Инспектор пожарной охраны Борис Тарасович Прыжа сидел в своем кабинете и смотрел на телефоне порнуху. Вообще,порнуху на маленьком экране смотреть неудобно – мелкие, но самые интересные детали не разглядеть, оттого происходящее мало отличается от трансляции с чемпионата мира по греко-римской борьбе. Если же увеличить, теряется общая картинка, и действо напоминает уже кулинарное шоу. Борис Тарасович то сдвигал, то раздвигал пальцами изображение на смартфоне, ругая про себя бестолковых кинематографистов, неспособных снять достойный фильм для малоэкранных гаджетов.
Открылась дверь. В кабинет просочилась Тамара Александровна Хабибулина.
– Здравствуйте, а я к вам…
– Ну и?
– Вот, решила во исполнение указов президента о мелком и среднем бизнесе арбузами торговать.
– Ну и?
– Вот, думаю, разрешение получить надо. От пожарной инспекции.
– Как торговать думаете? Строите торговый центр, арендуете магазин?...
– Да нет, что вы. На рынке куплю оптом. Там они в шесть утра дешевые, по двадцать рублей. А у нас на районе продам чуть-чуть подороже. Рублей по пятьдесят. Прямо так, с багажника своей машины. Пусть маленький, но прибыток. Во исполнение указов президента о развитии малого и среднего бизнеса. Вот, разрешения собираю…
Насчет покупки арбузов Тамара Александровна малость лукавила. Работала она на станции Ыйск–товарная старшим инженером смены и отвечала за подачу вагонов под разгрузку. Очередность не устанавливала, конечно. Там – начальство кормилось. А вот подать вагон так, чтоб он чуть недотягивал до платформы, чтоб работа проходила по шатким деревянным трапам, за что грузчики требуют двойной–тройной тариф, вполне могла. И всякий торговый люд исправно нес ей деньги и свои товары, чтоб вагон точно у платформы встал. Сейчас как раз был сезон арбузов.
– Это вы правильно. Это вы верно, – одобрил коммерческую инициативу Прыжа. – Опять же – и президент про арбузы говорит тем более. Сейчас посмотрю, сколько там по прейскуранту…
– А может не надо по прейскуранту? Может, как-нибудь договоримся по свойски? Ну, подешевле… Я никому никогда ни слова. А то с деньгами не густо.
– По свойски… Ну только ради вас. Глаза потому что у вас добрые. И доброе дело делаете – граждан по поручению главы государства арбузами снабжаете. По прейскуранту так-то десять тысяч. Давайте пять и сделаю вам разрешение. Проведу потом как инспекцию ветеранского общества, так и быть.
– Вот спасибо вам огромное! Вот есть же люди нормальные среди чиновников, зря народ болтает.
Тамара Александровна достала из кошелька красную купюру. Борис Тарасович схватил деньги, спрятал в ящик стола, напечатал официальную бумагу о том, что пожарная инспекция не возражает против торговли гражданкой такой-то арбузами со своего автомобиля. Тамара Александровна прижала к груди заветный документ и выскользнула из кабинета. Про то, что разрешение от пожарников на торговлю с машин вообще не требуется, говорить посетительнице Прыжа не стал.
Директор автосервиса «Евродрайв» Семен Гаврилович Кожемякин проводил химические опыты, а конкретнее пытался смешать польскую затирку для кафельной плитки и отечественный лак для ногтей так, чтоб получилась дорогущая немецкая автошпатлевка, когда зазвонил телефон.
– Сема, привет! Это Борька Прыжа тебя беспокоит.
– Здорово, братан! Как оно ничего? Чей-то не виделись давно, может, на рыбалку махнем в выходные?
– Так-то все нормально. А вот на рыбалку махнуть не смогу, увы… Поэтому и звоню тебе. Прикинь, машина сломалась. Новая. Ну, помнишь, я «Приору» свою с салона брал. Год гарантия. Вот позавчера как раз год и закончился, я на последнее бесплатное ТО съездил – все в порядке было. А сегодня уже не заводится.
– А спецов по «Ладам» вызывал? Мы ж иномарками занимаемся.
– Да вызывал… Приезжали. Гарантия, говорят, уже не действует. А тут ваккумно-десперсионный резистор менять надо, блендерный коллайдр полностью перебирать и, возможно, с шатунно-затворным клапаном проблемы. Семьдесят тысяч насчитали. А я ж в техники ни бум-бум, сам знаешь. Я ж даже капот не открываю, ну его. Вот думаю, может, разводят, суки. Посмотри по свойски, а? На нашей, пожарковской, стоянке стоит. Там охрана, я предупрежу. Дверь открыта будет, ключи в бардачке.
