Прошло много лет. Как-то в конце мая по Даниловской слободе похаживал уже немолодой мужик. Он был угрюм, в поношенной одежде, правую его щеку рассекал рубец. В густой бороде можно было разглядеть несколько седых волос.
Мужик подошел к калашнице, чтобы купить свежий теплый калач. Было видно, что он проголодался. Стоявшая рядом торговка квасом, дородная баба, противным голосом напевала: «Квасок! Квасок! За медный грошок!»
Мужик откусил кусок калача, посмотрел в сторону Москвы, потоптался рядом с постоялым двором у дороги, задумался было о чем-то, а затем развернулся и пошел в сторону уезда.
По сторонам Серпуховской дороги стояли кирпичные сараи, справа, вдалеке, на речке Даниловке работала мельница. За речкой Даниловкой путь лежал к Котлу. Сначала справа начиналась лощина - начало Гусиного оврага, где крестьяне иногда добывали камень для бута. Далее лежал Котел. Котел - это древнее урочище, которое расположено в окрестностях Поклонной горы. Эта гора находилась на Серпуховской дороге, у поворота в село Никольское Прончищева. У горы стояли каменные кресты. На Поклонную гору всходили путники, чтобы проститься с Москвой. Кремль и его соборы как раз были видны в вершины горы в ясную погоду. Котел – это и речка, за которой земли Даниловского монастыря заканчивались и начинались земли села Коломенского. Через неё перекинут деревянный мосток, а рядом шумит мельница. Котел – это также и деревня, расположенная сразу за речкой, на коломенской стороне. Появилась она недавно, сюда переселили нескольких крестьян из сел и деревень Коломенской волости. С тех пор, как прошло в Москве моровое поветрие, население волости сократилось вдвое. По этой причине её стали заселять крестьянами из других волостей. Поселили их и в Котлах. В деревне жили в основном непашенные крестьяне. Жили здесь и два смотрителя Даниловского моста. В деревне находился кабак, стоявший поодаль от других изб справа от дороги, у речки Котла на небольшой горе, которая как бы встала на пути и поэтому путникам приходилось объезжать гору слева. За горой уже начиналась деревня.
В кабак и отправился странник. Далеко за Москвой, в кабаках у больших дорог издавна ошивается всякий сброд. Мужик вошел в кабацкую избу, присел за стол и попросил у служки вина. За другим столом сидела компания из мужичка-бедняка, прохожих странников и нескольких местных крестьян. Бедняк здесь часто ошивался, он занимал публику сказками, а те поили его вином.
- И вот взял Савка волшебный порошок, кинул перед собой и тут же перед ним встал конь его Сивка-Бурка. – рассказывал неторопливо мужичок. – Стукнул конь одним копытом – и перескочил через плетень, стукнул другим – и перескочил через овраг, а стукнул третьим и четверным – и вовсе исчез! Вот какому чародейству научил старый колдун Савку! И мальчонке, товарищу их верному, тот колдун помог царскую милость получить. Охотился как-то царь, а его любимый Гамаюн слетел. Послал он слуг своих верных, а они никак сыскать не могли. А тот соколик прилетел прямо к мальчонке, рядом с ним на веточку сел. Вот и понес он Гамаюна государю, о тот на радостях велел осыпать его золотом!
- А дальше-то что было с Савкой? Что стало с его полюбовницей? – спрашивали слушатели.
В это время к страннику подошла содержательница кабака, молодая приветливая баба, не то чтобы красавица, но обладающая простой, неизысканной привлекательностью. Такие женщины обычно сразу располагали к себе, так как держаться с ними можно было свободно.
- Ну, что странник? Я вижу, ты не знаешь, где заночевать и отдохнуть? Хоть у меня не постоялый двор, могу тебя приютить на время.
- Да боюсь, что заплатить будет нечем! – отвечал тот.
- Ничего! Потом отдашь!
Путник послушно пошел за кабатчицей, а рассказчик продолжал далее свой рассказ.
- Выдали её замуж за самого лютого мужика. Бил он её очень сильно.
Рассказчик выпил стакан вина, который ему налили и продолжил.
- И ладно бы за дело, а то так, не за что.
- Как это не за что? Разве не за что бить бабу? – возразил один из мужчин.
- А вот так. – продолжал рассказчик. – Посудите сами! Вышла она замуж честной девкой, с утра до вечера работала, ночью пряла до полуночи, наткала полотна на всю его семью да их же и обшила! На гулянки она не ходила, только в церковь по воскресеньям. А семья у него была жадная, все им было мало! Пусть до петухов, говорят, работает.
- Хорошая баба! Мне бы такую! – поговаривали слушатели.
- И так он её бил, что уже до царя доходить стало. Бьет, мол, мужик бабу свою не за что. Хотел уже царь посадить его в тюрьму, но только не до этого ему было, все-таки у него другие дела были, царские, государственные. И вот видит баба, что скоро помереть ей придется от побоев и решила она пойти к колдуну. И дал он ей опять волшебный порошок. Посыпала она им вилы и заговорила, чтобы вилы сами по себе мужа её убили. Так все и случилось. Только всё равно люди поняли, что это она его убила и приговорили её к казни.
Мужик сделал паузу, а слушатели раскрыли рты. Так им было интересно узнать, что же было дальше.
- ... закопали её на краю села, люди бросали копеечки на помин души. И тут вдруг загорелся царский амбар. Только не просто он так загорелся, это Савка пришел спасти свою полюбовницу. Выкрал он её и увез! Только всё равно (так говорили люди) не смог спасти, слишком поздно было! Говорят, закопал где-то вблизи, а сам и пропал, никто его больше не видел.
Мужик отхлебнул вина и закончил свой рассказ.
- А как же колдун? – поинтересовался один из слушателей. – Так до сих пор живет в Коломенском?
- Да нет! Узнал царь про такие дела и велел заточить его в темницу, чтобы другим неповадно было колдовать у него под носом.
- Так говорят, что и дядя царский того колдуна к себе приваживал.
- Нет, дядя его звал к себе, чтобы лошадей лечить, не был он повинен. Потом его царь обратно вернул из ссылки.
Странник вошел в горницу, огляделся. Кругом было прибрано и чисто.
- Хорошо тут у тебя, чисто! – сказал он кабатчице.
- У меня-то чисто, а вот ты грязный. Иди-ка ты в баню и помойся!
- Отчего же не помыться! Только скажи, как зовут тебя!
- Зовут меня добрые люди Аленой Игоревной!
Они пошли через двор, посередине которого лежали досточки, к баньке.
- Ну, раздевайся давай, тут уже все приготовлено! – скомандовала женщина.
Мужик с наслаждением поливал себя теплой водой, когда снова вошла кабатчица.
- Помочь чего не надо? Может веничком постигать? – спросила она озорно.
- Ну, чего приперлась? На мужика голого посмотреть? – дернулся от неожиданности гость.
- Да чего на тебя смотреть? Одни кости да кожа. Я по делу пришла, голову тебе натереть знамо чем.
Мужику пришлось покориться.
- Ой, жжет! – капризничал он.
- Терпи, атаман! – сказала Алена Игоревна.
Когда экзекуция была закончена, мужик вытерся и оглянулся.
- А одежа моя где? – спросил он хозяйку.
- Постирана уже! Чистую рубаху одевай!
Они вышли на двор, где девка лет восемнадцати с невыразительной внешностью неумело выжимала одежду.
- Ульянка! Ты чего как вареная курица! А ну погоди! – сказала кабатчица девке.
Она быстро подошла, взяла один конец мокрого белья и стала его выкручивать.
- Ишь какая проворная! – про себя заметил мужик.
- Да кто так выкручивает! – затем сказал он вслух.
Он тоже взял конец белья, выхватив его у девки, и стал выкручивать в другую сторону. Вместе они быстро справились с делом.
- Ну вот, теперь за день авось высохнет на солнышке! – заметила Алена.
- Кто это? – поинтересовался мужик, указывая на девку.
- Да это племянница моя, дочка брата, мать у неё померла, и она с десяти лет у меня живет. – ответила Алена.
Затем она отвела гостя в опочивальню и уложила его в кровать. Мужику показалось, что он сейчас где-то в родном доме, а рядом с ним, должно быть, его матушка. Он провалился.
Сначала ему снились родные края, деревня да поля, речка да овраги. А потом ему приснилась Марфуша в образе девушки.
- Савка! – говорила она нежным голосом. – Забери меня отсюда! Здесь холодно как в могиле! На волю хочу! Совсем ты про меня забыл!
Савка метался в холодном поту, когда его разбудила Алена.
- Да проснись же! Это сон!
Савка сел на кровать и стал креститься.
- Страшное что привиделось? – спросила его женщина.
- Покойница снилась.
- Покойница? Это она поминок просит. Сходи, закажи панихиду! И вот ещё: у меня ты можешь двумя перстами креститься, здесь все так делают. А на людях не забывай: тремя перстами!
- Можешь для меня что сделать? – обратился Савка к Алене. – Я тебе денег дам, а ты закажи панихиду в Даниловском монастыре, ну, как положено, по рабе Божией Марфе.
- Чего сам не закажешь? – спрашивала Алена.
- Да нагрешил я, зарок дал, пока молитвы не отчитаю – в церковь не пойду!
- А кто она тебе? Сестра?
- Нет. – Савка не смог соврать.
- Так должно быть жена?
- Нет.
- Так кто же? – не отставала женщина.
- Какая тебе разница? Пойдешь или нет?
- Всё сделаю! – ответила Алена. – Да только если не отпели, ничего не выйдет!
- С чего это ты решила? – удивился гость.
- Да знаю я тебя! Ты - Савка! Узнала я тебя по родинке над бровью, а так и не узнаешь!
Он делал вид, как будто ничего не слышит.
