчас, когда пора отправлять камеры на место?
- Когда мне понадобится ваше разъяснение, я вам скажу,- гордо ответил невысокий порученец.
После того, как он закончил разговор и повесил трубку, Арина медленно собрала свои расчеты. Потом сделала краткую презентацию для объяснения сроков. Только для собственного утешения она отправила ее напрямую шефу Эрлиха, Даррену Филису. Потом она вернулась на интерфейс Аналитических кубиков и начала проверку контроля за игроками только для того, чтобы найти сейчас же чье-нибудь утешение. Хаос, возникший из-за чувствительности Эрлиха к критике и непонимания, насколько он вообще знает предмет, сменился ощущением порядка от возможности видеть все, что уже создано и живет своей размеренной жизнью. По вторникам и четвергам раньше она давала указания о том, как немного изменить интерфейс, сделав его более интересным для игроков. Сейчас была пятница. Замечаний почти не было. Но она начала писать служебную записку уже сейчас. Совина попросила сделать новый ряд тестов на умение анализировать ситуацию. Потом добавила, что пора начинать такие работы, а сейчас они будут только в рекламе. Наконец, написала для себя: «Как выходить из ситуации, когда другие не желают слушать тебя, но ведут общее дело к гибели?»
- Так ему и надо, - завил Вадим, когда она показала ему новую идею и поделилась мыслями о том, что больше не хочет соблюдать дипломатичность. – Надеюсь, что шеф сам готов сказать, что хорошо и что плохо, ели он оказался там не вчера и не является ухажером чьей-то профессорской дочки.
- Я не знаю, хороший он или плохой. Я честно соблюдала этикет, не беспокоя его мелкими проблемами, с которыми должен справляться его администратор.
- Может быть, это и было ошибкой? Он мог подумать, что мы не желаем знать его самого.
- В любом случае, я надеюсь, что эту проблему я решила.
- Надеюсь, что он не посчитает твое письмо дурным отзывом о своей собственной работе.
Вадим думал о новых задержках до ужина. Потом набросал небольшой план ручкой. Посмотрев на часы, он увидел, что у Игоря еще нет десяти веречера и набрал его номер.
- Не хочешь ли ты заняться нашим прославлением на фоне самых великих ученых мира?
- Куда надо пойти и дать интервью?
- Как приятно с тобой разговаривать. Я рад, что не стал работать в рекламе сам.
- Уже десять. У тебя что-то срочное?
Вадим взглянул на часы. Он хотел говорить коротко, но еще подбирал слова, чтобы сразу же убедить Игоря в надежности информации.
- Сегодня Арина опять не смогла утвердить сроки вылета основной группы. Мы хотим просчитать безопасные места.
- Знаю. Красивая линия, расчет которой делали еще мамонты.
- Тим Эрлих, через которого она передает план работ, кажется, полный болван. Она передала презентацию его шефу Даррену Филису по почте после того, как отказался подтвердить нужные документы. Но она беспокоится, что все закончится ссорой.
Игорь заметил, что лицо Вадима, такое же спокойное, как обычно, немного побагровело.
- Он там работает давно?
- Тим? Не знаю.
- Если он похож на начинающего, его шеф нанял его для того, чтобы реализовать какой-то свой грандиозный план. Каждый такой прорыв в науке возникает, когда работы получает нужный человек, полезный если хочешь. Или если срочно нужны действия, которые подтвердит, что работа кипит, даже если ничего не меняется.
- Если ты хочешь, чтобы я тебя поскорее отпустил, не высмеивай наших будущих клиентов там, где может стоять их прослушивающее устройство, - серьезно заметил Вадим.
- Хорошо, не буду использовать вполне стандартные журналистские приемы, которые делают наш мир более умным и героическим. Я готов сделать передачу о нашем шефе и даже разместить ее у кое-каких моих друзей.
- Друзей, должников или предложивших самые низкие цены за публикацию?
- Почему мне нельзя говорить прямо? У моего институтского приятеля. Это будет стоить мне некоторых услуг, но он согласится сделать материал о вашей или нашей гениальности, которая осенит своим нимбом профессора. Ты говоришь. У него считаются за валюту публикации?
- Да.
- Тогда пообещай ему серию интервью на моем радио. Я готов получать его комментарии в течении всего срока работ.
- Как много?
- Пожалуй, раз в неделю было бы слишком часто, если не будет аварии.
Мысль о неприятностях подействовала на Вадима совсем не так, как на журналиста, умеющего первым раздобыть материал, публикуемый в обычной и желтой прессе одновременно. Смакуя неприятные подробности он уже готовился объяснить это Игорю когда тот произнес:
- Похабного пасквиля не будет.
- Но что он может желать услышать о себе?
- Хвалить его до того, как он скажет, что расстановка камер для безопасности это хорошо, мы не будем. Что, если он даст интервью сразу нескольким изданиям, где вместе с тобой или с Ариной расскажет о том, как вы вместе отрабатываете этот нужный для защиты гениальный научный опыт?
- Его будут атаковать сразу несколько журналистов?
- Как минимум я и мой друг. Если хочешь, можем нанять какое-то недорогое издание.
- Троих было бы достаточно. Давай. Если он не готов будет похвалить план и скажет это публично, мы сможем подчеркнуть достоинства в том же интервью. Если он сдается после публикации, объясним это как разногласия великих, консилиум, поправку давно существующих и сейчас устаревших правил, которую мы все нашли очень важной.
- Все неверное журналист раскритиковать могут?
- С осторожностью. Не забывай, что мы не хотим потерять заказ.
- Хорошо, намекнем на будущую аварию, но оставим это в виде интриги. Подчеркнем достоинства базы, ее техники. Оставим потом для комментариев несколько неверных замечаний так, чтобы публике стало ясно, что за этой группой стоит следить внимательнее. Если ты хочешь знать, что в итоге получится, давай согласие на эксперимент, утверждай смету на приглашение и завтра к вечеру он уже получит три приглашения.
- Путь твое он получит через день после первых двух.
- Он не сможет выкинуть журналистов, которых прислали не из нашей, зависимой от него компании. Но они сделают то же, что и я.
- Плати приглашенному не слишком дорого.
- Найду такого, что ты не пожалеешь.
- Помни, мы платим за то, чтобы камеры как можно скорее вылетали на место, а остальное оборудование было там только после того, как мы десять раз проверим их жалобы, как опытные врачи состояние больного.
- Платим за то, чтобы на нашем фоне какой-то дурак приобрел славу Королева, - закончил Игорь. – И не можем бросить это, даже когда кандидат похож только на того, кто за всю жизнь не способен ничему научиться.
Первое интервью у Даррена Филиса просили, сразу же показав макет будущей передачи. В фильме его объяснения должны были идти после репортажа о борьбе с вирусом, которым уничтожить человечество. X 107 показывал свое коварное лицо, вышедшие против него на бой ученые выглядели интересными, объяснения их подчеркивали значительность их должности.
Профессор клюнул на удочку первых журналистов. Еще до того, как он дал ответ Арине, они получили согласие на интервью. Там он, немного переделав ее плакаты, объяснял, как настоящие гении с упорством продумывают каждую деталь.
Передача понравилась не только Филису, но и его руководителям. Игорь позаботился, чтобы она имела резонанс в научной среде России, хотя бы из числа желающих получить выгодные совместные контракты. Он намекал им, что форма подачи пригодится им для вдохновения и заключения уже собственных сделок. С видом высокомерного отребья объяснял, что умение следить за подобными изысканиями – удел умных. В результате первых интервью он получил несколько заинтригованных слушателей и более сговорчивых партнеров.
- Он не имеет право со мной так обращаться, - говорил Эрлих уже Андрею Муравьеву, куратору проекта от Далекой страны ЛТД, когда получил нагоняй от профессора.
Его глаза сверкали от бешенства, он повысил голос и продолжил:
- Мой долг следить за тем, чтобы государственные деньги Германии не тратились на лишние работы. Если они, ваши рекомендованные специалисты, не готовы работать так, чтобы не потакать свои прихотям только для развлечения, зачем вы их рекомендовали?
- Заработок не возможен там, где все идеи не безнадежны, - деликатно ответил Андрей.
На Тананариве
Спутнки, предназначенные для слежки за положением камней, отправились в путь. До начала их работы было еще несколько месяцев. Пока они не появились на месте, следить приходилось только за тем, чтобы каждая не пропала по дороге, то есть, тратя на это время только для того, чтобы показать собственную значимость. Работа над подготовкой экспедиции во всем, что не требовало их отчетов, велась полным ходом. Первые выплаченные Филисом деньги были уже отданы за астероиды. Вадим и Арина делили время между расчетами полетов уже временно собственных кораблей. Их назвали Усатый Кот Тройка Окси и Белый Ящик Пещер еще до того, как укомплектовали приборами навигации. Усатым Котом называлось уже так много камней и кораблей, что им пришлось придумать более длинное название. Еще больше времени ушло на то, чтобы собрать груз из анализаторов. Работы шли в спокойном темпе. Но времени было не так много, чтобы тратить его на собственной базе, требующей сейчас менее серьезного научного опыта.
Камеры наблюдения Тананаривы показывали точку на горизонте, где посреди черноты, почти не закрывая звезды, развернулся грузовой корабль. Далекая Страна предложила прислать еще одну партию роботов за счет выплат из будущего гонорара за дополнительные работы, но Вадим и Арина хором отказались, перебивая друг друга одними и теми же объяснениями о сроках, которые затянутся из-за их путешествия и дезориентации всей системы роботов. Она была неизбежна при подключении двух разных центров управления, а наладка сенсорных механизмов откладывала бы начало любых других действий надолго.
Игорь не жалел о том, что не взялся за сложную навигационную часть на Сатурне. Дни и ночи до доставки он провел на инструктаже по наброскам Вадима, то и дело ругаясь на звонки в десять вечера или в семь утра. Его обычно неплохо уложенные волосы напоминали сейчас контуром в профиль линии, которые дрожащей рукой Вадим рисовал план укладки.
- Какой из них поместим у главного выхода?
- Есть снимки владельца, их много. Тот, который больше по размерам, пусть отправляется на вход. Поставим его наискось. Так будут две щели, большая и поменьше.
- А второй?
- Маленький пригоняй плотно, но не закрепляй слишком жестко. Если у нас случится катастрофа, мы будем иметь возможность выкарабкаться своими силами изнутри.
- Может прилететь большой астероид и сбить нашу стенки?
- Посмотри, как устроена страховка у шалаша Тананаривы. Ты видел болтающиеся по полу тросы?
- Они сейчас в пыли, но меня это не раздражает.
- Ими астероиды прикреплены друг к другу, еще один клин внутри из тех, на котором всегда висит внутренний ангарный мотор. Когда мы забираем двигатель для камеры, всегда один остается внутри на камне отдыхать.
- Так машина не только ночует дома, но и поможет достать камень, если с утра мы увидим, что ночью ему вмазал случайный метеорит и он далеко от дома?
- Да.
Форма обточенного астероида не слишком точно соответствовала его будущему месту на коконе. Игорь думал растопить больше льда, бывшего частью грунта Тананаривы, чтобы залить его в щели, но Вадим не дал ему это сделать.
- Экономь материалы. Сделай склейку минимальной, вот расчеты.
Компанейский характер Игоря, которые проявился среди подчиненных, помогал ему освоиться в роли нового главы его технического отдела. Он располагал к себе людей со свойственным радиоведущему обаянием и привычкой к обществу. Внутренне он одергивал себя, чтобы не задавать слишком каверзных вопросов и не шутить, боясь задеть так нужных ему сейчас людей, с трудом справляющихся с темпом и графиком, нужными для возведения стен. Вадим не забывал проверять его планы.
- Как ты намерен потом раскапывать улицы?
- Вначале набить рельсы.
- Отмеченные срезы при первой установке естественных стен ангара необходимо было повернуть внутрь.
- Не забуду.
Вадим снова оглядел Тананариву, на которую еще через два дня должны прибыть астероиды, уже не только купленные у Далекой страны ЛТД, но и полностью оформленные через космическую Регистрационную палату. Он поймал себя на мысли о том, что уверен, что до установки камней ни один болид не появится посреди стройки. Потом решил еще раз проверить камеры дальнего слежения и успокоился только после того, как убедился в том, что ошибок не было. Потом посмотрел на часы. Они показывали, что у Маркина уже десять вечера, но он снова вызвал его на связь.
- Ты не забыл, как ставить страховку? Эти симпатичные штыри, за которые держится трос. На нем обычно кувыркается наша потерявшая связь с грунтом техника.
- Клинья для поворота прибить так, чтобы потом не делать новые для разворота камня, - нарочито сонным тоном ответил Игорь, не решаясь иначе дать понять, что вопрос можно было бы отложить на утро.
- В твоем голосе слышна уверенность, - отреагировал Вадим, отключаясь.
Теперь ему было спокойнее оттого, что прием защитных камней состоится под его наблюдением. Баржа, везущая всю связку, не торопилась. Они успели прикрепить три троса за два дня. Уже после астероиды отцепили от привода дальнобойщика. Далекая страна ЛТД любезно предложила свою помощь в повороте камней, камер слежения, стяжке по швам. Игорь подумал, и не принял их предложение. Кроме него сейчас погрузкой занимались только сменные техники и десяток самых лучших игроков, но он надеялся на Вадима, а тот считал, что это слишком простые манипуляции, чтобы не сделать их теми силами, которые были его распоряжении.
- А новые программы для игроков?
- Пока регистрацию лучше отложить. Развлекай всех установкой клиньев для сцепления.
- Но этого мало. Я не хочу потерять консервативных домохозяек.
- Путь они определяют то, что не способны принять за другое.
- Молекулярный состав?
- Да. Пусти один вездеход. Путь он переправляется по утрам на опорах. Еще оставь им возможность копаться в старых данных.
- Это все?
- Пожалуй, есть еще одна деталь. Когда ты будешь резать, постарайся ставить автоматику так, чтобы удар всегда приходился по одной стороне. По вектору относительно вращения астероида.
- Ты думаешь раскрутить его сильнее?
Маркин сиял от пришедшей ему в голову разгадки, как будто от него сыпались искры как от лазерного столпа при резке.
- Нам пригодится вращение.
Зазоры между камнями были слишком велики. Игорь занялся изменением формы, чтобы пригнать их плотнее и закончить самые сложны работы, пока Талдомова еще можно было отвлекать от Сатурна и его проблем. Техники управляли крупным обжигом нетерпеливо, но Вадим уверил Игоря, что грубые сколы не испортят всю конструкцию нового убежища.
Маркин нашел время на то, чтобы сделать новый логотип проекту поиска камня. Для вдохновения он выбрал скульптуру Эрнста Неизвестного «Проходящий сквозь камень». Она была нарисована в нескольких линиях, с ракурса в три четверти и повернута. Кулак человека показывал влево и немного вниз. Теперь эмблемы украшала все рекламные статьи, посвященные наградам компании.
Образец в царстве не пустого пространства
Два технических директора Аналитических кубиков внимательно выбирали оборудование для зонда. Игорь настоял, чтобы взяли немного и у MIT, опять апеллируя к их практичности. Иностранные владельцы шахт и их техника манили владельцев российских шахт, ведь на научной станции можно было выбрать ту, к которой привыкли их соотечественники. Игорь буквально навязал их квантовые анализаторы и магнитные резонаторы. Вадим был против, ведь они попадали в зону шума, который давал фон, сбивая точность настроек. Но потом сдался, решив держать их дальше от звенящего пространства с магнитными аномалиями. Они вычисляли траекторию, писали формулы. Оба резервных компьютера не уставая, пересчитывали программы, ночью их передавали на базу лаборатории для загрузки.
Первая часть машин вылетела раньше. Они обогнули кольцо с внешней стороны, осторожно обходя пыль.
- Где мы поведем приборы?
- G кольцо сильно разрежено. Но я хочу обойти его.
- Ты боишься, что рядом скоро будет пролетать Эгеон?
- Нет. Камень вытаскивают ради особенностей радиоактивных компонентов. Если сейчас мы пройдем с анализаторами слишком близко к фону, причем неизвестному нам, появится пыль. Новые помехи добавятся к неизвестным по природе из числа тех, которые мы обойти не сможем.
Вскоре первый Вояж 05-8020, улучшенная модель мотора первого из сатурнианских зондов, качался на космических волнах неподалеку от кольца B со стороны Земли. Его поставили на корабль Техника Водяной удачи, который соорудили уже на станции из выделенных учеными блоков. К нему были прицеплены все нужные конструкции. Техники экономили топливо и берегли оборудование. Поэтому они решили запустить небольшие маяки, зонды и камеры только после того, как грузовик примчит их на место. Другой, подобный ему, Сильный Муромец, вез второй основной корабль, где груза было меньше, и немного опаздывал на встречу. У щели Кассини, протянувшейся на четыре с половиной километра, Техника водяной удачи решила его подождать на другой стороне.
Пол Бёрнс позвал к монитору одного из своих коллег. Они делали снимки открывшегося сейчас перед камерами пространства и что-то тихо говорили о прозрачности. Потом одна камера, находящаяся под его контролем развернулась и стала записывать виды, открывающиеся с других сторон.
- Постарайтесь передать данные на Землю о съемках еще до окончания остановки, - распорядился Вадим. – Иначе мы окажемся на месте с компьютерами, где не будет свободного места.
- Мы никогда не делали крупные планы в этой части колец. Неужели вы не понимаете, что ближние ракурсы сделают наивных четырнадцатилетних подростков поклонниками науки?
- А чем они интересуются?
- Не всегда чем-то кроме алкоголя, секса и вступления в преступную шайку.
Щель Кассини по размеру была сопоставима с внутренним кольцом D. Пространство внутри ее не было настолько пустым, чтобы свободно лететь на другую сторону или пропускать через нее приборы. Пыль, которой было меньше, иногда пересекали крупные камни. Меньше всего их было на полосе длинной триста километров в центре, это место называли щелью Гюйгенса. Вадим решил ждать второй караван одну ночь. Впереди было самое яркое кольцо, к которому они путешествовали. По толщине оно было около двадцати пяти километров, но уже в щели Кассини, впереди по ходу движения, появлялись образцы пород, характерные для него. За ними видны были большие полосы длинной в два с половиной километра. Они находились уже на кромке кольца B, отмечая его начало.
Маркин занимался Тананаривой. Он плотно посадил астероиды на место. Сериста Ком так и остался самым большим из их камней. Сбоку как крыша шалаша его накрывали Бал Таро Гис и Летняя Крона. Два отверстия по бокам теперь были закрытыми, одно полностью плотно защищал новый камень. Его назвали Усатый кот 14 за небольшие продольные полосы трещин и выбоины от столкновений с метеоритами, напоминавши мордочку домашнего любимца. Он был небольшим по размеру, но плотно закрыл одно из отверстий выхода шалаша. Второй получил имя Тройка Окси, в его породах было немало ледяных составляющих с кислородом. Он был крупнее. Его закрепили немного наискосок, чтобы оставался проход для техники. Тоннель, который образовался из-за кривой стенки этого карточного домика, защищал от лобового удара в импровизированную дверь ангара и открывал боковые входы. Чтобы въехать, приходилось поворачивать вездеход на девяноста градусов уже внутри тамбура. Но точно так же не могли попасть туда случайные гости из числа пролетавших мимо на огромной скорости метеоров, которых боялся каждый, кто возился с техникой. По России уже на Земле начался сезон дождей. Люди, которые никогда не замечали, как много из числа их довольных и умных покупателей всего самого способствующего успешной жизни в такое время садится за домашние развлечения. Игорь, который давно подметил эту их особенность, не забывал о радиопередачах. Теперь к музыкальным вставкам он записал несколько песен о Тананариве, своей шахте, космосе и гонках через лабиринт камешков на кольцах Сатурна. Их сочиняли и пели самые неизвестные публике немолодые люди. Маркин экономил на деньгах и мечтал о времени, когда он сможет нанять знаменитость. Там приходилось платить больше, но покупка авторского права окупалась той рекламой, которую делали другие. Все платили за свою часть, покупатели понравившегося товара шли за другим, от этого же артиста, в магазин других владельцев, делая его богаче уже за счет чужих вложений. Игорь видел, что дожди и приятные интеллигентные рассказы привлекли на развлечение с играми еще немного людей. Они были нужны, чтобы сделать отверстия в камнях, на которых уже под надзором техников закреплялись клинья для крепления тросов страховки. Вадим поручил Арине заниматься проверкой анализаторов, сам выверял ход кораблей и роботов, иногда отвлекаясь на проверки Тананаривы, уже протискивающей первый Протер 78 с грузом тросов и временных солнечных батарей, наскоро выкрашенных в ангаре, через отверстия.
Почти одновременно с ним техники Тананаривы под руководством Арины проходили тесты на умение работать с приборами полуторачасовой задержки. Это было почти в два раза больше, чем они привыкли. Жалоб и серьезных ошибок пока не было, но они иногда спрашивали, почему не стоит откладывать почти невидимые камерой сигналы.
На кольце Сатурна
Сатурн уже не закрывали его луны F кольца, Пандорра и Прометей, когда начался первый пуск оборудования.
- Выключить автоматику блока МТИ.
- Включить анализаторы магнитного поля.
Вадим и Арина взяли в команду половину своих техников с Тананаривы, поэтому к сложным работам приступали после того, как те привели в порядок базу. Поскольку они знали, что такое иметь дело с чиновниками, в группу обслуживания предложили войти Далекой стране ЛТД, порекомендовавшей их, и ученым с научной станции. Первая отказалась, предложив лишь одного наблюдателя, который в случае чрезвычайной ситуации вызовет помощь.
- Этот профессор, похоже, интересуется только тем, как украсть наши идеи, - ворчливо заметил Талдомов своей жене Варе, но он смирился со своей судьбой из благодарности за престижный заказ.
Исследователи Сатурна были почти так же пассивны. Они прислали четверых, все они сейчас работали в Андах, защищая докторские диссертации в разных институтах мира.
- В Дели, в технологическом, Александрийском Университете, на Тайване и в Претории. Намек на изгнание нас из числа продвигаемых наверх очевиден, - сказала Арина, немного разочарованная перспективами будущего похода.
- Еще, если я не ошибаюсь, они совсем не знают анализаторов квантовой структуры, - ответил Вадим. – Монахи, способные лишь петь гимны высокой науке и давать нам глухую надежду на то, что мы успеем отреагировать, если их зонд закувыркается от столкновения с камушком в пять сантиметров в диаметре.
- Каждого чужака ставим с нашим техником в пару. Третьим возьми кого-нибудь из талантливых игроков. Только бери обязательных.
- Есть, капитан, - весело засмеялась Совина.
- Не смейся. Если заморозить Тананариву, оставив на ней троих, на Сатурн мы можем привести десять инженеров, способных точно выполнять инструкции.
- У нас шесть с половиной чужаков. Четверо ученых, один на наблюдение от продавцов, которых я немного побаиваюсь, еще один из MIT, которых навязал нам Игорь. Он не рвется работать и просит добавить одного немца из Шверина, его лучшего друга.
- Если мы хотим пригласить иностранных игроков на нашу будущую базу, придется разрешить ему взять даже двоих.
- Итого восемь. Надеюсь, что на Тананриве у Игоря одновременно с нами проблемы не возникнут.
- А если кто-то заболеет?
- Позовем самого Игоря. Я не хочу снимать еще одного с основной базы или просить выйти тех, кто недавно уволился. Расчеты сложные, я верю только надежным людям.
Чтобы выдержать нужную скорость, камеры и зонды решили прикрепить к камням пояса. С большим трудом выбрали те из них, которые летели примерно с равной скоростью. Выход каравана с базы на место новой работы отметили, выпив шампанского. Игорь обещал в этот день приехать в Ижевск, чтобы навестить Арину, поэтому он пять часов провел в дороге и выглядел немного усталым и абсолютно счастливым. Совместив обе работы после пуска и выхода на проверенную трассу, он встретился со знаменитостью города, историком Мартыновым. Беседа с ним появилась через несколько дней на радио, а он уже ехал домой через другие города, везя запас материалов о встречах и обещания поговорить по сети.
Институтские аспиранты появились уже после того, как в интерфейсе появились их имена и биографии. Вадим решил официально их встретить сам. Радж Сингх показался ему слишком нездоровым из-за своей худобы и мягких манер. Индийцев он привык считать возможным основателями школы духовного мастерства, наживающимся на богатых и знаменитых англичанах. Новый знакомый ничем не напоминал легендарных гуру или мошенников, но он сразу же отнесся к нему с предубеждением ради собственного благополучия. Александрийский университет прислал к нему египтянина французского происхождения. Еще до того, как он его увидел, Антон подумал о легкомыслии и легендах. Он решил посмотреть, чтобы Сарду как можно меньше общался с незамужней Совиной и ни разу не взглянул на его жену. Слишком худой, но молодой и здоровый Джек Ван из Тайваня показался ему слишком мрачным, но надежным человеком, если его не заставлять идти против определенных большинством правителей неписаных законов. Житель столицы ЮАР был белым. Его манеры показались ему слишком медлительными. Пол Бёрнс был солидным, хороший пиджак не мог спрятать его свисающего живота. Все недостатки тучного человека он скрадывал важными манерами и стремлением к возвышенному объяснению всего своего существования, которое для окружающих проявлялось в некоторой отчужденности. В сочетании с его неторопливой манерой разговора и общей атмосферой научного ведомства, которое сделало им подарок, Вадим решил, что он достоин уважения, если не проявит себя слишком плохо уже в деле. Двое аспирантов, китаец и египтянин, были молоды, они решили получить степень сразу после обучения в высшей школе. Индиец уже несколько лет работал еще и в Беркли, знаменитом калифорнийском университете штата Силиконовой долины. Он читал там курс лекций о своей родине и перспективах сотрудничества с ней. Вадим, недолюбливающей всех, кто когда-то воевал против его страны, еще более невзлюбил его за это. Самым старшим был Пол, он оказался почти ровесником Талдомову.
«Холуи и рабы в России закончились вместе с выстрелом Авроры», - повторил для себя Вадим где-то слышанную фразу и включил коммутатор связи с Сарду Монжуром.
Арина связалась с ним сразу же после того, как он закончил приветствие для Джека.
- Ты видела научную экспедицию с базы?
- Смотрела ни их фотографии.
- Фото не всегда показывает, с какими людьми приходится иметь дело.
- Как тебе они?
- Говорят уклончиво, прячутся, но у нас нет возможности не брать их на исследования.
Погрузчик Техники Водяной удачи вывел несколько зондов на расстояние пяти километров от своих естественно мчащихся нерукотворных соседей на кольце. На другую его сторону роботов и камеры вез Сильный Муромец, еще один их корабль, немного отличавшийся по контракции. Он опаздывал, но пилоты не торопились, безопасность перелета для них была важнее скорости.
Игорь суетился, разбирая материалы первых съемок. Отвлекаясь ненадолго от Тананаривы, он старался успеть с репортажем о уникальном исследовании.
- Как подавать ваше прибытие на место?
- Не забывай о самых лучших кораблях. Технику пока не выдавай, пусть у нас будут непрофессиональные зрители.
- Их можно еще чем-то удивить?
- Расскажи немного о квантовой физике. Только просто. Возьми картридж из оснастки простых анализаторов грунта и его радужный отблеск, который знаком каждому. Там белый свет разделяется на дифракционные составляющие, это самая настоящая высокая наука вокруг нас.
- Удивим их.
- Еще можешь взять отражение, которое возникает на прозрачном стекле, которое используют для поиска льда на астероидах. Я имею в виду то, что под углом отражает уже сам грунт смотрящего и всегда дает помехи на фотографии.
- Постараюсь рассказать об этом отражении, которое сделает для нас обитаемый Марс. Кстати, откуда оно берется?
- Это отражения от верхней и нижней поверхности стекла.
Через месяц после вылета все корабли экспедиции на кольца Сатурна были на месте, Игорь давал репортаж о прибытии в прямом эфире. Караван оставили в безопасной точке на неделю, чтобы протестировать программы. Для оборудования выбрали самый маленький «вагон» этого удивительного поезда, идущего без рельсов и сцепления. Теперь Техника Водяной удачи и Сильный Муромец с их Вояжами на лазерной тяге, подходили ближе к полуторакилометровой зоне летящих камней.
- Если мы подойдем ближе, мы рискуем потерять технику, - сказала Арина, когда данные камеры дальнего видения подали сведения о крайних булыжниках, несущихся в потоке кольца B.
- Нам не нужно проблем, - согласился с ней Вадим. – Дадим нашим будущим гостям коэффициент кровожадности.
Он приказал немного отодвинуть базу от опасной границы.
Их камеры подавали компьютеру данные о перемещении, размере и спектре химического состава камней. После вычисляли те, что шли с примерно одинаковой скоростью. После в ход шли зонды с моторами, изобретение Вадима. Ими стреляли в нужную сторону, чтобы робот прикрепился к камню. Сразу же его мотор выводил нужный за пределы бокового поля кольца. Там они неслись с той же скоростью, что и выведенные на другой стороне Белым ящиком, всех их наскоро проверяли на безопасность, почти одновременно выставляя на эти новые стартовые площадки все, что привезли с научной базы. Базы закрепили, камеры на своих тросах уже болтались в пространстве рядом с ними, поворачиваясь под действием собственных роботов, наскоро обученных с Земли. Новый тестовый период прошел для проверки их орбитальной бдительности, которая заменяла реакцию человека, потом начали обучение для узнавания материи с помощью частот и волн. Кривые сигналов и отражений выводили с учетом блокирования фона, но обе части, полученную из источника и вычищенную, оставляли для исследований. После того, как связь с землей перестала давать помехи из-за фона, начали маневры с камерами и роботами.
- Помните о том, что задержка сигнала будет всегда. Скорость выше световой невозможна, но даже приближение к ней даст самый скоростной полет до Земли до Солнца в восемь секунд. От Земли до Сатурна среднее расстояние один и двадцать восемь сотых миллиарда километров. Миллион километров свет пролетит за три секунды, но тут у нас среднее семьдесят одна минута. Мы не смогли попасть на место в срок, когда оно минимально, хотя там тоже было бы шестьдесят шесть минут. Старайтесь заменить все, что будет на месте через полтора-два часа.
- Но каждая камера настроена так, чтобы автоматически передавать данные на месте, - немного резко сказал Джек Ван, от этого показавшийся еще моложе.
Он заметил реакцию Вадима и сделался еще более суровым, что со стороны казалось слишком большой внутренней свободой, которую из чувства самосохранения давно было пора обуздывать. Но Талдомов, не из привычки к его соотечественникам, но от собственной размеренной повадки, не поддался этому чувству.
- Да. Вы умеете пользоваться приборами?
- Мы работаем на Сатурне вместе не менее трех лет, - ответил за него индиец. – Все, что вы получили, мы пробовали в деле хотя бы два раза.
Вадим посмотрел на Арину только из-за того, чтобы дать ей тайный знак замолчать, если она взорвется. Совина, казалось, сама подумала о дипломатичности и будущих проблемах, поэтому сейчас рассматривала ногти.
- Кто еще пользовался имеющимися камерами или их аналогами не более двух раз?
Все были на связи и молчали.
- А менее двух раз?
Вадим неторопливо и с осторожной ласковостью, прячущей внутреннее желание воспользоваться правом святейшей инквизиции на контроль за таким человеком, никого не услышал. Он еще раз посмотрел на Макса Вернера, еще одного новичка, проверяя, слышал ли он вопрос. Тот смотрел на него так, будто не пропустил ни слова.
Макс Вернер, приглашенный MIT инженер из Шверина, казался словоохотливым. Он знакомился первым, радовался каждой мелочи вполне искренне и излучал спокойную доброжелательность. Его камера уже показала каждому из собравшихся Шверинер Шлоссе, где собирались члены клуба «Волшебная лампа Гейне». Оттуда он вел свои работы, если не был дома. Больше всего он гордился не своей встречей с великими космонавтами, первооткрывателями технологий безопасного прохода к астероидам Сатурна. Его любовью было рукотворное кольцо защиты на Земле рядом с родным городом. Оно не пропускало в окрестности вирус X 107, чуму, чуть не уничтожившую человечество. Его заканчивали с шумом. Праздник начинали по поводу каждого сданного устройства. Еще при первом знакомстве Макс поклялся не бросать работы ради участия в торжествах.
Пуск первого зонда на кольцах Сатурна назначили на среду, в двенадцать по Московскому времени, когда в Шверине опять происходили какие-то события. В восемь Вадим убедился, что Макс пунктуален и у него все так же прекрасно, как у остальных членов команды.
- Минутная готовность.
- Есть.
- Выводим астероиды с камерами, не теряя скорости. Ждем сигнала с линии передач, которая проходит в обход СЭР.
Зонды для наблюдения с Земли растянули в длинную линию. Те из них, которые были закрыты от Земли материалом колец, теперь имели свой путь обхода, их передатчик расположился на краю кольца. Как только корабли и камеры подошли ближе к кольцу, оно стало испускать Сатурнианские Электростатические Разряды, СЭР. Через каждые десять часов кольца издавали радиоимпульсы, от которых приборы анализаторов уже начинали вздрагивать. Вадим с момента выхода замерял их частоты, пока они не выходили за рамки стандартных для этого места. Потом он поставил фильтр на автоматические режим. Один из спутников каравана остался только приемником. Другие, воспринимая его сигнал, с минимальной задержкой стали копировать волны, зеркально отражая их по частотам. Радиомолчание было обеспечено. Через некоторое время приборы успокоились.
- Сигналы совпадают с тестовыми? У кого отличия очевидны?
Вадим видел это в правом верхнем окне, но хотел проверить бдительность гостей центра управления. Они ответили, почти сразу же прислав данные.
- Медленно включаем квантовые анализаторы. Магнитное поле мы не сможем проверить на тестовом материале. Сделайте пробы из ближайшего участка вакуума и проверьте отклонения спектра.
Проверка была рассчитана на то, чтобы найти украшение пространства, почти ничем не наполненного. Приборы уже начали выдавать линии. Они соответствовали присутствию материала, который придавал розоватый цвет кольцам. Такой же он видел на серо-розовой Ио, но тут, не на Юпитере, а на Сатурне, состав отличался. По мнению ученых вокруг кольца была пыль, состоящая из хлопьев.
- У кого-то есть задержки?
Пол посмотрел на Вадима через монитор затравленными глазами. Он подумал, что тот сейчас расскажет о проблеме, но ошибся.
- Все в порядке. Камеры слежения в норме.
- Не говорите все разом, не сообщайте, если у вас нет проблем, - сказал Вадим. – Кому-нибудь что-то кажется подозрительным?
- Один вопрос: возвращать ли назад камеры дальнего обзора?
Он вывел на монитор их проекции и план расстановки. Скорость движения астероида, к которому была прикреплены две дальние камеры, пришлось поправлять, немного тормозя его. Наскоро прицепив мотор на один из крайних камней, его отогнали подальше от кольца, чтобы захватить удобный ракурс. Обе камеры, покачивая солнечными батареями, как земные ромашки, находились на расстоянии нескольких сотен метров от него, для обоих взяли самые длинные тросы. Чтобы отодвинуть их дальше, потребовалось бы еще несколько дней. Еще раз посмотрев на панорамную съемку он сказал:
- Пока они берут все, что нам нужно. Если будут проблемы, займемся и их орбитой.
Постоянно летящие камни защищают от внешних радиационных лучей все, что находится внутри километрового кольца, поэтому Вадим решил еще раз посчитать орбиты, чтобы не идти вглубь за образцом, полет которого идет не по кривому эллипсу, где-то за тысячи километров от него выступающего в более горячие места.
- Взгляните-ка на этот лед, - как будто в пребывая в трансе гнусаво протянул Сарду. – За миллионы лет он так и не осел на астероиды, как наш снег падает на землю.
Он вывел на монитор общего разговора крупный снимок.
- Хлопья состоят изо льда, который образуется на всем, что достаточно больше трех лет находится при низкой температуре.
- Везде?
- Если холоднее, чем минут сто градусов Цельсия. Этот кристаллический лед собирается в мелкие структуры.
- На него приятно смотреть, - ласково сказала Ольга, невзрачная девушка, работавшая обычно в Аналитических кубиках. – Подумать только! Он тут может только посмеяться над своими собратьями снежинками с Земли. Конечно, если они не из Арктики.
Лед, метан и аммиак со льдом и лед с серо- и железосодержащими силикатами за миллионы лет на орбите переместились.
- Будут ли они нам еще и петь?
- Вы просто смотрите на них и слушайте, Охлобыстина, - доброжелательно повернулся к девушке Вадим.
Он взял ее не сюда не для того, чтобы она оказалась самой разговорчивой из его персонала, увидев этого ловеласа. Она, казалось, поняла, что шеф не желает слушать ее воркования и опустила голову над клавиатурой. На самом деле она сейчас решила записывать свои приключения, чтобы показать их потом своей недавно родившейся дочери, Светлане.
Химический состав всех трех основных структур заставляет частицы отталкиваться друг от друга с разной магнитной левитирующей силой. Из-за нее они разворачивались под разным углом, летя в пространстве, и распределялись в разных местах на орбите. Но романтике в панораме кольца B вблизи от него было намного больше, чем способен был объяснить ее человеческий разум. Размещение на оси частиц разных химических соединений влияло на цвет колец. Небольшие чешуйки поворачивались под разными углами, отражая свет, и немного окрашивали отблеск.
- Что со связью?
- Между устройствами – порядок.
- Готовимся к локации. Не забывайте, что будут сюрпризы.
Вода плохо реагирует на радиоволны. Состав ледяной пыли, немного изменяя ее свойства, давал эхо, подобной пению сирены.
Сине-серый лазер пушки направил свой луч на ту часть кольца, где проводилась локация.
- Полностью от ультрафиолета изолирует только атмосфера. Но наши хлопья дают большие волновые отклонения из-за минералов, которые в них растворены.
- Еще они дают частичную сверхпроводимость. Поэтому анализатор может обмануть нас.
- Ставим поиск на пересчет тех камней, которые немного дальше от Солнца.
- Мы должны вытащить из центра два камня. А вначале расставить оборудование так, чтобы не пропустить атаки метеоров.
- У нас есть два выхода. Поимка и пушка готовы?
- Да.
Вадим говорил в журнал испытаний то, что слышали все участники его команды.
- Первый старт – прицепить мотор к астероиду внутри пояса. Сейчас снимаем с робота все, кроме навигации. Это проба. Он должен пройти внутрь, сделать несколько простых движений. Если они будут удачными, проверить движения второго уровня сложности. Потом робот должен вернуться на базу без проблем и пройти проверку системы.
Робот, дорогой робот
- Какой зонд будет первым?
- Номер шестнадцать. Он крепкий, и находится с земной стороны.
Техники переключили компьютеры так, чтобы получить все данные от его оператора. Они делали дополнительный анализ. Камеры слежения, укрепленные в сотне километров от них, показывали, что в ближайшие пятнадцать минут на траектории его полета гостей не будет. Маленький зонд на мощном лазерном моторе отправился в путь. Он не давал собственного фона, как его ядерные собраться, которые обычно использовали дешевые перевозчики камней. По скорости он (Вадим поздравил себя за усовершенствованную карту проверки топлива) превосходил свои аналоги. Будущие доктора наук отнеслись к его старту спокойно, чего нельзя было сказать о Далекой стране и MIT. Первый после оставался уже не на половину смены, как обещал, а задерживался часа на два, хотя и не решался предложить полный рабочий график. Ученый из MIT подключил к своим приборам еще два каких-то непонятных устройства.
- Что вы еще считаете?
- Это не усиление мощности компьютера. Я хочу оставить себе записи о том, как армия Земли входит на Сатурн через его главные ворота.
Вернер радовался запуску, комментируя его ход для сменяющихся у него за спиной приятелей. Арине они понравились тем, что, похоже, не если и были на марсианских программах, то в качестве телезрителей научно-популярных переедая о них. Камень на седьмой камере ненадолго закрыл наблюдение. Он был диаметром всего в один метр, но двигался с равной зонду скоростью. Она поторопилась включить общую связь с проговорила:
- Смотрите на сигналы там, где камеры перекрываются. Мы не должны пропустить астероид и проверить коррекцию для навигатора.
- Что ищем?
- Если будут возможные перекрытия для сигнала с Техники водяной удачи, посмотрите, пройдут ли они между роботом и выносными центрами управления.
- Это как осколок стекла, вонзившийся в ногу полтора часа назад, который мы сможем вынуть через полтора часа, - важно пояснил Сингх.
- Не лучше ли отвести технику назад и еще раз перепроверить командный центр?
- Астероиды будут появляться снова. Мы расставили камеры сзади по ходу полета, имеем общую съемку. Но расчет каждый раз будет уникальным.
Локаторы показывали движения камней внутри пояса, отмечая их скорость. Самые дальние были предоставлены Институтом Исследования Сатурна имени Светлова, российской группой с международным участием. Талдомов верил им, верил их приборам. По слухам их настраивали и проверяли в деле еще люди, каким-то чудом поставленные на участок рядом с кольцом несколько десятков лет назад. Они изучали способы отрыва камней, проверяя, нет ли их потока, стремящегося к Земле. Течения не нашли. Научная база подтвердила, что на Землю не стоит ждать метеорита с колец Сатурна, не сгорающего в атмосфере и падающего точно в новенькую атомную станцию на скорости выше, чем у систем реагирования противовоздушной обороны. Сейчас их камеры видели почти все крупные камни и охотно давали данные об их перемещении. Уже с помощью собственных программ распознавания по их снимкам можно было поискать мелкие. Нельзя было пропустить те, что из-за разницы в скорости способны были продырявить приборы.
- Утешайся тем, что сбоку, с нашей стороны, вдалеке ничего нет, - миролюбиво заметил Вернер.
Пятнадцатую камеру закрыл еще один астероид. Двадцать четвертая, которая находилась на два километра впереди, показывала ухудшенное изображение из-за снежной крошки, которой становилось все больше.
Внезапно зонд номер девять стал съезжать с установленного направления полета, словно перед приборами внезапно открылась невидимая дверь в одну сторону и они стали учитывать силы ветра, дующих через проем. Он прошел триста метров под контролем людей. Те по мнению Вадима оставили все человеческие побуждения ради точной науки, поэтому первое его предположение было о неполадках из-за излучений. Это могла быть и грязь на приборах, связи от мелкой крошки наледи или электромагнитное поле, выбивающее микросхемы из строя. На испытаниях, которые проводили на самой разреженной части кольца и самых первых, еще до отправки на место, похожих помех не было.
- Мы теряем управление, - воскликнула Арина.
- Быстро ставь зонд на автоматический возврат. Все старики, править курс, - скомандовал Вадим.
Его команду зонд мог почувствовать только через полтора часа после ее отправки, даже если он подаст ее мгновенно. Сарду весело присвистнул и демонстративно жестом показал своему напарнику, что ждет от него работы по наведению порядка. Тот, не замечая его, уже вывел на экран данные камер слежения и отмечал частоты для детальной проверки после.
- Какие удивительный трудности в самой опасной части этой области загадок, - промямлил индиец, ни к кому не обращаясь.
Радж Сингх уткнулся в графики и кривые с таким значительным и одновременно пустым лицом. Арина на всякий случай вывела на свой контрольный монитор его действия. Она испугалась, что он готов выложить тонны информации. Уже через пять минут, показавшиеся ей вечностью, она убедилась, что он, со свойственной студентам, желающим отличиться только лояльностью, ничего не предлагает. Его напускной вид придавал силы трагичности момента, что он наверняка использовал для продвижения, такое беспокойство лишь усиливало уважение к профессору, старшему, взявшему на работу этого умника.
- Камеры готовы?
- Связь поддерживается нормально.
- Не забывайте, что программа сработает не раньше, чем через полтора часа после получения. Мы увидим первый кадр с ее лечением робота не раньше, чем через три часа. Все это время робот действует не вслепую, но по системе, которую мы в него заложили раньше.
Арина, оглядев всю группу, немного обрадовалась, что среди них нет Эрлиха или какой-то девицы из числе тех, кто создавал робота-аукциониста. Они наверняка воспользовались бы их неудачами для того, чтобы вцепиться в человека и заставить его признать своей еще худшую судьбу. Она вспомнила о том неприятном их напоминании о возрасте, и, сравнив свою команду, поняла, что лишь они, самые умные, но не самые богатые, стали людьми, в компании которых даже в сложных ситуациях жизнь продолжается и получает надежду на будущее. Пол, подняв глаза, сказал:
- Мы передаем сейчас на Землю большую часть информации. Загружен канал передачи. У самих роботов часть системы занято это работой. Нельзя ли что-то сократить, а дополнительную память открыть для внутренних расчетов?
- Каких?
- Путь робот хотя бы считает сам сближение с большими объектами из опасного для него материала. Считать опасной будем любой лед с содержанием воды. Робот почти не нагревается, но из-за магнитного поля возникают плазменные разряды.
- Вы говорите о том, что мы не знаем плазменной температуры тех молекулярных соединений, которые сейчас отреагировали на робота и волны передачи до него?
Вадим понял его мысль, он думал о том же.
- Уговорим его помочь нам спасти его, - дал добро на расчеты Вадим.
Так быстро, как это позволяла система, они перевели несколько устройств на другой режим.
Задержка сигнала давала немного времени, чтобы перестроить анализатор на автоматическую съемку панорамы. Робот двигался очень медленно, улитка отдала бы ему олимпийскую медаль за самую низкую скорость, не раздумывая. Но каждый из собравшихся понимал, что все, что они видели сейчас, произошло немногим более полутора часов назад. Сейчас, если робот под контролем, они этого не увидят. Каждый сигнал с Земли, посылаемый программистами, был рассчитан на то, что зонд находится в одном из трех состояний: слушается управления, потерян или частично управляем. Все команды шли одновременно. Разбирать их на месте было предназначено роботам. Как угадать правильные? Легче всего дать все возможные варианты еще до запуска. Они там были. Сейчас оставалось только проверять, какую из них выбрал робот, и надеяться, что срочно посланные коррективы будут не лишними.
Еще два часа пятнадцать минут зонд номер девять воспринимал сигналы центра управления. Он медленно разворачивался. Покачиваясь, зонд отправлялся обратно на солнечную сторону кольца, где его ждали люди. Один раз он столкнулся в летящим мимо камнем, покрытым вмятинами от ударов, диаметром в метр. Скорость лобового удара была небольшая. Электронная карта для опознавания входных сигналов не должна была получить повреждений. Потом зонд завис, как бы выбирая, где ему больше всего хотелось сделать первое кладбище цивилизации роботов, так и не дошедших до людей.
- Он вернется?
- Если выдержит. Смотрите, у нас гости.
Камеры передали, что к нему несется камень, который может ударить посильнее.
- Его траектория?
- По курсу. Точно по курсу.
Когда Вадим подумал, что он зонд минуту будет прошит насквозь камнем величиной с орех, выпущенным, как из катапульты штурмующих эту крепость в титановой оболочке, девятый сдвинулся с места. Он, медленно качая дополнительным солнечными батареями, болтающимися от поворота к свету до угла в тридцать градусов к нему, пошел в сторону.
- Только что мы видели, как сработала наша программа проверки через ближние к нему модули с базы!
- Что-то они слишком плохо о нем заботятся.
- А почему он сам уснул и не желает учиться у них?
- Проверим его систему исправления ошибок?
- Если он подойдет ближе. Сейчас нельзя перегружать канал связи.
Еще пятьдесят метров, и мотор замер.
- Он еще проснется?
- Ждем.
Он парил двадцать минут, не слушая позывных. Потом немного ожил, не меняя направления полета, и переместил одну из лопастей солнечной батареи. Это движение задело камень, летящий рядом с ним. На секунду пилотам показалось, что робот вновь контролируется приборами. Но оказалось, что он оттолкнулся и налетел на новый камень, оттолкнулся от него, чтобы удариться еще об один. Движение заставляло его удаляться от наблюдателей, быстро улетая от них назад.
- Все программы позывных для робота переместить в камеры дальнего наблюдения. Я хочу посмотреть, что будет с ним, когда он до них добреется, - сказал Вадим.
- Может быть, попробовать дать пеленг на все дальние камеры?
- Это безнадежно, если наши не сработают.
Через три дня робот прошел, не замечая сигналов, через последнюю ловушку. Он безжизненно мотал разбитыми от ударов солнечными батареями, как ромашка после цветения, когда ее лепестки недружно опускаются вниз, а она всем своим видом показывает, что гадать на любовь, поцелуи или ненависть еще год придется уже без ее помощи. Убийственная среда колец Сатурна умела хранить свои секреты. На момент полной потери никто из членов команды еще не готов был точно сказать, что послужило причиной потери, сенсорные механизмы или связь.
Создание границы
- Что там с роботом?
- Я использую картинки, которые прокручивают его движения во всех направлениях и диапазонах. Я делаю отчаянные усилия для того, чтобы не свалиться от ночи без сна. Но для того, чтобы узнать, как созданные плазменным разрядом микросхемы отреагировали на какой-то неизвестный нам способ окунуть их в заряженное пространство можно только на Земле.
Все, кто связан с космическими программами, знают, что на первых запусках бывают неудачи. На них смотрят как на временную задержку работы. Вадим устал и пытался вернуть себе состояние душевного спокойствия.
- Все посмотрела данные об аварии? Есть ли кто-то, кто не ознакомился со всеми материалами?
- Они производят впечатление, что мы нигде не были дураками, - сказал огорченный Вернер.
Талдомов смотрел на своих людей, чтобы увидеть их состояние. Первый зонд стал первой неудачей, поэтому ему было важно разглядеть признаки злорадства на лицах своих новых коллег. Разглядывая их, он понимал, что внешне ему необходимо сохранять присутствие духа и стандартную манеру поведения. Все, что ему пришло в голову, это не быть смешным и предложить путь не самый умный, но и не самый неправильный вариант, чтобы справиться со своей робостью, пришедшей вместе с полосой неудач.
