М.М.КИРИЛЛОВ
МАЛОИЗВЕСТНЫЙ ЛИТЕРАТУРНЫЙ МУЗЕЙ
Авторский очерк
Оказывается, условно уже несколько лет существует некий малоизвестный литературный «музей» из нескольких тематических книжных «галерей», принадлежащий столь же малоизвестному, но вполне реальному автору. Ему хотелось бы рассказать о своём творчестве.
Сам он уже весьма старый военный врач, давно вышедший на пенсию. В своё время он 43 года отдал службе ещё в Советской армии и полвека работе в различных педагогических и больничных учреждениях. Много повидал и пережил за свою жизнь
В медицине он остаётся и сейчас, в основном, поскольку до сих пор активно работают его ученики, но в последние годы увлёкся писательством. Это главным образом художественная публицистика. Он - самоучка. Он – то, что он есть, со всеми недостатками самоучки. Он это хорошо понимает. Как и всякому автору, ему хотелось бы встретиться с теми, кто, возможно, столкнётся с его работами. Всё-таки, более 20 лет творчества, пора оглянуться. Чем бы он поделился? Ему слово.
«Поговорим о моём литературном творчестве, каким бы оно не сложилось. Прежде всего, о самой потребности писать и манере работать.
Пишу я не только о чём-то своём, что естественно, хотя и необязательно. Однако, пишу непременно только о том, что видел, понял и запомнил сам. Писать о том, чего не видел, не умею. Сказывается, что я - писатель-самоучка. С чужих слов, со стороны, как бы от третьего лица у меня писать не получается, да и не интересно как-то. Не сочинитель, одним словом. Великими сочинителями восхищаюсь, конечно. Сам я, возможно, немного живописец пера и публицист.
Особенность не в воспроизведении того, что я увидел когда-либо раньше, а в свойственном мне с рождения, казалось бы, бесцельном запоминании окружающей жизни впрок. Запоминаю ведь не специально, не потому, что знаю наперёд, что пригодится. Но всё равно, как бы про запас, в «копилку». Запоминалось и всё тут. Труда это не составляет, но многое оказывается ненужным, ни сразу, ни потом.
Ну, просто ходячий фотоаппарат с фотохранилищем! Ведь многие годы я и не думал вовсе, что когда-либо буду заниматься литературным трудом, и всё это ещё может пригодиться (писать-то я стал только после 60 лет и, естественно, только по памяти). Но в семье помнили, что когда в 1 классе школы меня заставляли читать заданные на дом тексты, я почему-то отказывался и говорил, защищаясь: «Я не буду читателем, я буду писателем!» Не больше и не меньше.
Пишу я всегда как бы для себя, так как мне хочется и мне кажется, что когда я пишу, я, словно живу радостнее, да и при этом лучше работает голова (а в пожилом возрасте это особенно важно). При этом совершенствуются писательские навыки, и воспитывается взыскательность. Пишу для себя, но не о себе, это было бы неинтересно, пишу, скорее, как передатчик - через себя для других. Было бы, что передавать и умение это делать.
Иногда мне кажется, что это вовсе не я пишу, а кто-то во мне. Я знаю, что это бывает и у других. Словно, какой-то волшебник поселился в голове. И в эти минуты образы и мысли текут свободнее, чем обычно, легко рождая слова. «Кладовая» моей памяти в такие минуты становится более объёмной и щедрой, более открытой для творчества. Залезай в «кладовку» и бери из неё целыми горшнями. Но так бывает не всегда и не сразу. Говорят, же слово не воробей, вылетит, не поймаешь, но бывает, что если оно и не вылетит, его тоже можно не поймать, спрячется где-то. Трудная работа.
Об объективной значимости возникающих творческих находок, пока они не вырвались из меня, я не думаю. Просто чувствую, что получилось или не получилось. Радуюсь, если получилось. Наверное, точно также как плотник или скульптор. И только, когда созданное «творение» становится вещью для других, приходит осознание его истинной значимости.
