XVII
ОБЕТЫ
Только скрип перьев и приглушенный нескладный шорох нарушают благоговейную тишину, соблюдаемую монахами за работой. Переписывание книг – кропотливый труд, требующий от писцов усидчивости и предельной сосредоточенности. Словно муравьи, таскающие песчинки на своих спинах и сооружающие из них грандиозные зиккураты – немногословные угрюмые братья наносят на пергамент символ за символом, слово за словом, строку за строкой.
Трудясь в скриптории, брат Ансельм не делает себе никаких поблажек. Язвы на ладонях больше не терзают его непрестанной болью. В пальцах появилось достаточно сил, чтобы твердо держать перо.
После того, как смерть, пощадив стигматика, выпустила его из своих ледяных когтей, брат Климент – сухощавый престарелый монах с выдающимся, похожим на орлиный клюв, носом – впервые доверил ему переписывать ценный манускрипт в одиночку.
– Этот свиток, не иначе, спасло какое-то чудо, как и тебя, – с интересом глядя на молодого монаха сквозь толстые круглые стекла своих очков, испещренный морщинами старик осторожно протянул ему древнюю рукопись. – Не встречал я на своем веку еще папируса старее сего... Большинство из них истлевает гораздо раньше, а этот, милостью Божьей, пережил отпущенный ему срок. Уж не знаю, в каких злоключениях он побывал, – брат Климент мрачно покосился на засохший коричневатый потек, напоминающий кровь, – но нужно переписать сей драгоценный труд, покуда время по обыкновению своему не убило его.
Развернув свиток, молодой монах принимается за работу. Проходит несколько часов, и уставшая рука выводит медленно:
«…А созданиям смертным ниспосланы странные муки:
Они жаждут сращенья с другим существом, но, срастаясь друг с другом,
Как рабы, заточенные в клети, теряют…»
Из-за выцветшего багрового пятна, въевшегося в волокна папируса, брат Ансельм не может разобрать слово, венчающее строку. Отведя взгляд, он задумывается на мгновение, а потом, словно уверившись в очевидном, царапает пересохшим пером – «свобо…». Взвизгнув под нажимом, перо ломается, едва не прорвав пергамент.
Мой смертный друг с задумчивой грустью глядит на испорченное перо и пустую чернильницу. Немного погодя, он тихо поднимается на ноги, решив, очевидно, продолжить работу в другой день. Занятые каждый своим делом, братья не обращают внимания на его уход. Натянув капюшон пониже, монах молча выходит из скриптория, стараясь незамеченным добраться до своей кельи.
После того, как брат Ансельм удивительно быстро оправился от тяжелой немочи – он стал пользоваться в обители небывалой славой. Многие уверовали в чудотворную силу рук стигматика, наложением которых он будто бы мог исцелять любую хворь. Страждущие и болящие нередко просили его теперь помолиться за них, грешных. Один брат Амвросий то и дело глядел на своего любимца не то с укором, не то с тревогой, обреченный хранить вверенную ему тайну, о которой больше никто не знал.
Одолев торопливым шагом сумрачные коридоры, брат Ансельм открывает скрипучую дверь в келью. Шагнув внутрь и затворив за собой ход, смертный, ничего не предвидя, стягивает капюшон.
– Здравствуй, Пьетро, – произношу я через мгновение, глядя в широко распахнутые глаза монаха.
Завороженный, Пьетро медленно приближается и, кажется, хочет обнять меня, но, взглянув на свои ладони, останавливается.
– Не бойся, – усмехаюсь я безоружно, – больше не случится ничего плохого. Я обещаю, – протянув руку, я легонько касаюсь пальцами щеки монаха. Пьетро закрывает глаза, словно молясь беззвучно.
Готов биться о заклад, что мой смертный друг понимает, какого рода химера касается его кожи на самом деле. Но несомненно и то, что он не раздумывая продал бы душу, чтобы перед ним оказалась сейчас живая, настоящая Абигайль.
– Кто ты?.. – молодой монах смотрит на меня взглядом несчастного, затравленного, загнанного в угол зверя. – Ведь ты умерла, Аби. Умерла давно… – на глаза Пьетро наворачиваются прозрачные, словно тихая озерная гладь, слезы. – Как так может быть, чтобы ты стояла передо мной теперь, как живая?..
– Ты поверил глупой людской молве, мой бедный… – отвечаю я, гладя Пьетро по волосам своей хрупкой, почти по-детски нежной рукой. – Скажи, почему ты не послушал глас своего сердца? Почему не пытался искать меня?
Смертный устремляется устами к моим устам, но я ловко уворачиваюсь от поцелуя, глядя на него столь же соблазнительно, сколь и недоступно.
– Чего ты хочешь от меня? – отдышавшись, спрашивает монах.
– Я хочу, чтобы мы были вместе, мой любимый. Как Адам и Ева. Как одна плоть. И на этом свете, и, быть может, даже на том, – игриво закусив губу, я гляжу на Пьетро исподлобья, и в этом взгляде порочность сошлась с невинностью, ангел – с демоном, хищник – с жертвою, а наивная девочка – со взрослой искусной женщиной.
– Я монах, Абигайль, – тихо роняет смертный, словно вынося самому себе приговор. – И ты знаешь, какие обеты мы все даем перед Господом…
– Но ведь давая свои обеты – ты был все равно, что неразумный слепой щенок, – обняв руками поникшее лицо монаха, я мягко приподнимаю его, вынуждая снова взглянуть мне в глаза. – Ответь, разве сделал бы ты то же самое, знай ты тогда, что сможешь взять меня себе в жены?!
Высвободившись рывком, Пьетро отворачивается от меня.
– Хватит, Аби! Не мучай меня больше! Уходи! Я никогда не смогу обвенчаться с тобой, и ты сама знаешь, почему! – молодой монах захлебывается собственными словами, и голос его срывается, как у мальчишки.
Немного помолчав, я бросаю с щемящей и тихой нежностью:
– Ты часто снился мне…
– Ты мне тоже.
– Неужели ты не хочешь, Пьетро, чтобы наяву все было так же, как в этих снах?
Обернувшись резко, смертный стискивает меня за плечи, глядя в мои глаза с отчаянием и мольбой.
– Но что я могу, Абигайль?! Скажи, что мне сделать?! Что?!
Не отводя от монаха своего сердечного, проникающего в самую душу взгляда, я отвечаю мягко:
– Отрекись от бессмысленных и нелепых своих обетов. Отрекись от жестокого своего бога. И тогда мы сможем быть вместе. Наяву – так же, как и во снах. Пойми, родной: я не хочу жить в блуде с братом Ансельмом. Я хочу, чтобы ты снова стал Пьетро. Моим Пьетро. И вот тебе мой обет: я сделаю тебя счастливейшим человеком на всей Земле!
Продолжение: http://www.proza.ru/2018/10/02/1611