- Я из Нагатина, тогда еще маленькой была, ну и, конечно, была в тебя влюблена! Как я плакала, когда ты пропал, а твою невесту за злыдня выдали. А как на вас смотреть было любо! Мы, девчонки, глядели на вас как на царевича и царевну, такие вы были красивые! Слыхал, какие сказки про тебя дядька Ефимка сочинял? В колдуны тебя записали.
Савка молчал. Замолчала и женщина.
- Ну, чего ты жмешься? – обратилась она вдруг к нему насмешливо. – маленький что ли? Выйди из двери, поверни направо по сеням, там в конце нужник!
Савка ушел. На обратном пути в сенях его снова встретила Алена.
- Ну, чего ты за мной ходишь? По нужде уже нельзя выйти? – сказал он раздраженно.
- Да по делу я! – отвечала деловитая баба.
Затем случилось то, чего Савка никак не ожидал.
- Ну-ка тронь вот эту досточку посередине в стенке. Видишь, она откидывается? Полезай вовнутрь!
Сам не зная почему, Савка залез в какую-то тараканюю щель. Досточка встала на свое место.
- Ну и сколько мне тут сидеть скрючившись? – раздалось изнутри.
- Поместился? Сидеть можешь? Ну, тогда вылезай! - скомандовала женщина.
- В случае чего, можешь здесь укрыться! Не заметит никто, что тайник там.
- Это от кого же мне укрыться? От мужа твоего что ли? – спросил насмешливо Савка.
- Может и от него. Только сейчас он далеко, а когда вернется, поедет в Москву на Торг, где у него должность целовальника ... да и не муж он мне давно.
Савка засмеялся.
- Ну, ты проворная! Как всё тут себе обустроила!
После гостеприимная хозяйка накормила гостя. И тут Савка понял, что пришло время расплачиваться.
- Алена Игоревна! Ты не обижайся! Устал я что-то! – стал извиняться он.
- Я не малая, чтобы обижаться на это! – отвечала как ни в чем не бывало хозяйка.
- Что? И не обидишься? А зачем я тебе нужен? Сама говорила, что тощий!
- А не знаю я зачем, нужен и всё. – Алёна вздохнула. - А что худой, я тебя кормить буду, отойдешь!
Савка потянулся было к кувшину с вином, но Алена вдруг дернулась, схватила кувшин и сказала:
- Нет, не надо, кислое оно! Сейчас другое принесу!
Хозяйка выбежала из комнаты как угорелая, а Савка удивленно осмотрел на дверь, которая затворилась за бабой.
- Ульянка! Давай чарку! – крикнула она племяннице, вбежав на кухню.
Алена вынула какую-то щепотку из-за пазухи и насыпала её в вино. Затем начала что-то шептать.
- Тётя! А ты что делаешь? А? Чего? А меня научишь?
Ульянка так и крутилась вокруг тёти, а та торопилась обратно.
- Да отстань! Научу потом! Из-за тебя сбилась!
Хозяйка торжественно и с улыбкой вошла обратно в комнату, где сидел Савка, и протянула ему на блюде чарку с вином. Савка настороженно посмотрел внутрь чарки.
- Что-то пахнет чем-то! Пей первая! (а вдруг отравлено?)
Алена Игоревна отпила, не задумываясь. Затем выпил вино Савка. Он поставил чарку и стал смотреть пристально прямо в глаза бабе. Когда пауза стала затягиваться, та сказала:
- Чего глядишь? В гляделки решил поиграть?
- Да я спросить хотел! – начал издалека Савка. – Ты, Алена Игоревна, заклинание правильно сказала, а то что-то на меня твое любовное зелье не действует!
Алена сконфузилась и дернулась уходить.
- Да отстань ты! – кинула она обиженно.
- Ой, подожди уходить! – схватил её Савку за талию. – Вроде уже действует.
- Тётя! – раздалось из-за двери. – У Вас всё в порядке?
- Ульянка за дверью подслушивает! – обратилась Алена к Савке. – Иди работай!
- А если хозяин приедет, то как в прошлый раз поступить? – спросила Ульянка с легкой ехидцей.
- Не приедет хозяин! Далеко он!
Савка ушел на следующее утро, пообещав не забывать весёлую кабатчицу.
Прошло с тех пор некоторое время и по окрестностям поползли слухи, что завелись в овраге разбойники. Вроде как три человека. Грабили они только богатых, бедных не трогали. Да и богатых грабили так, слегка. Еду какую отнимут, денег возьмут, сколько найдут.
Да к тому же рассказывали, что любили эти разбойники озоровать, подшучивать. Один раз мужик Аникимко Васильев ехал в телеге из Котлов в Коломенское и заснул, а когда проснулся оказалось, что едет он задом наперед, потому что лошадь его оказалась не спереди, а сзади. В другой раз дед Фадейко Филонов вез курят из Заборья в Коломенское. Въехав на Кормовой двор, он вдруг обнаружил, что вместо курят у него в корзине сидят маленькие утята. Один раз у бабки Анфиски из Заборья стянул молодец курицу прямо со двора. Бабка кричала ему вслед всевозможные проклятия, а разбойничек уверял, что возместит после вдвойне. Через три дня бабка обнаружила у себя перед домом вместо курицы утку. Ахнула бабка и подумала, должно быть вслух, что хорошо бы было, если бы теперь вместо утки принесли бы ей гуся. На следующий день утка исчезла, а еще через день у бабки перед домом появился гусь. Бабка опять вслух заметила, что хорошо бы было, если бы кто-нибудь у неё гуся одолжил, а вернул ей кабанчика. Гусь также исчез через день, и бабка стала ждать кабанчика. Но через пару дней утром бабка обнаружила у себя вместо кабанчика опять курицу, которая бегала под её окном и кудахтала. Она опешила,а голос из-за дома сказал ей: "Погубит тебя жадность, старая!" Бабка решила, что то была нечистая сила.
Только один раз напугали разбойники попа церкви в Даниловской слободе, но он об этом никому не рассказывал. На Семик, когда происходило торжественное отпевание покойников на Убогих домах, уже после совершения обряда, поп пришел к себе домой и решил потрапезничать. В сенях его схватили какие-то люди и сказали, что пойдет он с ними. Он очень перепугался и стал слушаться их беспрекословно. От страха он даже на них не смотрел, поэтому, если бы потом его попросили опознать обидчиков, он бы не смог узнать их. На пустой дороге ему завязали глаза и стали везти по каким-то зарослям. Он подумал, что это лес. Батюшка уже приготовился к смерти. С него сняли повязку, разбойник был только один. Они стояли в каком-то овраге.
- Сейчас долг свой выполнишь! – сказал разбойник и голос его был ужасен.
- Да как же так? Я же не могу так ... – залепетал поп.
- Говорю тебе: будешь отпевать! Здесь она лежит ... Всё сделаешь как надо! И получишь за это вознаграждение!
Батюшка все стоял в нерешительности, как сказать разбойнику, что это не по правилам?
- Ну, молю тебя! Исполни обряд! – разбойник сменил угрозы на мольбы и стал плакать.
Через положенное время батюшку вывели опять с завязанными глазами из логова разбойников, проводили до речки Даниловки, а там и отпустили. Долго потом он находил серебряные монеты у себя на пороге.
Разбойники грабили в масках, но местные мужики узнали в одном из них Тимофея из деревни Новинок. А кто-то из старожилов пустил слух, что главарь шайки – это Савка, который сбежал много лет назад из Коломенского.
Уже наступила ночь, когда к кабаку в Котлах подошла троица. Было тихо в деревне, и только на окраине, у кабака тревожно стучала мельница вперемежку с журчанием воды. Из-за этих звуков случайные прохожие могли шум, доносящийся из кабака, принять за звуки, доносящиеся с речки Котла.
- Эй, Алена Игоревна! Открывай! Мы веселиться пришли.
Савка троекратно с расстановкой постучал в окно. Хозяйка открыла дверь, запустила мужчин и осветила помещение кабака.
- А гостинец принес? – обратилась она к Савке.
Савка отдал ей мешочек с деньгами.
- Медяки? Налоги медяками не заплатишь, серебра надо! – говорила недовольно она. – Разорюсь скоро! Не захочешь, а будешь ворованное брать.
- Не обижайся, Аленка! Это тоже деньги. – отвечал ей атаман.
Хозяйка тут же принесла питья и еды. Двое молодых парней весело уселись за стол.
- Только не громко здесь! И смотрите, как бы кто не пожаловал! – сказала Алена разбойникам и ушла с Савкой для своих дел.
- Хороша у Савки полюбовница! – сказал один из них, который был Тимофеем.
- Да и у тебя в деревне хорошая баба есть! – ответил другой, которого звали Андреем.
На улице послышались чьи-то шаги. Разбойники насторожились. Отворилась дверь и на пороге показалась среднего роста, в меру толстоватая баба.
- Фу ты! (как только унюхала-то!) Пронесло! Ты, Варвара Егоровна, нас так больше не пугай! – сказал бабе Андрей.
Баба подошла к столу и уперлась руками в бока.
- Я его дома с гостинцами жду, а он здесь деньги пропивает! – говорила она на повышенных тонах.
- Ну, чего ты! – оправдывался Тимофей. – Я к тебе шёл!
- Я тебе сейчас покажу: шёл!
И баба так грубо толкнула Тимошку в плечо, что тот чуть не упал со скамейки. На шум вышли Алена и Савка.
- Егоровна! Зачем ты так с ним! Он же только о тебе и думал! «Вот бы к бабе моей под бок!» - говорил. А ты его чуть не прибила! – посмеиваясь Савка. – Садись, лучше с нами выпей.
Алена налила всем вина. Компания веселилась до утра.
В другой раз разбойники ближе к вечеру также решили наведаться в кабак и к кабатчице. Но на улице их встретила Ульянка и сказала, что приехал хозяин и к ним нельзя.