– Ладно Борь, щас спеца возьму, подъедем, глянем.
Семен Гаврилович выцепил механика Ивана Николаевича Никодимова, пойманного недавно на краже латунных гаек и потому под угрозой увольнения выполняющего любые прихоти начальства, и отправился осматривать автомобиль друга.
Открыв капот Прыжовской «Приоры» Кожемякин и без Никодимовской помощи сразу понял, что единственная неисправность автомобиля – слетевшая, то ли случайно, то ли в следствии стратегической разработки мастеров СТО, клемма с аккумулятора. Семен Гаврилович за двадцать секунд подсоединил провод, еще за сорок секунд дважды завел и заглушил двигатель – все работало идеально. А затем позвонил Прыже.
– Конечно, старик. Разводили тебя эти деятели как лоха последнего. Поняли, что ты в технике не сечешь. Какие нафиг семьдесят? Короче, кинь мне на карту двадцать тысяч и я тебе все сделаю в лучшем виде. Ну, по-свойски. Сегодня к вечеру сможешь за руль сесть, железно.
– Сема, вот спасибо тебе! Выручил! Вот что значит друг детства! Сейчас деньги переведу.
Возвращаясь со стоянки пожарной части в родной автосервис, Семен Гаврилович Кожемякин попал в аварию, чуть не столкнувшись с асфальтоукладочным катком. Катком управлял водитель Гусейн Сулейманович Гасанов, который на вверенной ему технике поехал домой обедать. От места работы до дома было шесть кварталов, пешком идти влом да и глупо, когда тачка под задницей. Чтобы въехать в родной двор Гасанов повернул из крайнего левого ряда вправо, не включив поворотник, ввиду отсутствия такового у асфальтоукладочного катка. Кожемякин в последний момент заметил маневр строительной техники и нажал на тормоз. Столкновения удалось избежать, но Семен Гаврилович пребольно стукнулся нижней челюстью о иконостас, закрепленный на передней панели, так как считая себя профессиональным, высококлассным водителем, никогда не пристегивался. Передний зуб зашатался. Приказав Никодимову отогнать машину в «Евродрайв», Кожемякин пешком направился в ближайшую стоматологию.
Частнопрактикующий стоматолог Аркадий Аронович Гольцер, сидя в зубоврачебном кресле, массировал пальцами виски и пытался найти собственные ответы на главные философские вопросы человечества – «что вчера было» и «зачем он так нажрался». Аркадий Аронович прекрасно помнил, как пригласил рыжую пациентку (пульпит правого верхнего резца, имя позабылось) сходить в оперный театр насладиться новой постановкой оперы Верди «Аида». И что они вроде как и пошли в этот самый театр. А вот затем приключался полнейший провал в памяти вплоть до того момента, когда Аркадий Аронович проснулся утром в своей постели, одетый в костюм-тройку, парагвайский галстук ручной работы и крокодиловые мокасины. В связи с этой досадной амнезией, помимо основных, возникало еще множество дополнительных вопросов, например, «о чем все-таки поется в бессмертной опере Верди «Аида» и «есть ли смысл посетить знакомого венеролога».
Открылась дверь кабинета, медсестра Анжелика (по паспорту Анна Васильевна Шлепнога) доложила о прибытии нового пациента, усилив своим звонким голосом и без того ужасающую мигрень. Морщась от боли, Аркадий Аронович распорядился дать пациенту наркоз, а сам удалился в подсобку, что принять таблетку аспирина и ополоснуть лицо водой.
Спустя несколько минут Аркадий Аронович вернулся в кабинет, неприязненно посмотрел на сидевшего в кресле с открытым ртом мужика и заглянул в историю болезни.
Так, нижний передний… Можно лечить… Но можно и удалить… О том, чтоб в такое трудное для организма время, включить бормашину не могло быть и речи. Поэтому Аркадий Аронович схватил щипцы и одним отточенным движением (мастерство не пропьешь!) удалил проблемный зуб.
– Не этот, – замычал пациент, – рядом.
Машинально Гольцер выдрал следующий зуб, в который тыкал пальцем сидящий в кресле человек. А затем крепко задумался.
