Какой жалкой, какой несчастной чувствовала себя озябшая Луна. Даже зимой не ощущала она такой жестокости холода, как в ту летнюю ночь. Заморозки, словно стая зверья, ринулись на землю. Луна напрасно пыталась накинуть на плечи шаль из чёрного облака. Куда там... Шаль оказалась ветхой, в клочья разорванной ветром. Её обрывки напоминали грязное тряпьё, кучей сваленное на чердаках или в подполье старых домов. Лоскутья то летали по ночному небу, то сбивались в бессмысленный, бесформенный клубок. Какое от них тепло...
Люди не выходили на улицу. Кто-то страдал за судьбу погибающего урожая, а кто-то, глядя в окно, восхищался тем, как сверкают и искрятся на небе звёзды. Но не сверкали, не искрились они, а дрожали от холода.
Где-то невдалеке, совершая моцион, неторопливо прогуливался
Самолёт. Урчал от удовольствия. Старенький, но точно соблюдающий режим своего полёта. Ему-то тепло. Его металлическая шкура и от заморозков спасает. Ему не страшен ледяной ветер. Вполне довольные друг другом, Самолёт и Ветер поют в унисон одну жестокую песню, похожую на волчий вой, и леденят, леденят застывающую душу Луны.
Скорее бы утро. Может быть, впервые в жизни Луна молит Бога о приходе Солнца. Дождаться бы! Согреться!
Дождалась. Солнце появляется из-за горизонта неторопливо, с достоинством, каждым лучиком утверждая своё величие. Оно ярко, оно прекрасно.
Луна заворожённо смотрит на Солнце. Она бледна, прозрачна, похожа на кусочек тонкого льда, затерявшийся на поверхности озера.
Солнце негодует. Оно посылает в сторону Луны острые, беспощадные, похожие на стрелы лучи. "Вон отсюда, - кричит.- Не место двум светилам на одном небосводе! Не ты, ничтожество, а я правлю бал!"
Всего-то, что было нужно Луне, - немножко тепла. Не соперница она Солнцу. Её ведь давно уже ждут на другом конце Земли.
Может быть, именно так рождается ненависть?! Зачем? Ведь на то и тепло, чтобы им можно было делиться.