Глава 3. Крылатая пехота

 
 Начало созданию воздушно-десантных войск положило постановление Реввоенсовета СССР, принятое 11 декабря 1932 года. В нём, в частности, отмечалось, что развитие авиационной техники, а также достигнутые результаты в конструировании и сбрасыванию с самолётов бойцов, грузов и боевых машин требуют организации новых боевых подразделений и соединений РККА. В целях развития воздушно-десантного дела в РККА, подготовки соответствующих кадров и подразделений, Реввоенсовет постановил развернуть на базе авиадесантного отряда Ленинградского военного округа бригаду, возложив на неё обучение  инструкторов  по воздушно-десантной подготовке и отработку оперативно-тактических нормативов. Одновременно намечалось сформировать к марту 1933 года по одному авиадесантному отряду в Белорусском, Украинском, Московском и Приволжском военных округах. Начался новый этап в развитии воздушно-десантных войск. А уже в начале 1933 года в этих округах были сформированы авиационные батальоны особого назначения.

(Из истории воздушно - десантных войск)

       Против ожиданий (Юрка  надеялся, что их сначала доставят  в Кронштадт),   охотник  закончил свой путь в Ораниенбауме. 
       Это был небольшой, основанный еще  князем Меншиковым  городок, в котором во время подавления кронштадтского  мятежа находился штаб  маршала Тухачевского.   
       Там группа выгрузилась на причал,  и ждавший ее военный грузовик  доставил моряков в форт Красная Горка, находившийся  в нескольких километрах от города.
       Построенный  Петром I-м,  он являлся одним из двух мощных береговых крепостей кронштадтской минно-артиллерийской позиции, надежно защищавшей подступы к Петербургу от подхода крупных боевых кораблей противника.
       На вещевом   складе форта, у которого   молодой матросик-первогодок красил  известью стену, всех переодели в солдатское  х/б без знаков различия, защитного цвета пилотки и  сапоги, изъяв флотское обмундирование, что вызвало   ряд шуток.
       -  Ну и штаны,-  оттянув в стороны галифе,  критически оглядел их Мишка Ивашутин. -  Все наоборот. Вверху широкие, а по низу узкие. Умора!
       - Зато с мотней и  подчеркивают стройность ног, -   виляя задом, прошелся по проходу Колька Быков.
       - А у меня  гимнастерка на плече лопнула, и сапоги не лезут - пробурчал Бойко в окошко, откуда выглядывал  мордастый интендант - сверхсрочник.
       Тот исчез, долго копался, а потом возник снова, брякнув на стойку  сорок пятого размера  кирзачи и  положив  рядом аккуратно свернутую гимнастерку.
       - На. Самые большие.  И где вас таких делают?
       - Известно где, в Сибири, - уселся  Иван на лавку у  стены,   с кряхтеньем натягивая обновки.  - Ну как? - шлепнув на затылок пилотку, обернулся к Томилину.
       - М-да, - почесал тот затылок. - Форменный бандит.  Остальные дружно заржали.
       Когда группа, переобмундировавшись,  направлялась  вслед за Гусевым к машине, один, уже видевший ее   береговой матрос, удивленно выпучил глаза. 
       - Вас кореша*,  никак турнули с  флота? (подошел ближе).
       - Типа того, - подмигнул ему Вовка Крючков.
       - За что?
- Исключительно за раздолбайство, сынок, - ответил Ваня Самохвалов.- Так что, служи исправно.
       - Ну и дела, -  покачал тот головою.
       Затем ребята погрузились в кузов, Гусев сел рядом с шофером в кабину, и грузовик, урча,  выехал за ворота.
       Сначала он покатил по наезженной дороге в сторону хвойного леса впереди, затем миновал его стороной и  выбрался на ухабистый  проселок.
       Километров через десять  автомобиль свернул к полосатому   шлагбауму с часовым, и после проверки документов  въехал   на  территорию полевого военного аэродрома, где стояли  защитного цвета краснозвездные самолеты. Громоздкие и неуклюжие.
       - С машины!-  вылез офицер из кабины, когда  полуторка, скрипнув тормозами,  остановилась на краю  обширного летного поля.
       Прихватив вещи, моряки  спрыгнули  вниз, а старший лейтенант, приказав ждать, натянул поглубже мичманку и пошагал  в штаб.
       Оставшиеся присели на траву  в тени машины, некоторые вытащили папиросы, и   закурили.
