Елена МУРАВЬЕВА
ЗА КУЛИСАМИ
или террариум единомышленников
вольная фантазия на тему пьесы ж. Ануя «Коломба», написанная для моего любительского театра
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Входит Директор, за ним Режиссер.
РЕЖИССЕР. Нет, нет, госпожа Директор, просить деньги, особенно у спонсоров – это высокое искусство. Помните вчерашнего нищего в метро? Вот – пример для подражания. Ровная спина, достоинство в каждом жесте, низкий волнующий тембр и текст, главное, хороший текст (обращается к залу): «Господа, театр начинается с вешалки и заканчивается пустой кассой. Искусство погибнет, если вы не поможете. Кто сколько может… Не надо отдавать все… Хватит и малой толики…»
ДИРЕКТОР. (отдает деньги) А, пропади все пропадом, забирайте.
РЕЖИССЕР. (прячет деньги) Нельзя же право слово, верить всему что вы слышите. Тем более в театре. И особенно от меня, режиссера.
ДИРЕКТОР. Тогда верните деньги.
РЕЖИССЕР. (отдает банкноты) Теперь попробуйте сами.
ДИРЕКТОР. Господа, театр начинается с вешалки…
РЕЖИССЕР. Своими словами.
ДИРЕКТОР. (пафосно) Любите ли вы театр, как люблю его я…
РЕЖИССЕР. Фу. Это же чистой воды плагиат.
ДИРЕКТОР. (сбивается на просительный тон) Помогите, кто, чем может…
РЕЖИССЕР. Еще скажите: сами мы не местные и я разрыдаюсь от умиления. ДИРЕКТОР. Ничего, ничего, я научусь, я найду деньги на новый спекакль, и тогда мадам Александра будет вынуждена со мной считаться. В конце концов, мы владеем театром вместе, и я имею столько же прав, сколько и она.
РЕЖИССЕР. Пока наша прима никого в грош не ставит. Я уже год прошу, чтобы в труппу взяли молодую талантливую актрису. И что? Ничего!
ДИРЕКТОР. Мадам Александра на дух не переносит молодых талантливых актрис. За последние пять лет в театр не приняли ни одной.
РЕЖИССЕР. Поэтому, госпожа Директор, вся надежда на вас. Если вы раздобудете деньги, я, наконец, смогу поставить то, что хочу и , а не очередную пафосную драму, рассчитанную на амплуа мадам Александры.
ДИРЕКТОР. Наша лучшая автор мадам Шанье тоже устала сочинять слезливые истории, в которых героини зрелых лет красиво страдают в шикарных костюмах. Она мечтает написать комедию или даже детектив.
РЕЖИССЕР. Мадам Александра – безусловно, лучшая актриса Франции, но она душит мой творческий потенциал…
Заходит Жоржетта с ворохом нарядов.
ЖОРЖЕТТА. Слышали новость? В холле стоит жена Жульена, старшего сына нашей мадам Александры. Ее зовут Коломба и она хочет, чтобы мадам позаботилась о ней и ребенке, потому что Жульена забрали в армию, а у них совсем нет средств.
ДИРЕКТОР. Какого черта! Мадам Александру нельзя волновать перед репетицией. Когда она нервничает, тут всем мало места.
РЕЖИССЕР. Жоржетта, что ж Жульен сам-то не пришел? Впрочем, какая мне разница. Пойду, работы невпроворот. (Уходит)
ЖОРЖЕТТА. Сейчас, мадемуазель Люсьена приведет Коломбу сюда, и я все выясню. (выкладывает на стул наряды) В нынешней пьесе у мадам Александры семь переодеваний. Эти драматурги о костюмершах совсем не думают.
Заглядывает Пожарный.
ПОЖАРНЫЙ. Госпожа Директор, пришла наша сочинительница и такая довольная, аж смотреть противно.
ДИРЕКТОР. Наверное, финал состряпала. Бегу, бегу… (уходит)
Заходит Коломба и Люсьена.
ЛЮСЬЕНА. Брат писал про вас. Но не счел нужным представить ни матери, ни мне. А я все-таки сестра, хоть и сводная.
