ЭПИЗОД 4
06:14, 3 день месяца урожая
Альбион, г. Ландо
В полубессознательном состоянии Дилас парировал удар лейтенанта Бароса, вложив свои последние силы, а после упал на колени, осознавая, что конец близок. Он смотрел на мостовую, выложенную камнем, и не мог вспомнить, как во время схватки они покинули деревянный настил порта. А Барос, понимая, что победил, лишь играл с бедным Диласом, как кот с мышонком, не желая заканчивать начатое. Один удар — и он, лейтенант Барос, покончит с разбойничьей заразой, что проникла на охраняемый объект, устроила самую настоящую бойню, а также убила протектора Аддамса. В мыслях Барос ликовал и упивался моментом своего триумфа. За такое достижение он может надеяться на королевскую награду и продвижение по службе, а также на самый выгодный статус в обществе. В одно мгновение он превзошел того, кому подчинялся долгие годы — превзошел капитана Герберта Уоллеса, начальника протектората Ландо.
— Что ты скажешь на прощание, ублюдок? — высокомерно произнес Барос, сплевывая на землю рядом с Диласом.
Разбойник поднял свое утомленное лицо и впился глазами в противника.
— Катись ты в бездну, драная шинель! — оскалился Дилас, приготовившись к неминуемой смерти.
В приступе гнева Барос замахнулся клинком на Диласа, упиваясь моментом, и нанес удар.
Никто даже не обратил внимания на то, как я приблизился к месту схватки, уверенно держа окровавленный моргенштерн в своих руках. Ни головорезы, ни миротворцы даже не повернули головы в мою сторону, увлеченно наблюдая за Баросом и Фернидадом. И каждая из сторон верила в своего предводителя, так как только от победы одного из них наступит окончательное решение конфликта.
В момент, когда Барос замахнулся на Диласа, я вышел вперед, блокируя выпад моргенштерном. Сталь столкнулась, и клинок ушел в сторону, а лейтенант Барос удивился тому, что кто-то вмешался в поединок, в котором он… был победителем. Его взгляд устремился на мое лицо, и мгновение истинного гнева сменилось страхом. Эмоции сменялись на лице Бароса, как калейдоскоп. Страх, неверие, ошеломление, удивление. А после он отступил на шаг и зашевелил губами, но сказать ничего не смог.
— Здравствуй, Рихард, — произнес я, и предательская хрипотца заставила меня откашляться. — Давно не виделись!
Он вытянул руку, указывая на меня пальцем, а после, воспряв духом, крепко сжал эфес клинка и замахнулся. Я не дал ему возможности атаковать и нанес удар первым. Навершие моргенштерна впилось ему в грудную клетку, отталкивая и роняя наземь. Я выпустил свое оружие и вырвал рапиру Диласа прямо у него из рук, а после навис над Баросом и нанес удар, целясь в сердце.
От боли он начал задыхаться, из уголка его рта потекла кровь.
— Прости меня, Рихард. Я был вынужден.
И нанес еще один колющий удар. Его руки опустились, роняя клинок на землю. Но взгляд, полный ненависти, кажется, пронизывал меня насквозь. Он откашлился и, задыхаясь (я проткнул его легкое), произнес:
— Лучше бы ты… тогда сдох… Аттертон!
Меня самого переполняла боль, так как я не хотел, чтобы он мучился. И нанес последний удар, попав прямо в сердце. Тело Бароса от резкой боли рефлекторно напряглось, а после ослабло — сама искра жизни угасла в его глазах. Я опустился на колено перед ним и ладонью прикрыл его веки.
— Прости, Рихард.
И как только лейтенант Барос испустил дух, оставшиеся миротворцы схлестнулись с головорезами в последнем бою. Синие шинели прекрасно понимали, что разбойники живыми их не отпустят — постараются всеми силами не отпустить, — и потому бросились в бой. Убить всех головорезов — единственный шанс на спасение.
Мои же мысли оказались заняты последними словами, которые произнес Рихард Барос. Он назвал мою фамилию, пусть и задыхаясь, но четко и громко. Все слышали его слова, все слышали то, как он меня назвал. Неужели спустя год моя тайна будет раскрыта? Неужели теперь Джонни Доу придется погибнуть, а Уильяму Аттертону суждено будет воскреснуть из мертвых?
— Убить их всех, — произнес Дилас, тяжело поднимаясь и опираясь на мою руку, но его никто не услышал. Тогда он прочистил горло и уже сказал громче: — Убить их всех!
Двое миротворцев погибли в первую секунду схватки, головорезы взяли инициативу в свои руки. Не считая Диласа и меня, осталось трое головорезов против четырех миротворцев. И тогда произошел момент истины — синие шинели показали свое истинное лицо. Двое бросились в атаку, третий упал на колени и принялся молиться всем Святым, просил, чтобы его пощадили, а четвертый побежал прочь, бросив своих товарищей.
Я хотел сорваться с места и побежать за этим миротворцем, так как в глубине души боялся, что, если он доберется до протектората, моя тайна будет раскрыта, но Дилас удержал меня за руку, явно давая понять, что это лишнее.
