Первый раз, в психиатрическую больницу, Николай попал в двадцать семь лет. Перед этим он много пил, и уже не ходил на работу, - не было сил.
Его друзья пока не дошли до такого состояния, и еще работали, они заходили к нему вечером с бутылкой, или чаще всего без нее, но уже нетрезвые, - у Коли в этот период были деньги, и вино после засылки «гонца» моментально появлялось на столе. От выпитого вина у товарищей наступала высшая точка осознания своей значимости, - начинались разговоры на чрезвычайно важные темы, после жарких дебатов, Коля засыпал, - так как пил еще днем, а его друзья с гордостью за себя, за то, что они крепче этого слабого человека, который «сломался», уходили продолжить, трудную, но интересную жизнь. В это время когда Николай пил, или как говорили тогда, - был в «штопоре», его мать находилась в санатории, в который периодически ездила с болезнью бронхов. Соседи были встревожены тем, что в доме живет неадекватный человек, что в любой момент может случиться пожар, - собираются алкаши, орут, курят и пьют. Соседка из соседней квартиры, тетя Лида, - войдя к Коле, была очень напугана. Окна, - белым днем, были завешаны, на полу валялись окурки и пустые бутылки. Тетя Лида сделала звонок куда следует, сказав, что ее сосед очень странно себя ведет. Моментально приехала машина скорой помощи, в которой увезли упирающегося, пьяного Николая, в районную психиатрическую больницу.
Проснувшись, Коля долго не мог понять, куда он попал, - длинный коридор, в котором у стены, стояли железные кровати, где на одной из них лежал он сам. По обеим сторонам коридора находились двери в палаты, так же заставленные кроватями. Был вечер, на потолке коридора, в белых плафонах, тускло горели, лампы накаливания.
По коридору взад и вперед ходили какие-то люди. Вид у этих людей был необычен, одеты все были в больничные байковые пижамы, разных расцветок, поражали лица этих людей, серьезные как будто перенесшие тяжелую утрату.
Коля сел на кровать, - чувствовал он себя невообразимо угнетенным, он вспомнил, что произошло. На него, не обращая внимания, - одни больные, ходили по коридору, - другие лежали в палатах, за дежурным столом у входа в помещение больницы, сидела медицинская сестра, рядом стояли несколько молодых мужчин и о чем то, говорили.
- Проснулся? Спросила молодая, лет тридцати медсестра.
- Иди сюда! Запишем тебя.
Сестра, - девушка в меру полная, со светло-русыми волосами и очень симпатичная, уточнила данные личности Николая.
Больные, молодые ребята, - пошутили, - приехал на отдых?
Николай, все еще в каком-то угаре, чувствовал себя как во сне, в горле горело, во всем теле была слабость и внутренняя пустота. Всю ночь, он находился в полузабытьи, лежал и ворочался на кровати, заснул только под утро и проснулся когда уже по коридору, выхаживали больные с отрешенными лицами. На завтрак Коля не пошел, его тошнило даже от запаха пищи, обед он тоже пропустил и весь день находился в оцепенении с чувством безысходности. В туалете он видел все тех же мрачных людей, которые курсировали по коридору, они курили с жадностью, выкуривая сигареты до фильтра, а сигареты без фильтра до обжигания собственных пальцев.
Люди в пижамах говорили мало, только ходили по коридору и яростно курили в туалете. Позже Коля узнал, что больные с инквизиторскими лицами имеют серьезные психические болезни, так же в больнице было много алкоголиков, таких как сам Коля, периодически попадавших в диспансер.
Вечером Николаю стало совсем плохо, - он вдруг стал прислушиваться к разговорам больных. Говорили о нем, и говорили страшные вещи, делая вид, что не обращают внимания на Николая. По обрывкам фраз, Коля понял, что его хотят убить, и ждут только удобный момент, когда медсестра зайдет в процедурный кабинет.
У Николая зашевелились волосы на голове, - нужно было действовать, он встал с кровати и зашел в палату, подойдя к окну попробовав его открыть, и понял, что все окна наглухо закрыты, вдобавок ко всему, он увидел через стекло решетку. Выйдя из палаты, он устремился к выходу, и стал искать ручку входной двери в больницу, но дверь открывалась специальным ключом, Коля метнулся к коридорному окну, опять закрыто.