- Может быть, попробовать разобрать зонд на блоки еще мельче и посмотреть, как реагируют они?
- В первую очередь проверим всю технику вне пояса. Выделите три группы: ближние к нему приборы, контактирующие с поврежденным роботом блоки и те, что совсем не участвовали в первых двух действиях. Сравните все параметры. Если что-то отличается, сразу же выкладывайте проблемы на ученый совет.
По условиям контракта экспедиции разрешалось разбить половину техники, которая поступала под управление команды. Вадим, увидев в работе уже всех аспирантов научной станции, стал понимать лучше, почему ему предложили такие льготные условия. Узнав лучше людей и технику, он понял, что еще до его появления было множество испытаний, но ни одно не смогло превосходно решить ту задачу, которая стояла перед ним. Он видел, как Сарду с сияющими глазами объяснял что-то профессору Ружди, но не видел у того беспокойства, свойственного специалистам, которые увидели настолько серьезные ошибки новичков, что теряются от их обилия и фатальности.
Новизна работы делала ее интересной и сложной одновременно. Вадим убеждал себя, что когда-нибудь только за эту экспедицию он скажет себе, что жизнь прожита не зря.
- Сколько нам придется еще оставаться без идей? – Китайский ученый нервничал, стараясь скрыть это.
- Плохие идеи приведут нас к опасности, которую мы не сможем даже описать, - не поддалась на его шутливый тон Антонина Голованова, его напарница из Аналитических кубиков.
Она была такая же молодая, как он. Если она и кокетничала с ученым по внутренней связи, по нему не было похоже, что она вызывала у него безмятежное блаженство, что-то сладкое или томительное. Но он важно выслушал ее и снова опустил взгляд с камеры связи на расчеты.
Сейчас два самых лучших аппарата висели на орбите далеко от опасности. Камеры, роботы, зонды были им заботливо пересчитаны еще до того, как отправились в путь. Он и Арина еще до знакомства с будущей командой, до открытия общего портала в сети, договорились поставить подальше от камней столько приборов, чтобы вернулась половина плюс пять. В крайнем случае, решили заканчивать работы после критической поломки и возвращаться. У него было еще время и возможности. Самые лучшие приборы он приберег. Самые хорошие анализаторы стояли в безопасном месте. Теперь предстояло изучить запись с потерянного девятого, который все еще дрейфовал под наблюдением камер.
Первый день после аварии прошел гладко. Напарник техника Аналитических кубиков из Далекой страны, Андрей Муравьев, попросил разрешения остаться следить за потерянным зондом с собственного компьютера, но Талдомов не разрешил ему этого. Всех, кто имел опыт марсианских программ, сейчас он заставил еще раз проверить записи. Ему необходимо было найти место, где произошел сбой. Ученый из Александрии, Сарду Монжур, проводил время за изучением величественных камней в округе. Перед его монитором был и его коллега постарше.
- Сахриб Ружди, - представил он его Вадиму, когда заметил, что тот обратил на них внимание. – Это мой научный руководитель из Университета.
Талдомов подумал, что чем больше гостей собирается для разбора его ошибок как командира, тем важнее для него не показывать, что у него на сердце и, взвешивая каждое слово, не отступать от протокола взаимодействия среди хаоса.
- Теперь мы проверим дорогу для камня. Она не может быть одинаково опасной на всех промежутках. Найдите между ними какие-то отличия.
Сам Вадим решил замерить все сигналы в районе аварии. Если он, проверенных на всех длинах волн, отличался от других, стоило попробовать разные участки. Если безопасных не окажется, можно было устроить удар волной, компенсирующей помехи. Он уже мечтал поводить лазером на участке, величиной в несколько раз больше, чем коридор, нужный для прохождения оборудования.
- Когда будут готовы моторы на камнях, на которых летит оборудование базы?
- Их проверяют.
- Не тратьте время на полный контроль системы. Выделите несколько, чтобы не пропустить типичные ошибки, если они появились не только внутри кольца. Не забудьте получше закрепить моторы перед перемещением.
Караван растянули, чтобы издалека сделать локацию тех материалов, которые шли со скоростью немного больше, чем те, что находились в будущем тоннеле.
***
Студия Талдомова дома пополнилась новым компьютером. На нем он сам пересчитал все данные прежде, чем подтвердить расчеты других.
Ему показалось, что этих мер было слишком мало. Он изучал и пересчитывал свойства сверхпроводимости, которая меняла расчеты из-за пыли в пространства между камнями. Для того, чтобы учесть ее свойства еще две недели челноки с лазерами носились по обоим сторонам кольца, камеры, путешествующие за ними, тщательно фиксировали любое изменение в разных диапазонах, их фотографии уже дома раскрашивали, меняя инструменты и формулы.
Смена проводимости, которую создавал плазменный удар, иногда сверкала на снимках всеми переливами желтого и зеленого цвета. Сотни снимков показывали, что облако в некоторых диапазонах приобретало формы. Вадим образовался этому обретению, так в движениях возникала упорядоченность, которую можно было предсказать. Он выделил наиболее плотные цвета и самые прозрачные. Проводил замеры длины волн и готовил лазеры к работе в семь, восемь и девять часов без остановки.
Самые разнообразные движения возмущений, созданных его пушками, он старался заснять, учитывая панораму и захватывая как можно больше пространства. Он хотел знать, будут ли волны распространяться, не пойдет ли обратный сигнал, будут ли взрывы.
Камеры в мирном черном сне делали все, чтобы спасти прибор, которому предстояло улететь на некоторое время и обязательно вернуться. Вадим сократил время полета до минимума. Теперь он жалел, что на другой стороне осталось меньше техники, но не решался отправить туда часть держащихся подальше от опасности инструментов с удобной для наблюдения. Их он тоже расставил подальше друг от друга, опасаясь остаточного излучения, которое может выйти за пределы пока не проверенной границы сигналов.
Удар шел за ударом в течении пяти часов. Только после этого робот осторожно приблизился к освободившемуся пространству и начал делать там маневры. Его вернули через три часа и отправили на осмотр. Следующий полет по плану Вадима должен будет пройти на месте, где камеры показывали сгустки возмущений. Он хотел доказать, что именно они стали причиной аварии, но он не мог решить, что из доступного для него сейчас оборудования необходимо залить лучами этого невидимого обычным взглядом человека солнца.
- Тебя что-то беспокоит?
Арина не могла оставаться в неведении, как человека, привыкший знать, за что он отвечает здесь и сейчас.
- Да, беспокоит.
- Ты нашел еще какую-то серьезную причину аварии?
- Я не знаю, чем пожертвовать. Мы не можем вынуть микросхему или блок, кинуть его в самое пекло, а потом вытянуть в безопасное место на веревочке и проверить на анализаторах величиной в дом.
- Ты не можешь взять микросхему. Но тебе ничто не мешает открутить несколько манипуляторов у роботов, а после возвращения проверить их, поставив на прежнее место.
- Я тебе обязан, хочу, чтобы ты была счастлива и получила дополнительную плату на небесах за этот совет.
Пыльная история
Вадим делал замеры эхолотами, что расположились по обоим сторонам кольца. Через два дня была найдена причина помехи. Вадим обратил внимание, что Муравьев то и дело посматривает на направление движения зонда, и надеялся, что тот предложит готовое решение. Но оно возникло у Арины. Тесты показали, что сигналы слишком разогрели микросхемы, оплавив контакты частотного анализатора. Второй причиной мог быть магнитный скачок поля. Зонд был с Техники водяной удачи, которая останавливалась после кольца А, знаменитого своими загадочными полями магнитного отталкивания, хотя и ниже, в щели Гюйгенса. Если прибор сказался облученным и из-за этого вышел из строя, то пришлось бы возвращаться на базу и перепроверить все заново.
Вадим еще раз посмотрел все, что физики считали самыми сложными загадками Сатурнианских колец. Его внимание привлек пункт справочника об изгибных волнах.
- Мы проверяли отражение пыльных сверхпроводников?
- Да, вот данные, - сказал индийский коллега Вадима, Радж Сингх. – Посмотрите на ту камеру, которая почти закрыта пылью.
На ее визуальных данных почти ничего не было понятно. Но когда данные от каждого диапазона частот сопоставили во времени, оказалось, что общий почти невидимый со стороны Техники Водяной удачи и другого корабля микронные частицы начинали складываться в спицы. Эти поперечные образования могли быть более яркими и не распадаться до десяти часов. Ученые сразу же проверили последние данные. Оказалось, что зонд пропал после того, как продержался в несформировавшийся спицах.
- Там есть сверхпроводимость, - сказала Арина, указывая на пыльно-водяную среду, скрывшую от них одну из своих тайн. – Частица обмениваются электронами из-за собственной невероятно малой величины, которая не защищает их соседями из подобных себе атомов. Вокруг места, где зонд подвергся атаке, аномалия подействовала на его приборы навигации и связи.
- Говоря по-другому, мотор заглох, потому что не получил команды ехать и так понял, что надо остановиться? – Макс Вернер, спросивший ее, больше хотел разобраться сам, чем утешить милую женщину командора. Но его дружелюбие подействовало на нее успокаивающе.
- Примерно так.
Следующий запуск запланировали во вторник. К тому времени цикл магнитных аномалий, связанных со сверхпроводимость, должен был быть на низкой фазе и еще идти вниз около пяти часов. Зонд теперь должен был по приказу инженеров пройти триста метров вглубь кольца и вернуться. Скорость на этот раз увеличили до максимума. Зонд взяли снова со стороны Техники Водяной удачи, чтобы проверить гипотезу о магнитном ударе по чувствительной технике. Зонд номер восемь прошел беспрепятственно триста метров. Управление было полностью в норме.
- Идем вглубь, - сказал Вадим.
Теперь зонд был виден немного хуже. Программы камер демонстрировали несколько изображений. Одной из них было сводным. На экран выводили только виды с камер, которые не были закрыты проходящими камнями. Некоторые из них по размеру были более пяти метров в диаметре. Наблюдение впереди показывало, что один из десятиметровых камней идет с крейсерской скоростью в сторону зонда, но обойдет его на тридцать метров ближе к Солнцу.
- Все в норме.
- Сделайте несколько пируэтов, - распорядился Вадим.
Его приказ был выполнен. Зонд послушно кувыркался, потом эхолотом проверил одну из проходящих мимо семиметровых продолговатых глыб. Приборам та показалась безопасной и он сел на ней.
- У кого аномалии?
Все молчали.
- Тогда возвращаемся.
Лазерная тяга подняла зонд так непривычно быстро, что ученым показалось, что он опять потерял управление.
- Разворот и заглушить двигатели, - ревел Вадим.
Минуту или две автомат кувыркался. Потом он несильно столкнулся с метровым камнем, отлетел, легко столкнулся с другим. Вадим уже подумал о том, что он снова теряет технику. Потом вспомнил о задержке, которая происходила из-за передачи на Землю и неопытности пилотов нового дорогого двигателя. «Еще минуту жду», - подумал он. Через две минуты он увидел, что действия зонда стали более упорядочнными.
- Зонд удалось выровнять.
- Снова сесть?
- К нам летит осколок на высокой скорости, - отрапортовал техник внешнего наблюдения. Будет в районе аппарата через полчаса. Скорость критическая, размер десять сантиметров, приближается сзади.
Такой метеор был из класса самых серьезных бомбардировщиков. Ученые с базы с уважением посмотрели на Вадима, поставившего дальние посты наблюдения на таком расстоянии, которое дает возможность предсказать полет на скорости выше первой космической. На Земле немного быстрее на планету падают метеориты. Они сгорают в атмосфере, только поэтому аварии из-за них редкость. Тут, в невесомости, где даже застрявшее в грунте колесо вездехода могло навсегда оставить без аппарата, все было иначе.
- Быстро назад. На Солнечную сторону.
Зонд, обходя крупные камни, возвращался. Третья попытка запустить его была снова после разрушения спиц с запасом времени на создание новых. Она тоже прошла благополучно. Запуски шли еще неделю, после этого Вадим объявил время начала доставки роботов для забора пробы грунта. Три километра, столько отделяло центр кольца от места расположения кораблей, считалось небольшим расстоянием до цели. Вадим собирался брать образцы и везти их к роботам на корабельный уровень. Но Арина противилась и требовала проверки бесперебойной техники уже в толще волн кольца. Ее поддержали ученые.
- Так мы создадим инструкцию для действий, когда сюда приедут новички.
Аналитические кубики как профи вызывали у них уважение за быстрое и точное решение проблемы Герои битвы за освоенный участок, уже казались им серьезными профессионалами. Ружди показывал съемки кувырков первого зонда в Александрии. Андрей Муравьев снова попросил у Талдомова возможности проследить за первым астероидом. Тот решил показать широту души и открыл ему доступ, одновременно передавая его напарнику из своей фирмы знак не забывать следить за действиями гостя. Он не хотел получить еще одну аварию, теперь уже из-за деревенских новичков с галерки, поэтому подкрепил свой приказ знаком от компьютера. Потом дополнительно запрограммировал робота передавать действия обоих ему и Арине в особую папку, которую не сдавали вместе с проектом и не удаляли.
Еще через неделю анализаторы грунта начали работать в штатном режиме. Когда дальнее наблюдение показало, что кольцо начинает собираться в большие, уже видимые глазом спицы, всю технику отогнали еще на два километра в сторону и решили оставить базу на камнях там.
- Моника, смотри: это как раз то место, где Сатурн начинает становиться похожим на сирену из греческих легенд.
Талдомов услышал разговор, который шел за кадром одного из его помощников. Голос электронного переводчика не был похож на модуляции автора речи. Восторженный Макс Вернер опять решил показать своим друзьям из Шверина, чем мы заняты. Он вспомнил, что поручил Арине точнее узнать об этом человеке и MIT, когда Игорь Маркин настоял на их участии, но сам до сих пор не имел времени узнать о нем больше. Конечно, мнение Совиной он считал надежной оценкой любого невидимки, если его проявления существуют, хотя бы на уровне обмена электронами. Резкого диссонанса в оценках с ней у него никогда не было. Он посмотрел на ту камеру, которая мола показать ему собеседницу Макса. Она выглядела обычной, сдержанной. Одежда ее была поношенной и почти без украшений, она не производила впечатления богатой. Рядом с ней сейчас было еще несколько человек. Макс жестикулировал, явно расхваливая проект, в котором он участвовал. В небольшой комнате, где он сидел, было два мужчины и три женщины. Притяжение клуба было сильным, оно настраивало на ту форму дружбы, которая, казалось, не требовала рывка душевной энергии, со временем приводящее в отчаяние тех, кому приходилось иметь близких людей, требующих его.
- Смотри, как мы будем проверять минеральный состав астероидов, - говорил Макс, обращаясь уже к мужчине. – Антонио, этот корабль с голубой полосой прячет от излучения роботов.
Вадим увидел, как центр управления Макса выводил на его мониторы сам корабль, устройства, параметры роботов. У каждого из его гостей сейчас было о чем подумать, а он снова болтал и снова менял импровизированные плакаты для презентации. Тот, кого он назвал Антонио, долго изучал квантовые анализаторы. Вадима удивляло его любопытство не к красочным картинкам или простым рекламным пультам, а строение техники.
- Эта настройка определяет, есть ли радиопомехи от сверхпроводимости, - продолжал объяснять Вертер.
- До нас дошли слухи, что вы отважились найти способ удирать от магнитной аномалии размером с городской квартал, - вставила словечко в разговор женщина, явно кокетничая с ним.
- Правильно. Мы не хотим компромиссов с природой, если она нас убивает, - добавила другая. – А у них бывает смена сезона?
Шумная стайка людей, которые не боялись оказаться в одной компании и подцепить друг от друга вирус, стала нравиться Вадиму. Он уже смотрел, откуда они, перебирая заманчивые философские рассуждения о Пятом кольце Шверина и его инженерах. «Какой размах», - подумал он, увидев, что там вычистили всю округу и собираются передавать технологии заинтересованным цивилизованным городам. Для других они смогли остаться загадкой только из-за огромных цен и сложности технологий. Талдомов решил проверить, рассказывает ли о них Игорь на своем радио и с удовольствием обнаружил, что тот способен сделать то, что вызывает душевный подъем в теле и мозге одновременно. Заманчиво было и то, что сам Маркин уже рассказывал в их родном Шверине о Тананриве.
Формальная наука
Теперь, когда режим запуска роботов был отлажен, действия команды пилотов и шахтеров тоже изменили. Вначале пускали зонд для проверки работоспособности устройств. После него на максимальной скорости срывался с места робот обработчик. Он сновал между базой и выбранным камнем, в опасное время оказываясь вне зоны действия сверх проводящих частиц и СЭР. Из-за этого срок работ затягивался. Вадим подумал о том, чтобы в периоды покоя переводить техников на Тананриву, но потом решил оставить всех, ожидая сюрпризов от коварных колец. Он не пожалел об этом, когда потерял еще одного робота. На этот раз камеры проверяли, ища формирование спиц, опасности впереди не было. Робота, прикрепленного к астероиду, вызывали в штатном режиме. Он возился с грунтом, чтобы упаковать сразу несколько последних проб. Это была одна из самых простых машин для бурения. Она же делала тесты на радиоактивность, потрескивая анализаторами в устройство передачи. К тому времени камень, на котором он делал анализы, пестрел дырами от проб грунта. Его покрывали сети с клиньями, удерживающие зацепленный за них прибор на поверхности. Инженеры уже подыскали следующий камень. Они пробили отверстия, доставили колья, вмазали один стандартным способом. В другие отверстия приготовились вместо привычного распора залить немного растопленного льда из собранного в полета по кольцу. К шахте шло небольшое поле пылевой плазмы, которое ничем не напоминало спицы. Но Эффект Джозефсона, похожий на их действие, сработал снова. Частицы воды из облаков на сатурнианских кольцах опять стали генерировать электромагнитное излучение.
- Что случилось? Мы пропустили спицы?
- Нет, их не было.
- Когда должны быть следующие?
- Не известно, но вначале собирается характерная дымка. Вот после этого контура мы вывозим грузовики, - сказал Муравьев и вывел на экран карту. – Сейчас была такая.
Он снова показал всем изображение, прокрутив его немного назад. Спиц не было
- Смотрите, снова собираются спицы.
Дальняя камера, которая показывала то, что появится прямо перед Техникой Водяной удачи через час. Этого времени по расчетам хватало для того, чтобы убрать оборудование.
- Что будем делать? Робот не слушается.
- Быстро посылаем за ним пилота.
Анализатор почти перестал слушаться команд, хотя немного подавал признаки жизни. Он вертелся, не давая спасателям отцепить себя от страховочного троса. Все же времени оказалось достаточно для того, чтобы привезти его на базу.
- Куда мы денем машину?
- Только не в ангар. Если его приборы убиты магнитным полем, я не хочу, чтобы какой-нибудь вирус задел соседние, даже если это будет только компьютерный вирус.
Микросхема состоит из сложной сети контактов. Ее маленькие усики микронных размеров и меньше. Материалы в обычном состоянии изолированы от контактов, под током они изгибаются, чтобы эти усики выпрямились и замкнули ток. Если магнитное поле сумело изменить их и так сломать, изоляция была необходима.
- Тогда куда их девать?
- Пока пусть повисит на тросе. На следующем этапе необходимо поймать еще камень. Туда мы поставим робота, а камень постараемся запустить на нашей же скорости, но в километре от техники.
Остановка помогал им принять еще одно решение. Для нового ангара робота ближнего действия отправили за одним из камней, с которого брали пробы два дня назад. Он не улетел далеко и был размером не больше метра. Машина сумела зацепить новые клинья на распоры от предыдущей работы. Еще до формирования новых спиц он с трудом вытащил камень за пределы пыльного облака. Там его подхватил корабль Техника Водяной удачи с более мощным двигателем. Опасное поле опять отметили и поставили в программу оповещений.
Компьютерная слежка за членом команды из Далекой страны ЛТД не показывала ничего интересного. Муравьев долго возился с камерой дальнего действия. Похоже, он считал, что зонд девять можно поймать и пересчитывал его данные у себя. Техник в его поведении не заметил ничего предосудительного. Вадим еще раз перепроверил все данные камеры сам перед тем, как отдавать на базу доклад о том, что зонд разбит. Девятый стал историей полета, не больше. На следующий день он решил посмотреть, как отнеслась к его ошибке на базе исследователей Сатурна, и позвонил им. Оказалось, что ученые были озабочены своими проблемами, а шеф не хотел от них только продолжительных контактов с ним. Вадим успокоился. Он отметил еще одну потерю робота. Усталость заставляла его отправиться отдохнуть, но для настроения он решил покопаться в прессе. Почему-то интуиция подсказывала ему, что он должен узнать, что пишут о нем в прессе и как комментируют его коллеги. Среди заметок он искал те, что были зонде номер девять. Они оставались умеренно доброжелательными, но он решил посмотреть все. Вдруг среди самых последних страниц он увидел, что зонд номер девять куплен фирмой Далекая страна ЛТД. Талдомов не пожалел, что забыл об отдыхе ради лихорадки от желания все держать под контролем. Через час к Арине летел его дрон с запиской.
Она получила ее на следующее утро. Спросонок она не сразу разобрала, что он хотел ей сказать. Потом она прочитала снова и на лице ее застыла болезненная улыбка:
«Наша разбитая техника уходит по тем же законам, что и любая космическая. Выброшенный астероид или устройство принадлежит тому, кто первым стал его хозяином в сети после отказа первого владельца. Мы должны застолбить следующий списанный нами дрон хотя бы из-за мотора». Лазерный мотор был мечтой каждого космического летчика, как для земных князей шкафы с позолотой, богато инкрустированные ларцы, мрамор и античные скульптуры.
Для него сложно раздобыть не топливо, ведь он летел, сжигая материю, которой в пространстве немного. Пыль, оставшаяся на астероиде, многим уже пригодилась для того, чтобы заменить стандартные брикеты, похожие на старинную оконную замазку или детский пластилин. Ее использовали ядерные корабли из-за радиоактивности. Лазерные двигатели обычных земных конструкций в космосе были бы бесполезны, космические модификации так сложны в настройке перевода любого вещества в топливо, что раздобыть их могли почти только богачи вроде научных станций. Когда Арина поняла, о чем он пишет, она сразу же бросилась на поиски девятого зонда и обнаружила его новых хозяев. Небольшой робот, который пропал вчера, должен был находиться в списках хлама, имеющего хозяина еще месяц. Потом, если от него отказывались, любой мог предъявить на него права, но скорее всего он поступит в ведение ученых с орбиты Сатурна. Этот замечательный анализатор, о котором они даже не мечтали, будет разобран на части. Или, скорее, выброшен из-за таинственного облучения. Которое может повредить ценные приборы, если оно возникло из-за резонанса от сверхпроводимости особого химического состава, действующего на тонкую технику подобно кислоте, выплеснутой на живой организм. Конечно, были еще законы о том, как быстро придется вывезти робота, но тут все зависело от степени повреждений и его места, отбирали тех, что мешали другим. Весь вечер она писала программу, которая должна была застолбить мусор, выставленный на торги, раньше любого другого.
Квантовая запутанность
Время испытаний закончилось еще через тридцать пять дней. Карты ответов на лазерную локацию напоминали огромный кусок сыра. Вадим чувствовал, что время, потраченное на подготовку еще более грандиозных работ, стало еще и покупкой покровительства ученых.
- Теперь мы оказались группой, которая готова сделать открытие, - серьезно начал совещание Вадим, когда вся его команда, включая не выспавшихся ночью смотрителей, собралась перед мониторами.
- Оно еще не полностью наше, - добавил египтянин, устало мотая головой.
Он не успел утром поесть, поэтому выглядел не только заспанным, но и собранным до жесткости.
- Все в порядке, - добавил Вадим. – Я собираюсь опубликовать статью о нашем открытии под авторством всех челнов группы.
Он ожидал одобрения, но, обратив внимание на ученых, увидел, что не недовольно зашевелились.
-Что-нибудь не так?
-Я?
- Вы как-то неожиданно огорчились.
- Мы люди, которым необходимы научные статьи, - начал за всех индиец. – Но у нас есть люди, от которых мы зависим.
Он замялся, подбирая слова.
- Вы меня понимаете? Это и те, кто будет проверять ваш опыт, те, кто дал вам оборудование. Потом мы остаемся в системе, где получим или не получим следующие деньги, уже на свои работы, - он смотрел на Вадима почти в упор своими черными немигающими глазами.
- Радж, не считайте меня неблагодарным пожирателем мозгов и научной мысли в ее классических образцах. Кого еще необходимо будет вписать в авторы?
- Я… Я и сам не знаю. Мы вместе подумаем над этим, - обернулся он к коллегам.
- Подумайте и дайте мне ответ поскорее.
- Можно вначале получить статью?
Вадиму не понравилась мысль о том, что все выкладки и формулы будут опубликованы под еще не известными ему фамилиями еще до того, как он заявит о своих правах на открытие. Голос его стал мягким и вкрадчивым:
- Я сделаю все, что в моих силах.
Про себя он подумал, что вечером снова придется запускать дрон к Арине, предупреждая ее, что в эту статью войдут лишь те части изобретения, которые она готова дать пострадавшим от собачьих укусов нищим, если ее атакует с просьбой о пожертвовании на них жена троюродного брата ректора университета. Пусть выкладки будут научными, но не такими, что после этой публикации, даже если идею сразу же откроют от чужого имени, после можно будет самое главное дать в другом месте и под именами настоящих авторов. «В случае проблем объясним, что выводы сделали позже», - хмуро набрасывал он про себя текст записки.
Ученые, недолюбливающие жизнь без распорядка, привычного гениям, с уважением следили за новыми идеями, понимая прежде всего их грандиозность. Вадим с озорной злостью иногда думал, что не может понять по их лицам, насколько они разбираются в гигантской крысоловке, которую под пинки, его и Арины, героически тестировали. Создание квантовой запутанности ради безопасности коридора для анализаторов им показалось внутренней силой человеческого духа, которую можно было передать природе ради того, чтобы показать ей его силу. Они работали днем по европейскому времени, ночью за приборами следили наемные техники под надзором сосредоточенных на новой работе администраторов Аналитических кубиков.
После обеда Вадим, уставший от расчетов, вызвал Арину на связь, не показывая разговора персоналу.
- Я знаю, что многие считают, что мы можем выбить камень из общего потока, за несколько часов и в три приема прицепив к нему мотор. Но так слишком сложно достать большие камни.
- Быстро сбивай из пары камней пращу типа отрытого по бокам поршня, отталкивай их друг от друга перпендикулярно потоку.
- Выбить одним камнем другой на безопасную дистанцию?
- Кто будет смотреть на камни, летящие посередине?
- Наши камеры и мы сами.
- Материалы съемки мы без труда рассчитаем, чтобы поиграть в этот бильярд. Помни, нам не надо забивать маленький шар в лунку с него размером.
- А как ты рассчитаешь вес астероидов?
- Лучше спроси, оставить ли крайний булыжник на орбите.
- А что будет с камнем?
- Если мы не будем делать основательные крепежи на обоих, наружный камень полетит по другой орбите. Через полгода-год мы сможем сами забрать его, не подходя слишком близко к пыльным помехам.
Пращи была собрана еще через несколько дней. Все это время Вадим доказывал себе и своему небольшому отряду, что замедление продемонстрирует степень заражения техники снаружи, сейчас они только предполагают, что там нет опасности, а полетное время будет точным доказательством.
Обратите внимание на что-то умное
Теперь можно было найти коридоры для того, чтобы вытащить определенные камни, но не было возможности посмотреть достаточно образцов, которые находились в каждом из классифицированных видов полей. Плотные желтые разводы держали свои секреты до последнего.
За три с лишним года, которые Вадим провел на космических звездолетах только как мастер по наладке, он научился думать о том, что все самые важные сокровища находятся на Земле, если речь идет об открытиях способов зондирования или непознанных энергий. Обсуждать что-то новое он уже решался только с самим собой и Ариной.
- Ты чувствуешь разницу между обычным отловом астероидов и теми глупыми приключениями, которые мы прикрываем надутыми словами тут?
- Чувствуешь?
- Я о том, что мы поймали уже десять камней. Каждый регулярно сверлили, пробами заправляли машины, которые раньше нам бы достались только на праздник, мы не теряли контроль и передали все данные.
- А что, ты хотел наступать на плазму, поражающую нас сверхпроводимостью и получить судебный иск за разбитые лучшие в мире корабли?
- Подожди. Я тебе кое-что покажу.
Вадим достал несколько набросков и формул, сделанные почти дрожащей рукой, и повернул лист к камере, через которую со скучающим видом за ним наблюдала Арина.
- Что это?
Он показал ей карандашом на линию, обведенную красным фломастером.
- Фронт, проходящий через области сканирования, почти всегда выводится по нескольким видам спектра.
- Допустим.
- Ты видела совмещения в диапазоне, где мы проверяли магнитное поле?
- Мы посылали робота. Хватит и трех дней, чтобы сделать эти или похожие снимки снова. А что, они снова дали помехи?
- Нет. Но я кое-что придумал.
- Ты не можешь сказать сразу, что?
- Если ничего не случится, мы можем дать сигнал изнутри кольца, а не сбоку от него.
- Зачем? Допустим, мы можем вначале пробить коридор, потом послать лазер на середину, развернуть и палить огнем все, что нам не понадобится для пробы грунта, привезя на анализаторы черт знает что с видом и каждой камеры, с доказательством, что стоит за мифом о точности анализа образцов. Или наоборот, повернуть его соплом вперед, сжечь пыль, а потом поставить робота на чистое место на следующем за ним астероидом. Но все же я не понимаю, для чего нам эти проблемы?
Ее голос нельзя было назвать неприятным, но вздернутые брови и наклоненная влево голова показывали, что ей не хочется думать о чем-то достойном секты сумасшедших. Вадим, замечая это, смотрел на нее таким взглядом, словно она брела в темноте по бульвару, терпеливая, слабая, не замечающая впереди чудовища, а он, летя ей на помощь через города и пропасти, мог встать между жертвой и поджидающим ее злом.
- Я желаю, Арина Совина, чтобы ты выслушала меня и разобралась, о чем я с тобой советуюсь.
- Да?
- Ты помнишь сопровождающего робота, когда мы везли не выключенный анализатор?
- Он показал несколько излучений. Мы тогда все прекрасно проверили на месте.
- Хорошо. Я согласен держаться подальше от астероидов, которые мы берем как эталоны. Но неужели тебе не интересно изучить природу этих всплесков?
- С сопровождающими?
- А откуда мы возьмем оборудование, если нас наняли только для скачков между булыжниками оружейного вида?
Арина не хотела исследований и проблем, но ее немного развеселила идея пострелять в эту пугающую пыль. Среди летящих вокруг кольца музейных экспонатов были рентгеновские лазеры и синхротроны. Кольца зашкаливали электромагнитным излучением, как Солнце в летнее утро. Рентгеновские лучи не намного короче видимых, а синхротрон на слабых оборотах готов был засиять легкими рентгеновскими лучами не только от ста до трех десятых нанометров, как ему и было положено, но и дать отклонение из вакуумного ультрафиолетового режима, ограничивающегося этим порогом. Жесткий режим воздействия был равен по силам энергии связи электронов в атомах.
- Что вы тут делаете?
Пол Бернс подключился к линии связи вместе со своими двумя друзьями или коллегами. Вадим посмотрел на него и снова его внимание привлек его странный затравленный взгляд. Казалось, что таким взглядом должен обладать человек, который будучи здоровым случайно попал в психиатрическую клинику. Его настолько не любили, что решили упрятать туда навеки, но он, вопреки всему и из-за своего доброго характера сумел выжить и жить несмотря на все ужасы жизни оставшихся навсегда в таком месте.
- Если вы хотите знать, что будет дальше, пожалуйста, дождитесь окончания подготовки. Сейчас вы можете заняться приведением прибора в порядок.
- Я не хотел создавать хаос там, где еще не закончилась умственная работа, - смутился он, как человек, который понимает, что такое научные исследования.
- Постарайтесь в будущем получать удовольствие и от ожидания, - самым добродушным и нейтральным тоном сказал Вадим, немного кивая в сторону его спутниц.
Он хотел посмотреть на них ближе, чтобы увидеть и их глаза тоже. Они обе были белыми. Вадим хотел решить, являются ли обладатели такого странного взгляда белыми жителями ЮАР, то есть, была ли это национальная черта местных белых аборигенов, ошибочно принятая им за индивидуальный темперамент. Но девушки быстро скрылись из кадра. Талдомов решил, что как только он будет свободнее, обязательно посмотрит на видео их соотечественниц. Ему казалось, что странный взгляд виден больше в движении, в манерах, чем на статичной фотографии.
Лазеры на свободных электронах изобрели еще в начале двадцать первого века. Тогда они занимали площадь солидного института, сейчас космическое агентство предоставило им вполне компактный вариант, если разложить его хотя бы на одной точке опоры за три дня. LCLS, генератор выпуска пятилетней давности, университеты не пожалели отдать им, новичкам. В случае аварии на орбиту гордый своим грузом космический челнок повез бы куда более солидную и компактную модель. Вадим был человеком, готовым на прорыв, если для этого не надо будет идти на компромиссы с совестью.
- Послушай, у нас есть генераторы рентгеновских и магнитных излучений. В двадцатом веке не было исследования, которое не получило бы Нобелевскую премию после обработки ими хотя бы дюжины молекул.
- Дифракция перед разрушением?
- Да. Найти нужную длину волны, а потом посмотреть, как быстро мы сломаем этих крошек
Энергия тормозного излучения фотона может достигать жесткого режима гамма-излучения. Ускорение электронов в тормозном излучении, как правило, находится в противоположном направлении движения электрона, а синхротронное излучение находится под прямым углом к движению электрона.
- Плазма возникает при ионизации. Без нее мы имеем свободные электроны и ионы, всех примерно поровну. Ионы легкие, электроны тяжелые, все рассеяны и дискретны. Чтобы создать разряд, электроны каким-то способом должны отойти от своего уравновешенного состояния.
- Квазинейтральности.
- При плазменной сверхпроводимости, которая у нас уже есть, учитываем квазинейтральность, Дебаевскую длину, частоту плазмы и частоту столкновений, так?
- Это параметры, которые нужны для расчетов. Без них не сделать плазменного экрана, не порезать ткань и не очистить плазмой воду.
- В плазме частицы не сталкиваются друг с другом, но их большие группы действую магнитным или электрическим полем. Если локализовать пространство для них прибором, равновесие электронов и ионов сдвинется, а эффект изменится так же, как будто мы закачали в неоновую лампу горсть графитовой крошли и ждем от нее реакции благородного газа.
- Так.
- Но сейчас у нас есть все опыты для расчетов. Мы можем сделать квантовую запутанность, чтобы частицы в плазме изменили свои параметры.
- Ты готов предложить путь? То есть, нужную частоту или ради чего мы устраиваем этот фейерверк?
- Устраиваем? Рад, что ты уже не против.
- Я ничего не обещала.
- Я как раз не могу предложить звезду, которая укажет нам путь. Я, имея этот славный лазер на свободных электронах и тот чистый, сияющий на солнце своим загадочным блеском синхротрон хочу подействовать на одни атомы, чтобы из-за запутанности вместе с ними изменились другие, а мы посмотрим, будет ли эффект лавинообразный.
- Ты знаешь, что толкнуть, чтобы все остальное разлетелось, как карточный домик?
- Нет. Но я просто хочу все толкнуть, причем не один раз.
- Надеюсь, что после месяца таких экспериментов хозяева оборудования не потребуют от нас немедленного возвращения.
- Спасибо тебе за поддержку.
- Я согласна только на что-то осторожное и медленное.
Свобода науки - это свобода существования
- Смотри, какая чудесная кривая.
- Почему ты еще раз хочешь сделать квантовую запутанность? А что, если из-за нее, нарастающей лавинообразно, кольцо астероидов разлетится вдребезги?
- Прошлые опыты никаких лавин не дали.
- Но ты ищешь реакцию.
- Почему тебя это пугает?
- А заказ?
- Мы в диком месте. Никто не требовал, чтобы мы оставили кольцо нетронутым, как уголок природы, внесенный в красную книгу. Это не жизнь, а камни. Причем, нужные нам на Марсе.
- Они могут отлететь в сторону?
- В худшем случае. Но я не думаю, что поле подействует на них сильно. Отреагирует, скорее всего, пыль, микронные частицы и распределения электронов и ионов.
- Ты дашь излучение внутри пояса, оно будет нарастать, а потом камни перестанут собираться в кольцо и разлетятся по пространству вокруг Сатурна?
- Это маловероятно, не бойся.
- У меня нет страха, только любопытство. Все марсианские шахтеры мечтают о том, чтобы где-нибудь поблизости раздобыть еще одну глыбу, желательно без приключений. За такой удар они похоронят тебя у Кремлевской стены.
- Не сейчас. Я подразумеваю свою долгую и счастливую жизнь, ее длительность, а не возможность взорвать кольцо. На это не надейся, я просто решаю, что может случиться самого плохого, если игра пойдет не по правилам.
Арина все еще не забывала о разумной осторожности. Она перебрала в уме все пункты, по которым они несли ответственность и представила себе все виды изнасилования, которым ее могут подвергнуть сильные мира сего, чтобы закатить ей смертный приговор за самое невинное неумение мгновенно парировать их привычный садизм на допросах.
- Не надо экспериментов, - чужим холодным голосом проговорила она.
- Тебе, кажется надо выпить чая с жасмином и хорошо отдохнуть, - по-своему объяснил ее нежелание предугадать результаты эксперимента Вадим.
«Почему я так долго знаю этого человека, его кабинет находится дома, а я никогда не видела его жену в халате и папильотках, которая хотя бы мельком показалась у меня на экране?» - думала Арина после этого разговора. «Я не помню, где она работает, но не понимаю в любом случае, как он сумел подействовать на женщину, чтобы та сумела усидеть в этой клетке. Или у него есть какая-то своя тайна влияния на людей?»
Через час он снова вышел на личную связь и убедился, что Совина непреклонна. Без ее согласия он действовать не мог, ему необходимо было ее умение посмотреть на все со стороны глазами друга.
Он думал о программировании, сложившейся системе работы в этой самой богатой и самой бедной в мире области. Человек, готовый купить программу, с самого начала не думал о том, что свои деньги он тратит на то, чтобы устроиться на работу без заработка. После покупки он регистрировался, давая право все ошибки, возникающие при работе, отмечать самостоятельно, не получая за это ничего, кроме юридически значимого контракта, где четко было написано, что сатисфакций не будет.
Отдавший отнюдь не маленькую сумму работал, исправляя ошибки программы, не получая за это ничего, кроме преследований. Продавец имел право в любой момент залезть в его данные якобы для контроля за своей техникой, но на деле почти всегда воруя все, за что покупатель надеялся получить деньги сам. Продавец оформлял свою работу через спецслужбы, тайно ведущие слежку, так еще раз защищая свое право на давление, безусловное подчинение силе.
Крупные фирмы, то есть, самые богатые, без труда находили технический способ поставить автоматику, позволяющую за самыми маленькими и беззащитными людьми следить самым мощным армиям мира во всем их могуществе. На психические атаки, ставшие следствием такого контакта, жаловаться можно было разве что магу. Но самых знаменитых из них тоже покупали самые богатые и высшие военные. Гонители пустого места под названием человек и гражданин, обычный средний гражданин, которым бывает любой, кто не достиг абсолютной власти во всем, оставались с ним лицом к лицу для привычного им боя.
Атаки только подстегивались слабостью сопротивления. Тотальная слежка делала невозможной любое вмешательство политиков помельче. Худший из концлагерей современного мира жил за счет людей, которых он преследовал, воспроизводя все их идеи под своим контролем защиты прав. Оставшийся в изоляции, но еще считавший себя разумным существом, такие центры уже не считал ничем, кроме возможности получить немного средств. Устраиваясь на должность в их уже погубившей его ум машине так же поступал с подрастающими детьми собственной страны, еще способной поднять кого-то. Призвать на смерть ради идеи, не оскорбляя именем простоватой и считающейся низшей должности народа.
Система отбирает у людей права и мгновенно появляются неуязвимые диктаторы. Их высокомерие подкреплено не только коварством, но и силой, способной защищать лично их и их среду ради гарантий членам другой системы, так платящей за собственные безумные богатства. Права, вначале еще не осознаются или не ценятся маленьким ребенком под названием человек, воспитанным обществом. Потом, когда он сталкивается с говорунами из властителей умов в средствах массовой информации, менее всего ему хочется верить, что их компания, такая нужная в одиночестве, куда его загнала нищета и болезнь, происходящая от попыток ее преодолеть, желает вправить ему мозги от полноты собственной жизни.
Слежка со всех сторон, контроль, который способен наладить только отток всего самого ценного в каменное ущелье, направляющее его стремление в одно только усиление диктатора с его невидимыми на его фоне ворами-рабовладельцами. Психические атаки уже каждого, привыкшего запугивать, давить, а в случае неповиновения убивать, складывались на незримой волне усиления от поддержки других таких же.
Как победить эту злую волю? Вадим считал, что борьба с ее эволюцией не для одиночки. Герой способен лишь воспользоваться шансом, который дает ему судьба и уметь не пропустить его. Таким шансом для него была возможность поставить эксперимент с резонатором на Сатурне. Вечером Вера почувствовала его грусть и до самой ночи старалась отвлечь разговорами об успехах ребенка. Он слушал ее, кивая, но его огорчение только усиливалось от мыслей о будущем талантливого Дмитрия Вадимовича Талдомова. Любимого, взрослого, но абсолютно бессильного.
Утром Арина задержалась, как будто вечером ее тоже мучили тяжелые мысли. Ее глаза немного опухли, она, обычно более собранная, напоминала сейчас затемненный портрет самой себя.
- Будем изучать один из астероидов и таранить другой?
Для этого не нужно было приказа.
- Как ты себя чувствуешь?
- Отлично.
- Думаю, нас уже ждут голодные роботы.
- Где они там сканируют?
- Ночью задание никто не менял. В секторе сто восемьдесят три.
Весь день она внимательно смотрела за работой техников. Была если не почтительной к людям, то очень естественной. Вадим почти любил ее за умение взять паузу, но сейчас он знал, что искать и выделять из общей массы данных нужное излучение он мог только без нее. Он терзался, думая об уничтоженной науке. Мечтал тайно принудить ее поддержать эксперимент и даже привлечь Игоря к уговорам, пообещав ему славу ведущего Нью Йоркского издание хотя бы из-за знаменитых Вояжей, которые будут участвовать в опыте.
Когда на следующий день он поставил перед техниками задачу отработать сборку синхротрона, Арина молчала, как будто ей не были интересны его намерения. Ее глаза остались не выражающими ничего, когда он потребовал проверить лазеры и их калибровку, подстраиваясь к нужным частотам пятен на выделенных фрагментах с более высоким излучением намагниченных частиц.
Его боль от разочарования, обманутое честолюбие, озарила надежда.
Совина решила не отговаривать его от эксперимента и не обсуждать его. Она как будто перестала интересоваться его приготовлениями, давая молчаливое согласие на опыт, в котором она будет только тайным зрителем и явно запутавшимся в собственных проблемах руководителем. Он мысленно поблагодарил ее за поддержку и принялся готовить машины к эксперименту, которые вместе с ним будут рассчитывать еще и боги. Потом подумал, что не хотел бы обнаружить в своем кармане грыжу человека, который готов напрягать только ту свою плоть, которая помогает туда залезть.
Настройку частот он готовил одновременно со статьей, которую обещал научной группе. Заканчивал расчеты квазиполярности после того, как двадцать проб показали состав пыли в местах сверхпроводимости наибольшей силы.
Состав научной группы, который будет показан официально, ему отдали вечером, даже не делая вида, что получили его только что. Он воспринял это как знак проявления силы, с которой теперь необходимо считаться. Вечером после работы он посмотрел фамилии. Ему захотелось приложить лоб к холодной руке Веры, чтобы под ее красивыми пальцами ушла тяжесть от контакта со слепо верящими в себя и умеющими всего добиваться.
Среди руководителей открытия его и Арины не было, как не было и ни одного члена их группы. Из техников перечислили только половину. Фамилия, красовавшаяся первой, была ему незнакомой и иностранной. Покопавшись немного в сети, он нашел, что это один из военных, что огорчило его еще больше. Радоваться оставалось только тому, что от широты души он не решился вознаградить группу самой лучшей из примененных авторских теорий. «Зато за мое изобретение он не будет красоваться перед потомками в Пантеоне могил у кремлевской стены», - думал Вадим, засыпая. Ему не казалось, что смерть в другой стране и в других, уже ее собственных неизвестных ему пантеонах, настолько же не должна воспитывать человечество на героях-мошенниках.
На следующий день, посовещавшись только полчаса, руководители Аналитических кубиков подписали список изобретателей нового метода поимки камней.
Большая конструкция
- Почему мне кажется, что сейчас я делаю что-то величественное?
Лазер быстро терял энергию.
Два из пяти анализаторов показывали, что удар распространился от места приложения силы на несколько десятков километров. Картина, снятая в диапазоне частот выше дебойлевской, не укладывалась в панораму самой далекой камеры. Он решил поставить дальше по ходу отдачи несколько датчиков и обнаружил, что излучение затухает нелогично для общего первого предположения о его природе.
Вера ждала Вадима на обед, но у него пропал аппетит. Он был так занят расстановкой деталей синхротрона, что не реагировал на ее скромное позвякивание колокольчиком. Она, растерянна, решила не грустить, но подготовиться выслушать вечером речь о его подвигах и поддержать его во всем.
В это время Вадим вылавливал камни, движущиеся с достаточной скоростью, чтобы собрать нечто похожее на звезду. Для того, чтобы выстроить фундамент, ему нужны были самые нейтральные камни. Но он не решился искать их глубже, чем на поверхности.
Пол Бернс помогал распаковывать приборы. Оказалось, что он хорошо разбирался в его устройстве. Вадим отметил про себя, что уже два дня после выхода его деталей из огромного контейнера он уже два дня задерживается на работе.
- Вы не хотите отдохнуть?
- Я это делаю не за деньги, а ради собственного удовольствия. Хотите посмотреть на тестовые программы?
- Нет, сейчас я не стану этого делать.
- Почему?
- Для этого необходимо внимание. Сейчас оно нужно мне для решения, какие аккорды придется сыграть на этом инструменте кольцам Сатурна.
- Они слишком вульгарные слушатели, - согласился с ним Пол, ничем не показывая своих эмоций.
Обычный земной синхротрон – сооружение, напоминающее кольцо или тонкую шестеренку со скошенными зубцами огромного размера. Внутри его стоит линейный ускоритель. Точнее, внутри самого огромного кольца есть еще одно, только в одной точке соприкасающееся с первым. А уже к нему в разряженном вакууме, который на Земле создавали искусственно, стоит линейный ускоритель, прямая линия в плане.
Он был упакован, лежа почти на самом выходе из отсека с прибором.
- Я отдал бы за картину полива их этого брандспойта наших магнитных полей всех роботов с программами лабиринта, - Бернс говорил уже со своими коллегами, собравшимися снова в его кабинете.
Их было трое, черные мужчина и женщина и белая женщина. Вадим смотрела на них, любознательно слушающих его комментарии по распаковке и возможностях прибора. Похоже, он решил дать им уроки мастерства на настоящем полигоне. Он обратил внимание на то, что глаза белой женщины были такие же затравленные, как у Пола, хотя и радужка была менее открыта веками, что немного скрывало немного пугающее впечатление от него. Но это выражение больше всего проявлялось, когда любой из них слушал или говорил длинные монологи, даже хорошо разбираясь в деле.
Линейный ускоритель называли LINAC. На его земном аналоге давление там откачивали, пока не получали миллионную долю атмосферы. Для того, чтобы создать почти такие же условия, в космосе был вакуум. Чтобы в прибор не попала грязь из случайных частиц или полей, лучше было отойти подальше от кольца с его пылью. Пол передал управление мотором команде Антонины Головановой, она лучше своего коллеги разбиралась в маневрах мелких астероидов, а китаец интересовался приборами, которые были в арсенале научной станции Сатурна, набирая собственной полетное время для будущих работ с техникой. Пол обратился к Вернеру, которого уже давно заметил как любителя славы научной мысли.
- Ну, разве на него не приятно смотреть?
- Тут есть все детали?
- Нет, половина еще в грузовом отсеке. Готовьте скорее астероиды с прочно сидящими на них моторами. Скоро их понадобится много. На бустерное кольцо лучше иметь запас камней.
Внутренне кольцо называлось бустерное. Там энергия частиц, которыми выстрелили из LINAC, увеличивалась. Когда она достигала порога, частица переходила во внешнее кольцо. Его называют накопительным из-за того, что там скапливаются частицы с невероятными по силе энергиями. Миллиарды электронвольт могли создать ученые в начале двадцать первого века. Удивительно, но еще тогда же скорости частиц, которые они заставляли плясать под свою музыку, достигали скорости света.
Техники Аналитических кубиков занимались привычной работой, получив контроль над двумя челноками. Те сновали вдоль кольца, выпускали зонды на самые крайние и отстоящие как можно дальше от опасной среды камни. Работа требовала скорости, астероиды сразу же увозили подальше от собратьев.
- Не забываем выравнивать скорость камней снаружи до того, как части приборов, предназначенные для них, пошевелятся в ангаре перед вылетом на место.
- Почему бы не сэкономить время?
Андрей Муравьев спросил и почти тотчас же получил ответ.
- Нельзя рисковать из-за корректировок курса. Кольца дают фон, не надо испытывать судьбу, давая им лишнее задание по поиску навигационного курса к меняющему скорость движения объекту.
В накопителе и в бустерном кольце электроны оставались в закрытой среде. Накопительное кольцо с гигаэлектронвольтами, ГэГ, изгибает путь электронов гигантскими магнитами, как и внутреннее, бустерное. Они же не дают им изменить траекторию, выпасть из кольца.