- Это какой муж-то? - спросил Тимошка.- Который Алене Игоревне носом в грудь упирается? Я думал это её дедушка!
Сначала компания решила пойти в Даниловскую слободу, но потом поняли, что без денег им там нечего делать. Они пошли в обратную сторону по Серпуховской дороге, надеясь, что какой-нибудь запоздалый проезжий поделиться с ними едой или деньгой.
- Что-то жрать хочется! – сказал наконец Тимошка.
- Не надо было сразу все деньги пропивать и своей полюбовнице отдавать! – ответил Савка.
- Ну, куда идем? - спросил Андрюшка.
- Пошли в Кречетово, давайте из кречатен птиц повыпускаем! - предложил Тимошка.
- Ты чего? Там охрана какая, видел? Иди ты что, хочешь чтобы царь с печали помер? Вот у него крестьянин помрет, он горевать не будет, а птица улетит - волосы на себе рвать начнет! – рассуждал Андрей.
- На Чертановский волчий двор пошли! - сказал тут Савка. - Там, говорят, зверей в клетках каждый день кормят! Может и нам перепадет?
- Эх! Луна полная сегодня будет! Не пойдем на волчий двор! - произнес задумчиво Тимошка! - А вот из вас встречался кто с оборотнем?
- Знал я одного мужика, который рассказывал, что в деревне у них жил оборотень, в волка оборачивался ...- начал было Андрюшка.
- Хм, а я бабу-оборотня видал! - решил позабавить товарищей Савка.
- Как так бабу? Расскажи! Хоть не так голодно будет! - весь во внимании приготовился слушать Тимошка.
- А вот так! Остановилась мы с моим товарищем, молодым парнем, в Островцах, которые по дороге из Коломны в Москву. Так там в селе почти не осталось молодых мужиков!
- Как так не осталось? А кто остался?
- Одни мальчонки!
И от нечего делать атаман стал рассказывать байки. Островцы - это село между Боровским перевозом и Люберцами, там издревле находится большой постоялый двор, где останавливаются путники на отдых и на ночлег. Савка с товарищем зашли в одну избу, которую содержали две сестры - совсем молодые бабы. Одна постарше, лет двадцати, выглядела злой и очень недовольной, вторая помладше, лет семнадцати, напротив была веселой и жизнерадостной. Мужиков усадили за стол трапезничать, а сами хозяйки тоже уселись напротив с двумя мальчиками, лет двенадцати-тринадцати.
Савка и его приятель поглядывали с любопытством на женщин и спрашивали: "Это, верно, ваши братишки?" - "Нет, - отвечала зло старшая сестра, - не братишки!" - "Так видно это ваши племяшки или какие ещё родственники? - предположил Савка. "Нет!" - опять грубо ответила старшая сестра. Мужики уже стали теряться в догадках. - "А! Так видно это ваши сыночки! Ну, в смысле, пасынки!" При последних словах младшая сестра начала хохотать. "Нет! не сыночки!" - "Нет, не сыночки!" - сказала старшая сестра зло и залепила подзатыльник своему соседу. "А ну, не чавкай, недомерок!" - сказала она ему при этом. Мужики пришли в полное замешательство. "Это наши муженьки! - сказала наконец младшая сестра и опять начала смеяться. - Что ты с ним так грубо? - обратилась она к сестре. - Надо ласково: ешь, мой голубок! Может побыстрее вырастешь!" И младшая сестра поцеловала своего мальчика в темечко. Старшая сестра при этом сверлила глазами товарища Савки и хищно облизывала губы.
Затем хозяйки повели мужиков на ночлег. Младшая повела Савку, а старшая - его товарища, сказала она, что в одной избе они не поместятся. Савка спросил хозяйку, почему она такая радостная и совершенно не обеспокоена своим положением. "А чего мне не радоваться? Муж меня не бьет, это я его охаживаю, да к тому же и командую всем я!" "Погоди, - шепнул себе под нос её парень, который тащился за ними, - вот вырасту - ты у меня узнаешь, кто в доме хозяин!" "Ты чего там бормочешь?" - услышала бормотанье женушка, и муженек получил очередной подзатыльник.
Старшая сестра отвела товарища Савки на сеновал, при этом не спускала с него своих злых очей. Когда уже Савка стал отходить ко сну, к нему потихоньку пробрался его напарник. "Савка! - сказал он шепотом. - Уйдем отсюда! Я здесь не могу находиться! Ты её глаза видел? Она меня живого загрызет! Это не баба, - это волчица-оборотень! Ты чего думаешь, почему у них мужья малые? Больших-то всех уже перегрызли!" - "Ты чего, парень? Пули не боялся, н медведя ходил, а бабы испугался?" - "Так не баба это! Дай у тебя на полу посплю..." Здесь мужики затихли, потому что увидели, как к ним в открытое оконце заглядывает старшая сестра и глаза её сверкают в отблесках полной луны.
- Вот так вот. - закончил свой рассказ Савка. - Хорошо, что сбежал он, а я знал особую молитву от оборотней, а то - пропал бы ...
- Точно! Слыхал я, - сказал тут Тимошка, - что в Островцах у всех баб мужья мальчонки! Такое я и раньше слыхивал, только не так же, чтобы у всех ... Да и в лесу у них за селом есть урочище, называется оно "Волчьими воротами" ... теперь понятно почему ...
Тут они услышали звук приближающегося экипажа. Через некоторое время они поняли, что карету несут лошади, а кучер держится за козлы и не может исправить ситуацию.
- Ты чего, атаман! С ума сошел? – казалось, одновременно произнесли Тимошка и Андрюшка.
Всё произошло, как обычно это бывает, за какое-то мгновение. Савка остановил лошадей на скаку, так как был он лихой.
Кучер и его спутники поняли, что избежали беды и встретили другую: добрые люди по ночам по большой дороге не ходят!
- Чуть не убились! – говорил меж тем Савка. – Чего лошади понесли?
- Мы ехали в Зюзино, подъезжали уже к Поклонной горе, тут, видно, лошади почуяли волков и понесли. – отвечал кучер.
- Волков здесь не видели этим летом, должно быть лошади испугались чего-нибудь другого. - говорил Савка. – Эх, ты! Отпустил поводья! А на большой-то дороге разбойники водятся! До греха недалеко! Хозяин, может отблагодаришь?
Савка обратился к пассажирам кареты, но там вместо хозяина сидели молодые женщины. Одна, видно, знатная боярыня, другая ее служанка.
- Так здесь молодая боярыня! – удивился Савка. – Как же ты не боишься путешествовать одна без охраны?
- Не боюсь я от того, - отвечала смело молодая боярыня, - что Бог не позволит, чтобы обидели бедную вдову. А если кто обидит, значит тот согрешит и себя тем погубит! А слуги мои отстали просто, сейчас здесь будут!
Молодая симпатичная боярыня говорила, смотря на Савку своими бесстрашными глазами. Ни одна жилка на её лице при этом не дернулась.
- Ну, какая же ты бедная вдова! Это мы бедные люди, ходим в лохмотьях, а ты одета в парчу! – продолжал говорить атаман.
- Эй, посмотри-ка, не едут ли слуги боярские! – обратился Савка к Тимошке.
Тимошка, который хорошо видел в темноте, залез на березу и посмотрел вдаль.
- Вижу, что едут всадники по дороге на Никольское, а к нам не едут! Видно, не увидели в сумерках, что карета за Поклонной горой прямо пошла!
- Ну, и слуги у тебя, боярыня! Сечь их беспощадно надо! Бросили свою госпожу, некому за неё заступиться!
- Мамка! Кто это? Разбойники? Я за тебя заступлюсь!
Вдруг из-за мамки показался мальчик лет десяти, которому было велено сидеть тихо.
- Так это сынок твой? – спрашивал Савка доброжелательно. – Хорош у тебя защитничек! Да не разбойник мы! Странники бедные, три дня ничего не ели, подайте нам на пропитание.
Тимошка и Андрюшка сделали при этом дурацкие рожи, напоминающие выражение лиц попрошаек, сняли шапки и протянули их в сторону боярыни.
- Подайте хлеее-бушка! Три дня не жрамши!
Строгая боярыня протянула Савке корзину с едой через открытую дверь.
- Да здесь хлебушек! Вино! Курочка! (держите ребята) Благодарю тебя, боярыня, скажи своё имя, буду поминать его в молитвах!
- Феодосия я! – отвечала боярыня все также строго.
Савка отломил кусок хлеба, откусил от него и полез на козлы.
- Не обижайся, боярыня, но я тебя провожу, потому что слуга твой дурень! Поворот на Никольское проскочил, теперь поедем через Елистратово, а дорогу он всё равно не знает!
Савка взял вожжи. Кучер и женщины молчали, передав себя в руки Бога.
- Ну, вот деревенька Елистратова, вот сейчас Котел вброд переедем! Ну, а теперь смотри: там будет крест дорог, повернешь налево, на шум мельницы ...
- Да там уж найду дорогу! – перебил его кучер.
- Смотри, боярыня, шум какой-то впереди. Это, видно, твои слуги тебя ищут. Ну, я пошел, прощай! – атаман соскочил с козел.
- Нет, - вдруг сказала Феодосия Морозова, - скажи твое имя, добрый человек, помолюсь за тебя, раз ты мне помог, да вот тебе милостыня! – и она протянула три монеты, так товарищей было трое.
- Не надо за меня молиться! – ответил грустно Савка. – Помолись лучше за упокой рабы Божией Марфы.
Уже уходя, Савка обернулся и, посмеиваясь, произнес:
- А смелая ты, боярыня! Тебе бы сабельку на да коня! Мы тут стольника какого-то встретили, так он от страха в штаны напрудил! Может, мне к тебе посвататься?