КОЛОМБА. Жульен – особенный, к нему нельзя подходить с обычными мерками. Но я люблю мужа и готова принимать таким, какой он есть.
ЛЮСЬЕНА. То есть легкомысленным и безответственным? Как можно было оставить жену и ребенка без средств к существованию?
КОЛОМБА. Жульен много, по восемь часов в день, играет на рояле, чтобы когда-нибудь потом давать концерты. Для заработков просто не остается времени.
ЛЮСЬЕНА. А как же те, деньги, что он регулярно тянет из матери?
КОЛОМБА. Жульен – творческая личность. Ему надо отдыхать.
ЛЮСЬЕНА. Но почему он не поговорил с матерью? Почему все взвалил на вас?
КОЛОМБА. Жульен гордый, ему трудно просить.
ЖОРЖЕТТА. А тебе значит, легко? Ну-ну. А что будет, если мадам Александра слушать тебя не захочет, а?
КОЛОМБА. Не знаю. Через три дня хозяйка квартиры выставит меня с сыном на улицу.
Заходит Пожарный.
ПОЖАРНЫЙ. Приехала мадам Александра! Сейчас поднимется сюда.
ЛЮСЬЕНА. Извините, пойду встречу маман. Вам желаю удачи и советую: про малыша ни слова. Мать испугается, узнав, что стала бабушкой. (Уходит)
СЦЕНА ВТОРАЯ
КОЛОМБА. Кто это важный господин? Наверное, знаменитый актер?
ЖОРЖЕТТА. Нет, это мой муж, мьсе Огюст. Он служит в театре пожарным и иногда разнашивает костюмы.
КОЛОМБА. Позвольте вопрос? Почему Жульен не любит театр и все что с ним связано?
ЖОРЖЕТТА. Это давняя история. Ваш муженек вырос без отца. Мадам Александра, когда он был маленький, много работала, постоянно разъезжала по гастролям. Жульену пришлось до пятнадцати лет жить в пансионах, поэтому он считает, что сцена отобрала у него детство, а все актеры – люди без моральных принципов. Он ведь так вам, наверное, говорил?
КОЛОМБА. В общем, да.
ЖОРЖЕТТА. Не верьте. Люсьена тоже росла без отца и училась в пансионах, тем ни менее, обожает сцену и уважает тех, кто на ней работает.
КОЛОМБА. Она актриса?
ЖОРЖЕТТА. Нет, второй режиссер.
КОЛОМБА. А-ааа…Я слышу шаги…Мне страшно.
Появляется мадам Александра, за ней Люсьена и секретарь Анна.
МАДАМ АЛЕКСАНДРА. (Коломбе) Почему посторонние за кулисами?
КОЛОМБА. Мадам Александра, я жена вашего сына Жульена. Он просил передать…
МАДАМ АЛЕКСАНДРА. Пока он не извиниться за скандал, что устроил на позапрошлой неделе, не желаю ничего слушать! Вот ведь нахал! Я ему даю деньги, а он мне дерзит и гадости говорит!
КОЛОМБА. Жульена призвали в армию, он просит, чтобы я три года пожила с вами.
МАДАМ АЛЕКСАНДРА. Не желаю слушать. Где мой секретарь? Анна!
АННА. (раболепно). Дорогая Мадам?
МАДАМ АЛЕКСАНДРА. Что в сегодняшней почте?
АННА. Общество помощи студентам просит что-нибудь для благотворительного базара. Кстати, Сара Бернар послала статуэтку собственной работы.
МАДАМ АЛЕКСАНДРА. (раздраженно) Статуэтка большая?
Анна показывает.
МАДАМ АЛЕКСАНДРА. Жоржетта, где та мерзкая огромная бронза, которую мне прислали два года назад и которую стыдно поставить даже в прихожей?
ЖОРЖЕТТА. Валяется где-то на чердаке у вас дома.
МАДАМ АЛЕКСАНДРА. (Анне) Найдите эту дрянь и пошлите с моей визитной карточкой. Сара Бернар лопнет от злости, когда увидит, что мой лот в три раза больше, чем ее самоделка.
КОЛОМБА. Но мадам Александра, пожалуйста, выслушайте меня…
МАДАМ АЛЕКСАНДРА. (не обращает внимание на Коломбу) Дальше?