       - Вот с таких   мы, наверное, и будем прыгать, - показал рукой в сторону крылатых машин Вовка Курочкин.- Это ТБ-3, тяжелые бомбардировщики.
       - Откуда знаешь? - спросил Вишневский, пожевывая в губах травинку.
       - Поступал в летное училище. Не получилось.
       - Ну и как они? -  поинтересовался  Шаулин. 
       - Машины будь  здоров, -  значительно  сказал Курочкин. -  Потолок восемь тысяч метров, дальность полета   две тысячи километров,  скорость  триста километров в час. Вооружение - четыре 7,62 мм пулемета, бомбовая нагрузка  три тонны.
       -  Впечатляет, - согласился Вовка.
       Спустя минут двадцать вернулся  Гусев (группа встала)  и сообщил, что через час, будет погрузка в самолет, а затем перелет в Белоруссию.
       - Однако, - переглянулись ребята, но ничего не сказали.
       Затем  он отщелкнул кнопки на планшетке и вручил Легостаеву    засургученный  пакет. - Отдашь представителю части, старшина.  Вас встретит.
       - Слушаюсь,- козырнул Юрка.
       - Ну, а  теперь прощайте, -  тряхнул руку каждому  старший лейтенант. - Не поминайте лихом.
       Затем сел в  кабину, водитель запустил двигатель  и  грузовик  выехал с территории.   Еще через пару минут,   оставив позади шлейф пыли,  скрылся за поворотом.
       - Ну, вот и простились с флотом, глядя ему вслед, -  вздохнул   Зорин
       - Почему простились? - обернулся к нему Сафронов.- Флагман с командиром обещали, что мы вернемся.
       -  Да это я так, к слову.
       После этого все снова уселись на траву, потянулись тягостные минуты ожидания.
       На исходе второго часа   (солнце  стояло в зените), и  ребята перекусили захваченным  в дорогу  сухпаем,  запивая его водой из фляг, из одноэтажного  кирпичного здания  неподалеку,  появились  шесть летчиков  в  кожаных шлемах и комбинезонах, направившиеся   в сторону самолетов.
       Одновременно  из штаба вышел какой-то человек,    помахав в сторону группы рукой.
       Моряки  встали, разобрав вещи, и  пошагали  к штабу.
       Человек оказался  лейтенантом в синем галифе и  такой же фуражке  с крабом, лихо заломленной набекрень. 
       - Так, орлы, построиться по двое и за мной, - оглядел парней офицер.
       Спустя  минуту, диверсанты следовали за авиатором по  серому бетону к взлетной полосе. Где уже ревел двигателями,  тяжело выкативший туда  бомбардировщик.
       Из открытой   двери  фюзеляжа в бетон упирался короткий алюминиевый трап, а в проеме темнел человек в шлеме.
       - Всем в машину! - громко заорал лейтенант, придерживая рукой фуражку.
       Поднявшись по одному  наверх, моряки оказались в довольно просторном отсеке,  с  длинными металлическими   скамейками по бортам, где и расселись.
       Вслед за этим,  стоявший у двери ее задраил, прошел между пассажиров, посоветовав держаться за воздух, а  затем исчез в люке верхней  пулеметной турели.
       Через минуту самолет вздрогнул (от рева заложило уши),  и все почувствовали, как началось движение. Далее оно  ускорилось, последовали несколько толчков, а потом возникло непонятное ощущение.
       - Никак летим, Юрок! - наклонился к тому, сидевший рядом  Мишка Усатов.
       - Вроде того! - откликнулся  приятель и поднял кверху большой палец.
       За ребристой, дюралевой обшивкой  монотонно гудели двигатели, крылатая машина уносила их все дальше.   
       Спустя три часа, на закате, ТБ-3 приземлился,  на другом аэродроме. 
       Поменьше первого, с зеленой травой и  с  трех сторон окруженного высоким лесом.
       Группа, прихватив вещи, выгрузилась из бомбардировщика, и на взлетной полосе была встречена   загорелым   офицером  в сопровождении  старшего сержанта, с   медалью «За отвагу» на гимнастерке. Старший лейтенант  принял от Легостаева пакет, сунув его в полевую сумку, а затем  упруго прошелся перед  шеренгами. 
       - Слушать меня внимательно! - остановился  в центре.