Интересно, что желание переделывать уже «рождённое» дитё, как правило, не возникает. Проще нового «ребёночка» родить. Если «дитё» всё-таки живёт, то и пусть живёт, какое есть. Это – как при обычных родах. Любовь-то была. И то, «что было, как говорят, то и полюбила». Мёртворожденных не было.
Но, конечно, пишу я всё-таки для возможного читателя, предполагаемого или, чаще, неизвестного мне. С волнением предлагаю рождённую продукцию для чтения другим. А насколько существенно и интересно это другим, это уж как получится. Значительные удачи не часты и необязательны. Но бывает, неплохо получается. Но всё равно, «зачатие, вынашивание и литературные роды» для меня гораздо важнее того, как моему «ребёнку» потом будет «в людях». Правда, уж совсем плохоньких вроде и не было.
А вот читатели всякие были. К их мнению, особенно о мастерстве творческих результатов, я, конечно, прислушиваюсь, но особенно не переживаю. Особенно, если рецензия читателя оказывается не по существу, а сводится к констатации того, что «и мы с Васей там тоже были». Были и были. Бывает, что читатель ещё и не стал настоящим читателем, а уж метит в прокуроры. В этих случаях в диспуты стараюсь не вступать. Обычно это бывает, когда предлагаемая дискуссия имеет отношение к обсуждению широкой темы того или иного очерка. Я же всего лишь очерк пишу, а не раскрываю всю его тему целиком или проблему вообще. Я не против всякого иного понимания темы, но я же не аналитик существующих проблем. Такой читатель часто спорит сам с собой, и я ему помочь не могу. Обидно, что молодёжь читает мало Они – это мы, только они этого ещё не поняли.
Глаза видят плохо, поэтому в последние годы не читаю даже любимого Чехова. С лупой много не почитаешь. Если всё-таки приходится возвращаться к чтению своих прежних работ и перечитывать их, обычно можно найти в них что-то, что можно было бы написать лучше. Но ничего уж не переделываю. Хоть и «отрезанный ломоть», но ведь живёт же. Сам же процесс творчества (бесконечная и трудная работа над словом и слогом) всегда в радость.
Прожил 85 лет, но как литератор пишу и публикуюсь только в последние 22 года из них. За это время уже более двух сотен моих работ вышло из печати в составе 50 отдельных книг. Очерки, рассказы, повести, исповеди, памфлеты, реплики, зарисовки, путевые заметки, афоризмы, шаржи. Стихов не пишу. Много это или мало, я не знаю.
Потребность работать у меня есть всегда, но, думаю, что это не графоманство, так как сам процесс творчества для меня всегда важнее его результата. И никакого цитирования или заимствования. Думаю, что не исписался и ещё многое могу. Эта, скрытая от постороннего взгляда, творческая, работа, скорее, некое самоудовлетворение или, если хотите, «счастьеманство», добыча счастья. От счастья ведь никто не отказывается.
Это всё так, но на самом деле счастье писателя всегда трудное счастье, спорное, часто неразделённое и даже безответное. Врач тоже счастьем обычно не обделён. И мне как врачу многим людям в своё время удавалось помочь, но тогда и успех и неудача чаще были коллективными и предполагали заинтересованность больного. А писатель всегда работает в одиночку и его нередко огорчает невостребованность и даже необязательность его труда. Кстати, за двадцать лет литературной работы я не продал и двух своих книг, не потому, что их не покупали, а потому, что не продавал их, а только дарил.
Если вдуматься (я отвлекусь немного), жизнь часто только кажется такой праздничной, как, к примеру, наша саратовская волжская Набережная Космонавтов в дни каких-либо городских торжеств, а обычно она пуста как эта же набережная в дождливый и холодный октябрьский день. Мрачно здесь и ни души. Одиноко плывут тогда мимо неё унылые грузные теплоходы, как в той песне, «совсем не так, как поезда».