АННА. Пожарные, Дорогая Мадам...
МАДАМ АЛЕКСАНДРА. Чего от меня нужно пожарным? Ведь, слава Богу, ничего не горит!
АННА. Они устраивают ежегодный праздник и ждут, что вы сделаете традиционный взнос.
МАДАМ АЛЕКСАНДРА. Господи, ну почему у меня все что-то просят? Я начала работать в театре с тринадцати лет и с тех пор ни у кого ничего не просила. (после паузы) Отказать. Дальше.
АННА. Молодой человек из Тулузы пишет, что восхищен вашей игрой и хочет ради вас покончить с собой.
МАДАМ АЛЕКСАНДРА. Очень мило. Поблагодарите его и предложите подождать. Через пару месяцев мы будем в Тулузе на гастролях, тогда его поступок будет уместнее. Дальше? Впрочем, довольно, займемся почтой после репетиции. (Разбрасывает письма, уходит. Жоржетта и Люсьена за ней)
АННА. (подбирает письма). Будет сделано, Наша Дорогая Мадам! Как вам будет угодно, Наша Дорогая Мадам. Само собой разумеется, Наша Дорогая Мадам! Господи, как же я устала. (Уходит)
КОЛОМБА. Что же мне делать?
Заходит Пожарный.
ПОЖАРНЫЙ. Только не вздумайте здесь курить. Запрещено. (Уходит)
Заходит Люсьена
ЛЮСЬЕНА. Коломба, хорошие новости. Маман согласилась опекать вас. Меня она, конечно, слушать не хотела, но в разговор неожиданно вмешалась госпожа Режиссер и сумела убедить мамушку.
КОЛОМБА. Какое счастье
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Заходят Директор и Автор. Затем мадам Александра.
ЛЮСЬЕНА. Здравствуйте, госпожа Шанье. Как продвигается работа над пьесой?
ДИРЕКТОР. У нас уже есть финал. Потрясающий финал. Великолепный. Другого слова я не подберу.
АВТОР. И не ищите! Великолепно, так великолепно.
Появляется Мадам Александра.
ДИРЕКТОР. Наша Дорогая Мадам, наконец, завершающие сцены готовы.
АВТОР. (жеманится). Не буду скромничать, в этот раз мне удалось превзойти саму себя. Но я столько работала. Если б вы знали, как сейчас сложно сочинять. Только в голову придет толковая фраза, как назавтра узнаешь, что ее уже сказал кто-то другой.
МАДАМ АЛЕКСАНДРА. (Автору) Скорее же читайте, я вся внимание. (оборачивается на Коломбу) Люсьена, а она ничего. Такая милая, трогательная.
АВТОР. Мне право неловко. А где госпожа Режиссер? Может быть, стоит позвать ее?
Заходит Режиссер.
РЕЖИССЕР. Не надо меня звать, я сама пришла.
МАДАМ АЛЕКСАНДРА. (Автору) Ну же, читайте без промедления. Я уже предвкушаю удовольствие, и просто сердце замирает. (смотрит на Коломбу). Только надо сменить наряд.
АВТОР. (вытаскивает из кармана бумагу). Сразу после центральной сцены главная героиня решает умереть…
МАДАМ АЛЕКСАНДРА. Отличная идея. Умирать, я вас скажу, надо на софе, в белом платье со шлейфом. (Директору) Велите заказать двадцать метров шелка. Это будет восхитительно.
ДИРЕКТОР. (бурчит) Двадцать метров много. Вы можете запутаться и упасть.
АВТОР. Позвольте я продолжу. (Начинает читать.) Луна, мой хладный друг, и в сердце холод злой...
МАДАМ АЛЕКСАНДРА. (Автору) Какой стиль! Какой слог! (Коломбе) Какая нелепая шляпка. (Автору) Не отвлекайтесь мон шер, продолжайте.
АВТОР. Луна, мой хладный друг, и в сердце холод злой…
МАДАМ АЛЕКСАНДРА. (Коломбе) С этими локонами она похожа на пуделя. Впрочем, локоны можно оставить. (Автору) Слушаю вас, моя дорогая.
АВТОР. (повторяет). Луна, мой хладный друг, и в сердце холод злой...
