[18+]
~ 1 ~
– Опять рукоблудишь, Распутин? – громовой глас воспитательницы вихрем пронёсся по спальне, вылетел в игровую и стал постепенно затихать в миниатюрной керамике детсадовского туалета.
Мальчик замер под одеялом.
– Чтобы больше я этого не видела! – добавила Раиса Петровна. Постояла немного и присовокупила самое страшное, – всё родителям расскажу.
Ряды кроватей молча встретили эту реплику. Ни кто не спорил, не возражал, не возмущался, на амбразуру не лез.
Послушная тишина. И правильно! Так и должно быть в наиболее любимое воспитателями время.
Тихий час...
Постояв ещё немного и пугающе посопев, Раиса Петровна вышла в столовую, чтобы скорее вернуться к любовным томлениям оставленной Скарлет. Произведённого эффекта должно хватить на несколько страниц.
Но молчание в спальне продолжалось недолго. Спальня – это вообще не то место, где принято молчать. Здесь часто происходят животрепещущие беседы, и не всегда на околопостельные темы. Данная детсадовская спальня не являлась исключением. И поскольку не все ребятишки были так глубоко увлечены собой, как наш юный Василий Распутин, то они мило беседовали до прихода воспитательницы, тактично замолчали при её появлении и не менее оживлённо продолжили развивать интересующие их темы после того, как она удалилась.
Остановленный же посередине важного дела Василий какое-то время думал, чем теперь заняться, и нечего не придумав, решил выползти из под одеяла и принять участие в общей болтовне.
Темы многочисленных диалогов, были весьма разнообразны, но Вася довольно быстро вычислил наиболее ему интересную. Так как обмен марками и возможные варианты того, что будет на полдник, его не очень интересовали, он целиком и полностью сосредоточился на обсуждении «Плана Б».
«План А» представлял собой неудавшуюся попытку побега из детского сада до обеда, и соответственно рассматриваемый на повестке дня «План Б» включал все возможные варианты осуществления этого побега после уже прошедшей дневной трапезы.
Оба плана обсуждались с завидным постоянством каждый день и стали чем-то вроде любимой сказки, в которой каждый по праву чувствовал себя сорассказчиком. Уже давно почти никто не относился к ним всерьёз. Почти? Да, потому что из всех участников беседы только один причислялся к той касте, которая со страхом и ужасом именовалась остальными – «пятидневщики».
Во всём саду «пятидневщиков» было семь человек. Героев, разбросанных по разным группам, где они проводили день, а ночью собирались в единую команду. И так пять раз в неделю. Только на субботу и воскресенье родители разбирали их по домам. Не сложно догадаться, кто из рассматриваемой группы входил в этот сомнительный "клуб".
Сейчас, уже отдышавшийся и подгоняемый тем, что сегодня понедельник, и домой он сможет попасть никак не раньше, чем через четыре дня, Вася со всей серьёзностью пытается убедить соседей в важности предлагаемого побега. Послушаем же этого молодого и ещё неопытного оратора:
– Вот я вам и говорю, во время вечерней прогулки – самое удобное. Мы пополдничаем, оденемся, и когда выйдем на улицу…
– Но ведь во время вечерней прогулки нас забирают родители. Зачем же с неё убегать?
Ой, чёрт, она всё-таки вмешалась! Ну и слух у неё! Ведь через три кровати лежит.
Здесь будет уместно объяснить, кто так не вовремя открыл свой рот и растерзал лелеемую Васенькой надежду. Аня Лопатина была старше всех на целый год и могла без запинки произнести родной алфавит, вследствие чего обладала колоссальной репутацией и была посвящаема во все тайны и сплетни детского сада. Между прочим, именно она предложила именовать Планы буквами так хорошо известного ей алфавита. Но на практике относилась к этим «планам» довольно скептически. Может быть, потому, что сказывалась разница в возрасте, а, может, и потому, что каждый день родители исправно забирали её домой, а по дороге ещё и покупали какую-нибудь шоколадку или мороженое. И происходило всё это как раз, (как ей было только что тонко подмечено), во время вечерней прогулки.
– Но ведь всё-таки тогда мы окажемся дома раньше, – бедный Васька всё ещё верил, что сегодня ему удастся её переубедить. Разумеется, не удалось.
– Вася, ты такой глупенький.
– Сама глупая! Дура!
Эту последнюю фразу следовало бы произнести потише. И не только из этических соображений, а сугубо из соображений личной сохранности и общей безопасности.
