Тверской бульвар

               

 Человек в чёрном ратиновом пальто и в черной шляпе сидел на скамейке Тверского бульвара недалеко от здания ТАСС. Воротник его пальто был поднят, а шляпа слегка надвинута на глаза. Руки он держал, глубоко засунув в карманы пальто. Со стороны казалось, что ему очень холодно… Уже стемнело. Люди шли с работы… Фонари освещали бульвар каким-то немного загадочным, желтоватым светом… Он сидел неподвижно и смотрел на проходящих мимо людей, а они, как бы, скользили мимо и, в большинстве своём, не замечали его.
   Человек шевельнулся, достал из кармана пальто сигареты и зажигалку, закурил и опять засунул руки в карманы. Из-под опущенных полей шляпы стал регулярно появляться сизый дымок, и, когда он затягивался, лицо его слегка освещалось красноватым светом от тлеющего кончика сигареты.
    Он сидел на лавочке и курил. Может он ждал, кого ни будь? Нет, никого он не ждал. Конечно, ему можно было бы встать и пойти по бульвару направо до Тверской, а там спустится в подземный переход, пройти по этому длинному коридору  в толпе спешащих людей и вот он, вход в метро…  Но, зачем? Куда спешить? А люди  проходят мимо со своими мыслями и заботами.
    Он сидел и смотрел на другую сторону бульвара. Вон он, серый дом, очень старый и величественный. Построенный ещё до революции. На бульвар выходило два подъезда, а между ними арка с ажурными чугунными воротами и калитка, ведущая во двор. Двор изгибался подковой сжатый с двух сторон крыльями дома. С левой стороны этой подковы подъезд, в который когда-то, очень давно он приходил в гости. Поднимался на лифте или пешком на третий этаж и звонил в квартиру за двустворчатой, массивной, вероятно ровесницей дома, дверью. Как это всё было давно…
    Но всё осталось в памяти так отчётливо, словно только вчера вечером на машине он привозил к этому дому миниатюрную женщину с ребёнком. Он останавливался не у самого дома, а напротив, у перехода. Они выходили из машины, от перехода махали ему рукой, а он, дождавшись, пока они пересекут бульвар и скроются в арке серого дома, ехал дальше, чему-то светло улыбаясь.
   
   Много, много лет прошло с той поры. Ребёнок уже превратился во взрослого мужчину и возил в своей машине своего ребёнка, но по другим улицам. Всё прошло, а в сердце до сих пор осталось что-то, и горькое, и сладкое… Грустное…
   Прохожих становилось всё меньше и меньше. Вероятно, приближалась полночь. Мужчина неохотно поднялся со скамейки.

Поправил шляпу на голове и медленно пошел по бульвару к Пушкинской площади, к станции метро, к людям, к шуму большого и равнодушного города…