1.
Небольшой городок гудел этой историей год. Ни климатические сюрпризы, ни цены и зарплаты не обсуждались столь часто на кухнях рабочего общежития и в самых высоких кабинетах.
Районный центр с металлообрабатывающим и одновременно градообразующим заводом, с чудными видами с крутояра, с работящими и добродушными жителями жил размеренно и спокойно.
Всё началось в марте, когда в отдел главного энергетика завода был принят уволенный в запас моряк. Возраст, похоже, что-то к сорока, внешность без особых примет, сухощав, смугловат или обветрен.
Из привлекающих внимание особенностей: голос, с приятной хрипотцой и глубоко посаженные не чёрные, но близкие к тому, глаза. Заводские барышни отметили – холост! Имя ему было Валерий Габриэлевич Барток.
Рассматривая документы при приёме на работу, начальник отдела кадров завода, Северцев Сергей Семёнович, отметил для себя несколько моментов: новый сотрудник ушёл с флота без скандала и выслуга была чуть более тридцати лет - поплавал.
- Валерий Габриэлевич! Устроились?
- Да, спасибо. У вас добрые жители.
- Что есть - то есть. Отчего к нам? Родина-то на юге.
- По климатическим предпочтениям. Посередине между северным причерноморьем и южным приполярьем.
- Понятно. Сейчас – в бухгалтерию, потом - получить пропуск. Удачи.
- Спасибо.
Валерий без труда нашёл на том же этаже бухгалтерию.
Заводская бухгалтерия, как, наверное, все бухгалтерии страны, была женским царством. Один-два счастливчика картины не меняли и не портили.
В расчётном отделе Бартока встретили пять сотрудниц. Войдя и не зная к кому обратиться,он несколько замялся от обилия внимания к собственной персоне. Взгляды наперекрёст и, казалось, насквозь были неожиданными.
-На работу? Проходите. Давайте бумаги.
Валерий положил перед сотрудницей всё, что держал в руке.
Рыжая без чрезмерности, густо усыпанная веснушками даже на руках сотрудница спросила:
- Заместителем главного энергетика?
- Да.
- Будете нам розетки чинить?
- Навряд ли, но смогу.
Открывая одни документы, делая из них выписки в свои тетради, откладывая в сторону не интересующие её или те, с которыми уже ознакомилась, сотрудница за пару-тройку минут управилась и,подняв голову, протянула всю пачку.
- Пожалуйста, готово.
Наткнувшись на глубокий взгляд, подумала: "Колдун!" – и застыла.
На него же плеснуло нереальной зеленью взгляда. Пронеслось: "Ведьма!" И неожиданно:
- Добрый день! Валерий Габриэлевич, Барток!
- Я в курсе! Маргарита Степановна Северцева!
2.
Районная больница размешалась в зданиях послевоенной постройки, достаточно добротных, но без архитектурных изысков. По местным меркам поликлиника была "очень даже" и авторитет ей сделали специалисты и их отношение к страждущим. Заведовал учреждением и руководил коллективом Гриб Пётр Петрович, одноклассник Северцева и его жены одновременно.
Абсолютно невероятным образом к исходу прошлого года в области подвисли немалые суммы, освоить которые надо было до боя курантов, и с подачи Гриба, для его больницы было закуплено не только диагностическое, но и отдельное хирургическое и терапевтическое оборудование. У Петра Петровича радость от поступающих ящиков и упаковок омрачалась нереализованным до зуда желанием немедленно его опробовать. Где-то в подкорке он осознавал, что это чистой воды мальчишеское бахвальство, но ничего поделать с собой не мог. Телефон на столе подсказал решение.
- Аллё? Это кардинал Решилье?
- Петро! Ты? Чего чудишь?
-Сергей Семёнович! А вот как бюрократ бюрократу ты можешь мне дать информацию: сколько душ батрачит не покладая рук у тебя на заводе?
- Это зачем тебе? День донора хочешь устроить? Кровушки пролетарской попить?
-Не-ет! Пока хватает пива. Тут такое дело. Мне пришло оборудование диагностическое. Мне надо научить персонал на нём работать. Нужны не капризные пациенты. А? Мы же заключение дадим каждому: чем хворает и что делать.
