Все-таки что бы там не говорили, но человек сам болевший и победивший свою болезнь внушает большее доверия, чем говорящий о пользе лечения.
Так мы больше доверяем рекомендациям бывшего наркомана, шизофреника или парализованного сумевшего вернутся к нормальной жизни, чем просто говорящему о пользе своего лекарства - при прочих равных- имей он хоть восемь дипломов.
Бандерлог
По-моему мнению хандра-это заболевание, может даже начальный процесс какого-нибудь заболевания. В таком состоянии лучше обратиться к специалистам. А депрессия -проживание эмоциональных чувств. Здесь необходима поддержка самых любимых и близких людей. а можно и самому постараться справиться.
А. Д.
Дам определение
Которое сильно не нравится психиатрам ибо отбивает хлеб.
Если не помогает водный раствор этанола, то это не хандра, а депрессия. Здесь главное не перестараться и для лиц не умеющих остановится способ не подходящий.
Я не разделяю мнение Прабхупады в такой радикальной мере как он, но в его рассуждениях имеется рациональное зерно. Сознание есть самое ценное, что мы имеем и воздействовать на него различными антидепрессантами не к добру. Самая страшная депрессия это та, которая не снимается водным раствором этанола. Остальное просто сплин и снимать надо не его а вызвавшую его ситуацию. И не честнее ли умереть или спится чем превращать себя в овощ. Для вещей же тонуса вместо того чтобы пичкать себя химией могу порекомендовать чай с хвойником (Ephedra equisetina) сие трава есть, которая в лесу растет, и в огороде посадить тоже можно. Пила я такой на практике.
Медитации-же и аутотренинг разный здесь советовать не буду, ибо это совершено другой разговор.
На тему к чему может перевести увлечение антидепрессантами рекомендуется к просмотру фильм “Конгресс“ 2014.
http://filmopotok.ru/film/kongress.html
Вопреки аннотации не имеющий никакого отношения к книжке - даже Тихого не показали. Вместо него нам на протяжении всей художественной части предлагают ознакомится с жизнедеятельностью некой актрисы которую играет Робин Райт. Причём в таком виде ни образ жизни Тихого, не его самого я вот не представляла никак. Из данной части делается вывод о том, что незачем лить фундамент, когда проще и дешевле поставить ангар.
Далее Робин уделывется препаратом весьма напоминающим тот, который Тихому предлагалась выбрать ближе к концу книги ещё до прибытия на конгресс (или кокаином). Сам же конгресс (которых в книги было два) вместо обсуждения различных насущных вопросов по теме "футурология" представлял из себя презентацию ширева от которого (как прямо следует их рекламы) "Будете в [описанных] лохмотьях шататься с улыбкой дебила на устах и в полной уверенности, что вы вот эта (Робин) прекрасная во всех отношениях дама".
Ширево идёт на ура. Далее уже начинается захват (правда совершено по другому поводу, чем у Лема). Описания штурма с применением галлюциногенов, как и введения героини в анабиоз хотя и скомкано но совпадают с событиями произошедшими в начале книги с Тихим.
После же вместо правды, героиня начинает разыскивать своих детей (о чем понятно в книге не было ни слова), а правду уже находит между прочим и не особо вникает в найденное. Вместо-же Лемовского хепи-энда все тоже вроде кончается хорошо, но в тоже время что-то не хорошо.
Понятно, что в книге Лем поднимал вещи совершенно другого плана - особо ценная из которых - опровержения младоиудейских доводов о бессмысленности реинкарнации, в фильме выступает даже сильнее чем в книжке (спародируй пародию получаешь оригинал).
Кино же получилось на тему;
"Часы пробили сорок раз
Кукушка гаркнула в трубу,
Мы колем вены каждый час
Хоть это видел я в гробу".
Сектор газа.
Что же до допустимости считать ли сие творение экранизацией книги, так с тем же основанием и "Матрицу" можно было бы считать экранизацией другого произведения С. Лема "Сумма технологий; Фантомат", что конечно же не так.
Просто авторы так вывезли сюжет на известном бренде.
Ом.
Приложения
1) 43. Самообузданного, укротившего чувства мужа горе (не может) коснуться; Утвердясь в таком ученье, оберегая (своё) сознание, пусть действует мудрый,
44. Тогда от восхода до заката (жизни) горе его коснуться не может. Каким бы способом ни возникали скорбь, несчастье, страданье
45. Иль возбуждение, их корень, будь то (даже) какой-либо член (тела, его) подобает отринуть. Если в чём-либо принимает участие самость,
46. То всякая такая цель приводит к мученью; Поскольку покидаются вожделенья, постольку полнее становится счастье.
47. За вожделением гонится человек и вслед за вожделением гибнет.