Медсестра, сидящая за столом, это была уже другая, пятидесятилетняя женщина, - крикнула:
- Хватайте его!
Больные, находящиеся в коридоре, схватили Николая, при этом он вырывался с отчаянием убиваемого человека.
Давайте его сюда! - указала медсестра на кровать Николая, уже готовя шприц для укола. Четверо больных в байковых пижамах, донесли его до кровати.
- Засучите рукав! Попросила она, после чего сделала в руку Коле укол.
Николай все это время кричал, - что он не хочет умирать, что они делают ошибку, убивая его, и что им это так не пройдет, что за него отомстят.
После укола, Коля почувствовал, что поднимается к потолку и, перевернувшись вниз головой над кроватями, поплыл, куда-то вглубь коридора. Он кричал уже не так громко, но все с тем же, отчаянием –
-Все! Умираю! Не увижу больше мамку, не увижу девчонок, не увижу больше ничего! Коля еще восклицал какое-то время о своей преждевременной гибели, но уже не так трагично. По прежнему мимо его кровати проходили загадочные и угрюмые люди, - это какая-то изуверская секта, и видимо его, Колю, готовят принести в жертву, думалось ему в бреду.
Очнулся Николай через сутки, он был привязан по рукам и ногам к кровати. Было утро, незнакомая красивая медсестра, которая подошла к Коле, внимательно посмотрела на него и спросила -
- Пришел в себя, артист?
Рядом стоящие больные весело смотрели на Николая.
Отпустило! Сказал один из них.
Дело в том, что Николай, как говорили бывалые старожилы больницы «завернулся» и устроил концерт для больных своими криками о загубленной жизни, и о его трагической судьбе. Обычно больные в таком состоянии, лежа на «вязках» что-то бормоча себе под нос, переживают болезнь не так яростно, и не таким, звуковым сопровождением какое наблюдалось у Коли.
После недолгого наблюдения Николая развязали, - началось его лечение. Прием таблеток, посещение лечащего врача, трудотерапия, - чистка снега, подготовка угля и вывоз шлака из котельной. Все эти процедуры очень помогали алкоголикам приходить в себя после длительных запоев, иногда грозивших если не смертью, то нечеловеческими страданиями. Больным шизофренией, - отвлечься от навязчивых идей. Конечно, все они, - считали, что они вовсе не больные, или не настолько больные, чтобы их укладывать в психушку, и что можно обойтись без таблеток и замков на дверях. Николай тоже так думал, и корил тетю Лиду за поклеп на себя, - по прошествии времени он, уже имел другое мнение, и был благодарен ей за этот звонок в психоневрологический диспансер.
Николай чувствовал себя, не смотря на лечение очень плохо. Ему представлялось, будто бы все болезни пациентов, находившихся в этом месте, давили на него физически, заполняя пространство между потолком и кроватями, даже проникали в котельную и на улицу, во двор больницы.
Больные часто пили чай, - который вряд ли можно было назвать чаем, это была скорее жидкость напоминающая деготь. Испытывающие жажду, имели маленький кипятильник, просили медсестру или санитарку, допустить к электрической розетке, вскипятить водички в стеклянной банке, попить чайку, и на банку, заваривали половину пятидесятиграммовой пачки чая. Врачи, по-видимому знали, что употребляют больные вечером, когда из персонала остаются только две медсестры и санитарка, но не мешали этому, по причине и без того множества проблем в своей работе. Работающие больные пили чифир в котельной, по глоточку, по кругу, это был выход из мрачного состояния, - в котором находились алкоголики, - где каждая клетка организма требовала вещества, к которому привыкла за долгие годы. Кофеин на какое-то время снимал напряжение, но за тем, подавленность накатывала с еще большей силой. Принимаемые таблетки, конечно, успокаивали, но мозг все равно кричал, - где моя доза алкоголя?!
У Николая не было аппетита, и ел он неохотно, ему казалось, что даже пища здесь была заражена какими-то болезнями. После чифира Колю тошнило, но он все равно делал эти бесконечные глоточки.