Разбойник исчез в темноте, а женщины, перекрестясь, поехали в Зюзино.
Разбойнички промышляли на дорогах, ночевали когда в овраге, кода в лесу, а если было довольно денег, шли гулять в кабак к Алене. Они ночевали в кабацкой избе, а утром уходили. Потом Алене надоели их гулянки, и она их пускать перестала. «Пусть себе теплое гнездышко в другом месте найдут! А то слухи пойдут по деревне! А нам с тобой и так, и без них хорошо!» - сказала как-то раз она Савке. Атаман согласился. Что же касается её мужа, то он к счастью уехал далеко и надолго по подряду.
В один из жарких летних дней разбойники затаились в овраге. Они прислушивались к жужжанию пчел, пению птиц. В животе у них было пусто. Надо бы было промышлять у большой дороги, но Савка почему-то с настойчивостью приводил всех в овраг у деревни Заборье, мимо которого обычно ездили какие-нибудь крестьяне, и редко – богатые люди.
- Опять жрать охота! – сказал Тимошка!
- Иди малину пособирай! – предложил Андрюшка.
- Я её уже видеть не могу!
В это время по приближающемуся топоту лошадей, разбойнички поняли, что царь возвращается в Москву.
- Смотри, Савка, царь-батюшка едет! Может и нам он какое жалованье выдаст? Мы всё же его овраг охраняем. – сказал Тимошка без всякой задней мысли.
- А вот сейчас и выдаст! – сказал Савка.
- Ты куда, атаман? Ведь схватят! - кричали разбойнички ему в след.
А Савка прикинулся нищим стариком, голову опустил, на клюку оперся, встал у дороги и руку протянул. Его даже никто проверять не стал. Ехал царь мимо и бросил ему монетку! Мнимый нищий взял и стал в благодарность кланяться.
- Вот вам царское жалованье, ребята! Серебряная! - говорил атаман опешившим товарищам, когда вернулся в овраг.
- Вот это да! Только её еще на еду обменять надо! А это будет лишь вечером! - говорил Тимошка. - Можно я в отвершек пойду, там вроде куропаток видел!
- В отвершек не ходи! Я же велел! – строго сказал Савка. – ждите меня здесь, скоро вернусь!
Савка пошел грустный по дну оврага, а Тимошка и Андрюшка стали переговариваться.
- Вот скажи, почему нельзя туда ходить? – спрашивал Тимошка.
- Да чего тут думать! Награбленное он там складывает, чтоб никто не нашел! Да клад свой заговаривает!
- Если только так!
Тем временем с близлежащей дороги донесся какой-то шум. Тимошка быстро влез на дерево и увидел бричку, в которой сидели мужчина и девушка. Затем девушка выскочила из брички и побежала в сторону оврага, а мужчина прокричал ей в след что-то вроде "шишек осокори мне принесешь!".
Неожиданно девушка в зарослях наткнулась на двух молодцев.
- Во! Да это Ольга! – сказал Тимошка. – Чего здесь шляешься? А это что у тебя? - и парень выхватил у девушки узелок.
- Да чего вы все ко мне пристали? – с отчаянием крикнула Ольга. – Чего вам всем от меня нужно?
Девушка начала плакать. Вернулся Савка.
- Не сметь обижать девок! Я вам говорю! – пригрозил он товарищам.
- Некому за меня заступиться! Улетел мой соколик! Одна я на свете! – продолжала плакать Ольга.
- Ну, чего девки всё время плачут? – говорил Савка. – Что у неё случилось?
- Да это Ольга из деревни Новинок. – говорил Тимошка, жуя пирог, который он нашел в узелке. – Первая наша красавица. А плачет она потому, что её жениха отправили в Ермолино к сокольникам.
- Прожуй сначала, ничего не разберешь! – рассердился Савка.
- Ну так я и говорю, - проглотил пирог Тимошка, - отправили его по приказу ключника жирного. А сделал он это потому, чтобы не мешали ему, ключнику. Очень уж он до баб и девок охоч. Никому проходу не дает! Заставляет их к себе приходить, приносить шиповник да осокорные шишки, которые было велено собирать. А в позапрошлый месяц напился пьяным, залез в кусты голый и давай оттуда гавкать. Проходила девчонка, Сидора дочка, да так испугалась, что теперь заикается!
Савка что-то обдумывал.
- Ты когда-нибудь прекратишь плакать? – спросил он Ольгу.
Та начинала успокаиваться.
- Ну, тогда вот что, слушай. Будь завтра здесь в это же время, я скажу, что надо будет делать. Будем здесь твоего обидчика поджидать. – говорил атаман.
- А как он не приедет? – спросила девушка.
- Я сделаю так, что приедет. У меня в Заборье родственник есть, он устроит.
Успокоившаяся Ольга собралась идти домой.
- Слушай! – обратился к ней Тимошка виновато. – Ты это ... платочек забыла ...
И он протянул ей пустой узелок, глупо улыбаясь.
Новый управляющий Коломенским был толстым лысым мужчиной небольшого роста. Как уже было сказано, был он очень охоч до молодых баб и девок. Князь Львов хотя бы своих фавориток одаривал, на приданное давал. А этот относился к ним, как к скотине какой-то.
Часа в три дня ключник ехал в бричке из Заборья в село Коломенское. Погода была тихая, жаркая. Вдруг он поодаль от дороги увидел девку Ольгу с корзиной малины. Девушка смотрела на ключника загадочно, а затем взяла ягодку и отправила к себе в рот. Ключника аж пот прошиб.
- Ой! Кто это? – спросил он сам себя.
Его кучер, туповатый парень Еремей, посмотрел на Ольгу и не понял вопроса.
- Кто? Что? Девка? Малина? – гадал он.
- Да заткнись ты, дурак неотесанный. – прикрикнул ключник так, что у кучера выпали вожжи.
Ключник вылез из брички и обратился к девушке.
- Ольга! Позволь это ... малинки отведать...
- Так догони сначала, боярин!
И девушка побежала в сторону зарослей.
- Куда ты, ягодка, постой! – побежал за ней ключник, вперевалку.
- А мне куда? – кричал ему кучер.
- Да пошел ты отсюда, чтобы я тебя не видел!
Еремей от страха и убрался подальше.
Ключник, кряхтя, вошел в заросли, но там вместо девки его встретили молодцы с ножичками. У него сердце ушло в пятки.
- Не нас ли ты ищешь? – спросили они его строго.
- Да нет, ребята, у меня чего-то живот скрутило. – отвечал он жалобно.
- Дошло до меня, - сказал Савка, - что завелся в селе поганый жеребец и повадился он портить молодых кобылок! Так не сделать ли нам из него мерина?
Савка отрезал ножиком кусок хлеба и положил себе в рот.
- Не губите, братцы! Всё возьмите! Только не губите.
Ключник упал на колени и стал плакаться, он протянул разбойникам мешок с деньгами.
- Ну, ладно, от нас ты откупился, теперь в село пойдешь, будешь там каяться!
- Пойду, пойду! – отвечал радостно ключник.
- Только не пойдешь ты! – сказал Савка. – Поползешь на карачках! Доползешь - помилуем, нет – будешь мерином! И смотри, не оборачивайся назад, обернешься – не помилую!
Ключник, обливаясь потом, полз по дороге в Коломенское, а хлопцы постегивали плеточкой и приговаривали: «Не обижай баб да девок! Смотри, не оборачивайся! Не помилуем!»
Разбойники давно уже от него отстали, и опасность уже не угрожала. А он двигался вперед и не оборачивался. Жители села сначала недоуменно посмотрели на него, а потом поняли в чем дело, и давай над ним потешаться, кричать разные обидные слова, кидать в него разной гадостью. Стрельцы вышли из приказной избы и увидели небывалое зрелище. Ключник, плача, свалился прямо перед ними.
Ночью веселые разбойники пришли в кабак в Котлы.
- Открывай, хозяйка! Гулять будем!
- Гостинцы принесли? – как обычно спросила Алена.
Савка бросил на стол мешок с монетой.
- Серебро? – глаза у Алены заблестели. – Будет чем налоги заплатить и на приданное Ульянке оставить. Не хочу её за мужика выдать, пускай хозяйкой постоялого двора будет!
Обстоятельства дела были доложены незамедлительно царю, дошла до него и причина произошедшего. Ключник был наказан и отстранен от должности. Однако Алексею Михайловичу не понравилось, что кто-то наводит порядки в его селе.
Долго смеялись над жирным ключником уже постаревшие Семен Лукьянович и Мария Алексеевна Стрешневы, сидя у себя в Черной Грязи. Боярыня сидела за рукоделием, а её муж читал ученые книги, местная ключница рассказывала им новости.
- Так и прополз он на карачках! А бабы и девки ему на голову плевали!
Ключница ушла, а Стрешнев собрался пройтись по двору.
- Пойду погуляю! – обратился он к жене. – Надо какую-нибудь косточку Никону бросить.
- Ты что же такое вытворяешь? -заругалась на него жена. - А если кто прознает?
- А кто скажет? - хитро улыбался довольный Стрешнев. - Собаки говорить не умеют, только лаять! Спросят, как тебя кличут, а он в ответ: "Гав-гав!"
После того, как Савка вернулся на родину, ему стали сниться чудные сны, цветные сны. В них всё было по-особенному, и, в отличии от простых снов, они ему хорошо помнились. Эти сны были не то, чтобы с продолжением, они снились по-разному. Но, в каждом таком сне, он вспоминал свой предыдущий чудный сон и что в нём происходило, он узнавал места и знал, что где находится в этом зачарованном мире. В конце концов, иногда он переставал различать реальность и сновидения, он уже не мог вспомнить, что было во сне, а что наяву.