И другое. Я по себе замечаю, теперь редкий гость навестит тебя просто так. Устарел. Чем твоя жизнь не пустынна, как уже упомянутая, дождливая набережная? Все постоянно заняты. Настоящее у всех действительно переполнено, но обычно как-то торопливо и мелочно. А будущего у многих совсем нет, и, кажется иногда, что оно сулит им разве что сообщение ещё об одном, очередном, безответно сбитом самолёте. Вот и приходится в эту жизненную «непогоду» добывать своё счастье самому, не рассчитывая на даровое счастье.
Писатель, пусть даже не всегда удачно, может быть, и не всегда компетентно, но всё-таки должен приносить пользу людям. Это я о своём скромном писательском труде и счастье. Это всегда борьба, в том числе, с самим собой. А жизненная «непогода» будет всегда. Жизнь ведь не Невский проспект.
Есть некоторые давние мои читатели, которые помнят о моих работах лучше, чем я, и даже ждут продолжения моего творчества. Но есть и такие читатели, которые относятся к моему творчеству настороженно, находят меня недостаточно эрудированным в ряде вопросов, или даже не понимая вообще, зачем мне это нужно. Я для них и не писатель вовсе, а всего лишь сосед по этажу.
Написанные мною работы обычно печатаются в местных типографиях «Полиграфист» и «Фиеста» и, иногда, в издательстве «Нормедиздат» в С-Петербурге, с хорошим дизайном (В.А.Ткаченко). Такой вот самиздат за свой счёт. А разве у нас возможна иная публикация? Почти все мои произведения за 20 лет уже разошлись. Некоторые даже переиздавались и разошлись. Подарить подчас уже нечего, всё роздано.
Есть и несколько газетных и журнальных перепечаток. Тираж изданий различен: обычно мал - от 100 до 400 экземпляров. А в газетном варианте он доходит даже до нескольких тысяч. Но в Прозе.ру в Интернете (начиная с 2009 года) все мои работы представлены и сохранились (к нынешнему сентябрю более 23000 прочтений). Собственно, это и есть моё «книгохранилище». Не мало. Как говорится, совесть надо иметь.
Темы для моих работ всегда выбираю сам. На заказ никогда ничего не пишу. Часто их выбор оказывается случайным для меня (вспомнилось, прозвучало рядом, взволновало, возмутило). А по сути, на самом деле, это действительно отражение во мне тех серьёзных испытаний, которые переживает моя страна, и в которых иногда приходилось участвовать и мне самому. Это отклик на происходившие события, и протест обычного советского человека, вызванный предательством бывших псевдо-коммунистов, а ныне «строителей» нашего гибридно-буржуазного государства, а часто это проявление раненой любви к прежней советской Родине и суд над её предателями.
Конкретные темы работ относительно случайны и иногда неожиданны, но не случаен их моральный и политический источник.
В результате многолетних трудов у меня и получились (громко сказано) галереи собственных литературных произведений. Действительно, хоть музей открывай. И ничего случайного. Судите сами.
В 80-десятые годы побывал я в Ярославле, в Иркутске и на Байкале. Красота и значительность этих и других мест поразили меня, и с тех пор появились такие мои сборники очерков и рассказов, как «Незабываемое», «Города и веси», «Наш Крым», «Украина: прошлое и настоящее», «Прибалты», «Азиатский юг России (отрезанный ломоть») и другие. О сотне городов, сёл и деревень всей моей любимой Родины – Советского Союза, где мне пришлось побывать, в основном, в советское время. Не был я только в Киргизии и Таджикистане. Сопоставление советского прошлого и современного этих мест создавало богатую пищу для размышлений.
А позже были командировки и работа в госпиталях Кабула и Ташкента (война в Афганистане, 1987 год), Еревана, Ленинакана (Гюмри) и Спитака (землетрясение в Армении, 1988-1989 годы). Об этом в ближайшие же годы были написаны и опубликованы мои книги «Кабульский дневник военного врача» (1996 год) и «Армянская трагедия. Дневник врача» (1996 год). На самом деле, никакие дневники мною тогда не велись, для этого не было условий, и всё было написано, как и всегда, исключительно по памяти уже по возвращении в Саратов.
