Творчество
(драма в двух действиях)
Автор - женщина 25 лет
Владимир Владимирович Лютин - учитель танцев, приятный интеллигентный, обходительный мужчина, небольшого роста, несколько лысоват, на вид ему лет 45, хотя на самом деле больше
Прочие лица
Действие первое
Явление 1
Студия танцев «Фламенко». Большой танцевальный зал. Ламинат натёртый до блеска. Высокие потолки. Когда-то это здание было большим имением некоего помещика. Господин Лютин в костюме из натурального чёрного бархата.
Господин Лютин: Сегодня ещё ни одного круга не прошёл. Скоро должна прибыть ко мне новая группа, поэтому не знаю как успеть. В общем пока они не явились начнём… а потом…
(Вальсирует, заложив руки за спину)
Раз, два, три… раз, два, три… раз…
Явление 2
Открывается входная дверь, в зал заходит новая группа из 25 человек, все наперебой здороваются с господином Лютиным.
Господин Лютин: Здравствуйте, уважаемые дамы и господа. Рад вас приветствовать в нашей школе-студии, а теперь давайте вспомним школьный урок физкультуры и построимся в одну шеренгу. По росту или нет можно кому где нравится, только чтобы одна шеренга получилась. Так нам будет проще беседовать. Для начала давайте познакомимся. Меня зовут Владимир Владимирович Лютин, а теперь пусть каждый из вас выходит чуть-чуть вперёд и называет своё имя. Начнём от левого края.
(Автор делает шаг вперёд)
Автор: Мария Сергеевна Вебер
Господин Лютин: Хорошо, следующий.
(Все поочерёдно делают шаг вперёд, называя своё имя. После чего Владимир Владимирович пересчитывает участников группы)
Господин Лютин: Хм. Вас 25 человек я правильно понимаю? Поскольку это так, то кому-то не будет хватать партнёра из группы, поэтому этим партнёром буду я сам. Не волнуйтесь такое уже бывало, ничего страшного не произошло, никого выгонять не будем (улыбается и все тоже). Поднимите пожалуйста руки те, кто совсем не умеет танцевать.
(Поднимают руки пять человек в том числе Автор)
Господин Лютин: Прекрасно. Это наша отдельная группа. Станьте пожалуйста в сторонку пока что. Все остальные выберите себе пару и сейчас попробуем танцевать вальс.
(Включается музыка, пары вальсируют. Кто-то лучше. Кто-то хуже. Господин Лютин кое-кому даёт дельные советы, кого-то хвалит).
Время занятий основной группы окончено, можете расходиться. Со мной остаётся отдельная группа новичков в танце.
(Основная группа расходится. Остаются пять человек и Автор в частности)
Явление 3
Господин Лютин: Выбирайте себе пару.
(Все становятся по парам кроме Автора)
Марья Сергеевна, вы остались в гордом одиночестве?
Автор: Да.
Господин Лютин: Вы позволите?
(Автор кивает)
Теперь, когда пары сформированы, сделайте как бы шаг навстречу друг другу. Не размашистый, Марина Яковлевна, обыкновенный шаг. Марья Сергеевна, что вы так напряглись? Я не кусаюсь.
Явление 4
(Господин Лютин и Автор. Большой танцевальный зал)
Автор: Владимир Владимирович, скажите, у меня хоть что-то получается?
Господин Лютин: Пока всё не очень хорошо, Маш. Но, если с вами как следует поработать, то результаты будут я уверен.
Автор (грустно): Мне кажется, у меня вообще никогда не получится.
Господин Лютин: Ну не надо так говорить! А хотите мы с вами поработаем индивидуально?
Автор: Я заплачу…
Господин Лютин: Что вы! Мне просто хочется чтобы вы хорошо танцевали.
Автор: Когда мне приходить?
Господин Лютин: А вы можете прямо сейчас остаться…
(Звучит вальс, автор и господин Лютин становятся)
Господин Лютин: Не напрягайте спину, Марья Сергеевна, расслабьте её! Шаг увереннее, не надо на носочки становиться!
(Автор старается, понемногу начинает получаться)
Вот молодец! И пошла, пошла вот, вот! Марья Сергеевна, а кем вы работаете?
Автор: Я не работаю, я творю. Это ремесленники работают, а я Словом орудую.
Господин Лютин: Так значит вы журналистка?