В работе он не ошибался. Никогда. Как бы ни пил, как бы ни баловался другими веселыми веществами. Если в карточке написано 7 нижний, он и удалил 7 нижний. Почему пациент указывал на восьмой? Аркадий Аронович внимательно перечитал историю болезни. Ну да… 7 нижний. Пациентка – Инесса Ильинична Водокатова. Аркадий Аронович внимательно посмотрел на больного. Сидящий в кресле мужик никак не мог быть Инессой Ильиничной.
– Подождите, я сейчас, – сказал Гольцер и выскочил в приемную к медсестре Анжелике.
– Это какого ж этого! – набросился стоматолог на подчиненную. – Это что вообще такое. Почему в кресле мужик, а история болезни какой-то Инессы, ее и твою мать?
– Понимаете Аркадий Аронович. На это время заранее записана была Водокатова. Вы ей вчера две пломбы ставили. Она еще деньги дома забыла, не расплатилась и обещала железно сегодня принести. Ну и 7 нижний вылечить, да. Но почему-то не пришла. А этот прямо рвался, срочно говорит, в аварию попал. Ну, я и пустила, что ж времени пропадать, раз Водокатова не пришла.
Про то, что Кожемякин сунул 500 рублей, чтоб попасть на прием без предварительной записи, медсестра умолчала.
– А карточку почему не убрала Инессы этой?
– Забыла…
– Забыла она… – матерясь сквозь зубы, Гольцер вернулся в кабинет. – Ну как, голубчик, получше уже? Это просто счастье, что вы сразу к нам пришли, редкая удача. Удар сильный был?
– Ну… – промычал Кожемякин.
– Наверное, сильный. У вас образовался гнойный дентоперитонит. Страшная вещь, редко очень бывает, именно от удара. Болезнь быстро распространяется. Промедлили бы – в лучшем случае все зубы потеряли. А в худшем – заражение крови, оркестр и скорбящие родственники.
– Ээээээ…
– Не волнуйтесь, источник инфекции я выдернул, теперь вам ничто не угрожает. Оплатите в кассу двойной удаление и – берегите себя.
Эдуард Самвелович Кетасян, программист – фрилансер, четвертые сутки подряд, с краткими перерывами на сон и естественные надобности, отдавал патриотический долг Родине. А именно участвовал на интернет-форуме рыболовов любителей в политическом сраче, посвященном объявленной независимости одной церковной общины. Эдуард Самвелович почти закончил сочинять несущий истину и добро пост, про то, какого рода сексуальные извращения будут практиковать с нечестивцами истинные русские патриоты при помощи отрезанных у раскольников конечностей, государственного флага их страны и зенитно-ракетного комплекса Тополь-м, прежде чем заживо закопать этих самых врагов за предательство христианских ценностей, когда зазвонил телефон.
– Господин Кетасян? – послышался женский голос. – Это вас из частной стоматологической клиники Гольцера беспокоят. Три месяца назад, если помните, мы заключили с вами договор на создание сайта. Срок реализации проекта один месяц. Вы взяли стопроцентную предоплату. Где сайт?
– Слушайте, ну вы же сами хотели абсолютный эксклюзив, чтоб ни у кого в мире похожего не было. Я работаю, целыми днями работаю над вашим проектом. Я творю. Это будет бомба. Меня нельзя торопить. Это творчество, я как художник. Или как поэт, понимаете.
– Три месяца! Три месяца, господин Кетасян. Мы вас не беспокоили, мы ждали. Но три месяца уже прошло. Верните деньги или мы обращаемся в суд.
– Зачем так-то, я ж работаю, ночами не сплю, – суда Эдуард Самвелович не боялся, зная, что суд опасен только для экстремистов и оскорбителей чувств верующих. А вот внимания со стороны налоговой, из-за этого самого суда, опасался очень сильно.
– У нас нет времени больше ждать, мы найдем другого исполнителя.
– Но сайт уже готов! Остались последние правки. Сегодня уже смогу его выложить.
– Сегодня? Ну, хорошо, еще день мы подождем. – Анжелика отключилась.
Эдуард Самвелович просмотрел в сети несколько иностранных сайтов частных стоматологов, выбрал наиболее яркий, заскринил страницы и перевел их гугловским транслейтером. Затем быстренько заменил имя и адрес и запустил готовый продукт в интернет. На создание эксклюзивного, ни на кого в мире не похожего сайта ушло шестнадцать минут двадцать восемь секунд. Из главной странице посетители могли узнать, что Аркадий Гольцер, частный стоматолог, практикующий по адресу город Ыйск, улица Ленина 73 – лучший стоматолог штата Флорида. Сторонникам республиканцев – скидки.