- Кто проведет консультацию по работе приборов для разгона электронов?
Вадим осмотрел тех, кто хотел это сделать, увидел среди них Пола Бернса и не стал искать других кандидатов. Он не только хорошо знал свою работу, но и умел любить ее, заражая катарсисом от ощущения поставленной руки мастера в работе с ней.
Если бы стометровый круг состоял бы из плотной стенки магнитов, на орбите было бы невозможно его поставить где-нибудь, кроме как под толщей грунта планеты, как на Земле. Но блоков требовалось всего семь-десять, в зависимости от конструкции. Поэтому сейчас Талдомов устанавливал их, чтобы потом растянуть более компактные рукава в открытом пространстве.
Предчувствие открытия
Как будто почувствовав, что сейчас его коллеги занимаются одной с ним работой, Игорь Маркин, уже привыкший к личному контролю за Тананаривой, вышел на связь с Вадимом. Он считал, что коллегам хорошо бы не оставаться без его компании и воспользовался первым пришедшим в голову предлогом, чтобы ее поддержать.
- Как у вас дела?
- Нас ни о чем не предупреждают, ничего не обещают точно. У нас кое-что течет и капает, потом внезапно пропадает или появляется.
- Все вместе можно назвать выдающейся научно работой?
Игорь, видя его усталость и привычную вежливость, которую выражала эта некрасивая голова, подумал, что он появился вовремя. Не стоило надеяться на успех, если все его составляющие внезапно становились карликовыми.
- У тебя есть красивые съемки?
- Последние?
- Не обязательно. Ты можешь дать мне любые из тех, от вида которых захватывает дух? Что-то бесконечно огромное и одновременно совсем крошечное?
- Большое не бывает одновременно маленьким.
- Не цепляйся за слова. Зрителю или слушателю легче оценить масштаб большого, если почти одновременно он будет думать еще и о маленьком. Так большое становится еще значительнее в его собственном воображении.
- Зачем нам эти приемы?
- На забудь, мы работаем не для себя. Нам платят за то, чтобы у покупающих нас была слава, а мы должны предоставить качественный товар.
- Хорошо, возьми материал про взаимодействия с камерами дальнего действия.
- А что вы сейчас делаете?
- Устанавливаем синхротрон для создания полной компенсации силы волны. Это как будто на нас идет цунами, а где-то вдалеке, в море, где волна еще небольшая, мы поставили генераторы, которые не дают ей стать больше других.
- Интересно. Вы уже проверили эффект?
- Нет. Только собираем прибор.
- Успех не заставит себя ждать?
- Пока не знаю.
- Тогда не буду давать материал об этом до того, как все пройдет удачно. Давай свои камеры дальних съемок.
Получив материалы, Игорь снова позвал свою компанию журналистов, освящающих эксперимент перед широкой публикой. Он не хотел, чтобы внимание зрителей было сосредоточено на том, что сделано было без участия его фирмы. Из-за этого съемки пейзажей с полетами на сотни тысяч километров у него перемежались рассказами о роботах на месте, небольших экскурсов в их возможности. Сам он, теперь на Тананариве прекрасно освоивший искусство вбивания страховочных клиньев, важно хвалил такие же под приборами экспедиции. Дарен Филис, который охотно комментировал дежурные остановки в работе, пригласил выступить еще одного из заказчиков экспедиции.
***
Внутри колец синхротрона электроны, раскрученные на этой карусели для самых меленьких, с детской радостью отдавали электромагнитное излучение. Самые энергичные фотоны, засасываемые вместе с ними в стремительный полет, были куда менее энергичными. Их самые большие возможности были в тысячу раз меньше, чем у электронов, миллионы против миллиардов электронвольт.
Рукава в пространстве между самыми большими магнитами, если бы они не имели границы из других магнитов, выпустили бы пучок частиц еще до того, как те получили нужную скорость, а вместе с ней энергию.
- ID, устройства для вставки, гонят электроны по большому кольцу, чтобы самые быстрые из них оказались в ловушке, - Пол важно показывал не отрывающимся от работы коллегам плакат с принципиальной схемой устройства.
Его слушали только из удовольствия, которое доставляет хороший лектор, умеющий четко объяснить всю конструкцию и использовать минимум времени.
Вход в ловушку был на внешней стенке кольца. Синхротрон никогда не имеет меньше десяти ловушек, но технически возможно сделать их больше. Самые сложные и большие конструируют на пятьдесят выходов, хотя для космоса такие пока никому приспособить не удалось. Каждая ловушка для электронов высоких энергий способна сделать рентгеновское излучение, дающее рентгеновской излучение на десять – тридцать порядков выше, чем в обычном медицинском аппарате для тех, кто попал в больницу с переломом.
Та, что сейчас покинула «Технику Водяной Удачи», частично была устроена на камнях. Новая проверка должна была помочь выверить их движение уже с грузом, магнитами и частью рукава, пока не развернутого. После этого по плану шли работы по стыковке коридоров для будущих разгонов с вариациями по длине волны. Лазер на свободных электронах, более сложный, оставили в грузовом отсеке. Прежде, чем его использовать, приходилось проверить взаимодействие капризного кольца с более простым и менее ценным устройством.
- Можно пускать людей на тестовые расчеты?
Вадим разрешил пяти техникам проверить программы. Полу он поручил следить за состоянием синхротрона. Прибор парил неподалеку от кольца. Еще до него, по ходу его полета, были размещены камни с моторами. Они должны были сдвинуться с места, если у синхротрону полетит метеорит, и закрыть его путь, сбивая орбиту. Камни располагались достаточно далеко друг от друга, но Вадим был уверен, что автоматика успеет заметить опасность с подачи системы слежения дальнего действия. Дальше помощи людей не потребуется. Трехчасовая задержка была бы губительна там, где скорости выше первой космический, поэтому точность места расположения рассчитывали компьютеры на месте.
Игорь Маркин, снимая комментарии профессора Дарена Филиса с научной станции, передал Вадиму его слова:
- Я чувствую, что их миссия принесет плоды, огромный опыт ученых виден хотя бы по множеству способов, которые они готовы отрепетировать для будущих побед.
Первый пуск прошел нормально. Тестовые пуски показали, что аварий не происходит. Подбор волны занял больше времени, чем планировали вначале. Он показал, что пыль на кольцах готова осесть где-то под влиянием человека, но не с помощью этого прибора. Он не давал достаточно вариаций и силы волны.
Лазерные волны
Энергии, потраченной на усилия, оказалось мало, это подтвердили последующие проверки данных. Пол был уверен, что компенсировать их поможет лазерный генератор. Ученые обрадовались тестам, которые показали, что синхротрон, его прототип, не задет опасной отдачей от самого кольца.
- Нам не хватает мощности, но никаких новых данных не будет, если мы прекратим работать, - говорил Вадим на ученом совете.
- Еще более высокие энергии дает только лазер на свободных электронах. Наверное, давно пора проверить еще и его, - убеждал Пол.
После того, как все получили персональные задания, Вадим вышел из кабинета. Оказалось, что жена приготовила ему прекрасный ужин.
- Как твои дела за подарком от доброго волшебника, мой бесконечно любимый муж?
Она спросила только для того, чтобы показать ему свое существование, не ожидая ответа. Он пренебрежительно повел левой рукой.
- Мы не становимся похожими на политическую акцию. Не обращаем внимание на возможные полезные знакомства, не делимся славой. Из-за этого скоро мы превратимся в какое-то подобие чернорабочих.
Вера внимательно наблюдала за ним, немного повернувшись лицом в сторону. Это было не из-за того, что она хотела так показать свое вполне приятное лицо в выгодном ракурсе. Ей казалось, что не глядя на него прямо она выражает почтение этому интересному, сильному и мужественному человеку.
- Кажется, я уже каждый день ем на ужин курицу. Вчера она была с макаронами, позавчера тоже, еще день назад с гречкой. По-моему, ты решила никогда больше для меня не готовить чего-то другого.
- Ты говорил, что ничего больше не хочешь.
Он не вспомнил, когда это было, но, зная ее честность в мелочах, не стал спорить. Она решилась заговорить на другую тему, немного вытянувшись от обиды.
- Что-нибудь произошло?
- Нет. Мы все еще собираем приборы.
Он не нуждался в ее подсказках, даже сейчас вообще не хотел больше рассуждать о делах. Но, чтобы немного утешить ее, хохотнул и сказал:
- Наши анализаторы сейчас доедают последнюю пыль, которую мы в ближайшее время попробуем разрядить. Или перегреть.
- Путь доедают. Она же не стоит вам ни рубля?
- Когда в них уже ничего не будет больше лезть, приблизится день выплаты гонорара за работы.
- Понимаю. Надеюсь, ее обед не омрачится недоразумениями.
В течении двух последних дней она думала, не стоит ли ей испечь домашний торт. От воплощения этой идеи в жизнь она отговорила себя, видя, что Вадим слишком занят и будет ворчать из-за изобилия сладкого больше, чем раньше.
- Я храбрец, дурак или все вместе, - добродушно протянул Вадим.
- Второе и третье заметили твои профессора?
Вера была осторожна, но он, похоже, решил сегодня пожаловаться. Она знала, что его сила была в том, чтобы иногда разговаривать с ней, при этом как бы накладывая на себя заклятье, чтобы привлечь удачу. Это было как ощущение посторонних глаз на затылке, когда приходится говорить о своих неудачах вслух, на микрофон, чтобы не возбуждать зависти врага, его желания немедленно вступить в бой. Она еще раз посмотрела на него, и решила выслушать все, даже если придется не ложиться в постель до двух часов ночи.
***
Нужное им устройство называли дифрактон или DLSR. Лазеры на свободных электронах дают пиковый блеск выше, чем у синхротронов, а конструкция самых мощных только совершенствуется год за годом. Они генерирую излучение в миллионную долю секунды и даже в десять миллиардных долей секунды. Такие частоты интересны прежде всего тем, кто хочет стать профессиональным алхимиком за государственный счет. Они сопоставимы со скоростями и волнами, которые идут при химических реакциях. Современная химия знает достаточно, чтобы определить состав смеси и выделить из нее нужные для опыта фракции. Это в тысячу раз быстрее, чем получается у синхротрона.
- Ты хочешь еще что-то изменить?
- План расстановки оборудования будет такой же, как у синхротрона. Но крепите моторы лучше. Нам нужна будет маневренность свей конструкции, чтобы попробовать удары в разной среде.
- До этого ты хочешь попробовать подвести синхротрон или части лазерной пушки ближе к кольцу?
- Пока нет. У нас есть запасные части на складе. Они компактны, для проверки действия среду лучше использовать их.
Он набрал на компьютере код, означающий старт для выхода пилотов. Они по уже заготовленному списку рассаживали зонды с моторами на выбранные для нового прибора опоры. Вадим охватила скука, реакция на предыдущие переживания после того, как самая сложная часть расчетов их будущего расположения была закончена. Яркий свет камер выделял на мониторе те камни, которым предназначено будет нести лучший из его крупных приборов. Его группа вникала в малейшие тонкости дела, компьютеры фиксировали их действия для создания еще не существующих методик.
- Смотрим в таблицах по кристаллографии.
- Космических?
- В международных общих. Полный заряд равен четырем гауссиана плюс константа, эти значения есть для привычных или уже найденных элементов. Эхолотом смотрим отличия тех, что есть у нас. Из ловушки должна появиться горелка, которую почувствует весь поток собравшихся там частиц через основной элемент.
- Тот, которого там больше всего?
- Пока да. Потом посмотрим катализаторы для него. Интересно будет, какие реакции мы сможем спровоцировать для создания безопасного тоннеля.
- Еще что-нибудь?
- Помните: длина волны в конденсированном веществе по сравнению с вакуумом увеличивается, а угловая частота остается постоянной.
Расставляя ловушки для первого излучателя, Вадим понимал, что придется выбросить пучок электронов нужной скорости. Маневр проводили так, чтобы конец пламени этой горелки достиг места, где пыль насыщала пространство достаточно плотно. Тем не менее он не решался располагать само устройство близко. Космическая модель разбиралась на небольшие участки, поэтому можно было не бояться почти невероятной ситуации, когда случайный залп мелких камней, пропущенной воротами слежения, разобьет все устройство. При разбивании блоков на мелкие части еще в конструировании, если пострадает небольшая его часть, девяносто пять процентов окажутся исправными.
Сейчас, когда вокруг базы расположилось уже больше пяти десятков камней, само пространство вокруг «Техники Водяной Удачи» стало напоминать город. На камерах дальнего обзора огоньки его приборов выглядели не такими пугающими, как мог быть заброшенный или пустой заштатный городишко в Америке, ставший неизвестным из-за отсутствия событий и наполненным разными бандитами и убийцами, нашедшими себе там приют. Абстрактные понятия, заключающие его жизнь в малопонятные постороннему взгляду значки формул, тут выливались в движение, жизнь. Пространство вокруг его таящих во мраке границ заставляло тех, кто видит цену каждой вещи в ее стоимости, забывать о том, в чей карман перейдут эти ценности из-за грандиозности зрелища.
- Какой поток будем создавать первым?
- Сейчас устанавливаем ускоритель. Одновременно необходимо начинать проверять пробы грунта. К моменту полной сборки у нас должен быть готов сплав для начала реакции.
- Даем глушение волны самых плотных материалов? Пыли, конечно, а не камней размером с кулак.
- Возьмите графики излучений. Те из них, что создают самые четкие сигналы, отмечены, как облако. Посмотрите эхолотом его центр и возьмите пробы материалов. Мы должны компенсировать все, что там способно дрожать.
Для того, чтобы создать в линейном ускорителе начальный пучок, туда помещали металлическую деталь и облучали ее лазером. Место с магнитами и ондулятором, создающим излучение, Вадим поместил на самый крошечный камень, несколько раз до этого проверив его радиоактивность. Она была слабой, но он не забыл покрыть его гадолинием, чтобы уменьшить до предела. Если требовалась только скорость, для горелки можно было не выбирать химические соединения. Но Вадим пытался создать огромный импульс, из-за которого часть частиц потеряют свою намагниченность и осядут, давая возможность манипулировать их зарядом. Он надеялся вначале создать коридор сбоку, а потом, если он будет получаться, завести внутрь излучатель и прожечь дыру внутри кольца против хода полета его частиц.
- Скорость полета частиц варьируется?
- Да.
- Соотношение массы химических элементов пыли и длины волны готово?
- Пока нет.
- Не забывайте учитывать, что для стороннего наблюдателя при приближении к скорости света масса частицы увеличивается. Делайте поправки.
Линейный ускоритель, обе его части, они расположили на одном из двух подогнанных друг к другу астероидах. На следующий день после того, как их вывели на орбиту с нужной скоростью, там уже стояли ондулятор и конечное кольцо ускорителя.
Вадим торопился закрепить оба камня из-за того, что маленький, с горелкой, от увеличения веса стал немного отставать в своем пути по орбите от остальной группы. Он надеялся подтянуть его уже за счет тросов, связывающих его со всей конструкцией, но потом, чтобы ограничить контакты, решил оставить только скрепленным со вторым из линейного ускорителя и четырьмя на большом кольце, несущими магниты и ловушки.
Роботы суетились, пока не прикрепили рукав, по всей поверхности оклеенный магнитами. Талдомов не удивился тому, что оба громоздких прибора можно было найти на базе у колец Сатурна, где было достаточно больших и маленьких астероидов. Он увидел, как к одному из двух болидов прицепилась телескопическая антенна. Другая, похожая на указку, стала распрямляться, растягивая рукав и поддерживая между двумя камнями нужное расстояние уже искусственно.
- Сладите за кривыми.
- Чего ждем?
- Пока расчетных изменений.
В этом коридоре спонтанное излучение становилось похожим на гармошку или шпалы, когда описывать только его пики.
- Сколько сараев отмечать?
Ученые, которые когда-то изобретали устройство для бомбардировки атомов были военные. Как и все их приятели с пушками, они привыкли испытывать оружие, стреляя в мишень в виде двери сарая. Из-за этого, когда свои куда более страшные орудия начали делать ядерщики, плотность урана они назвали в честь двери сарая барном.
Стрельба по земному хранилищу инструментов заменилась поиском длины волны, соответствующей плотности урана, десять в минус двадцать восьмой степени квадратных метров или десять в минус восьмой ангстрем. Кобальт больше его по сечению фотоабсорбции, это десять в минус четвертой степени на один и семьдесят семь сотых барна. Ядро слишком тяжелое, чтобы его раскручивать, как электрон, до световых скоростей или искать способ менять длину волны излучения. Оно в тысячу восемьсот раз тяжелее электрона. Поэтому еще через несколько дней пучок электронов на расчетной длине волны забил по наиболее плотным слоям пыли.
Через неделю стало ясно, что метод оказался как минимум безопасным для приборов. Лазерный ускоритель прожигал себе путь, разгонял электроны среди парящих в магнитной левитации микроскопических чешуек.
- Посмотри на эти сигналы.
Арина уже три часа ждала, пока Вадим откроет папку, в которую она подобрала материалы.
- У меня сейчас хватает работы.
- Не семей так говорить, - она грохнула кулаком по столу.
- Знаешь, я взгляну на них позже.
- Ты меня, пожалуйста, прости, но позже будет слишком поздно.
- А что случилось?
Он уже открывал ее данные, глядя на нее внимательно. Слез, по крайней мере, у нее не было.
- Теперь ты видишь, что занят уже чем-то другим?
На пояснительном файле было написано: «У нас пошла необъяснимая реакция огромной силы». Дальше шли снимки с камер. На них наскоро вручную были обведены области. Посмотрев на масштаб, Вадим решил, что реакцию уже было хорошо видно на расстоянии нескольких десятков километров. Потом взглянул внимательнее, и увидел, что ошибся в десять раз.
- Что это может быть?
Он посмотрел на связь, со стороны Арины она давно была переведена на закрытый канал. Их никто, кроме нескнкционированного доступа и всех спецслужб мира сейчас не слышал.
- Не знаю. Центр пятна не всегда в той точке, где мы пытались запутать атомы.
- Даже с поправкой на течение?
- Да.
- Может быть, оно двигалось к нам?
- Смотри внимательней. Точно так же, как ты смотрел, не идет ли к нам пятно до того, как их вычислил эхолот.
- Может быть, мы сделали открытие?
- Я тоже так думаю.
- Что теперь?
- Ты о чем?
- Что будем делать?
- Мы сделаем себе имя. Теперь выписывай все команды, которыми мы вызвали это чернильное пятно, в реестр.
- Когда об этом узнают в институте, мы получим клиентов на всю оставшуюся жизнь.
- Поздравим себя с этим, когда закончим. Я не хочу, чтобы пятно нашел какой-то астроном и объяснил его еще до того, как мы опубликуем статью о том, что делали.
- Хорошо. Неделю ничего не говорим другим. В это время пиши, что мы делали.
Катастрофа или ошибка
Прошло три дня. Вадим присматривал за работами, как и уже восемнадцать его коллег, хотя они требовали внимания тридцати, когда раздался звонок экстренной связи уже дома. Зуммер видеофона показался Вадиму резким и даже наглым, хотя звук был тот же, что и каждый день за последний год. Секретарь робот что-то проворчал о проблемах.
- Выходите на связь, наконец.
На него смотрел незнакомец интеллигентного вида, немного сутулый, хотя и с широкими плечами, по которым можно было судить о том, что когда-то он увлекался спортом. Сейчас гость был явно чем-то раздражен.
- Да? Кто вы?
- Командир звездолета «Мысли острова» Антон Державин.
- Мы знакомы? Что вам нужно?
- Какого черта вы там взламываете наши компьютеры?
- Что случилось?
Вадим принял самый невинный вид и решил не задавать лишних вопросов, чтобы не попасть в серьезную переделку.
- Нам докладывают, что у многих шахтеров и пилотов по округе пошли странные помехи. Они сидят перед компьютером уже трое суток, пытаясь справиться с их работой, которая не хочет считаться с тем, что у машин есть владельцы и собственные программы.
Вадим смотрел на него через тот же монитор, три другие части которого были заняты другими программами. Но одной виден был лазерный ускоритель электронов, которые еще не отправился спать, а как раз поливал кольцо, надеясь повлиять на целых четыре параметра. На двух других сторонах были снимки тех мест, где он выступал в качестве хозяина и строителя прекрасной комнаты в несколько сот километров или больше. Четвертое окно готово было раскрыть, как ставни деревенского дома, данные о том, какие еще гигантские облака создали реакции квантовой запутанности, с которыми они проводили эксперименты.
На этой папке была пометка «уникальные явления», сделанная им только что. Вадим поздравил себя с тем, что Антон не может увидеть это, сам он вышел на связь к незнакомцу через видеокамеру, которая ограничивала ракурс нейтральным фоном, держась только в тех местах, где он был возможен, даже если человек поворачивался к ней затылком.
- Где вы?
- В ста тысячах километров от вас.
- Дайте координаты.
- Пересылаю.
Вадим смотрел на появляющиеся цифры.
- У вас есть все места, где находятся пострадавшие?
- Я попрошу их выбрать комитет для переговоров. Они пришлют вам данные обо всех.
- Вы хотите сказать, что вы так далеко, а причиной можем быть мы?
- Да.
- Где вы видели, черт, такое оборудование, которое сможет дать сигнал невероятной силы, чтобы мы добили до вас и что-то испортили?
- Вы чем-то облучаете нашу связь!
- Что, по-вашему, способно пробить столько компьютеров? Взрыв атомной бомбы рядом? Тогда посмотрите на черное небо рядом с вашими железками и булыжниками и убедитесь, что там нет крупного источника энергии.
Антон задумался. Потом отключил связь. Потом включил дистанционное управление экспедицией и передал приказ:
- Все новые работы по исследованиям не начинаем.
- Нового пуска лазера не будет?
- Нет.
- Это временно? Или можно все разбирать?
- Провести тестовую проверку оборудования. Ничего не разбирать так, чтобы нельзя было сказать точно, как это было собрано вначале.
- Ищем что-то конкретное?
- Любое отклонение от нормы. Ничего из найденного не обсуждаем с посторонними.
- И в институт не подавать данные?
Меньше всего сейчас он хотел, чтобы на него напал какой-нибудь другой Антон Державин, уже из института или от его руководства. Но это непременно произойдет, если сейчас же, сразу они получат сигнал тревоги и рассказы о непознанном от его команды, так заставляющей подписать себе и ему, но прежде всего именно ему смертный приговор.
Вадим знал, что вся строгость его внешнего вида действует на окружающих хуже из-за его некрасивого лица со слишком мясистым лбом, слишком маленькими глазами, головой, по размеру крупной настолько, что она казалась несуразной. Его грубость, редкая уже во взрослые времена, производила на людей тяжелое впечатление. Оно же заставляет обычно обидно оскорблять людей с его внешностью про себя или в сторону. Но он не мог сейчас справиться с собой.
- Мы не подаем на научную станцию материалы об обычных тестовых проверках, - отчеканил каждое слово командир экспедиции и корабля «Техника Водяной удачи», выпрямившись, как военный.
Пожав плечами в сторону уже потухшего монитора, Вадим откинулся на спинку кресла. Он поздравил себя с тем, что удачно нашел слова и теперь хотя бы ненадолго выпутался из истории, где у него требуют мгновенных объяснений. Потом пришла мысль: «Не выпутался, а взял мгновение на передышку».
Он оглянулся и увидел, что дверь в кабинет плотно закрыта. Встал, прошел к двери, открыл ее и вышел в коридор, ведущий в гостиную. Там сел на диван, который был немного мягче кабинетного, но не больше по размеру. Потом оглянулся и посмотрел на картины и фотографии на стене за его спиной. Там была его семья. Глядя их глаза он подумал, как им не нужны томящие и отталкивающие воспоминания о неприятностях.
Он не боялся опоздать с работой. Без него не начинали новые атаки на кольцо.
В комнату вошла Вера. Ее глаза, обычно яркие только от косметики, сейчас сверкали.
- Ты уже свободен?
Он посмотрел на нее, не желая сейчас объяснять, почему только что бросил работу. Пусть хотя бы она думает, что все в порядке. Пусть она придумает, как объяснить его поведение, придумает причину недовольства, заметит все оттенки настроения, истолковывая их с заботой, которая поможет ему позже объяснять свои поступки. Она поняла только то, что подсказывал ей сейчас здравый смысл, хотя что-то ее немного обеспокоило.
- Конечно, ты хочешь знать, как я справляюсь с должностью техника на Тананариве?
- Рассказывай, за что ты сейчас платишь, и кто платит тебе.
- Четыре игрока сказали, что хотели бы уехать. Один из них покинет нас на два месяца. Отсрочка в игре более, чем на месяц, по правилам должна быть отмечена. Он больше не числится в списках наших ежедневных постоянных. Я его отметила.
Ослепленный отчаянием, он слушал, как Вера рассказывает ему о том, что творится на Тананриве.
Он встал и прошел по комнате, как медведь, уставился в окно. Потом молча снова сел на диван рядом с женой.
- Я написала Игорю, чтобы он посоветовал, не пора ли сделать еще одну рекламу, чтобы позвать в нашу систему игроков, - продолжала она, ожидая его похвалы.
«Конечно, те деньги, которые он заработает на Сатурне, не позволят нам остаться совсем на мели», - подумав об этом, Вера не решилась жаловаться на перспективы остаться без содержания.
- После того, как Маркин узнал об этом, он решил поручить мне Усатого Кота Тройку, чтобы немного освободиться от почасовой работы.
- Ты справляешься?
- Он предложил вчера. Сегодня он еще работает, с завтрашнего дня он просил меня работать четыре часа в день ежедневно.
Вадиму стало душно от того, что у Веры и Маркина все идет прекрасно, нормально. Они брались за дело только после того, как он обеспечивал им надежный тыл, но теперь, выбитый из лидеров, он чувствовал, что для самого себя у них он не найдет защиты. Лицо жены выражало упрямство. Он, заметив ее плотно сжатый рот, словно преобразился внешне, хотя на душе у него тревога только возрастала. Ее лицо показалось ему зловещим предзнаменованием беды, которая неминуемо придет в его жизнь, если он не начнет яростно огрызаться, подобно дикому зверю.
- У нас пустуют три компьютера.
На вид она была безмятежно чувствующей собственную защищенность, позволяющую вести себя бесстыдно в такой момент, когда он остался наедине с бедой. Из-за аварии его компания может приобрести дурную славу. Он сам станет человеком, который уже не мечтает о суровых взглядах в наказание за его ошибку. Возможно, он не сможет больше работать в космосе и все ее попытки рассказать ему сейчас о Тананариве – это лишь начало конца его единственно существующего мира.
Жизнь, кроме которой он уже лишился, кажется, существовала, но он не ощущал ее слабого притяжения. Почувствовав прилив благородного негодования он немного отпрянул от жены. Потом снова посмотрел на ее невзрачное лицо, несколько грубую позу, как будто она желала сказать ему о ребенке, ревизии или о ждущем ее немедленно деле.
Он был молчалив, зол, как будто преобразившись внутренне в совершенно другого человека и страшился своего каприза. «Преступника, настигающего свою жертву», - почему-то мелькнуло в ее голове, но вызвало у нее только желание ощутить все отталкивающее, не сопротивляться, поддаться. Она уже хотела только молчать. Мысли о беде подействовали на него только хуже.
Подойдя к полкам с книгами, он выбрал несколько наугад. Полистав не нужный справочник, Вадим уткнулся в роман о женщинах куклах, которые ничего не достигают. Потом откинул его и искал более своевременные идеи. За книгами он провел остаток дня и следующее утро. Днем, посмотрев на не выспавшееся лицо, наскоро переоделся и пошел в кабинет. Там, еще раз проверив костюм, включил коммутатор, чтобы увидеть женщину, еще способную к трезвой оценке. Если бы его сейчас спросили, прошло ли его желание спрятаться, пока не пройдет буря, он не ответил бы вслух, что сейчас больше, чем чего-то другого, он желал перепрыгнуть в другое время.
Вадим вошел в кабинет и включил закрытую связь со своим первым помощником, верным другом и просто неглупой женщиной, которая так часто умела выручать себя, его и всех тех, кто оказывался под их защитой.
- Арина, ты слышишь меня?
- Да.
- Что-то, про что думают, что это наши пушки, кажется, дает помехи.
Он посмотрела на него, совершенно потерявшего голову, не похожего на самого себя, какого-то жесткого и измятого.
- Где?
Он думал о том, что она привлекательна.
- Ты еще не узнал, где?
Он медленно заставлял себя говорить так, как будто внутри его не бушевал огонь.
- На сотни тысяч километров от нас.
Она покраснела и сникла. Такой она нравилась ему еще больше.
- Внизу кто-то работает?
Арина увидела, как дрожат его руки, она приписала эту дрожь его тупой покорности обстоятельствам, которая возникла в самый неудачный момент. Меньше всего она желала сейчас, что это даже не апатия, терпение жаждущих от стеснения, происходящего физиологически от отключающегося мозга вступить во все черное. Она знала его достаточно хорошо, чтобы помнить, что обычно он непринужденно готов болтать о выходе в самом тяжелом положении. Его зависимое от внутренней боли положение одновременно рассердило ее, заставило исподтишка рассмеяться над ним и вызвало острую жалость к другу. Его лицо стало еще более некрасивым и одновременно трогательным. Его безрассудство казалось ей тянущим ее саму успокоить мужчину, который совершенно не был никчемным. Все вместе вызвало незнакомые раньше чувства. Она решила взять проблемы на себя, если он сейчас не мог вести себя, как следует. Встревоженная, она понимала, что сейчас ей лучше быть к нему более мягкой.
- Где работает? Рядом с нами?
- Вокруг нас, под нами, ниже на Сатурне?
- Дальше к Солнцу, ммм…
- Искуситель, не хочешь ли ты сказать, что собираешься предложить мне согласиться отдаться этим зверям?
Ее слова убедили его, что он на правильном пути. Убедившись, что она не отвергает разговор с ним даже из-за его настроения, он считал, что ее безразличное выяснение причин аварии, такое пустое, ненужное сейчас, происходит из желания поддразнить его чувства. Ее грудь стала вздыматься чаще. Он проговорил немного хрипло, от нахлынувших на него чувств.
- Нет. Я только что получил список возмущенных. Так далеко мы стрельнуть не могли, - сказал он, кривя рот, чтобы подчеркнуть свое возмущение от несправедливых и докучливых жалобщиков.
Арина покраснела от того, что на ее голову обрушилась неприятность. Жар бросился ей в голову, и она сняла пиджак. Она была старше Веры, но красивее.
- Вас поняла, - она застонала от обрушившейся на ее голову беды.
Арина облизнула губы, и он физически почувствовал её страх и твёрдость.
- Докажем им, что мы тут не причем. Прекращаем опыты и даем три дня радиомолчания.
Умные, умные, умные
- Все работы, кроме тестирования оборудования и дежурной поддержки, прекращаем, - объявила Совина, появившись на связи уже как первый помощник командира экспедиции.
- Вадим уже дал приказ, - сказала ей Охлобыстина, спокойно усевшаяся за проверку анализаторов грунта.
Арина осмотрела все работы, взглянула в лицо каждому из персонала. Они были спокойны, размеренно выполняли свою будничную работу. Это заставило ее вздохнуть с некоторым облегчением. По виду Вадима убедилась, что он слишком расстроен.
Она не хотела снова искать с ним разговора, пока он не придет в себя и не торопила его. Ей нужен был его ровный ум, надежная легкость в общении, где он всегда следовал правилам. Она привыкла к этому, нуждалась его предсказуемом поведении хотя бы из-за того, что так ей легче было верить любому, кто был последователен в том же. Сейчас, оставшись наедине с проблемами, она понимала, что должна взять на себя максимум хлопот, даже если ей придется сделать все самой.
Помехи, если они были вызваны опытами, могли закончиться печально для них, если они бы занимались своим обычным делом. Там все должно быть выверено, правильно, просто. Допускались небольшие аварии, но за серьезный задуманный заранее просчет санкции были неизбежны. Потом, заставив себя только искать выход, она подумала о том, что официально экспедиция была оформлена от международной научной группы. Она проверила документы и еще раз убедилась, что они оформлены стандартно. В таком случае на их работу распространялись все правила, по которым ученые на своем полигоне могли потерпеть неудачу, особенно если он были первооткрывателями. Он уговаривала себя действовать, напоминая о том, сколько орбитальных полетов закончились только потерей робота, но даже из-за нескольких аварий никто не терял работы и даже не подвергался критике со стороны общественности, такой внимательной в просчетах тех, кто наверху.
Потом она стала копаться в документах, скрупулезно отмечая каждый шаг, который мог им пригодиться. Когда ее идеи иссякли, она поняла, что придется считаться еще и с благородным негодованием, приливы которого будут возникать, возможно, тайно от нее. Чтобы найти выход, она углубилась в чтение статей о том, какие виды несчастий приносили лишенные стыда и безразличные ко всему мошенники. Она старательно листала библиотечные каталоги, чтобы отыскать, какой урон может быть в ее ситуации.
На следующий день Вадим еще оставался сонным, дряблым, ничего не понимающим. Арина проверила обе базы на Сатурне и Тананариву. Она пока не решалась сказать Игорю о претензиях, чтобы не оказаться и там единственным человеком с трезвой головой и разрываться между обеими работами, пропуская то, о чем ей уже было противно думать. Жена Вадима Вера, которая помогала Игорю на Тананариве, неожиданно взяла несколько выходных. Совина подумала, что та старается привести Вадима в чувства, даже если он решил выпить лишнего или выспаться, забыв обо всем от стресса. На третий день после известия об аварии, обвалившей компьютеры шахты, сам Вадим выглядел немного лучше. Он еще вскидывал голову и выходил из себя, но к нему уже вернулась рассудительность.
- Как ты можешь обещать молчание еще несколько дней, если у нас техника на орбите?
- Я не предлагаю обещать невозможное. Но пока необходимо дружелюбно прекратить стрелять по мембране величиной в…
- Не продолжай, - не захотел слушать ее Вадим. Что ты решила, когда сделала проверку?
- Два дня без коридоров и гонга провели в расчетах, сейчас начался третий. Пока нет явного указания, могло ли что-то конкретное дать треск в ушах каждому. То есть, не опыты вообще, но именно наш лазер номер такой-то, например.
- Есть доказательства?
- Кто-то из пострадавших находится от нас за двести тысяч километров, но проблемы у всех одинаковые, то есть, из одного источника.
- Ты проверила это?
- Да. И глупо обвинять вот этот маленький утюг, - она показал рукой на невидимый ей сейчас в камере синхротрон, соединенный с доставляющими его челноками, - в способности устроить им оледенение, подобное магнитной буре.
Вадим, как Арине казалось, постепенно обретал свою привычную доброжелательную невозмутимость. Его руки не дрожали, а проявленную раньше слабохарактерность от тяжести переживаний он уже не проявлял как почти откровенную глупость.
- Кстати, если нас обвиняют, давай найдем еще и данные о возмущениях на Солнце и предложим их в качестве нашего объяснения аварии.
- Не хочу визитов в полицию только из-за того, что мы уже отвечаем и за магнитные бури, - успокаивался Вадим от ее решительности, проявленной во время, когда и надо было действовать.
От Солнца до Земли сто сорок девять миллионов километров. Это расстояние астрономы давно привыкли назвать одной астрономической единицей, подчеркивая свой талант, когда орбиты других планет оказались кратными по размеру этому. Расстояние, сопоставимое с этим, по Солнечной системе земной корабль преодолевал за месяцы, если он был одним из самых быстроходных. Восемь секунд потребовалось бы свету для того, чтобы долететь от Земли до Солнца, а быстрее его ничто передвигаться по мнению физиков не могло. Вадим и сейчас не хотел их опровергать. Если авария выбила компьютеры на большом пространстве, сравнительно большом, он мог убедительно доказать свою невиновность, приводя эти факты тем, кто хотел знать истину.
- У тебя есть претензии?
- Первое письмо я тебе отправил сразу же. Я просил еще данные, где будет понятнее, что понадобилось для того, чтобы ее устроить.
- Они уже есть?
Он посмотрел на список, который уже болтался на непринятой почте. Это был еще один, который он просил у Антона Державина. Выпрямился, вздохнул и отправил уведомление о получении реестра пострадавших. Дописал несколько слов для пояснения и отправил его Арине, пока только ей. Потом стал внимательно изучать фирмы, места их обитания и что у каждого оказалось под боем. От спешки не каждый из них указал все три пункта, нужные для понимания причины аварии. Это его немного ободрило, он сразу же написал короткое письмо Державину. Потом переписал абзац про помехи. Поднял глаза и увидел, как Арина тоже изучает места и время сбоев.
- Ты уверена, что мы остаемся вне подозрений?
- Совершенно уверена.
- Что делать дальше?
- В ближайшее время ответь им. Скажи, что мы тоже пострадали.
- Тогда я, пожалуй, отвечу сейчас же.
Ему не хотелось разжигать страсти и уверять разъяренных людей в том, что они уже нашли для суда Линча свою жертву. Он откинулся на спинку кресла. Потом, подумав еще минуту, отправил письмо. Там уже значилась и его просьба о помощи. Хотя он брал время на то, чтобы проверить собственное оборудование, своим оправданием он решил считать, что помехи у него были и раньше, радуясь возможности списать свои сатурнианские приключения.
- Готово.
- Ты не хочешь показать мне суть твоих возражений до отправки?
Он не стал говорить ей, что письмо уже лежит на столе адресата, но переслал ей свою копию. Если бы Вадим волновался из-за этого, его бы расстроило томительное ожидание ее решения. Но он как будто еще не обрел способность замечать то же, что и до несчастья. Через полчаса она сказала, что ее все устраивает.
- Кстати, а ты не хочешь подумать о том, что мы скажем еще и профессорам?
- Вначале проверим, что дает сбои.
- Хорошо. Выходи на связь после того, как тебе будет, что сказать.
- Ты тоже.
Вадим долго думал, будет ли его вспышка безумия, которую еще два дня назад почувствовала Арина, поводом для утраты чего-то важного, что он любил в ней. Еще важнее чувств ему было то, что связывало их по работе. Он мог изменить одно, личное, но гораздо труднее ему было бы менять всю свою жизнь. За эти дни он не раз решал, насколько все его усилия по постройке собственного гнезда, а заодно и леса, где его можно свить, связаны с той работой, которую он имел. Он не хотел, чтобы Арина, которая не было ему женой, вдруг изменилась бы, начала ставить условия.
Он знал, что выбрал бы не жену, если бы она показала, что уходит и готова начать промышленную войну против него, если он не оформит с ней отношения. До того дня, когда она так самозабвенно кокетничала и ним, он считал ее только деловым партнером, на которого можно опереться. Он думал, что она никогда не начнет разговоры на личные темы или что он сумеет убедить его, что лучше остаться только двумя трезвыми и необыкновенно умными головами, которые будут вместе, как бы не складывалась их личная жизнь. Вместе переживут разводы, измены друг друга. Вместе будут не забывать, как в самые тяжелые времена не оставлять другого без места под солнцем, которое приносит доход и славу, достойную себялюбца.
Сейчас, посмотрев на Арину, Вадим подумал, что она забыла о тех переживаниях, которые были у нее несколько дней назад.
Этой мысли он даже обрадовался, добавив к свои наблюдениям трезвое рассуждение. Он говорил себе, что она одинока, горда, а сила страсти, которую она заставила его испытать, была с ее стороны не более чем дружеская уловка. Случайный секс без последствий мог быть желанным женщине, которая еще не выбрала постоянного мужчину или хочет отделаться от поклонника, о котором он ничего не знает. Свои записи разговора того самого дня он сразу же стер, не желая показать его жене. В воспоминаниях о том дне у него осталась Арина, говорящая ему слова страсти и даже ненавязчиво, но самозабвенно зовущая его к себе, сознательно провоцирующая его. Но он выбросил их из головы, чтобы вести себя ровно, спокойно, не поддерживая ее больше в этой глупости. Талдомов от этой мысли тал казаться самому себе солиднее.
Он был рад, что больше она, тогда такая коварная, этого не делает, даже не показывая обиды или желания быть более настойчивой. Его добродушный нрав даровал ему счастье считать, что эта тайна останется навсегда забытой ею, человеком вежливым, умным и от выказывания таких чувств еще более удивительным. Он понимал, что любит ее за то же, за что любил всегда.
Успокаивая себя, Вадим смотрел на список пострадавших от аварии.
С удивлением он увидел, что среди возмущенных много русских, но мало иностранцев. Были две фирмы из Северной Кореи, несколько китайских. Потом он
Но что тогда могло быть причиной сбоев? Если это излучение Солнца, кто-то из шахтеров должен быть настолько умным, чтобы найти причину там. Если таких не окажется, остается только сожалеть о собственной судьбе.
«Или посмотреть, а что в это время приготовили солнца, находящиеся на расстоянии парсеков от места аварии», - с горьким смешком подумал он.
Вадим, чтобы привести мысли в порядок, вспоминал математику. Свет со скоростью триста тысяч километров в секунду преодолевает расстояние за год девять и сорок шесть сотых на десять в двенадцатой километров. Парсеки, другая единица измерения. В теоретической физике она считалась сложнее, а на привычной шахтерам программе о ней вообще не было ни слова. Но парсек больше чем его годовой полет в три и двадцать шесть сотых раз. Не как число Пи, три и четырнадцать, а немного больше. Или он ошибся?
Талдомов перепроверил себя, подняв одну из детских историй о дальнем космосе. Он обнаружил, что прав и перевел саму книгу в список тех, которые должен был прочитать его сын. Несмотря на то, что марсианские программы занимали умы больше, чем половины обитателей Земли, самые умелые из их производителей не разбирались в дальнем космосе на уровне астрономов.
Два из трех владельцев Аналитических кубиков знали о дальних мирах не больше, чем третий, который гораздо хуже понимал в шахтах, чем они в его радиопередачах. Чтобы узнать о магнитных бурях среди звезд или летящей в сторону Солнечной системы кометы, все, кто ими интересовался, читал сводки астрономов, привычных к дальним мирам. Вадим поймал себе на мысли о том, что он их почти никогда не читает. Потом вспомнил о последних сбоях на кольце и почти сразу же запросил все нужные сводки. Он думал, кто хозяин и кто подмастерье, когда просматривал все, что нашел.
- Какой в этом смысл?
Арина вышла на связь, как только полностью изучила список пострадавших.
- Ты слишком много мне не сказала прежде, чем наброситься на меня, - миролюбиво парировал Вадим.
- Одна просьба.
- От меня нужна помощь?
- Если ты уже дал информацию о том, что мы тут делаем, не забывай, что я такой же ведущий специалист, как и ты. Виноватой в помехах я ни себя, ни любого члена нашей группы не считаю.
- За это дело мы уже взялись. Ты посмотрела, кто прислал претензии?
- Любопытно, как немного их вокруг. Ты еще не дал комментарии?
- Нет, только запросил подробные данные. Пожаловался, что нас тоже атакуют, ты все это прочитала.
- Не думай слишком много о подробностях. Не показывай это, если хочешь выйти чистым из этой истории.
- Я сказал вполне достаточно, - сердито, но медленно добавил он.
- Хочу оказаться тем человеком, который тебя схватит за руку, пока ты не натворил беды.
Вадим по ее уставшим глазам стал понимать, что он боялся проблем намного сильнее, чем она. Решив не ворчать, он рассказал ей о своих наблюдениях. Она внимательно выслушала его вычисления, записала себе в план проверку предупреждений о бурях в пространстве вокруг колец и по солнечной системе.
- Я не слышала о солнечных возмущениях. Когда начинаются сильные бури, пресса о них пишет на каждом углу. Я читаю газеты, но новостей о них не было.
- Небольшие отклонения дали бы небольшую аварию.
- А была ли авария? Протестующие говорят о помехах, взломах, но не о выходе оборудования из строя.
- Очень интересно.
Вадим подумал о том, что его космическая лицензия, вероятно, не потеряет своего владельца. Арина, как будто поддаваясь мимолетному удовольствию заинтриговать его, спросила:
- И еще. Ты знаешь, кто такой этот Антон Державин?
Вадим показался ей неуклюжим и пустым, когда он поднял на нее глаза.
- Ты спрашиваешь, женат ли он?
- У тебя еще осталось желание шутить.
- Он, наверное, был выбран толпой ищущих, с кем расправиться.
- Ты знаком с ним?
- Я, кажется, видел его мельком в баре. Он занимался полетами. Чинил космические корабли в другом секторе, но я не помню,
- Думай, что хочешь, но я посмотрела, что он за человек.
- Зачем эти мелочи?
- Ты считаешь участие в перестрелке мелочью? Недавно в нескольких сотнях километрах от нас он ловил пиратов. Потом поменял фамилию или псевдоним, не знаю, была ли хотя бы одна настоящей, хотя оставил то же имя.
- Он военный?
- Вероятно, с ними связан. Он и еще кто-то из шахтеров крупной компании попали под обстрел. Газеты писали об этом, но потом дело быстро передали военным. Я с трудом нашла заметку о том происшествии. Ее, как обычно, повторили за более крупной газетой. Когда та убрала свою статью, хитрец с подделкой остался в сети.
Вадим знал, что происшествия со стрельбой или контрабандой наркотиков, если таковые есть для роботов Солнечной системы, могли быть где-то за много километров от него. В других странах, среди военных из борьбы с терроризмом, но не в космосе. И не рядом с ним.
- Он из борьбы с преступностью?
Ошеломленная действием своего рассказа, Арина почувствовала себя очнувшейся среди джунглей рядом с единственным дезактиватором вируса X 107, у которого была батарейка только на трое суток. Она решила, что ничто не должно сломить ее волю.
- Если тут где-то рядом побывали пираты, к нам претензий быть не может. И этот Антон – наша надежда.
- Пираты могут вынудить компьютеры на расстоянии сотен миллионов километров вокруг?
- Из-за этого за ними и гоняются, - менторским тоном и внезапным проявлением воли Арина заставила его принять эту версию.
- Я не знаю, как это делается, но нам пора заявить, что вокруг рыскают пираты.
- Кому?
- Ты не забыл, что мы сейчас научная экспедиция нескольких стран и ученых с мировым именем?
- Скажем сразу руководству института?
- Попробуем начать с наших знакомых. Кому ты больше доверяешь?
- Наверное, египтянину.
Талдомову не хотелось видеть ее воркующей с французом. Он невзлюбил его сразу же после того, как мысль о его чувственности и Арине пришла в его голову, а она пришла сразу же, как только он узнал, что француз будет с ними работать. Но за волнующую страсть, которую она подарила ему несколько дней назад, он решил позволить ей получить удовольствие от общения с тем, кого она хочет выбрать сама.
Вначале они чувствовали себя людьми, которые слишком хотят, чтобы неприятности поскорее закончились, чтобы суметь сделать неожиданный ход. Потом Сарду понял, что вокруг научной экспедиции еще недавно через равные промежутки времени велись перестрелки между полицией и пиратами. Он не сразу понял, что придется поступить так же, как другие, тоже попавшие в их сети, то есть, медленно рассказать об этом руководству, не забывая заставить его закрыть все собственные подвалы еще перед визитом инспектора. Вернее, не захлопнуть дверь, а вычистить там все так, чтобы ничто не заставило его оглянуться, когда он все проверит и ничего не найдет.
По выражению лица Сарду Арина поняла, что на научной станции не так много собственных тайн, которые следовало бы поскорее спрятать. Все выглядело так хорошо, что только через час она подумала о том, что соискатель мог просто не знать о подводных течениях и интригах так же хорошо, как постоянный ее обитатель.
Арина решила дотошно разобраться в том, какую позицию по поводу аварии займут его коллеги, поэтому сделала все, чтобы избежать общения с Тимом Эрлихом. Если бы она не понимала, как много зависит от ее собственных дальнейших шагов даже без высоких поручителей, где она имела все преимущества после истории с перестрелкой, она все равно бы постаралась связаться с его начальством и сделать все, чтобы он сам остался в стороне от разбирательств. Она продолжала общение уже с Дареном Филисом, не забыла сделать нужные шаги для отстранения Тима, и спустя несколько часов была уверена, что история с разбирательством сигналов нужна ему так же, как кража научного открытия его базы, которое привело бы в эти края еще один или несколько институтов. Как нужда делить между ними и военным руководством каждого из всех участников средства бедного, несчастного института, оказавшего ей покровительство.
- Плохо, моя дорогая, плохо, - кивал ей в ответ Филис. – Вы ведь позволите называть вас так?
Она пожалела, что так мало общалась с иностранцами, что не разбирает сейчас весь оттенок гаммы ощущений, которая звучала в его голосе. Все же как женщина, причем свободная, она понимала, что он обеспокоен и сама проблема после ее объяснений уже кажется ему странной, а не закономерным следствием после принятия справедливого решения.
- Плохо, что у вас могут возникнуть лишние проверки? Уже не из-за зачумленного сектора?
Она пожалела, что сказала об этом, когда он замолчал, как бы обдумывая ее слова.
- Это было бы серьезным несчастьем.
- Каким?
- Во-первых, нам уже давно говорят о том, что пора отработать методику поиска астероидов.
- Отработать? Вытаскивать астероиды из самого насыщенного ими места?
- Мы поручили вам сделать эту работу, потому что и у нас есть юридические условия, которые поставили нас в жесткие рамки.
- Что вас ограничивает?
- Законодательство и постановления. Их выпускают те люди, которые следят за благом каждого, оставаясь в тени и не ища себе ничего, кроме славы порядочного человека, можно тайной и среди немногих.
- Вы не хотите объяснить нам, что это за рамки? Возможно, наше совместное дело уже доказало вам нашу дружбу, в этом случае еще одно может стать ее залогом, продолжением, поддержкой.
- Мы бы ни за что не потребовали от вас этого. Но у нас есть срок, который еще до вашего появления нам дали для того, чтобы отработать методику поиска и вывоза камней. Мы сами не имеем права забывать о тех, кто хочет потом занять место ученых, подтверждая свои амбиции несомненным талантом.
