Накануне отъезда
Накануне первого дня — перелётов из Зальцбурга в Вену, затем из Вены в Москву и, наконец, из Москвы в Казань, - у меня как всегда был полный цейтнот: 14 сентября я делала экскурсию для русскоязычных гостей свадьбы из Леопольдскрона. Свадьба была «международная» - жених из Австрии, а невеста из Украины. Отдельным кружком у памятника Моцарту стояла австрийская родня и гости, чуть поодаль — несколько человек явно не владеющие иностранными языками. Их было меньше предполагаемого количества и я решила зайти в наше центральное Информационное бюро для туристов. За неделю до поездки в Татарстан мне позвонили из Елабужского Музея-заповедника и попросили провести для коллег мастер-класс по экскурсионному обслуживанию. Я провернула за неделю в голове несколько сценариев, убедилась, что всё равно придётся отталкиваться от реальности музеев и охранной зоны в Елабуге (сайты в интернете обещали сверх интересный объём), и решила запастись нашими материалами для туристов как наглядным пособием.
Пока я отбирала с сотрудниками Информационного бюро планы города, буклеты, программы и журналы для демонстрации (и уже мысленно сгибалась под тяжестью чемодана), у памятника стало заметно оживление: к австрийской группе подошла коллега. Она была в трахтене и с палочкой, которую венчала синяя бабочка (=жених). Со стороны невесты гостей прибавилось и, как только я подошла и представилась, мне тоже вручили палочку с розовой бабочкой. Самих виновников торжества не было — они готовились к завтрашнему главному дню в своей жизни. И я подтвердила своей группе, что лучшего свадебного праздника, чем во двореце и парке в Леопольдскроне, трудно пожелать. Мы дожидались ещё одного человека (кто-то прилетел вчера, кто-то сегодня утром, а другие были только что с поезда из Мюнхена — все впервые в Зальцбурге), и не теряя времени я напомнила всем историю дворца для любимого племянника архиепископа, рассказала, как счастлив был в этом дворце режиссёр Макс Рейнхардт, как его вдова передала после его смерти в Нью-Йорке весь комплекс американцам под «Американский семинар в Зальцбурге», как Голливуд в 1965 году снимал там часть сцен фильма «Звуки музыки» и как там завтра они все будут праздновать рождение нового семейного счастья.
Рассказывая всё это, я поймала себя на мысли, что не работаю в обычном режиме, а как бы со стороны смотрю на всю ситуацию: вот кто-то устало припал к ограде памятника, несколько мужчин были явно голодны (через 2 часа всех ждал ужин в ресторане), мама с дочерью (модницы с иголочки) были уже с фирменными пакетами, очаровательная девушка из Киева с раннего утра обежала все музеи и поднималась в крепость — она рвалась пересказать всё, что ей понравилось и что она теперь знает о городе; в соседней группе переодически вспыхивал и затихал смех — коллега что-то шутя повествовала о Моцарте, один милый пожилой мужчина из их стана приблизился к нашему и улыбаясь, воздев руки в сторону памятника, со значением проговорил «Мо-царт!», а потом что-то начертал пальцем в воздухе и не менее значительно пропел «му-зик». Мы все ему дружно закивали, а девушка-энтузиастка скороговоркой зачастила «знаем-знаем-Дон-Жуан-и-все-они-такие...». После моего перевода мужчина сказал «О!» и довольный отошёл к своим: дипломатическое наведение мостов явно состоялось.
Вот именно в этот момент я поняла, о чём буду говорить с коллегами в Елабуге. О том, что мы все очень разные — по культуре, по возрасту, по опыту, по возможностям, по интересам и по всем другим многочисленным «по» и что мы все по сути удивительно похожи, по своей человеческой сути. И когда мы вместе собираемся по любым поводам, именно эти поводы объединяют нас в определённую группу и награждают общей ролью — вот мы родня и друзья, а вот мы туристы, а вот мы те, кто знает Моцарта... Я улыбнулась своим мыслям и произнесла детскую присказку австрийцев: Огурец есть огурец, есть огурец, есть огурец! (Человек есть человек, есть… и так далее).
- Я вам это покажу в доказательство в конце прогулки, - пообещала я группе. А девушка-энтузиаст захлопала в ладоши:
- Я знаю-знаю-где-это-я-уже-видела-это-сегодня!
Переложив тяжёлую сумку с «туристической базой данных» в другую руку и водняв над головой розовую трепещущую бабочку, я поплыла с моими чудесными свадебными гостями в зальцбургские просторы.