Автор: Избави Боже! Не люблю документальные жанры. Слишком много вокруг нас документалистики, фактов, фактов, фактов, которые толпой вклиниваются в наши мозги ото всюду, хотя на основании некоторых из них следует писать пьесы и повести. Чтобы помнили и не повторяли больше. В нашу действительность я люблю вставлять особую реальность. Художественную.
Господин Лютин: Так кто же вы по профессии?
Автор: С тех пор как я ушла из сферы образования…
Господин Лютин: А вы работали в сфере образования?
Автор: (грустно): Да, к сожалению. Это самая большая ошибка в моей жизни.
Господин Лютин: (с недоумением): Почему же? Чем же вы теперь занимаетесь?
Автор: (одухотворённо, сияюще, лицо освещает кроткая улыбка): Я работаю с текстами. Со своими художественными текстами. Вы знаете как это прекрасно? (громче, увереннее) У тебя есть материал – Слово. И ты, как талантливый скульптор скатывает небольшие слепки, (скатывает между ладонями невидимый шар) отсекает всё лишнее, (делает движение руками вниз) зачищает, так и ты сам: увидел лишнее слово и подумал: «Так, оно здесь не нужно, здесь нужно другое вот это». Зачеркнул! Заменил его! А вы знаете, что такое оттенки значений слов? О вы не знаете что это такое! Я вам расскажу! (берёт Лютина за руку наклоняется к нему). Вот у вас есть два синонима: прекрасный и изумительный. Понимаете, прекрасный – это как-то шаблонно, куда только ни вставляют этого прекрасного, а вот изумительный это уже не везде и всюду, а только в исключительных случаях. Берёшь это слово в хранительнице слов с самой высокой полки и ставишь его на нужное место. В общем, я больше не учитель. Я – автор. Я пишу пьесы для театра, стихи пишу. Стремлюсь себя совершенствовать в этом деле и считаю, что это прекрасно. (продолжает улыбаться кроткой улыбкой).
Господин Лютин: Чем же вам так не угодила сфера образования?
Автор: (тихо, словно оправдываясь): Увидела я, что это такое и поняла, что нужно именно мне. Я хочу красиво, правильно, грамотно выражать свои собственные мысли, а не навязывать свои мысли другим, а затем оценивать этих других за правильную или неправильную интерпретацию моих же мыслей. Мне нужно выразить, выплеснуть, всё что во мне, всё что живёт в моём внутреннем мире и сделать это так, чтобы пусть не всем, но хотя бы нескольким этот внутренний мир представился очень интересным. А всё время лишь оценивать чужие это знаете ли… отсутствие творческого развития. Не моя это колея потому что, во-первых, эта работа отнимает много времени, а мне нужно развиваться, двигаться дальше в творческом развитии. Ведь творчество можно сравнить с лестницей. Идти вверх по лестнице – это значит развиваться как автор-творец!
Господин Лютин: Но ведь проводятся в школах творческие мероприятия к примеру, вот вы сценарий написали и…
Автор: (взволнованно): Вы не понимаете, не надо меня так ограничивать. Мне нужен размах, (охватывает руками в воздухе широкий круг) глобальность, широта. Проблема международного терроризма например. А? Как она вам? А вот ещё одна: как добро и зло может уживаться в душе одного человека? И самое главное: как они могут жить в душе творческой личности? Вот скажите, разве повернётся язык назвать Лермонтова источником зла?
Господин Лютин: (улыбнувшись): Я с Лермонтовым лично не знаком, но думаю нет. Нельзя.
Автор: Как же ему удалось изобразить человека, в котором зло привлекательно?
Господин Лютин: (с недоумением) Привлекательно? Зло?
Автор: Именно. Как бы это кошмарно ни звучало.
Господин Лютин: Закрывать глаза на присутствие в мире зла недопустимо для искусства.
Автор: (задумчиво): Вот мы с вами сейчас говорим о глубоко философских вещах. Разве способен какой-нибудь детский спектакль поднимать эти вопросы? Нет, я люблю заставить задуматься взрослого! Ребёнка-то проще, он ещё не сформированная личность, и здесь есть множество способов, а ты попробуй заставь взрослого, образованного, да ещё закоснелого в своих взглядах и убеждениях человека посмотреть твою пьесу, чтобы он прямо посреди спектакля вскочил и побежал действовать, становиться другим, менять мир и свою жизнь. Я понимаю, что в жизни такое вряд ли возможно, но ведь чем плохо стремиться к такому результату? Разве эта жизненная цель не хороша?
