Жил-был пасечник. Однажды накачал он бочонок меда, положил его в телегу да еще несколько кругов воска, и поехал в город на базар – свое продать, чужое купить.
Едет себе по дороге, солнышко пригревает, пичуги в лесу насвистывают – хорошо. Разомлел и задремал.
-Стой! – слышит сквозь дрему.
Проснулся, а телега на перекрестке остановилась – одна дорога влево уходит, другая - вправо. И мужик топчется на обочине: борода лопатой, одежонка купеческая, сапоги кожаные, серебряная цепочка от часов из кармашка жилетки свисает.
-Выручай! – молит мужик. – Домой спешу, а тут мозоль на ноге натер, сам не дойду, подвези.
-Так это, - почесал затылок пасечник, - мне на базар надо. Подвезу тебя, поздно туда приеду, кто мед купит?
-Ты меня только до дома довези, - мужик ему в ответ, - а я уж у тебя и мед, и воск куплю втридорога!
На том и порешили.
Довез пасечник мужика до дома, заехал во двор. Тот соскочил с телеги, вынул из кармана кошель, да отсыпал пасечнику серебром столько, что у того и мед окупился, и воск, и на новую пасеку еще хватило.
-Послушай, - предлагает мужик. – Ты мне и коня продай, справный он у тебя, я за него две золотые монеты дам.
-А как же я домой сам доберусь? – не согласился пасечник. – Путь-то неблизкий.
-Бери мою старую клячу. Мне она в хозяйстве без надобности, а твою пустую телегу утянет, а там кому-нибудь и ее продашь, все же прибыль.
На том и ударили по рукам.
Едет обратно пасечник, радуется, песенку себе под нос мурлыкает. Выехал к перекрестку, а там, на бугорочке у дороги, путник сидит. Одежонка изношена, сам босой, бородка седенькая, за спиной холщевая котомка болтается.
-Мил человек, - просит путник, – довези до монастыря, сил нет, издалека иду, устал, как бы не пришлось в лесу заночевать.
-Почесал голову пасечник.
-До монастыря по другой дороге и в обратную сторону придется ехать, а солнце уже за полдень перевалило. Засветло домой не поспею.
Путник вздохнул, и уселся обратно на бугорочек.
-Ладно, была не была! – махнул рукой пасечник. – Садись, выручу.
Как довез путника до монастыря, тот слез с телеги, поклонился в пояс пасечнику, да и говорит:
-Денег у меня нет, но расплачусь тем, что есть.
И подает ему горсть зерна да веревочку, сплетенную из конского волоса.
Чтобы не обидеть путника, взял пасечник у него и то и другое. Зерно пересыпал в мешочек, а веревочку положил в телегу. Да и тронулся в обратный путь.
Долго ли ехал, коротко ли, а только выскочили из леса лихие люди, да набросились на пасечника. Вмиг выхватили из-за пояса кошелек с деньгами, раскрыли, а там вместо серебра и золота глиняные черепки. Рассердились сильно. Побили перепуганного пасечника, да и растворились в лесу.
-И что ты за человек! – сказали они ему на прощание. – Вместо денег черепки в кошельке носишь, вместо справного коня полуживая кляча. И взять с тебя нечего!
Пришел в себя пасечник, перебрал черепок за черепком – действительно, глиняные! Залез в телегу, хлестнул уставшую клячу кнутом и поехал к перекрестку, чтобы к купцову дому свернуть. Доехал, а перекрестка-то и нет! Дуб старый, что посреди двух дорог стоял, есть, а своротка нет! Один лес сплошной.
-Эх, - пригорюнился пасечник, - обманула меня нечистая сила – теперь ни денег, ни товара, ни коня.
Домой он добрался глубоко за полночь, оставил телегу во дворе, клячу выпряг, да отпустил – куда ей деться. А сам, погоревав, лег спать.
Просыпается утром, выходит во двор – мать честная! На телеге горой мешки с зерном лежат. А вместо клячи его конь траву у забора пощипывает. Чудеса и только!
Это потом понял, что путником был не иначе как угодничек божий. И знал тот угодник, что было, да как дальше будет, вот и отблагодарил пасечника по-своему добром за добро.
Давно это было, а в памяти людской сохранилось.