– Ну что там ещё? Опять болтаете? – раздалось из столовой грозно, и все ребята снова притихли. К счастью, визита после этого окрика не последовало, и по спальне пронёсся вздох облегчения. Кто-то даже звучно пукнул, вследствие чего все дружно захихикали.
А вот этого было уже достаточно, чтобы Раиса Петровна снова собралась взглянуть на своих питомцев. Но сделать это она решила на сей раз не громко и грозно, а тихонечко подкравшись, чтобы узнать, кто главный зачинщик нарушения тишины. И уж тогда-то покарать его огнём и мечом. Поэтому, бесшумно подойдя к двери, она прислушалась…
За дверью же в это время шла страстная борьба за воздух. Заключалась она в том, чтобы пропустить в себя эту смесь без дополнительных примесей, вызванных недавним «вздохом облегчения». В ход шли одеяла, подушки, их наволочки, в общем, всё то, через что можно хоть как-то дышать, фильтруя атмосферу. Это стоило усилий – на обед в садике сегодня была баклажанная икра...
В конце концов Вова Баранкин не выдержал.
– Ну ты, Коля, и бздун!
Реплика эта адресовалась Вовиному соседу Коле Архипову, который так удачно всех и осчастливил. А больше всего в данный момент страдал именно Вовка. Дело в том, что в детских садах за отсутствием в спальнях большого пространства кровати ставят одну к другой вплотную, парами, бочком. Поэтому Вова с Колей были, как бы это сказать, соседи – соседистей некуда. И вот уже забравшись на самый краешек общего двухкроватного ложа, Вова сдался и нарушил относительную тишину.
– Сам бздун, – блестяще парировал Коля.
– Я не пукал! Это всё ты, – изумился Вовка.
– Да-да, как же. Как будто я не слышал.
– Чего ты слышал? Сам навонял, и на меня теперь сваливает. Это ты бздун.
– Нет, это ты бздун!
– Нет, ты!!
– Нет, ты!!!
– Нет, ты!!!!
– Да ладно вам, ребята! Бздун – не бздун, тихо! – подключился к спору Слава Фролов. Его кровать стояла рядом с Коле-Вовиной через небольшой проём, поэтому он страдал сейчас почти так же, как Вова Баранкин.
– Слава, скажи это он, – обратился за помощью Вовка.
– Ничего подобного, он это, – оправдывался Коля.
Оба сосредоточенно глядели на Славу Фролова, ища у него поддержки.
Он вообще очень часто использовался в качестве мирового судьи при решении Коле-Вовиных проблем. Этому в некоторой мере способствовало то, что Слава уже в столь раннем возрасте носил очки. Кроме того судил он каждый раз непредвзято, а, как это сейчас называется, «по совести». Но в данный момент вердикт ему вынести пока не удавалось. Он сосредоточенно переводил взгляд с одного умоляющего лица на другое.
Так и не сделав выбор, Слава обратился за помощью во второй отдел своей двухкроватной юридической конторы. Обращение было произведено посредством удара подушкой по спрятавшемуся под одеялом соседу. А поскольку соседом у Славы был укрывшийся сейчас от газовой атаки Василий, то удар застал его за мыслью «А не воспользоваться ли сложившейся ситуацией, дабы продолжить не так давно брошенное начинание?… БУМ… нет, не воспользоваться».
– Ну кто там ещё? – заорал он, выбираясь из-под одеяла.
– Распутин! – решительно распахнула дверь Раиса Петровна. Нарушитель был выявлен. – Ну попадёт тебе сегодня вечером!
– В пятницу вечером. Меня забирают…
– В пятницу – значит в пятницу. Но так попадёт. У-у-у, не повезло тебе. А вы, Фролов, Архипов, Баранкин, чего под одеялами прячетесь? Вам сегодня попадёт. Я всё слышала, родителям расскажу, какие слова произносите нехорошие.
Вот теперь остаток Тихого часа точно будет тихим. Но Раиса Петровна хотела сделать таковыми и все последующие часы дневного сна. А потому она зловеще улыбнулась и изрекла:
– Теперь вас ожидают большие перемены в личной жизни. Ха-ха-ха!
Подведя таким образом итог, воспитательница оставила своих питомцев в глубочайшем шоке досыпать оставшиеся двадцать минут Тихого часа. За всё это время никто из детишек не произнёс ни звука, ни пука.
Глава 2 - http://www.proza.ru/2018/10/04/1580