       - Вы прибыли в 214-ю  воздушно - десантную бригаду под командованием полковника Левашова. Я  ваш командир роты  старший лейтенант Романенко. Сейчас  всех отведут  в часть, накормят  и  определят в казарму. Дорошенко! - обернулся назад.
       -Я! - вытянулся старший сержант.
       - Выполняйте.
       После этого офицер направился к самолету, у которого стояли летчики, а   Ковальчук повел группу  к выходу с аэродрома.
       - И де ж вы раньше служили, хлопцы? - шагая сбоку, поинтересовался у Легостаева,  сопровождавший.- По виду  вроде не новобранцы. 
       -  Мы, товарищ старший сержант, из стройбата, -  ответил Юрка.- Оттуда перевели к вам.
       -  Вон  оно шо, - хмыкнул Дорошенко.-  Стройбата нам токо не хватало.
       Оставив позади аэродром и пройдя по  грунтовой дороге  тройку   километров  вперед, группа оказалась на КПП  части.
       Старший сержант  предъявил вышедшему из будки  дежурному с наганом в кобуре, пропуск, и прибывшие вошли на  ее территорию.
       Там,  разделенные  бетонным  плацем,  располагались шесть  кирпичных  трех этажных казарм, а за ними  виднелись разных размеров и высоты, другие здания.
       - Ось тут  будете жить, -  ткнул пальцем  старший сержант в  первую казарму слева, после чего группа вслед за ним поднялась на третий этаж, где за дверью у тумбочки стоял дневальный, а справа  и слева имелись два просторных, с высокими потолками, помещения.
       Судя по заправленным постелям и висящим в изголовьях вафельным полотенцам, одно было обитаемым, а второе нет. На койках лежали только голые полосатые  матрацы и подушки без наволочек.
       Ваша спальня,  - завел в него подопечных старший сержант.  - Оставляйте   тут вещи. 
       - А там кто живет? - кивнул Сафронов на  смежную.
       - Первый взвод, - ответил Дорошенко. - Он  щас на учениях в поле. Я, до сведения,  ваш старшина роты.
       Затем, что-то сказав дневальному,  он отвел всех в  недалекую столовую, с двумя цветочными клумбами  при входе.  Там на прибывших был оставлен расход*, и моряки подкрепились  мясной рисовой кашей, горячим чаем и ржаным хлебом с маслом.
        Во время ужина  старший сержант исчез, а потом возник снова.
        Когда же вернулись в казарму, на каждой кровати лежало постельное белье, а еще Дорошенко извлек из карманов галифе и вручил  всем синие петлицы на гимнастерки.
        - До отбоя   пришить, уместе з подворотничками, - нахмурил  густые брови.
        - А то ходите як те,  партизаны.
        Далее он пригласил ребят за собой в каптерку,  на этаже кроме спальных помещений имелись  другие (в том числе бытовка, туалет и умывальник), где сидора с чемоданами определили на  деревянные стеллажи, а новички получили половину чистой  простыни на подворотнички. Иголки с нитками у всех имелись.
        Пока подшивались, ребята выяснили у словоохотливого старшины, что  часть дислоцируется  рядом с местечком  Марьина Горка, в шестидесяти километрах от столицы Белоруссии  Минска.
        - Далековато нас занесло, братва, - даже присвистнул Быков.
        Еще Дорошенко (его звали как Чапаева - Василий Иваныч),  рассказал, что десантная  бригада имеет  боевое прошлое.
        Сформированная   в 1938 году, она  приняла участие в войне с  белофиннами, а еще имела отношение к освобождению Бессарабии, в составе Южного фронта, от гнета румынских помещиков и капиталистов.
        - Так медаль у вас за финскую? - поинтересовался Ивашутин.
        -  Эгэ ж, - ответил Дорошенко. - Я тогда був  командиром отделения, и в поиске мы захватили финского  капитана.
        А еще моряки выяснили, что в бригаде существуют увольнения, чему весьма обрадовались. Очень уж хотелось побывать в  гражданкой обстановке, да и пообщаться с женским полом.
       - Белорусские девчата как, симпатичные? - поинтересовался  Шаулин.
       - Ничо,  тикы мелковатые и сиськи малэньки, - ответствовал  старший сержант. -  Самые лучшие наши хохлушки, есть за шо взяться.
       - Ох, я  б сейчас  взялся,- прищурил зеленые глаза Шаулин.- А ты, Никола? - толкнул локтем Зорина, орудовавшего рядом иголкой.
