Конгруэнтность

Игорь Федькин
...Лиловые круги под глазами постепенно оттенялись мертвенно-желтым.
- Конгруэнтность, - пробормотал Семенов, глядя в зеркало. Всплывшие из далекой школьной программы по геометрии знания слегка удивили его самого. Что это и откуда вдруг возникло – он не знал.
Петербургский рассвет встречал Семенова осенними тучами и несмелым солнцем, которое напомнило ему его детство. Расстояние до небес было таким, что, казалось, можно было достать их руками. Семенов летел. Вот так вот просто – летел. Нет, не на самолете или дельтаплане. Сам. И не падал. Именно летел.
Почему так случилось, он не понял. Вышел покурить на балкон, выпустил вверх облако сигаретного дыма, судорожно глотнул утреннего тумана. Потом вдруг раскинул руки и …испуганная стая голубей пронеслась мимо, когда он пролетал рядом с крышей своего родного дома.
Прохожих внизу было мало по причине раннего утра, поэтому на летящего человека почти никто не обратил внимания. Почти. Одним из тех, кто увидел, был начинающий блоггер Василий, пытавшийся поймать в фокус своей камеры на телефоне купол Исаакия. Это ему почти удалось, но в последний момент что-то промелькнуло, тёмное и большое, непохожее на птицу. Этим "что-то" был Семенов. Василий тряхнул головой, потом проморгался и посмотрел в небо. Сомнений не было: летел человек. Молодой блоггер схватил телефон и судорожно начал ловить в объектив парящего человека, предвкушая, какая аудитория привалит на его сенсационный ролик.
Вторым, кто заметил в небе нечто, был клирик того самого Исаакия Иакинф, с утра поднявшийся под купол храма, дабы побыть в священном уединении. «Свят-свят-свят, - перекрестился он. – Не иначе демоны».
- В Питере пить, в Питере пить, - пронеслось у Семенова над головой. Он с удивлением посмотрел выше и увидел Шнура. Ну, того самого.
- А… - вопрос застрял у него в горле.
- Конгруэнтность вкупе с тактильными ощущениями, умноженная на валентное состояние абстинентного синдрома, прямо пропорциональна высоте полета, а волатильность полета зависит от количества промилле в крови пациента - прокричал Шнур.
- Абракадабра какая-то, - подумалось Семенову, но догнать Шнура он не сумел.
«Вчера пили пиво, потом перешли на шило, а потом…», - что было потом Семенов не помнил. Из глубин памяти выплывали отрывочные картинки вечера: кто-то чертил на газетной бумаге карандашом, обводя по окружности дно пивной бутылки, потом бутылки из-под шампанского и из-под водки.
Конгруэнтность. Опять всплыло в памяти. И удар по лбу той же пивной бутылкой.
Между тем, Семенов заметил, что далеко улетел от своего дома и решил повернуть назад. Не тут-то было. Неведомая сила тянула его вперед, сколько бы он не пытался махать руками и ногами. Свобода полета сменилась противной тянущей болью в голове. Он, словно реактивный самолет, пробил толщу осеннего питерского неба и закрыл глаза от хлынувшего навстречу солнечного света.
Глаза его были уже открыты, а свет так и слепил. Он уже не летел. Вокруг него стояли люди в белом и о чем-то тихо говорили.
- Ну, поздравляю, батенька, - голосом Шнура обратился к нему один из тех, что были в белых одеждах. – в Питере теперь не пить, желчный пузырь мы вам удалили. А сейчас в палату и отдыхать. Отходите от наркоза. И да, - добавил он, указывая на лицо Семенова. – Цветные круги хороши на бумаге. Конгруэнтность, блин.

P.S. Всё бы ничего, а вот начинающий блоггер Василий в одно утро приобрел целый миллион подписчиков со своим видео летящего над Петербургом человека...