В них был запечатлён весь ужас тех событий и страданий сотен пострадавших. Эти книги очень достоверны и уникальны. Мне удалось передать муки раненых и раздавленных людей. Мне было трудно писать об этом. Но это лучшие мои книги. Их прочитали уже тысячи читателей. Годы идут, а интерес к ним не убывает. И я периодически возвращаюсь к этим событиям. Удивительно, но никто за эти 30 лет ничего подобного об этом так и не написал.
Следующая галерея моих воспоминаний связана с историей моей семьи, жизнью моих давних предков - питерских рабочих, моих родителей, моём и моих братьев военном детстве, учёбе в средней школе и в Военно-медицинской академии и службе врачом в рязанском парашютно-десантном полку. Естественно, многие страницы я посвятил своим близким, учителям и товарищам. Я старался отдать должное всем, кто сделал меня человеком, врачом и коммунистом.
Среди книг этого ряда (1997 – 2018 годы) повести «Мальчики войны», «Школа», «Моя академия», «Врач парашютно-десантного полка», «Мои учителя», «Учитель и его Время» (о проф. Е.В.Гембицком), «Учителя, мои Ученики и наше Время», «Отдать должное», «Воспоминание об отце», «Город Быхов (вместе с мамой)», «Тётя Валюша», «Лиличка», «Детки и матери», «Профессор Н.А.Ардаматский», «Академик Н.И.Вавилов», «Мурочка» (о проф. М.Я.Ратнер), о терапевте С.Б.Гейро, «Патриарх отечественной терапии» (об акад. Ф.И.Комарове), о проф. М.С.Вовси, о проф. Л.М.Клячкине и др.
В 1991 году вспыхнула контрреволюция, разрушившая СССР. Возник и не проходит до сих пор и не только у меня, а у миллионов советских людей протест, вызванный пришедшей к власти отечественной буржуазией. И уже в 90-е годы появились в печати такая моя книга, как «Перерождение (история болезни)» (5 выпусков, 1999-2006 гг.). Мои книги протеста выходят из печати регулярно и по сей день. «Красная площадь и её окрестности», о расстреле Белого Дома, «Информационная война», «Львов», «Гибридное время», «Воскресший полк», «Преодоление» (2 тома), «Слёзы по Сталину», «Идея общенационального единства и буржуазная пенсионная реформа», «Наши иноземцы», «Рабочие коммунисты Поволжья», «Потери и обретения», «Наши враги», «Мы были и мы будем», о сопротивлении на Донбассе и др. (2008-2018 гг.). Названия книг говорят сами за себя. Читают их охотно, особенно рабочие и заводские пенсионеры, да и вообще советские люди, которых всё ещё очень много.
Особняком стоят книги, объединённые общей темой «Мои больные» (2009-2018 гг.). Это собственно сборник очерков и рассказов «Мои больные» (в 5 выпусках), «Врачебные уроки», «Ленинград. Театральная площадь», «Боткинская кафедра», «Госпиталь на Суворовском проспекте», «Пропедевтика», «Кафедра детских болезней» и др. В них я написал о сотне леченных мной больных людях и о врачах в больницах Ленинграда, Рязани, Самары, Кабула, Еревана, Саратова, где мне пришлось работать полвека. Причём было написано именно о больных людях, а не только об их болезнях. Эта серия книг особенно популярна среди врачей и студентов-медиков и практически нужна им.
Несколько книг были написаны на философские и психологические темы, а именно: «Афоризмы и зарисовки», «Примеры полуреальности», «Поздние птицы», «Незаметные люди», «Искусство сострадания», «Скошенная трава», «Старость», «Жалость», «Случайный риск», «Кладовая памяти», «Кладовая творчества», «Уход в никуда», «Улица Сходненская». «Можно ли объять необъятное» и др.
