Ясноокая Толунай! О, моя ясноокая Толунай, - снова и снова прокручиваю эти слова в своей голове, испытывая томное чувство глубокой нежности. Она как прекрасная лань, гарцующая на горизонте восходящего солнца, а я охотник, увлеченный зрелищем, спрятавшийся в ароматных травах, умытых чистой утренней росой, который не скидывает ружье с плеч и не помысляющий об этом, а лишь любуется издали на творение небесного художника.
***
Мы с отцом, возвращались в тот день с нашей просеки. Вечер бродил по улочкам села, красно-розовые облака предрекали завтрашнюю жару. Мой конь - Агын, молодой и сильный, фыркал и не торопясь шагал в сторону дома. Отец, оседлавший старого чубарого Салкына, ехал немного поодаль:
- Хорошо сегодня поработали, - говорил отец, приблизившись вровень и догнав меня.
- Мгм, - соглашаясь кивнул я.
- Завтра погода будет как надо, успеем еще сделать несколько копн, - продолжал он — нужно выехать пораньше на рассвете.
- Хорошо, - вторил я его рассуждениям.
Отец продолжал говорить о делах будничных дней, о планах на грядущую осень... Я же был уставшим и разговор поддерживал лишь своими краткими ответами. Мои мысли блуждали где — то там далеко, я думал про нашу семью, о будущем, о ней...
Отец был человеком села, выросший среди гор, и понимающий природу лучше, чем кто — либо. Всю жизнь занимаясь хозяйством, скотом он и не мыслил себя в другом Мире, кроме этого родного, простого, человеческого. Охота и рыбалка были его спутниками с подросткового возраста. Работал он завхозом в школе, уж много лет, делая свою работу добросовестно и ответственно, хоть и получая немного. Мама, она часто болела, здоровье с годами становилось слабее. Чернобровая, невысокая, статная. Активистка сельских собраний и праздников, всю жизнь проработавшая медицинской сестрой в нашем фельдшерском здравпункте. Мать и отец жили душа в душу и я их очень уважал. Я был единственным ребенком в семье. Ни брата, ни сестры - так сложилось. Помогал чем мог, старался никогда не огорчать родителей, всякое бывало конечно... Я ведь юнец — мальчишка, только попрощавшийся со школьной партой, только выпущенный из гнезда в первый свой полёт - птенец.
Сентябрь. Да, уже сентябрь на пороге, а когда-то в это время мы уже во всю готовились к ученическим тетрадям, новым учебникам, урокам и переменам. Но этой весной был выпускной и я больше не пойду в школу и не сяду за парту. Все мои одноклассники собираются вступить в новую стезю - студенческую, а я нет. Я дома, работаю на родной земле. Я не кишусь этим. Это мой путь, он другой. Так нужно. К концу октября мне уже будет 18 лет, день рождение 25го числа, совершеннолетие. А что оно значит? Мы взрослые? Нет! Я всё так же юн и глуп, еще так много всего впереди, еще вся жизнь...
Мысли бродили по закоулкам сознания, что я и не заметил как мы уже ехали по улице нашей деревушки. И вон этот дом — синеватая крыша, и деревянный сплошной забор, окрашенный голубой краской, посветлевшей в дождливое лето. Подъехав немного ближе, я замер - увидел её. Всё лето мы почти не пересекались, она была в отъездах, а я помогал родителям, занимался хозяйством ...Сидела на крыльце, на верхней ступени и расчесывала свои длинные черные волосы. Рядом на скамье стояло зеркальце, в которое она глядела и не замечала моего любопытного взгляда. Густые пряди ниспадали по плечам и легкий ветерок играл с ними, забавляясь и резвясь. Я не хотел отворачиваться, я был заворожен. Она улыбалась, а глаза искрились счастьем.
Помню как она впервые вошла в наш класс и сразу расположила всех к себе. Умная и весёлая, такая яркая и скромная одновременно. Она как те люди, как люди — солнца, рядом с ними всегда светло и тепло в душе. А смех, какой же у неё смех! Когда она смеётся будто ручей звенит и плещется. Голос ласковый, добрый. Помню тот урок, литературы, её вызвали к доске рассказывать басню, о, как же она это исполнила! На удивление нам, как актриса, задорно играла роли хитрой лисицы и глупой вороны, мы все смеялись, а ей конечно поставили пятерку. Вот такая она, моя или не моя Толунай! Озорная и смелая!
- Эй, Батыр! Батыр, привет! - заметив меня, замахала рукой Толунай и соскочив с крыльца побежала к калитке.
- Привет, Толунай! - твердо и громко сказал я, не ожидая такого поворота судьбы.
- Здравствуйте, дядя Мерген, - поздоровалась она с моим отцом.
- Здравствуй, здравствуй. - Проговорил отец и не останавливаясь поехал к дому, который находился буквально через три двора.
Толунай встала у калитки и положила на неё свои руки, подперев одной из них свою щеку:
- Ну как дела? Куда поступил? когда поедешь?
Я немного растерялся от пригоршни вопросов вдруг посыпавшихся нежданно на мою голову, но стараясь сохранить самообладание ответил:
- Да дела хорошо, только я остаюсь здесь, никуда не поступал, буду работать в деревне.