Головорезы прикончили одну синюю шинель, второй миротворец сопротивлялся так отчаянно, что ранил одного из бандитов, а другому отсек кисть руки. Дилас больше не мог смотреть на это жалкое зрелище и, отстранившись от меня и обойдя со стороны, отсек ему голову клинком Бароса. Того, кто просил пощады, Дилас тоже убил, но сделал это быстро, без лишних страданий.
— Мистер Фернидад, я — Эллиот, один миротворец сбежал, — произнес головорез с кровоточащим шрамом на лбу. — Он ведь все расскажет, приведет помощь.
— Пусть рассказывает, — твердо произнес Дилас. — Мы уходим.
Он облокотился на мое плечо, и мы зашагали вперед. Головореза без кисти понес один из разбойников, а тот, что со шрамом, шел рядом с нами.
— Где Доджер? И Шперак? — сказал Дилас, обращаясь к Эллиоту.
— Кто такой Шперак? — вмешался я в разговор.
Дилас ухмыльнулся.
— Помнишь великана? Вот эта туша мяса без мозгов и есть Шперак, — ответил он. — Что с ними?
— Шперака тяжело ранили, последнее, что я видел, — он упал с пирса и больше не показывался. Лишь вода обагрилась кровью, — сказал я. — А Доджер…
— Сбежал! — вмешался разбойник со шрамом. — Как только его загнали в угол, он бросил дымовую бомбу — и был таков, этот беломасочный сукин сын.
— Так вот кто внес сумятицу, — протянул Дилас, улыбаясь, но лицо его было уставшим, и мне казалось, что еще чуть-чуть — и тот провалится в сон. — Ну что, Джонни, стоило ли это того? Столько трупов, такая бойня, и все… из-за чего, кстати?
Щеки мои зарумянились от нервов. Разве мог я сказать, что все эти ушедшие жизни были отданы за клочок бумаги, послание которого мне совершенно не ясно? Конечно, не мог. Скажи я так, меня бы прирезали на месте. И Дилас был бы в их числе, даже сделал бы это с удовольствием.
— Стоило, — произнес я, надеясь, что мой голос не дрогнул. — Я получил послание.
— Хорошо, — сонно протянул Дилас. — Я рад за тебя, а об остальном можно будет поговорить и потом. — А после он обратился к разбойнику со шрамом: — Осмотри пирс, может, Шперак еще жив, ты же знаешь: он в огне не горит, в воде не тонет, а оружие его не берет.
Тот кивнул и кинулся в сторону пирса. Тем временем из окон начали выглядывать люди, не в открытую, так как боялись гнева победителей-головорезов, но тщательно высматривали все, о чем смогли бы потом рассказать, надеясь на материальное вознаграждение от протектората.
— А ты скинь свое тряпье, — обратился Дилас ко мне. — Я не знаю, какую чертовщину ты там вытворял, но ты с ног до головы в крови, а на тебе самом ни царапины. Пока у нас есть время — умойся, выкинь тряпки и надейся, что твое пальтишко не окрасилось в багровый цвет.
Я последовал его совету и сам направился к воде, по пути скидывая рванину. Пальто местами и вправду пропиталось кровью, но темная структура это прятала. Складывалось ощущение, что это не кровь, а просто грязь. Я смочил руки, оттирая их от крови, а после умыл лицо и смочил волосы. Вода стала розового цвета, но в ее отражении я увидел свои уставшие глаза и синяки под ними. Лицо опухло. А после мое отражение подмигнуло мне и беззвучно рассмеялось, отчего я непроизвольно отпрыгнул назад. Сердце колотилось в груди, готовое выпрыгнуть.
— Что это только что было? — произнес я сам себе шепотом, боясь, что сама реальность распадается вокруг меня.
— Ты что-то сказал? — обратился ко мне головорез со шрамом, который возвращался с пирса.
Я глянул на него, он был чем-то несказанно доволен и улыбался.
— Нашел Шперака?
— Как в воду канул, — засмеялся Эллиот. — Понял шутку? Как в воду канул!
И, смеясь, он пошел дальше в сторону Диласа, который обрабатывал рану на культе одного из головорезов. А я вновь глянул в воду, там вновь было мое собственное отражение, я даже покривлялся перед ним, то закрыв поочередно каждый глаз, то и вовсе показав язык.
— Ты в порядке? — я даже не услышал, что ко мне подошел Дилас. — Нам нужно убираться отсюда. Времени больше нет.
Я кивнул и взглянул за спину своего товарища: разбойники бесследно исчезли.
— А где?..
— Я велел им валить, — строго сказал Дилас и развернулся, удаляясь. Мне пришлось нагнать его и следовать за ним.
— Но как же…
— Оплата? — засмеялся Дилас. — Не беспокойся, я расплатился с их хозяином. Если хочешь узнать, откуда я взял деньги, об этом мы поговорим потом.