Господин Лютин: Ну почему же? Очень хороша, но чем же плоха цель учить детей чему-нибудь хорошему?
Автор: Она не плоха, но внушать свои идеи и взгляды другим я не умею и скажу больше: (наклоняется к господину Лютину, шёпотом) не хочу уметь. Я предпочитаю иметь свои собственные и выражать их при помощи Слова.
Господин Лютин: (иронически): Вот вы теперь писательница. Только писательница. Сколько же вам платят за работу, приносящую вам такую огромную радость?
Автор: Ну… если к примеру 38 рассказов в месяц плюс три пьесы то… 265 рублей.
Господин Лютин: И вы ещё предлагали мне заплатить за индивидуальные занятия?! С чего вы собирались это сделать, смешная? Не густо вы зарабатываете.
Автор: Главное не пусто. Хлеб на столе есть, а значит во рту не пусто. Хотя писать по ночам – это совершенно обыкновенное дело. А вообще это адский труд. Бывало, сидишь – спать хочется! А ты всё равно корпеешь, делаешь, выписываешь слово за словом... Порой иногда плохое настроение так возьмёшь груду черновиков так и скинешь прямо в угол! Плачешь, плачешь, то у тебя не получается да это… Потом успокоишься и всё вроде опять ладком пошло. Слова как по маслу катятся сами.
Господин Лютин: Почему же вы тогда всё-таки отправились в сферу образования? Ведь вы же знали на кого вы учились, что с вами будет после университета, куда вы шли?
Автор (с усмешкой): Владимир Владимирович, с некоторых пор я начала понимать, что не знаю элементарного: что со мной произойдёт в следующую секунду, поэтому что-то там ЗНАТЬ, что будет через пять университетских лет простите, но никак я не могла. Моя специальность – это литературно-редакционная деятельность помимо специальности филолог. А в школу я попала по распределению, да что там вспоминать!
Господин Лютин: На сегодня наше занятие окончено, было приятно с вами побеседовать. До свидания, всего доброго вам.
Автор (задумчиво): И вам всего доброго.
Явление 5
Пустынная улица. Автор одна выходит из здания студии. На улице скользко, холодно. Метель едва не сбивает автора с ног.
Автор: (про себя) Ну и кошмар! Метель прямо с ног сбивает. Теперь пока никто и ничто не мешает можно подумать над пьесой. Мыши… исследовательская лаборатория… мыши… белые как молоко… Нет, им же больно. А я не хочу, чтобы им было больно. А ведь персонажи живут уже сами по себе какой-то отдельной от автора жизнью, и вот уже они легонько попискивают, а вот забираются в рукав пожилого лаборанта, здесь добрая женщина с русыми волосами отпускает их обоих из стеклянной банки на свободу.... Ладно не мыши, чтобы им не было мучительно и больно. Так что же тогда? …А что? Метель. Одинокий человек попавший в водоворот метели. Жизнь перестала течь как река размерено и неторопливо. Больше нет умиротворяющего аромата кофе по утрам, больше нет запаха страниц недавно купленной книги, которая читается на одном дыхании, а есть события, захватившие одинокого человека. Он один, а вихрь, происходящего вокруг него остановить не представляется возможным… А какие у нас тут события? Закостенелость у нас тут, болото в камышах и хвастаются увеличенными надоями молока в районных газетах. Ничего не происходит, никуда не идёт… только время уходит всё вперёд и вперёд. Так, что же нам остаётся? Перенести события во внутренний мир героя. Выворачиваем душу героя наизнанку и то, что было внутри будет извне.
Явление 6
Комната автора. Письменный стол, стул. Небольшой диван. Множество листков бумаги. На столе ноутбук, принтер, исписанные листы и множество записных книжек. Некоторые из них раскрыты.