Привлекала меня и религиозная тема («Церковь в моей жизни», «Многоликая жизнь», «Иисус Христос», «Новый Иерусалим», «Петергоф», «Посёлок Переделкино», о Немецком (в Лефортове), Ваганьковском и Новодевичьем кладбищах в Москве, о Свято-Сергиевой Лавре («Загорск»), о ските Святого Саввы в Звенигороде и Александро-Невской Лавре в Петербурге).
Есть и памфлеты: «Портрет шута». «Наши либералы», «Пустышка с сахарными зубками», «О клубничном этапе в развитии марксизма в России». Прототипы угадываются.
Действительно, получился целый виртуальный литературный «музей» в составе нескольких условных тематических залов.
Что объединяет и определяет всё моё литературное творчество? Мой дед, Иван Григорьевич и бабушка, Аграфена Семёновна Кирилловы, в 1902 году участвовали в известной Обуховской обороне в Петербурге и всю жизнь проработали на военных заводах в посёлках Ржевка и Пороховые. Там они и умерли от голода во время ленинградской блокады. Мой отец, Кириллов Михаил Иванович, тоже начал работать учеником слесаря на «Большевике» (Обуховский завод), в 1918 году вступил в только что созданный тогда комсомол. В 1928 году стал членом ВКП(б), окончил Военную академию связи им. С.М.Будённого и во время войны руководил производством снарядного завода в Москве. Мама, Мария Аркадьевна, беспартийная, была учителем младших классов. Все мои Учителя были коммунистами и многие из них фронтовиками.
Мы, трое сыновей своих родителей, тоже уже полвека в коммунистической партии (с 90-х годов в Рабочей Коммунистической партии).
Какие же книги я должен был и мог написать, унаследовав революционную историю своей Родины и своей семьи! Я и пишу об этом, потому, что это имеет прямое отношение к моей жизни и творчеству. Я принадлежу советской власти, и всю сознательную жизнь просто отдавал и отдаю должное тем, у кого занял. И здесь тоже нет ничего случайного.
Жаль, что не только Чехова и Толстого, но и собственные книги читать теперь могу только с лупой и понемногу. Правда, компьютер, мой друг, с его возможностью увеличения, и писать, и читать выручает пока.
А читатель найдёт мои книги, несмотря на их малый тираж. Да я и не один такой. Так что не во мне дело. Дело не в том, что эти книги написал я, а в том, что они написаны. Мой девиз: живём дальше, что я и стараюсь делать.
Ну, как? Побывали в «музее»? Побродили по его «залам»? Убедились в определённом структурировании результатов творчества автора по мере совершенствования его работы? Это уже, пожалуй, даже целые главы и о Родине, и об Афганистане и Армении, и об Учителях и профессиональном росте, и о буржуазной контрреволюции и уничтожении советской власти, о буржуазно-гибридной современной России, о больных людях и о различных философских проблемах. Музей? Конечно, это преувеличение. Но ведь и не шалаш. Да и это не зазорно. Написал же великие книги Ленин в известном Шалаше в Разливе (шутка)… И мне уже есть что показать. И потом, ведь всё ещё впереди. Какие наши годы.
Теперь впору обратиться и непосредственно к самим моим книгам. Но это уже по желанию, если оно появится, и по интересам. Начиналось-то когда-то с трёх книг на полке, а дошло до пятидесяти томиков в 2018 году. Публикации ждут и новые, уже готовые, мои книги.
Прошли годы, и в один прекрасный момент прекратилась клиническая, педагогическая и научная деятельность кафедрального коллектива, в котором я работал и которым руководил. Дело в том, что в 2010 году власти закрыли и наш институт, и нашу кафедру с сорокалетней историей. До двух сотен сотрудников института были тогда уволены, оказавшись без работы, или были вынуждены преждевременно уйти на пенсию. Ущербное время. Выживали, как могли. Кто был помоложе, устроились на другую работу, старики погрязли в пенсионной бедности и заботах о внуках.