В один из теплых летних дней Савку сморил сон где-то там, в зарослях оврага. Ему приснились родные просторы, как будто он стоит в поле, залитом солнечным светом. Во сне он знал, что Коломенское находится где-то рядом. Напротив него стояла Марфа, она была так необычно красива в праздничном богатом одеянии, что Савка спросил, удивившись во сне: "Марфуша, почему ты такая красивая?" Голос его звучал глухо, в полсилы.
- Разве ты не знаешь? Сегодня наша свадьба! - отвечала ему девушка.
- Свадьба? А где же наши гости? - удивлялся дальше Савка.
- Гости? Так вот же они: ветры буйные да звери лесные!
Тут Савка заметил, что по полю бегают зайцы, лисы, белки и даже семейство медведей.
- И Потапыч, наш знакомый, к нам на свадьбу пришел. - как бы отвечала на немой вопрос Савки девушка. - Помнишь, он тебя в лесу от волков спас? разогнал тогда хищников, отблагодарил за свое спасение!
Савка как-будто помнил даже и темный лес, и волков, и медведя. Но никак не мог понять, было это наяву или в каком другом чудесном сне.
- А где же будет наша опочивальня, Марфуша? - спрашивал дальше зачарованный Савка свою невесту.
- Опочивальня? Да здесь и будет, в овраге! - И Марфа показала рукой в сторону оврага.
- Так пойдем с тобой в нашу опочивальню! - сказал Савка, и сквозь сон он почувствовал, как сейчас заплачет.
Марфа вдруг куда-то исчезла, Савка обернулся и вновь увидал её. Она стала грустной.
- Нет! Обманула я тебя! Не было у нас свадьбы! Не пойдем мы сегодня в нашу опочивальню! Прости меня! - сказала тут девушка.
Здесь Савка понял, что скоро чудесный сон закончиться и видения исчезнут.
- Марфуша! Только не уходи от меня! - как будто закричал Савка и во сне почувствовал, что сейчас сердце его разорвется от тоски.
- Так я никуда и не уходила! - отвечала ему девушка. - Разве ты не приметил меня в белке, которой дал орех, в птице, которая села рядом с тобой на ветку!
- Так ты можешь кем угодно обернуться?
- Могу! И буду рядом с тобой!
- И волчицей можешь?
- Нет, - Марфа усмехнулась, - волчицей не могу, не могу тебя напугать я! ... Прости меня, затосковала я ...
Савка проснулся и вытер слезу. Затем пошел к своим товарищам.
- Идите одни в кабак, а я в Симонов пойду, грехи замаливать!
- Да брось, атаман! В монастырь мы деньги уже носили, а тут царь вторую неделю охотится, не ровен час приедет!
- Без меня идите! Дайте мне рванье, волосы накладные, чтобы нищим прикинуться! - скомандовал Савка своим товарищам.
Савка переоделся нищим и пошел к Кожуховскому мосту, оттуда к Симонову. Он миновал Сергиев пруд и вошел в монастырские ворота. Уже вечерело, в соборе было темно, монах читал молитвы. Савка купил копеечную свечу и пошел к панихидному столику. В это время в собор вошел богатый господин, его охрана осталась у дверей. Господин так же встал у панихидного столика и стал молиться.
- А ты за кого так усердно молишься? За жену? - неожиданно знатный господин, лицо которого с трудом можно было различить, обратился к Савке.
- Нет, была у меня невеста, а меня услали ... подневольный я, крепостной ... потом выдали её замуж, а она и померла от тоски ... отвезли её в Убогий дом, и могилы её не найду! ... виноват я ... оставил её ... Или может думаешь ты, что нельзя умереть с печали?
- Нет, верю тебе! Я достаточно пожил на свете! - проникся грустным рассказом господин. - Только нет в том твоей вины! Не по своей воли ты её покинул!
- Как же нет? Здесь она, со мной, на душе тяжелым камнем лежит! А что подневольный, так должен был ей я не повстречаться! Вот моя вина!
- Коришь ты себя сильно! - немного помолчав, сказал господин. - О живых надо думать! Может жениться тебе надо?
- Да женат я, - отвечал Савка, переодетый нищим, - да вроде и хорошо всё, а потом нет-нет, да и нахлынет ... - закончил свой рассказ паломник.
Знатный господин вздохнул в ответ, как будто это ему было также знакомо, а потом сказал с надеждой в голосе.
- Знаю я, как тебе помочь! Надо, чтобы монахи вместе с тобой помолились! Ты, я вижу, человек бедный, только копеечную свечу мог купить, а я для твоей невесты закажу годовое поминовение, как имя?
- Марфа!
- Хорошее имя! ... А ты, добрый человек, помолись за душу рабы Божией Евфимии! Сделай милость!
- Спасибо тебе, добрый боярин! Помолюсь я, за кого ты сказал, глядишь мы друг другу и поможем!
Знатный господин исполнил обещанное и ушел из храма, Савка также пошел домой.
Он вышел из монастыря, миновал Симонову слободу и отправился в Тюхалеву рощу. Начинало темнеть. Страшно трещали сосны в полумраке. Если бы не огни в царском путевом дворце, Савка мог и заблудиться. Он вышел к броду на Москве-реке, снял одежду и стал переходить реку, не обращая внимания на бурные потоки и ямы по сторонам брода. Еле выбравшись из воды, он оделся на берегу и отправился к Котлы.
- Что с тобой? - спросила его испуганная Алена.
- Да ничего! посиди со мной только! - попросил её печальный Савка и положил свою голову ей на колени.
- Ты что! Убил кого? - испугалась женщина.
- Нет, никого не убивал! Просто посиди с мной. - отвечал он.
На следующее утро Савка, то ли от ласк Алены, то ли от участия неизвестного господина, проснулся повеселевшим.
Сначала на разбойников никто внимания не обращал, так как разбой и грабеж на дорогах тогда был обычным делом. Бороться с этим злом было задачей непростой. Часто промышляли разбоем крестьяне. На дороге Растовке, что идет мимо Екатерининской пустыни и села Покровского, выходит на Серпуховку у соколиного двора в Кречетове, близ урочища Сорочий куст крестьяне князя Михаила Львова, его вотчин села Михайловского и Шаблыкина, несколько раз грабили проезжих разного чина людей. Кто-то донёс об этом государю. Он приказал всех окрестных селений крестьян опросить, но те ничего против тех разбойников не показали, свидетелей не оказалось. Тогда царь приказал старосту и десять лучших крестьян князя Львова выпороть и, ведя их по дороге к Сорочью кусту, приговаривать, чтобы больше не грабили и не воровали, а если ослушаются царского указа, то велит царь казнить их смертию.
Савка и его товарищи начинали потихоньку наглеть, стали грабить, можно сказать, прямо у царя под носом. Один раз великий государь Алексей Михайлович возвращался из Екатерининской пустыни, где был на освящении церкви. На обратной дороге он остановился в Тарычеве, у оружейничего Богдана Матвеевича Хитрово. Настроение у него было благостное. Но здесь начались неприятности. Сначала в Тарычеве к нему бросился в ноги стрелец Семен Яковлев, он показал разбитую голову и сказал, что били его люди и сам князь Михаил Жирово-Засекин. Царь приказал выплатить стрельцу мировых десять рублей. После чего царь поехал в Коломенское через Паринки Каширскою дорогою, а людей боярских послал прямою дорогою, Фроловскою. Не доезжая Черной Грязи, вотчины Стрешнева, в лесу на слугу князя Волконского, на Федьку Тельцова напали три человека, отобрали у него платье княжеское, лошадь, мерина немецкого чалого с седлом, деньги, привязали его к дереву и сказали, что им одежда больше надобна, чем князю. Шедшие следом стрельцы нашли бедолагу и привезли в Коломенское, где он обо всем рассказал. Да и приметы главного разбойника дал: "ростом высок, костью широк, волосом рус, борода и ус невелики, русы ж, с сединою, лицом сухощав, брови велики, глаза серы, на лбу яминка, поперек щеки рубчик". Царя это происшествие вывело из душевного равновесия, велел он тех разбойников словить, но это не было исполнено.
Как-то раз Савка и товарищи шли из дальней деревни по направлению к Коломенскому. Савка отлучился для разговора с каким-то крестьянином, а Андрюшка и Тимошка сидели в зарослях. Грабить не входило на сегодня в их планы. Но здесь они увидели какого-то молодого мужика, шедшего по дороге и свернувшего как раз к ним, разбойникам, в заросли.
Ребята подошли к молодому парню, а тот нисколько не смущаясь, обдирал орешник.
- Вы кто такие будете? – спросил он их.
- А ты кто такой? – спросили его разбойники.
- Да я Иван Петров сын, гулящий человек, иду в Москву (а может и нет).
- А мы – разбойники! – отвечали те ему весело.
- Разбойники? А кого же здесь грабить? – продолжая обдирать орешник, говорил Иван.
- А тебя будем грабить!
- Меня? Да у меня ничего нет!
Разбойников эта ситуация начинала веселить всё больше и больше.
- А жизнь твою?
- А зачем она вам? Жизнь моя ничего не стоит!
- А может я с вами буду разбойничать? – немного погодя сказал Иван. – У меня знакомый разбойник был! А я у него был правой рукой! Да вот же он!
И Ванька показал на идущего к ним Савку.
- Да это же Ванька! Товарищ мой, которого я от обортня спас! (я вам рассказывал) – воскликнул атаман весело.
- Савка! – бросился к атаману паренек. – И не думал, что увижу тебя снова! Возьми меня к себе в шайку! Я вам пригожусь!
- Да что же ты умеешь делать? – спросили его Андрюшка и Тимошка.
- А я всё могу!
- Он будет у нас кошеварить! – сказал тут Савка. – А потом мы его грабить научим.
- А научите меня грабить!
В это время на дороге показалась карета, которой управлял кучер.
- Наверное надо дубину взять? – спросил Ванька Савку осторожно.