       - Я к девушкам отношусь серьезно, не то, что ты, балаболка, - покраснел Зорин.
       - Так и я серьезно,- сделал удивленную рожу Вовка. Кубрик грохнул смехом.
       Когда закончили с шитьем и надели гимнастерки, Дорошенко всех построил на среднем проходе и осмотрел. Скрипя по доскам пола  хромовыми офицерскими сапогами.
       - Вот теперь настоящие бойцы, - довольно крякнул он.  А потом достал из нагрудного кармана список и провел вечернюю поверку.
       - Теперь всем умываться и отдыхать, - сказал в завершении. - Завтра подъем в шесть.  После чего ушел к себе в каптерку.
       Ровно в двадцать три ноль - ноль, дневальный заорал со своего места «отбой!» и вырубил на этаже свет, включив ночное освещение.
       Вскоре в разных концах спальни раздался храп. Диверсанты  крепко  спали.
       На следующее утро, после зарядки и завтрака, в казарме  состоялось знакомство с командиром взвода  лейтенантом Иванченко.  Тот был примерно их лет,  подтянутый и спортивного вида.
       Лейтенант сообщил, что  во взвод будут добавлены   еще десять человек из молодого, принявшего присягу пополнения, занятия начнутся после обеда.
       - Разрешите вопрос, товарищ старший лейтенант? - поднял вверх руку Андреев.
       - Разрешаю.
       - А письма домой отсюда писать можно? Не возбраняется.
       - Не возбраняется, - чуть улыбнулся офицер. - У нас, кстати, своя почта.
       Во второй половине дня   все тридцать сидели в одном из учебных классов бригады, и Иванченко  знакомил бойцов с азами   десантной подготовки.
       При  этом  рассказал, что ВДВ - род войск, предназначенный для охвата противника по воздуху и выполнения задач в его тылу по нарушению управления войсками. Срыву выдвижения и развертывания резервов, нарушению работы тыла и коммуникаций, а также по прикрытию   отдельных направлений, районов, открытых флангов. Блокированию и уничтожению высаженных воздушных десантов, прорвавшихся группировок противника и выполнения других задач.
       Основным  способом его доставки является десантирование как парашютным, так и посадочным порядком. На самолетах или планерах.
       Первое   же  применение воздушного десанта в СССР  произошло   весной  1929-го года. В осаждённом  басмачами городе Гарм  была высажена с воздуха группа вооружённых  красноармейцев, которая при поддержке местных жителей разгромила банду, вторгшуюся из-за границы на территорию  Таджикистана.
       Лекция впечатлила  бойцов, они почувствовали свою значимость.
       - Да, - сказал по этому поводу  во время перерыва в курилке Николай Зорин.
       - Десантные войска это тебе ни хухры-мухры. Тут все серьезно, почти как на флоте.
       - Совершенно центрально, -  поддержали его Легостаев с Усатовым.
       Потом все завертелось, как в калейдоскопе. От теории перешли к практике  (укладке парашютов),  а вскоре прыжкам с вышки. Она, в числе других  тренировочных сооружений, имелась на учебном полигоне.
       Тот располагался за жилым городком и  был отлично оборудован. Имел полосу препятствий, наземный тир, а также  всевозможные спортивные снаряды. Которые содержались в образцовом порядке.
       Штатная численность бригады составляла тысячу семьсот десантников, сведенных в парашютный и мотомеханизированный батальоны, а также артиллерийский дивизион.
       Скрыть то, что  ребята военные моряки, не удалось. В первую же баню, где мылись поротно, многие из их новых сослуживцев  обратили внимание на  флотские наколки. Да и приобретенный за годы службы на кораблях жаргон, давал о себе знать.
       Вновь прибывшие  называли табуретки  банками, свое спальное помещение кубриком, пол в нем палубой, а порции белого хлеба птюхами*.
       Впрочем, особых вопросов в этом плане, ни у кого   не возникало.
       Дисциплина в бригаде была на высоте, командиры строгие, и  десантники лишнего не болтали. Кстати, новые сослуживцы, которые добавились  в группу, тоже захотели иметь наколки.
       На что Бойко авторитетно заявил, - вам еще рано, потому как салажата.
       А затем состоялся   первый прыжок  с ТБ-3. В составе взвода.
       Ранним росистым утром, когда над травой таял ночной туман, подразделение во главе с лейтенантом, экипированное  в  комбинезоны и парашюты, проследовало  на аэродром.