Он перешел на более доверительный тон.
- Нам дали задание научить уже наших профессоров методике вывода камней. Очень долго мы не могли найти способ добраться до самой плотной части потока. Вы уже столкнулись с проблемами, которые были и у нас. Поэтому мы старались ограничиваться специалистами, которых искали очень тщательно. В знаете одного из тех, кто приложил все усилия, помогая нам найти таланты. Тим Эрлих и его подчиненные – небольшая группа, все, что по средствам содержать нашей лаборатории.
Он сказал тише:
- Но все они родственники или добрые знакомые очень уважаемых людей. И не только там, где нет гарантий, а у них подбирают лучших специалистов, которые будут готовы сделать нам эту методику. Одной из находок этой группой были вы, - сказал он, с гордостью не забывая о том, что камни из потока были добыты, программы для роботов написаны, список нужного оборудования и весь график работ покоился уже в архивах научных данных.
Арина подумала о том, как благородно вел себя Тим, беседуя с такими нужными для самого существования института специалистами.
- Все, что свойственно порядочным людям, вы делали и уже сделали. Но если нет ничего другого, что вас беспокоит?
- Формальности. Мелкие формальности, но их приходится соблюдать очень точно, ведь они касаются прежде всего заполнения документов.
- Я могу их посмотреть?
- Я готовился показать их вам после того, как вы скажете, что задача выполнена или совершенно не выполнима. Первое задание было в том, чтобы сделать методику, обучить наших четверых служащих. На втором этапе ее должны изучить еще четверо специалистов, из всей группы как минимум шесть должны быть соискателями ученой степени. Потом каждый из них займется контролем за вывозом камней на Марс.
- То есть, четверо из ваших уже научились. Но вы хотите еще четверых? Они у вас еще не подобраны?
- Они есть, только ждали возвращения экспедиции, чтобы первая группа изучила методику полного цикла. Путь она будет не самой совершенной, но полной. Следующие должны будут прийти, когда появится группа с другой методикой и другими программами. Это обязательное условие, его необходимо выполнять неукоснительно.
Арина подумала о том, что всплески на чужих компьютерах возникли уже после того, как «Техника Водяной Удачи» кормила своих бесчисленных роботов свеженькими, только что пойманными и вывезенными из опасной зоны астероидами. Не было только метода поиска внутри, не сбивая их с орбиты, когда Вадим решил драться с атомами на таких же сильных кулаках, какие были у них.
- Но мы же сделали две формы поиска, устраивая пращу и прожигая путь лазером?
- Я думал об этом, но вы же остались на месте. Если там будет вторая группа ученых еще до того, как первая расскажет о возвращении, как мы выполним условия?
- Хорошо. Но если ваши покровители хотят скорости, они могут пойти на небольшую уступку ради неожиданно появившегося шанса?
- Я попробую поговорить с ними.
- Вы можете добавить, что возвращение отработают обе группы одновременно. Ведь они могут потом совершить еще один полет?
Казалось, ее слова ободрили Филиса. Он уже представлял себе, как пунктуальный Игорь будет еще несколько дней снимать его научную группу, как потом он сам сделает перевод на десятки языков и публиковать любезно предоставленный материал высокого качества, с мультипликационными вставками, которые ему так понравились в рекламном материале Аналитических кубиков.
- Будьте спокойны. Завтра же вы можете присылать самых надежных или самых нужных вам. Мы постараемся научить их быстро. Поверьте. Наш опыт позволяет нам говорить это, подтверждая слова собственными делами. Для них важно будет только проявить внимание, изучая уже написанные нами программы. Кроме того, они сами могут заняться написанием инструкций, понятных уже их ученикам, сэкономив время научных руководителей экспедиции.
- Итак, сейчас уже все зависит от решения наших покровителей. Я сделаю все, чтобы доказать, что подвернувшаяся нам возможность увеличить скорость работы только станет со временем славой научной мысли.
- Прекрасно!
Арина поняла, что она удачно выбрала логику доказательств. Одновременно она пожалела, что еще раньше не смогла тем же способом разузнать о еще одной экспедиции, чтобы получить заказ у таких аккуратных плательщиков. Потом она вспомнила, что уже присланные им ученые поразили ее причастностью не к самым передовым научным школам мира.
Она застала его в лаборатории после разговора с начальством почти случайно. Он сказал ей, что собирался позвонить позднее, но сразу же объявил, что начальство согласно на все условия и не даст в обиду экспедицию из-за неразберихи, в которой виноваты самые отъявленные преступники мира. Арина по его виду поняла, что уведомление о событиях заставили его выслушать что-то, что он не хотел говорить ей. Некоторое время она благодарила его, надеясь вызвать на откровенность. Но когда столкнулась с его рассеянным нетерпением, решила попросить узнать подробнее обо всем общих знакомых.
Со всей радостью, которая охватила ее, она постаралась справляться до того, как Пол объявил ей, что возможно, потребуется смена на руководящих постах. То есть, иногда ей и Вадиму придется уступать свое место стажерам.
Энергия волн, которые поднималась естественными возмущениями колец, была сейчас в стороне от кораблей. Еще день или несколько дней ее не нужно было гасить, искать и рассчитывать. Но она машинально нажала на кнопку связи с Талдомовым еще до того, как поняла, что готова сформулировать ответ.
Вадим, видя радость уставшей Арины, не обиделся, внимательно слушал, одобрительно кивал и даже предложил ей выпить за окончание расследования. Та молча поднялась, подошла к невидимому из его камеры холодильнику и налила себе виноградного сока.
- За освобождение, - сказала Арина, поднимая бокал по свою сторону монитора.
Дни за днями
Еще через два дня на их мониторах неожиданно появился Тим Эрлих.
- Эй, старатели на полевых работах?
Он почти никогда не посещал их лабораторию, поэтому Вадим и Арина озадаченно молчали. Их выручил Джек Ван.
- Что случилось?
- Вы слышали о том, что в наших местах появились пираты?
Как только оказалось, что речь идет не о новой, а о той самой атаке, Арине он напомнил человека, который обо всем узнаем последним. Совсем другую реакцию его новость вызвала у тех, кто еще не знал о сбоях в системе на компьютерах вокруг.
- Высокое начальство хочет поговорить с руководством экспедиции, - добавил он, закончив свою речь с улыбкой, поразительно похожей на манеру улыбаться не раскрывая губ, которая была у Филиса.
- Когда?
- Сейчас. Дарен выйдет на связь после меня. И не думайте, что на этот раз у вас получится законного пути.
- Что случилось?
- Вся ваша деликатность, Джек, вам теперь ни к чему.
- Что-то случилось?
- Работы закончены.
Он неприятно улыбнулся, чувствуя, что сумел отомстить за собственную жизнь одной только этой фразой, и отключился.
Дарен Филис появился на их мониторах через несколько секунд. Вероятно, Тим надеялся, что он застанет командиров в самом неудобном положении после его удара.
Он был одет в темный костюм и белую рубашку, галстук смотрелся на нем безукоризненно. Таким он хотел бы, вероятно, показаться собственным покровителям, чтобы на его фоне они чувствовали, что их работа очень важна и обладает самой высокой квалификацией. Его торжественная форма предваряла знакомство с еще более торжественной речью. Он объявлял, что огромная часть работы проделана и принята. Заслуги, которые ему еще пришлось доказывать из-за слишком большой сложности исследования, по его словам, вызвали в руководителях желание довести до совершенства методики уже силами лучших научных специалистов.
Когда Арина решила, что он хочет пока не называть имена тех, кто будет с ними работать дальше, он прочитал им список из шести фамилий и даже показал этих людей, собравшихся в сетевом зале его кабинета. Она пересчитала их и убедилась, что их шесть, а не четыре, как она договаривалась с Филисом раньше. Прошло еще немного времени, и она убедилась, что его решение непреклонно. Сразу же все подозрения, которые охватывают обманутого человека, возникли в ее голове, не давая слушать его пояснения. Она убедилась, что разговор будет записан, чтобы у нее оставалась возможность посмотреть его снова в более спокойной обстановке.
Он называл фамилии, представлял. Арина любила мораль «Обманывающий жестоко один раз потом будет обманывать всегда», поэтому думала о том, что еще несколько часов назад он не решился ее предупредить о пополнении, а сейчас ставит перед фактом, чтобы дальше использовать свою власть, чтобы похищать все нужное ей или коварно связать ее теми обязательствами, от которых она просила защиты.
Ей стало холодно, но она старалась не показывать своих чувств. Сейчас, даже оскорбленная, она оставалась заложником ситуации, где у нее были еще выходы, не зависящие от института, и способность бороться за правду, подкрепленная выздоровлением своего друга и напарника Вадима. Новые претензии Антона Державина и группы пострадавших пока не поступали. Он сам, получив объяснения, появился еще только два раза, оба для того, чтобы уточнить детали, характеризующие пострадавшие компьютеры. Другие, от имени которых он приходил вначале, казалось, больше не вспоминали об Аналитических Кубиках.
Пока Арина старалась не показывать себя осмеянным и боролась с чувствами, он вспомнила, что группа из нескольких незнакомых новых членов экипажа до сих по работала без сбоев из-за того, что вместе с каждым из них был один из проверенных ею людей. Последним из них они приняли на работу Ольгу Охлобыстину, за полгода до того, как ее назначили членом экспедиции. Она забеспокоилась от того, что сейчас попадет в сложную ситуацию, если у каждого нового студента не будет опытного партнера. Их будет всего десять, двенадцать вместе с Андреем Муравьевым из удачливой, приносящей заманчивые подарки и одновременно коварной Далекой страны ЛТД и Максом Вернером из MIT, не особенно беспокоящем ее с его привычкой всегда работать компанией. На всех придется найти еще шестерых партнеров, когда свободны только она с Вадимом. За это время на Тананариве появился еще один постоянный техник и прибавилось немного игроков, так что там в скором времени, если их количество не уменьшится после экспедиции, можно будет нанять еще одного.
Пока она считала, почти не слушая Филиса, Вадим, проявляя чрезмерное дружелюбие и почтение, встречал новых членов команды. Она посмотрела на него, как на предателя, так и не попытавшегося сразу же не забыть поставить условия. Потом вспомнила, что сейчас нет необходимости ставить всех только парами, новые могут дежурить, если каждый из них подойдет в команду из двоих третьим.
Талдомов уже произнес все слова, которые требовались для соблюдения приличий. Филис произнес короткую напутственную речь и пожелал всем помнить, что для науки важны любые способности, которые улучшают положение в обществе, важно только правильно найти путь для воплощения так, чтобы они сразу стали достоянием человечества. Он коротко попрощался и исчез.
Растерянная от собственного волнения, Арина решила, что теперь, пока она не изучила данные новых членов команды, ей лучше не показываться на общей встрече. У нее была такая возможность, все остальные занялись ими, перебивая от желания сказать несколько слов. Она посмотрела на данные кораблей. Сейчас ими занимались дежурные техники. Проверочные тесты еще не закончились, поэтому и тут у нее не было срочной работы. Она выключила все, поставив статус «обед».
Спустя полчаса она поняла, что больше всего сейчас хочет пойти на улицу и долго бродить по городу. Она твердо знала, что ее собственное положение никого не интересовало и не интересует. Арина была слишком загружены работой, чтобы существовать хотя бы в чьем-то воображении реально важным человеком не только для того, чтобы быстро от нее что-то получить или суметь найти у нее ошибки. Она хотела выти на улицу и ощутить себя частью природы, хотя бы городской, чтобы у нее был ощущение от кого-то, кто хочет расти вместе с ней, но без ее решительных действий.
Совина посмотрела на пульт управления роботами. Тот, что был предназначен для самостоятельных походов в магазин, был почти исправен. Она увидела, что машина слишком долго не проходила тестовую проверку и нажала на нужную кнопку. С огорчением после этого она увидела, что роботы для прогулки оставались без надзора еще дольше. Без них выходить на улицу не имело смысла. Большинство дышащих адом статей о новых заражениях были датированы не нынешним месяцем. Она знала, что и они часто готовы были приводить читателей в трепет только ради подъема интереса к изданию, поэтому обращались с ними как с последним отребьем.
Совина подошла к своему зимнему саду, который был защищен от мух, комаров, птиц и даже земли, где коварный X 107 мог найти себе приют в ожидании жертвы. Посмотрела на улицу, совсем не такую безопасную и сейчас, через несколько часов размышлений, уже казавшуюся ей тюрьмой. Она уже осознавала, что двух тюрем, по одну и другую сторону окна существовать не может. Там, где она была сейчас, мир жил, заботился о себе, дружил, любил кого-то. Он был предсказуем. За окном, где было множество дверей в такие же замкнутые и безопасные миры, заражались, избегали контактов. Любое действие приносило смерть, если человек случайно оказывался рядом с вирусом, а найти безопасные очаги без техники было невозможно. Она перестала завидовать тому времени, когда выход на улицу был не такой роскошью, как сейчас, уже давно. Сейчас она, как человек практичный, приходила в себя после тяжелой работы. Ее проницательные глаза наполнялись жизнью для того, чтобы снова оказаться в мире, где жизнь была.
Особенные научные экспедиционные анализаторы
- Партия роботов поступает в распоряжение нового командира научно-исследовательской экспедиции, проводимой на звездолетах «Техника Водяной Удачи» и «Сильный Муромец», - диктовал в бортовой журнал Талдомов.
- Подождите. Вы не должны обижаться.
- Я всего лишь пользуюсь обычным естественным методом передачи полномочий.
- Зачем?
- Вы можете распоряжаться всем, что будет передано вам командиром экспедиции и его первым помощником, то есть, мною, Вадимом Талдомовым, и Ариной Совиной. Теперь все?
- Да.
- Тогда сейчас принимайте команду.
Вадим посмотрел, что делают его слушатели.
- Сейчас я вас оставлю. Не беспокойте меня три часа, а лучше дождитесь, когда я появлюсь сам.
- А если будет что-то с техникой или авария?
- У меня стоит экстренная сигнализация, я увижу проблему в любом случае, если в это время я жив и в сознании.
Арина не сразу поняла, что Вадим все еще лично встречает новичков и уже дает им первые уроки. Потом, разобравшись, решила открыть папки с самой новой информацией, чтобы не волноваться снова. Она не принимала участия в репетиции передачи полномочий, предоставив Вадиму самому развлекать гостей. Он должен был научить их всему, в том числе и стандартным процедурам передачи командования. Его это уже забавляло.
Она не хотела, чтобы двое из двоих самых думающих и ответственных оба забыли о контроле за оборудованием. Из новостей Совина узнала, что через несколько дней на базе появятся еще гости. Она еще не прокляла тот день, когда согласилась просить Филиса о защите, но это было только из-за того, что дело с аварией действительно больше не беспокоило их. Ее признали последствием износа оборудования, магнитной бури, космического излучения и одновременно попыткой пиратов стать еще и диверсантами. Еще хуже ей стало, когда она не только увидела имена гостей, но и стала собирать о них данные, потрудившись только сейчас найти информацию о новых студентах.
Двое из них поразил ее своим положением. Он был племянником одного из английских родственников главы Оксфорда. Посмотрев еще на одного, она узнала, что тот член семьи одного из высших арабских дворян при властителе Катара, работающих в Университете Аделаиды. Оба были моложе ее, что ее немного огорчило. Но оба были троюродными племянниками их жен, что немного радовало Арину. Она не хотела, чтобы большинство известных богачей перевели своих многочисленных подчиненных на путь войны с ее бизнесом из-за того, что тот показался им слишком выгодным или приятным. Люди с большими деньгами способны были заплатить огромные взятки только из удовольствия погубить то, что у других считается уважаемым, у них часто нет других развлечений.
Английский университет был патриотичен, готовил военных и политическую элиту. Точнее, всех, кто готовил ее решение, что гораздо хуже, ведь так влияние было огромным, а контрудар можно было нанести только если убедить самого главу бороться системой. Последнее умели политики, готовя очаровательных дипломатов, людям невысокого ранга в политической элите, таким была Арина, подобные средства были недоступны.
- Подожди полчаса. Я сейчас занимаюсь очень важным делом, - Вадим хотел отключить связь, но Арина поспешила нажать кнопку «Срочно», чтоб он технически не смог это сделать.
- Это слишком опасно!
- О чем ты?
Вадим сразу же забыл о том, чем занимался. Арине не было видно, что он делал, но она была уверена, если в аварии из-за помех был виноват он, все указывающие на него или ее экспедицию файлы были давно стерты.
- Судя по твоему нежеланию что-то обсудить со мной, ты не смотрел, что скоро у нас будут гости. Но я требую, чтобы ты бросил все ради того, чтобы решить эту проблему и не получить еще множество из-за ошибок с их приемом.
- Я не посмотрел?
- Да, и сейчас ты должен отложить все дела и решить, как нам защищаться от этой неприятности.
- Я видел список.
- Ты обратил внимание на то, что у нас будут высокие гости?
- Ты хочешь, чтобы мы сейчас отказали им в приеме?
- Больше всего я хочу, чтобы их вообще не было там, где есть мы. Отказать? Хорошая идея. Но мы не сможем придумать предлога, чтобы процесс переговоров закончился победой.
- Как раз сейчас я думаю, что можно сделать.
- Почему ты не позвал меня?
- Ты же взяла паузу. Поставила свой компьютер на обед и не возвращалась вчера до конца дня.
- Ты ошибаешься, если считаешь, что это повод для того, чтобы никак не защищаться от новых гостей.
- Но ты даже сейчас позвонила не для того, чтобы предложить выход!
В голосе Вадима слышался упрек.
- Я?
- Послушай, сейчас я думаю, какой распорядок нам предложить для плановой встречи.
- Кто ее вставил в план?
- Филис и его коллеги. Отказаться мы не можем.
Растерянная Арина замолчала.
- Но если ты уже что-то придумал, рассказывай.
- Хорошо. Мы можем показать высоким гостям, как управляют экспедицией. Привлечь к этому Филиса и научную станцию, но предупредить, что рассказывать придется только о финансировании, построении плана. Тут нашими силами они должны научиться делать так, чтобы у ученых было все то, что они сами должны уметь делать на собственной работе. Защищать их, уметь принимать реальность и любить перспективных ученых, выделять главное и не завидовать пустому месту под названием человек.
- Нам придется угрожать, чтобы этот план был принят?
- Я надеюсь, что нет. Но придется сделать его очень тщательно. Я не знаю все тонкости университетской защиты, не представляю себе, как преподаватели высшей школы удерживают собственных спонсоров.
Совина уже осознавала, что его план как минимум очень хорош.
- Почему бы нам не спросить об этом их самих? Для начала выберем Филиса. Узнаем у него, как отдают жизнь за университет так, чтобы в подобной системе возникали лауреаты самой престижных премий.
Профессору позвонили почти сразу же. На видеофоне появился Тим Эрлих. Он выслушал их просьбу поговорить с Дареном и ответил:
- В ближайшие три дня он занят.
Распорядок встречи гостей ждали через два дня. Вадим и Арина одновременно отключили связь с Эрлихом и остались на коммутаторе вдвоем. Арина, увидев, что Эрлих больше ее не слышит, выругалась, как чернорабочий. Вадим предпочел сделать вид, что он совершенно не обижен, хотя манеры Тима каждый раз заставляли его чувствовать себя оглушенным безумцем, которому не было места в мире людей действия. Он встал и скрестил руки на груди. Сейчас, когда у Тима появился случай показать свою преданность институту, его собственная интуиция не давала ему возможности выбрать лучший из способов. Вадим решил не думать, как он справлялся с другими делами. Худой, невысокий, не старый Эрлих, который внешне был ничем не примечателен, как надевший униформу обычного человека из толпы, умел тревожить рассудок и воображение так, что любое деловое спокойствие сменялось на бездеятельное и болезненное.
- Послушай, кажется, нам снова придется обратиться к Игорю, - Арина была зла и искала сочувствия Вадима.
Тот в это время жалел, что нет способов убить Тима. Это на его взгляд было бы благородно и полезно для общества. Но он не решился обсуждать сейчас такие проблемы с огорченной Совиной.
- Может быть, попросим помощь у другого профессора?
- Наш официальный куратор Филис.
- Это так. Но если дело срочное и он занят, посоветуемся с нашими студентами и обратимся к тому, кого они считают наиболее толковым.
- Кого спросим?
- Не будет больше отвлекать египтянина.
- В Китай?
- Почему бы и нет. Хотя я немого боюсь, что Джек не сможет посоветовать нам, как действовать в финансировании науки. Китай больше знаменит тем, что берет технологии для своих рабочих. Изучает, потом делает производство сам. Но не вкладывает средства в идеи, как любая другая страна. И после, когда у него появляются деньги, не начинает действовать так же, как те, с помощью которых средства получены.
Арина задумалась.
- Но если они умеют находить тех, кто умеет не только дать идею, но и организовать огромное прибыльное производство, может быть, он посоветует нам именно такого человека?
- Такая элита науки нам тоже пригодилась бы. Хорошо, поговорим с Джеком.
Джек Ван выслушал их с лицом, на котором можно было прочесть только желание поскорее закончить разговор. Арина отметила про себя: несмотря на большие паузы в объяснениях, которые давали она и Вадим, он почти не старался вставить ни слова. Через полчаса она подумала, что Ван слушает их только для того, чтобы коротким и не остроумным замечанием «срезать», давая себе шанс навсегда отделаться от подобных предложений. Пустота, возникшая после бесполезного разговора, ранила и Вадима.
- Неужели он не хочет нам помочь?
- Не думаю, что сознательно решил нас погубить. Мы делали ему что-то плохое, чтобы он обиделся?
Арина помолчала.
- Не могу вспомнить. Может быть, так она набивает себе цену и нам следует просить его долго?
- Возможно. Но на научной станции обычно так не поступают. И в научном мире тоже.
- Кто не поступает?
- Хорошие ученые. Умные, влиятельные, серьезные, с которыми можно посоветоваться.
- А если он как раз не из их числа?
- Тогда нужны ли нам его советы?
- Я не хочу оставлять надежду на его подсказку. Слишком заманчиво узнать, кто самый умелый из технологов наших покровителей.
Вадим подумал о том, что уже несколько месяцев Ван работает у них, а они еще не знают о нем все то же, что и об обычных коллегах. Он даже удивился этой его способности уходить в тень, открытой только сейчас.
- Что, если мы посмотрим, кому он сдает материалы? Если у него есть научный руководитель, куратор, люди, с которыми он имеет дело в институте, они обязательно должны писать вместе статьи. Там указывают всех авторов и редко бывает кто-то один.
- Еще кто-то проверяет его данные, ставит отметки в его табеле, визирует взятые из библиотеки материалы.
Через полчаса у Совиной и Талдомова были три фамилии, остальные не значились в списках научной станции. Они знали только Филиса. Два других сейчас должны были доказать свою преданность науке в глазах своих пока не знакомых коллег.
Вадим и Арина разделили между собой работу. Женщине старался преподнести план Вадим, мужчину взяла на себя Арина. Кэтлин Креатор и Оуэн Ливворд могла погубить все дело, если бы решили стать врагами идеи. Поэтому Совина и Талдомов постарались не забить об осторожности. Каждый по одиночке, готовый ко всем врагам мира, объяснялся, зачем потревожил и излагал просьбу. Обоих профессоров просили помочь справиться с делом, которое принесло бы в их общую отрасль нужную часть огромного винтика государственной машины. Оба командира экспедиции были само внимание в том, чтобы не пропустить ни одной каверзы. Оба были готовы прекратить переговоры в тот момент, когда почувствуют что-то опасное. Но обоим не представилось случая, чтобы воспользоваться своим незримым оружием.
- Перезвоните, пожалуйста, после трех, - сказал Талдомову молодой человек из числа аспирантов, едва взглянув на него, и отключил связь.
Он, привыкший к хорошим манерам благородного Тима Эрлиха, подумал, что столкнулся с системой, которая является силой научной группы изучения полета камней на кольце. Тем не менее в назначенное время он позвонил снова. Креатор оказалось пунктуальной.
В три часа десять минут она была уже на месте и приняла вызов, как только Вадим представился уже другому студенту, такому же, не уделяющему вежливого или строгого внимания гостю.
- Я прощаю вас за то, что вы требуете решений от меня, но не хотите дождаться Филиса, - сказала невысокая Кэтлин, одетая в какой-то непонятный по форме и плохо сидящий на плечах серый пиджак. На ней он смотрелся, как будто его сняли с плеч более полной женщины и одели ей почти перед выходом, так как она слишком спешила и забыла про костюм, а ее благородная мама, сделавшая это, привыкла к занятой дочери.
- Вы считаете, что я должен дожидаться Филиса и упустить возможность показать влиятельным гостям, как не занять ваше или мое место еще до того, как они узнают о проблемах, связанных с ними? Не забывайте, это слишком влиятельные люди, они понимают свой визит прямо. Если им показали, как руководят станцией, они немного подумают, ища подчиненных где-то у себя. Там окажется, что их нет, они не приходят быстро и не делают ничего похожего на нашу структуру, так как не имеют опыта, мотива рваться вперед или контроля, хотя бы одного из трех. Потом они возвращаются сюда, где все это было и было так красиво и мило на приеме в их честь. Такие люди просто отберут пост у руководителя, сделав это почти мгновенно. И им надоест эта работа только тогда, когда тут сменится весь персонал, а прошлый руководитель, так любезно принявший их, умрет в безвестности от нищеты.
- Хорошо. Вы можете рассчитывать на мою помощь. Я не раз говорила о том, сколько еще блестящих задач может решить наш институт. Только поэтому я готова проинструктировать вас, чтобы описать весь процесс, который для этого должны сделать наши доноры.
Получив ее согласие вслед за аргументом, без паузы на размышление, Талдомов решил внимательнее смотреть за его исполнением. Как будто услышав его мысли, она продиктовала номер личной связи и сразу же открыла ему прямой канал доступа.
- Только постарайтесь, пожалуйста, не беспокоить меня ночью. Я живу в пятом часовом поясе.
Вадим посмотрел на часы и увидел, что сейчас у нее около пяти часов вечера.
- Но все же, если у вас будут срочные проблемы, связывайтесь. Только не забудьте звонить дольше, дав мне время на то, чтобы проснуться и привести себя в порядок.
- Я не буду вас беспокоить ночью. Еще я могу присылать вам план действий по почте.
- Хорошо. Тогда не забывайте писать сроки для окончательного принятия решений.
Она не говорила, что рада познакомиться. Прощаясь, не стала пользоваться формальными способами показать свою признательность за предложение или важно объявить о принятии под свое покровительство.
Собеседник Арины было более мягок к своему неожиданному гостю.
- Простите, но я обязательно должен взяться за это дело. Я даже рад, что заменю Филиса, когда он занят куда более важным делом, - он расшаркивался перед Ариной так, как будто считал, что она руководитель, который помогает ему, подчиненному, сделать хорошую карьеру. Она обратила внимание на его не нового вида костюм, который прекрасно сидел на нем из-за хорошей фигуры. Такая выправка бывает у военных, поэтому Совина решила не забывать о том, что ее собеседник мог быть одним из работников спецслужб.
Арина быстро проглядела глазами план встречи, который набросал Вадим. Поправила в нем несколько фраз, добавила абзац про то, что гостям покажут как раз ту часть программы, которая станет их дальнейшей работой, если они хотят покровительствовать высокой науке. Два экземпляра планов отправились в профессорам. Еще один Совина с комментариями от себя послала Игорю Маркину. Она не хотела, чтобы их собственная рекламная компания пострадала, не упоминая о причастности к сильным мира сего. Игорь велел назвать проект «Лаборатория номер тридцать пять».
Встреча человека на своем месте
Ответ Кэтлин был настолько четким и ясным, что Вадим был поражен скорости, с которой она сумела его написать. Потом его удивила длина текста, слишком большого для того, чтобы сделать его так быстро. Он принялся читать, но на половине отбросил в сторону. Подумав, он решил не связываться с Ариной, не ознакомившись с предложением полностью.
Оно было гениальным, умным и безумным одновременно, его написал человек, который прекрасно знал свое дело. Если бы тайные враги перехватили письмо Креатор и решили бы использовать ее тайны против нее, она смогла бы, имея справедливый суд и победить все претензии, кроме злобы самой низкой черни, хотя и ее победить было невозможно только потому, что справедливость всегда против нее, но не справляется с ее силой. Больше всего Вадиму понравились строчки, которые перевернули его представления о том, кем считает себя Кэтлин по отношению к нему, союзником или противником. Это была фраза: «Вы должны утвердить все новые разрешения на эксперименты у нас, и я помогу вам в этом». Она была сурова, как танк, несущийся на полигон испытаний, чтобы синие за его скорость получили победу над красными.
Не объясняя Арине, что он думает сам, Вадим переслал ей предложения и сразу же села за заполнение формуляров. Он понимал, что для того, чтобы сделать все правильно, необходимо иметь скорость и напор, соответствующий тому, который сейчас он увидел у Кэтлин. Арина подключилась к его работе уже на следующий день. Еще два дня половину времени она проводила за написанием инструкций, другая половина уходила на проверку уже проверенных способов поиска камней, выбора коридора и создания пращи. Теперь их осуществляли группы техников из трех человек. Они сумели поймать еще один камень и с гордостью потрошили его уже за пределами опасной области кольца. Вадим посмотрел на них и приказал увезти астероид дальше против хода общего течения, чтобы он постепенно отставал от каравана.
План Кэтлин нравился Вадиму все больше. Он был рад, что Арина, обычно строгая, только улыбнулась, когда подтверждала его как первый помощник начальника экспедиции.
После того, как они были готовы, инструктаж уже по планам получили все сотрудники базы и института Колец Сатурна, которые были заняты в гигантском эксперименте. Еще несколько дней ушло на обучение.
Юстас Саарен и Мартин Рабинович, высокие гости из Катара и Оксфорда, без особых трудностей включили интерфейс входа на торжественное мероприятие в честь их приезда. Они уже знали, что встреча будет не обычной. Оба были одеты достаточно вольно, но их лица выражали заинтересованность в деле. Им было обещано, что они станут такими же участниками игры в полный цикл научных исследований, как главы Кембриджа, и они хотели получить это место хотя бы в виде квеста, живой игры на Кольцах Сатурна.
Перед началом игры их предупредили, что они имеют право пользоваться всем, на что предварительно получили согласие, но могут и во время игры оформить дополнительные бумаги и по ним, не прекращая ее, выписать себе бонусы. Они были платными, но об этом торжественная реклама упоминала как будто только для порядка. Чтобы высокие гости не сомневались в благородстве и высочайшей квалификации научной группы Колец Сатурна, на плане мероприятий красовались еще несколько подписей. Одна из них, которую внимательно изучал представитель Катара, принадлежала заместителю главы НАТО.
Таким образом доброе имя выдающихся ученых, создавших квест, только подтверждало, что попечители участвуют в игре по правилам, ни одно из которых не бросит тень на их собственные способности и престиж. Это было невозможно из-за того, что все присутствующие нуждались в их деньгах, каждый, в том числе платящий знал об этом. «Лаборатория номер тридцать пять» стала местом, где спонсоры будут тренироваться в своем нелегком деле тайно и в окружении всех, кто готов делать их работу интереснее, развлекать их и обсуждать все нюансы их охоты.
Войдя на портал экспедиции «Кольца и человек», оба приняли рапорт командиров кораблей. Их было всего четыре. Два из них - те самые, которые Талдомов еще недавно устанавливал в безопасной зоне. Еще два должны были быть укомплектованы и доставлены на орбиту под руководством новых «Глав Кембриджа». В Институте Колец Сатурна даже отвели один из кабинетов, который играл роль штаб-квартиры, если высокие гости захотели бы приехать туда лично. К нему вел коридор с дезактиваторами, там были четыре самых лучших робота. К услугам новых ректоров были служащие института, работники экспедиции, бухгалтерия и еще с десяток служб. Почитать об их назначении они могли, вызвав их список на своем пульте управления.
Подписав нужные документы, гости приняли под свое попечительство этот образцовый институт, которые сулил сделать сразу же, после того, как они возьмутся за дело, уникальное открытие или дано необходимую миру технологию.
Интрефейс, используемый в игре, был не так давно знаком каждому участнику. Но большинство работ из списка, который был подан попечителям, они хорошо знали. Кроме технологий, которые только что отработали Совина и Талдомов, там использовалось очень немногое. Они оба хуже знали бухгалтерию и юридические процедуры самого института, но тут небольшой служебный экскурс оставался в ведении самих его работников.
Мартин Рабинович, осторожно перебирая данные, начал работу первым. «Лаборатория номер тридцать пять» включилась в нелегкое дело подъема мировой науки на самый высокий кембриджский уровень.
Удачно выполненная донорами их настоящая работа
Техинки, испорченной на уникальном мероприятии, которое затеяли ученые ведущих исследовательских институтов, оказалось ровно столько, сколько разрешалось потерять, согласно контракту. По новой смете, утвержденной с помощью Креатор и Ливворда, можно было разбить, считая все вместе с первой экспедицией, две трети машин и условием, что от четверти до половины из них будет повреждено силами и под руководством высоких гостей. По всем документам, по никому не нужным показаниям каждого свидетеля, по законным разрешениям, они и были виноваты в потере.
Среди технических новинок, разбитых на экспериментах, не было ни одной, которая пролежала бы в списках космического мусора долго. Выброшенные владельцем, они не поступали на общие торги, так как их новый владелец заявлял на них свои права не более, чем через пять часов после отказа старого. Большой корабль с лазерным двигателем достался одному из покровителей базы в НАТО. Если бы не программа Арины, успеть купить технику после ее списания было бы не возможно. Она похвалила себя, немного жалея о том, что существует прослушивание и только из-за него никогда не получится посмеяться, рассказывая эту историю друзьям. Зонд с лазерным мотором, один лазерный бур и целых три анализатора достались Аналитическим кубикам. Конечно, кроме этого ровно через полгода на нужном месте, ударяясь о камни внутри, окажется пять камней, которые они смогут вытащить на починенных к тому времени зондах.
Вдалеке от полиции
Что в чужом краю, что в отчем,
На высоком небосклоне
Не увидишь ты алмазов,
Да и кто их видел, впрочем,
При любой плохой погоде.
Михаил Щербаков
«Памяти всех»
- Не удивлюсь, если нашим поварам уже дали возможность спрятаться в стену, если им хочется добавить к обеду вместо соли и перца эманации полной тишины.
Немолодая женщина, увидев единственного посетителя кафе, встала с кресла в глубине кухни, прошла пять шагов и оказалась за стойкой раздачи тарелок с макаронами и рисом, еще не политыми розово-белым соусом.
- Сегодня вы поздно, - сказала женщина, которая, казалось, среди горячего давно забыла о том, что другие, ей подобные, мечтают, как существо мужского пола скажет, имея в виду ее достоинства: «Это она, она!»
Антон Державин удивился бы, если бы она рявкнула на него. Буфетчицы на работе, как и персонал лаборатории, были всегда интеллигентны и вежливы. Хотя ее кожа на руках больше огрубела, чем у него, мужчины, жеманности в ней не было. Еще такие, как она, почти никогда не менялись, как и состав ученых научно-исследовательского института, где он уже несколько лет числился в списке престижных специалистов.
- Положите мне овощи. И сладкие блины.
Она выполнила его просьбу и протянула ему две тарелки. Он поставил их на поднос, повез его дальше по стойке. В автомате с напитками он выбрал слабый кофе с молоком. Потом подумал, но решил не класть сахара.
- Извините, что я вас беспокою, - добавил он, обращаясь к уже севшей на свое прежнее место скромной повелительнице столиков, еще не пустых кастрюль и небольшого робота, который почти бесшумно убирал зал.
Она подняла голову, так и не сказав что-нибудь вроде: «Не стоит». Потом снова опустила ее, как будто умела быть одинаковой в сонные и причиняющие страдания времена. Антон заметил, что у нее на руках книга, которую она читала до его прихода. Он достал карточку и расплатился за еду. Аппарат выдал чек, на котором было написано, сколько калорий ему придется поглотить. Чек был маленьким, но на нем был код. Если его приложить к устройству на одном из двух столиков кафе, экран покажет подробно все то, что человек уже не хочет считать самостоятельно. Еще один штрих-код и устройство найдет ваши последние медицинские данные, скорректировав универсальные советы по диете.
Антону атмосфера в светло голубом помещении, которое немного украшали картины и барельефы на стенах, напомнила студенческие годы. Тогда он пришел впервые на лекции по истории искусств в Московский Университет. В общий поток, но к студентам другого факультета. Его поразил сам зал, старенький и из-за этого безликий. Полный людей амфитеатр не делал пространство наполненным жизнью, люди, вполне молодые, веселые и способные на чудачества более многих других, пропадали в этой как бы ушедшей в другое измерение среде. За ее создание можно было бы благодарить ректорат лучшего университета России или хозяйственного руководителя, показавшемуся никогда не видящим его обладателем плохого характера и акцента, не принятого на кафедре. Но на это никто не решался из-за обыденности такого интерьера. Похожий был во многих государственных институтах, где внуки академиков были узнаваемы каждым студентом, еще не сумевшим освоить труды пращура, необходимые для сдачи зачета или экзамена. Тогда, на лекции о русских художниках, только картины Федора Васильева смотрелись немного соответствующими всему, что было вокруг.
- Можно включить новости?
Он смотрел на экран, потом обернулся на буфетчицу.
- Пока не включайте последние новости. Их еще не переводили на безопасные частоты.
- А что уже готово?
- Нажмите на зеленую кнопку. Там выбирайте канал, есть почти десять, включая сетевые.
- Среди новостей есть срочные? Такие, о которых мне лучше знать?
Каждый раз, когда Антон, как обычно, ждал прессу, он старался себя заставить не переживать в тот момент, когда он еще не узнал, что произошло в мире.
- Нет, - участливо сказала она. – Ничего яркого. Мы в безопасности. Праздников тоже нет.
Он снова почувствовал внутреннее облегчение оттого, что неприятностей хотя бы тут ждать в ближайший час не стоит. Потом пообещал себе беречь здоровье и следить, чтобы завтра или еще через день, задавая тот же вопрос, не трепетать душой и сердцем ни секунды в ожидании ответа. Новости, развлечение или комментарии, давно стали предметом для психического давления.
По звездам небесным указывали путь астрономы, плыли корабли, вспарывая воду, чтобы принести своих пассажиров и груз к берегу, где их ждут люди. Звезды информационных каналов ничем не напоминали их, привыкая жить среди людей, многие из них никогда не становились их товарищами. Он знал, что так было и столетия назад, когда по волнам передач можно было пустить частоты, вызывающие у людей панику, гнев, раздражение или отупляющее чувство, которое заставляет соглашаться с любым сильным и свирепым. С тем, кто в другое время был бы признан ранящим, опасным, коварным. Даже еще раньше, когда писали и читали с помощью обычной бумаги и типографской краски, существовали способы облить грязью, очернить, вызывать недоверие к самому прекрасному человеку, или, что было куда чаще, к прекрасным поступкам.
Способность выделить лучшее можно было назвать особым умением, свойственным тем, кто способен вычленять из бездны переживаний благородные. Мастер искусства оценки литературы подобен ценителю живописи, он может не поддаваться собственным низким порывам выделять из множества проявлений человека те, что грубы, и только. Человек слаб, живет в мире, полном отчаяния и ошибок. Все же находятся те, кто отыскал путь наверх, но все еще в плену боли от поражений. Думая об этом, Антон уже отнес завтрак на стол, нажал на зеленую кнопку и перебирал каналы. Потом он поставил новости. Тут, в здании офиса, он мог не опасаться, что среди хитросплетений их сюжетов будут опасные частоты. Иногда новости показывали их жертвы, хотя старались обходить подробности.
В первую очередь невидимые создатели этих сирен, тайно преследующих свою жертву, ловили военных. Причем, не безуспешно, иначе почему новости все еще передают о резне, дестабилизирующих политических актах, сопровождающих путь остальных к надежде на умение властей повлиять на проблемы так же жестко, как на каждого из них на личном приеме? Страны, которые давно поддерживают мир, путь и с топором за спиной, иногда решались тайно ударить других. Он слышал о том, как боролись с ядерными разработками.
Работники китайской атомной станции, которые стали жертвами этой атаки, действительно нарушали правила. Они не думали о загрязнениях и стали первыми, кто поплатился за них вместо мифических ядерных террористов, которых якобы ловили создатели психической атаки. Им становилось плохо на работе. Международный контроль, заметив опасность только в их халатности, предотвратил аварию из-за того, что приехал туда лишь ненадолго с инспекцией. Потом там оставили двух специалистов и уже они вернулись домой с той же болезнью через полгода. Так и нашли виновника иностранные новости и телепередачи, потом они подняли шум и долго не желали выпускать из своих цепких когтей силы разрушения. Воевали обозреватели, кумиры пестрой толпы горожан, заграничные для Китая и тех мест, которые Антон уже привык считать своими родными.
- Если вы хотите включить музыку или художественный фильм, то сейчас вы их не сможете выбрать. У нас идет перестановка оборудования, временно нужный блок у ремонтников, - сказала буфетчица, обращаясь к Антону.
- Спасибо. Я хотел посмотреть только новости. Да и телеканал с музыкой тоже есть.
- Сейчас там время классики. Немного раньше было кое-что повеселее, конкурс молодых шутников.
- Я не хочу музыки. И фильмов тоже. Неприятно смотреть сюжет, уходя в самый напряженный момент, еще до того, как наступает развязка. Но нельзя откладывать работу ради фильмов.
Антон верил, что иностранные не очень глубокие, но признанные блестящими постановки, за которые авторы хотят слишком большой оплаты, обязательно тоже должны быть закодированы. Иначе почему так много людей готовы их покупать и смотреть, бросая работу и поставив под угрозу семью, отвыкающую от мотивов для викторианских отношений, привычки, нужной для взаимопонимания? Не все способы борьбы идеальны. Если тогда, когда пострадала китайская атомная станция, атаки велись во всех странах, почему так спокойно было в Челябинске, в его родной России? Там вокруг города с самой зари военной химии и электричества из радиации вокруг живущих людей закапывали, лили, выбрасывали тайно и явно.
После защищали природу лишь запретами на разглашение состава оказавшегося среди ее черники и сосен. Перевал Дятлова, где люди таинственно погибли, отправившись за город, долгое время вполне разумные мужчины считали местом нашествия инопланетян, а не действием какого-то невиданного технического безобразия. Это он уже проверял сами после того, как обнаружили вирус с частотами и скандал привлек внимание всей мировой общественности. Узнали о нем все, иначе он бы не увидел подробностей среди колонок тех новостных агентств, которые просматривал она сам. Антон был не из тех людей, которые интересуются политикой вообще, хотя он всегда хотел знать, что войну еще не объявили. Сейчас, сегодня ее еще нет. Создателей китайского вируса, не затронувшего утопающие в химикатах всех мастей окрестности Челябинска, не нашли. Потом разведку ловили за то, что она вообще платит психологам за такие причуды. Когда правозащитники-одиночки закричали о том, что не было ни одного человека, действительно злоупотребляющего или кующего втайне атомное оружие, которого поймали бы с помощью таких волн, на них никто уже не обращал внимания, когда начались обычные для таких людей репрессии.
Диктор авторитетного канала важно повествовал о резолюции ООН, урожае, потом показывали репортаж живого молодого брюнета о встрече лидера страны с работниками фабрики. Антон знал, что сейчас на это смотрит очень много людей, которые тоже хотят такого же визита и с одеревеневшей улыбкой контролируют себя, чтобы выполнить все правила, поддерживая скорость на должном уровне. Конечно, если встреча с рабочими будет у них, там, где жил Антон, а не в какой-то другой стране, где правила жизни только осуждают привычный для него распорядок.
С посещением главы правительства или какого-то крупного чиновника тут всегда были связаны хорошие воспоминания. Он был подобен русскому Деду Морозу, приносящему подарки тем, кто слишком мал по сравнению с ним и хорошо себя вел целый год или целую вечность до того, как добрый волшебник смог добраться до его дома. Посещение почти всегда было связано с подарками, о которых публично говорили меньше, как бы стараясь соответствовать празднику заслуженной удачи. К приезду готовились, покупали новое оборудование, строили планы. Во время визита их отдавали и принимали официальное решение об улучшении жизни на фабрике. После давали премии и начинали самые красивые и важные линии красного прогресса. План, большой план по улучшению, сбывался на маленьком участке, где был ты, и ты мог пользоваться его светом, купаться в его благах. Державин знал, что лидер никогда не приедет на его производство, это было слишком опасно. Но каждое посещение главы отрасли, почти неизвестного широкому кругу граждан, заканчивалось так же, как и визит главы государства или министра на другие фабрики, в другие институты. Конечно, дело было и в том, что сами работники, его коллеги, не навлекали на себя гнев высокого начальства. Слишком высокого для того, чтобы его карающий меч показался бы им огромным.
Антон сегодня задерживался, но не торопился. Он сидел, медленно пережевывая сладкие блинчики и думал о том, как сладкое влияет на подсознание, заставляя радоваться там, где себя необходимо приучить радоваться. На столиках этой столовой не было ничего, кроме его завтрака. Пять лет назад, тогда он уже работал тут, на каждом столике стояла небольшая ваза. Ее делали из обычного стеклянного стакана из разряда самых дешевых. Сверху наклеивали причудливо разрезанные ленточки из салфетки или складки из листа бумаги.
Антон знал, что для того, чтобы сделать оригами, его лаборатория, как и другие, перерыла множество книг. Третья, где были физики, предложила собственную причудливую фигуру и способ ее сложения их трех квадратных листов бумаги. Он сам нашел, как сложить носорога и таракана из одного квадратного листа, ни разу его не разрезая. Потом обнаружил, что ровные складки, которых нужно более ста, чтобы получился таракан с крыльями и усиками, можно сделать только на кальке, другая бумага для такой сложной конструкции были слишком непрочной. После он сделал даже несколько тараканов, но не смог придумать способа прикрепить их к стакану так, чтобы вазочка смотрелась эстетичной. Собственно, тараканами их назвали уже позже, после того, как он справился с технической частью проблемы. До этого он был так вдохновлен оригами, что не подумал, как неуместен таракан в качестве украшения именно в столовой.
Тогда ему было стыдно только перед своей лабораторией, другим показывали уже выбранные из все созданных в их кабинете работ, как культурные люди прячут позорные ошибки своих друзей и младших. Он огорчился неудаче, но нашел способ посмеяться над собой, прочитав где-то, что это лучшая форма сохранения здоровья для таких, как он. В вазочки, украшенные бумагой, некоторое время ставили траву. Самая красивая на его взгляд напоминала большого гуся, из которого со всех сторон торчали уголки-перья. Ее собирали среди тех немногих участков, которые оставались во внутреннем дворе. Она стояла недолго, совсем не напоминая давно выведенные человеком цветы, предназначенные для срезки и украшения стола. Она приносила воспоминания о природе, лете, просторах, воле и свободе. Но потом кто-то решил, что слишком много мыслей об отдыхе и невозможной для них прогулке действовали на персонал угнетающе. Траву убрали вместе с импровизированным вазочками.
Державин закончил с кофе и поднялся. Теперь он приложил свою карточку к считывающему устройству. Посмотрел на табло, набрал код. Сразу же оторвал чек, на котором было написано, сколько теперь он должен заниматься физкультурой, чтобы потратить лишние калории. Когда он выходил из двери, заканчивалась передача о матче знаменитой спортивной команды, на новости об изменении пошлины на китайские товары в США телевизор, определив, что посетителей в зале нет, выключился.
Антон шел в лабораторию второго корпуса. Сегодня его попросили проследить за погрузкой электроники оборудование. Работа требовала внимания, но начинать ее можно было не так рано, как его обычную. С утра сами работники цеха набирали детали по списку, который он передал им еще вчера. Сейчас он должен был проверить упаковку, пересчитать детали и проконсультировать начальника склада еще по одному списку, который еще предстояло закупить.
Со времени его последнего визита туда прошло уже полгода. Обычно такими работами занимались его коллеги, но сегодня он должен был проконсультировать начальника отдела по импортному прибору. Он нужен был для его собственной части работы, биологического раствора. Для опытов с клеткой необходимо было точно выверять компоненты. Сложности появлялись при анализе. Контрастное вещество, с помощью которого можно было сделать их, не могло показать любые изменения. Для каждого приходилось подбирать разные компоненты, а до того еще и придумывать, какие из них не повлияют плохо на весь организм. Он любил те из них, которые показывали болезнь, исследуя выдох человека. Не нужно было возиться с отделением клетки, как это бывает при исследовании внутренних органов. Пациент всего лишь дышит на специальное стекло, несколько выдохов, не больше. Во второй корпус приходилось ходить через длинные коридоры внутренних переходов или через улицу. Он выбрал коридор и сейчас шел, почти не встречая знакомых. Когда он спустился в подвал, ему навстречу вышла знакомая.
- Смотри, мы с тобой снова встретились, - сказал он, нагоняя ее. Он плохо помнил ее имя. В памяти всплывало слово Венка, но оно могло быть псевдонимом, взятым для работы в сети или для отчетов. – Торопишься? Куда ты?
- Во второй корпус. Иду проверять контракт, - она улыбнулась, как будто была после отдыха на море, сделавшего ее мягче.
- Как новенький? Он у вас уже год, кажется?
- Привыкает. Ты слышал, что он прошел тесты на конструктора микросхем?
- Мельком. Он уже в состоянии сделать что-то на нашем уровне?
Антон шутил, надеясь вызвать в ее глазах такую же улыбку, которая озарила ее лицо при встрече. Но она, обернувшись, оставалась серьезной.
- Пока он только показывает, как разобрался в нашей обычной работе. Я назвала бы его подающим большие надежы.
- Тогда через год его поставят лаборантом.
- Он талантливее, чем ты думаешь. Я считаю, что он будет у прибора раньше, чем через десять месяцев.