Он поднял какую-то дубину, и все могли увидеть его великую силу.
- Что ты! Надо вежливо денег попросить, они их сами нам отдадут. Да я вам сейчас покажу!
Савка нацепил мешок на голову, утыкал ножики за пояс и пошел навстречу карете, которую лошади везли шагом.
- Атаман! Ты совсем подурел! Ты же не знаешь, кто там сидит! – кричали ему товарищи.
- Да он выпивши! Сразу видно! – объяснил Тимошка.
Савка остановил лошадей и сказал:
- Платите за проезд по моей дороге! Я налоги здесь собираю!
Напуганный кучер застыл на козлах, а из кареты высунулась женская голова.
- Та чего рожу свою прячешь? Узнала я тебя, конюх Савка. Ты какое имеешь право меня не пускать?!
Боярыня Стрешнева была настроена решительно. Она, конечно, не узнала Савку, просто до неё дошли слухи, что разбойник в окрестностях Коломенского и есть пропавший давно конюх.
- Узнала меня? – спросил Савка и снял мешок с головы. – И так узнала?
- Так тебя трудно узнать. – немного опешила боярыня, помнившая Савку молодым и красивым парнем. – А вот глаза у тебя такие же наглые как в детстве!
- Так уж прямо как в детстве? – препирался с ней Савка.
- Ты также стоял у меня на дороге и также нагло смотрел!
- И подружку мою помнишь?
- Я всё помню! Прекрати воровством промышлять! Зачем твои ребята моих девок напугали?
- Какие ещё ребята? – удивился Савка.
- Да один с дурацкой рожей! Да вот он! – и боярыня показала на Ваньку, который выглядывал из-за дерева.
- Иван! Пойди сюда! – позвал его Савка. – Ты зачем девок пугал?
- Я их спросил: «Девки, хотите орехи?», а они закричали и убежали.
При этих словах Ванька достал из-за пазухи горсть орехов, как будто это было подтверждением правдивости его слов.
- Всё ясно! – сказал Савка. – Девки орехов не хотели!
Два его товарища заржали в кустах.
- Доиграешься ты, Савка! Поймает тебя царь! – грозила атаману боярыня.
- И велит меня в землю закопать? – с грустью и со злобой спросил Савка.
- Государь со всеми поступает по справедливости! – не находила что ответить Стрешнева. – Знаю я о твоем горе! Хорошо помню тот день!
- А я помню, боярыня, доброту твою! Проезжай! – сказал Савка с грустью и какой-то безысходностью.
Стрешнева закрыла окошко, и Савка пошел прочь. Затем она снова высунулась и крикнула:
- Савка! Пойди сюда! Не бойся!
Савка удивленно оглянулся, пожал плечами и пошел к карете, посматривая то вправо, то влево, как будто действительно чего-то боялся.
- Савка! А это ты коломенского ключника проучил? – спросила его боярыня уже спокойным голосом, когда он подошел близко.
Савка сделал движение глазами, покачал слегка головой, как будто говорил: «Ну, может быть и я!»
- На тебе за работу от меня! Не люблю, когда девок и баб обижают! – и боярыня протянула ему мешок с деньгами. – Да уходи отсюда, раз плату получил!
Карета уехала, а разбойники стали надрываться от смеха.
- «Не бойся!» - передразнивали они Стрешневу. – А кто ж её боится?
- Савка! А что она так денег тебе много дала? – удивились разбойники кошельку и монетам.
- Я же сказал, что надо вежливо просить!
- А чего ты пошел как дурак? А вдруг там много их было и с оружием?
- Я знал, что там одна боярыня сидит! – засмеялся Савка. – Поехала она боярина своего искать! Правда, что он в Коломенское поехал или нет? Ревнивая очень!
- Как Аленка? – Не преминул спросить Тимошка.
Тут Ванька что-то вспомнил, подошел к луже и заглянул во внутрь, сделав гримасу.
- Атаман! А почему она сказала, что рожа у меня дурацкая? Рожа как рожа!
- Баба! Что с неё возьмешь!
Довольные товарищи пошли к Алене.
- Вот тебе плата за сегодня и на будущее! – высыпал Савка серебряные деньги на стол. – Корми нас и пои!
У Алены Игоревны глаза заблестели от радости. Но, когда позже Савка сказал, что ей придется приютить ещё и Ваньку, она разошлась не на шутку.
- Был же уговор, только ты один здесь ночуешь!
- Да ему некуда идти! Кто же его возьмет?
- Да где я его положу?
- Где-нибудь! В коморке, на кухне!
- Слушай, Савка, у меня тут девка!
- Я за него ручаюсь! Никакого вреда от него не будет!
Савка был непреклонен.
- Нет так нет! Уйдем мы сейчас!
Алена взревела. А потом бросила враждебный взгляд на Ваньку и чуть не закричала.
- Да он же вшивый! А?!
- Ну, сейчас мы его в баньке, того ... – бормотал виновато Савка.
- Обрей его! И всё тут!
Алена топнула ногой и показала рукой на двор. Она сделала это так забавно, что Ульянка, которая подсматривала из-за двери, засмеялась.
- Слыхал, Ванька? Пошел на двор, сейчас я тебя брить буду! Не бойся! Не зарежу!
Ваньку побрили наголо, помыли в бане, дали чистую рубаху, постирали его одежду. После этого Алена немного успокоилась.
Утром, встретив курившего трубку Савку на дворе, Иван осторожно сообщил, что ему очень хочется блинов.
- Так иди скажи Алене, что я блинов хочу!
Выслушав Ваньку на кухне, Алена Игоревна ответила, помешивая тесто, что блины скоро будут. Когда все уселись за стол, Алена поставила горшок со сметаной посередине. Ванька хотел было запустить палец в горшок, но получил ложкой по лбу.
- Не суй пальцы! – выговорила его Алена.
- Ну, что ты его по лбу? – заступился за товарища Савка.
- Он же у тебя малой! Буду ему мамкой пока что!
Савка понял, что спорить здесь бесполезно. Ванька принялся запихивать блины за обе щеки, намазывая их сметаной.
- Если он ещё один блин съест – то лопнет! – терпению Алены приходил конец.
- Ванька! Хватит лопать! Прожевывай хоть!
Ванька тут же с виноватым видом перестал безудержно лопать блины и стал вытирать лицо, перемазанное сметаной.
- Ну, а ты чего не ешь? – обратилась недовольная Алена к Савке. – Ты же просил!
- Да двумя блинами наелся! Что-то расхотелось! Я лучше кашу!
После завтрака Савка предупредил Алену, чтобы она крепких напитков Ваньке не наливала, пить он не может.
-Ну, если так – будет у меня в кабаке служить, мне как раз такой сгодится! – постановила хозяйка.
- Он парень толковый! Счет деньгам знает! И выбросить какого пьяницу из кабака может при надобности! – расхваливал Савка товарища.
После этого Ванька стал помогать по хозяйству Алене Игоревне и выполнять поручения атамана. Он должен был слушать, что говорят люди в кабаке, а потом рассказывать Савке.
Пошла слава про Савку и его товарищей, что не только они «честные разбойники», бедных не обижают, а у богатых лишнего не отнимают, но еще и заступаются обиженных. Сидели как-то разбойнички в кабаке в Котлах, прикидываясь прохожими странниками и попивали вино. В кабаке прислуживал Ванька, а Аленка у себя на дворе отчитывала Ульянку. "Опять на улицу ходила?" - ругалась она. "Я на царский поезд смотрела!" - "Знаю я на каких ты царей смотрела! Ты смотрела на молодых стольников! Дома сиди, хозяйством занимайся! А увижу Андрюшку рядом с тобой, скажу Савке, от него мокрое место останется!"
В это время в кабацкой избе мужик Ефимка опять рассказывал свои сказки, на этот раз о том, как проучил Савка ключника. В избу вошла старая женщина и подошла к атаману.
- Что тебе, матушка, милостыню? – спросил её Савка.
- Я ищу атамана разбойников. – ответила та. – И мне сказали, что это - ты!
- Да что ты! – испугался тот. – Меня зовут Илья Кузьмич!
- Нет, ты – Савка, заступник за обиженных! – настаивала она. – Я пришла к тебе за помощью! Живу я в Никольском, у Прончищева. Управитель крестьян совсем разорил! Не дает нам на своем уделе землю пахать, а поборы повысил! Говорит, что мы воруем, а только это он ворует, а с нас списывает! Сына моего велел высечь за то, что ему не так поклонился. Теперь он хворает лежит, а работать у меня некому. Так он за долги у нас с дочкой зерно отобрал, нам теперь с голоду помирать?
- Да чего ты решила, что я тебе могу помочь? – спросил её Савка.
- А мне всё равно уже, никто за меня не заступиться, вот и подумала, может Савка сможет? – отвечала старая женщина.
- Иди, матушка! Может твое дело и поправиться! На тебе милостыню, будет чем долг заплатить!
Чуть позже управляющий Прончищева направлялся из деревни Елистратовы, куда ходил по своим делам, или, вернее сказать, чтобы взять с крестьян дополнительные поборы.На узкой дорожке, которая вела от Никольского к деревне, он заметил упавшее дерево и был вынужден слезть с лошади. Ни о чем не подозревая, приказчик стал обходить поваленное дерево. Здесь кто-то схватил его за руку, да и за другую.
- Крестьян обираешь? – спросили его разбойники в масках. – Смотри, какое у тебя брюхо! лопнуть не боишься?
- Да что вы, братцы, я на службе, ездил собирать положенное для моего господина! Сам за это получаю лишь жалованье!
- А за что мужиков велишь сечь?
- Так они сами воры! Воруют по ночам зерно! У меня все подсчитано, мне потом ответ держать перед господином!
