Пустой стакан

Стеклянные, начищенные до блеска высокие стены сосуда отражали лучи восходящего солнца, пробивающегося сквозь открытое окно в доме. Холодный стакан уже давно стоял на деревянном столе, что тот успел покрыться пылью. Но стакан всё так же терпеливо стоял, ждал и блестел, надеясь, что его наконец когда-нибудь заметят и применят. И стакан не сдавался в отличие от уже протухшего куска мяса, невесть как оказавшегося на столе. В отличии от хлеба, уже заросшего щетиной плесени. И вот однажды стакан почувствовал, как его дно покрыл какой-то холодок, он поднимался всё выше, и всё ярче разносилось волшебное пение. Стакан стал полон чистейшей воды. Все последующие дни стакану было хорошо, он чувствовал себя важным и нужным. Вода со временем перестала плескаться в нём и щекотать бока стакана, но теперь она отбрасывала на стол удивительные узоры, отражая лучи солнца. Прошло ещё время. Мясо уже давно было съедено мухами, хлеб превратился в уголь, на деревянном столе начали гнить края. Стакан почувствовал, что вода, которой он был наполнен, отягощала его.  Он чувствовал запах и неприятный привкус, которые превращали то, что стакан боготворил, в то, что он проклинал. Стакан долго не решался избавиться от протухшей воды. Ему было жалко потерять эту наполненность, которая так порадовала его когда-то своим появлением. Когда терпеть стало невыносимо, стакан уже решил треснуть, чтобы тяжёлая вода вытекла из него. Он мечтал, как потечёт эта вода, блестя под лучами солнца, по столу, стечёт с него и упадёт в неизвестность. Стакан снова станет пустым и долго будет стоять. Но деревянный стол, пропитавшийся бежавшей водой, сгниёт быстрее. И однажды стакан тоже упадёт в неизвестность и разобьётся. «Тем более,- думал стакан,- если я тресну, кому я буду нужен. Я уже больше никогда не смогу ощутить ту наполненность, ту важность и нужность, что принесла мне вода». И стакан решил наслаждаться тем, что у него было. И вкус и запах воды показались ему другими. С течением времени он чувствовал себя всё легче и легче, пока не понял, что солнце иссушило его воду. Тогда стакану стало грустно. Он думал о том, что снова стал пуст и никому не нужен. Но уже скоро он снова почувствовал, что дно его, блестящие стены заполняет что-то игривое, красное. Это было вино. Это время запомнилось стакану навсегда. Оно было полно удивительных, пьянящих ароматов и вкусов. С годами это лишь усиливалось. И этот сок, что наполнял стакан, был интересен ему и тем, что имел свою историю. Он причудливо отражал лучи жаркого солнца, и история стакана с вином оживала на деревянном столе. И вот вдруг случилось самое удивительное в жизни стакана. Однажды он почувствовал мягкое прикосновение тепла на своих краях. Ничего более прекрасного стакан не чувствовал. Он долго хранил память о прикосновении губ. Но скоро стакан опустел. Не было в нём больше вина, не было прикосновения губ. Теперь стакан начал думать, что больше никогда не будет нужен. Лучше, чем было, уже не будет никогда, потому что нет ничего более прекрасного, чем настоявшееся вино и прикосновение губ. Так думал стакан, и начал со временем покрываться пылью. И однажды он почувствовал, как наливается чем-то тёплым и жирным. Сначала ему показалось это омерзительным, и снова стакан захотел лопнуть. Но потом он почувствовал, как его края пригубили. Опять его захлестнуло волнение и чувство востребованности. Теперь края стакана касались губ ребёнка всё чаще, и молоко, которое его заполняло, теперь не казалось ему противным. Наоборот теперь оно восхищало и умиляло стакан. Эти тепло, запах и польза для губ, которые касались стакана были священны. И пусть теперь белая жидкость не отражала лучей солнца, стакану нравилось, каким он стал. Но вот однажды, холодной ночью, стакан почувствовал острую боль. Он не знал, что это такое, но почему-то догадался, что он треснул. Когда пришло утро, стакан испугался, что детские губки поранятся об его осколок. Он представил, как в белом молоке расползутся кровавые нити, и ему стало страшно за ребёнка. Стакан не мог осквернить то, что он почитал, для чего он был создан. Но что мог он сделать? Ему было жаль, если он лишиться молока, лишится губ и наступит  неизвестность. Он по-прежнему стоял на столе и боялся. Но с восходом солнца прояснились и его мысли. Ему не было жаль своей жизни: воды, вина и молока. Жаль было, что это уже прошло. Он знал, что был прекрасен своими прозрачными боками, он был нужен и важен. Он сделал всё, что мог в этой жизни, и этого ему было не жаль. Он много раз почти сдавался, но каждый раз что-то продолжалось. Вдруг стакан в руке ребёнка дрогнул и полетел вниз, в неизвестность. Теперь стакан узнал, что под столом был совсем другой мир, что неизвестность начиналась дальше, чем он думал. И вот стакан разлетелся на кусочки. Под плачь ребёнка "стакан" исчез. А осколки, единственное, что от него осталось, со временем утонули в земле.