Когда она этого говорила, на ее лице нейтральное выражение сменилось некоторой гордостью. Не понятно было, это она действительно была рада успехам новичка, или светилась от желания показать, что их отдел лучше готовит специалистов, от жажды выиграть соревнование, которая стала в стенах института привычкой, свойственной здешним местам. Антон почувствовал небольшой укол ревности, но сдержал желание уколоть соперника.
- Тогда он гений.
Серые стены вокруг напоминали ему о том, что очень скоро сюда подойдет команда строителей, а еще до этого кто-то выберет новый цвет. Какой он будет? Синий? Серо-зеленый? Он не пытался угадать, ему просто нравилась чистота всего, что находится вокруг, даже подвального коридора, по которому кроме них и еще нескольких людей сейчас везли большую тачку с коробками. Длинный коридор заканчивался, после они разделились. Его спутница, последний раз показав ему свою приятную фигуру, скрылась за поворотом подвала. Он прошел дальше, потом тоже вышел в дверь, ведущую наверх, туда, где коридор уже озаряло солнце, а не тусклые белые лампы. Он пришел на склад, когда половина контейнера была собрана. Детали, блоки, коробки еще не были упакованы. Он внимательно проверял каждый пакет. Антону необходимо было проверить, не вскрыта ли упаковка после отдела технического контроля, который проверял приборы. К обеду их стопка выросла и переместилась на полку погрузчика.
- Самое подходящее для тебя время, чтобы пойти на обед, - сказал ему контролер, только что вернувшийся с перерыва.
- Если бы не моя тщательность, в отделе бы повеселились над тем, как непросто создать нужную вещь из заказанных ими деталей, - проворчал он.
Бригадиру захотелось поддразнить Антона.
- Не думаю. Абстрактная мораль заставляет тебя пользоваться правилами, но в привычной жизни их необходимость оправдывает себя лишь изредка.
Антон не знал, что ответить, ведь он сам еще не готов был согласиться с тем, что если бы ему что-то понравилось, он был бы готов нарушить порядок, инструкции, чтобы получить потом по чужой указке самые губительные результаты.
- Итак, за вами еще модель ВВАТ-289.
Антон отодвинул список, лежащий перед ним, поставил компьютер на обед и вышел из цеха.
Мысли, которые в обществе научного мира считались обязательными для развития, были ему интересны особенно тем, что их научно-исследовательский институт сотрудники считали нравственным, гуманным. Само его существование, когда он впервые оказался в его стенах, показалось ему оазисом свободы на фоне всех добродетелей человечества. В собственной стране их научная группа не входила в число известных, в мире и подавно пряталась от людской молвы. Если представлять себе бюджет страны, как плодородную долину, то несколько десятилетий их стабильно финансировали на уровне красивого ландшафта и сада с экзотическими фруктами, хотя в отчетах выводили показатели средней продуктивности, воспринимая такую самоотдачу как должное.
Антон был уверен, что если бы он сам увидел все отчеты, от не найдет по его адресу, который значился в реестрах, высшие или низшие ступени ни в чем. Точно так же если компьютеры решат проверить самых средних, и там его не будет. Мерило полезности или способности создавать то, ради чего люди живут на земле, казалось, существовало для того, чтобы стремление вверх было у других, а они существовали только для того, чтобы тот, кто захотел и смог оказаться в лучшем положении, смог обернуться назад, и выгнать из своего сердца сожаления о так и не прожитых годах середнячков.
Но даже чтобы почувствовать себя обязанным судьбе за достигнутые цели, он не смог бы признать себя одаренным судьбой только на фоне института, где работал Антон. Он смог бы войти в его сознание только как безликая часть серой массы ему подобных, отстаивающих для себя право существовать ради существования, с характером, образом мыслей, философской системой, позволяющей существовать огромному количеству людей, на фоне которых путник, добравшийся до легендарных граней высот, мог поздравить себя. Мог выставить напоказ свое, и, оглядываясь, признать нужными еще и обычных людей с бескорыстным складом ума.
Товарищи, коллеги, наставники. Какие они?
Влажный рассвет тебя разбудит,
портье ключами щёлкнет,
а дальше - как придётся.
Жизнь одна, второй не будет.
Но пока валторна смолкнет,
колокольчик распоётся.
Михаил Щербаков
«Памяти всех»
Обед отвлек Антона от ожидания новой крошечной коробки. Ее должны были принести из зоны с тяжелыми запахами, где приходилось переодеваться в и ждать очистки не меньше получаса. Он не отправился туда сам, чтобы ускорить дело. Державин пришел в тот же буфет, что и утром, снова опоздав, но теперь там оставались еще несколько человек. Он увидел за столиком знакомых из седьмого блока. Они тоже только что освободились. Михаил Садков и Сергей Светлов ему нравились хотя бы за желание и умение поболтать. Они были неразлучны с тех пор, когда Светлов появился в институте, это было на три года позже Садкова, выглядели почти ровесниками. Оба не забывали о физических упражнениях и любили поесть, хотя были скорее плотного телосложения, чем толстыми, и это придавало им солидности. Найти их в свободное время было слишком сложно, за те же таланты их носителей пленяли женщины и руководители, от профсоюзных до клубных, поэтому, взяв поскорее еду, он попросился сесть к ним. Они были увлечены беседой, начатой до его появления. Михаил продолжал разговор, который увлек и Антона.
- Помни, для настоящего художника или писателя заигрывание со злом означает признак скорой смерти.
- Ты о злобе?
- Да. Там, где подводят нервы, побеждает инсульт, инфаркт или множество других болезней.
- Новая мысль, - Сергей старался раззадорить Садкова, чтобы тот оторвался от поглощения капусты под сливовым соусом и показал мозговой штурм с высоты птичьего полета еще до того, как идея, пришедшая ему в голову, забудется.
- Я имею в виду не только знакомую каждому медицину. Писатель фантаст Желязны написал незадолго до смерти несколько романов об Амбере, Хаосе и Порядке. Эта идея экстраполируется на рай и ад, борьбу добра и зла. Суть: нечистая сила и высшая борются между собой, но одна сторона не абсолютно плохая, у нее просто другие правила, умея действовать по ним, можно не воевать с адом и не считать его таковым.
- Там ад к концу романа становится почти поездкой в экзотическое место для тех, кто слишком глуп, чтобы избегать риска, - подтвердил Светлов, коротко кивнув.
- Он не населяет свой ад симпатичными ребятами, но готов биться за то, что хотя бы один, оправдывающий его существование, там станет главным.
- И ловко убеждает, что у такой системы есть будущее, - улыбнулся Антон, заинтересованный ходом их рассуждения.
- После этой серии романов автор умер.
- Один пример еще не повод делать выводы, - Сергей верил ему, но хотел научной точности, предполагающей более формальное отношение к перечислению поводов сделать вывод.
- Да. Режиссер Пазолини снимал фильм об ужасах фашизма и умер от стресса, связанного с работой.
- Считай это стрессом, которые выдержит не всякий военный. Причины вполне физиологические, соприкосновение со стрессом. Этого не выдерживают даже лучшие военные.
- Кстати, почему лучшие военные предпочитают тонкое искусство и умение создавать какую-то невероятную ауру мира, которая их окутывает? Еще пример: швейцарцы – лучшие военные. Почему индустрия фильмов ужасов возникла не у них?
- У них мало режиссеров.
- И писателей. Но это тоже подтверждает теорию о том, что они избегают действием искусства, впечатления, обелять ад хотя бы чуточку.
Антон пообещал себе проверить, правда ли это, заодно посчитав и известных швейцарских писателей. Потом подумал и решил добавить с своему поиску еще одну ценную вещь, узнав, как много их произведений продается в этой стране. Отсутствие читателей и зрителей могло подтвердить теорию о нежелании портить здоровье в битве с самим адом или искусство военных в умении разложить главное для себя по полочкам, а потом менять пики категорий только после того, как это становилось безопасно. Снизу, мирно, после того, как высоту с боем взяли многие другие.
- А если хорошие военные не имеют вообще способности чувствовать искусство?
- Те же швейцарцы прекрасно поют на шесть-восемь голосов. Чем это не изящное умение вызывать возвышенные переживания? Но ад они не штурмуют системой вольтеровского поиска оправдания хотя бы некоторых из осужденных обществом. Даже если они это делают в быту ежедневно, их искусство старательно избегает таких подходов. Они слушают волынку без раздражения, но осторожничают с адом, хотя за многие века их никто не называет самыми религиозными.
Антон понимал, что вся его изобретательность пока не даст подтвердить или опровергнуть теорию о маневрах при штурме оплота высочайшего зла для человека. Тем не менее, он был огорчен, подумав о том, что даже мысли о победе над злом могут быть настолько губительны, если ты становишься кумиром миллионов.
- Все же если твоя теория была бы верной, ее подтверждение оставило бы намного больше следов, - с видом деловитого полубога небрежно заставил себя сказать Светлов.
- А все ли в науке еще не открыто? Даже существование нас самих не подтверждает ли это правило?
Собеседники Михаила Садкова задумались. Антон допивал свою чашку чая, желая когда-нибудь найти тему для того, чтобы сцепиться с этими философами или блестящими аналитиками так, чтобы потом сказать себе, что он не менее интересный человек. Он любил их, как до него в древности другие почитали семь ступеней святости. Зная, что они воспринимают работу, избегая противоречивых суждений о точных данных, он чувствовал себя с ними не одиноким, какими бывают печальные люди, втянутые в споры среди бедственных состояний. Даже когда они не были рядом то, все красивое, что удалось им вложить в его голову, звало к созиданию. Он гнался за ними, ловя решимость, помогавшую ему позднее уже самому думать и искать, совершенствуя собственные представления и вслед за ними творения. Но все же не был из тех людей, которых способно было растрогать малейшее проявление чуткости, выдерживал характер, сверяя поступки со своими собственными оценками, часто более строгими, чем у его совсем не слабых товарищей.
Открытие и надежда
Дипломат умеет молчать сразу на нескольких языках.
Эван Эзар
Чувства и реакция – две очень похожие и иногда замещающие друг друга категории. Знать что-то – уже работа для собственного мыслительного процесса и переоценка результатов в общении, среди критиков или в поиске чужой похожей идеи. Иногда она захватывает так, что собственная мысль уже перестает существовать.
Резкие люди из-за этого не любят критику. Достигшие вершин по той же причине нуждаются в ней, ведь они помнят свои медлительные движения на пути к законченному совершенству. Там, где остальное перестает существовать, без ложного смирения реакция чужих становится собственной, она же заставляет назвать чувства иначе и иначе воспринимать их сердцем. Но иногда реакция и чувства зависят от здоровья. Хуже всего бывает, когда они подводят из-за скверной погоды, какой она была сегодня.
Антон чувствовал себя плохо и точно знал, что причиной этому была смена облачной погоды на облачную, но еще более неприятную, чем выжавшая из него все, что можно, ее предшественница. Вчера вечером ему долго не удавалось заснуть. Горячих новостей было много. Весь предыдущий день по телевизору обсуждали новые санкции против России и блока ее союзников, политики опять активизировались. Шум поднялся такой, что он почти оставил без внимания предупреждение метеорологов о возможном порывистом ветре. Шквал обещали не такой уж и сильный.
Но если бы не политическое цунами, он мог бы поосторожничать с ветром, сухим, резким. Под его началом было слишком много электронной техники. Приборы лучше было бы не запускать, планируя ответственные работы, но прогнозы обещали не такой большой ветер, предсказанный ими еще не был запрещен в инструкции по эксплуатации. Утром он отправился на работу без опоздания. И сразу же узнал, что плановые работы главный конструктор не отменит. Он солидной полковничьей походкой прохаживался между огромными приборами, отдавая последние распоряжения.
Многолетняя привычка научила Антона собираться с мыслями еще по дороге и не опаздывать, если предстояло важное дело. На его предприятии распорядок дня в такие моменты был жестко регламентирован, эта традиция сохранилась еще от военных, которые когда-то полностью занимали этот квартал. Опоздание на пятнадцать минут считалось точным приходом, важнее было оставаться на рабочем месте до нужного времени. Обычно он, увлекшись своей фальшивой ролью желающего стать любимчиком руководства, приходил за пятнадцать минут до начала рабочего дня и уже за десять минут до нужного времени входил в систему, отмечающую его табель. Большинство из тех, кто работал вместе с ним на сравнительно крупном предприятии в трехэтажном здании одного из корпусов промышленного района на окраине города, ставшего ему почти родным, поступали так же.
Его кабинет был в последнем, семнадцатом блоке небольшого старинного здания, хорошо отремонтированного снаружи и изнутри. Сегодня в одиннадцать начинали восстановление незнакомца, который расскажет о себе, только если будет спасен врачами. Ветер мешал, но последнее время у них все реже получалось кому-то дать шанс жить снова, поэтому все найденное они берегли, как огромную ценность. Пропустив сегодняшнюю волновую рентгенограмму, они могли потерять его.
Сейчас было уже девять. Материалы для работы собирали весь последний месяц. Все принтеры протестировали раз пять, банк клеток был переполнен. На этот раз все составляющие для будущего организма были здоровы, не то, что в тот раз, когда пришлось срочно восстанавливать крупного ученого, который достался им по чистой случайности. Тогда группа торопилась сделать первую копию еще до того, как большинство лабораторий узнает о том, что они раздобыли кого-то талантливого и наложит лапу на его будущее тело. Врата лет или Врата времени, одно название для них еще не стало единственным правильным, скоро захлопнутся. Им необходимо было сделать все, чтобы успеть вытащить из пространства за ними человека. Если они не ошиблись в расчетах, он там уцелел от всего, что других расщепило на атомы и излучения, которое уже невозможно было собрать по Вселенной.
- Насколько открываются Врата?
- Излучение будет дискретным. Нам придется работать сменами.
Небеса, вспыхивающие посланиями из далекого прошлого, давали возможность списать из их таинственных природных сплетений плоть человека несколько раз. Совершенное зрение приборов фиксировало все нюансы, позволяющие потом создать трехмерную скульптуру с легкими, почками и мозгом, который изыскал возможность очутиться там, где его найдут ему подобные. Для того, чтобы узнать, почему это был именно он, а не другой, было сделано миллионы тестов. Одним из первых стала проверка на желание покончить жизнь самоубийством. К разочарованию психологов, среди воскрешенных склонность к суициду была почти такая же, как у их свободных и в первый раз живущих братьев. Меньше, но не настолько, чтобы можно было сделать выводы о ее значимости. Так же быстро решающим фактором в записи на космический компьютер не стали тренировки с медитацией, хотя от версии с их накачкой и переворотом сознания, долетевшего до звезд, долго не хотели расставаться.
Потом кубики с данными, летящие подобно тетрису (почему так грустно шутит их дизайнер?) собирались в гигантские компьютеры для обработки данных. За ними приходилось сидеть даже тем, кто до этого не был врачом, но проверить строение клеток, электрический заряд кальция и калия по обоим сторонам их стенок, чтобы вычленять ошибки. Каждую клетку вручную проверяли в мозге, точно с таким же упорством относились к ДНК. После того, как все пойманные во вратах сигналы обретали плоть в прямом смысле слова, данные всех проб сравнивали. Снова дни и месяцы проходили в кропотливой работе. Нельзя было облагораживать непонятные или гибельные варианты, их только отмечали, чтобы потом ломать голову над окончательной сборкой. Мир вокруг них придумывал искусственные формы существования, улучшая способности живущих людей и их младенцев, которым дано было право на жизнь. Они сами, находящиеся вне закона по признанию всех желающих обрести совершенство сверху до низу, скрупулезно искали только то, что естественным образом сформировалось в природе и умели ценить способности найденного более, чем прочие сверхъестественные.
- Сколько часов еще осталось до конца сигналов?
- Предположительно, четыре, - Сергей Светлов пояснил это одному из новичков, который появился в зале воскрешения впервые. Он, как профессор по распорядку работы в институте, радовался каждому, кто бал настолько талантлив, что получал допуск на самые важные работы. – Сейчас тише, снимаем новые кадры.
Компьютеры принимали сигналы, которые передавали им даже не из космоса. Станция приема находилась среди высокогорных вершин, прячась от лишних звуков. Ее нейтринный публикатор был уже ближе. Его располагали в глубокой пещере под землей. Нейтрино без труда прошивали толщу любых ее материй из-за своих ничтожно малых размеров. Поэтому их пахнущие хлором ловушки ютились там, где остальные частицы застревали в атомах горных пород наверху и снаружи.
- Все, порог. Пока передача закончилась. Возможно, будет еще две. Но они пойдут не раньше, чем через два часа.
- Нам можно поставить значение магнитометра на пороговые условия сверхпроводимости?
- Да. Но постарайтесь сделать это только на двух приборах. Остальные нужны мне в том же виде, какой был у наших предыдущих гостей. Я не хочу, чтобы эксперименты с приборами, пусть даже гениально рассчитанные, лишили нас того, что мы до сих пор имели.
Светлов крадучись подошел к новичку, выглядевшему студентом рядом с ним. Возможно, он казался более солидным еще и оттого, что воскрешенные, в каком бы возрасте они не умирали, восстанавливались с телом двадцатилетнего человека, набирая возраст, отражающийся на новой оболочке. Антон подумал при случае спросить у новенького, сколько тот способен помнить, и сравнить его ощущения со своими. Сергей не пожалел, что не выдал раньше времени своего присутствия, оказалось, что новичок забыл вовремя нажать кнопку закрытия створок кабинета для резонатора. Он принялся распекать своего подопечного, объясняя, что поле может втянуть лишние электроны и даже атомы. Антон не беспокоился из-за ошибки, пульт управления стажера был только тренажером, команды на приборы поступали от других более опытных инженеров.
Антон прошел на свое место, проверяя пульты медиков. Он сел за стол и начал смотреть на экран, где одни части были заполнены графиками, другие показывал данные из компьютеров соседей. Проверка показывала, что материалы в сборе. Операция по сборке человека начнется сегодня по графику, ни у кого не было возражений. Ветер, который обещали метеорологи, уже начинался, но был небольшим. Он приступил к подготовке оборудования. Ветер немного усиливался, но запал прочности до сбоев был огромным.
Часы показывали одиннадцать. Все машины уже прошли сверку времени для синхронности сборки. Многие из них неприятно гудели. Операция заканчивалась, но ни один мембранный силовой поток они не пропустили. Волны иногда были видны плохо, но пространственную кривую из них собрать было можно.
Новенький, пол мужской
Дома новы, но предрассудки стары.
А. С. Грибоедов.
«Горе от ума», слова Чацкого.
В первый раз, когда Державин столкнулся с воскрешением и неизвестностью, из которой как из царства Аида приходилось ловить бесплотный отпечаток чьего-то сознания, достаточно мощного, чтобы оставить его, он думал о том, кем мог оказаться незнакомец. Ему было не очень приятно, когда его мысли угадали командиры с тренировочных семинаров. Они скучно и досконально объясняли, что Наполеона Бонапарта, Чингизхана или Мерлин Монро поймать никогда не получится хотя бы потому, что до этого не было случая поимки кого-нибудь старше родившихся в двадцать первом веке.
- Зато мы можем не бояться воскресить Гитлера или какого-нибудь мага из древности, который сразу же уничтожит нас своим гипнозом, - пошутил его инструктор, им тогда был Сергей Светлов.
- Или мы станем первыми, но он от нас ничего не оставит, как это случилось с другими нашедшими таких же группами, - парировал Антон, не боясь петушиться перед доброжелательным учителем.
Когда Антона в первый раз попросили сделать срез мозга мыши, он понял, что способен бояться, как женщина. Но очень быстро он оправился от волнения и стал помогать в редких опытах с большей охотой, чем многие физики, его коллеги. Сейчас, когда все сигналы были пойманы, а оборудование для передачи свернуто, можно было заниматься только базой и восстановлением гостя из прошлого.
Большая часть Вселенной умела хранить свои секреты, расточительно распределяя все нужное человеку так, чтобы он успел забыть об одном открытии в поисках другого, дополняющего первое. Но в восстановлении существа себе подобного ошибки означали провалы в памяти.
- Пьеро?
- Готово.
- А надменность характера проверяли?
- У Пьеро нет надменности, он любит свою пассию и готов простить ей все, если она с ним будет обходиться лучше, - шикнула на Антона серьезная Тан Сюн, такой же гость кабинета медиков, как и он, пришедший для проверки радиоанализа.
Она чувствовала в его вопросе упрек себе, поэтому поспешила показать максимум холодной эрудиции.
- Не смотри на меня так, будто я впервые вижу этот кабинет. Вы проверяли сбои в системе подачи дотамина?
- Положено восемь баллов по шкале Патта. Но сейчас при пиковых нагрузках нет и семи.
- Надеюсь, что все остальное обойдется так же удачно, как и с Пьеро. Что говорят приборы о количестве везикул в отделе зрения?
- Их мы оставили, пока не закончим с основными рефлексами.
- А что вы можете сказать про сроки готовности этих решений?
- Три дня, не больше. После мы сможем увеличить нагрузку на ВАСТ, прибор для соединения кубических выделенных участков мембраны. Это те, которые расположены на оболочке нейрона, места без отростков.
- Чудесно! Если у нас будут эти выводы, мы сможем скорее заправить участки коры и серого вещества в принтер, чтобы поверять способность мыслить без взломов формальной логики. Если у нас будут эти данные, начнем развлекаться, задавая ему приятные и неприятные вопросы, - сказала приятная на вид доктор и поправила намеренно оставленный не заправленным в прическу локон.
Она была хорошенькой, другой доктор, принимая ее кокетство только в свой адрес, не мог скрыть своего восторга.
С теми проблемами, что приводят к серьезным заболеваниям, группа ученых, к которой принадлежал Державин, умела бороться еще до того, как созданный образец откроет глаза в лаборатории. Его нельзя было в полном смысле назвать первым. Еще до того, как в вихрях токов и полей машины для воскрешения появится то ли призрак человека, то ли не очнувшийся больной, все его ткани уже не раз проходили испытание среди других приборов в тех же стенах. Из готовых данных о человеке выделяли те, что касались участков тканей мозга. Их восстанавливали по частям, каждый раз тестируя небольшой участок, отвечающий за зрение, обоняние, управление правой рукой или контролирующий работу сердца. Так можно было проверить всю физиологическую часть работы серого вещества. Куда сложнее было восстановить до мельчайших подробностей часть, по сравнению с которой волны, кодирующие отпечаток, были тихим шепотом рядом с ударами отбойного молотка.
- А может, благодаря этому человеку, мы сможем подняться на вершины мастерства поиска, - сказала ее серьезная соседка по кабинету молодым голосом, как будто ее живой и сильный талант мог где-то изнутри поправить обычного человека до гения.
- Каких талантов ты от него ждешь?
- Я спрашиваю у вас. Но если вы хотите, чтобы начала я, пожалуйста. Путь он, например, додумается до мира со всеми. Или сделает способ уникального космического полета, который осуществят еще специалисты Ключиков.
- Тогда послужи ему сама и сделай для него это, - расхохотались ее друзья.
- Хорошо, а немного воли ему прибавить можно?
- Только не так, чтобы он умер вместе с получением последней капли твоего снадобья.
- Если вы не хотите помочь, я заклинаю вас хотя бы подумать над этим после того, как он оживет. У нас ведь будет следующий, потом еще несколько.
- Обещаю помочь тебе еще сейчас, - серьезно сказала Тан.
За ней, уже смеясь, клятвы повторили врачи.
- Ничто не доставит мне большего удовольствия, чем придумать, как наделить его гениальность.
- Если это будет нужно, я мужественно подниму ему интеллект в сфере квантовой физики.
- Благослови меня, и я проверю все ваши предложения с неимоверной тщательностью.
Антон не понимал их шуток. Он относился к работе более дисциплинированно, поклялся себе не допустить создания монстра, строго проверял все, что было сделано потом шутниками. Державин вздохнул с облегчением, только когда последний этап сборки мозга закончился, Теперь они точно знали, что новичок мужского пола. Приступив к тестам ДНК, он ходил на работу уже в другой кабинет, проходя через шлюз в четвертом корпусе. Тяжелые ящики точечной сборки конструировали молекулы. Их дожидались иглы, подсаживающие геном человека в донорскую клетку, подобно зародышу клетки цыпленка, переместившемуся в новое яйцо, из которого до этого удалили хозяина. Отличалась эта процедура размерами. Но ошибки могли быть фатальны. Если ДНК была собрана неточно, а при делении клетки две цепочки плохо разделялись, болезнь оказывалась смертельной для организма.
Где сейчас находилась его личность, душа? Была ли она у него, уже умершего, но еще не воскрешенного? Осталась ли она у того, кто не оставил совсем такой же посмертной маски? Если бы пойманный в пространстве и времени человек очнулся через месяц или через сто лет, конечно, в этой же лаборатории и с этими же реалиями, у него не возникло ощущения о долгом ожидании и боли, связанной с годами в небытии. Взглянув туда, откуда только что показывался участок для магнитного резонатора, Антон убедился, что образец готов. Он взял его с помощью робота, которому можно было заходить в гермозону, и переместил в гигантский шкаф, под внешней оболочкой наполненный проводами и нитями из контактных схем с соединениями микронных размеров, огромными по сравнению с теми деталями, из которых приходилось собирать клетки.
Приемы были столько раз отработаны, что сборка новенького шла ровно и без происшествий. Машины брали уже подготовленные клетки и тщательно прилаживали их друг к другу в специальной камере с физраствором. Тело и мозг будущего человека этого времени они должны были собрать за восемь часов, корректировка мозга до первого оживления должна была пройти за четыре. Конечно, эта часть требовалась только для оживления тела. Самого первого, когда машины должны были почувствовать дыхание, проверить все рефлексы.
После операции сам человек еще несколько дней чувствовал себя плохо. Потом около полугода мог проявлять какие-нибудь странности, связанные с компьютерной точностью, которой не бывает у человека.
Антон помнил себя после воскрешения в куда лучшем виде, чем даже тот последний ученый из их лаборатории. У нового гражданина мира без гражданства и права на жизнь внезапно могли начаться судороги, тремор. Он мог частично потерять память или всем своим поведением показывать нарушения в мозговой деятельности. Исправлять такие болезни было трудно даже у обычных живых людей. Академик долго объяснял им, что неудачный клон они всего могут «усыпить» (он называл смерть так), чтобы проверить ошибки и поправить технику. Он настаивал, чтобы работники Ключиков понимали, что на одной такой ошибке они могут научиться сделать тело человека таким хорошим, что в следующий раз этого же человека получится воскресить качественно. Антон иногда думал, что он только пугал своих служащих, не жалеющих убивать людей, чтобы получить идеальное с первого раза, и это у него неплохо получалось.
Скоро он проснется
Не молод я (зачеркнуто)... Я молод, но Ваш отъезд к печальному концу судьбы приравниваю. Сердцу тесно (зачеркнуто)... Кокетство Вам к лицу (зачеркнуто)... Вам не к лицу кокетство. Когда я вижу Вас, я всякий раз смешон, подавлен, не умён, но верьте тому, что я (зачеркнуто)... что Вас, о, как я Вас (зачеркнуто навеки)...
Белла Ахмадулина.
«Отрывок из маленькой поэмы о Пушкине»
Длинные дни зимы прошли в подготовке материалов, которые удалось протащить через Врата времени. С весны до следующей зимы шил тесты по подготовке тканей будущего человека. Само его воскрешение должно было занять несколько дней. Ткани, создаваемые манипуляторами, получали необходимую подкормку очень недолго, иначе любая, даже самая лучшая не смогла бы их сохранить. Тяжелее всего шла сборка мозга, головного и спинного. Созданный каркас из нервных клеток очень быстро обрастал костями и мышцами, тут тонких работ было намного меньше. После открытия барокамеры, где он наконец обрел тело, роботы переместили его, уже живого человека, в палату. Там он продолжал спать под надзором врачей и приборов.
Был ли клон живым человеком или они создали голема, нечеловеческого младенца, который родился только что под их скальпелем? Это можно было узнать точно после того, как тот начнет приходить в сознание. Если он был существующим когда-то человеком, он заговорит, будет думать. Даже если он будет говорить на незнакомом языке, его быстро распознают компьютеры. Но самое главное отличие воскрешенного – у него будут воспоминания того человека, который стал его прототипом.
Пациент должен был очнуться через три дня после того, как приборы, код которых начинался на a, b, c, d и e показали, что все тайны его физиологии не вызывают у них опасения. Но он пока не приходил в себя. Этот срок нельзя было назвать слишком долгим или слишком коротким. После того, как он откроет глаза и увидит себя в спортивном трико, заботливо одетом на него медсестрами, незнакомец должен не удивиться и не испугаться. Социологическое явление с переменой места после того, как человек обнаруживает себя на больничной койке, подготавливает любого, кто попадает в Ключики из радиоактивного пространства звезд, к смирению перед судьбой в первый стрессовый момент, и это хороший признак.
Еще больше в лаборатории обрадовались бы, если родным языком пришельца из далеких времен был русский. Они знали еще с того момента, когда его код полностью уложился в машинную верстку для принтера, что доверху набил клонами сердца и участков серого вещества незнакомца лабораторный отдел.
Академик, сверхъестественным образом постоянно остававшийся главой и душой научного прорыва, создаваемого тут, ждал результатов спокойно. Все невероятное он стремился превратить в доходчиво изложенное, четко объясненное, прочее считал призраками из слишком дорогих пока для его покровителей замков, только из-за стоимости не подпускающих его гениев к охоте за ними. Он никогда не торопился показывать свои находки каким-то посторонним людям, если они и видели результаты на камерах, нажимая невидимые тут кнопки управления, то об этом знали лишь в охране. Если бы отголосок их эмоций стал владеть и лазаретом тоже, или если бы их было много, Державин, как важный человек из числа программистов, узнал бы о них в числе первых. Но их существование было лишь границей, которую он по опыту обозначал своим действиям умственно, больше они ничем не проявлялись. Они не приходили сюда для того, чтобы посмотреть на процесс лично или поговорить с персоналом Ключиков. Они не инспектировали вест ход воскрешения, подобно главнокомандующим, прозорливо расстанавливающим армии для защиты от вероломных ударов врага, переходя в наступление.
Все же лаборатория явно была под покровительством кого-то из высоких чинов, иначе на их след давно напали бы власти, враги, конкуренты, маньяки, обладатели редких умственных дефектов, не позволявших своим владельцам довольствоваться радостью от естественных плодов природы. Для всемогущих и вездесущих президентов, пришедших к власти и сразу же уничтоживших тех, под влиянием которых высшие военные даже тайно помогли им занять кресло, заполнявших свои души бредовыми пантеонами, преград в технической разведке, казалось бы, не было.
Они были способны купить творения самых умных, если не получалось украсть их секреты, Антон верил, что покупки вместо краж бывают там, где деньги выкладывают не под дулом пистолета, хотя потом он стал более осведомленным о бизнесе. Но военные, даже с первого взгляда не казавшиеся подобными могущественным янки, загадочно молчащие о своих тайнах, кажется, все еще могли сдержать их пыл. Державин жил второй жизнью уже пятнадцатый год. Он соблюдал меры предосторожности, которые ему навязывали новые работодатели, с удовольствием.
Андрей обедал сегодня, сев за отдельный столик. Его друзья по лаборатории, которых отпускали сегодня строго по графику, тоже предпочитали сосредоточенно есть, оставив все разговоры на завтра. Он любил свой буфет, свое кафе, как человек, который был обречен на жизнь в одном месте и привык не жалеть о том, что его собственная планета величиной с горошину, даже сталкиваясь с тем, что у других она напоминает Землю, на которой он родился, вырос, научился любить и дружить. Он жил уже другими переживаниями, которые давали ему радость. Ведь как раз завтра этот неизвестный им человек впервые заговорит. Можно будет праздновать победу, срочно думать о поправке конструкции или, убедившись в некачественной работе, почти законопослушно усыпить ненужный им клон.
Только поддавшись общему настроению, Антон решил не обсуждать сейчас новости, санкции или шквальное предупреждение, которое давали в сводках. У них была неплохая защита от порывистого ветра. Он и должен был быть не такой силы, чтобы хоть немного сбить работу электроники. Предупреждение метеорологов могло оказаться неточным, это он обнаружил уже во время работы, ведь примерно через три часа после начала сборки порывы ветра начали стихать. Уже к пяти его почти не было, он стих почти полностью. Небо еще затягивалось тучами, но и они рассеялись. К вечеру, когда человек был уже собран, стояла прекрасная погода. Антон убедился, что не зря плюнул на ветер и не отвлекал товарищей по работе мелкими страхами, которые потом заставили бы их запомнить его как человека глуповато-придирчивого и назойливого.
Точно такое же молчание в группе было, когда они впервые обнаружили незнакомца. Точная техника, которая позволяла найти человека через пространство и время, была очень несовершенна. В зоне, где можно было обнаружить сигнал, всегда были локаторы. Не так часто они давали оповещение. Большинство случаев вызова из тех, который поймали тогда, были ложными. Время хранит свои секреты от человека. Сквозь толщу квантовой запутанности проходят кротовые норы, которые всегда караулят роботы Ключиков и других подобных им компаний, которых в мире, наверное, несколько десятков. Через эти норы изредка пробиваются сигналы. Некоторые люди из разных времен каким-то чудом физиологические пытаются пробиться. То есть, они живут своей жизнью, но их организм функционирует не только как нормальный, но иногда наполняется силой жизни, пробивающейся важным для телепортации точкам. Еще реже случаи, когда по таким признакам можно не только найти, что это конкретный живой человек, но и считать достаточно данных по функционированию его мозга, чтобы начать восстановление.
В мире было неспокойно. Торговая война между США и арабскими странами разделила мир на два лагеря, когда дело коснулось цен на переданные продукты высоких технологий. США, прибыли которых он программного обеспечения в три раза превышали нефтяные доходы арабских шейхов, собирались поднимать цены на свои продукты. Им уже удалось отбить постоянную плату со всех, кто пользовался их передачами, как автомобили бензином, полные покупки были невозможны из-за лобби, которое охраняло производителей. Арабы не могли позволить себе просто пригласить таких же расчетчиков и сделать свои крупные порталы для миллионов пользователей, у них не хватало сил выдерживать все психические атаки, связанные с выдержкой программиста, одновременно удерживая все позиции, нужные для поддержания монополии.
Светлов и Садков считали, что эта война не приведет к новым попыткам обнаружить их базу. Противостояние скорее переведет фронт далеко от мест, где они обитали. Но общество было взбудоражено, поговаривали о войне. Первые сводки о ней называли стычки войной с терроризмом. Но в Ключиках многие скептики предполагали, что арабы пытаются отбить снижение цен на программы уже с винтовками и бомбами. ООН запланировали слушания по конфликту.
Антон работал сменами. Ему никогда не нравился режим всего с двумя выходными. Свободные дни он любил проводить дома и за книгами, реже с друзьями или за телевизором или в других развлечениях. Новенького собрали в день, когда в Далласе в перестрелке из-за программных войн погибли сто семь человек. Слушания ООН должны были начаться в воскресенье, так как Россия требовала не дожидаться окончания выходных.
В субботу новенький лежал, как обычно. Он мог очнуться со дня на день. Те, кто дежурил у его постели, включая биофизиков, не отлучались, хотя и уже немного беспокоились из-за его здоровья. Антон жалел, что выступления соотечественников он не сможет посмотреть сразу же, в этот день он дежурил у постели выздоравливающего.
В воскресенье тот в первый раз открыл глаза и простонал. Потом спросил по-русски:
- Я попал в больницу? Что со мной?
Его слова звучали очень четко, но голос был слабым. Сказав это, он снова потерял сознание.
Уже в перерывах и после смены Антон узнал, что ООН удалось открыть разбирательства по тарифам и таможенным пошлинам. Россия, по словам наблюдателей, делала все, чтобы программисты не оказались в положении людей, один раз написавших нужные формулы, а потом всю жизнь стригущих купоны, собирая дань со всего мира то с полицейскими, то с бандитами, не замечавшими друг друга. Он был за контроль хотя бы потому, что боялся всесильных боссов убивающих и калечащих человека излучений. Похоже, его чувства разделяли многие. Паника придала силы всем, кому было интересны любые другие темы. Компанию новых властителей компьютерных мозгов с трудом сдерживали. Возможности убийства с помощью высоких технологий прибавляли силы малодушным. Еще через два дня стало ясно, что мир будет решительно принимать меры по обузданию апатитов самых сильных и хищных. Через три часа после того, как вердикт ООН был принят, воскрешенный в Ключиках снова пришел в себя. На этот раз он улыбнулся, слыша русскую речь Антона.
- Где я?
- Вам сейчас лучше полежать, - предупредила медсестра.
- Будь я на пятьдесят лет моложе, я сейчас же спросил бы, замужем ли вы, - галантно ответил он.
- Как вас зовут?
- Вячеслав. Лучше называйте меня Славой. Слава Дальшев. А вы?
- Мария Иванова. Как вы себя чувствуете?
- Что можно чувствовать такому старику, как я? Я давно не могу поднять руку без того, чтобы увидеть, как она дрожит от нагрузки, - вот что сделала со мной старость, - грустно сказал он, поднимая руку, чтобы продемонстрировать ей правдивость своих слов.
Вначале он не смотрел на руку, только почувствовал ее движение. Потом посмотрел на кисть, на другую.
- Мне больше восьмидесяти. Но мои руки выглядят так, будто я молод. – Он подумал и произнес менее внятно. – Я сплю, и мне снится, что я проснулся.
Новенький пребывал в таком состоянии, когда он не мог попросить сделать его более мускулистым, придать глазам приятный и томный блеск, пленяющий женщин. Он не мог неловко спрашивать врачей, когда же, наконец, они дадут ему здоровое тело. Все это предстояло объяснить ему врачам. Они были рады, что он не слишком испугался перемен в собственном теле.
Остальные суетились над приборами, отправляя отчеты о том, что здоровье пациента в норме. Один из таких пришел на пульт Антона, к нему прилагались графики и несколько баз данных. Он вздохнул и отправил их на обработку. Программа не могла успеть выдать нужный результат за полчаса, которые у Антона оставались до конца рабочего дня. По правилам он обязан был остаться, чтобы закончить работу сам. Но он утешил себя тем, что за лишние полчаса в кабинете он успеет заменить мыслительные колпачки и перенесет на интерфейс дистанционного управления данные о пришедшем в себя. Теперь к нему ринутся врачи, он отправится на испытания. Только после того, как они отпустят его, Антон, как и все остальные, сможет встретиться с ним. Из-за приставаний к медсестре, с которого началась его новая жизнь, Слава казался уже ему не очень интересным человеком. Антон не хотел, чтобы так же он относился к его любимым женщинам, хотя пока ни одна из них не была его постоянной подругой.
Маленькие кусочки человеческого тела Вячеслава, все еще развешенные по кронштейнам полочек медицинского отсека, показывали всякого рода мании и фобии, от которых самые обычные доктора даже в частной клинике могли избавить его еще до воскресения. Те же доктора не дали ему превратиться в собаку или дельфина, хотя Антону было бы легче, если бы на месте нового сотрудника оказался дельфин, а не этот не проверенный только астрологами выскочка.
Обе створки Врат времени открывали проем, в котором мог оказаться отпечаток человека, но когда он умер, предсказать было невозможно. В Ключиках знали, что даже пройти их насквозь может не каждый. Замеченный за ними, из-за этого редкая поимка заканчивается восстановлением. Но волшебный трюк с инвентарным перечнем всего, что находилось за Вратами, не содержащими ловушек, увлекал всех работников фабрики индустрии копирования людей, они не огорчались из-за всех видов неизвестности, предпочитая узнавать о жизни пойманного от него и полагаясь на приборы, заставляющие говорить правду. Державин подумал, что тот явился из времени, которое делало заурядных людей привычными к ненормальности и даже копировавшими ее, чтобы время от времени использовать свой мозг, в обычное время не нужный им для беседы, тонких переживаний или изучения загадок вселенной.
Незнакомец первый раз пришел в себя окончательно через сутки после первого разговора с медсестрой. Ненадолго, в 16:15 или, если быть таким же точным, как приборы и компьютеры, которые показали его нормальное состояние почти тотчас же после того, как он сам открыл глаза, в 16:03. Пациент лабораторной группы, уже состоящей не только из роботов, но и из двух милых дам, врачей, которые иногда подходили к нему, чтобы установить датчик или поправить одеяло, почти произнес несколько неразборчивых слов, потом снова погрузился в небытие, но чтобы уже через день разговаривать со своими врачами.
В Ключиках сдержанно обрадовались. Академик предложил всем сделать на территории небольшой морской бассейн, похожий на те, что бывают на Кубе или разрешать отдых длинной в целый месяц после того, как операция закончится. Как только он добавил, что будет отпускать по две смены, радость работников стала искренней. Бассейна не хотели, по поводу отдыха переглядывались. На семнадцатом этаже царило оживление. Все ждали пробуждения и выздоровления больного. Обстановка стала как раз такой, какая способствует выходу из комы при инсульте. Главный врач некоторое время прохаживался по залу, проверяя данные компьютеров на местах и бросая короткие замечания работникам, хотя все это мог сделать с компьютера у себя в кабинете. Потом он отдал несколько распоряжений руководителям и укатил куда-то в приподнятом расположении духа.
Вечером, когда Антон вернулся домой в соседнее здание, он решил позволить себе пир. Свой заработок он не мог назвать большим. Часть средств работники группы получали на карточки, бонусы из которых они могли потратить на закупку нового оборудования. Не самостоятельно, конечно. За покупками ездили уже снабженцы из тех, кто имел в этом мире паспорт человека, еще ни разу не попадавшего навсегда в число самых сильных инженеров по воскрешению. Но руководство, не только отдел кадров, но и большие люди сверху, у которых даже собаки смотрели на них мутным взглядом, подозревающим каждого придворного французского короля в желании быть простой средой травли, не обманывали группу из Ключиков. Благодаря их алгебраическим упражнением только безумцы могли счесть жизнью ничтожной мухи то, что восстановила из космического праха всех галдящих в кафе во время перерыва, но честно считая второстепенным все личное, склоняясь над микроскопом или вытягиванием микронной пипетки.
Далеко не все оборудование было по средствам каждому, но если скидывались человек двадцать, ненужный с точки зрения всех руководителей, кроме охраны, вскоре появлялся на полу семнадцатого этажа. Он, фирменно упакованный, иногда был не из того места, где они предполагали купить инструментами для оркестра из волновой раскачки электронных уровней. Но все требования инженеров к параметрам железа и программы соблюдались неукоснительно, не все их ошибки можно было исправить легким поворотом платы для освобождения места под достойную ей пару.
Кроме бонусов они имели и немного денег, их обычно не хватало на фосфоресцирующую золотую краску для стен личной комнаты или любопытные опыты с генной инженерией. Их каждый мог потратить на покупки по сети или в трех небольших магазинчиках, расположенных внутри здания. В одном из них даже были живые продавцы, никогда не обращающий внимания на посетителей, не спрашивающие их имени, не вызывающие на разговор с рассказами о прошлом любого пришедшего сюда. После завершения эксперимента Антон зашел как раз в этот. Он купил себе немного красной рыбы, соевый сыр тофу и салат. Придя домой он разложил трофеи, заварил себе чая, порезал лимон и устроился перед телевизором, чтобы пировать в компании ученых из любимого сериала. Щелкая переключателем программ во время рекламы он даже убедился, что сегодняшний день был удачным не только у него.
Между четырьмя и пятью часами прошли переговоры по урегулированию кризиса. Пресса обещала, что позитивные сдвиги будут. Была и неприятная новость. Почти вскользь обсуждали новое нейтронное излучение, которое впервые заметили в Германии даже еще до того, как в Ключиках сумели через толщу времени найти матрицу воскрешенного ими сегодня пациента. Его природу пока считали таинственной, состав – тоже. Ученые обещали усиление, что могло быть опасно для приборов лаборатории.
Державин знал, что все, что он имел, все особое положение, дававшее ему и его близким такую защиту и почти ангельское руководство, было возможно из-за талантов людей, которые тут нашли истинных ценителей гениев. Ощущение выдающегося человека не вызывало жажды отторжения у их демиургов, не поддающийся болезненным нравственным парадоксам, которые других приводят в неистовство от малейшего ощущения глобальной доброты или той вежливости, которая и считается лучшими умами человечества идеальной за то, что не требует от другого разложения его собственного гения.
Тревога
Я с чертежами залягу на зиму,
скажем, в углу и закроюсь глазами,
в вечный гамак из паутины.
Этих закованных в ложные цепи
из катастроф
дунь - и рассыплются, пыль это, пыль.
Виктор Соснора,
(поэт и военный, который принимал участие в испытаниях первой водородной бомбы как дозиметрист).
«Энеада»
- Что случилось? – Антон мог не спрашивать, все равно в этот момент ему некому было ответить.
Вой сирены заставил всех на мгновение замереть в напряжении духа, а потом носиться по помещениям, припоминая названия приборов так же быстро, как другие понят своих детей, родственников, соседей. Антон был в библиотеке, а не в кабинете, поэтому он, быстро схватив несколько книг, побежал вниз, жалея, что не успеет взять с собой теплую одежду или плед. Внизу почему-то всегда холоднее, даже если термометр показывает те же цифры, что и наверху. Некоторые дамы давно просили оставить там больше пледов и одеял, но все места были заняты едой и предметами первой необходимости, остальное пространство занимали эвакуированные приборы.
Тот, кто не знал, что такое сигнал тревоги, не смог бы точно определить, что происходит, есть ли закономерности в движении множества людей, которые в это время находились в лаборатории. Дежурная бригада, которая сейчас была у воскрешенного, заталкивала его подвижную кровать и всех роботов из комнаты в лифт. Потом двое следовали с ним вниз, чтобы там с помощью уже спустившихся пристроить его в специальный карантинный бокс.
Наверху в других кабинетах было столпотворение. Одни люди бежали в сторону ящиков, другие нажимали какие-то кнопки. Только Ван Пак Ондале, начальник отдела безопасности этой части здания, мог сказать, правильно ли действуют его подопечные. Немолодой крепкий Ондале когда-то сам часами отрабатывал план действий. Теперь, если тревога была учебной, он сидел в какой-то из комнат охраны и внимательно наблюдал за каждым, кто сейчас бросался из стороны в сторону, как на пожаре.
Сирена выла с перерывами, что означало третью степень опасности. Она была не самой страшной. В третью категорию входили возможные проверки машинами противника. База пряталась, базу искали, - это можно было бы считать игрой, если бы на карту не были поставлены человеческие жизни. Для каждого из существующих под прикрытием этих стен они оставались собственными. Не менее дороги им были друзья и коллеги, но в случае обнаружения базы они стали бы жертвой в равной с ними степени. Поэтому страх и желание действовать было подкреплено чувством общего дела, общей беды, что немного придавало силы. Куда больше, чем солидарность, ее создавали постоянные тренировки, на которые в институте хватало времени. Без них, наверное, база давно была бы обнаружена. Поэтому каждый сейчас сосредоточенно прятал технику, свозил ее в определенные места. Там ее забирали лифты, в первую очередь спуская ту, что покажется невидимым из далекого пространства в небесах зондам слишком подозрительной. Наверху, не под землей, такой было немного. Людей щадили, давая им возможность работать с естественным светом за окнами, но заботились об их безопасности, понимая, что слишком много оборудования они не смогут быстро спрятать. После люди покидали помещения, спускаясь в подвал.
Метания, от которых многие из них страдали с самого второго рождения, прекратились. Беглецы стали собственниками нового места, причина бегства уже не заставляла их покинуть наихудшее место. Они еще ни с кем не дружили, не открывали значение чьей-то идеи, высказываемой во время отдыха, наступающего при такой переходе из одного монастыря в другой.
- Сегодня тревога была не ложной, - сказал старший охранник, проходя между Антоном и его коллегами, уже расположившимися на диване в убежище. – Не пытайтесь обманывать себя, думая, что я только пугаю вас. Никаких включений приборов. Никакого шума. Готовьтесь к эвакуации на нижние этажи.
Вокруг стояли мягкие диваны и столы, приглашая располагаться с комфортом, напоминающем только о неге и отдыхе. На диванах, как и на креслах, лежали подушки. Они прикрывали материю от пятен, которые могли остаться после долго сидения в небольшом замкнутом пространстве, останавливаясь после гонки спринтеров, устроенной для того, чтобы без всякого покровительства олимпийских богов достигнуть убежища, позволяющего обрести бессмертие хотя бы на один раз.
Хитроумные интриги для подвигов в этом случае тоже готовили не Зевс и Гера, а созданные живым Гефестом машины и воспитанные не Сатурном люди, хотя последние воспринимались большинством новичков как пожиратели собственных детей. Потом это ощущения проходило, власти переставали влиять на чувства как отеческие. Приходило понимание того, что их энергия, способная все разрушить, уже на каком-то экстрасенсорном уровне пожирала жизненную энергию их противников, не способных противостоять слишком большому количеству сильных и объединенных силой ушедших в тень, но не ставшими только тенью людей. Враги, вероятно, чувствовали себя больше кланом власти, отбирающей у прочих все компанией себе подобных, но не привыкших беречь их маленькие усилия ради блага, возникающего со временем. Люди, собравшиеся в помещении после отдачи военной почести их гению, сдержанно шумели. Умертвив более дюжины мышей, Светлана Охлобыстина, которую тревога застала за тринадцатой, сейчас переживала из-за того, что опытные экземпляры слишком долго будут лежать в замораживающем растворе, чтобы потом ее опыт оказался удачным. Она надеялась поделиться этим с подругой, но та, перебивая ее, начала жаловаться на контрольное пятно, которое она только что оставила наверху, бросив в печку, оно не хотело открыть тайну анализа до сигнала тревоги и теперь ей придется сутки создавать похожее на него.
Переход еще ниже, на уровень техники воскрешения, был плохой приметой и воспоминанием о неудобном маленьком помещении, где им предстояло побывать.