Вечерами, Коля разговаривал с познакомившимися с ним ребятами, в основном они были страдавшие тем же недугом, что и Коля. Рядом с Николаем, после того как его переселили из коридора в палату, лежал Дима, двадцатипятилетний рослый парень с русыми волосами. Вечерами, они часто говорили, - рассказывая истории из своей жизни. Дима пил, как и Коля, запоем, но ему не повезло, его привезли с приступом приобретенной эпилепсии. Иногда, Николай видел Димин взгляд, устремленный в себя, Дима не замечал, что делается вокруг какое-то время, а потом, как бы опомнившись, вступал в разговор.
В больнице, лежали и наркоманы, - очень худые ребята. Один из них Юра, рассказывал, - как он с другом устроился на работу, и в первый рабочий день, они вышли, приняв дозу наркотиков. Им объяснили, что и как нужно делать. Юра вспоминал, - что они с другом слушали мастера с большим вниманием, и им казалось, что они сделают эту работу легко и красиво, но не сделали за целый день, почти ничего, в тот же день, их уволили.
Как-то раз, после завтрака, придя в котельную на работу, Коля с Димой увидели, что кочегар Сережа, сорокалетний мужчина, тоже, как и мы больной, работающий кочегаром в период болезни, - сильно пьян.
Коля спросил, - что же с тобой будет, если узнают, и кивнул головой в сторону больницы. Сергей махнул рукой и сказал –
- Не знаю, может быть оставят, а может быть, в ЛТП сбагрят!
В его ответе слышалась досада. Сергей тут же достал бутылку, из телогрейки, висевшей на вбитом в стене гвозде, налив полстакана водки, выпил его, занюхав куском хлеба, после чего, с силой ударил пустым стаканом по столу, и крикнул –
О-ба-на!
На следующий день, мы с Димой увидели Сергея, который спал, в коридоре на кровати, свернувшись калачиком, и Дима сказал:
- Еще на месяц залетел!
- Это какой-то заколдованный круг, подумал Коля.
Больница располагалась в парковой зоне, рядом с ней росли сосны, и недалеко находился большой пруд, одноэтажное здание дореволюционной постройки отлично вписывалось в зимний пейзаж. Но все равно, когда Коля чистил снег, или вывозил шлак из котельной, взглянув на больницу, он чувствовал желание, убежать отсюда, куда глаза глядят. Николай понимал, что убежать отсюда нельзя, нужно терпеть, и принять, как бы ни было страшно, реальную картину того, что он попал на самое дно, и что выберутся отсюда только единицы.
Больные шизофренией, поначалу казавшиеся Николаю суровыми, на самом деле, беззащитны как дети, они нуждались в постоянном наблюдении. Николай узнал, что человек с бородой, ходивший по коридору, выглядевший особенно зловещим, в тот момент, когда он лежал в бреду, показавшийся ему главарем изуверской секты, на самом деле, был больной шизофренией, в прошлом переводчик. Здесь, в больнице, были молодые ребята, находившиеся под наблюдением, с подозрением на отклонения психики. Один из них, шестнадцати лет парень, попал в больницу, прыгнув из окна второго этажа. После выписки через месяц, он повторил прыжок. Увидев парня снова в больнице, Николай спросил его, ¬- Зачем ты прыгал? – на что тот ответил, - поругался с девушкой. Он тут же задал Коле вопрос, - Ведь я правильно сделал? Николай только пожал плечами.
Медицинские сестры работали в три смены, в каждой смене, были по две сестры, В двух сменах были медсестры возрастом около пятидесяти лет, третья смена, состояла из двух тридцатилетних девушек. Одна санитарка, дополняла каждую смену, это были, - две сорокалетние женщины и одна молодая тридцатидвухлетняя.
Когда заступала смена из молодых девушек, у дежурного стола, всегда собирались молодые ребята, пострадавшие от зеленого змия. Блондинку звали Катя, - это та сестра, которая принимала Николая, Юлия, - темноволосая девушка, которая назвала Колю артистом, после его выхода из бессознательного состояния, Тамара, - коротко постриженная, с приятной улыбкой, санитарка. Девушки относились к больным со вниманием, словно они были родственники. Ребята, по первому зову, с удовольствием выполняли просьбы девушек.