МАДАМ АЛЕКСАНДРА. Боже, как прекрасно! Я брошу эти слова громко с вызовом…
РЕЖИССЕР. Нет…шепотом будет эффектнее…
МАДАМ АЛЕКСАНДРА. Вы сегодня невыносимы. Я вам и так уже уступила, согласилась опекать невестку. Значит, теперь пусть будет по-моему: громко и с вызовом
АВТОР . «Мой хладный друг, и в сердце холод злой. Поведать ли тебе, как страсть играла мной?...»
МАДАМ АЛЕКСАНДРА. (Режиссеру) Но что я буду делать с этой Коломбой?
РЕЖИССЕР. (тихо) Сейчас увидите. (Автору) Простите, мадам Шанье (берет текст, просматривает) Нет, так дело не пойдет. Я, конечно, разделяю ваше восхищение нашей дорогой мадам, но всему должен быть предел. Главная героиня и так затмевала всех, а тут еще бесконечный монолог в финале.
МАДАМ АЛЕКСАНДРА. (выхватывает текст, листает) О, Боже, опять! Сколько слов. Ну, почему нельзя умереть молча?!
АВТОР. Это не пантомима и не балет. Это драматический спектакль.
МАДАМ АЛЕКСАНДРА. Я этого не выдержу.
РЕЖИССЕР. Мне очень жаль, мадам Шанье, но вероятно пьесу придется немного доработать.
АВТОР. Ни за что. И вообще, кто здесь автор?!
МАДАМ АЛЕКСАНДРА. Говорят, вы…
АВТОР. Раз вы не желаете учить текст, я снимаю пьесу с репертуара.
РЕЖИССЕР. Не стоит горячиться, мадам Шанье. Тем паче речь идет о сущих мелочах. Если ввести в пьесу маленькую миленькую рольку для этого очаровательного создания и таким образом сократить монологи нашей дорогой Мадам, то ваше гениальное творение только выиграет.
МАДАМ АЛЕКСАНДРА. Зачем ей роль?
РЕЖИССЕР. (тихо) Неужели непонятно? Чтобы сэкономить ваши силы и деньги. Ведь Коломба не будет сидеть у вас на шее.
ДИРЕКТОР. Я не выпущу на сцену неизвестно кого.
РЕЖИССЕР. Поддержите меня, я потом все объясню.
ДИРЕКТОР. (Автору) Мадам Шанье, мне кажется, вы должны проявить патриотизм, ведь Жульен – теперь солдат, а искусство должно помогать армии. Да и пьеса улучшится. Сейчас она несколько вяловата.
АВТОР. Что за бред! Я ничего менять не буду и ничего никому не должна.
МАДАМ АЛЕКСАНДРА. Деньги и силы? Ну, ладно. (Автору) Жаль, что вы в угоду пустому тщеславию пренебрегаете мнением специалиста.
АВТОР. Вы меня не так поняли…Я совсем не то имела в виду…
РЕЖИССЕР. О чем теперь говорить…Нет, так нет. Да, Мадам Александра?
АВТОР. Хорошо, я сделаю то, о чем вы просите. Но за результат не ручаюсь.
РЕЖЕССЕР. Спасибо, моя дорогая. Ну, идите же и творите. В ваших глазах уже сияет огонь вдохновения. (выталкивает Автора со сцены, та в дверях сталкивается с Пожарным).
ПОЖАРНЫЙ. Никто не курит? Точно? Ну, хорошо. (Уходит)
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
РЕЖИССЕР. По-моему все получилось прекрасно.
ДИРЕКТОР. Но что будет, если Коломба не справится?
РЕЖИССЕР. Ничего особенного. Зрители приходят смотреть на лучшую актрису Франции и просто не замечают остальных.
МАДАМ АЛЕКСАНДРА. Вообще-то, первой считают Сару Бернар.
РЕЖИССЕР. Но мы-то с вами знаем правду. У Бернар великолепная техника и только.
ДИРЕКТОР. И все же. Нельзя вводить в спектакль лишь бы кого.
РЕЖИССЕР. Ради мадам Александры можно все.
МАДАМ АЛЕКСАНДРА. В принципе госпожа Директор права.