       Там, построив его у готового к взлету самолету, в кабине которого чернели головы  пилотов, командир взвода провел последний инструктаж.
       После этого была дана команда «на погрузку!»,  и сапоги застучали по металлу трапа.
       В отсеке все расселись двумя рядами по скамейкам, бортмеханик захлопнул боковую дверь, а пилоты запустили двигатели.
       Затем бомбардировщик тяжело покатил по взлетке, набрал ход  и с ревом, от которого заложило уши, оторвался  от земли.  Начав набор высоты.
       Через несколько минут полета на подволоке отсека зажегся желтый фонарь, и  Иванченко дал команду «зацепить карабины» за протянутые сверху тросы, что проверил лично.
       Спустя еще некоторое время замигал второй - зеленый, лейтенант крикнул, - приготовиться! (бортмеханик распахнул дверь), а вся группа встала, подойдя ближе и изготовилась к прыжку.
       - Пошел! -  заорал командир взвода, и Сафронов, сложив на груди руки, первым шагнул в холодный,  выжимающий слезы ветер.
       Далее, с короткими интервалами, последовали  Бойко, с Мартыновским, Легостаев, сделав глубокий вдох,  сиганул  четвертым.
       Сначала в ушах раздался свист воздуха (в глазах зарябило), а затем последовали резкий хлопок с рывком, и над ним  широко раскрылся купол. 
       - Даешь! - в восторге завопил Юрка.
       Потом вспомнил, что следует подрабатывать стропами, взглянул вниз и потянул одну из них. Парашют чуть изменил направление.
       Взвод выбросили над  обширной пустошью, окаймленной с одной стороны рекой, а с другой опушкой уходившего к горизонту леса.
       Перед самой землей Легостаев сгруппировался, чуть подогнув колени, далее последовал сильный толчок в подошвы, десантник повалился на бок. Его немного протащило по траве,   потом, зацепившись за кочку каблуком, 
       Юрка  вскочил, подтянул  за стропы опавший  купол, и задрал голову к небу.
       Там, приближаясь к земле, белели остальные, а затем один за другим опадали по всему, поросшему мелким кустарником, ландшафту.
       Как было  оговорено заранее, взвод, обмениваясь впечатлениями, собрался у просеки на опушке, где стоял  бортовой «ЯАЗ» с дремавшим в кабине водителем.
       Рядом,     на пеньке, отмахиваясь веткой от комаров, сидел Дорошенко, у ног которого  стоял перехваченный лямкой сидор.
       - С почином, вас,  хлопцы - встал  старшина навстречу. - А де ж  товарыш лейтенант? - оглядел группу.
       Не оказалось  и рядового Гриши Юдина, из пополнения.
       - М-да, незадача,-  сдвинул на затылок  синюю фуражку   Дорошенко. - Будем ждать.
       - Да вон они, вон! - показал в дальнюю часть пустоши кто-то из ребят.  Там возникли два темных, со светлыми блестками, человечка.
       - Видать отнесло,-   приложил к глазам руку  старшина.-  Бувають случаи.
       После чего приказал  всем  приступить к укладке парашютов,  переходя  от одного  к другому,  внимательно наблюдая и при необходимости  оказывая помощь.
       Спустя полчаса  подошли, неся свои в охапках, командир взвода с Юдиным.
       -  Отнесло? - поинтересовался Дорошенко  у лейтенанта. 
       -  Немного.
       Далее укладка продолжилась, затем ранцы  поместили в кузов, а  вслед за этим, построив взвод в  две шеренги, Иванченко произвел разбор. Отметив в завершение, что  с поставленной задачей бойцы справились.
       - Теперь разрешаю двадцать минут отдохнуть, - взглянул на наручные часы и распустил строй.
       Старшина  раздернул горловину мешка и  вручил каждому десантнику (командиру первому) по ломтю хлеба  с тонкой пластиной  сала, -  трэба пополнить калории. 
       Усевшись, кто где, все дружно заработали челюстями.
       - Я бы десять таких срубал, -  прикончив свой бутерброд, облизнулся Мишка Ивашутин.
       - Товарищ старшина, так будет после каждого прыжка? - отхлебнув из фляжки тепловатой воды, поинтересовался у старшего сержанта Диденко.
       - Ни,- захлестнул тот лямкой опустевший мешок. - Тикы после первого. В бригаде  така традиция.