Затем Эдуард Самвелович вновь ринулся защищать интересы России, подробно рассказывая вероотступникам, фекалии каких животных они употребляют в пищу и в противоестественных связях с какими сказочными персонажами состояли их предки. И тут вырубилось электричество.
Главный инженер управляющей компании «Родной дом» Рашид Наилевич Хабибулин с нетерпением ждал конца рабочей недели. В период нетерпеливого ожидания выходных работать невозможно, это общеизвестно. Собственно, конца рабочей недели Рашид Наилевич начинал ждать с обеда вторника. Что для человека сидящего на твердом окладе вполне закономерно. Зазвонил телефон.
– Здравствуйте… Это Кетасян беспокоит из 26 квартиры. Темно вот…
– Ну… Сейчас осень, световой день все короче и короче, солнце садится раньше. Так что все закономерно.
– У меня в квартире света нет.
– Аааа. Ну, значит не заплатили вовремя.
– Я всегда вовремя плачу.
– Значит дали недопустимую, неразрешенную нагрузку на электросеть.
– У меня только компьютер работал.
– Ну, не знаю. Значит, вы еще как-нибудь правила нарушили. Поэтому электричество и вырубилось.
– А что делать?
– Делать-то? Заполните заявление на сайте нашей управляющей компании. Нарисуйте схему всех подключенных электроприборов с вычислением их потребительской мощности. Сканируйте квитанции об оплате электроэнергии. В понедельник будем разбираться.
– Но до понедельника еще два дня…
– Ну, а что мы, по вашему, не люди? Нам что, по вашему, отдыхать не надо? Законные выходные, конституцией гарантированные. В понедельник разберемся. Потерпите. Пушкин вон при лучине писал, а популярным поэтом стал, книжки миллионными тиражами издаются. В понедельник обязательно разберемся, ну, если вы заявление на сайте правильно заполните и все необходимые документы приложите. Все, до свидания, у меня рабочий день закончился.
Инженер дал отбой.
Вечером Рашид Наилевич Хабибулин, сидя дома под торшером, пытался с помощью скотча, булавок и клея «Момент» починить «вечный» пылесос, купленный им с пятилетней гарантией месяц назад. Чудо-машину Рашид Наилевич приобрел в магазине «ОК-качество» недалеко от дома. И хотя гарантия составляла пять лет, продавец заверял, что пылесос прослужит не менее десяти. В доказательство клялся своей репутацией, которая в бизнесе превыше всего, а он-де свой бизнес планирует на десятилетия вперед, чтоб внукам потом оставить. Но, к удивлению, магазин съехал в неизвестном направлении две недели спустя, а вечный агрегат накрылся, не прослужив и месяца. Рашид Наилевич уже смутно понимал, что липкой лентой спасти технику не удастся.
Его супруга, Тамара Александровна Хабибулина, искоса поглядывая за потугами мужа, читала на планшете статью про социальные пособия в Швеции. Рашид Ниалевич со злости швырнул катушку скотча в дальний угол комнаты. И Тамара Александровна, дабы разрядить обстановку, решила поделиться впечатлением от прочитанного.
– Вот Швеция – маленькая страна, на севере, климат отвратительный, природных ископаемых почти никаких нет. Но почему у них государственные пособия на карманные расходы младшим школьникам выше, чем у нас многие пенсии и даже зарплаты?!!
– Неужели ты не понимаешь? Неужели историю не знаешь совсем, все объяснять приходится? – возмутился Рашид Наилиевич. – Они там живут себе спокойно веками, а нам какое наследие досталось? Наследие труднейших времен, сплошные войны. Мы только сейчас потихоньку с колен вставать начинаем. Хоть немного мирного времени выдалось, а то все от врагов отбивались. То немцы с японцами, то антанта, то опять немцы с японцами. То французы пришли и Москву, столицу нашу, полностью сожгли. Вот мы же Париж не сожгли, а они Москву до головешек! А татаро-монгольское иго? Триста лет мы Европу прикрывали, собой ради них жертвовали! Они то, всякие Швеции и Соединенные Штаты на себя работали все это время, а мы исключительно на ордынцев. Какой народ еще б это выдержать смог?
Рашид Нилиевич чуть подумал и уточнил:
– Триста лет монгольской оккупации. А ты еще спрашиваешь: отчего у нас пенсии маленькие.