- Тут я не решаю. Ты официально предложение направь генеральному, но упомяни, что скользящее, что к майским управитесь. Может и получится. Только не тяни. Числа с десятого в мае объёмы работы, похоже, возрастут.
- Так. Спасибо, Серёга. С меня ЭКГ! А письмо сегодня сам завезу. Как Ритка?
- Не боись! В любви и радости!
- Это хорошо! Это правильно! Передавай поцелуй.
- Обойдёшься простым приветом.
- Жмот! Ну, пока!
- Бывай!
Гриб управился с письмом за пятнадцать минут. Отдавая его на регистрацию в канцелярию, предупредил:
- Я на завод. Буду к пяти.
Выходя, зацепил тома дел на стеллаже. Бумаги рассыпались.
- Пётр Петрович! Вы бы по телефону общались с нами. Вот так каждый раз: то уроните, то поломаете.
- Сами понаставили. Ни пройти, ни проехать.
- Это вы – негабаритный посетитель. Вам гирями в цирке жонглировать, а не детей лечить.
- А вот с каких это пор главврач здесь посетитель? И что это я Вас раньше-то не спросил? А? Дети важнее. Сами же ко мне приводили.
- Мы любя-я!
- Вот и хорошо! Редко кому удаётся в любви работать. Ладно.
В дверях проходной завода Гриб столкнулся с незнакомцем. А в городе он знал практически всех - профессия.
Промелькнуло: "Загар,в марте? Желудок проверить бы ему".
Барток в свою очередь отметил богатырский вид мужчины, с кем едва разминулся в дверях.
3.
Первая партия сотрудников завода из разных отделов и подразделений прибыла на диспансеризацию уже через неделю. Гриб постарался. Три десятка сотрудников завода за четыре часа успели пройти пяток диагностических процедур и шесть специалистов.
Самыми популярными фразами за этот день стали:
- Следующий! Рукав до локтя закатите. Берём комплексный. Группу, резус установим, внесём в карточку, посмотрим всё ли в норме.
Маргарита Степановна,закончив с докторами, направилась к выходу. Медленно спускаясь по лестнице, пыталась что-то отыскать в сумочке.
Прошедший ночью, наверное последний в этом сезоне, снег, уже истоптанный,на ступенях оказался скользким.От падения её спасла твёрдая рука, подхватившая её в самый нужный момент.
- Аккуратнее! Скользко.
- Ой! Спасибо! Пора бы уж растаять снегам-то. Не находите?
Перед Маргаритой стоял мужчина.
- А напомните мне имя.
- Валерий Барток.
- Ещё раз спасибо, Валерий Барток.
- Идёмте. Проведу.
Сами не заметив того, пара,неспешно беседуя, гуляла по городу два часа. О чём был разговор они и сами не ответили бы сразу. Увлекал запах тающего снега и первых проталин, радовала суета мелких пичуг, завораживал голос собеседника.
Встречные, не то чтобы оборачивались, но в той или иной мере удивлялись: в рабочее время в городе редко можно было встретить гуляющих.
Через неделю прогулки стали регулярными.
4.
Как зима ни пыталась задержалась ей это не удалось, весна состоялась. Только-только отшумели майские праздники. Цветенье в садах и парках было в самом разгаре.
Доктор Гриб был несказанно доволен происшедшим.Благодаря договорённости с заводом, за полтора месяца всё оборудование опробовано, работники обследованы в той мере, в какой позволяли обстоятельства и имеющиеся средства. Персонал получил навыки работы на оборудовании и готов спасать и бороться с недугами, а не с захворавшими.
На столе лежала статистика проведённых исследований, докладные записки заведующих отделениями. Внимание Петра Петровича привлекло знакомое имя в докладной с предварительными пугающими диагнозами пациентов - "Маргарита Северцева".
А ведь до этого её фамилия была Гриб.
5.
Шёл десятый час. Маргариты до сих пор не было.
Сергей Семёнович уже дважды согревал чайник.
Бывало, что жена уходила в гости к подругам, но, как правило, всегда предупреждала.
Наконец, дверь хлопнула.
- Рита! Всё нормально?
- Как сказать!
- Точнее?
- Через десять минут. Хорошо?