- Врешь ты всё! Сам своего господина обкрадываешь, а на мужиков сваливаешь! Слушай внимательно! Если услышим, что ты снова мужиков и вдов обижаешь, то вернемся и будешь сам у нас бит!
Со стороны деревни стали приближаться крестьяне, разбойники отпустили приказчика и исчезли.
- Фу, пронесло! - вздохнул тот и пошел как ни в чем не бывало дальше в Никольское.
Разбойнички же побрели в сторону деревни Елистратовы, к дороге из Шашебольцова. На дороге они заметили стоящую карету, которую сторожили два человека на конях. Разбойнички решили пока что затаиться в кустах и подождать, что будет дальше. Потом они заметили, что в карете была совсем ещё молодая женщина, по виду - дворовая на хорошем счету.
- Грабить будем? - спросил атамана Тимошка.
- Нет! Не видишь разве? Да это шляхтичи, у них и оружие должно быть припасено.
Между тем двое мужчин, которые сопровождали карету, слезли с лошадей и начали от нечего делать распивать крепкие напитки. Голоса их стали звучать громко, можно было распознать, что одного звали Янко, а другого Исачко.
- Манька! Хочешь выпить, пока ясновельможного пана нет? - кричали они женщине в карете совсем бесцеремонно.
Здесь один из мужчин заметил, что со стороны речки Котла приближается карета со всадниками и переполошился.
- Манька, вылезай быстро! Боярыня Морозова решила брата своего проводить! Влетит нам, если тебя не спрячем! - заорал Исачко.
Он вытащил женщину из кареты и потащил её в кусты, где сидел Савка с товарищами. Карета через некоторое время оказалась рядом с тем местом, где прятался Савка в кустах. Из неё действительно вышла боярыня Морозова. Её брат спешился и они стали прощаться. Потом они разъехались в разные стороны.
В кустах Исачко с женкой наткнулся на Савку, Тимошка и Андрюшка при этом спрятались.
- Ты кто такой? - насторожился человек.
- Я листратевский крестьянин, здесь птиц ловлю!
И Савка вытащил тут же небольшую сеть, которая должна была служить подтверждением его слов. Было заметно, что Исачко был уже в изрядном подпитии.
- Птичек ловишь, говоришь? А мы здесь дворовую Соковнина, брата боярыни Морозовой прячем. Поехал наш пан к сестре своей поклониться да и денег попросить! А с ней никак нельзя, очень уж сестра строга! Проповедями замучает!
Исачко болтал с какой-то скрытой злобой, глаза его блестели нехорошим блеском.
- Манька! - обратился он, смеясь, к женке. - Манька! Смотри, не муж ли это твой с птичками к тебе идет!
Мужчина стал демонически смеяться и показывать куда-то в заросли. Здесь женщина неожиданно выхватила у него нож из ножен и замахнулась на него. Её еле успели удержать.
- Убью гада! - кричала она в исступлении. - Убью!
- Не обращай не неё внимание! Бешеная она у нас стала, как муж её пропал! - обратился Исачко к Савке, выкручивая руки Марьице. - Успокойся, курва!
Здесь на дороге показался Янко с двумя порозжими лошадьми и люди Соковнина уехали. Тимошка и Андрюшка вышли к Савке.
- Кто это был? - спросил их Савка с любопытством.
- Так сказал же, брат это Морозовой, Алексей Соковнин. - отвечал Андрюшка, который всегда интересовался жизнью окружающих. - Люди бают, что в своей деревне Алчевой, той, что ниже Николо-Угрешского монастыря, он человека своего Ивашку убил, видимо, мужа энтой. Нехорошее, бают, дело.
Приказчик Прончищева решил больше один не ходить и приказание разбойников не исполнять. Забыв, что ему грозили расправой, он отнял у вдовы зачем-то курицу, а у одного мужика зачем-то забрал бочонок с квасом.
Так случилось, что на днях должен был приехать Прончищев. Приказчик сидел у себя в избе и готовил бумаги. Вдруг в дверь вошли разбойнички. Такого он никак не ожидал.
- Ну, что, псовый сын! Не послушал меня? – сказал ему Савка. – Теперь будешь ответ держать!
Испугался приказчик, решил, что сейчас расстанется с жизнью.
- Не губите! Берите большой откуп! – молил он их.
- Бери бумагу и пиши! – скомандовал ему атаман. – Я, господин мой, приказчик твой, собачий сын и вор, обкрадывал тебя ежечасно, а недоимки на крестьян списывал, да и этого мне мало было, стал я еще у вдов последнее отбирать.
Сначала стал он писать совсем другое, думая, что никто кроме него не понимает грамоту, но не тут-то было.
- Ты чего пишешь? – взбесился атаман. – Опять обмануть решил?
Когда приказчик закончил письмо, его связали по рукам и ногам, письмо сунули за веревки. Так его и обнаружили на следующий день Прончищев с людьми. Прочитал тот письмо, допросил крестьян, и больше того приказчика в селе не видели. Приехал другой, вел себя он тихо, пока входил в курс дела.
С тех пор стал помогать Савка с товарищами окрестным мужикам разобраться с приказчиками за их самоуправство.
Один раз Савка и царю дорогу перешел. Встретили разбойнички по дороге в Кречетово клетку с голубями, которую везли сокольники.
- Корм для царских ястребов везете? – спросил Савка и выпустил птиц на волю.
Об этом обо всём докладывали царю.
- ... да боярыни Морозова да Стрешнева били челом словесно, что завелся в окрестностях лихой человек, грабить их не грабил, но напугал до смерти! – докладывали царю бояре.
- Разбойников поймать, а боярыням передать словесный указ, чтобы одни самовольно не ездили! – приказывал царь.
- Пытались уже по твоему указу поймать тех воров и разбойников, только они как в воду канули, никто их приметы не ведает! Но сказал старый священник в расспросе, что главарь шайки будто крестьянин села Коломенского Савка, который сшел безвестно лет с пятнадцать тому назад, а другой разбойник беглый же крестьянин деревни Новинок.
После этих слов царю Алексею Михайловичу как-то неприятно стало, что его крестьяне могут воровать и разбойничать.
Собрав дань с коломенского ключника и с приказчика Прончищева, Савка не забыл обиженных крестьян, возместил им грабежи, остальные деньги разделил как положено в разбойничьих шайках: большая часть главарю, оставшуюся часть поровну. После Савка с товарищами немного расслабились, грабить по-крупному не спешили. Да и опасное это дело. Раз они, не разобрав, напали на военного, а он стал отбиваться сабелькою, и получил Савка ещё один рубец на лице. Это дело его никак не расстроило, а напротив. Теперь он решил себя выдавать за сына боярского, получившего увечья. А так как лицо у него было приметное доселе, появляться на людях ему было небезопасно. Теперь же он получил ещё одну примету. Бороду же он решил сбрить.
Савка купил для себя двух хороших коней. Держал он их у Алены, мол, её они. Для хороших коней и корм был нужен добрый. Всем известно, что лучшая трава растет на заливных лугах у Москвы-реки, за Даниловым монастырем. Самые лучшие луга ещё в древности поделили, числились здесь и Симонова монастыря, и ямщиков, и великого государя луг. И вот решили Ванька и Андрюшка идти ночью пасти лошадей под Данилов монастырь.
- Идите, - разрешил им Савка, - только смотрите, как бы старцы не прознали, да опасайтесь монастырских детенышей! А ты, Ванька, за зря кулаками не махай! Силы своей ты не ведаешь!
Ванька и Андрюшка расположились на траве, а двое коней с удовольствием щипали травку поодаль. Должно быть, они задремали и поэтому не заметили, как вдруг в тишине ночи заскрипели монастырские ворота, и оттуда вышел плечистый и рослый старец монастырский. С ним было два десятка людей. Два мужика выделялись из всех ростом и шириною плеч. Судя по всему это и были детеныши монастырские.
- А ну-ка, ребята, проучите воров!
Старец показал в стороне Андрюшки и Ваньки. Видя численное превосходство, Андрюшка стал спасаться бегством. Он решил добежать до лошади и умчаться на все четыре стороны (или в какую придется).
- Беги, Ванька! Убьют! - крикнул он товарищу.
- Отходите его как следует! Только без крови! - скомандовал грозный старец.
Так получилось, что Ваньку быстро окружили. Монастырские детеныши уже приближались к нему, засучивая рукава и сжимая кулаки. "Не дамся!" - промелькнуло у Ваньке в голове. Тут он споткнулся об бревно, которое валялось как нарочно здесь без дела. Его сильные руки схватили оружие. Оно завертелось, устрашая нападавших своей величиной и мощью его вращающего. В темноте зрелище казалось ещё ужаснее, чем было на самом деле, и по этой причине монастырские в страхе побежали обратно. Савка и Андрюшка вернулись обратно в Котлы и больше решили со старцами и детенышами монастырскими не связываться.
Заимев много денег, Савка решил погулять на славу. А так как у Алены Игоревны разгуляться было нельзя, она не позволяла, он стал у неё выспрашивать, куда бы им пойти.
- Скоморохи, гусельники где-нибудь водятся? – спрашивал он её.
- Хм! Скоморохи и гусельники запрещены давно царским указом!
- А я музыку слушать желаю! – говорил в недоумении Савка.
- Ну, тогда иди к ямщиками или в Кожевническую слободу поблизости, там разузнай, где скоморохи у них по ночам людей развлекают, на волынках в гудки играют. Только не напивайся сильно, как бы не ограбили!
- Ну и насмешить ты меня решила! Кто же меня посмеет ограбить? – отвечал ей весело Савка.
- В Москве и не таких обламывали! – со знающим видом настаивала на своём Алена. – Да за дураком своим смотри!
- А Ванька с нами не пойдет! Он ещё малой!
- Я не малой, мне двадцать три года! – робко возразил Иван, до этого тихо сидевший в углу.