       Затем курящие задымили  выданной махоркой, а не подверженные вредной привычке, с удовольствием растянулись на траве, глядя в небо.  Чистое и бездонное.
       Несколько  позже,  подрагивая на рытвинах, грузовик  ехал по лесной дороге  в сторону  части, до которой, со слов лейтенанта,  было  тридцать шесть  километров

       Ехали казаки из Дона до дома,
       Подманули Галю, забрали с собою.
       Ой, ты Галя, Галя  молодая,
       Теперь будешь с нами, гарная такая!

весело  пели в кузове диверсанты, и им вторило лесное  эхо.
       Уже вечером, после отбоя, Юдин рассказал ребятам, что прыгая  предпоследним замешкался, и командир   дал  ему  здоровенного пинка.
       - Ну а ты? -  с интересом спросили  несколько.
       - Вылетел  как пробка из бутылки.
       - Правильно сделал лейтенант - заявил Бойцов. - Здесь тебе не у мамы дома, а десантные войска. Не фиг обижаться.
       - Да я не к тому, -  продолжил  Юдин. - Он ведь мог меня поставить перед строем и  наказать. Однако не стал. Видать мужик нормальный.
       - Ладно, давайте спать, - сладко зевнул Курочкин. - Поживем, увидим.
       После этого были новые прыжки: на точность приземления, с полной выкладкой, в дневное, а потом ночное время. Десантировались  на пересеченную местность и лес, а однажды в  неглубокое, поросшее   осокой озеро.
       При этом случился трагикомичный случай.
       Как-то раз взвод выбросили на большое, уже сжатое ржаное поле, неподалеку от белорусского колхоза.
       У Пашки Григорьева  перехлестнуло стропу, а потом ветром отнесло к строениям, где  при посадке он  проломил собой   крышу, убив  насмерть свиноматку и осиротив девять ее детенышей.
       По такому случаю состоялся скандал с набежавшими селянами, и ремонт пришлось выполнять за счет части. Свиноматку командование выкупило  на мясо, а Пашке, за небрежную укладку парашюта, влепили семь суток гауптвахты.
       - Целых семь за какую-то свинью, - расстроился Григорьев.
       - Не горюй, браток, - успокаивали его друзья. -  Могли дать на полную катушку. Опять же поросята  остались без мамки. Так что легко отделался.
       Одновременно с парашютной подготовкой продолжились занятия по рукопашному бою, стрельбе из всех видов стрелкового  оружия,  метанию гранат, а также подрывному делу. К этому добавились обучение работе на передатчике, ориентирование на местности по компасу и топографической карте. 
       Рукопашным боем с  взводом занимался Иванченко. Основное внимание при этом он уделял новому пополнению, а старшие оттачивали уже имевшиеся знания в парах.
       Впрочем, обучил лейтенант всех и нескольким приемам джиу-джитсу, заключавшимся в нанесении противнику обездвиживающих   ударов. Головой, руками и ногами.
       Но коньком командира взвода, являлось метание   ножей с финками и остро заточенных саперных лопаток. Ими   он точно поражал цели на расстоянии  десяти метров. Через три недели, многие  во взводе, приобрели в этом деле неплохие навыки.
       Устанавливать разного рода мины с толовыми шашками и их взрывать, десантников натаскивали на специальном полигоне в лесу, в трех километрах от части.  Он был оборудован фрагментами железнодорожного полотна, бетонными надолбами и другими  подобными объектами.
       Ориентирование на местности и радиосвязь выполнялись  в составе отделений, командирами которых назначили  Бойко с Сафроновым и Легостаева.
       Каждому отделению выдавались компас  с картой  и рация,  после чего они  вывозились «в поле», выходили к контрольным точкам  и  устанавливали между собой связь.
       Получалось не сразу, но постепенно опыт накапливался.
       В октябре, когда окружающие леса окрасились багрянцем, а в поблекшем  небе  закурлыкали  журавли, Юрка получил долгожданное письмо от Маши.
       Написал он его в Кронштадт  сразу после прибытия в  часть, узнав номер  полевой почты.
       Маша сообщала, что сначала была очень расстроена переводом Легостаева к  другому месту службы, но теперь знает где он и успокоилась. Надеется  встретиться снова. Еще   девушка писала, что из экспедиции вернулись  родители и теперь в доме веселее.
       Далее шли еще несколько новостей из городской жизни.  А еще передавался привет от деда. «Жду  ответа, как соловей лета», значилось в конце. «Целую».