Сенаджита
Махабхарата; Мокша-дхарма 174
2) Средний платонизм
Средним платонизмом условно называются учения группы мыслителей I —II вв. н. э., стремившихся разрабатывать платоновскую философию с привлечением и адаптацией доктрин других школ. Средним этот платонизм называется, поскольку находится в середине между учением платоновской Академии и неоплатонической философией, появившейся в третьем веке н. э. Средние платоники пытались сделать из платоновской философии учение, поддающееся систематическому изложению и школьному преподаванию. Ориентиром для многих средних платоников являлась аристотелевская модель философии, с разработанной системой изложения, с относительно строгой координацией частей учения. Платоники не могли пройти также мимо того обстоятельства, что благодаря аристотелевской и стоической разработке логика ушла далеко вперед от того не дифференцированного состояния, в котором она находилась в диалогах Платона. Чтобы участвовать в общей философской жизни, средним платоникам необходимо было принять в свое учение логические, а также физические и этические разработки стоиков, скептиков и перипатетиков.
Впрочем, в том же среднем платонизме существовала оппозиция такому эклектизму, стремление вернуться к незамутненным истокам платоновского творчества. Отсюда бурное развитие в это время литературы комментариев к платоновским диалогам, оказавшей огромное влияние на неоплатонические комментарии и их посредством на платоноведение Нового времени.
Вряд ли можно говорить о какой-то единой среднеплатонической системе философии.
Такой системы не было, в каждом отдельном представителе среднего платонизма в разной степени переплетались ортодоксия и гетеродоксия, чисто платоновские философемы и заимствования у других школ. Общим достоянием можно назвать такие моменты как определение цели философии как «уподобления божеству» из платоновского «Теэтета» (176 b), учение об уме как первом начале всего сущего, учение об идеях-образцах, на которые взирает ум.
Родоначальником среднего платонизма можно считать Евдора из Александрии, жившего в конце первого века до н. э. В качестве цели человеческой жизни он провозгласил платоновское «уподобление божеству». В области онтологии Евдор представляет собой мониста, учившего о высшем едином, из которого происходят монада принцип порядка и гармонии, и неопределенная двоица, начале беспорядка и дробности.
В творчестве Евдора отчетливо видны стоические и перипатетические влияния, подчиненные, конечно, пифагореизирующему платонизму.
Весьма значительной фигурой среднего платонизма был знаменитый Плутарх из Херонеи, живший во второй половине I века н. э. Замечательный исторический писатель, моралист, серьезно повлиявший на европейскую культуру начиная с эпохи Ренессанса, Плутарх был также философом-платоником, оставившим богатое философское наследие.
Прекрасный греческий язык, мягкость натуры, любовь к добродетели и культуре, лишенная ригоризма, сделали из Плутарха наставника многих поколений образованных европейцев. В своей философии Плутарх был эклектиком, к преобладавшему в его мировоззрении платонизму примешивались стоические и пифагорейские элементы. Не была чужда ему и мистика, которой проникнуты некоторые из его сочинений. Он комментировал Платона, писал критические сочинения против стоиков и эпикурейцев, истолковывал греческие и египетские религиозные культы. От пифагореизма в нем жила любовь к мистически истолкованной математике. В онтологии Плутарх представляет дуалиста. Он не мог принять, как и Платон, что божество является причиной всего, и учил, что оно ответственно только за добро, присутствующее в нашем мире. Для объяснения имеющегося в космосе зла он привлекал вторую, существующую независимо от блага причину, причину материальную. Поскольку благое божество отделено от мира,
Плутарх пытается связать бога и мир посредством учения платоновского «Тимея» о мировой душе и о находящихся между богами и людьми демонов. Мировая душа, если она причастна разуму, является благой, но в ней есть также и то, что противостоит благу.
Наличие демонов позволяет Плутарху объяснить взаимодействие богов и людей, обосновать необходимость культовых действий, горячим сторонником которых был Плутарх.
Плутарх был сторонником не только греческой, но и любой другой религии, поскольку, по его убеждениям, во всех религиях действует один и тот же разум и одно и то же провидение, открывающееся различным народам под разными знаками и символами. Не чуждо Плутарху было и естественное истолкование религии, когда божества считаются символами природных стихий. Также он мог истолковывать мифы аллегорически, видя в богах символы философских понятий, как это имеет место в его трактате «Об Исиде и Осирисе», где Осирис является символом блага, а Тифон — зла.
В области психологии Плутарх соединяет платоновские и аристотелевские элементы.
Деление души может быть трехчастным (вожделеющая, волящая и разумная части) или пятичастным (питающее, ощущающая, вожделеющая, волящая и разумная части). Ум резко отделяется Плутархом от остальной души, в чем он следует аристотелевской психологии, иногда он отождествляется с демоном, присущим каждой человеческой душе. В этике Плутарх также зависит от Аристотеля. Главной этической добродетелью, отличной от чисто теоретической, он считает разумение (;;;;;;;;), которое направлено на благо и зло, на стремление и избегание, на удовольствие и скорбь. Умение находить правильную меру между избытком и недостатком и есть практическое разумение.
Мудрость же направлена на то, что существует безотносительно человека, что постигается не практическим, но теоретическим и научным разумом.
Плутарх вопреки стоикам и согласно Аристотелю считает, что страсти не могут быть полностью элиминированы.