Разбойнички гуляли в Даниловской и в других окраинных слободах. Там Савка первым делом угощал вином стрельцов в кабаке, да и денег на них не жалел, чтобы заполучить везде своих людей. Окрестные же крестьяне, которым он помогал, его бы и так никогда не выдали.
В ближней Кожевнической слободе разбойники и вправду нашли избу, где по ночам неизвестно каких чинов люди могли баловаться вином, куревом, слушать скоморохов и гусельников. До рассвета все расходились. Попытались как-то раз там обыграть Савку в карты, но, получив, увесистым кулаком по морде, поняли, что имеют дело с серьезным человеком.
Разбойнички, опьяненные вином и свободой, сидели в избе и слушали какую-то похабщину от скоморохов. Савка покуривал свою трубку, вдруг глаза заблестели, он бросил трубку и обратился к гусельнику: «Плясовую давай!».
И пошли молодцы в разудалый русский пляс. А когда наплясались, стали дальше гулять: решили кулаками помахать.
- А ну, покажите, на что вы способны! Зря я вас что ли драться учил! – сказал Савка своим товарищам.
Добры молодцы пошли бузить. В конце концов атаман и сам не выдержал, дал на воле кулакам погулять! Раскидал всех налетчиков и после этого заслужил славу знатного кулачного бойца. Взмахнул атаман руками, как будто хотел с кулаков удары стрясти, дал знак гусельнику и запел с надрывом:
- Девчонка молода раздогадлива была.
Черноброва, черноглаза парня высушила,
Присушила русы кудри ко буйной голове.
Заставила шататися по чужой стороне,
Приневолила любити чужемужних жен
Чужемужние жены — лебедушки белы,
А моя шельма жена — полынь горькая трава.
Андрюша и Тимошка отплясывали рядом со своим атаманом.
- Эх! Хорошо погуляли! – говорили они на обратном пути.
В один из дней в кабаке у Алены было полно народа. Ванька был на подхвате, а Андрей с Тимошкой сидели за столом, попивая вино. В углу Алена заметила нищего мужика с взлохмаченными рыжими волосами и скомандовала Ивану прогнать его.
- Ну, покажи, как ты выгонять можешь! – сказала она Ваньке.
Тот пошёл с неохотой, как будто чего-то боялся.
- Он сказал, Алена Игоревна, - рассказывал Ванька, вернувшись, - что уходить не будет.
- Не гони его, Алена Игоревна, а то пожалеешь! – сказал ей Тимофей загадочно.
- Ещё чего придумали! Смотри, Иван, как выгонять надо!
И Алена решительно направилась к рыжеволосому мужику. Она подошла вплотную и велела ему уйти.
- Что-то не охота мне, хозяйка, здесь останусь, говорят, здесь вкусно кормят! а ты будь со мной ласкова! – ответил Алене низкий хрипловатый голос.
Алена уже было замахнулась на него слегка рукой и стала опускать её с целью толкнуть мужика, но тут его рука крепко схватила её руку. Алена увидела знакомый перстенёк, надетый на перебитый палец. В эту секунду она даже не успела что-то подумать, а только инстинктивно выхватила руку и отпрянула прочь. Через несколько минут к ней опять подошёл Иван.
- Нищий ... того ... есть и пить просит ... – говорил он, чего-то страшась.
- Пойди, обслужи его! – ответила ошарашенная Алена.
Ванька через минуту вернулся.
- Нищий ... того ... хочет, чтобы ты его обслужила. И ещё сказал, что была с ним ласкова! – выпалил Ванька и сам испугался своей смелости.
- Уж будь с ним ласкова! - с издевкой говорил Андрюшка. – А то в Даниловской хозяйка постоялого двора в него влюблена!
- Аглашка что ли? Она мне не ровня! – говорил Алена спокойным голосом. – Ну, что ж, пойду накормлю нищего! Чего не накормить! А с вами я потом разберусь!
Было видно, что Алену начинала забавлять эта игра.
- Не суйся к ним, Ванька! – говорили ему товарищи. – Свои собаки грызутся –чужая не встревай!
Между тем Алена с подносом подошла к Савке.
- Мне сказали, что странник есть и пить хочет. Так испей моего вина! Съешь моего пирога! Сама тесто месила, сама в печку ставила! – цедила Алена сквозь зубы.
- А посиди со мной, хозяйка!
- А посижу, что ж не посидеть!
И Алена села рядом с Савкой, он тут же схватил её за руку под столом.
- А что ты не улыбнешься мне? – продолжал Савка.
- Не видишь? Улыбаюсь я!
- Не ласковая ты какая-то! Пойду в другую избу!
- Уйдешь – обратно не возвращайся!
- Тогда поцелуй меня! – сказал Савка и стал как будто приближаться к ней для поцелуя.
- Я тебя потом поцелую, а после убью, если меня сейчас не отпустишь!
Алена начала вставать, а Савка продолжал крепко держать её за руку. Тогда Алена стукнула его сильно по ноге и освободилась.
- Вот не кобыла, а лягаешься! Совестно тебе должно быть, хозяйка! – говорил Савка всё таким же низким хриплым голосом.
Прошло какое-то время, может с полчаса, и в кабак вошла женщина лет сорока. Она выглядела очень встревоженной. Женщина стала смотреть по сторонам как будто кого-то искала, затем она стала расспрашивать людей, не видали ли они здесь разбойника Савку. Все стали от неё шарахаться. К женщине подошла Алена.
- Что ты срамишь меня, матушка? Нет у меня в кабаке никаких разбойников, а если и зайдет кто, так я его не спрашиваю, разбойник он или нет! Да и зачем тебе Савка?
Женщина рассказала свою историю. Она купеческая вдова, зовут её Анастасия Семеновна. Её единственный сын поехал по делу в другой город, а через день какой-то человек пришёл от него с грамоткой. Сын писал, что его держит разбойник Савка и требует с неё выкуп. «А если не дашь за него сколько требует, то уморит он его голодной смертию!» - добавил посыльный и удалился. Но такой суммы у бедной вдовы не было, была только половина! Соседка, тоже купеческая вдова, сказала ей, что ключница её знает, слыхала на базаре, что того разбойника часто видели в Котлах. И вот бедная мать решила найти Савку и молить его, чтобы он отпустил её сына. Она села в бричку, которую одолжила ей соседка, и поехала с дворником в кабак.
- Я никогда разбойника этого не видела! Но Ванька мой мог его видеть! Он часто по деревням ходит.
Алена позвала Ваньку и купеческая вдова рассказала ему снова свою историю.
- Нет, не встречал я разбойника! Но вон там в углу нищий сидит! Он везде ходит, всё видит и его никто не трогает! Верно, он знает, где живет разбойник!
Женщина села к Савке и снова ему всё рассказала, умоляя свести её с разбойником.
- Давно я не видел Савку, но знаю, что бедных вдов он не обижает! Сынов у них не отнимает! Должен тебе я помочь. Пойду сейчас в одно место, может и найду разбойника. А ты сиди здесь и жди моего возвращения.
Нищий ушел, а вдова осталась послушно ждать. Потом Алена позвала её отдохнуть у себя в избе, где бедная вдова сидели и плакала. Часа через полтора- два пришел Ванька и сказал, что нищий просил передать ей следующее. Разбойника он нашел, но тот бедных вдов не обижает и сына её не пленил. Но он знает, где он томится. Пусть она едет домой, а завтра с утра сын её придет домой. Женщину усадили в бричку, и она поехала домой.
Всё это происходящее должно было показаться ей чудным, но она не заметила ничего странного, так была она расстроена.
Рано утром юношу, которому было всего-навсего шестнадцать лет, выпустили из подпола и с завязанным глазами бросили на туманной дороге. Парень снял платок с глаз, оглянулся вокруг и не мог понять, в какую сторону ему идти. Здесь из тумана показались двое всадников с третьей свободной лошадью. Они спросили, что он делает здесь один в столь ранний час. Юноша поведал им свою историю, он рассказал, что сидел в подполе у каких-то разбойников, а теперь они бросили его на дороге. Он не знает, где находится.
- Хорошо, что ты нас встретил! Ты стоишь на Шаболовской дороге, не доезжая речки Даниловки. Мы отвезем тебя в Москву! У нас как раз есть свободная лошадь.
Двое людей неизвестного чина, один русый со шрамами на лице, а другой молодой с темными волосами, усадили юношу на лошадь, дали теплую одежду, предложили еду и питье, и все вместе поехали в Москву. Вдова жила рядом с Ивановским монастырем. Сын постучал в ворота, и они тут же открылись. Конечно радости матери не было предела. Она хотела отблагодарить мужчин, которые довезли её сына до дома, но они отказались. «Может быть потом как-нибудь мы придем сюда со своей просьбой!» - сказал человек со шрамами.
Это должно было опять показаться странным вдове, но она опять не обратила внимания на происходящее. Но её соседка высказала ей, что думала об этом.
- Дура ты, Семеновна! Этот мужик со шрамом и есть разбойник Савка! Он твоего сына к тебе и привёз! А ты ничего и не поняла, старая!
- Ну что, освободили сына? А то мать убивалась так, что уж плакать хотелось! - спросила Алена Савку, когда тот вернулся.
- Освободили! Дворовые из Черемхи решили в разбойников поиграть! Поймали его у Семеновского и отвезли к себе, посадили в подпол, решили выкуп с вдовы взять! Пришлось им объяснить, что если будут моим именем называться и такие дела творить – сами в подполе окажутся!
- А теперь, мой разбойник, будешь мне ответ держать: ты зачем надо мной в кабаке при людях потешался? Отвечай!
- Я не потешался! Я хотел к тебе поближе быть, а ты меня гнала! По вкусу мне твоё вино и твои пироги, хозяйка! Не гони меня от себя!
продолжение http://proza.ru/2019/02/12/1510