Оставшись без каких-либо внешних ресурсов, мне, военному пенсионеру, благодаря успешному писательству, которым я увлёкся ещё раньше, удалось как-то сохраниться в то время, и, даже, как всем известному барону Мюнхгаузену, ухватившись за собственные «волосы», вытащить себя из трясины неизбежного пенсионного увядания и старческой бесполезности. Память о собственном богатом прошлом стала моим неожиданным внутренним ресурсом и превратилась в очерки, рассказы и повести. Моя активная жизнь продолжилась, и, возможно, несколько скрасила жизнь другим. Их отзывы это подтверждают. «Музей» с тех пор пополнился. Живём дальше?
В завершение в интересах большей точности сведений приведу список основных своих трудов.
ЛИТЕРАТУРНЫЕ ТРУДЫ М.М.КИРИЛЛОВА
(1996 – 2018 годы)
Кабульский дневник военного врача. Саратов. 1996. 67 с.
Армянская трагедия. Дневник врача. Саратов. 1996. 60 с.
Мои учителя. Саратов. 1997. 40 с.
Незабываемое. Рассказы. Саратов. 1997, 113 с. 2014, 114 с. (2-ое изд).
Перерождение (история болезни). Выпуски 1,2,3,4,5. Первое издание 1999 – 2006 гг. Второе издание 2015 г. Саратов.
Учитель и его Время. Саратов. 2000, 2005. 150
Мальчики войны. Саратов. 2009. 58 с. 2-е, дополненное, издание. Саратов, 2010, 163 с.
Врачебные уроки. Саратов. 2009. 52 с.
После войны (школа). Саратов. 2010, 48 с.
Моя академия. Саратов. 2011, 84 с.
Статьи о Н.И.Пирогове и С.П.Боткине, о моих учителях (М.С.Вовси, Н.С.Молчанове, Е.В.Гембицком, С.Б.Гейро, В.В.Бутурлине, М.Я Ратнер), о моих учениках и больных– на страницах журнала «Новые Санкт – Петербургские врачебные ведомости» за 2000 – 2015 годы.
Врач парашютно-десантного полка. Повесть. Саратов. 2012.
Мои больные. Сборник рассказов. Саратов. 2013г.
Многоликая жизнь. В том числе, глава «Тени недавнего прошлого». Саратов. 2014, 150 с.
Красная площадь и её окрестности. Саратов,
2015, 117 с.
Детки и матери. Саратов. 2015, 107 с.
Цена перерождения. Саратов. 2016, 43 с.
Портрет шута. Красное ТВ. 2016. 2 .
Города и веси. 1,2 и 3-й сборники. Саратов, 2016. 320 с.
Афоризмы и словесные зарисовки. Саратов, 2017, 40 с.
Путешествие продолжается. Саратов, 2017, 80 с.
Примеры полуреальности. Саратов, 2017, 150 с.
Учителя, Ученики и их Время. Саратов, 2017, 45 с.
Наши иноземцы. Проза Ру. 2017.
Пульмонологи России Саратов. 2017, 50 с.
Поздние птицы. Саратов. 2017, 100 с.
Русофобы. Саратов. 2017, 20 с.
Воспоминания об отце. Саратов. 2018. 130 с
….Потери и обретения, Саратов, 2018, 100 с.
Наши враги. Саратов, 2018, 80 с.
Сохранившие счастье. Саратов, 2018, 20 е.
Наш Крым. Саратов, 2018, 80 с.
О прошлом и настоящем. Саратов, 2018. 100 с.
Мы были и мы будем. Саратов, 2018, 70 с.
Слёзы по Сталину. Саратов, 30 с.
Идея общенационального единства и буржуазная
пенсионная реформа. Саратов, 20 с.
Труды М.М.Кириллова помещены в Интернете, в Прозе ру, Михаил Кириллов.