РЕЖИССЕР. Ах, так?! Тогда я немедленно позвоню мадам Шанье, и скажу, что все отменяется.
МАДАМ АЛЕКСАНДРА. Как же мне не хочется зубрить столько стихов. Ладно. В труппе давно не хватает смазливой девчонки на проходные роли. Коломба будет играть.
РЕЖИССЕР. Отлично. Коломба, теперь вы – актриса.
ЛЮСЬЕНА. Поздравляю. Вы рады?
КОЛОМБА. Очень. Но Жульен никогда не позволит мне выйти на сцену
ЛЮСЬЕНА. А зачем спрашивать? Скажете потом, что вам предъявили ультиматум: выметайся вон или лицедействуй, и что вы согласились ради куска хлеба и крыши над головой.
КОЛОМБА. Точно. Я так и сделаю. А какое у меня будет платье?
ДИРЕКТОР. Ну и наивность. Лучше спросите, какой у вас будет оклад.
РЕЖИССЕР. Пожалуй, семь франков за спектакль, хватит.
ДИРЕКТОР. Так много?
МАДАМ АЛЕКСАНДРА. Замолчите. Вы поддержали эту авантюру, вот и расплачивайтесь. А будете спорить – у меня заболит голова, и я сегодня репетировать не буду. Анна! Где Анна?
Заходит Анна.
АННА. Я здесь наша дорогая Мадам.
МАДАМ АЛЕКСАНДРА. Анна, отведи Коломбу в костюмерную, помоги выбрать наряд и покажи где что находится. (уходит)
ЛЮСЬЕНА. Она теперь служит в нашем театре.
АННА. Пойдемте. (уходит, за ней Люсьена и Коломба)
ДИРЕКТОР. Двадцать метров шелка! Семь франков оклада! Я ее когда-нибудь убью. Я такой же владелец театра, а она со мной совсем не считается.
РЕЖИССЕР. Вот найдете приличного спонсора, тогда все изменится.
ДИРЕКТОР. Не надо учить меня жизни. Лучше расскажите, что вы затеяли?
РЕЖИССЕР. Одну минуту. (заглядывает за кулисы, выходит вместе с Автором)
АВТОР. Поздравляю, у нас все получилось.
ДИРЕКТОР. Что у вас получилось?
РЕЖИССЕР. Неужели вы забыли, о чем мы толковали пару часов назад?
ДИРЕКТОР. Вы учили меня выпрашивать деньги.
АВТОР. Как интересно. А можно мне пару уроков? Порой так нужно, а у меня ни таланта, ни навыка.
РЕЖИССЕР. Мы говорили, что мадам Александра душит мой творческий потенциал.
АВТОР. И мой.
РЕЖИССЕР. Что мне надоело ставить под нее возрастные пьесы.
АВТОР. А мне надоело писать эту пафосную галиматью.
ДИРЕКТОР. Да, наша дорогая мадам – тиран и деспот. Но я все равно ничего не понимаю.
РЕЖИССЕР. Сейчас объясню. Как только я узнала, что в театре появилась Коломба, я сразу поняла, как заставить мадам Александру взять в труппу молодую актрису и убедила госпожу Шанье поддержать мой план.
АВТОР. Мы решили воспользоваться тем, что наша дорогая Мадам дала слабину и стала плохо запоминать роль. Поэтому пока госпожа Режиссер убеждала нашу замечательную приму позаботиться о невестке, я переделала финал так, чтобы текст главной героини вырос чуть не вдвое. Когда мадам Александра это увидела, то согласилась выпустить Коломбу на сцену.
ДИРЕКТОР. И чего вы этим добились? Девушка мила, но наверняка растеряется и все испортит.…
РЕЖИССЕР. Как же вы медленно думаете.
ДИРЕКТОР. Я вообще не думаю, если в этом нет острой необходимости.
РЕЖИССЕР. Конечно, Коломба не справится, и на следующее представление мы… вынуждены будем заменить ее молодой симпатичной профессиональной актрисой.
АВТОР. И вуаля! Наконец, в труппе появится новое лицо, и я смогу написать пьесу, где будет две героини. Одна величественная в летах, а вторая молодая веселая озорная, может даже кокетливая…
ДИРЕКТОР. О, вы составили целый заговор.