На следующий день меня ждали два заказа и я обречённо смирилась с ночным сбором чемодана перед вылетом. Ранний утренний заказ был для медиков-фармакологов, которые работали на конгрессе фирмы EVER. В фойе отеля все сидели и стояли группами, уткнувшись в мобильники. Русскоязычных гостей было около 70 человек и нас заказали троих, по 23 человека на одного гида. У кого-то в программе (как и у меня) стояло время начала в 9:00, а кто-то говорил, что вниз всех приглашали к 9:30. Меня в 11:30 ждали другие туристы и мне нетерпелось начать. Я попыталась «сколотить» нужную по объёму группу, но не тут то было: Узбекистан и Таджикистан были своей стайкой, а москвичи-питерцы тусовались перед отелем, курили, балагурили, но смешиваться ни с кем не собирались. И тут меня снова пронзила догадка накануне вылета: ведь пока я встречалась и общалась с нашими дорогими гостями из Елабуги у нас в Зальцбурге, они все были для меня нашими — россиянами. И хотя я чувствовала их единение между собой в другой культуре, она — их реальная билингвальная культура и богатство опыта, мне неведомого, — никак не проявлялась. Другое дело у них дома, где мы будем в гостях: вот русские (или самые разные другие этносы), а вот татары на своей исконной земле, со своими вековыми корнями и традициями, с мощной и красивой религией. Как это будет? Как это сосуществует?
Я с грустью посмотрела на толпу у дверей отеля, встряхнула головой, отгоняя мысли о профессиональном братстве, бросила клич-вызов к началу экскурсии для всех, кто уже готов к прогулке, и повела за собой группу в 12 человек. Я старалась говорить медленно, плавно и иногда дублировала информацию параллельным синтаксисом. Я ловила в лицах и глазах моих туристов — докторов наук, заслуженных врачей и специалистов, профессоров — внимание и понимание аргументов, каждый материал был очерчен точной идеей «ради чего об этом здесь», потом шли два-три доказательства или примера, потом связка к следующему объекту-теме. Через полчаса в нашу группу примкнули другие медики, а через час мы плыли полным составом. Куратор от фирмы ждала нас к 11:00 в ресторане и удивилась, что нас так много. Кто-то из коллег привёл троих, кто-то пятерых — остальные разбежались по магазинам.
Вторую экскурсию я вела для супругов-интеллектуалов. И хотя они были оба технари, мы так быстро распахнули наше единое пространство ценностей, так бережно проводили аналогии с дорогими нашему внутреннему миру именами и событиями, что душа наслаждалась и улыбки сияли: мир во всех его срезах «здесь и там» был к нам благосклонен и дарил радость взаимопонимания. Взаимопонимание — опять застучало в голове: где, с кем, как... Если даже одно и то же слово один понимает как манну, а другой — как оскорбление. И неведомые мне коллеги с волжских и камских берегов древней земли уже задавали в моём воображении такие вопросы, на которые я не решилась бы отвечать с ходу.
Спала я чуть больше часа. Чемодан был неподъёмен (просто ты отвыкла от тяжестей — успокаивала я себя), к 6:30 я уже стояла в зале регистрации аэропорта, через минут 15 вся группа была в сборе. Нас было 10 человек. За четыре месяца до поездки благодаря Бруно (главному организатору) мы все перезнакомились. С кем-то я в течение 2-х месяцев занималась русским (сама мечтая хоть что-то понимать и произносить по-татарски), с кем-то мы обсуждали закупку подарков. Вся «дорожная» часть нам обошлась в 400,- евро на человека (это три перелёта в один конец и три обратно), такси-минибус от аэропорта до гостиницы в Казани и такой же в конце стоил 32,- евро, гостиница в Казани стоила 30,- евро в сутки, а ужин или завтрак от 5 до 10 евро. В Елабуге нас пригласили жить и поили-кормили бесплатно. Так что вся поездка нам обошлась в 500,- евро на человека плюс подарки-сувениры. Почему-то я решила привести эти цифры — вдруг кому-то пригодится.
Состав группы — это прежде всего люди так или иначе связанные с военными и административными кругами Зальцбурга: бывшие офицеры, бывшие чиновники городского управления, бывшие директора банков или отелей, бывшие педагоги гимназий или университета. Их всех объединяет интерес и участие в работе Военно-исторического музея Зальцбурга и почти все уже на пенсии, но ведут очень активный образ жизни. Самому молодому солдату-подрывнику инженерных войск было 46 лет. По ходу повествования я познакомлю вас с ними поближе. Ну а Бруно, о котором я уже писала в предисловии, — мой бывший студент из Института Славистики Зальцбургского университета и давнишний добрый друг нашей семьи.
Бруно звал меня в Татарстан уже в третий раз. Мне очень хотелось совершить это путешествие, но почему-то предыдущие две поездки были дорогими под 800,- евро и для меня это было много: или моя поездка или отдых на море всей семьи. Но в этот раз я сказала себе «да» — не важно, во сколько это обойдётся, ведь я могу никогда больше туда не попасть, никогда больше не узнать и не почувствовать, что с ней происходило в эти последние дни, на что смотрели её глаза, к чему прикасались её руки. Я ехала на встречу с ней. С Мариной. Моим маяком была Цветаева.
ВСТРЕЧА
(перед поездкой в Елабугу)
Жду день и час,
когда пойду стопами
её последних горьких снов,
и маленький отрезок
бездны рая уйдёт со мной,
где кончилась любовь.
(31.08.18)
01.10.2018
(продолжение следует)