       Писем Юрка никогда не получал, тем более от любимой, и  несказанно обрадовался. От полноты ощущений он сгреб  в охапку подвернувшегося под руку Книжникова   и закружил   вокруг себя.
       - Ты чего, сдурел?  - выпучил тот глаза.   
       - Самую малость Витек, - весело рассмеялся Легостаев.
       За истекшее время, парни   побывали в увольнении только один раз. Ими командование бригады не баловало.
       Было это в воскресенье и группа из пяти человек  (Усатов с Легостаевым, Андреев, Бойко и Сафронов) отправились в Марьину Горку. На парнях было чисто выстиранное и отутюженное х/б со свежими подворотничками  и  начищенные до   блеска сапоги.
       Местечко находилось в нескольких километрах от  бригады, населяли его порядка трех тысяч человек. В былое  время оно  входило в состав Речи Посполитой*, а во время ее второго раздела, отошло к России.
       Пройдясь по главной, вымощенной булыжником улице, застроенной каменными и  деревянными домами, с католическим костелом в центре, ребята  выпили  шипучей газировки  у тележки  рядом с  магазином, под бормотанье  висящего на столбе репродуктора,  а затем  отправились на  местный  рынок. 
       Со слов  ротных  старожилов,  по воскресеньям туда стекались чего-нибудь купить  или продать  многочисленные селяне из окрестных деревень, иногда наезжал из Минска  передвижной цирк - шапито, да и вообще было интересно.
       Рынок, по местному базар, раскинувшийся на окраине, впечатлял своим видом и колоритом.
       В разных его местах стояли    палатки  промкооперации, между  ними тянулись торговые ряды, а с многочисленных  телег продавали  фрукты с овощами, различный инвентарь и всяческую живность. И над всем этим стоял разноголосый шум. Слышался   белорусский, польский   и  даже еврейский  говор.
       - Ну, просто Вавилон,-   восхищенно  покачал головой    Миша Андреев.
       Для начала ребята потолкались между рядами, где купили по стакану  каленых семечек  и послушали, как носатый еврей с грустными глазами виртуозно играет на скрипке «Семь-сорок»; затем  полюбовались на  красивую  девицу, сидевшую на телеге, откуда  небритый мужик  в  шляпе,   продавал расписные  глечики* и другую глиняную посуду.
       - Эй,  красотка! - подмигнул девушке Сафронов.- Пошли с нами!
       - Няможна, - улыбнулась та, опустив ресницы. -  Я замужам.
       Заметив вдали  полосатый купол шапито, десантники сквозь толпу направились туда, и  вскоре стояли у входа.
       - Проходите, служивые! - заорал, увидев их, веселый администратор, с пучком билетов в руке.  ДитЯм и солдатам у нас бесплатно.
       - Ну, коли так зайдем, - рассмеялись  ребята.
       Внутри тоже было полно народа, пахло табаком и потом, а на помосте жонглировали кольцами,  одетые в светлые трико,  женщина и мужчина. Потом, закончив номер, они сделали реверанс и под  аплодисменты удалились, а на их место выскочили клоуны.
       Те пищали тонкими голосами, смеша публику и кувыркались, а потом исчезли.
       Когда же тощий конферансье во фраке объявил  номер канатоходцев, и те заскользили под куполом с шестами, снаружи раздались все усиливающиеся крики.
       Часть стоявшей сзади публики (и уволенные вместе с ними), тут же поспешили наружу.
       Метрах в ста от цирка, бурлил людской поток, слышался женский визг, а потом кто-то завопил «ратуйте!»
       Десантники, работая локтями, протолкались вперед,  где увидели занимательную картину.
       Между телегами    носился  здоровенный, с кольцом в носу, пятнистый бык, а от него во все стороны разбегались люди.
       Когда пространство  передним животным освободилось, он встал, роя землю задними копытами, наклонил  рогатую голову, а потом угрожающе заревел, поводя налитыми кровью глазами.
       - Тякайте, забьеть! - проорал с одной из телег с  капустой, вскочивший туда хозяин.
       - А ну ка, дядя, пусти,- отодвинул в сторону  мужчину в городском костюме,  Бойко.
       - Брось, Вань, не связывайся, - предупреждающе сказал Андреев.
       - Я быстро,-  растопырил моряк клешнястые руки и, чуть, присев,   двинулся к быку.