- Не беспокойтесь, сейчас в нижнем помещении больше книг, - Тан Сюн, милая, в застегнутом на все пуговицы пиджаке сотрудница технического отдела попыталась немного поднять настроение себе и другим.
- Возьмите туда лампы. Там может не оказаться ламп для всех желающих читать.
- И еду. Соберите чай, хлеб и печенье, - сказал кто-то из новеньких, надеясь помочь.
- Там есть вода и склад продуктов. Если мы останемся там надолго, сверху нам передадут то немногое, что мы забыли, - сурово отрезал капитан охраны из местных.
- Светильников в прошлый раз не хватило.
- Не обязательно столько читать, - уже ворчал начальник охраны. – Наверху в нашем корпусе остается два-три человека. Они не могут под нацеленным на них сканером все время подходить к одному месту. Так рано или поздно хозяева космических съемок станут интересоваться глубиной помещения, химическим составом почвы вокруг. Нельзя, чтобы они обнаружили тоннели и нижние этажи, проход к ним.
Антон успел спуститься в убежище в числе первых. Он даже успел окинуть взглядом полку с книгами и занять место в том углу, где читать было удобнее, положил ее туда и отправился за пледом. Он не замечал, как в убежище не входили, а врывались те, кто только что в спешке защищал оборудование, стараясь не повредить тонкие настройки техники. Приборов было много, но те, что требовали защиты от военного налета, были окрашены зеленым. Говорили, что вначале они имели красную полосу, с полностью красным прибором слишком сложно было работать в обычные дни. Поэтому их перекрасили в зеленый.
Все, кто заботился о своем здоровье, примерно половина от заполнивших пространство, уже заняли место, положив на него книгу или рабочий халат, в котором пятнадцать минут назад были наверху, и прохаживались по лабиринтам свободных площадок, как спортсмены после спринтерской дистанции. Потом рассаживались по местам, кто-то начал привычно болтать с приятелями. Сергей Светлов в этот раз оказался в том же убежище, его почти сразу же окружили дамы, а он развлекал их анекдотами о военных, которые сейчас могли бороздить небо в поисках своей затаившейся добычи. Рядом с Антоном села Светлана Охлобыстина, которая пришла одной из последних, а потом отвлеклась на разговор с подругой и из-за этого не заняла себе место вовремя. Он поделился с ней частью пледа, книгу они читали уже вместе, радуясь, что перевернутой страницы не приходилось ждать. У Антона было с ней что-то вроде так и не превратившееся в дружбу или роман из-за частых ссор и ее еще не вульгарности, но уже не соответствия женщине его мечты, которую можно пригласить с собой на чинный и консервативный день рождения к коллегам или друзьям. Близость в месте, где опасность ощущалась почти всей кожей, давала им чувствовать себя детьми под защитой мифических родителей, они уже умом и чувством верили в реальность этого мифа. Страх не давал ей возможности нападать на него, как обычно. Державин подумал, что годы в Ключиках сделают ее более тонкой и воспитанной.
Друг друга сотрудники института, которые сейчас уже немного оправились от испуга, могли видеть чаще всего во время таких метаний из помещения в помещение. Антон иногда думал, что толпа, собирающаяся в одном большом подвале, напоминает ему город. Точнее, несколько городов, в институте было не одно убежище. Он знал не обо всех, но академик, правительственный куратор и глава их научного направления, во времена тревоги редко оказывался с ним в одном помещении, даже если тогда был в стенах института. По обычному городу он уже не скучал, но с удовольствием, которое возникает у любого человека от чувства родины, Державин наслаждался теми редкими мгновениями общности в толпе, многими людьми рядом без всякого обязательства уделять им силы, внимание или доброту. Быть рядом и не больше, состояние умения сделать себя, более красиво оно выглядит у жителей более крупных городов.
Тревога закончилась через пять часов.
– Нас отпускают?
- Подождите. Еще полчаса. Военные передавали, что хотят убедиться в надежности сведений.
Никто не хотел нарушать правила. Вокруг здания не было пультов или приборов, способных обнаружить тех, кто преследовал тех гениальных детей человечества, которые сгрудились в кучку, подобно школьникам из престижного колледжа за городом. Выйдя на улицу, никто не осматривал здания с наружной стороны, как после Второй мировой, когда города, не желавшие быть рабами, сотрясали бомбежки, такие же, как у порабощавших их. Руин не было, как это чаще всего бывало раньше. Роботы занимались проверкой внутренних помещений, чтобы через некоторое время дать заключение о том, насколько там безопасно по сравнению с нормой.
Дольше всех пробыл в убежище больной. Но это произошло не потому, что о нем забыли. Койку решили поднять только после того, как наверху были готовы все аварийные медицинские приборы, до этого спрятанные в тайниках лаборатории.
Вахта на далеком от дома посту
В его руках звучит не тело, а то, чему названий нет. И отдаваясь высоте - сверхзвуковой и безупречной - я становлюсь ему не речью, но музыкой небесных тел.
Светлана Лаврентьева/ Кот Басё
«Он ищет музыку во всем…»
- Ты не считаешь, что наступает время, когда нам лучше будет жить вместе?
Светлана, которая была уже готова говорить о неопределенном будущем, нравилась ему. Антон подумал над ее вопросом. На протяжении той ночи в убежище, которую они провели вместе, он думал о том, что становится абсолютно безличным существом, оставаясь с ней рядом. Был страх, когда им не повезло снова почувствовать, что такое военная подготовка, было счастье оттого, что тревога оказалась ложной. Чувства были успокоены сочувствием, успокаивающим взбудораженный разум, не желающий видеть реальность, уже располагающую к жизни. Потом он несколько раз приходил с ней на вечеринки, как это было принято у друзей или будущих или нынешних любовников.
- Не стоит торопиться. Вчера был тяжелый день, мне тоже казалось, что тревога не ложная. Мы остались вместе не от необходимости взаимопонимания, секса, хотя, конечно, здоровье от него тоже зависит, но от желания забыть тяжелый день. Завтра или через месяц нам захочется не помнить то тяжелое чувство безнадежности, которое заставило нас остаться именно сейчас.
- Бесконтрольная энергия скоро иссякнет, и мы поссоримся? – Она была достаточно умна и горда, чтобы понимать его.
Он знал, что обычная ошибка неудачных пар происходит от слишком быстрых решений и по необходимости. Феноменальная простота решения подталкивает его принять почти механически. Ее фигура, созданная, как и у большинства воскрешенных, немного отличной от самой первой, была прекрасна. Она показывала, что обладательница умеет ею пользоваться. Умение одеваться консервативно и сдержанно, не отвлекая от собственной красоты вещью, делало ее ослепительной. Поэтому Антон не подумал, что она обиделась, согласившись с ним.
Среди их коллег некоторые жили семьями, но таких было мало. Руководство Ключиков не обращает внимания, если подчиненные предпочитали жить, меняя привязанности или только иногда проводить ночи вместе, но не жить семьей. Их новые тела были почти стерильными, но каждый, если он имел энергию главнокомандующего и жадность эрцгерцога Фердинанда, если бы он был еще и из Казани, мог попросить для себя искусственного оплодотворения. Дети, рожденные в браке, никогда не остаются больше в стенах научной базы. Это одно из условий, на которое соглашались сострадательные родители. Все, кто работал в институте, могли заниматься своим делом только потому, что правительство защищало их, скрывая от всего, что делает самые знаменитые боевики кассовыми а жанр детектива вечным. Искали и их детей. Контакт с родителями мог вывести врагов туда, где прятались отцы и матери. Остаться среди них было еще хуже, ведь на воле малютки могли жить не как изгои общества.
Психологи повиснут на том, кто попытается найти собственных потомков их мест, где они еще оставались. Поэтому проблем с деторождением в Ключиках, разрывавших на куски относительно пристойное сердце людей, далеких от их жизни, не было.
Мы в столице, солдат
Демократы - это такие ребята, которые на словах за народ, для народа, о народе, при народе..., а на деле - от народа, у народа, с народа, на народе.
Аврелий Марков
Антон и его группа были знакомы с новыми программами по защите тех, кто был рядом с ним. В их среде редко появлялся кто-то, кого не могли научить азам законодательства за несколько дней. Он помнил лишь четыре таких случая.
Первой была женщина, ее академик Ын рекомендовал как хорошего специалиста и приятельницу его друга. Очень быстро оказалось, что этот нереальный образ из прошлого институтской жизни не красив, глуп и обладает плохим характером. Антон удивился, когда через полгода работы на их фирме этот ягуар, подирающий сердце кролика непосредственно под их камерами слежения, исчез навсегда. Он надеялся, что человеку со стороны не будут показывать лабораторию, а она казалась явно из умеющих химическим составом своего невидимого органа, способного активизировать все вокруг себя, не щадить благонадежных с точки зрения его дела. После ее критики многие спали только под действием успокоительных. Она даже не была из числа обворожительных женщин вамп, что оправдало бы разжигаемые ею страсти в лабораторной ровной однообразной интеллигентности, про которую в последнюю очередь предполагаешь, что она стала всеобщей привычкой лишь для экономии сил, оставляя их на умственную безмолвную работу. Только позже Антон подумал о том, что стал воспринимать мир как деревенщина и каторжник, не поняв Чен Ына сразу, ведь неприятная особа могла оказаться родственницей одного из влиятельных людей, попросивших академика ее пристроить. Второй раз этой ошибки тот не повторил.
Следующие двое, появившиеся по его приказу, оказались намного спокойнее. Один из них что-то проверял, после этого фирме добавили половину этажа так, что теперь она занимала все помещение.
- Мы приближаемся к уровню своей территории, - говорил он, когда ему показалось, что похвалы обычно вежливых сослуживцев уже изнасиловали его душу.
Второй осматривал технику и биологические образцы, особенно принтеры для печатания тканей, используемых потом в косметологии, под руководством порученца Ына. Тот рассказывал о грязи на полках, которую еще оставляли медикам, показывал ему какие-то детали. До его прихода они почти три дня передвигали оборудование, где Держивин потянул руку. Потом, когда слушали инструктаж, запрещающий работникам что-либо говорить будущему гостю, он растирал ее, мечтая поскорее добраться до медпункта. Его визит пугал, но уже через несколько месяцев после него в лаборатории появилось несколько больших блоков для создания эксклюзивных микросхем и все, что нужно для новой гермозоны.
В четвертый раз появившимся незнакомцем был Сен. Он стал одним из сотрудников лаборатории. Не сразу Антон узнал, что это сын одного из крупных и влиятельных военных из внешней разведки. Сен был милым, умным и на удивление смелым, хотя его слишком трудно было увлечь беседой, где он сам увлеченно рассказал бы о том, что придумал или что его заинтересовало.
Когда он в первый раз взялся за прибор дальнего слежения, который новичкам или целый год проведшим за изучением его инструкций, под силу было только помочь упаковать на транспортер, Сергей Светлов и его друг Михаил, его инструкторы, обменялись много значительным взглядом, так обворожительные учителя, знающие толк в пленении аудитории преподнесением ясной мысли с пониманием замечали прирожденного двоечника. Большой стол, поворачивающийся в любое положение на кронштейнах, он быстро сумел приспособить под свой рост, хоты был более высоким, чем Тхан, работавшая там до него. Но укол совести Сергей почувствовал после того, как тот проявил особый интерес именно к тому устройству, которое отвечало за прием и передачу сигналов. Он увлекался всем, что создавало славу умным, от кибернетики до молекулярной инженерии, с некоторым сожалением оставляя частью своей натуры способность извиняться за неловкие слова или поступки. Наверное, такая жажда знаний не была предусмотрена самой конструкцией человеческого мозга и он был доказательством того, что к этому необходимо относиться с уважением. Он редко верил собственной памяти, а большинство информации держал в специальном архиве, который он сам же с сияющим взглядом и раскладывал по полочкам. Материалы поражали глубиной и перспективностью, среди них почти никогда нельзя было встретить ненавистные всем ученым пустые бабьи байки.
Сейчас Сен руководил одной из групп программистов. Они располагались по другую сторону от большого стеклянного ограждения, за которым располагалась гермозона. Почти всю ее можно было увидеть с разных точек извне, за стеклом, где располагались врачи и техники. Некоторым из них обзор бы закрыт зоной, в которой клонировались клетки. На оба процесса требовалась серьезная защита от вирусов и бактерий, поэтому их разделили только двумя шлюзовыми камерами.
В лаборатории Антона все говорили только на русском. Большинство из ее работников, включая уборщиков, учились в МГУ, дистанционно, хотя за порядком следили почти только охранники из Пхеньяна и его окрестностей. Большинство работников жили в этом же квартале, этажом ниже или через два дома отсюда, в другом здании комплекса. Выходы на природу не были запрещены, но доступ разрешался только в четыре кластера с растениями, два из которых располагались под открытым небом и на экскурсии. Их организовывал сам Ын, подбирая нужное время и вывозя желающих на фирменном вертолете. Никто из работников семнадцатого этажа не хотел бежать отсюда. Они знали, что места лучше для них не будет.
- Я изменился внутренне, - как-то сказал Сергей Светлов, определяя общее состояние в лаборатории. – Если мужчина в другом месте скучает по обнаженной женщине, которая к тому же еще и красавица, тут я воспринимают как лучший номер в кафе перед закрытием ферромоны ума. Тут учат их чувствовать, выделяя не только интеллект, но еще и порядочность.
- Все вместе называется любовью, и главное ее качество в стабильности, которая никогда не даст тебя выбросить на улицу, - вторил ему Михаил Садков, второй инструктор и такой же первый отец будущих научных работников института, как его друг.
Антон много раз видел, как выглядят первые находки живого человека в коридоре пространства-времени. Это мог быть предсмертный крик, немой крик для тех, кто был с ним рядом непосредственно и в его времени. Но не крик боли или смерти, а боевой клич отправившегося в неизвестной путешествие за победой и отрубившего головы каждому дракону, вставшему у него на пути. Это был гордый крик, который издавал тот, кто не прощался с жизнью, даже попав в когти смерти. Сигнал победы, уложенный в колыбель.
Очень мало кто из прошедших через врата сумел запечатлеть это презрение к законам тлена не близко к моменту смерти. После воскрешения, когда находилась история его кончины, немногие не помнили последних дней, чисел, еще живущих родственников так, что их воспоминания совпадали с датами в архивах. Внешне перевод на язык символов головы и тела человека был похож на рентгеновскую карту, по таким когда-то астрономы обнаруживали светящиеся в черном ночном небе продолговатые блики пролетающих болидов или комет. Сейчас техник была совершеннее тех снимков в простом рентгеновском или волновом диапазоне. Для отпечатка все так же часто использовали зеркало, ведь все прочие материалы слишком раскладывают волновой спектр на составляющие, чтобы по картине можно было найти что-то точное. Программисты совершенствуют датчики выходов, набирая уже для оператора визуальные данные даже о случайной находке.
Только однажды он видел уже на первой картине буквально черно-белое изображение человека, правда почти без рук и до груди. Этого им поймать не удалось. Он настолько сильно пробивался сквозь время, что его успели перехватить другие, с более мощной техникой. «Хотя, наверное, и такие же отщепенцы, не нужные этому миру, как мы», - подумал Антон.
Когда он успешно обосновывался в лаборатории, ему проводили серьезных инструктаж, часть из которого касалась моральных принципов и гуманизма. Тогда он с интересом расспрашивал ученых из Ключиков о парадоксе пространства-времени. Воспитанный на консервативных взглядах и привычке к доказательствам, он немного боялся изменения истории, которая погубит человечество. Профессора сразу же его разочаровали, ведь тут речь шла не о похищении человека из его времени, которое как раз может кончиться необратимыми и катастрофическими последствиями, а о создании копии. То есть, человек из времени Т1 проецирует на экран в точке Т2, а уже из будущего, из Т3, мы смотрим данные и переносим из в свой обычных принтер для печати органов. Антону пришлось применить все свое знание квантовой физики к новым знаниям, но все же даже он не смог себе доказать, что существует какая-то отдача от экрана Т2 во время, когда жил сам подопытный. Логика конструкции давнего студента МГУ была железной, техника, основанная на выведенных им когда-то законах, работала без повреждений во времени. Из-за этого не жалел о том, что она может вытащить их прошлого только редких людей, которые иногда забредают в ее ограниченную зону доступа. Даже из их числа можно было найти не всех. Машина, занимавшая почти целый этаж в соседнем здании, фиксировала для воскрешения только тех, кто оказывался в ее диапазоне хотя бы на год-два. Такие люди были редкостью, подобной находке скифского золота.
- К сожалению, запрошенной вами информации не существует, - механически ответил голос робота, когда Антон попросил компьютер поискать информацию об отмене закона о запрете воскрешения или возникших за последнее время лазейках, дающих способ обойти его.
По закону восстановление людей из прошлого, даже из далекого, было запрещено и приравнено к клонированию. Но только оттого, что законы слишком давно не меняли и этот пункт оставался еще с того времени, когда сама мысль о восстановлении давно умершего человека была только мечтой и верой церкви и фантастов, а даже ныне умерших восстанавливать никому не приходило в голову. Сейчас техника для полной реконструкции только появлялась. Ее можно было раздобыть на черном рынке или изобрети самому.
В Пхеньяне законы были слишком жесткими, деньги по мировым стандартам ценились мало и плохо собирались в руках отдельных граждан. Поэтому Антон и его группа работали только на том оборудовании, которое удалось раздобыть на скромную зарплату российского академика, его научного руководителя, и его первой лаборатории, которая занималась проверкой жизнеспособности клеток организма в космосе. Космос действительно влияет на здоровье и дает мутации. Из-за этого у академика Ын Чена все же было много техники и выходы на военных. Все вместе и позволило ему собрать собственную почти тайную лабораторию на семнадцатом этаже.
Работа, какой она бывает обычно
Русский характер интеллигенции в привычной для нее обстановке показывает заниженный уровень самомнения и умения много раз думать, прежде, чем ничего не сказать.
Неизвестный автор.
Дожди, которые лили в июне, всегда вызывали у Антон желание быть больше на работе. Настороженный, чуткий, он привык отмечать сложные процессы, чтобы потом по ним вести, как по нетронутому лесу. Российскому, ведь в Северной Корее до сих пор сохранились следы химической войны двадцатого века, которая не щадила нападавших и защищавшихся. Он оставил на следующий этап работы чуть больше определений, чтобы сейчас заняться чувствительностью прибора.
- Десять тысяч кредитов? Ты представляешь, сколько коллег будут тебя проклинать?
- Я предложил тебе отнестись ко мне по-товарищески. Кроме того, каждый прибор стоит пять тысяч. Это по пять тысяч за два прибора.
- На это нужно будет получить разрешение от Сена.
- Если я сейчас скажу тебе, что хочу посоветоваться с профессором Ен Йонгом, ты решишься согласиться на что-то без него?
- Тебе не стыдно надувать меня?
- Так что? Ты примешь решение, не спросив его мнение, как будто у тебя богатый выбор идей?
- Ну, хватит. Я спрошу Йонга, и даже академика Ына. Но если они откажут, не желаю слушать ни о каких экспериментах.
Он задумал показать излучение, которое принимало почти в пустоте вокруг формы, отличимые от вакуума, со всех сторон рассматривая его по влияниям на соседние участки и дальше.
Угловое зрение в дальнем космосе было иным из-за открытого пространства и квантовой запутанности. Если человек отправился бы в путешествие, на прогулку в горы, кроме наслаждения видами и хорошей погоды ему необходимо было бы очень много вещей. Сразу же можно назвать несколько: умение предсказать, не будет ли лавины, дорога или твердая почва, которая поможет ему не оступиться, собственные способности проанализировать очертания грунта впереди и понимание, почему стоит опасаться дерзкого полета вниз со скалы, даже если внизу темнеет что-то вроде озера. Перечислений станет еще больше: человеку необходимо есть, пить, спать, укрыться от непогоды и защищаться от диких животных. Даже если не вспоминать о здоровье и делах, которые могут заставить его поторопиться, частных случаев ограничений очень много.
Антон вместе с другими физиками измерял и описывал такие же состояния у атомов. То, что было в обычной человеческой жизни уделом домохозяек и зануд, переводимое на язык квантовой физики, захватывало дух. Если молекулы или атомы одного вещества поворачивались в определенном порядке, другие, похожие на них, могли проделать то же движение на большом расстоянии от них. Эксперименты подтверждали их бешеные скачки, управляемые невидимыми седоками. Вооружившись приборами ученые поднимались к вершинам научной мысли, стараясь договориться с такими жокеями или хотя бы найти их в мире, где щуп толщиной в волос способен был раздавить всю их планету.
- Посмотри, вот тот самый эффект, которого мы ожидали.
- Почему мы его до сих пор не встречали?
Михаил Садков был одним из тех, кто принял Антона в инструкторы. Это было давно, с того времени он не раз убедился, что объяснять что-то другим ему слишком трудно. Он признавал компании, которые поступательно умнели и с трудом выносил традиционные кружки студентов, отнимающих по его мнению у преподавателей эмоциональные силы. Ему трудно было поддаваться веселью и мгновенно проявлять строгость, замечая ошибки. Из-за этого он чувствовал себя никому не желанным, а после увлекся царапинами на графиках, появляющимися в самых неожиданных местах.
- Я отказался работать над блоком 12, потому что он учитывал магнитные моменты только механически.
- Это не справедливо, если вы простите мне такой оборот речи. Я решительный противник того, чтобы действовать более интеллектуально, но теряя уже доказанные опыты.
В тесной нише безжизненного вакуума незримые глаза атомов обшаривали пространство в поисках себе подобных. Обходя вокруг одних волн, они, словно любуясь другими, теряли представление о собственных особенностях. Или контактировали между собой так, что при измерении нашими, человеческими способами, эхо от удара по одной частице прокатывалось на сотни тысяч километров к другой, ее паре. У пухленького мальчика с розовощекой головкой и крылышками за спиной, который подсказывал иногда верные решения, просто не хватало времени на всех желающих найти обе из них и не ошибиться. Антону оставалось самому найти формулу, которая опишет их движение компьютеру.
Нелокальные корреляции давали возможность проверить, какой класс квантовых состояний проявляет самые сильные взаимодействие друг с другом. Квантовый расширитель помогает создать связи и состояния, даже если управляют коллективным квантовым явлением, одним из самых простых считается лазер. Классические аналоги квантовой физики можно посмотреть в самой обычной жизни. Когерентные излучения, если ослабить свет лазера, увидеть разницу получится. Фотоэлектрический эффект, который впервые был открыт Эйнштейном, показывает, как способны «засветить фотопленку пространства» летящие там вещества. У каждого названия вещества своя формула фотопленки. Корреляции, то есть очень сильные взаимодействия друг с другом квантовых частиц, не были хорошо известны учеными. Антон, виновато улыбаясь, тратил время дорогих модных проборов на перестройку кирпичиков, доказывающих надежность каменного квантового дома рядом с там же существующим, естественно, соломенным.
Через месяц Антон получил согласие на покупку приборов.
- Но если ты просто готов испортить технику, жди товарищеского суда. Ондале будет на моей стороне.
Больше всего на свете мы ценим свободу
Политики часто не замечают некой видимости демократии с переходом в невидимость и ненавидимость реальной видимости.
Валерия Никитушкина
Сам Антон попал в лабораторию, когда она уже называлась Ключики и существовала почти пятьдесят лет после смерти ее малоизвестного в мире основателя. Он не мог и не хотел называть себя бездарным хотя бы оттого, что закончил школу с медалью и помнил те усилия, которых она стоила. Сразу же поступил на физический факультет МГУ, получил диплом только с двумя четверками. Как и многие лучшие студенты, занимался квантовой физикой и техникой для медицины. Вспоминая те времена, он помнил и свои провалы, неудачи. Но, по крайней мере, они были не настолько большими, чтобы кто-то посмел его оскорблять.
Его взяли в лучшую лабораторию, которая проводила испытания по мутациям бактерий. Они обеззараживали Марс. Судьба уготовила Антону пасть жертвой его коварства. Почти через сорок лет после того, как он написал докторскую диссертацию, он заразился опасным вирусом и быстро умер. Он плохо помнил свои последние дни, но ему казалось, что это было после восьмидесяти. Тогда-то его тело и попало в руки военных, первое там, в его времени, оно было захоронено среди тех, кто не должен был распространять заболевание на живущих, а прежде кремировано. Второе уже другие военные из другого времени и места нашли точно так же, как и он после искал других, себе подобных.
После воскрешения они долго объясняли ему, что единственный его шанс оставаться в живых долго и даже сколь угодно долго – это работа в почти в столице, именно тут располагались корпуса Ключиков. Антон был слишком правильным человеком, чтобы согласиться быстро. Он, как большинство людей своего времени, по праву называющих себя порядочными был готов уступить место тем, кто когда-нибудь сделает полное воскрешение для вех. Тогда, когда у миллиардов людей уже появится много места для жизни, будет достойное существование. Но опытные военные перехитрили его одним только предоставлением времени на размышление. Через полгода он уже работал в институте, радуясь собственному везению. Друзья отсюда любили говорить о чем угодно, кроме того, находятся ли они в ладах с законом о запрете на воскрешение. Из этого Державин сделал вывод, что каждый из попавших сюда получал вторую жизнь и гарантию работы на компанию так же, как и он.
Законодательство по восстановлению умерших людей запрещало их воскрешение на международном уровне. Это законы принимались долго. Когда первые принтеры научились печатать клетки тела, никто не мечтал о том, что всего через пятьсот лет можно будет полностью восстановить только что умершего человека, причем сделав его физически тридцатилетним. Технологии долго отрабатывали оживление мозга, ведь он, особенно поврежденный от старости, плохо приживался в молодом организме. Даже сейчас их куда более совершенная операция, чем были возможны тогда, вначале конструирует и буквально собирает по клеткам тело и мозг по отдельности, а потом занимается стыковками нервной системы.
Почти сразу после появления систем адаптации началась целая война. Бандиты всего мира принялись убивать красивых молодых мужчин и женщин, чтобы занять их тело. Но окончательное решение по запрету приняли уже позже. Тогда начались склоки между мультимиллионерами и их наследниками. Никто не хотел уступать другим деньги и власть. Победили самые молодые. Говорят, что некоторые семьи все же тайно восстанавливают любимых бабушку и дедушку, но так, что для властей они числятся совершенно другими людьми. Международная полиция и военные строго следят за тем, чтобы восстановления не было. Если где-нибудь в суде только заикнуться, что ты являешься восстановленной копией какого-то человека и претендуешь на его деньги, тебе обеспечена смертная казнь без права на помилование. «Деньги, которые не хочет отдавать никто, переходят в назначенне время наследникам, а все наследники мира кивают на других, когда речь идет о том, кто именно главный в этом заговоре», - думал когда-то Антон.
Но все законы касались лишь тех людей, которые восстанавливались после смерти сразу же. В пылу баталий из-за права перехода власти и имущества многие как-то не задумывались о том, чтобы сделать законы о запрете восстановления давно умерших. Такое право осталось у археологов. И они гордились им меньше всего из-за того, что оборудования, на котором можно было бы восстановить давно умершего человека, пока еще не изобрели.
«Пока не изобрели», - думал почти весь мир. Лаборатория Антона Державина жила своей тайной жизнью еще и потому, что у них была такая возможность. Когда ее нашел кто-то из бедных студентов МГУ, ему никто не поверил. Он долго бродил по коридорам военных, чтобы получить нужное оборудование. Нашел кого-то в генералитете. Но там не хотели вкладываться, надеясь быстро получить результат и отобрать все у автора. Его идеи были перспективны, но на их реализацию понадобилось намного больше времени, чем рассчитывал он сам и его покровители. Генералы из руководства один за другим уходили в отставку. Потому они вдруг решили проявить свои способности разведчиков и потребовали от бедолаги, чтобы он продолжал работы только под крылом страны, которая оказалась, возможно, единственной, которая оказалась добра к нему и таким, как он.
Экскурсия, туризм, надежды
Встань, делай как я, ни от чего не завись!
И, что бы ни плёл, куда бы ни вёл воевода,
жди, сколько воды, сколько беды утечёт.
Знай, всё победят только лишь честь и свобода,
да, только они, всё остальное - не в счёт...
Михаил Щербаков
«Трубач»
- Вслушайтесь во фразу: «Наша фирма будет осуществлять работы на этом участке леса плохо, но не долго», - ворчливо объясняла Тан Сюн, проверяя умение новичков пользоваться синхронный переводчиком. - Если вы скажете, пропуская всего несколько звуков из переводчика, вы привлечете внимание самой нежелательной аудитории. Это один из примеров.
Тот аппарат, с которым сейчас под ее разнообразными тактиками обучения, от воплей до посягательства на их кошелек, справлялись студенты, выглядел куда менее внушительным, чем пшеничное зерно. Он, как и полагается, состоял из нескольких частей. Микрофон вшивался под кожу, не оставлял следов, а если и привлекал внимание посторонних, его наличие можно было объяснить вполне естественными причинами: неумение говорить без ошибок, незнание иностранного языка, которое помогли преодолеть в одной из распространенных школ.
- Что пропущено и меняет смысл?
- Наша фирма будет работать или осуществлять работы на этом участке леса, это плохо, но так будет не долго.
- Нужно ли исправить выражение «Сделать, лежа на спине и поедая рисовые пирожные»?
- Нет. На корейском языке оно означает «легко сделать».
- А что значит на китайском: «Похоже на куриные кишки»?
- «Китайская грамота», - рассмеялся тот, кто помнил правильный ответ без подсказки.
Молчали лишь те, кто не владел в совершенстве русским, чтобы угодить им, небесное происхождение крылатого выражения им не объяснили, а показали, сморщивая лицо, как будто их невыразимо тошнило от неприятного смирения умника, которому не понятен полный вражды с разумом текст.
Антон знал, что живет, подобно средневековому монаху только из-за того, что у его соплеменников слишком большие семьи и они не могут оставить наследство самому младшему брату. Достаточно гуманны духом для того, чтобы дать ему монастырь, только новые владельцы Ключиков. Бессильное расточительство тех, кто не любил его самого, Антон не воспринимал сердечным образом, как многие, готовые найти замену словам, дающим силу самосохранению, а потом помыкать и его остатками. Его новой святыней выход из города не стал. Он, как и другие, скорее со спокойной сдержанностью относился к тем редким моментам, когда приходилось оказаться в полевых условиях.
- Где вы хотите изучать новую биографию?
Голос Ын Чена вывел его из приятной задумчивости. Астрономы почему-то не могут предсказать полный цикл того излучения, которое может принести в их жизнь еще одного отпечатанного на естественном ходе времени человека. Он знал, что подсчеты ведутся очень точно, но пока невозможно понять, как скоро будет следующий нужный ветер. Сейчас его успевали замечать примерно за год до момента возможной встречи. Пятнадцать лет назад, когда нашли Антона, ветер заметили за одиннадцать месяцев до его прибытия, так что он не мог сказать, что проблемы решаются все быстрее, хотя признавал, что и полного отсутствие мыслей у ученых Ключиков не было.
- Я могу пойти на улицу?
- Первые дни вы можете изучать собственную жизнь где угодно. Но через неделю собираемся в зале. Допрос будет вести робот, так что не надейтесь отсидеться молча.
Возможность выехать за пределы стен института была связана с опасностью. Она подстерегала всех, кто решался нарушить мировые законы и воскрешать людей, каким бы способом он это не делал.
Антон с удовольствием отнес бы снимок мозга своих преследователей в лабораторию кварков и спектральных изменений, чтобы там найти способ внушить им забытье только в области преследования Ключиков. Он не поленился бы проявить всю изобретательность, потому что был уверен в том, что местные медики вначале медленными и беспорядочными тестами, а потом под воздействием родившихся теорий нашли, что двигает философию эго, и поправили часть, отвечающее за интеллектуальное любопытство. Их гений нашел бы одну нужную песчинку в море. В реальности таких возможностей не было, поэтому ему приходилось утешать себя мечтами о внутренних этапах введения в клетки преданности и жертвенности тонким шприцем немного больше хлора или магния.
Огромную часть работы по поддержанию жизни института можно было доверить только самым любимым и проверенным людям. Их искали среди смертников, то есть, тех, кого уже воскресили. Самосохранение, поддержанное постоянными тренировками умения оставаться в привлекательном мире, оказалось лучшей защитой от предательства. Добровольно убегать во время поездок на волю не пытался никто. Попыток склонить к этому разумом или сердцем не было, невольные предотвращали психиатры. Туда, где потаенные и скрытые от внимания человека пласты актуальности планов часто так и оставались трепетной властью, пускали только после тестов, пройденных в Ключиках. Они еще ни разу не разочаровали смотрителей их самых охраняемых и важных догматов. Всем, кто так и не смог показаться роботам-психологам лояльным, выдавали порцию пропаганды с объяснением, куда они попадут в случае провала. Такие не выказывали откровенной зависти или желания задирать счастливчиков.
Короткого пути к выходу из Врат времени не существовало, а длинный давал возможность всем им жить и работать. Многие из числа неспособных проявить чудеса отваги понимали, что живы, как и все остальные, только потому, что их великие по гуманизму покровители ждут от них работы, которую не смогут сделать другие. Только само их существование давало подтверждения возможности восстановить человека, пойманного из ниоткуда. Оно же, даже если этот человек оказывался не идеальным во всех смыслах, могло подтвердить стабильность существования новых членов общества после вмешательства техники воскрешения. Прежде, чем разогнанные сверхскоростные частицы ударили бы в то место, где когда-нибудь окажется один из их высоких покровителей, его верные люди делали все, чтобы оставить больницу, в которой он придет в себя, среди друзей из числа потомков, а не в стане врагов.
Антон Державин устроился учить свою новую биографию в Парке первооткрывателя. Тут не было его бюста, отлитого из бронзы или уникального материала из числа придуманных самим гениальным конструктором ключа от Врат времени. Если бы он тут появился, его заметили бы сканеры космической разведки, то и дело прочесывающие небо на большой высоте. Ниже военные могли добиться превосходства, из-за которого противник соблюдал воздушные коридоры и не мог запустить наземные дроны от шпионов, их ловили все порядочные граждане страны, которых на свободе было более, чем достаточно. Техника дальнего распознавания объекта совершенствовалась, охрана не давала возможность сделать даже памятную надпись где-то кроме самых дальних уголков подвалов, но даже так не называли правильного имени великого покорителя космоса. Его берегли так же, как и оживших с его помощью. Но совсем не воздать почестей тоже было невозможно.
Так между корпусами небольшого промышленного квартала, все здания которого занимал институт Ключики, возник парк его имени. Там был деревья и кусты, точно воссоздававшие родные ему места, среднюю полосу России. Рядом с ними был сад уже из местных растений. Третью часть занимала флора Китая из уважения к его ученым, когда-то вместе с северными корейцами создавших Ключики и проводивших тут первые испытания приборов. Все части парка если были наполнены, то полевыми цветами и обыденными для ландшафта местности растениями. Так три кусочка природы стали небольшим оазисом пространства вокруг базы, которое и его постоянны обитателям напоминало о жизни за вечными стенами. Несложными по дизайну их сделали для того, чтобы с воздуха ничто не заинтересовало мировых стражей порядка в мундирах лейтенантов или майоров. Растения, свойственные этой местности, помогали новичкам не вздрагивать при виде растений, которые в его привычной среде оставались в оранжерее самых богатых и взыскательных ее владельцев.
Любой, кто долго проводит время в помещении, знает, как опьяняет свежий воздух на природе. Кусочек ее будущие участники симпозиума, которым нельзя было показать, что на природе они почти не бывают, использовали для тренировок своего тела. По опыту других групп они знали, что некоторое беспокойство и эйфория будет, но они смогут сделать ее менее заметной, списав на волнение незадачливых рабочих с их примитивной способностью отличать раздражители, на которые спокойно отреагировали бы представители другого, более высокого класса. Одинаковы у них были лишь чувство нашедшего траву, перепачканную кровью, и то они выразили бы эмоции по-разному.
Бдительная служба безопасности объясняла, что все будет иначе, если от прилива чувств участник семинара уставится на обычный полевой цветок или местную березку и заплачет. Тут он привлечет внимание толпы, что для несчастного и его товарищей будет равносильно смертному приговору. Чтобы напугать профессиональных разведчиков диверсионными лагерями еще больше, Ондале рассказывал об оборудовании со считыванием квантовой запутанности ферромонов, которое якобы у воскрешенных издает определенный сигнал при реакции с рубиновыми добавками в графен. Они боялись и трогательно изучали инструкцию прибора по собственноручному умерщвлению способом, данным уже спасателями от пыток. На левой руке им показывали комбинацию нажатий, при котором срабатывал вшитый в плечо сильный яд. Тренировка еще до того, как он там оказался, была долгой. Каждый раз, когда постоянные обитатели Ключиков отправлялись за пределы его стен, код для включения механизма последней самообороны им меняли, как будто охрана боялась, что он, как один и тот же пароль, иначе погубит, став известным врагу.
Антон отнюдь не беззаботно относился к мысли о том, что после поездки яд удалят, чтобы не подвергать его риску. Каждая ампула, точнее, несколько чипов и капсул, срабатывающих одновременно, на вид была очень маленькой, меньше микрофона синхронного переводчика. Она оказывала в теле после нескольких тонких уколов под кожу и наискось под ней. После инъекции почти не оставалось следов.
Прилив сил на свежем воздухе часто заканчивается насморком. День был теплый, но после обеда мужественный разведчик почувствовал, что ему не хватает компании, любви или амулета, гарантированно приносящего настоящее счастье. Причиной его выхода на воздух была тренировка, поводом для задержки – компания будущих товарищей по экспедиции, серьезно занимающихся пустяками, так вырабатывая рефлекторную правильную форму реакции. Светлана, наскоро ознакомившись с порядком подключения во мраке ночи, возмутилась:
- Я вам докажу, что не ошибаюсь!
Светлана, которая вместе с мужчинами ехала искать жуков и проверить синхронность запуска, была упряма, если дело касалась радиоактивности.
- Если мы не сможем включить пятую стойку за пятнадцать минут до восьмой, потеряем устойчивость.
- Совершенно очевидно, что опасность запусков зависит от времени сигнала. Если мы хотим остаться никому не нужными, срок придется сократить до десяти минут, - ответил ей Светлов.
- А опыты? Они показывают, что иначе скоро покажется реликтовый сигнал.
- Эффективная и закрытая накачка сделает возможным новый метод. Вы думаете, что другие лаборатории бессильны?
- Нет, но я не слышала об их успехах от академика или его кураторов.
- Он ретроград, когда принятия решений требует безопасность. Выйди на рабочее место во время следующей вахты и проверь архивы. Пеленгаторы рассчитывал сам Ен Йонг, наш главный навигатор.
Светлана подумала о том, что хрупкий, но отчаянно желающий быть лидером Йонг перестарался от жажды
- Он не достаточно практичный. Метод, который десятки раз не опробован у нас, нельзя сразу же использовать на испытаниях, какие бы у него ни были возможности.
- Тогда испробуй его скорость и маневренность сама, - миролюбиво согласился Сергей. – Тебе поможет Антон, - добавил он, ища глазами его согласия.
- Мне не нравится видеть, как вы страдаете, - улыбнулся он. – Еще больше я хочу сделать пару вечеров приятными для тебя, - уже более лично успокаивающим тоном сказал он Светлане.
- Прежде всего вы должны поставить опыты так скоро, чтобы успеть переменить план еще до отъезда. Не забудьте оставить время на обучение, - властно заметил Светлов.
Они не пошли в лабораторию Йонга, запросив сведения на компьютер Светланы. Она долго объясняла Антону логические переходы от формулы к формуле. Когда он уже был готов засомневаться в выводах автора снижения временного порога, вмешался ее коллега, до тех пор сидевший молча в другом углу кабинета.
- Всегда рад гостям. Но сейчас, Света, ты должна объяснить длинный сигнал на второй линии, который возникает после синхронной миллиметровой замкнутой кривой.
Она задумалась над его словами. Он подошел и долго объяснял, все время поднимая данные из архивов.
- Какой у вас класс аналитика? – Поняв его идею, спросил Антон.
- Он мне равен, - грустно заметила Охлобыстина.
- Тогда я уже убежден в вашей правоте. Йонг рассуждал так же?
- Немного иначе. Я объяснил его мысль через теорему Федотова и принцип Бекли-Сванна.
- Спасибо за экскурсию, - закончил Антон, радуясь, что безопасность оказалась дальновиднее его прекрасной приятельницы, требования которой нельзя было назвать непредсказуемыми. – Света, наше согласие Светлову передашь ты?
В этот раз он не поехал за стены Ключиков. По настоянию Ына поездку ему заменили на настройку приборов на месте. Чтобы не обижать его, пообещали награду, если он справится вовремя. Но Антон сам быстро успокоился из-за перемены планов, причиной был риск, связанный с каждым выходом, где церемонии секретности своей сдержанной продуманностью не могли заставить забыть о нашептывании внутреннего голоса. Все время проверки и подключения новых блоков он был так загружен, что не успел бы подготовиться к выезду.
Обычная жизнь с обычными беспокойствами
У нищих был раскрытый рот
и в нем
решетчат
Время смято, снято
как море бился
глаз.
Коня - огня - и от меня
что требует
Эллада?
Виктор Соснора
«Энеада»
Крышка щелкнула, встав на место. Работа была закончена на три часа раньше, чем рассчитывали в кабинете, поэтому сотрудник, обслуживающий пульт, еще не вернулся с прогулки в библиотеку.
- Когда начались неприятности с заменой второго блока?
- За два дня до того, как мы вызвали техников.
- В следующий раз торопитесь позвать друзей. Мне кажется, что из-за нашего одиночества и работы мы забываем, что равны по положению. Только наше общее дело не дает нам считаться самым элитным отрядом первопроходцев в мире.
- Не дело, а политика. Она оставила нас без признания. Мы только ради прогресса могли бы считаться зоопарком, реликтами, как динозавры, если бы они попали в этот мир такими же живыми, как в прошлом.
- Тем более стоит держаться вместе и ждать друг от друга меньше строгости. Все лучшее, что человек способен получить из космоса, это беспристрастная любовь к умению задумываться в разговоре. Оно не приходит даже там, где молчат самые умные.
Антон только что закончил починку компьютера в восьмом корпусе. У него оставалось достаточно времени для того, чтобы вернуться в свой кабинет еще до конца рабочего дня. Но интуиция, которой он доверял только отчасти, звала его зайти в другое место. Недалеко от кабинета, в котором он просидел последние три дня, сейчас находился Вячеслав. Тот самый, которого воскресили последним. Он уже ходил, разговаривал, закончил первый курс обучения и возился в лаборатории. Среди множества направлений его талант больше проявлялся в технических, но с небольшим уклоном в биологию, что не нравилось Державину, потому что это была и его работа.
Новенького он побаивался еще из-за неприятного покалывания ревности, вызванного его пошлым желанием клеиться к юбкам, которое Антон заметил в его первых словах. Потом он подумал о других попавших сюда и феноменальном ветре, которым обдавало все на улице во время его поиска. Что, если Врата времени приоткрылись уже не для привычных ему людей, а готовы впустить в мир второй жизни тех, кто до сих пор в царстве Аида толкался рядом с ними, но не слышал зов своего нового Орфея? Если ветер дал помехи, из-за который Вячеслав смог добраться до перехода или их антенны найти кого-то рядом, за косяком слева или справа, все расчеты следует еще раз перепроверить.
Был ли новенький личностью, когда-то существовавшим человеком? На этот вопрос отвечали в Ключиках, пока у группы психологов сомнения не возникло. Но если он попал из пространства, до сих пор закрытого из-за разницы в характерах найденных? То есть, набор свойств, понимания мира, создал матрицу в космических излучениях у него не так, как у всех, до сих пор появлявшихся тут. Державин подумал посоветоваться об этом с техниками. Потом решил, что лучше обсудить его с охраной или врачами. Нехорошая мысль о том, что немного правее или левее за вратами мог оказаться человек, который не способен жить так же, как те, кто приняли его в новый рай для ему подобных. Может ли из-за этого он получить больше способности к предательству? Сознательно вредить базе или неосознанно испытывать неудачу за неудачей, и так невольно предавать живущих вне закона? Совсем неудачливым Антон его назвать не мог, ведь один из миллиарда имел шанс сделать свой отпечаток в космосе, еще меньшему количеству людей повезло с тем, что его отдача попадет на приборы землян. А уже там только горстка гениев возьмется его поставить на ноги и даже дать пококетничать с приличными интеллигентными женщинами.
Когда он вошел в кабинет восемь-пятнадцать, Слава оказался там, в компании двух лаборанток. Антон окинул взглядом комнату, где кипела работа. По полу были разбросаны несколько картриджей. Сменные блоки, обычно стоявшие ровной стопкой, сейчас были сдвинуты, как будто кто-то искал среди них нужный. Державина удивил его интерес Славы к анализаторам, ведь он сам постигал азы техники на несложных тренажерах.
Доктор куда-то вышла, а тот с видом джентльмена на отдыхе при игре в гольф, показывал им опыты с ловушкой для кварков четвертого порядка. Их в лаборатории обнаруживали прибором ММА-211780, хотя привычные для современников физические лаборатории использовали ММА-23176, более новую модификацию. Бедность Ключиков еще не всегда обозначала их неспособность пройти те же тесты обходным путем. К пластиковому корпусу приставили еще один ящик, из созданных уже тут. Правда, его пришлось дополнить сменными картриджами, там нужна была царская водка и еще несколько опасных для жизни реактивов, но оба анализатора вместе способны были дать точность куда лучше, чем ММА двадцать третьей серии и даже ММА двадцать четвертой, если его уже запустили в продажу.
Вячеслав слишком мало знал базу, чтобы ему разрешили быть тут без инструктора. Наставником могла оказаться одна из женщин, которым он демонстрировал что-то выбранное среди инструкций. Обеих лаборанток Антон, который иногда заходил сюда, не помнил. Посмотрев на карточки обеих, он увидел код, вспоминая обозначения и шифры. Обе давно работали в институте, но в других лабораториях. Их привычные занятия были не похожи на нынешнее дело. Антон подумал, что сюда женщин перевели недавно или они проходят краткую стажировку для своих наблюдателей.
Использование ММА было сложно только тем, что все время реакции необходимо было поддерживать ее безопасность. Процесс нельзя было прерывать скорее, чем за пятнадцать минут. Поскольку после загрузки материала в картридж вся сборка ловушки шла более пяти часов, а в любой момент могла зазвонить сирена тревоги, ММА запускали только под землей. Оставлять ММА наверху при налетах запрещали, он был из списка тех, кого выискивают лазерные радары, бороздящие небо в поисках нарушителей. Сейчас прибор мог быть наверху только из-за того, что на нем учили новеньких или его вяли на чистку. То есть, он не должен быть загружен. Или, если вставлен картридж, нельзя запускать прибор. Включать его было слишком сложно, подборка шифров даже с инструкцией не давалась намного более опытным стажерам, поэтому Державин объяснил себе появление приборов наверху одной из первых таких попыток.
Он кинул взгляд на товарищей и убедился, что Слава покорно занимается чертежами, иногда посматривая на компьютер. Антон походил еще немного по кабинету, как бы проверяя технику, и убедился, что тот работает молча. Чтобы поймать врага наверняка он на всякий случай проверил еще и камеры слежения. От неожиданности от увиденного у него перехватило дыхание. Перемотав в быстром темпе ленту назад, он с удивлением увидел, что Слава запускал тот самый запрещенный прибор.
- ММА сейчас работает? – Его голос звучал более грозно, чем показалось ему самому от волнения.
- Да, - спокойно сказал Слава. - Я учусь работать с ним.
- Немедленно выключайте его. Нет, я сам выключу, - рванулся он к ящику.
- Почему? Кто дал вам право? – Слава еще пытался договорить эти слова, когда обе лаборантки повисли на нем, запрещая возражать.
- Почему вы не объяснили, в чем дело?
- Я тут только неделю, - затараторила первая, как будто все заранее отрепетировала. – А они пришли три дня назад.
Антон холодно клялся себе найти доктора и понять, почему она была настолько сговорчива, что не проверила своих учеников. Он думал облегчить душу и лично объяснить ей необходимость следовать инструкциям так же четко, как он объяснил бы их мужчине, съездив ему носком сапога по уху. Образ женщины, раз в три занятия скучающей где-то по оставленным наедине с опасными приборами студентам, вызывал в нем раздражение.
- Почему вы не знаете, что этот прибор наверху не включают? Он принадлежит к классу закрытых, смотрите, он зеленого цвета. Такие приборы эвакуируют в первую очередь, вместе с людьми и еще до людей, - орал Антон уже на всех. – Где должен быть прибор, если сирена застанет вас тут?
Он кинулся к прибору, распахнул дверку аварийного люка и начал лихорадочно щелкать клавишами, останавливая реакцию. Его не интересовали чувства бедолаг студентов, он выполнял инструкции Ондале, как охотничья собака, плывущая с уткой в зубах навстречу хозяину. Быстрее он ничего сделать не мог, даже если бы прибор был из числа его собственных. Инструкцию по остановке, выведенную им на большой экран в кабинете, он читал мгновенно. Оставалось пятнадцать минут до конца, десять.
- Прибор везут сюда, - лаборантка показала на дверь внутреннего лифта, сейчас ее немного закрывали стулья.
- И вы это знаете? - Ревел Антон, обернувшись к еще более неприятному ему теперь Славе.
Тот молча кивнул.
- Очистите проход.
Он понял и нерешительно подошел к стульям, находящимся там, где им не принято было оставаться в присутствии почетных гостей. .