Катя, была самой общительной, но при этом властной девушкой. Ее больные боялись и уважали. Катя и Юля были замужем, Тамара была разведена, но молодость брала свое, и они нередко флиртовали с ребятами, и конечно, если нужно было заварить «чайку», сестры без лишних разговоров разрешали это сделать. Николай, не входил в круг окружения Кати и Юли, но он видел, как на него оценивающе смотрели девушки, ему было не до этого, - он находился в болезненно-тревожном состоянии, не смотря на то, что прошло уже три недели, со дня его приезда в больницу.
Как-то раз, в смену Кати, она подозвала Николая, и попросила помочь Тамаре, занести привезенное из прачечной постельное белье. Николай пошел с Тамарой на улицу, где ждала машина с бельем.
-Тебя, Коля зовут! Спросила она.
-Да!
-А меня Тамара!
Я знаю, ответил Николай, - с этого момента началась их близость.
Тамара работала санитаркой около двух лет, Коле она нравилась своей легкостью, у нее был небольшой восточный акцент, видимо она жила когда-то в азиатских краях. Тамара была невысокого роста, и имела складную фигуру. За редким исключением, она дежурила всегда, в смене молодых медсестер. Коля, когда было возможно, говорил с девушкой, она, интересовалась историей его жизни, и пыталась узнать о нем как можно больше. Николай, услышал от Тамары, что она живет неподалеку, в получасе езды на транспортном автобусе, что у нее есть восьмилетний сын, и что ей нелегко живется одной. Он, после этих разговоров, стал немного лучше себя чувствовать, он уже не глотал черную, горячую, вяжущую рот жидкость, и всегда отказывался, от предложенной ему кружки.
Тамара предложила Николаю поехать к ней домой, повесить на стену, купленную книжную полку, он конечно согласился. Катя и Юля, иногда брали к себе домой, ребят из больницы, помочь сделать какую либо работу, - вытрусить палас, собрать купленный шкаф, заменить водопроводный кран. Девушки жили совсем рядом, и это было допустимо со стороны начальства, благо все обходилось без происшествий.
Приехав вместе с Тамарой в ее дом, вернее в половину дома, находившегося в сосновом бору, Николай, после больницы, ощутил что жизнь, не совсем такая мрачная, и есть еще надежда, что все изменится к лучшему. Тамара показала, что нужно сделать, и принялась готовить ужин. Николай повесил полку, и сделал все как надо, хотя уже давно не брал в руки дрель и молоток с отверткой.
Так началась их совместная жизнь. Утром Николай, поцеловав Тамару, и сев на автобус, отправился в больницу. Пролетела неделя, все было по старому, таблетки, беседы с лечащим врачом, трудотерапия. Но для Николая наступил, новый период его жизни, он не потерял ощущение пустоты внутри себя, но где-то в глубине его сознания забрезжило что-то светлое. Несмотря на это, ему было страшно начинать новую жизнь, не такую, какую он вел прежде, - в заботах только о своих потребностях.
Николай в прошлом был женат, и прожил с женой три года, Ирина была очень красива и хорошо воспитана, она очень любила Колю, но избалованный, единственный у матери, он не мог пойти по правильному пути, а выбрал самый легкий, как ему казалось,- путь веселой, беззаботной, пьяной жизни. Они расстались, он уехал к своей матери, так как они в это время жили у Ирины, - она осталась, со своей мамой, с ребенком на руках.
Теперь нужно начинать все сначала, с сознанием, что прошлое было нескладным и бесполезным. В один из дней февраля, Николая вызвали к лечащему врачу, зайдя в кабинет, он увидел мать, сидящую напротив Николая Львовича. В этот день, Николая выписали.
Выходя из больницы, Николай все так же, находился в тревожном состоянии. Мать шла рядом, и изредка кидала заботливый взгляд на сына. Перед Николаем, открывалась дорога, на которой он опять должен выбирать, как и с кем, ему идти. Он, не думал уже о людях, которые помогали ему бороться с тяжелым недугом. Лучи февральского солнца, падали на снег, и отражаясь от него, слепили глаза Николая. Сосны стояли стройные и величественные.