Хорошо в чистом поле на широком раздолье! Пахнет травами духмяными. Светло на душе у Добрыни с Ильёй и радостно. Едут богатыри на заставу дальнюю. Вдвоём. Алёша дома остался: матушка занемогла Приедет позже.
А Ярила, озоруя, припекает всё сильнее, тяжко телу под доспехами. Капли пота выступили на лице, струятся по спине, уморились богатыри, но терпят. И не к такому привычные.
Между тем, степной ковыльный простор становился постепенно холмистее, лесистее. Заблестело серебром озеро, поросшее камышом и сочной осокой у берега. Не сговариваясь, остановились, и, напоив усталых коней, оставили пастись поблизости, стреножив. Сами же нырнули в прохладную зеленоватую глубь. Искупавшись, Илья улёгся под берёзой на мягкой травке, да и задремал.
Добрыня же всё плавал, не хотелось ему покидать освежающую благодать. Как вдруг заметил огромную серебристую рыбину, возникшую будто из марева, и скользящую рядом. Пригляделся, то не рыба вовсе, а прекрасная девица, гибкая, стройная, с рыбьим хвостом. Русалка! Очи -то у русалки васильковые, волосы густые, длинные, серебристо-зелёные, змеевидно тянутся за ней по воде. Засмеялась она, словно колокольчик зазвенел переливчатый. Подплыла ближе, ещё ближе, да и обняла Добрыню, крепко прижавшись налитой грудью, целуя в уста сахарные. Добрыня, как во сне, не помня себя, потянулся к русалочке, обнимая. А она, заглядывая умильно в очи, всё шептала сладкие слова любви, увлекая между тем на дно. И вдруг послышался рык старого казака Ильи Муромца:
- Изыди нечисть озёрная! - И пронзила стрела калёная в тот же миг русалку.
Она исчезла, как-будто никогда её не было, лишь зеленоватый туман поднялся над водой, расплываясь постепенно.
Не мешкая более, оделись живенько и поскакали прочь от колдовского озера. Смеркаться стало, как вдруг заметили зарево вдали. То видать не заря вечерняя полыхает, а пожар разгорается! Пришпорили коней, да и помчались быстрее ветра. Показалось село. Шум, гам, женщин плач слышится. Влетев в село на взмыленных конях, застали драку нешуточную. Бьются селяне с басурманами, кто топорами, кто просто дрекольем. Избы горят, дети малые плачут, бабы с ними мечутся, пытаясь скрыться от цепких рук ворогов. Выхватили мечи богатыри, да и давай крушить лихоимцев без жалости. Мужики, приободрившись, дрались отчаянно. Вскоре от басурман и следа не осталось, много их полегло, а кто жив остался умчался прочь.
- Ну, вот, - молвил Илья, вкладывая меч в ножны,- славное дело совершили! Это, - добавил, усмехнувшись в усы, не с русалками развлекаться-баловаться.