- Аа, - промолвила Толунай, видимо ей стало не удобно за своё любопытство.
- А что ты? Куда? - осмелев спросил я.
- Я то? Да вот в конце недели уезжаю в город, буду учиться в театральном училище, попробую вдруг получится, - с радостью поделилась она.
- Я всегда знал, что у тебя к этому есть способности!
- Да? - зачем — то переспросила она, но я видел слова мои пришлись ей по вкусу.
- Конечно...
Наступило неловкое молчание, она мило улыбалась, а я как идиот не знал о чём бы говорить дальше...
- А может прогуляемся сегодня? - выпалил я слова, давно блуждающие в моих мечтах.
- О, конечно! Сегодня прекрасный теплый вечер, попрощаемся с летом! - Обрадовалась Толунай. Она была искренней и отвечала от всего сердца, без тени сомнения.
Я не ожидал, но был очень рад такому ответу, так рад, что усталость как рукой сняло. Откуда - то появился невиданный прилив сил, хотелось кричать и прыгать, но я всего лишь произнес:
- Тогда, через полчасика зайду за тобой! - только до дому заеду и всё.
- Ладно, - согласилась Толунай.
***
Как мало человеку действительно порой нужно для счастья, ведь счастье — это не постоянное состояние, оно изменчиво, текуче во времени, гибко. Счастье наполняет нас изнутри и мы излучаем его своей энергией. В тот вечер я был счастлив. Мы говорили о детстве, о наших школьных временах. Мы были детьми, которые оставили свои игрушки на полках в кладовой и отправляющиеся в дальнюю дорогу жизни. Появившиеся первые звезды светили на высоком небосклоне, который еще не окрасился в черный цвет, а лишь начинал темнеть. Мы прошлись по улочкам села, постояли у школы, покачались на качелях, шутя и смеясь. И вот сидели на берегу нашей сельской маленькой речушки, которая извилисто пробегала по краю деревни. Мохнатые лапы елей, нависли над головами, будто желавшие спрятать нас от всех вокруг. Слышались голоса мальчишек, доигрывавших футбольный матч на полянке.
- Знаешь, - говорила Толунай, - мне грустно прощаться с домом, но в то же время очень хочется идти дальше, вперед. Ты не страшишься будущего?
- От будущего не убежать, поэтому нет смысла его бояться. Всё что мы можем это строить планы, ставить цели, действовать или просто плыть по течению. А прощаться всегда грустно, но ты ведь будешь приезжать, - произнес я, хотя мне было жаль что она уезжает.
Она опустила глаза и задумалась о чём — то:
- Ты прав...И почему мы раньше вот так не разговаривали. Мне нравится то как ты мыслишь.
Она улыбнулась и посмотрела на меня. Мы сидели рядом бок о бок на старом бревне, которое уж много лет пролежало здесь. Я чувствовал её открытость, доброту. Мы глядели на темную воду, тихое течение и небольшие всплески нарушали тишину. Голоса мальчишек умолкли. В окнах домов загорелись огоньки ламп. Я безмерно ценил этот вечер и понимал, что он никогда не повториться. Я решил, что нужно всегда говорить то, что ты чувствуешь вовремя, не опаздывать и не спешить, всему есть своё время. И моё время оно наступило сейчас:
- Я хотел бы сказать тебе кое — что Толунай, - взяв её нежно за руку произнес вполголоса висевшие в воздухе слова. Она руку не убрала, но удивленно поглядела на меня. Её карие глаза были прекрасны и я не боялся в них тонуть.
- Ты мне очень нравишься и всегда нравилась, с той первой минуты как я увидел тебя. -
Да смелости ей не занимать, она не опустила взгляда и не засмущалась, как сделали бы другие. Мы смотрели друг другу - глаза в глаза. Она молчала и я продолжил говорить:
- Я знаю, что мы очень разные и дороги наши разные, но спасибо тебе за то, что ты такая есть и что ты здесь со мной...
Толунай опустила взгляд, но нет, не из-за смущения или неловкости, она задумалась, а потом так просто и нежно поцеловала меня в губы. Я отдался этому мгновению, я всё понял, я тоже ей нравлюсь и возможно давно. Это всё не важно. Я смело ответил на её поцелуй. Поцелуй был долгим. Мы забылись в этом поцелуе, мы упивались им, мы будто прощались...Это был наш первый и последний поцелуй. И я пронесу его вкус на всю свою жизнь...
А потом было тихо, мы молча посидели еще немного, слушая реку и крепко держась за руки. Я проводил её до калитки, наши руки разомкнулись и она ушла в дом, напоследок оглянувшись на меня...
***
Через пару дней она уехала, а я остался один. Я больше никогда её не целовал, и не держал за руку. Я больше никогда не видел её улыбку... Но я всегда буду её помнить...
Её хоронили в закрытом гробу... Дождливая погода и мокрая дорога подвели автомобиль, люди говорили что она умерла быстро, не мучилась. Погиб шофёр - дядя Толунай. Село было в трауре. Я не ходил к ним домой, я не хотел её запоминать другой. Я хочу помнить её живой, открытой Миру, той прекрасной моей ласковой ясноокой Толунай!
Нужно всегда говорить то, что ты чувствуешь вовремя...