Автор: Так, сейчас нужно снять скафандр,приготовить кофе и можно работать дальше. Скафандр -это я костюм так называю. Скафандр ведь мешает и всё время к чему-то обязывает. Пока ты в скафанре ты постоянно должен. Всем и всё. То ли дело в ласинах, уютных носочках с мышками и в кардигане. Никаких чудовищных складок или повиснувших рукавов. Удобно! Что и говорить! (наливает из чайника кипяток в чашку) Так на чём же мы остановились? Метель… Персонаж, герой… «На севере воет и воет вьюга…». Михаил Афанасьевич соткался из метельного тумана и смотрит в окно (глядит в окно, где всё та же нескончаемая метель и никого там не видит). Я люблю Булгакова, я очень люблю Булгакова. И прекрасно знаю о том, что Михаил Афанасьевич предпочитал костюм и белые до хруста воротничков рубашки. Но есть во мне некоторое отвращение к костюму. Так и представляю вместо себя полый абсолютно пустой костюм, который рукавом наливает кофе, берёт рукавом ручку и пишет. А меня в нём нет. Нет ни одной морщиночки, ни одной слезы, которую выплакали эти глаза. (указывает на свои глаза). Страшно. Страшно. Один костюм и никакой индивидуальности. "Только видит: вьётся вьюга, Снег ложится на поля…». Так, стоп. Какие поля? Нельзя же улетать так далеко в космос в момент развития замысла. А герой-то наш кто? Делопроизводитель в жилконторе. Низенький щупленький мужчина средних лет, живущий в однокомнатной квартирке больше похожей на подвал (садиться за стол, включает ноутбук, пишет посередине юлиста: Метель, пишет всё то, что произнесла накануне). Ведь делопроизводитель не очень образованный человек? Так отчего же стал иным его внутренний мир? Он начал рифмовать, затем это стало ему нравится. Через некоторое время у него начало неплохо получаться. Вскоре все на работе стали в шутку называть его «поэт». Внезапно он осознал, что играет какую-то другую роль в этом мире, а не ту, которая ему предназначена. Он стал писать множество стихов, начал интересоваться современной поэзией, посещать авторские вечера… Днём он исправно ходил на работу, а вечерами бежал домой, чтобы как можно скорее насладиться самыми любимыми и близкими своему сердцу стихами различных авторов… Эти-то авторы и были единственными «друзьями» одинокого человека. По вечерам он читал, а по ночам писал собственные стихи. И вот наступил день, когда он решился! Отдал свои творения в печать! Тут же на него обрушился шквал критики. Беспощадно критиковали за каждую запятую! Несчастный поэт-делопроизводитель заболел. Уже вторую неделю он не появлялся в конторе и понимал, что движется к концу своего жизненного пути. Это была жуткая ночь в его жизни. Сквозь занавес горячечного бреда он увидел кошмарный сон. Будто это не метель за окном, а рукопись с его стихами разорвалась и кружатся мелкие-мелкие кусочки, набирают высоту и в едином хаотичном потоке, подхваченные обезумевшим ветром, бешено взвиваются над землёй. А он смотрит из окна собственной комнаты и ничего не может сделать, не в силах остановить этот яростный хаос! Наш герой в ужасе проснулся, подошёл к окну, увидел черноту ночи и метель, метель, метель... Ему показалось, будто его сон ворвался в реальность. От огорчения и страха он скончался.
Явление 7
Комната автора. Ночь. Автор спит. Внезапно просыпается и смотрит в темноту. Снова засыпает. Затем опять просыпается и опять засыпает. В очередной раз проснулась и, даже не одевшись, бежит к столу. Зажигает свет. Включает ноутбук.
Автор: Так… так… что же он там сказал? Ах да! «Творчество есть истина единственно несокрушимая реальность и совсем неважно хороша она или плоха, таит внутри себя радость или горе, спокойствие или кипящее море. Ведь обе составляющих так необходимы для души. Ей нужны не только радость и сладость, но и горечь правды, сияние слёз и… страдание. Только тогда душе открывается глубина и сила, неведомые ей ранее» (печатает, встаёт и ходит по комнате, обхватив голову руками). Надо ли? Надо ли? Заниматься чем-то помимо творчества, быть занятым ради куска хлеба? Или только лишь творчество и ничего больше? Как жить? Булгаковский вопрос! Ведь это он задал его в романе «Белая гвардия». «Не продаётся вдохновенье, но можно рукопись продать». Как говорила героиня Паустовского, Катерина Петровна: «А ты, продай, милая». Да! В современном обществе только и делай что покупай и продавай! Тушь, блеск для губ, шампунь, платье, помада, туфли – всё, всё продай! Честность продай порядочность, понимание, милосердие вот прямо в таких же колбочках и упаковочках, как блеск для губ! Ведь они же не навсегда, не навечно, ведь это так временно попользоваться. Вам что? Вам доброты? А разливной или на развес? Вам с собой или прямо здесь? Всё! Всё продай и купи. Сплошной стихийный рынок. Нужно записать это пока я не забыла. (приглушённо, опустив голову) Не могу уже больше об этом молчать. (поднимает голову) Как накатит волной спать невозможно!