Внезапно взывала сирена. В первую секунду Антон подумал, что она лишь плод его воображения, галлюцинация, возникшая от беспокойства и отчаянной боли из-за характеров, желающих, подобно герцогам или принцам, собирать для себя свиту, когда на его глазах людей вокруг Вячеслава уже не было слез из-за жизни в добровольном заключении. Оно напоминало спасение от людей с факелами и эшафотами поджигающие пирамиды с книгами, браслетами восточных мастеров, лютнями и клавесинами, от их жертвоприношения безумному ужасу нежелания оставить полезное в дальней кладовой. Сразу же он почувствовал, что слезинка стекает у него самого, думающего лишь о спасении товарищей. Неряшливый кабинет, где он один оставался не топорным безжизненным болваном, когда надо было действовать, показался ему мельче, чем он был до того, как он начал оказывать помощь.
Это была тревога, а не шутка охранников, где-то далеко увидевших его унижение и катастрофу, и решившего проучить новичков опытом, достойным его гнева и их ложной веры. Сирена выла, как крушение надежд вырывающегося из каменного плена человека, раздражая опьяненного гневом Антона. До конца реакции оставалось три минуты. Новенькие бестолково озирались, Антон подал им пример, схватив один из зеленых приборов, передавая им. Они вместе уже заталкивали в лифт второй.
- Не трогайте ММА, пока реакция не завершилась, иначе из-за переноса его внутренности выжжет расплескавшейся там кислотой, - бесился Антон.
Наконец, ММА-211780 выключился. Слава, с которого давно слетела глубокомысленная важность, вместе с уже только осязаемыми другими добросовестно хлопочущими, погрузил в лифт еще один прибор, предпоследний из находящихся рядом. Сразу же после зуммера окончания реакции Антон с изнеможением, но осторожно, втолкнул прибор в грузовой лифт. Там не было места для троих. Он, мгновенно проверив все, что требовало эвакуации, вошел в него сам и втащил одну лаборантку.
- Бегите к выходу вниз. Там спускайтесь по лестнице, лифта вы уже не дождетесь, - крикнул он оставшимся в комнате, как бы снова подчиняя непокорных, но уже давая им заполнить собою пантеон обладателей бешеного усилия воли.
Еще до закрытия створок он услышал щелчок захлопнувшейся за ними двери. Участников непредвиденных экспериментов он увидел в убежище, когда приборы уже стояли на месте, а лифт опустил еще несколько партий с других этажей. Пак распекал его за то, что ММА оказался наверху, поэтому он не заметил, как досталось Славе и другой лаборантке за то, что они опаздывали с эвакуацией.
В этот раз сидеть пришлось до утра. Он выкатил из стенного шкафа откидную кровать только тогда, когда ММА был отправлен в нижнее убежище. Заснуть удалось сразу, так он устал после всех таких редких в этом месте рабочих переживаний.
Внешность универсальна
Так давай не будем друг другу немым укором, даже если наш мир изношен, по швам распорот. Отпусти меня - в свежий ветер, далекий город.
Разреши мне остаться нужным, уйти живым.
Светлана Лаврентьева/ Кот Басё
«Расскажи мне, что все открыто»
Почему художники, слой за слоем выкидывающих скульптурный рельеф вашего будущего лица, никогда не могут точно передать черты, свойственные определенной расе? Этот вопрос мучил Антона, когда он рассматривал себя в зеркало. Он уже спрашивал Йонг, которая восстанавливала еще его самого, о том, как она вырисовывала его черты. Она была немногословна, да и спросить ее он догадался только после того, как прошла эйфория после принятия самого факта новой жизни. Она оправдывалась, подом даже звала дизайнеров. Все вместе проводили эксперимент с рисунками, выношенный и рожденный другими, но для нее ставшим тяжелым и радостным мучением. Тогда он узнал, что если лицо Аполлона создают своими руками представители разной расы, даже неплохие художники, каждый набросок несет отпечаток лица самого автора, его расу можно распознать, не видя лично, кто он.
Потом, привыкнув к своей многонациональной компании, он успокоился из-за того, что его лицо по виду нельзя точно отнести к представителям европейцев. Еще позже обиженная Йонг, нервничая, как китаянка с их более взрывчатым темпераментом, показала ему европейцев, много лет проживших в Корее, уже на фотографиях до приезда и после этого срока. Он с удивлением убедился, что они внешне становятся похожи на местных. О таком же феномене Йонг нашла заметку среди медицинских изданий. Там писали о приемных детях. Внешне они всегда становятся похожи на отца, а ученые объясняли это необыкновенное изменение природными особенностями человека. Она бережет своих детей, за тысячелетия среди них выжили те, что не раздражают воспитывающего отца сходством с биологическим, даже если зачатие от другого на всю жизнь оставалось тайной для ребенка и его нового родителя.
Поспрашивав друзей, Державин узнал, что все были довольны новой молодостью, а некоторые до сих пор удивлялись, как врачам удалось, не теряя воспоминаний личности, скрадывать мелкие недостатки ее тела. Ольга Томина с удовольствием смотрела на свое лицо. Раньше у нее плохо поднималось левое веко, так отпечаталось на ее внешности пьянство отца. Сейчас она любовалась в зеркало на свои карие одинаково открывающиеся глаза, которые оставалась такими же на случайной фотографии, хотя они всегда выдают владельцу подобного недостатка страшную правду.
Друзья пересказали Антону все, что он предполагал услышать. Радовались отсутствию сутулости, более сильному телу, способному выдержать обычные физические упражнения, усилению изворотливости ума в новом более здоровом теле. Немного меланхолии оставалось у женщины, в первой жизни сделавшей себе силиконовую грудь. Джина Пак, так ее звали, была китаянкой из Тайланда, до того, как ближе к концу жизни выйти там замуж, она много колесила по миру. Попав сюда она поменяла имя, выбрав звучное слово на эсперанто, Дезиринда, в переводе означавшее «желанная». Потом ей пришлось ходить на тренировки психологов, чтобы убедиться в собственной неотразимости и заставить себя верить, что эффектная внешность потянет за собой жажду выйти туда, где больше зрителей. У нее не получится справиться с подсознанием, а новая жизнь возможна только в тени. Имя Дезиринда тоже запретили, но ей удалось получить согласие на то, чтобы называться Мерита, тоже имя из языка эсперанто, в переводе «похвальная». Мериту Пак никогда не пускали за стены Ключиков и не давали работы, где можно было хотя бы тайно связаться с миром извне. Очаровательной наивности, которая так нравится в женщинах, в ней не было, она выглядела настоящей прислугой, что подавляло желание общаться с ней у мужчин, своими силами утвердившихся как часть более высокого класса.
Сейчас, когда Антон уже привык быть похожим на корейца, китайца или азиата, хотя и примесью белых, он понимал ценность его новой внешности для выездов за пределы города. Белый в толпе был бы заметен больше, хотя для выездов таких членов научной группы готовили легенду о проживании в Шанхае или на Тайване, где всегда было много иностранцев. Для русских чаще выбирали Шанхай. Где их предки оставались еще со времен революции 1917 года, реже бывшую Туркестанскую республику на северо-западе Китая, а соглядатаи всех властей являлись в любое время суток, чтобы от них не было возможности утаить все, что можно отнять.
Пхеньян и Пекин разделяли небольшие пространства суши и море, по размерам похожее на Черное, где еще при разрешенной жизни Антон с жадностью глотал чистый воздух после тяжких переживаний. Оно тоже называлось обозначением цвета, Желтое, как будто оба невидимый географ окрестил одновременно. Столицы находились на одной широте. Страны дружили, иногда понимая тонкие оттенки переживаний граждан соседей. Державин был благодарен своей новой родине за вторую жизнь, за рай, который, как оказалось достался только тут и только ему, а не миллионам других куда более талантливых и добрых людей. Но его любимым местом на карте были не эти столицы.
Если бы его спросили, где оно, самое ближнее, то он ответил бы, что севернее, на самом берегу Японского моря. Там за Сонбонгом находилась граница России, по которой он немного тосковал. Благодаря шестому чувству, выработанному годами тренировок, он понимал, что из-за отсутствия спокойствия он не всегда может надеяться принять участие в выезде на родину.
Медицинский осмотр
Праздник нарядных черпал и черпал.
Думаю.
Мысли, крови сгустки,
больные и запекшиеся, лезут из черепа.
Мне,
чудотворцу всего, что празднично,
самому на праздник выйти не с кем.
Владимир Маяковский
«Флейта-позвоночник»
Антон торопился вернуться, но его пропуск не сработал бы, даже если сейчас же он встанет и выйдет из кабинета. Медицинский осмотр был приоритетным, внутренняя жизненная сила таких пациентов, как он, ценилась больше, чем их работа. Державин был рад, что таких же важных дней, когда он будет лежать на спине, писать, воздев руки над головой и находить все двери закрытыми до того, как закончит обследование, бывает немного.
- Это скоро кончится?
С довольным видом доктор прохаживался в кабинете между своими приборами, обходя провода, которые по полу были разбросаны так же небрежно, как по столам, где еще оставалось место от бумаг, справочников и еще не подключенных приставок. Он строго посмотрел на пациента, все еще не обругавшего свисающие у него с головы нити, заканчивающиеся блестящими штырями.
- Ты способен, наконец, сказать что-то понятное? Не слишком умное, как для соседа по общежитию?
- Мне тяжело сразу сосредоточиться.
- Хорошо. Скажи, как можешь, - четко проговорил доктор, следя теперь за своими машинами в монитор размером с очки, прицепленный на шнурок внутри кармана его халата, среди хаоса вокруг удивительно белого и чистого.
- Квантование гиперактивного пространства в целях поиска запутанности невозможно без анализа взаимодействий с полями темной материи. Подходит?
- Сейчас посмотрю.
Доктор все так же важно зашагал, переступая кабели, в дальнюю часть приемной.
- Да, ошибки нет.
- Еще что-нибудь, тоже несложное?
- Нет, тест сделан. Теперь думай какую-то простую мысль.
- О том же?
- Да. Или еще проще. Думай в эту трубку. Смотри при этом на черную точку в центре.
- Готово.
- Не говори то, о чем ты думал, но запиши это на листе бумаги, не снимая прибора с головы.
Это оказалось трудно. Антон представлял себе для следующей уловки психологов не фразу, состоящую из слов, но крупный цельный образ. Чтобы зарисовать его, сейчас не хватало инструментов.
- Я могу пользоваться чертежными программами объемного моделирования?
- Нет.
- Тогда давайте эту чертову трубку, я подумаю в нее другую мысль.
- Вывод новой формулы на анализатор пересказывать не надо, особенно если это первый его выход на публику.
Антон видел, что доктор готов шутить еще, но прервал его.
- Про константу можно?
- Ее можно записать не более, чем в пятьдесят знаков?
- С выводом и доказательствами?
- Со всем тем, что ты будешь думать сейчас и в этот прибор.
- Нет.
- Что нет? Ты хочешь отложить тест?
- Нет, в смысле она длиннее, чем в пятьдесят знаков.
- Тогда думай про ту, что меньше.
Антону срочно необходимо было появиться в лаборатории, но медики никак не хотели отложить тест. Сейчас он уже готов был издеваться над ними, чтобы набрать достаточно внутренней силы для выдержки. Она ему понадобится, когда он проверит, куда без него отправились документы по волновой передаче. Не все пики читались механически. Волна была объемной, кое-где прерывалась. Он должен не дать пропустить выделение пропавших фрагментов. Еще его беспокоило то, что на максимуме похожие на горные хребты соединения были не острыми, а скругленными, как будто состояли из провода другого материала, распадавшегося на мельчайшие частицы именно в это месте, не обращая внимания на материалы, достигающие этого пика. Если у них была своя прерывающаяся волна, ее необходимо было искать, а не отдавать в архив.
Он не успокаивался, отдавая свои способности на суд техники, желая поскорее отделаться от врача, он подумал о повешенных на окнах сетках, которые должны были изобразить искажение фигур, собравшихся в тесном пространстве и не дать определить, что делают тут машины. Потом четко нарисовал сетку на листе в клетку. Доктор взял у него лист так же неспешно, как до этого с благоговением оглядывал переключатели сигнала в большом белом ящике, сверяя их показатели с инструкцией.
- Теперь подумай о чем-нибудь святом.
Несколько секунд Антон потратил на то, чтобы из хаоса образов, возникший в голове, выбрать подходящий и уместный сейчас. Он откинул мысли об окончании проверки на прочность, оживляющей природу. Сказал про себя: «Храбро петь псалмы».
- Готово. Теперь записывать?
- Да.
Он передал бумажку врачу. Тот нахмурился. Смешная ерунда больше не приходила ему в голову.
- А логика? Храбрость петь псалмы - это не такая уж большая храбрость. Покрупнее ее будет: бросаться на амбразуру/рисковать жизнью, отдавать что-то слабым, когда это приходится завоевывать. Для сатаниста, конечно, перейти на сторону Бога, наверное, храбрость.
Антон подумал, что тот тактично не высказал отношения коммунистов к религии, а после ему предстоят длинные нравоучения. Он резко встал и отобрал у врача лист. Потом устроился перед прибором снова и думал только о правильных решениях. «Весть о весне в кармане прошлого», «Стойкая порода сердечных оптобиологических стимуляторов», потом выбрал «Труд живых, сумевших уйти от кары».
Доктор уже смотрел на музыку волновой передачи в четвертом от входа ящике, нижнем из двух стоящих друг на друге. Наклонившись над ним так, что Антон захотел помочь ему переставить прибор выше вдвоем, если ему это тяжело, он изучал пульт уже без бумаги с объяснением.
- Радость, напоминающая энтузиазм оптимиста, роющего себе могилу.
- Все в порядке?
- Я не хочу знать, что с вами происходит. Но мне необходимо видеть, как воспринятое тобой переходит в истории, чтобы ты готов был рассказать их суть. Этот как закон преодоления гравитации мягкого кресла перед телевизором. Тонны нефти-сырца, из которых твой разум вычленяет и отбрасывает все коварство, оставляя только безопасные для личности суждения.
- Мои логические конструкции в норме?
- Тебе нравится Античный Рим? Его великие скульпторы?
- Это классика.
- То есть, ты любишь ее, как и все культурные люди, - покачивая головой понял его доктор. – Но почему ты, как и большинство других, так легко забываешь о том, что Греция, Рим или Египет создавали свои бессмертные произведения в том числе руками рабов, знаменитого Леонардо гоняли из города в город за то, что он не отставал от мальчиков?
- Не все греки и римляне, создававшие шедевры, не были свободны. Лисипп ваял Александра Македонского и вряд ли был рабом после возвышения, оно должно было коснуться и его брата Лисистрата, первого ваятели посмертных масок. Хотя с египтянами все могло быть иначе, скульптуры и наскальные рельефы у них куда ниже качеством.
- Наше положение – это не положение рабов. Даже если оно иногда напоминает об ограничениях даже тем, кто находится вне стен этой крепости, Ключиков, посторонний человек может подумать, что они слишком мало имеют.
Антон подумал обо всех легендах о Северной Корее, которые рассказывали ее враги.
- Рабы отличаются тем, что они не могут говорить о том, что их участь слишком горькая. То есть, написать письмо чиновнику, а он уже позаботится о исправлении ситуации. У них есть выход: бунтовать. Власти воюют сними из-за этого, держат их в страхе. Мы, коммунисты, добиваемся улучшения мира, создавая условия для цивилизованных объяснений и терпения тех, кто нуждается в помощи. Мы хотим, чтобы не пение стало высшей доблестью любого, большинства, а то, что способствует выживанию человечества.
Антон находился в том состоянии, когда весь запас мудрых мыслей иссякает. Он торопился, но понимал, что только из благодарности к людям, приютившим его, он обязан был извиниться за свою легкомысленную забывчивость к их религии. Он пробормотал о том, что страшно устал и ломался, чтобы поскорее отделаться от вопросов. Потом, встав рядом с хрупким стульчиком, объяснял, что о величественном он думает редко, поэтому в голову пришла такая странная фраза, радуясь про себя тому, что если среди навешанных на него датчиков был детектор лжи, сейчас он снят. Доктор мгновенно ухватился а его слова и пообещал подарить ему учебник научного коммунизма, чтобы объяснить достойные памяти моменты учения красных. Державин не был неофитом, но он был из страны, где, по мнению ее врагов, иногда приходилось отвечать перед инквизицией, поэтому он поспешил согласиться с эскулапом.
- Только у меня есть для вас одно условие, - серьезно добавил тот.
- Какое?
- Вы возьмете книгу, а потом, спустя полгода после прочтения, снова придете ко мне на обследование. Оно будет внеплановым.
- Можете ставить его в план, - небрежно согласился Антон.
- Я поставлю его через девять месяцев.
- Даю слово чести, что я буду тут в нужный день.
Державин представлял себе лица тех, кто напуган ужасом уничтожения. Таким, какое бывает у людей, живущих под властью диктатора и видящих вокруг себя лишь невероятную силу изменения их жизни руками его невидимых и фатально сильных рук, помощников, мгновенно костенеющие извилины в мозгу друзей. Белыми, как мел, жители Северной Кореи быть не могут, поэтому напуганные, по его мнению, они должны были стать более молчаливыми, растерянными, желающими труба гудела не по их душам. Доктор молчал. Потом быстро подошел к компьютеру и стер из него только что внесенную запись о новом приеме.
- Не нужно приходить. Просто почитайте эти книги.
С распечатанным листком Антон возвращался в свою лабораторию.
Первая поездка туда, куда еще можно приехать
Говори со мной легко, не скрывай лица, будь свободен, как птица, но клетки не отрицай, верь кольцу, но помни надпись внутри кольца. Говори о тех, кто держит, о ком болит, говори о том, что глубже могильных плит, уже самого тесного часа, черней земли, говори о любви - мы истлеем, она взлетит.
Если дан нам голос - бродягам и дуракам - говори о том, что важно наверняка.
Светлана Лаврентьева/ Кот Басё
«Говори о том, к чему подходят издалека»
- Повтори это еще раз, и я убью тебя, - бормотал под нос Сен, когда шестой член разведывательного отряда отвечал на вопросы капитана.
- Нет, я не знаю, что там, внутри, - наконец сказал тот спасительную фразу. – Я везу с собой прибор для бритья, что может быть в этом особенного? И откуда мне знать, как он устроен, если я всю жизнь занимался полками, палатками и расстановкой сканеров для считывания кода?
Сен стоял поодаль, зная, что никаких осязаемых доказательств вины не будет найдено, но в этой ситуации урон может быть нанесен даже сомнением, которое всегда вызывает проявление характера. Капитан таможенной службы, у которого уже пропал интерес к угловатому незнакомцу из состава небольшой группы таких же, подумал о том, как эти эмигранты оставляют без заработка соотечественников. Он еще раз грозным взглядом осмотрел его с ног до головы, отличив по физиономии, что взгляд переходящего границу не меняется от полного понимания того, что сейчас интересно стражам границы. Эти поросята не только рвались к нему домой, но и отвлекали разговорами, наверное, надеясь на последующую высылку домой путешествием за счет государства. После он поставил штамп, позволяющий въезд. Небольшой зал, в котором оставалось еще полсотни мужчин и женщин, рвался в пространство узкого входа, оставался уже позади опустивших голову и ссутуливших плечи неясных пятен, не желающих запомниться тут, подобно людям.
- Вы везете с собой запрещенные товары? – Он уже обращался к следующей за ними девушке с небольшими близко посаженными узкими глазами и роскошными черными косами, укрепленными, как корона, вокруг головы.
Вторая граница оказалась более строгой.
- Почему вы не показали мне паспорт сразу же в нужном положении?
- Есть ли у вас запрещенные товары?
После того, как злополучное место было пройдено, они вышли в город быстрее, чем это показалось бы обычным, хотя не замечали этого. Их догнал мужчина, протягивая оброненную Ваном перчатку:
- Возьмите, вы уронили.
- Спасибо.
- Нельзя же так торопиться.
- Мы хотим поскорее добраться на работу, иначе нас лишат премии, - уместно отозвался Ван.
После, выйдя на парковку такси, он увидел только что выкрашенную стену, незаметно испачкал и выбросил обе перчатки, опасаясь вместе с ними принести разведчикам жучка. Зайдя в туалет в здании зала ожидания, он переодел куртку, в карман которой бросил перчатку. Избавился и от нее. В такси, идущем к ближайшей остановке общественного транспорта, они почти не обменивались замечаниями.
Теперь им предстояло добраться до места назначения, чтобы по дороге встретить группу сопровождения приборов, обеспечения жилья, а потом соединиться с учеными, которые из-за их хлопот напоминали таких же вельмож в бархатных камзолах, какими бывают пристроенные на никому не нужную должность изворотливыми высшими чиновникам их родственники или друзья. Одну, другую, третью модель прибора они уже не раз собирали дома, в лаборатории. Их последние тренировки вызвали одобрение Ына. Осечек в технических настройках не было еще с третьего раза, но он заставлял их снова и снова монтировать приборы с той же скоростью и тщательностью, нужной в России.
Приборы, которые необходимо было оставить на месте нового приема космического излучения, в Ключиках делали почти постоянно, потом их уже со склада грузили в мастерскую камуфляжа. Время их жизни там, новой жизни, было не пустым из-за того, что они наполняли его поисками, которые не всегда огорчали их необходимостью перемены способа действий. Дружеским теплым тоном старшие учили еще не понявших их всплеска творческой энергии, даря им ничем не омраченное ощущение счастья, которое бывает в крепости среди охраняемой ее гарнизоном пустыни. Ко времени, когда астрономы показывали, что необходимое излучение скоро появится, если будут соответствующие анализаторы, на складе лежали автоматы новой модификации, а такие же уже занимали свое место под солнцем, хотя в прямом смысле слова правильнее было сказать, что они под звездами.
Выехать на место самой научной группе было непросто. Посещали всегда страны друзей их высших военных, чудесный способ выбора. Иногда Антон думал, почему в Ключиках получается ловить через Врата времени чаще его соотечественников, реже кого-то из Юго-Восточной Азии и почти никогда из стран, которые традиционно были врагами Северной Кореи. Он отвечал себе, что остальные, возможно, оставили отпечаток в своих странах, где слишком сильна полиция, рыскающая в поисках незаконного оборудования. Потом добавлял, что у местных богачей было слишком мало средств на нужное оборудование и подкуп властей, чтобы те смотрели на все сквозь пальцы, а военные, понимая, что воскрешение восстановит в первую очередь только что умерших бандитов, удесятеряли свои усилия, чтобы защитить собственные семьи.
Получив допуск к компьютерам, он тайно пытался узнать, могут ли его северокорейские высшие власти узнать, из какой страны будет следующий обитатель небытия, когда его ждут в Европе. Если они имели догадки об этом, выбор друзей, а не врагов, был бы не случаен. Но все его попытки так и не стали успешными. Из-за этого он иногда упивался мыслью о том, что каждый налет на его базу отдан по приказу людей, которые никогда не получат шанса на вторую жизнь от людей. И, будучи добродушным, добавлял, что это всего лишь оттого, что они так и не захотели договориться с ними, с такими же, как в Ключиках учеными, чтобы те искали модификации прибора, способные найти в вытягивающем человека во времени пространстве. Там, где молили богов о вечной жизни, приносили им жертвы, писали их образы, поражавшие великолепием, даже молниеносная вылазка хоты бы за одним из их соотечественников была невозможна. В стране красных, старавшихся угнаться за их техническим могуществом, с небывалой быстротой ловили стремительный поток исчезнувших душ, как будто невидимый архитектор нанес их план карандашом на бумагу.
- Не лучше ли тебе вначале получить письменное разрешение?
Антон осторожно относился к тому, чтобы его научная экспедиция принимала вид богатых ученых, хотя денег им отвели столько, что на богатое вознаграждение чужаков их хватало.
- Контракт готов. Сейчас мы идем, чтобы размечать место под установку.
- Мы в России, где понадобятся все бумаги, а к ним и ссылки на законы, томики с книгами упакованы в зеленый ящик.
- Я уехал бы из этой страны на месяц раньше, если бы не возня с разрешениями. И, вероятно, она будет у каждого после того, как один раз я получу подтверждение для всех, а до этого еще три раза его получили до моего приезда.
Часть анализаторов для ловушки приходилось вывозить на места, предсказанные астрономами. В этот раз поездка для расстановки приборов была в Россию. Антон не боялся, что встретит знакомых, со дня их смерти прошло не менее пятидесяти лет. Новые паспорта у каждого члена группы были сделаны отлично: Северная Корея, Китай, Вьетнам, каждый с уплаченными налогами и чистой во всех отношениях биографией. Заграничные паспорта они получали уже после того, как военные оформляли новое рождение. Те лежали в сейфе начальника охраны, по слухам он оставлял его навсегда в бомбоубежище вместе с чертежами важных устройств.
В Россию ехали под прикрытием. Антон каждый раз удивлялся изобретательности армии, стремящейся не вызывать подозрений. На сибирские просторы ехала экологическая экспедиция. Десять вертолетов с оборудованием уже находились на пути к таможне. Их хозяева должны будут появиться, когда будет пройден контроль и у таможни не останется подозрений. Россия не была другом Китаю, поддавалась давлению по Северной Корее, хотя не решилась бы открыто отделать их ученых. Вьетнам по ее мнению был нейтрален, поэтому экспедицию возглавляли вьетнамские ученые, остальные присутствовали в качестве контроля или по их приглашению как научная группа. Паспорта на границе между странами еще позволяли менять их владельца, если документы выдавались через Северокорейские спецслужбы. Так было удобнее охране, прячущей своих людей, но труднее тем, кому приходилось учить новую биографию.
- Скоро прибудут остальные?
- Хижины для них необходимо подготовить к пятому мая. Остальное время для проверки условий.
Экспедиция в Сибирь долетела до места в начале весны. Холод, непривычный в тропиках, гнал всех скорее сделать обогревающие дома. Антону удалось посмотреть на первые законченные избы, их начали делать еще с прибытия первого каравана с роботами. Дороги не было, от Уссурийска летели на вертолете. Площадка была готова для посадки, пилота уговорили поесть пока рабочие, которых он вез, ушли в другое здание.
Каждый из домов строился по плану, еще один чертеж, который обозначал места будущего отлова насекомых в тайге, был предназначен для установки излучателей. В трех километрах от них была пещера, где развернули бассейн. Группа, направлявшаяся туда, возвращалась, обдавая соседей запахом хлора. Они брали коробки с анализаторами, на месте похожем на них плавали в новом подземном озере, ловушке для нейтрино.
Работы над хижинами закончились за три месяца до начала сигналов, тогда же отрапортовали об открытии цеха энтомологов. Он выглядел бедно из-за небольшого количества роботов и множества полок, на которые попадали образцы найденных насекомых. Еще живых кровососущих приносили машины, не подходящие к астрономическим обелискам, чтобы не сбивать их настройки. Для проверок те значились центрами навигации при составлении каталога. Опоздание заставило уже приехавших ученых торопиться.
- Скажи, сколько сигналов ты собираешься принимать на робота СИТ-48?
- Шесть. Половину на него, половину на его напарника.
- Посмотри, как сорок восьмой выглядит из-за того, что приехал раньше. Его пришлось настраивать из-за того, что он дольше стоял на холоде.
- Мне надо было как-то успокоить блок анализаторов, и я это сделал.
- Выходит, всего несколько дней плохой погоды вмазали нашей тонкой технике так, что ее пришлось снова настраивать, а ты веришь ей без проверки в более сложных условиях лаборатории.
Ван устало вздохнул, слушая назидания Антона.
- Что я могу сделать? У нас роботов по два на каждый обелиск. Похожие блоки есть только в конструкторских ускорителях, оставшихся дома, и в энтомологических роботах, которые сейчас гоняются за насекомыми. Ты хочешь вызывать из дома дополнительных роботов и гнать их сюда самым быстрым транспортом? Под каким предлогом?
- Оставь пока насекомых. Мы будем в худшем положении, если отложим опыт или потребуем оборудование с перевозом на санях Санта Клауса. Но если поставим дополнительную технику для поддержки роботов со сбитыми настройками, точность измерений будет правильнее.
Ван решил, что разумнее сдерживаться и поскорее приготовить машины.
- Если будут спрашивать «конкуренты», то я проверяю, не сбились ли настройки ловцов насекомых из-за весенних морозов, всю мастерскую.
- Ты изучал азбуку пиковых кривых и графов?
- Да. Но лучше помоги мне, я не хочу терять время на угадывание там, где ты готов сделать все работы за сутки без передышки.
«Конкурентами» они уже давно условились называть чужие глаза и уши. Еще несколько дней, и роботы, полные жизни, не тратя свое время на бабочек, дополнили отряды своих собратьев на космической вахте. Антон на всякий случай осмотрел всю технику. Вынул блоки дополнительной памяти и шифрования сигналов из строительных машин и отдал группе поиска тяжелых нейтронов.
В назначенный день сигналы пошли более четко, чем обычно. Ын, предупреждая о такой возможности. Дома он дал им осмотреть фазы совмещения и объяснил, что может быть из-за соседства нескольких ловушек. Обычно, несмотря на храбрость астрономов и точные расчеты, прием сигналов приходилось разносить на большое расстояние. Кривые радиационной микроволновой сети и пики давления на ее вещество решили привезти лично. Курьеры, три пожилых азиата, отправились сразу же после того, как закончились первые двенадцать всплесков. В таможенном ведомстве один из них значился ювелиром, он вез с собой сувениры в виде непроданных на месте нефритовых статуэток неэстетичного вида и со сколами, надеясь, что по дороге не найдется случайного чиновника, захотевшего отобрать у него такую гадость.
Усталость так подкосила Михаила, проверявшего самые ничтожные ошибки, что за неделю до окончания работ он помахивал рукой, как дирижер не существующего хора. Коронованные капустными листьями тарелки с почти сырой едой казались выполнявшим общую задачу дворцовым пиром. Само существование среди лесов, где обитали не соблазнявшиеся на покушение уничтожающими разум волнами, было подобно театру. За день до срока приборы были установлены. Сероватая грязь, от которой нельзя было отмыться в холодном душе, давно уже стала у них еще одним тонким слоем кожи.
Сен, хлопотавший в пещере, мечтал приехать домой и отмыться в течении месяца. Видя его и еще несколько военных, Антон удивлялся их привычному обаянию, подобное можно увидеть лишь в глубоком сне, когда пробуждение нежно подхватит твою жизнь, далекую от печали, как у младенца под надзором матери. Такое же было у лучших дипломатов или у армейских чинов очень высокого ранга. Причиной его был профессионализм, ведь нельзя нападать на страну, где даже экстрасенсы чувствуют только собственное любопытство и желание поговорить с такими людьми, но уж никак на них не нападать и не трогать то, что им дорого. Желание не терять добро выше умения останавливаться, чтобы не вызывать печаль или страх перед ударом у самых мужественных. Правда, в стесненных обстоятельствах или от неудержимого желания вредить все бывает иначе.
Легендарные диверсанты времен Второй мировой потом были описаны историками и философами как люди, сразу же соглашающиеся помочь врагу, когда с войны и их вербовки прошло много лет. Они выжили, спрятались, переменили образ жизни и не попались ОГПУ. Но не захотели проявить те же способности для того, чтобы исчезнуть для тех, кто уже не мог заставить их предавать ради выживания. Они не торговались, когда их находили бывшие командиры диверсионных групп, предлагая бороться снова и умереть, сражаясь. Конечно, мысли о поражаемых правосудием тех времен остались лишь в искусстве, как ископаемые существа, механизмы своих истинных побуждений, если они были другими, так и не донесшие до потомков. Антон не хотел оказаться среди них, даже среди их духовных потомков, поэтому он ждал возвращения, как старинного обряда, не всегда приводившего к изменению судьбы в лучшую сторону.
Беседы за столом, которые могли бы скрасить дни на воле, были краткими. Все, что касалось исполнения служебных обязанностей и безукоризненного поддержания порядка почти никогда не имело исключений в виде шуток или проявления характера. Еда была простой, в Сибири в диету добавили больше меда. Измерители калорий в дорогу не взяли, чтобы он не опьянил головы случайных наблюдателей, пришедших не вовремя.
Когда последняя запись покинула поселок, оттуда уже выехала группа рабочих, среди которых был Антон. В город их доставил уже другой вертолетчик.
Те службы, что занимались только обустройством поселка и хозяйственными работами, после нужного срока заканчивали демонтаж оборудования на месте. Главное, что им запрещалось, продавать какие-то части электроники. Но запрет на продажу касался и всего остального: хозяева не хотели, чтобы за ними потом гонялись сомнительные личности, надеющиеся разузнать побольше ради новой спекуляции.
Один из самых безобразных внешне мужчин, приехав домой с нужными данными, менял очертания лица, прикладывая к лицу ультразвуковые растворители подкожных инъекций. К возвращению Антон дома все сводки были доставлены и расшифрованы.
Один из новеньких, проходя по коридору, спросил его:
- Что это такое?
Те, кого он признавал, как хороших ученых, собрались в просторном зале для совещания по итогам локации.
- Консилиум. Или ученый совет.
- Но почему в зале так много людей?
- Это просто совещания, какие бывают, если все не идет гладко.
- Совещание?
- Да. Каждый высказывает свои предположения. Если кто-то предложит выход, его назначат наставником по исправлению.
- Он бывает в любом случае?
- Нет. Но не стоит огорчаться. Если измерения будут бесполезными, в следующий раз наша техника обязательно сработает правильно. Хочешь посмотреть, как часто у нас бывают удачные находки? Или пойти послушать мэтров?
Молодой человек я жадностью посмотрел на открытую дверь кабинета, где собрались почти все, у кого были седые волосы. Потом тихо вошел и, обогнув ряд, пристроился позади, хотя свободных место оставалось много.
Выступающие кривили лицо, признавая, что между сигналами есть разрывы и придется снова делать расчеты.
- Если вы занимаетесь наукой, ваш образ мыслей должен подчиняться языку тщательной проверки техники. Иначе говоря, если вы дважды в день не проверите отклонения автоматикой, и та не покажет идеального отчета, вы должны проверять лично все оборудование.
- Избегайте делать все, что может сбить настройки, учитывая дорогу, магнитные бури, климат, случайную тряску по дороге.
Дополнительные работы показали, что все анализаторы вместе не дали сигналы, нужные для встречи еще одного человека из прошлого. Люди самого разного возраста и опыта ходили от кабинета к кабинету, чтобы математически точно разбирать квадраты, наполненные цветными точками. Измерительные инструменты, которые оказались не способны почувствовать тонкие сигналы, отправились на доработку. Собранные из космоса звуки его неведомой музыки оставили в архивах.
Мирная улица мирного города в мирное время
Вгрызаться в слой чужих пальто,
Чужие лица разгребать
В надежде вновь увидеть то,
Твое, вне всякой шелухи,
Лицо, чистейшие штрихи,
Которым дарят не духи
Стихи.
И холод зимний уходил,
Болтался ветер, как рукав.
Михаил Щербаков
«Апрель»
Новая поездка на волю, в которой принимал участие Антон, была через год после сибирского путешествия. Две ему пришлось пропустить из-за возни с анализаторами. Теперь ситуация была хуже и лучше. Приходилось выехать снова в Россию, теперь уже в безлюдные места ближе к границе Казахстана. Он знал, что электронные устройства должны будут оказаться в более людном месте. Прикрытием сделали научный симпозиум. Его гостей встречали экскурсией. Для того, чтобы они прошли по нужной местности, там расставляли столбы-ориентиры. Похожие на них, по данным для «конкурентов», нужны были для измерения биологического фона, состоящего из остаточных солнечных всплесков и реакции на них клеток живой природы, предназначенной для пищи, во всем ее экологическом ареале существования. Их ставили в пяти местах, одно из них необходимо было астрономам.
- Находясь там, мы можем все узнать?
- Нет. Сигналы принимают в несколько приемов. Последний раз датчики возьмут очень важный.
Какой-то инстинкт говорил Антону, что молчание и рубашка защитного цвета произведут хорошее впечатление на местных жителей. Он одевал перчатки, чтобы по огрубевшим на поле рукам встречающим рабочих до и после поездки не было видно, что до приезда он редко занимался подобной черной работой. Их комнаты были сняты у нескольких немолодых женщин за счет фирмы, словоохотливыми стариками занимался их агент, не подпуская к персоналу. Утром у дверей их ждал специально купленный старенький закрытый грузовик. У его стен между скамейками для пассажиров складывали коробки с компьютерами, зонты, палатки для отдыха в поле, еду.
Уже выйдя на яркое необыкновенно одноцветной для окружающей природы поле, они разглядывали местность, стараясь как можно меньше ходить, сгибая колосящиеся стебли. Осторожно наступали на почву между рядами, чтобы разметка обелисками выглядела не слишком искусственной. Если мимо проезжал автомобиль, они ничем не давали знать, что замечают его присутствие. Возвращаясь вечером, напарник Антона Николао сопел носом так, что он подумал, что у того аллергия на местные растения или на пыльцу. Причиной оказалась его неосторожность, он слишком легко оделся, да еще и решил немного искупаться неподалеку в часы жары. Державин почти не знал его до поездки и помнил только то его имя, которое значилось у него сейчас в паспорте.
Местность еще недавно была залита водой от прошедших сезонных гроз. Сейчас влажная почва должна была дать небольшую защиту от малых доз радиации, а созревающая пшеница была лучшей защитой от людей, готовых днем или ночью подойти к обелиску.
- Мы поручаем тебе проверить видимость ночных позывных, - сказал Йонг, когда уже по дороге домой стало понятно, что Николао дня на два должен остаться в городе.
- Я благодарен за доверие, - вежливо начал Державин, - но я плохо помню, как это делается.
- Почему же?
- Я готов взяться за работу, которую знаю. Последний раз я налаживал обелиски по анализам этого типа пять лет назад, с тех пор многое могло измениться.
Среди программ были такие, о которых Антон не имел представления. Одну из них должен быть делать Николао и его два напарника хотя бы вдвоем. Антонио попытался объяснить, что не готов сейчас выслушивать инструктаж, опасаясь прослушивания даже в собственном транспорте компании.
- Мне не удастся изучить все инструкции так быстро, а искажения могут повлиять на результаты.
Державин смотрел на нахмуренный брови Ен Йонга, тот с сердитым видом отвернулся.
- Чепуха! Тогда ты заменишь на два дня того, кто выйдет на работу вместо Николао. Сегодня он у озера.
- Что он должен делать завтра?
- Блоки дальнего слежения ППР-889, - ответил за Йонга Сен, - но если ты их не знаешь, Николао заменю я. Конечно, если ты поставишь вместо меня коридор передачи линейного моделирования.
Утром Антон ехал на полевые работы уже в другую смену, на час раньше. Один из роботов дрейфовал, покачиваясь не мелких волнах темнеющего впереди озера. Его собраться были расставлены на берегу, чтобы вскоре занять свое место неподалеку. Начальник группы, выйдя из машины первым, подошел к роботу охраннику, чтобы активировать код доступа для всей бригады. Проблем из-за новенького не возникло, хотя он вначале с опаской прошел несколько раз мимо анализаторов стража.
Антон возился с тестером медленнее остальных. Опоздав в очередной раз с подачей сигнала, он почувствовал на себе взгляд бригадира и поднял голову, собираясь оправдываться.
- Я не интересуюсь твоим мнением, если ты хочешь попросить у меня прощения, - холодно проговорил тот.
- Я привык тестировать другое оборудование, и делать это в срок, - не сдержался огорченный Антон.
- Не будь деревенщиной. Если ты не успеешь, кто-нибудь из нас возьмет у тебя часть работы.
Придя на четвертую точку после этого разговора, Антон обнаружил, что у него появился напарник.
- Мне приказывают поделиться списком предстоящих заданий?
- Не приказывают. Просят.
Настройка детекторов на поле – это не забавный тренировочный тест физиков, помогающий им быстрее решать остроумные проблемы. Тут нельзя проверять свои теории, экспериментировать, увлекаться личными задачами. Внутренний голос должен лишь напоминать то, что много раз было сделано среди куда более роскошных механизмов, проверяющих микронные отклонения с легкостью, достойной вершин цивилизации. Тут, где вокруг была почти первозданная природа, уходящая к горизонту и радуя глаз простотой формы просторных площадок, казалось, что все, проверенное на месте, может быть только размышлением ради чувств, владельцем которых становилась сама не желающая подчиняться человеку природа.
- В конце концов ты не первый, кому помогают уже на месте – сказал ему бригадир, прощаясь уже в конце второго дня. – Наши техники говорят, что все сделано нормально. Но я еще раз проверю все, что ты сделал, и даже не говори о том, что это будет хорошо.
- Не забудьте отметить замену рабочих в отчете, если они ведутся.
- Будь спокоен. Мы отмечаем только час прихода на работу, уход и ежедневную оплату.
Робот, расспрашивающий о несуществующей жизни
Не вспоминалась тень моя дорогам
в затихший мир, который, как изгоя,
томит змею, крадущуюся логом?
Федерико Гарсия Лорка
«В городе, что вытесали воды»
Визит на волю из-за нового налета, заставившего всех просидеть в подвале сутки, не отменили, только усилили подготовку выходящих наружу. Антон не любил робота, который проводил тренировки. Он легко мог получить список его принципиальных положений, в них входили вопросы и объяснение, почему выбраны именно эти, а не другие темы. Для себя он решил, что самым сложным моментом сейчас будет тема посещения. Каждый раз, когда робот заканчивал пытки вопросами и измерением реакции, его жертве выдавали список ее самых слабых мест. Если их было слишком много, мало что понимающему человеку, все же нужному на воле, выдавали бумагу со строгим запретом на разговоры, затрагивающие опасные темы. Почему-то с него обязательно требовали подпись. Потом его коллеги получали эти данные уже в сокращенном виде для того, чтобы подстраховать своего товарища.
Антон посмеялся над новичками, которым еще предстояло выдержать обучение языку жестов. Иностранцам было слишком тяжело копировать их в точности, не забывая о мелочах, которые легко отличали местные. Сделать выход среди толпы, полной иностранцев, их великие властные помощники тоже не могли, чтобы не привлекать внимания настоящих врагов.
Робот, готовивший его к поездке за город, был как всегда неумолим.
- Как звали вашу мать?
- Тхан, яркая, ясная
- Как зовут ее сестру?
- Она умерла еще в двадцать лет. Хоа, цветок.
- Как зовут вашу жену?
- Мэй, цветок.
- Сколько ей лет?
- Тридцать.
- Сколько у вас детей?
- Двое.
- В какую школу они ходят?
- Номер восемнадцать. С ними сейчас осталась мать, Тхан.
Он сидел в кабинете, где несколько роботов, создавая шум, подобный городскому, тестировали так же каждого. Иногда один из них выкрикивал новое имя одного из сидевших в кабинете. Камеры снимали его реакцию, он должен был показать, что чувствует, когда его зовут. Вопросы стали немного сложнее, когда пришлось отвечать машинам, с каким изобретением все приезжают на симпозиум. Сложно было не назвать устройство и не продемонстрировать нехитрую конструкцию. Службы безопасности добивались, чтобы каждый своими привычными жестами и движениями не выдал себя.
Перед ними стояла совсем несложная задача. Поездка была по Северной Корее, потом они присутствовали на конференции в Китае, а после принимали участие в программах собравшихся. По регламенту они должны были вечером оказаться на месте астрономического центра, еще через два дня приехать в медицинский.
Одной из главных задач новых ученых из провинции была сама поездка. Все чаще говорили о том, что появляются не воскрешенные, а какие-то инопланетные твари и они отличаются по каким-то параметрам, которые уже вычислили компьютеры. Группа должна была «наследить» собственным биополем, своим присутствием. За ними будут наблюдать военные, чтобы найти «хвост», если таковой появится. Точнее, групп было несколько. В них входили люди, в разное время прошедшие через аппарат воскрешения.
Над путем следования каждой группы работали военные двух стран. Если аппаратура уже чувствовала новых жителей этого мира, они должны были узнать, привлечет ли внимание прибора группа самых старых или самых новых его обитателей, отреагирует она больше на женщин или на мужчин. Всех, кто становился «подсадной уткой» успокаивали тем, что точных данных о существовании приборов нет, поездка может превратиться не более, чем у увеселительную прогулку.
Антон оставался только инструктором, следящим за подготовкой новеньких дома. На безопасных местах, вроде этого, лучше было тренировать, чтобы понять их особенности поведения в городе и исправлять ошибки практики. Робкие или разговорчивые, проявляющие излишнее любопытство или физическую немощь, связанную со стрессом, потом они получали инструкции, некоторые из которых вызывали у них смешок.
- Одолжи мне прибор для проверки на жучки, - попросила одна из женщин, когда Антон закончил ее подготовку к отъезду.
- Зачем?
- Я не доверяю своему. Мне кажется, что твой, съездивший уже много раз и столько же раз вернувшийся, принесет мне удачу.
Он, не говоря ни слова, выписал ей разрешение получить его прибор из походного набора на складе.
- А ты не боишься, что твое биополе развеется?
- Я рад, что ты не беспокоишься.
- Дурочка, рассмеялся он. То, что тебе неприятно, в момент стресса может заставить действовать нервозно. Я стараюсь контролировать свою чувствительность, от этого больше сил уходит на развитие интуиции другого порядка. Ты проходила мозговые тренировки?
- Знаешь, я не уверена, что человек может без ущерба для собственной личности мыслями о разных предметах суметь развить способности, а не привыкнуть быть попугаем, который не замечает за собой косности и не дает это почувствовать другим.
- Видно, ты дашь хорошие рекомендации психологам, которые их готовят. Когда вернешься, конечно.
- Я напишу рекомендации и даже постараюсь сделать тест так, чтобы обходить участки, которые сам человек уже развил своими силами. Нельзя требовать, чтобы они были изношены или заняты, лучше иметь ограничение, не позволяющее лезть с переменами во все, что угодно.
Она была польщена и растрогана его вниманием к ее идеям.
- Чтобы не волноваться, попробуй подумать о веренице холмов, которые ты увидишь по дороге. Долины, горы, - они все красивы, осязаемы, когда смотреть на них отправляется прирожденный гуманист, когда контакт с ними является личным внутренним знаком его свободы.
Антон был рад, что пообщался с ней. Среди участников экспедиции был Вячеслав. Он так просил назначить его в группу раньше, чем пройдет привычный для карантина срок, что Ын сдался, помня, что весь его боевой задор проявится на полигоне среди друзей. Слава, к удовлетворению Державина, в ним держался на почтительном расстоянии и не обращал внимание на сияющую от его покровительства женщину, полностью занятый тренировками.
Все приборы на месте
Так мучилась! Так близко подошла
к скончанью мук! Не молвила ни слова.
А это просто возраста иного
искала неокрепшая душа.
Белла Ахмадулина.
«Однажды, покачнувшись на краю…»
- Где Тиен?
- Бьется у восьмого столба.
- Чем он занят?
- Вопросом чести.
- Все остальное будет закончено после?
- Да.
До шести утра, когда могли появиться первые прохожие, оставалось еще несколько часов. Вечером аппаратуру проверяли те, кто для посторонних был только из числа чернорабочих с затаенной болью в глазах, происходящей от привычки иметь дело с грязью и ожидая гибели от усталости. Но внутренне они были самими собой, пришедшая уверенность от привычной работы окрыляла их.
Обелиск, предназначенный для живописных подробностей рассказа экскурсионной программы и серого уплотнения в космическом пространстве, был подключен к сети. Один из датчиков монотонно подергивал всплесками на мониторе. Фигурный постамент был плотно закреплен на грунт, Сен выверял его положение прибором, чтобы дать точную наводку по вертикали. Они и были учеными, которые принимали нужный сигнал. Приборы они воспринимали как породы животных, которые нуждаются в присмотре. С близкого расстояния пластик обелиска создавал концентрические волны. Но если бы кто-то решил выторговать у них тайну их появления, любопытному объяснили бы, что так работает защита от вандалов, которая, кстати, тоже была вмонтирована в конструкцию.
Они перебрались на новое место, подвезя туда оставшиеся коробки, и распаковали одну из них.
- Поставь сюда следующий столб. Левее, левее, - командовал Вячеслав, помогая себе жестами и с трудом выговаривая китайские фразы.
Сен возился с упаковками, ища нужные, Цой помогал точно поставить еще один обелиск. Сен, их неумолимый спутник, приносил свою личность в жертву дисциплине. Он помогал, умел игнорировать легкость, свойственную забывающим о собственных обязательствах, тонко чувствуя в себе и других малейшие ее проявления. Разведчик слишком хорошо умел это не показывать посторонним, не знавшим его, поэтому сейчас Вячеслав старательно сверял свою человеческую мудрость с его вдохновляющим и успокаивающим присутствием. Ему казалось, что поддаваясь обаянию товарища, он будет менее заметным даже в темноте, среди погасших окон. Невидимкой в стране, которая охотно помогла бы найти диверсанта, обижающего мирных создателей электронных плат, таких же, как они, но менее богатых и перспективных в финансовом отношении.
Сен передал пакет, и Слава поставил на каждый белый датчик дополнение ТАТТ, которое для чужих было только проверкой экскурсионной программы. К воротнику робы крепилось устройство для контроля приема сигнала, его крохотный путь среди сплетений контактов размером в несколько атомов терялся среди похожих на него, обеспечивающих защиту его магнитному моменту. Кодами и шифрами перекрывали путь помехам роботы.
- Хочешь попробовать корзиночку с креветкой?
Цой, дурачась, протянул ему невидимое угощение.
- Прекрати, - Слава злился на него, так глупо привлекающего внимание возможных наблюдателей.
Они обустраивали место для фуршета. Стол, выставленный для закуски, кофе и прохладительных напитков, маскировал один из самых важных проборов. Люди спали. Если кто-то из них страдал бессонницей или любопытством, непосвященным покажется, что они проверяют, дал ли генератор достаточно тока для разогрева кипятка. Сейчас прибором, для посторонних похожим на кофейную машину, который от контакта с другим, вмонтированной в столб, принимали сигналы.