Северцев переключил на телевизоре программу и заёрзал на диване, устраиваясь поудобнее.
- Серёжа! Помнишь, когда я уходила от первого мужа, ты сказал ему, что такая женщина, как я, не вправе ограничивать себя в счастье? Помнишь, на побережье после свадьбы ты грозился убить гадалку, предсказавшую мне три больших чувства в жизни?
- Ух! Какие сегодня темы! Конечно, помню!
- Она была права.
- В чём права? Кто права?
- Гадалка.
- И?
- Серёжа! Я полюбила!
- Бред! Ты хочешь пошутить?
- Какие шутки? Милый! Твоя жена любит мужчину и этот мужчина - не ты!
- Ну, конечно! А? Что? Где? Когда? Просто домашнее шоу!
- Остановись и послушай! Через две недели я уезжаю.
Сергей Семёнович замолчал и уставился в экран.
Смысл сказанного Маргаритой, наконец, дошёл до него.
- Серёжа! Я не хочу тебя обманывать. Ты достоин узнать правду первым. Я не потерплю, чтобы кто-то посмеивался над тобой. Мы с тобою закончились.
- Какое ёмкое слово "Мы"! ... В нём не только я и ты, но и наши родители, предшествующие поколения, наши дети и будущие потомки. Оно близко к понятию "бесконечность".
- Постарайся не умничать. В начале июня я уезжаю на море. Заявление сегодня мне уже подписали.
- С кем? … Кто он?
Внезапная боль пронзила Северцева, голова разлетелась на многочисленные, не общающиеся между собой клочки и каждый их них вопил о боли и не слышал и не хотел слышать других.
- Барток. Валерий Барток.
6.
Сергей Северцев ввалился в кабинет главврача через десять минут после того как сообщил о визите по телефону.
- Что у тебя есть налить?
- Ну, так, это…
- А-а! Наливай!
- Случилось что?
- Случилось.
- Не тяни.
- У Ритки роман.
- Слава богу.
- Ты что? Откуда радость? Злорадствуешь? Она уйдёт, но не к тебе.
- Хорошо, что роман. Ах, как здорово!
- Да, что ты заладил? Хорошо, хорошо! Глумишься?
- У Риты диагноз – хуже и не найти.
- Какой диагноз, куда некуда?
- Выпьем!
- Будем!
- Диагноз такой, что осталось ей полгода-год. Так плохо мне не было с того дня, когда ты увёл её у меня.
- Как полгода? Почему? … Ты же доктор! Лечи! … Поздно?
Глянув на Петра, Северцев осёкся.
- А как было не увести? Мы ведь всю школу, десять лет рядом и вместе, а тут ты нарисовался… Захороводил, умыкнул, задурил девке мозги. Если любишь, так не за себя, за неё мысли. Застыну бывало, вдохнуть не могу. И не от того, что нет сил, а от того что не выдохнул, вот так и стоял замерши. Истуканом.
- А Ритка всё видела, понимала. Мне как-то сказала, что нельзя так с любовью. Это как живого человека погубить. А через полгода ушла к тебе. Ох, захлестнуло же тогда! Всё! Тону. Ни шагнуть, ни выплыть. Из последних сил барахтался, пытался выбраться и – никак. Душа пустая. Бледно и блёкло. Оглянулся-осмотрелся, а слёз-то всего по колено. А сил нет уже…Разве что - возвратится? А я уж другой. Такой другой, что сам себя не знаю.
- Вот что она за женщина такая, что счастье – так без края, что горечь - так без меры?
- Да всё у неё правильно, потому как – королева, а мы – пажи. За улыбку её умереть должны быть готовы. А осталось то ей всего ничего. Вот и думай. Лечи-не лечи, а месяц ей в огне страдать, а сколько мучиться ожидая боль? Уж лучше - пусть бы праздник. Веселится, любит, живёт быстрее и ярче. Мало, мало осталось…
- Я-то что? Пережую себя... Перегорюю… Думать за себя … не стану.
-Ну и ладно. Я рад, что мы не разбавляем дружбу ничем. Пора. Пошли по квартирам.