Действие второе
Явление 1
Танец фламенко. Только что окончено занятие с общей группой. Большой танцевальный зал. Господин Лютин и автор в зале.
Господин Лютин: Ну что же, Маш, будем с вами двигаться к новым высотам. Вальс по квадрату вы освоили в совершенстве, вы не только грациозная и пластичная, но очень старательная, а это важно. Теперь на очереди парный арабский фламенко, попробуем?
Автор: (улыбаясь): Попробуем.
Расходятся. Автор у левой половины занавеса, господин Лютин у правой. Звучит музыка. Начинают сходится.
Господин Лютин: Над чем вы сейчас работаете, Маш?
Автор: У меня не выходит из головы одна идейка для философской миниатюры. Душа женщины в протянутых руках держит сердце, полное любви. Протягивает его одному мужчине – натыкается на глухую стену вместо человека. Поворачивается в другую сторону и пытается отдать это сердце другому, но вновь глухая стена. Тогда она просто оставляет это сердце у себя, уже не пытаясь кому-то его отдать. Но основная моя работа – это новая пьеса «Метель», об одиноком человеке, который в середине своего жизненного пути понял, что делопроизводство в жилищной конторе – это не для него, он начал рифмовать, затем это стало ему нравится и наконец он всё свободное время стал посвящать искусству стихосложения, заинтересовался современной поэзией, начал посещать авторские вечера… А когда решился отдать свои творения в печать не выдержал напора критики, заболел и умер. В ночь, когда это случилось ему приснился кошмар, будто рукопись его разорвалась на множество мелких клочков и они кружатся в безумном вихре метели…Маленький, ничем не примечательный человек, отдавший себя искусству слова. Мир не понял его, обрушился на него со всей силой, сказав ему: «Ты был делопроизводителем в жилконторе вот им и оставайся». И человек умер, не находя поддержки и дельного совета.
Господин Лютин: Зачем же вы так категорично? Ведь вы могли создать сочувствующего героя. Друга, который помог и поддержал поэтические начиная делопроизводителя. Почему же вы этого не сделали?
Автор: Для того чтобы все увидели как это страшно, если человек ни с одной стороны не видит помощи, защиты, сочувствия. Как жутко, когда все столпились и готовы побивать камнями... Человек попытался сделать что-то хорошее, внести одну маленькую частичку прекрасного. Но никто этого не заметил. Или не хотел заметить. Знаете, так ещё иногда бывает, когда среди толпы вроде бы и находится один или два сочувствующих, ещё не совсем осатанелых, очерствелых сердцем людей, но толпа ведь накидывается! И я тоже буду! А то ведь подумают, что я с ним заодно и меня вместе с ним камнями закидают.
Господин Лютин: А замысел взят из вашего личного опыта? Я просто слышал, что писатели берут свои сюжеты из жизни…
Автор: Нет зачем же? Это просто плод моего воображения. Ведь вовсе не обязательно «из жизни» и тем более из своей. У меня есть так называемые автобиографические сюжеты. Они порой возникают так должно быть, но… цель этой пьесы я вам уже рассказала.
Господин Лютин: А вас саму как автора кто-нибудь поддерживает, верит в вас?
Автор: Безусловно! Это моя мама (улыбается мягко) и вы знаете, это потрясающе, когда у тебя есть родные и близкие люди, они первые помогут и подскажут, придут на помощь. А когда всё кругом начинает идти наперекос, поддержат и… как-то проще, светлее всё вокруг становится.
Господин Лютин: Хорошо, что вы это понимаете сейчас, когда все живы, здоровы, счастливы. В наше время не всегда можно встретить такое отношение к родным. (рассуждая как бы с самим собой) Зачастую понимаешь, как они нужны, когда их больше нет. (спохватывается) На сегодня, давайте завершим. Всего вам доброго и творческих успехов.