Труднее приходилось другой группе. Там радары прятали в импровизированной сцене, где должны были выступать гости. Техники было очень много. Сен то и дело поглядывал на свой проверочный монитор. Он, как и другие охранники должен был вмешаться в случае неприятностей. Сен появлялся, если возникнут неполадки с техникой. Знак с просьбой о помощи подавали, свалив один из осветительных приборов рампы. Другие военный контролировали интерес местных к обустройству. Они должны были вмешаться, чтобы удалить любопытных, влюбленных, пьяниц или заканчивающие гуляние на площади компании, если ночью им вздумается помешать работам. Легенда с праздничной встречей делегации для вездесущих стариков, всегда подозрительных и из-за возраста часто не спящих ночью, у них была достаточно надежная.
- Убери этот чертов свет.
Цой медленно покрутил колесо прожектора, снижая его яркость.
- Развейтесь. Хотите, я помогу распаковать следующий обелиск?
Сен выбивал длинную последовательность знаков, пока углеродная пластина не отозвалась соответствующим сигналом.
- Открывай коробку.
- Пятый номер?
- Пятый.
- Он тут, внизу.
- Открывай. И пересчитай блоки для вставки в верхнюю часть.
Они не боялись, что посторонние захотят поднести свое мобильной устройство к нему, чтобы послушать прекрасные истории. Сказки о городе и его прошлом действительно были, их можно было продемонстрировать даже чужим, если они будут слишком подозрительны. Но самые важные работы были ночью, когда Сен со своими людьми под видом перестановки столбов и настройки их путеводителей принимали нужные сигналы, передатчик был установлен на импровизированной сцене, рядом с приемным зеркалом радара. После кодировки на базу шли закодированные отражения квантовых детекторов. Если военные хотели срочных поправок, они успевали дать сигнал своим, хотя почти никогда этой возможностью не пользовались. Часть данных была в отчетах участников симпозиума, из Ключиков или от тех, кто не знал, что хранится «во втором дне их дорожного чемодана», они гордились вниманием военных к научной мысли.
***
- Мы не собираемся никого убивать! Мы долго отсутствовали там, где защита окружающей среды не предлагала нам бокалы для шампанского или гирлянды праздничных украшений, - говорил один из ораторов, когда на сцене началась программа для участников и гостей фестиваля.
Вокруг него в это время было развешено столько фонарей и недорогих, но разноцветных и причудливых украшений, что зрители, от прессы, нацелившейся на него камерами, казавшимися в Ключиках автоматами для расстрела их товарищей, до любопытных, выражающих поддержку защитникам природы. Их новые акции, уже раскрашенные, как дорогие куклы, привлекали внимание общественности и делали немного лунатиками тех, кто мог осмыслить второе дно проекта.
- Даже если сейчас природа встречает нас с закрытыми глазами, как больной, отчаявшийся в попытках справиться с дурнотой, мы обязаны доказать, что являемся людьми, способными на помощь. Настоящее уважение к законам отличает нас от интриганов, готовых сделать любое лечение безуспешным.
Конференция закончилась под аплодисменты. Иностранцев было немного, местные принимали выступающих почтительно. На них особенно подействовал тот факт, что собрание зеленых отмечено было приветствием руководителя, немногословным, но адресным. Его зачитали сразу же, после рабочих одной из экспедиций никто не замечал хотя бы из вежливости, для соблюдения протокола, способа жизни более легкого, чем постоянная борьба за личное лидерство.
В предрассветном сером свечении следующего дня датчики сканирующей аппаратуры следили за небом в последний раз. Мир торговли, каталогов и политики получил свою порцию идеализма, который, как он верил, приведет его к воскрешению. Рожденные второй раз, прокрадываясь между его ловушками, возвращались домой с коллекцией, которая могла стоить им жизни. Верящие снова не получили возможности убить того, кто, возможно, когда-нибудь даст им самое желанное.
Все, кто принимал участие в поездке, не могли успокоиться еще два месяца после нее. Антон Державин, их инструктор только по подготовке к отъезду, заметил это мельком, не отвлекаясь от работы над результатами, старательно огораживая виртуальные поля формулами расчета, который ему виделся почти как звезда, повисшая у него перед глазами. В течении двух лет экспедиции ехали в другие страны, где полуоткрытые специалисты сталкивались с проблемами. На этот раз не было мрачных предчувствий, нежных проявлений от окружающих, несущих с собой опасность, с поимкой сигнала тоже все прошло удачно. Северная Корея оставалась безопасной для них и оказалась готова преподнести подарок, которого они давно ждали. Смертников из экспедиции не заметили, они погуляли и даже устали от впечатлений. В Ключиках решили, что их находка поможет воскресить еще одного человека. Но ученые понимали, что последствия могут стать явными только через некоторое время. Каждую неделю после возвращений, чтобы успокоить их, академик Ын лично давал сводку о том, что никаких неприятностей не обнаружено. На этот раз он оставил несколько слов почти сразу же, а потом не менял ее никогда.
Переезд
Блажен, кто верует, тепло ему на свете.
А. С. Грибоедов. «Горе от ума», слова Чацкого.
- Что ищут?
Полицейские старались держать осведомителя на связи, как можно дольше. Записанный разговор так сквозил ощущением, которое бывает в случае передачи данных перебежчиком из спецслужб, что они ожидали награды за поимку международных террористов или начала войны.
- Оружие. Опасное, они в панике от его возможностей. Рейд будет прочесывать эти квадраты на дронах, высоты достаточно, чтобы не стать жертвой наземных пушек. Это лаборатория семьсот тридцать один.
Незадолго до тревоги в Ключиках на монитор полицейского управления Пхеньяна поступил звонок. Невнятный машинный голос предупредил, что над районом, где должна была произойти следующая поимка сигнала, скоро пройдет эскадра военных наблюдателей. Хуже было то, что незнакомец назвал еще пять мест, на одно из них уже отослали оборудование Ключиков. Местность была под контролем трех человек из персонала академика Ына и считалось полностью секретным. Полицейские поторопились передать этот разговор военным, которые оказались достаточно смышлеными, чтобы о нем узнали сами виновники появления чужих военных.
Он повесил трубку, когда в отделении стражей порядка знали, что вызов был из Японии, а там, где незнакомец оставил адрес своего сигнала, самого говорившего не было. Трансляция поступала из Ванкувера, туда с севера Франции. Когда Сен пересказывал коллегам этот разговор, глаза его сузились, проступили морщины, а рот искривился в бессильной злости.
- Если они хотели затеять гражданскую войну, они выбрали для этого самую подходящую страну, - шутка потребовала от него немалого труда.
- Военные удвоили усилия для поимки дронов, если они полетят низко над базой, - успокаивал всех Ондале.
- Мы едем?
- Нет. Большую часть приборов, которые уже выехали на место, мы предполагаем эвакуировать сразу после того, как будет готов проход через границу. Сейчас все, что уже доставлено, переедет в другие помещения. Белая часть экспедиции пойдет, как она запланирована.
Внешняя невозмутимость, свойственная инженерам Ключиков, в критических ситуациях помогала им считать себя настолько слабыми и незначительными, что они прятали в этой привычке все ненужное беспокойство, связанное с опасностью. Так сохранялась ясность мыслей. Через некоторое время рождались указания, бумаги, инструкции. Сейчас было ясно, что военные решат, где и на сколько времени необходимо затаиться, чтобы пережить время до поимки вражеских лазутчиков или робота, который стал причиной утечки данных.
Охрана находила сотни предлогов и отговорок для того, чтобы отложить еще один выезд, не обещая открыть следующий. Срочный переезд на новое место должен был занять четыре месяца, а прием сигналов из Врат времени составлял восемь дней. Его собирались осуществить до того, как зловеще сорвалась лихая забава с выездом на полевые работы, оставляющие в полудремотном состоянии всех, кто не был посвящен в их тайный смысл. Ради перемещения приборов в другое место выезда специалистов Ключиков ждать не приходилось.
Без особой причины одному из охранников, из числа живущих первой жизнью, запретили появляться на базе. Куда он исчез, Ондале объяснял туманно, но его близкие друзья перекочевали в карантинный блок, не появляясь дом. Еще одна площадка, которую рассчитали астрономы, оказалась бесполезной. Радары не могли найти квантовую скульптуру, ее плоскости и углы, под солнечным светом, а время прохождения края облака обещали около четырнадцати тридцати. Свет делал все усилия собранных вместе физиков, химиков и признанных гениев с более сложными названиями профессий, бессмысленными. Оставалось рассчитывать время и место следующего сигнала, но работать по замкнутому режиму внутри базы.
- Проведем время только там, где под рукой всегда справочники, - решила немного подбодрить друзей Тан Сюн.
- И будет самодовольно изучать модуль энтропии в пиковых точках облака.
- Я думаю, академик Ын не будет возражать, если мы все желающие возьмут небольшой отпуск, - Ондале собирался минимизировать сигнал оборудования, чтобы найти возможную утечку.
Его высказанное вслух почти запинающимся языком предложение встретили сдержанным радостным криком.
Тренировочный зал
Болеть любовью – пустое, детское, стихами кашляешь, чуток сон. У нас с ней нежность такая резкая, часы до встречи стучат в висок.
Светлана Лаврентьева/ Кот Басё
Бег, физические упражнения, были одной из приятных возможностей отпуска для тех, кто не проводил его за ремонтом собственной спальни, в библиотеке, с друзьями или там, где на лицах придумавших еще одну коллективную затею, написано веселье. Антон бежал по дорожке, с удовольствием вдыхая полной грудью теплый свежий воздух. Невидимые дроны, парящие в космосе под контролем разведчиков, быстро заметили бы Ключики, если бы их персонал высыпал на площадки перед входом и с завидным постоянством делал бы это ежедневно.
В Северной Корее, специально для них или для поддержания здоровья всех ее граждан, такие же спортивные площадки были на многих предприятиях. Там обитали интеллектуалы и те, кто был в списке никому не интересных рабочих. Все же от подозрительного любопытства защищали и с воздуха. Довольно широкая площадка с тренажерами была укрыта несколькими сетками. Одна из них ловила неслышимые человеку сигналы радара, если тот был готов появиться над ней. Такие же были над каждым из зданий, над парком и улицами между ними. Они растягивались и по другим пространствам вне стен Ключиков, в городах, поселках и даже иногда над лесами. Пустынные места защищали так же, не желая высадки десанта или считая нужным прятать их неотличимо от возможных секретных объектов, чтобы отвести от них зоркое око техники противника.
Пробежка, которую он запланировал еще утром, на бегущей дорожке казалась ему приятным развлечением из-за того, что впереди, лицом к нему, упражнениями с изгибами талии лежа на тренажере занималась Венка. Он смотрел на нее, думая, что ее очарование стоило того, чтобы забыть о воспоминаниях о лесной спортивной дорожке, где даже сосны вокруг приносили фитонциды в легкие, а не порцию дотамина от вида существа горделивого и одновременно миловидного, причиняющего душе непонятную боль и желание найти способ гнаться за ним столько, чтобы ему некуда было больше уйти.
Сейчас, когда Антон бежал, на скамейке сидели двое уже уставших, а все пространство между тренажерами заполняли ожидающие, пока один из них не освободится. Только поэтому он сегодня пришел вечером, надеясь, что площадка будет свободнее, чем последние три дня, когда он приходил раньше одиннадцати. Но сейчас казалось, что все меньше людей хочет проводить отпуск за чаем. Венка прекратила упражнения и легла на спину. Он поторопился освободить дорожку, чтобы успеть подойти к ней ближе, обойдя махающего руками мужчину слева от себя.
Антон печально протянул руку Венке, она схватилась за нее без слов и поднялась. Ее точеное правильное выразительное лицо украшало довольное выражение. Тренировка закончилась.
Он подошел в скамейке, взял там свою серую ветровку и накинул ее. Она молча сделала то же.
- Хочу скорее переодеться, взять дома сухое платье.
- Я провожу тебя.
- Если ты хочешь компании, приходи завтра на вечеринку второго корпуса. Там я буду готовить салат из креветок.
- Я буду. Вы, конечно, не танцуете?
К концу второго месяца, проведенного на каникулах, инженеров еще не подпускали к приборам. Руководители собирались было загрузить их бумажной работой, расчетами, книгами. Охрана остановила новую мастерскую, объяснив, что потенциального вора нельзя подпускать и к ним, его интересовал не только передатчик, но и все исследования. Самые радостные дни отдыха они проводили за своей тайной работой.
Большинство людей, которые всегда жили на базе, могли интересовать преследователей. Некоторые из них пришли сюда по зову из Врат времени, другие, после длительных проверок на знания и лояльность оказывались тут по приглашению. Они, в отличие от первых, теряли возможность выйти на свободу, жить среди людей, добровольно. Из тех, кого можно было встретить за стенами Ключиков, почти каждый не имел возможности появляться в городе по собственному желанию.
К охране привыкли, она не раздражала, а ужасно льстила.
Вечером Венка гуляла по темным аллеям Ключиков в компании Антона, иногда прижавшись к нему, еще не схватившему в слепые страстные объятия, не сдерживая чувственность. Они говорили в странно мягкой манере, принятой среди программистов, перескакивая от деталей производства к философским темам. Ему была приятна её холодная страсть с неистощимым запасом надежды, напоминающая малоизвестные французские романы. Искаженный мукой любви рот, чистая гладкая кожа, пульсирующее сердце создавали ощущение, будто неповторимая индивидуальность обещает любовь и приближение длительной совместной жизни. Обладательница сверкающих отблесками фонарей в ночной темноте живых огромных глаз не упрекала его в том, что он не называет ее «дорогая» или «любимая» в моменты поцелуя. Умный приятель не был влюблен или не думал, что влюбился, но ценил обладательницу хрупких плечей, не желая ничего лучшего сегодня и сейчас. Еще желая перейти от разговоров к обычным земным радостям, он обнял свою хрупкую подругу с благодарностью за кокетство и праздник, который для него не кончался.
- Кстати о том, что каждому тут хочется съесть, - начал Антон разговор, к которому долго готовился. – Какой петрушкой сейчас приправлены поиски утечки?
- Не петрушкой, а морковкой. Нас разделили. Теперь одна из групп не общается с остальными тремя.
- Кого-то нашли?
- Нам не говорят.
- Нам тоже.
Антон хотел знать, кто из его знакомых мог стать причиной утечки, не меньше, чем охрана или любой другой член их сплоченного опасностью сообщества. Он слышал, что всех, кого водили на объяснения под детектором лжи, пока не признавались в предательстве. Но понимал, что оно могло быть невольным. Конечно, если данные о местах поимки были получены из Ключиков, а не от посторонних. Об экспериментах знали военные. Они проходили через научные институты, где оборудование для встреч гостей не считалось секретным вообще.
- Если всегда ходить на тренировки, видишь большинство обитателей лаборатории. Ты замечала в ком-то странности?
- Не представляю себе, что я сижу на том же тренажере, где только что накачивал здоровье тот, кто сейчас сдает меня полиции.
- Сейчас – вряд ли он там, слишком поздно.
- Нет, я имею в виду не ночь.
- Сейчас Ондале выбрал помощников с самым сложным характером и вооружился помощью психологов. Они проводят тесты, выводя людей из терпения.
- Если у нас крот, то он труп. У него нет нормальной жизни, нет ничего без нас, он занят спасением своей шкуры так плотно, что не имеет времени даже помыслить о чем-то ином. Его мозги тренируются только на выживанием и умение радоваться тому, из чего состоит существование тех, кому завидуют умные. Но он хочет покончить со своей жизнью самоубийством коллектива.
- Надеюсь, что в Святом семействе не потреплют слишком сильно идеал, принимая его за самое подозрительное создание.
- Знаешь, они там проверяют даже гороскопы.
- Как ты думаешь, момент нашего нынешнего воскрешения они тоже считают у астрологов?
Она задумалась.
- Если это и делают, то военные. Я никогда не сталкивалась с расчетами, которые делали рядом со мной, даже с подготовкой к такой работе.
- В любом случае им приходилось бы выбирать еще и нужное время по расчетам физиков. Приборы не могут поймать излучение в любое время, это понятно. Но есть временные интервалы, когда запрещена сборка уже готовой формы.
- Представляю себе, как атеисты закатывают скандал магу за то, что в его кругу появился не тот демон.
- А другие лишают привилегий надзор за звездами, который лишил их благосклонности неба.
- Обычно на тренировочной площадке собираются все. Ты бываешь тут часто. Не заметила, что кто-то из постоянных обитателей отсутствует?
Венка задумалась.
- Кажется, ее звали Мерита. Таиландка из отдела обслуживания лаборатории косметической хирургии. Она ассистировала при тестовой сборке женских тел. Не назвала бы ее хорошим специалистом. Она приходила иногда по утрам, но я ее не видела около двух недель.
Он небрежно обнял ее, стараясь успокоить, если она подумает, что у него был нечестные мысли. Решимость лучше оправданий доказывала надежду на лучшее будущее, ласка отвлекала от тревоги.
Антон понимал, что близость с ней ему не в тягость, потому что Венка не хочет остаться с ним, явно не желает видеть его постоянно и не оскорблена за то, что еще через день он не будет искать ее алые губы в поисках связи ради упреков и недоумений. Он вспомнил слезы Светланы, когда она испугана и уверена, что грубоватое добро, которое он для нее готов сделать, ей кажется поиском выгоды. Потом чувствовал облегчение от компании женщины, которую поддерживала уже не она.
Вечеринка с танцами
Болеть любовью, войти в историю, гореть в агонии и остыть. Любовь безумствует лихорадочно, скоропостижен ее конец.
У нас — сердечная недостаточность.
Нам недостаточно двух сердец.
Светлана Лаврентьева/ Кот Басё
Венка целый вечер почти не уделяла ему внимания. Он свыкся с мыслью о том, что у нее был другой, кому она не хотела бы рассказывать о мимолетных увлечениях. Потом подумал о том, что ее вспышки страсти будят азарт охотника и чувство неизвестности, желание встретиться еще в нем возрастало.
В компании, где многие знакомы были ему только мельком, был Слава и одна из двух лаборанток, которую он когда-то вместе с ним поймал на нарушении инструкции. Антон успокоился, когда увидел, что тот увлечен столом и рассказом историй, предназначенных для множества слушателей. Он почти не ревновал, хотя Венка слушала его с интересом, иногда вставляя остроумные комментарии.
Медленные танцы, казалось бы, придумали для того, чтобы мужчина и женщина могли сплестись назло всем ревнующим на людях. Секс с другим, такой болезненный для надеющегося на верность, дразнил чуткие души, заставляя их заставить другого называть их эгоистами и бессердечными. Конечно, там, где еще хватало слов на желание объясниться, а не просто уйти, собираясь с силами для новой жизни.
Венка почти забыла Антона, танцуя со Славой. Он еще вспоминал предыдущую ночь, но не злился, думая, что после она еще даст ему согласие прийти к нему тайно. Его даже радовала мысль о будущем торжестве над соперником, у которого он уведет любовницу. Еще не унявший внутренней дрожи от ее вчерашнего визита, он совсем не думал о том, что женщину, к которой день назад гнала его страсть, уводят у него и он совсем не тревожится из-за этого. Ссоры из-за ревности были запрещены в Ключиках. Тут, где все пожизненно были обречены на постоянное совместное существование, романы не должны были стать поводом для выслеживания, давления, коварства. Лучшим способом борьбы с древними инстинктами человека была микробиология. Тела и мозг пришедших с небес еще при восстановлении делали менее желающими идти по пути собственнической страсти до конца. Те, кто оставались тут еще в теле, подаренном природой, возможно были иными.
- Знаешь, я ведь жила раньше в России, - низким грудным голосом сказала соседка Антона, когда на диване, стоявшем в стороне от площадки для танцев остались они одни.
- В каком году ты родилась?
- Я живу первой жизнью.
- Тут очень мало пришедших с воли не из Кореи. Как тебе удалось оказаться в этом царстве мертвых?
- Запуталась в делах. Пришлось уехать куда угодно, лишь бы меня не преследовали.
- Какое место оказалось для тебя спасением?
- Я кардиолог. С трудом уехала на симпозиум в Корее. Если бы никто не говорил по-русски, мне бы не удалось воззвать к жалости коллег. Но мне повезло.
- Как тебя зовут?
- Ксения.
- Это твое первое имя?
- Нет, первое я забыла после того, как меня спрятали в центре сердечной диагностики. Потом я несколько раз его меняла, сейчас уже привыкла, что я Ксения Нежданова.
- Сколько тебе пришлось проработать там, чтобы оказаться тут?
- Мне пришлось там умереть, - сказала она так, как будто не хотела, чтобы он был на ее стороне. – Если бы я знала, как возникает идея воскрешения, то была бы осторожнее. Я заразилась, когда помогала в инфекционном отделении.
- Было больно? – Антон спросил, стараясь выразить участие. Чувство родства с до сих пор не знакомой женщиной могло возникнуть только из-за того, что она являлась его соотечественницей.
Слева напротив него за столом сидела Тан Сюн. Он не удивился, что с ее озаренностью и напором в работе она оказалась среди последних из приглашенных мужчинами послушать музыку, сидя или стоя, но в объятьях. Она была одета так, как будто гордилась прежде всего своими производственными успехами. Но еще через час нашелся поклонник и у этой вовсе не презирающей трудные пути невысокой не хрупкой женщины. Антон думал, что не удивился бы, если бы она захотела иметь постоянного мужчину, сейчас собирая невидимые ощутимые блоки для строительства своего защищенного от чужих посягательств счастья. Сила, накапливаемая ею сейчас, должна была помочь не сорвать их крупной буре или смертным мукам, которые испытывает человек оставаясь одиноким вместе.
- Я стараюсь отвлекаться от плохих воспоминаний.
- Не знал, что на воле уже легко воскрешают недавно умерших.
- Не легко. И не всех, пока идут эксперименты, я – один из удачных случаев.
- Вас тоже преследуют?
- Точно так же, даже еще больше, ведь наше тело для них – знакомые излучения, которые присяга обязывает уничтожать, как зловредных насекомых. Но самые тяжелые проблемы там с оборудованием и технологиями.
- Они похожи на наши?
- Нет. Кое-что тут гораздо сложнее. Приспособить вашу технику к нам, не зная ее, невозможно.
- Вы не хотели брать уроки?
- Вас охраняют даже от осведомленности о том, что вы существуете.
Антон подумал о том, что вынужденный отпуск мог быть из-за того, что кто-то вроде Ксении был тут ради обучения, но решил поделиться тайными знаниями об изгнанниках.
- Ты общаешься со своими?
- Да. Но нас не много.
Она медленно пила чай, в ее движениях было что-то чувственное, но Антон только что заметил это. Он подумал о том, что она, скорее всего, не попала в группу подозрительных, иначе ее не отпустили бы из группы тех, за кем следил Ондале. Потом он подумал о том, какой она может быть голой и беззащитной. Он снова посмотрел на то, как Венка обнимает Вячеслава в ритме медленного южного мотивчика, выводимого поющим о неразделенной любви, не желая вооружаться и восставать. Его воскресили недавно. Он, какой бы у него ни был возраст с момента его рождения, выглядел на двадцать, как и любой из восстановленных. Антон, с тех пор проживший уже шестнадцать лет, сохранил фигуру, молодость, но выглядел старше, даже если тот родился на пятьдесят лет позже его. Он подумал об этом и улыбнулся. Из всех женщин, бывших в комнате, скорее всего самой молодой была только одна, и она сидела сейчас рядом с ним, явно желая сделать все, чтобы вызвать в нем если не любовь на один день, то порыв страсти, нужный ей, как и любому здоровому человеку, физически. Ксения, вероятно, выбрала его из толпы только потому, что он, ожидая Венку, так и остался один, что она приняла за желания найти компанию. Он подумал о том, что болтает с ней не более получаса. Потом решил, что не стоит показывать пригласившей его подруге, что он уходит с другой, и даже долгий разговор на ее глазах вызовет у нее огорчение.
- Ты хочешь пойти ко мне?
Ксения встала, наклонилась к нему и спросила его, смотря прямо в глаза, наверное, надеясь, что он оценит ее вырез платья, оказавшийся прямо перед ним. Он отвечал ей, видя Венку в объятиях Славы за ее левым ухом. Он не хотел терять связь с ней из-за желания не стать проигравшим, если та уже забыла о нем.
- Где ты живешь?
Она назвала место на другом конце Ключиков. В спрессованной сухости ее слов он чувствовал, что она не ждет отказа, но и не надеется на длительный роман. Он не хотел показаться грубым, поэтому попросил ее ждать его через час дома:
- Меня пригласили сюда впервые. Я не хочу обижать хозяйку, показывая, что сразу же напился и не смог добраться домой сам.
Она поняла, что он может питать симпатии к другой женщине, которая сейчас была к нему холоднее мрамора, но не хотела ставить под удар собственные планы на сегодняшнюю ночь. У нее на лице мелькнула слабая улыбка.
- Как ее зовут?
Он назвал первое попавшееся имя.
Когда он входил в дом, ее трясло, как в лихорадке. Почти час ожидания она бродила по улице, чтобы войти в дом только после того, как увидит его, подходящего к ее подъезду, чтобы войти в дом завороженной луной и уже переплетя его руки со своими, как будто окунув его в тайные воды. Вечерняя прохлада заставляла ее вернуться раньше. Но Ксения справилась с дрожью, когда увидела, что он появился, как желанная драгоценность в ее шкатулке. Заглянув домой на минуту, она уже переоделась в красно-коричневое платье. Мужчина, которого так ждали, наконец, нашел в ночном уличном разговоре ту ноту, которая заставит ожить чувства, но сохранить осторожность.
Не знакомая два часа назад женщина обняла его с искренней благодарностью за вечер, потом, говоря почти шепотом, но сразу же чихнула от холода. Если она и заметила по его спокойствию, что совсем недавно он думал о другой женщине, то это ничем не изменило ее облик. Она хотела физической близости, показывала это каждым своим движением и считала, что усилия по поиску желаемого существуют только для того, чтобы радоваться, когда они потрачены не зря. Ксения зябла, дрожала уже не от любви, но от холода, но не только это останавливало его. Мысли о Венке и Славе заставляли его быть жестким, даже злым. Не знающая его обладательница уложенных локонов, украшенного косметикой лица и более молодой, чем десять лет назад фигуры, дерзкая в своеволии, считала его угловатые манеры естественной частью темперамента. Антон радовался тому, что секс так зависит от ночи. Все, что не вызывало глубокого раздражения и было отрепетировано, казалось сжимающей нежностью, от излияний которой можно легко остыть. Он успокаивался от ощущения сострадания к простудившейся подруге. Боль от утраты Венки, которая отдавалась в мозгу, заставляла в ликующем изнеможении отталкивать стоящую рядом, стараясь не смотреть на ее изящные очертания в ночном сумраке. Дома она выглядела немного увядшей от ночной усталости и простуды, напомнившей о себе. Он только поцеловал ее, позаботился о лекарстве, заставил одеться потеплее. Бессмертная женщина, которую можно было убивать, пока существуют Ключики, кашляла все сильнее и успокоилась, после горячего чая и нескольких нежных слов. После мужчина ушел, радуясь, что есть повод в ближайшие три дня не встречаться с Ксенией для интимных отношений под предлогом нежелания заразиться кашлем.
Выдержка, праздники, круиз
Светит догорающая лампа,
Выстрелы да снега синева…
На одной из улочек Дель-Кампо
Если ты сейчас еще жива.
Константин Симонов
«У огня»
- Почему в этот раз тебя не взяли?
- Слава, последние данные редко берут наши. Слишком опасно расставлять сложные приборы. Ими занимаются военные.
- Зачем тогда рискуют нами, когда мы выезжаем?
- Никто не знает всех частей головоломки. Представь себе, что самая важная из ее хитросплетений находится в обычных астрономических данных. Их ищем не только мы, но и все научные школы мира.
- А если они догадаются о предназначении нужных нам?
- Это тоже почти невозможно. Без наших замеров на месте слишком сложно расшифровать ключ.
- Скоро нам принимать новенького?
- Да. Можешь посмотреть, как ловят его матрицу.
- Как встал предыдущий, я уже видел.
- Предыдущая. Тебя выпустили так рано?
- Я хотел посмотреть на нее, - смутился Вячеслав.
После его воскрешения была еще одна поимка сигнала, достойно проведенные полевые работы. Искры графиков синхротрона, запись нейтронных магнитных моментов отправились в архивы готовых все решить приборов, чтобы занять достойное место по разным уголкам Ключиков. Он застал весь цикл восстановление женщины, которая пока отправилась на тесты по будущей работе. Антон представил, как Слава с грязной улыбкой рассматривал ее грудь еще в физрастворе, где формируются сигналы от мозга, поддерживающие жизнь органов тела. О голой незнакомке он постарался не думать.
Он спрашивал Светлану о ее впечатлениях, надеясь найти родственную душу, обсуждая его уродливость. Но она говорила, что считает Славу сдержанным в манерах, мягким, имеющим живой интерес к происходящему. От этого Антон только терзался, терял такие же качества в себе, и, замечая это, старался воздерживаться от общения с нею. Он был далек от грязных махинаций. Чувство беспечного товарищества, озарявшее пребывание в лаборатории, подтверждало надежность людей их добрыми делами и дарящей помощь умной дружбой. Он надеялся, что эта атмосфера станет лучшей пыткой, возрождающей благородную преданность человечеству в лице королей его интеллектуальных вершин, а натура новенького скоро сольется с общей средой и станет неотличимой от других.
Тревога, снова тревога
Я ученый малый, милая,
громыханья оставьте ваши,
Если молния меня не убила —
то гром мне,
ей-богу, не страшен.
Владимир Маяковский
«Гейнеобразное»
В тот день был праздник, вечером началась пальбы из петард, не дававшая отдыха. Ночью Антон проснулся оттого, что у него разболелся зуб. Он встал, потрогал щеку. Потом снова попытался уснуть, но у него не поучилось. Тогда он встал, включил свет и подошел к зеркалу. Левая щека опухла. Он достал обезболивающее и выпил. Снова заснуть у него не получалось. Зубная боль не проходила. Тогда он начал одеваться, чтобы пойти к дежурному врачу. Там он был еще через полчаса. С удивлением он обнаружил, что у кабинета стоматолога столпилось восемь человек, а рядом заспанный терапевт принимает очередь еще из двенадцати с опухшим горлом. Державин увидел, что не только он догадался, что может произойти. Он еще раз внимательно посмотрел на собравшихся. Из тех, кто был с ним в поездке, среди них было только пять.
- Доложили о чрезвычайной ситуации? Мы не заболели, то есть, не нас атакуют!
- Да.
Остальную часть ответа от них скрыла сирена тревоги.
Державин, с трудом собираясь с мыслями от боли, думал, как ему сейчас следует поступать. Карманный справочник с инструкциями он оставил дома, врачи и медсестры были заняты с тяжелым пациентом. Стоматолог крикнула:
- Возьмите этот чемодан и бегите в пятнадцатый вход.
Антон хотел ее послушать, но его опередил здоровяк, легко подхвативший тяжелый предмет.
- Где пятнадцатый вход?
- Не помню, - невнятно проговорил Антон, превозмогая боль.
По лицу крепкого парня он увидел, что тот тоже мучается от боли.
- Это через два здания. Там лазарет, - сказала одна из женщин, прикрывая рукой распухшую правую щеку.
Все, кто еще находился в коридоре, побежали к выходу. Они могли пройти влево на лестницу, но не хотели там столкнуться с толпой бегущих здоровых. На улице было сухо и немного холодно. Им казалось, что полчаса на такой погоде заставят их проваляться в постели лишние две недели, но они лишь ускорили шаг, слыша, что на улице сирена, отдающая ноющей болью от каждого звука, воет меньше.
Облаков не было, но новолуние сделала ночными светильниками только звезды, фонари выключили из-за тревоги.
- Сюда. Нам надо торопиться.
Мужчина включил свой карманный компьютер, чтобы он показал всем превозмогающим страдание, куда бежать. Необходимо было перейти улицу и пройти около ста метров вправо, там была открыта дверь в другой корпус. Пройдя еще тридцать метров направо внутри, где было теплее, можно было спуститься в подвал, в безопасное место.
Сто метров казались пятью километрами, даже когда они убыстряли ход. Грохот от праздничного салюта отдавал болью в каждом движении, как будто заломило все тело от приступа новой, неизвестной формы горячки. Где-то далеко перекрикивались восторженные гуляющие. У них был только праздник, чудо, которое, наверное, тоже должно скоро прерваться, к ним, похоже, защита от невидимой беды еще не подоспела.
Нужный подъезд оказался закрыт. Следующий светлым пятном выделялся на фоне сине-черного фасада почти рядом, еще через пятьдесят метров. На боль уже было нельзя не обращать внимание.
- Подождите, - закричал тот, у которого был навигатор. – Впереди еще один закрытый вход. Тот, который открыт, впереди через улицу.
Почти на ощупь они бежали к нужному корпусу. Дорога казалась лишенной смысла из-за шума в ушах и возбуждения, которое усиливало страдание тела. Первые из растянувшейся толпы уже достигли первого подъезда.
- Открыто!
Крик звучал, как призыв неведомой силы, возможно, сомнительной, так голос подводил страдальца.
Жадно глотали воздух те, кто стремился к спасительной двери.
- Не оставляйте меня!
Антон обернулся и увидел, что одна из женщин упала. Она не могла подняться сама. Вместе с кем-то неразличимым в темноте он остановился, чтобы вернуться к ней, падая духом от того, что расстояние до убежища стало еще больше, а сердце выпрыгивало из груди от страданий и ужаса.
Когда он попытался поднять ту, на зов которой пришел, он увидел, как отекло ее лицо.
- Попробуйте, черт возьми, опереться на нас и шевелить ногами!
Другой мужчина испытывал отвращение к ее паническому страху. Если бы не темнота, она увидела бы, что капельки пота выступили у него на лице от боли и тяжести ноши, хотя в другое время он поднял бы ее, как пушинку. Остальные уже были в здании. Кто-то, задержавшись в подъезде, крикнул оставшимся в темноте:
- Вам помочь?
- Бегите, не надевайте петлю на шею еще и себе, - кричала женщина сдавленным голосом.
Она, казалось, успокоилась, когда двое мужчин цепко схватили ее и подняли, но стонала, не смея просить об утешении у таких же больных, как она. Потом пошла быстрее, но почти не наступая на левую ногу.
- Разве нам не повезло, - подбадривал ее Антон уже в пятнадцати метрах от подъезда, - что мы скоро будем в подвале, где есть обезболивающее?
Это заставило его нервничающую спутницу затихнуть.
- Может быть, и тревога только из-за того, что кому-то вздумалось побаловаться в праздник с сиреной, - бормотал он себе и ей, как заклинание.
Они были на лестнице, когда раздался первый взрыв. Женщина закричала. Антон увидел, как осколком снаряда ему оторвало левую руку, и упал. Он подумал о том, как странно, что сирена и взрывы петард замолчали одновременно, и потерял сознание.
Жизнь, которую ценят другие
Есть странствиям конец, печалям – никогда.
К. Н. Батюшков.
Рискуя показаться смешным, хотел бы сказать, что истинным революционером движет великая любовь. Невозможно себе представить настоящего революционера, не испытывающего этого чувства.
Э. Че Гевара
Антон пришел в себя на больничной койке. Он открыл глаза, посмотрел наверх. Потом скосил их и увидел медсестру. Это была не та, что, наверное, последней убегала вместе с ним в карантинное отделение. Палата была тоже незнакомая. Он провалился в забытье.
Очнувшись снова, он вспомнил о том, что произошло. Колени болели, словно они не почувствовали успокоительное после травмы руки, а их мучило что-то неестественное. Попробовал почувствовать левую руку. Боли не было, хотя ледяные мурашки ползли вверх от локтя, а губы пересохли. Он немного приоткрыл глаза, так, чтобы не показать тем, кто рядом, что он пришел в себя. В его голове мелькали мысли о плене, ожогах, своем госпитале, палаты которого он хорошо помнил. Если на их базу напали, враги могли не убивать всех, но постараться взять кого-то в плен, чтобы узнать подробнее о связях базы и уничтожить всех. Он посмотрел на приборы. Ни один из них не был похож на те, что он видел в своем институте или на рекламных фотографиях при покупках нового. «Я у военных другой страны», - подумал он. Голова гудела.
Медсестра, кажется, почувствовала трепет его век и спросила:
- Вы слышите меня?
Ему стало легче оттого, что она спросила это по-корейски с акцентом северян. Но он молчал, чтобы послушать ее еще раз. Это могли быть враги, которые поймали и вылечили его для пыток и предательства. Он подумал о том, что в его левую руку вшита ампула с ядом. Если он последовательно нажимал на несколько участков на руке, яд срабатывал. Но что делать, если руку оторвало? Нет, рука была на месте, только ею было страшно шевелить, чтобы не привлечь внимание. Но как воспользоваться ядом, если не открывать им, что ты пришел в себя. Его немного тошнило, думать было тяжело, как после наркоза. Сквозь прикрытые веки он увидел человека рядом с ней.
- Слава, посмотри, как его сердце.
- Не бойся, пока все приборы в норме. Он, похоже, скоро придет в себя.
- Он слышат меня?
- Кажется, еще нет.
Антон с трудом думал. Головная боль и тяжелое ощущение создали ту оболочку в его мозгу, после которой приборы, с деловитой сухостью умеющие поставить в известность бездельника за пультом, что он в сознании, еще не уверены, что он сошел с небес в мир живых полностью. Он смотрел сквозь полузакрытые веки, стараясь не выходить из внутреннего транса, который помог ему пока остаться незамеченным. Приборы были незнакомые. Фирменные надписи на них тоже. Где он? Что происходит?
- Одень хотя бы халат, чтобы не напугать его, если он тебя увидит.
Слева от него открылась дверь и в кабинет не вошел, а ворвался человек, к которому была обращена эта фраза, сказанная так громко, что ее было слышно сквозь незакрытую после ушедшей медсестры щель. Он уже почти натянул светло-зеленый хирургический халат, но через еще не застегнутую откинувшуюся часть полы Антон заметил, что он в военной форме. Она не была похожа на привычные северокорейские. Хотя Державин плохо разбирался в парадной форме и понимал, что не все виды войск могли запомниться ему облачением, она показалась ему не похожей на одежду хозяев Ключиков, китайскую, российскую или вьетнамскую. По виду военный напоминал европейца. Его костюм мог свидетельствовать о принадлежности к войскам, которые устроили налет, где Антон был ранен. От этой мысли приступ головной боли усилился, но Антон старался не терять сознание снова.
- Сними меня с ним сейчас, - Антон каменными мозгами понимал, что он говорил по-английски, но с трудом разбирал слова.
- Подожди, когда он откроет глаза. И говори по-русски, чтобы его не напугать, - ответил ему по-русски голос, показавшийся Державину знакомым.
Свое эффектное появление на видео с пациентом приблизившийся к нему военный откладывать не хотел, но его дерзость была немного укрощена. Он с трудом, как человек, повторяющий слова за вшитым под кожу электронным суфлером, заговорил на родном Антону языке.
- Нет, сейчас. Я устал ждать. Я хочу, чтобы все живые из числа наших покровителей увидели бы, как он невинен, жив и в любую минуту может очнуться.
- Зачем тебе эксперименты? Подадим материал о нем сразу после того, как он сможет смело сказать, что понимает, где находится. Не надо показывать миру то, что не сможет стоять прямо и надежно до того, как сам мир рухнет.
Антон мог ошибаться, но если он не ошибался, говоривший это был именно Слава, его новенький.
Тот, одетый в белый халат, вошел в помещение. За ним в проеме мелькнуло существо, одетое, как показалось Антону, в скафандр. Когда Державин отметил для себя это, он понял, что его кошмар продолжается. После того, как Слава и англичанин выйдут, тот, кто стоит сейчас, наверное, за стеклянной перегородкой, начнет его пытать газом? Откуда англичанин и есть ли тот, в скафандре? Это расстройство воображения из-за пыток наркотиками? Он рассматривал подарок судьбы в виде человека, которого он подозревал во всем, кроме осознанного предательства базы. Неужели налет закончился пленением, а причиной их поимки был человек, воскрешенный в тот ветреный день, когда ООН пообещали обуздать психотронные атаки США? Если он стал первым воскрешенным предателем, то блок, отвечающий за его чувство коллективизма, оказался таким сложным, что в Ключиках за годы не узнали, когда клону его тела стало дурно.
Военный немного приподнял изголовье кровати Антона. Потом принес табурет и сел рядом с ним.
- Снимай.
Слава, сейчас он по повадке все больше казался Антону похожим на настоящего, с неохотой поднес небольшой пульт ближе к глазам. Вокруг обоих зависли в воздухе камеры, прикрепленные к геликоптерам.
- Если ты хочешь что-то сказать, Локки, начинай.
- Я по-прежнему хожу на охоту, как и обещал всем тем, кто в меня верит. Моя дичь – самая необычная из тех трофеев, что нашли цивилизованные представители разумных существ. Не тех, кого называют отсталыми и дикими, а самых передовых, она бы удивила, - проговорил тот, не переходя на английский.
Слава кивал ему, давая понять, что запись идет нормально.
– Мы идем к форме сосуществования, где большинство хочет наживать богатство. Но невозможно становиться цивилизованными, не отдав хотя бы немного из своих вложений в то, что приносит не только забаву, не только нравственность по отношению к самим себе, но и шары, на игру с которыми стоит потратить собственную жизнь. Перед вами человек, которые тоже когда-то жил, не думая, что есть технологии, способные превратить статую, которой не осталось после его смерти, в цветущее создание, дать ему новый праздник. К его уму, не отличавшемуся от умершего человека, собрать тело, чтобы он стал тем же человеком, каким был перед смертью.
Локки закончил и махнул чувствующему неловкость от происходящего Славе рукой, чтобы тот перестал снимать.
- Ты стал настоящим философом. Можешь сказать так же уже на студийной записи? Я буду делать видео сейчас, после твоего ухода и после того, как он проснется. Речь мы наложим на кадры его первых слов.
- Хорошо, - сказал тот, уже выходя из кабинета. Закрывая дверь, он заговорил по-английски. Антон слишком плохо знал язык и разбирал его уже плохо слышные слова, чтобы понять, о чем он, но тон мог означать приказ или ругательство.
Державин, еще слушая его торжественную речь, осознал, что сейчас находится в руках врагов и на пытках, созданных самыми злыми людьми мира. Локки четко дал понять, что знает о воскрешении и способе, который был тайной для НАТО. Он был военным страны, где высоко ценят богатство, то есть, не Северной Кореи, и говорил по-английски, как те, кто планировал атаки на базу. Если эта встреча бред, то он слишком детальный, слишком осознанный, слишком заботливо подталкивающий его, чтобы заговорить и записать на пленку тех, кто его не видит, все детали диалога, рассказывающего им о том, что он хотел бы спрятать.
Но если все произошедшее – плод его воображения под воздействием наркотиков, а палачи хотели, чтобы он предал хотя бы Славу, вызывая в нем этот образ своими тревожащими воображения методиками? Могли ли это быть северокорейские военные, хозяева Ключиков, которые под влиянием Ондале и Ына так после налета проверяли сейчас каждого? Он старался не морщить лицо, хотя на глаза наворачивались слезы. Нет, они не могут быть так жестоки.
Державин знал не только то, что говорили о них враги, но и самих северокорейцев. Сена, верного стране разведчика, у которого он набирался мужества. Йонга, делавшего все, чтобы от его научных мыслей не отвернулся бы сам папа римский научной мысли землян, если бы он не стал совсем слепым и глухим. Сдержанную Тан Сюн, которая не собиралась сближаться с пришельцем по одному взмаху его руки, даже имея от природы тот же восточный темперамент, который делал резким от обиды и не способными правиться с кажущимися чувствами. Они не могли бы спокойно отдать его, совершенно невиновного, в руки автоматики создания сумасшедших кошмаров.
Дроны появились в комнате снова. Они нацелили на него немного пошевелившегося, свои камеры и неприятно гудели моторами. Потом отошли от него и расположились по стенам и на полках так, чтобы больной по-прежнему оказывали в зоне наиболее выгодного для оператора ракурса.
Державин уже не терял сознание, тошнота отступала. Под таким неприкрытым надзором врагов он решил, что лучше молчать и принимать вид томимого душным жаром. Так, если они ждут, что он скажет, не видя его кошмаров, он не предаст свою совесть, лихорадочно думал Антон, преодолевая головную боль от прихода в сознание и желание вытереть лицо от пота. Защитить чувство собственного достоинства у пойманного стражами закона о казни за воскрешение у него не получится. Но если это не сон, а инквизиторская пытка, есть выход, о котором они не подозревают. Налет был после того, как он прошел подготовку к выезду из страны. Антон, как и все остальные, получил возможность покончить с собой, если попадет в плен. Старательно он повторял себе, как молитву, последовательность движений, чтобы быстро нажать на те точки левой руки, которые принесут ему желанную смерть. Еще раз вспоминал код, чтобы не ошибиться, не перепутать его с тем, что был в прошлый раз. Он подумал, что ему уже не жаль умирать, ведь одно воскрешение он уже пережил.
Движением, которое показалось ему стремительным, он нажал на все места, нужные для активации яда. Со стороны они показались замедленным слабым шевелением, свидетельствующим о том, что больной проснулся.
В этот момент Слава склонился над ним, изо всех сил стараясь, чтобы тот почувствовал его человеческие эмоции поддержки и понимания его состояния, сказал:
- Антон, просыпайся. Это я.
Он молчал от бессильной нравственной боли, ожидая, когда сработает яд.
- Антон, ты меня узнаешь?
Он посмотрел на Славу внимательнее и увидел, что тот немного отличается внешне от его знакомого.
- Ты помнишь Ключики? Нашу лабораторию, наши поиски космических волн, с помощью которых открываются Врата времени? Славу Дальшева? Вячеслава Платоновича Дальшева, которого ты учил, как выходить к людям, когда мы в первый раз отправились в Северную Корею? Как ты спасал мой прибор с царской водкой, чтобы он и весь наш кабинет не достался врагам?
Антон пошевелил губами, проклиная все, что ему не дает проснуться дома, в карантинном отделении Ключиков.
- Я даю тебе слово, тут мы тоже в лаборатории. Дружеской, хотя не в той, где мы тогда были. И не в Северной Корее.
Пациент молчал, думая только о том, когда сработает запущенный механизм самоубийства.
- Тебя не было на земле пятьсот лет или больше, тут трудно пересчитать время относительно нашего. Теперь воскрешенные могут жить среди людей, как обычные люди. Еще мы встретили инопланетян и один из них – твой доктор. Он помог мне спасти тебя, когда мы с ним вместе повторили ту методику поиска, которую ты когда-то объяснял мне.
Что, если он не точно вспомнил код активации яда? Антон резко выбросил вперед обе руки, нажимая на нужные места еще раз плохо слушающейся правой. Первая комбинация была правильной, вторая тоже не принесла мгновенной потери сознания. Смерти не было. А что тогда у него есть? Он, уже не боясь открыть глаза, собрал все свое мужество и рассматривал собеседника. Слава, склонившийся над ним, был старше и нес в лице следы некоторых изменений, как будто от возраста или нанесенного театрального грима.
- С возвращением, Державин, - обрадовался Слава, решив, что тот лишь пришел в сознание и чувствуя себя врожденным педагогом. – Не волнуйся. Я люблю тебя за то, что это оказался именно ты.
Антон простонал.
- Ты среди друзей, - он с упоением убеждался, что сознание возвращается к том, кто пять лет назад казался ему ушедшим навсегда призраком, а в прошлом году был площадью изогнутых поверхностей, напомнивших о законах вселенной. - Скоро к тебе придет Локки. Не бойся его, хотя он американец и военный. Он наш друг.
Антон открыл глаза и уставился на него.
- Локки один из тех, кто сумел найти средства на наши поиски, договориться с покровителями и делает черт знает что, чтобы мы тут существовали по-царски.
Он не стал рассказывать едва пришедшему в себя больному, что с инопланетянами люди воюют, будучи почти такими же несчастными, как жители Северной Кореи после войны, заливавшей их прекрасные равнины ядом. Он думал о том, что рад, что среди горстки людей, на спасение которых дружественные дышащие кислородной смесью чужаки подарили его новую базу, появился еще один знакомый из его прошлого. Мир людей пополнился еще одним человеком. Их было так мало, что его воскрешение станет праздником для каждого.
Ему еще предстояло объяснить случайно найденному среди звезд через модифицированные Врата времени знакомому, кто стал новым владельцем их компании и защищает ее от властей так же непреклонно, как когда-то умели это делать земляне. Что среди пойманных есть и военный НАТО, с которыми они когда-то враждовали, но теперь вместе защищаются от всего мира. О странном характере американцев, ставшем им заменой нации, и объединяющим их желанием вырываться вперед, даже только блефуя. Из-за этой особенности, способности за ними постоянно следили, их приходилось ловить, как маленьких детей, готовых с игрушечным пистолетом броситься на преступника, думая подчинить одним испугом матерого злодея, привычного в таких ситуациях убивать. Он понимал, какое значение имеет появление еще одного члена его отряда, которому можно будет доверить такую важную вахту.
Слава был рад встретить человека, который хотя бы разбирался, где среди миллиона звезд находится их родная Земля. Он знал, что Антон станет стражем жизни и безопасности землян рядом с ним, если родной для них сектор галактики найдется, но окажется одним из зачумленных, а случайно вышедшие из него по вердикту галактического правительства будут обреченными на смерть. Дальшев верил в звезду достаточно удачливых, чтобы угадать точно, как остаться жить после естественной смерти. И он очень устал, проверяя медицинский отсек, который в шутку обещал ему, что у нового тела его приятеля будут уникальные способности, ведь он хотел воскресить именно этого человека, а не другого, не похожего на его товарища.
2018
Гонорары от продажи книг серии Колонизация Марса идут на поддержку проекта Геном финансиста. Это медицинский тест на порядочного экономиста, спасения от голода, войн, путь развития НТР.
Это произведение с разрешением автора на публикацию предложенооткрытой библиотеке Максима Мошкова.