Выйдя за территорию больницы, они молча дошли до перекрёстка и разошлись каждый своей дорогой. Чем больше увеличивалось расстояние между ними, тем тяжелее становился шаг, тем ниже опускались плечи и никла голова. Встречные прохожие сторонись и переходили на противоположный тротуар.
7.
Завтра заканчивался май.
Маргарита упаковывала чемодан. В комнату заглянул Северцев.
- Серёжа! Что ты мнёшься? Хотел чего?
- Когда едете?
- В пятницу.
- Гостиница?
- Валерий заказал. Он увольняется.
- Я знаю. Завтра – расчёт. Рита!
- Не начинай.
- Я не о том. Будет спокойнее, если у тебя будет достаточно средств. В каких целях их использовать ты решишь сама. И так идёт гул: "Северцев жену выгоняет!"
- Поясни.
- Это не последние. Копил на … Да, какая разница! Фрукты, экскурсии. Тебе пригодится.
С этими словами Сергей Семёнович засунул пачку денег в чемодан между вещами и стремительно вышел.
8.
В окно кабинета начальника отдела кадров завода потоком лился солнечный свет.
Не случай, а воля Северцева свела в одном месте и Бартока, и Петра и его самого.
- Поговорим?
- О чём?
- На моря собрались?
- Он увольняется.
- Не ваше дело
- Как это не наше? А жену чью забираешь?
- Она не вещь!
- Ясно, что человек. Только вот не на базар она от мужа идёт, а с тобой, морячок!
- Да вам-то какое дело? От вас что ли жена уходит.?
- От меня! Второй раз. Первый – вот к нему, а теперь от нас к тебе.
- Это? Любовный треугольник?
- Квадрат! По твоей милости – Чёрный!
- Погоди, Пётр! Сядем. Растолковать надо товарищу, а то какая-то ерунда складывается.
Разгорячённые собеседники и хозяин кабинета продолжил.
- Вот, Валерий Габриэлевич! Пётр Петрович, Маргарита Степановна и я знакомы с детства. Учились в одной школе десять лет и после её окончания Маргарита и Петя поженились, хотя три старших класса никто из друзей, ни мы сами не воспринимали себя иначе, как жених и невеста.
- Да. А спустя два года Маргарита ушла к Сергею. Я что? Лишь бы она была счастлива. Вот считай, почти четырнадцать лет всё у них получалось.
- Да дело-то не в годах! Душа рядом с ней поёт, а тут…
- И что вы от меня хотите? Судить? Угрожать? Всё равно – не отступлюсь.
- Да куда ты от Ритки денешься? Такую – поищи! Не родилась ещё.
- Серёга! Ты не о том. Тут вот какое дело.
- М-да.
Сергей крепко помял затылок и нервно зашагал по кабинету.
Гриб продолжил.
- У Маргариты диагноз – хуже некуда. Не лечить за год, а то и меньше не станет Ритки. Лечить – год, едва ли более у неё будет. Тратить это время на скандалы – жестоко. Я своё отгоревал. Теперь Северцева доля осталась. А у тебя, браток, ... миссия. Она должна быть счастлива всё это время. Так счастлива, как никто и уже никогда не будет счастлив.
- Так, это… Не подведи. Цветы…
- Ромашки. Ромашки она любит.
- Да-да, ромашки. И кофе.
- Без молока и очень горячий.
- Не опрокинь, когда подавать будешь.
- Клубнику со сметаной любит.
- Петя! С клубникой не сезон!
- Как не сезон! Это же юг! Имей в виду.
- Юг, юг...
- Без шляпы не разрешай! Загорать - поменьше!
Два бугая, вырывая друг у друга лацканы бартокского пиджака пытались втолковать ему что-то своё, непременно важное.
Наконец Барток освободился от их объятий забрал со стола трудовую книжку и заявил:
- Я понял. Сделаю всё. Спасибо.
- Вернётесь, в августе первого числа жду на курс лечения. Ей ничего не говори. Я к ней всегда…
- Я за неё – всех.
- Я для неё - всё.
- Вот и посмотрим, какое ты всё. Ладно! Иди, Малевич!
9.
Курс лечения не понадобился. Вопреки медицине на юге всё зарубцевалось, а к весне у Маргариты родилась дочка. Первая.
А кто стал крёстными?