Автор: И вам всего доброго, до свидания.
Явление 2
Автор выходит из здания студии. Мрак. Темнота, позёмкой стелется тонкая снежная пелена. Автор идёт домой по пустынным улицам.
Автор: Я люблю метель. Почти никого нет и можно говорить вслух, не боясь, что тебя услышат. «На сегодня завершим». Потёмки чужой души. Видимо вспомнилось ему самому что-то из собственной жизни. Быть может он не успел сделать что-то важное? Или сказать главные слова близкому до боли родному человеку? Впрочем, что же я? Потёмки чужой души. Мне бы вот в своей собственной разобраться. Становится сильно метельно. Трудно идти. «Ветер, ветер на всём Божьем свете! На ногах не стоит человек». Ах тут ещё и скользотень! Ну хоть бы кто-нибудь посыпал вот здесь а? Как обычно никаких фонарей. «Приятная» атмосфера конца 19 столетия. Если улица не главная, вовсе не обязательно её освящать. В особенности зимой, когда скользко. Впрочем почти пришли.
Явление 3
Комната автора. Горит свет. Автор сидит за столом. Рядом огромная чашка растворимого кофе.
Автор: Искусство только ради самого искусства? Ради небольшой горстки писателей, искусствоведов, художников, скульпторов? Или искусство для всех? Для каждого? Ладно! Спор персонажей.
Печатает и диктует сама себе
Он от-ве-чает: «Не дело, чтобы что-бы искусство было только ради самого искусства. Так вот здесь две «с» подчеркнул мне. Та-ак Алексей Степанович говорит. Или нет нужно не «Алексей Степанович» просто он, а то получается Молчалин прям какой-то. Как там? «Вы глухи, Алексей Степаныч?» Итак: Он говорит: «Нужно не бояться проблем, не боятся вытащить их на свет Божий и… быть может предложить их решение! Григорий Анатольевич возразил ему: «Проблемами должны заниматься три инстанции: журналистика, медицина и прокуратура. А собственно художественная литература – это постмодернизм, игра. Хотите поиграем в литературу? Настоящую художественную как и полагается двум честным джентльменам начала 21 века?». Он с глубокой обидой в голосе отвечал: «Вы ставите литературу так низко, но за что? Чем она заслужила такое отношение?» Григорий Анатольевич саркастически улыбнулся: «А вы уверены, что в наше время всякий профессионально занимающийся литературой – это великий талант? В литературе сейчас множество любителей денег. Больших денег, а занятие литературой – это лишь средство их заработать». Отлично! Отлично, работа идёт.
Уходит.
Явление 4
Автор возвращается на прежнее место. В тишине, нарушаемой только пощёлкиванием клавиатуры слышится лёгкое поскрёбывание.
Автор: (прислушиваясь, с ужасом): Что это такое? Должно быть послышалось.
Продолжает дальше печатать. Снова слышится поскрёбывание.
Кошмар какой-то. Это уже не смешно!
Звук повторяется и из-под дивана выбегает маленькая серая мышь.
Автор(радостно): Здравствуйте! Я так рада вас видеть (слегка склонив голову набок) Как вас зовут? Вы, наверное, думаете: «Чему она так рада?» Я с детства люблю мышей. Да-да. У каждого ребёнка есть своё любимое животное. У кого-то слоники, у кого-то собачки, а у меня были мыши. Не знаю почему. Когда я была маленькой, я искренне недоумевала, почему приятные в общении, доброжелательные тёти, мамины знакомые, не любят мышей, боятся их, брезгуют. Ужас! Вы знаете, что у древних славян мыши – это проводники в царство мёртвых? Наши предки, безусловно, были мудрые люди, но вот насчёт мышей я не могу с ними согласится! А ещё я читала в одном историческом источнике, что у некоторых кельтских племён существовала легенда: когда человек умирает, его душа выходит из тела в виде мыши. Может написать миниатюру, взяв за основу эту легенду? А ещё…
Мышь убегает под диван.
Куда? Стой! (разочарованно): Ну вот! Обиделась что ли?
Явление 5
Танец фламенко. Большой танцевальный зал. Господин Лютин и автор в зале.
Господин Лютин: Добрый вечер, Маша. Как ваши творческие успехи? Вам удалось написать о том, что вы планировали?