       Тот угрожающе засопел, рыкнул, а потом, убыстряя ход, ринулся на человека.
       В следующее мгновение Бойко схватил животное за рога,  проехав каблуками с метр назад,   затем  послышалось громкое «хэк!», и оно боком повалилось  наземь.
       - Давай  штерт! - крикнул, тяжело сопя, Иван, хозяину.   
       Тот шустро соскочил с веревкой в   руках и, спустя несколько минут, понурый бык был привязан за кольцо к телеге.
       - Ну и силища, - прошелестело в толпе. -  Скрутил вязы как  куренку.
       Хозяин, между тем, поманил солдат пальцем, те подошли и  встали рядом.
       - Варка! - обернулся  он к тетке в платке, - а ну дай хлопцам гостинец.
       Та  чуть покопалась в телеге и протянула парням небольшую  холщовую  торбочку, - на ласку*.
       - Спасибо, только  нам не надо, - добродушно прогудел Бойко.
       - Бярите,   бярите,  - настоял хозяин. - Он чертяка, кого бы запорол (покосился на меланхолично жующего быка), а мне сплошной убыток.
       Сафронов взял гостинец,  парни кивнули «спасибо» и,  провожаемые  взглядами селян, направились к выходу. Там молодая ромала* предложила им погадать, а целая свора цыганят, окружив,   стала просить «солдат, дай денюжку!».
       Узнать свою судьбу десантники не пожелали, а вместо денег, отсыпали в грязные ладошки пацанят  семечек.
       - Интересно, чего в мешке? - когда  оказались на соседней,  выходившей на  реку, улице, - спросил Усатов.
       Группа остановилась, Сафронов раздернул затянутую тесемкой  горловину и присвистнул.
       Внутри  имелись  с розоватыми прожилками, изрядный  шмат сала,  домашняя, с золотистой корочкой  паляница, несколько пупырчатых огурцов и бутылка, заткнутая газетной пробкой. 
       - Ну вот, кореша, Ванюшка  заработал  для всех обед! - рассмеялся Легостаев.
       - Да чего там, - смущенно отмахнулся Бойко.
       По улице  ребята спустились к недалекой  реке, делавшей в этом месте излучину, прошли по тропинке чуть в сторону и расположились на   лужайке, под плакучими ивами.
       Там, вынув из кармана складной нож, Андреев  нарезал сала с хлебом и огурцов, а Сафронов, откупорил бутылку  и понюхал.
       - Ну как? - вопросили сослуживцы.
       - Пахнет ржаным дымком. - На,- протянул Бойко.
       Тот взял, запрокинул голову и забулькал горлом.
       - Хороша, черт,- выдохнув, утер губы. Бутылка пошла по кругу.
       На уровне оказалось  и все остальное. Сало было чуть подкопченное и ароматное, ноздреватая  паляница*  кисловатая, огурцы хрусткие.
       После такой еды с выпивкой  всех  разморило, и парни, сняв сапоги с портянками, вскоре засвистели носами.
       На закате они проснулись,  ополоснули в холодной воде лица, а потом взяли курс в  часть. Увольнение заканчивалось.
       В бригаде скоро узнали о происшествии на базаре, и как-то вечером в роту  наведался местный силач из продсклада, сопровождаемый несколькими  друзьями.
       -  Ты что ли Бойко? - поинтересовался он, подойдя к  Ивану.
       -  Ну, я, - кивнул тот лобастой головой.- Чего надо?
       - Давай потягаемся на руках, - растопырил тот здоровенную лапу.
       Моряк стал было отказываться, но ребята настояли. - Давай, Ваня, покажи марку!
       - Ну ладно, -  вздохнул Бойко.      
       Вскоре пара сидела друг против друга за столом в каптерке, кругом сгрудились болельщики.
       Противник Ивана был ему под стать, но несколько рыхловатый.
       По команде рефери (им выступил Сафронов), атлеты, вплотную сдвинув локти, уцепили друг друга за ладони и стали давить каждый в свою сторону.
       Их лица налились краской, оба засопели, а потом  рука гостя,  дрожа,  пошла вниз. 
       - Есть! - заорал Сафронов, когда она припечаталась к крышке стола. - Ваши не пляшут!
       Окружившие стол моряки стали бурно радоваться,   а гости, почесывая затылки, удрученно молчали.
       - Ты того, не обижайся, - похлопал по плечу расстроенного  противника Коля....