Важным источником для нашего знания среднего платонизма является сочинение «Дидаскалик», автором которого разные ученые называют или Альбина, или Алкиноя.
«Дидаскалик» представляет собой систематическое Изложение платонических доктрин, к которым примешивается большое количество аристотелевских и стоических учений. Философия подразделяется здесь на логическую, теоретическую и практическую части. Логическая делится на учение о разделении, учение об определении, учение об индукции и учение о силлогизме.
Теоретическая часть делится, как и у Аристотеля, на теологию, физику и математику.
Практическая делится на этику, экономику и политику. В теологии автор «Дидаскалика» различает три начала: материю, идеи и первого бога. Первый бог оформляет материю по образцу идей, на которые он взирает. Идеи, однако, в этом сочинении есть уже не независимый принцип, но мысли, существующие в уме бога. Этого тезиса будет затем держаться и Плотин. Когда материя преобразована и оформлена богом, в ней появляются формы (;;;;), являющиеся отображением исконных идей. Здесь заметно желание примирить платоновское учение об идеях, существующих абсолютно независимо от мира чувственных вещей, и аристотелевское учение о неразрывной связи форм или эйдосов с материей. За первым богом следует ум, а за умом — душа. Таким образом, здесь подготавливается учение неоплатоников о трех основных началах бытия.
В физике «Дидаскалик» говорит о вечном существовании мира. Тезис платоновского «Тимея» о творении мира демиургом понимается как утверждение зависимости изменяющегося и становящегося мира от первой и нематериальной причины. Стоическая проблема соотношения свободы воли и мировой необходимости решается в «Дидаскалике» путем различения наших действий и результатов этих действий. Наши действия свободны и зависят только от нашей воли, тогда как результаты их обусловлены мировой необходимостью. В отличие от стоиков первым и собственно присущим человеку стремлением является знание и созерцание первого блага, а целью человеческой жизни— уподобление божеству.
Этика делится на теоретическую и практическую части, которые подчинены единой задаче уподобления божеству. Добродетели трактуются, как и у стоиков, взаимосвязанными: если присутствует одна добродетель, то присутствуют уже и все остальные. Автор «Дидаскалика» выступает и против стоической «апатии», учения о необходимости полного устранения страстей, предпочитая ей аристотелевское учение об умерении страстей («метриопатия»).
Выдающимся представителем ортодоксального платонизма был Аттик, философ конца второго века н. э. Аттик предпринял попытку очищения тогдашнего платонизма от эклектизма, т. е. от чуждых платоновской философии элементов, прежде всего от заимствований у Аристотеля.
Аттик резко выступал против того, чтобы видеть в учениях Аристотеля восполнение и завершение философии Платона. Он выступил против аристотелевского учения о божестве, в котором отсутствует учение о провидении, противопоставляя этому теологию платоновских «Законов», против учения Аристотеля о вечности и безначальности мира, которое противоречит буквальному истолкованию платоновского «Тимея». Противился Аттик и аристотелевскому учению о душе, которое делало душу смертной и зависимой от тела. Аттик справедливо считал, что учение о бессмертии души образует главный центр платоновской философии, от которого зависят и космология, и гносеология. Учение Аристотеля о бессмертии одного ума противоречит платоновскому положению, что ум может возникать только в душе.
Идеи, по Аттику, существуют в уме бога, они являются вечными сущностями, и критика их Аристотелем представляется ему неосновательной. Аттик отождествлял платоновскую идею блага в «Государстве» с демиургом «Тимея», началом же материи считал плохую или злую душу. Однако, полностью вычищая перипатетизм из платонизма, Аттик незаметно склонялся к стоицизму, отсюда, например, такие заявления: «единая некая одушевленная сила, пронизывающая Вселенную, все связывая и соединяя». Таким образом, платонизм этой эпохи, даже когда он стремился освободиться от влияний и заимствований у других школ, в силу исторической необходимости был вынужден объединять в себе разнородные элементы и доктрины.
Слабость среднеплатонической философии заключалась не в ее всеохватности, но в том, что она не смогла объединить эти разнородные элементы, подчинив их единому принципу. Эта задача была выполнена на следующем этапе развития платонизма, в неоплатонической философии.
3) 34. Тогда шепнул ей Сатана: "Дай ему поесть мяса".
35. И ел Адам мясо и забыл заповедь Бога не есть запретное.
36. Тогда ожесточился Адам, как это бывает с собакой, шакалом или гиеной, и начал есть трупы животных. Тогда сразу же он пожелал иметь Еву. И чем чаще Адам убивал и ел животных, тем чаще желал он свою жену. И возликовал Сатана.
37. Ибо знал Сатана: если чьё-либо сердце избегает тебя, захвати его петлей услаждения и похоти.
38. Но не долго пребывал Лукавый в своем убежище, Он хотел сделать своё дело до конца: внутренне он связал сердце лестью, внешне же решил связать любовью по закону.
Евангелие от Марии Магдалины 3: 34-38