Звучит музыка для арабского фламенко. Господин Лютин и автор становятся в пару.
Автор(улыбаясь): Да, с философской миниатюрой я быстро разделалась, а работа над пьесой идёт полным ходом. В театре ещё правда не все знают, пока черновик не готов до конца я сохраняю это в секрете.
Лютин: Опасаетесь плагиата?
Автор: Вы знаете нет. Суеверно полагаю, что если многие будут знать заранее замысел пьесы, то сама она обречена на провал. Это как у Толстого в «Войне и мире»: «Существовала примета: чем меньше людей знают о страданиях родильницы, тем легче будет ей самой».
Господин Лютин: Маша, а вы говорили, стихи пишете?
Автор: Да пишу.
Господин Лютин: А вы не могли бы что-нибудь прочесть наизусть?
Автор: (вежливо улыбается): Да, конечно. Только большинство из них не имеет названий… Вот одно:
Не увеличивать эту боль,
Не потерять этот сладкий покой.
Знаешь, для рифмы не спалось с утра
След остаётся лишь от пера
Нет ни от боли, ни от обид
Так не болит… так не болит
Не от стыда и не от вреда
Не произносишь: «нет» или «да».
Дышит покоем утренний снег
Тут человек, там человек
Воет метель и идёт сюда
Нету следа его, нету следа!
Жалкий ребёнок! Дитя суеты!
Так до седин и не ведаешь ты
Истину эту запомнить пора
След остаётся лишь от пера!
Господин Лютин: Очень красиво.
Автор: Спасибо огромное. Но в нашей современной поэзии найдётся множество людей, которые пишут действительно стоящие вещи и раскритикуют эти строки в пух и прах! И, между прочим, будут правы.
Господин Лютин: Я не поэт, но искренне уверен, что это очень красиво.
Автор: Владимир Владимирович, вы ведь тоже работаете в творческой сфере. Может быть вы не только учите, но и изобретаете сами собственные движения для танца?
Господин Лютин: (тихо, почти шёпотом, наклоняясь к автору): Я вам скажу по секрету: я разработал вариант собственного арабского фламенко.
Автор: (восхищённо): Так что же вы молчите?! Давайте попробуем!
Господин Лютин: Только не говорите об этом никому в группе. Не хочу чтобы… все знали об этом.
Автор: Как скажете. Я никому ни слова.
Звучит музыка для парного арабского фламенко. Господин Лютин и автор разучивают движения.
Явление 6
Большой танцевальный зал. Господин Лютин один.
Господин Лютин: Удивительная девушка! Не такая как все. Не думает о нарядах, косметике, дискотеках и ресторанах…А ведь как старается, чтобы всё стало пластичным и мягким! Должно быть и дома отрабатывает каждое движение. И ведь какая внимательная к деталям, не часто это встретишь среди молодёжи. Все в основном желают успешного результата как можно скорее. А она терпеливая, идёт к своей цели медленно, но уверенными шагами. А стихи? Есть над чем задуматься. Умная, симпатичная. Быть бы мне помоложе… Да впрочем что уж тут! Я всё равно желаю ей счастья, чтобы всё что она задумала получилось! А действительно, что же такое творчество? Никогда об этом не задумываешься. Вот живёшь и живёшь, работаешь с творческим материалом и словно не замечаешь этого. Каждый день похож на вчерашний. А ведь этого не должно быть! Нужно замечать каждую деталь, как всходит солнце, как блестит на траве роса… И незачем этого стесняться и всем рассказывать, что ты взрослый и занятой человек, что тебе некогда и ты на работу опаздываешь. Не надо лгать. Тем более самому себе.
Явление 7
Комната автора. Горит свет, выключен ноутбук, автор стоит у стола и рассуждает.
Автор: Как появляется замысел? Из чего он соткан? Что пробуждет новые мысли, которые так безумно надо запечатлеть, вытиснуть впечатлением? Для чего, а главное для кого творить? Зачем писать стихи или рисовать картины? Творчество – это великое напряжение души. Как молитва когда она настоящая, от сердца... Творчество – это напряжённый, систематический, неустанный труд. Труд в удовольствие, ведь радостно делать что-то просто потому что тебе сам процесс нравится, хочется это делать, писать, создавать новые образы, новые ситуации, сущности и события. Писать. Никого не поучая и не приучая читать себя.
Конец