— Но я же…
— Убил их друзей? — лицо Диласа стало мрачным. — Прости меня, Джонни, я не знаю, что за чертовщина творилась на пирсе, и не хочу знать. Наемникам это тоже не интересно. А друзей у них нет, запомни это. Они даже остались счастливы. Деньги делят сразу за всех, но чем меньше приходит с дела — тем больше куш. Из всех, кого я привел с собой, осталось всего лишь трое. На деньги, что они получат, несколько лет могут жить безбедно, даже не задумываясь о том, чтобы вновь становиться наемниками, если, конечно, не проиграют завтра же все свое приобретенное состояние, — Дилас усмехнулся. — С них станется.
Под неспешные разговоры мы покинули акваторию Ландо и двигались так, как будто мы только что не участвовали в заварушке и за нами не охотятся миротворцы. Не знаю, что двигало нами, но я был уверен, что Дилас всегда настороже. А наша неспешная прогулка объяснялась лишь тем, что и я и он безумно устали от прошедшей ночи.
И тут я остановился, понимая, что забыл кое-что очень и очень для меня важное.
— Орб! — вырвалось из меня. — Мы забыли Орба, Дилас! Мы должны вернуться!
Я уже сорвался с места, но он быстро схватил меня за руку, притянув, а после дал кулаком мне в лицо, отчего я упал на мощеную улицу. Мне не было больно, я был удивлен произошедшим.
— Уильям Аттертон! Демон тебя дери! — Дилас сильно разозлился, и вены запульсировали на его шее. — Если ты думаешь, что все глупые мысли, что приходят в твою голову, нужно осуществлять, то ответь сейчас и я… убью тебя! Твой маленький шарик умнее тебя, потому дорогу домой найдет! Если же ты вернешься туда — Святые мне свидетели — ты станешь трупом. Какие бы у тебя ни были связи в «прошлой жизни», забудь о них — мир изменился. Только ты продолжал играть в этот маскарад с Джонни Доу, но, как и ты сам это понял, время ушло, пара дней — и все узнают, что знаменитый сыщик Уильям Аттертон жив!
Откуда он знает? Как давно он это знает?
Дилас отдышался и закрыл глаза.
— Прости, Уильям, я просто очень сильно устал.
— Дилас, я…
— Прошу помолчи, — он протянул мне руку и помог подняться. — Меня не интересует, куда ты сейчас пойдешь — на верную гибель или в теплое убежище, но мне нужен крепкий сон и хорошая еда. Через пару дней я навещу тебя в твоем доме, и если там не найду, все же узнаю, что ты делал после нашего последнего разговора.
Дилас Фернидад махнул мне рукой и пошел прочь, шаги его были неспешными, и только сейчас я понял, как сильно вымотался Дилас. Он был ранен, измучен и нуждался в отдыхе.
— И напоследок, — окликнул он, не оборачиваясь. — С момента нашей встречи я знал об Уильяме Аттертоне…
Он свернул за угол и исчез, оставив меня со своими тяжелыми мыслями и обещанием предстоящей встречи. Я сделал неуверенный шаг и просто пошел вперед, в ту же сторону, куда ушел и Дилас, но так и не знал, куда мне идти.
Воспоминание об Орбе твердило мне, что я должен вернуться на пирс и начать его поиски. Но слова Диласа перебивали мои мысли и казались более весомыми. Да, это был не первый раз, когда пропадает Орб, он всегда находил дорогу домой. Но сможет ли он найти ее в этот раз…
Лучшим решением мне казалось вернуться домой. Последовать совету Диласа — отоспаться, поесть, набраться сил, а после продолжить свое расследование, связанное с галеоном «Виктория», ее узником и таинственным посланием некоему А.П.
Но и сердце мое не осталось в стороне в решении этого вопроса. Ида, моя милая Ида. Как долго я не заглядывал к ней, не находился в ее нежных объятьях, не тонул в ее бездонных глазах и не насыщался истинной жизнью. Да, мой вид оставлял желать лучшего, и Ида, скорее всего, рассердилась бы, но, так или иначе, она всегда была рада мне и моим визитам. Лишь бы не нарваться на ее хозяина…
Или же можно было пойти к Шахматисту. Гиллиам Никс, по прозвищу Шахматист, держал небольшую лавку-барахолку. В основном занимался куплей-продажей краденого, но также зачастую обладал очень ценными сведениями, которыми и делился со мной. После одного неприятного для Гиллиама случая, в котором я оказал ему помощь, он помогал мне безвозмездно, а я по возможности помогал ему. Именно Никс дал мне наводку на «Викторию». Если бы я пошел к Шахматисту, я уверен, что он поделился бы со мной и пищей, и кроватью, а заодно можно было бы обсудить произошедшее этой ночью. Я чуял, у него были для меня интересные новости…
Я остановился лишь на секунду и выбрал единственно верный путь на своем перекрестке…
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...
"Последнее дело Билли Аттертона" - интерактивный роман с элементами мистики и детектива. Сюжет бурно развивается на просторах площадки ВКонтакте, где и приобретает свою ноту нелинейности происходящего. Обычные читатели голосуют именно за тот поворот сюжета, который хотят видеть, и так или иначе влияют на судьбу главных героев. Если и вы желаете принять непосредственное участие в развитии сериала, милости просим в гости: https://vk.com/william_atterton