РЕЖИССЕР. Заговоры составляют в политике. В театре плетут интриги. В основном против премьерш. Так что все в порядке. Театр – это террариум единомышленников. И мы в тренде. Посему поводу, предлагаю сходить в буфет и выпить по кофейку. (уходят)
СЦЕНА ПЯТАЯ
Выходит Мадам Александра, на ней поправляя ее наряд, Жоржетта.
ЖОРЖЕТТА. Здесь и в правду светлее, чем в вашей гримерной. А ну не крутитесь! (начинает смеяться)
МАДАМ АЛЕКСАНДА. Ты чего?
ЖОРЖЕТТА. Вспомнила, как вы после прошлой премьеры подрались с мадам Шанье.
МАДАМ АЛЕКСАНДРА. (смеется) А чего она?! Сочиняет всякую чушь, а мне играть потом.
ЖОРЖЕТТА. Если б газетчики узнали, вот шуму-то было бы. Лучшая актриса и Франции закатила оплеуху первому драматургу эпохи. Впрочем, поделом. Пьеса получилась так себе. Когда слишком много переодеваний – дела не будет. Да разве костюмершу кто слушает... Главное – я на репетициях не плакала. А раз я не плачу, редко когда пьеса хорошо проходит.
Зато Коломба показала себя. Вроде и тихоня, и роль чепуховая, а жару дала.
МАДАМ АЛЕКСАНДРА. Талантливая девчонка. Только зеленая еще. Ей бы поучиться, да разве Жульен позволит. (садится за стол, начинает гадать) Он не потерпит жену-актрису.
ЖОРЖЕТТА. Вы уж не сердитесь, но я скажу правду: Коломбе надо развестись. От этого все только выиграют. Жульен – первый. Для него ведь на самом деле семья – обуза.
МАДАМ АЛЕКСАНДРА. Согласна.
Заходит Коломба и Пожарный. Он что-то шепчет на ухо Жоржетте и уходит.
КОЛОМБА. А вот и я. Что вы делаете, Наша Дорогая Мадам?
МАДАМ АЛЕКСАНДА. Гадаю. Могу и вам рассказать будущее. Вытащите карту. О, вы выйдете замуж за богатого и влиятельного мужчину.
КОЛОМБА. Но я замужем...
ЖОРЖЕТТА. Эка невидаль. Мадам была замужем семь раз.
КОЛОМБА. Правда, семь? И каждый раз официально?
МАДАМ АЛЕКСАНДРА. Конечно, я же великая актриса. В моем положении необходимо вступать с любовниками в законный брак.
Появляется Анна.
АННА. Наша Дорогая Мадам! Газета «Матен» попросила вас высказать свое мнение о любви. Сара Бернар уже прислала ответ. Она не верит в любовь.
МАДАМ АЛЕКСАНДРА. Значит, я верю.
АННА. А как вы верите? Всеми силами души или до глубины сердца? Надо бы уточнить. Наверное, я лучше позвоню мадам Шенье. Пусть сочинит что-то проникновенное. (уходит)
ЖОРЖЕТТА. Мадам, расскажите Коломбе про этого как его….про Дюпона и цирк.
МАДАМ АЛЕКСАНДРА. О, Дюпон…этот человек ради меня вошел в клетку со львами! Он объяснился мне в любви во время представления в цирке. Я сказала «нет», а он в мгновение ока перепрыгнул через барьер ложи и оказался на сцене!
КОЛОМБА. А вы что?
МАДАМ АЛЕКСАНДРА. Я испугалась, закричала: «Хорошо, я согласна. Я люблю тебя. Вернись! Я буду твоей!» Но было уже поздно.
КОЛОМБА. (задыхаясь от волнения). Его съели львы?
МАДАМ АЛЕКСАНДРА. Нет. Забрали полицейские. А когда он через неделю вышел из тюрьмы, я уже уехала на гастроли.
ЖОРЖЕТТА. И про крысу расскажите.
МАДАМ АЛЕКСАНДРА. Мужчины из-за меня совершили много глупостей. Один поклонник как-то даже съел крысу. Мы сидели в ресторане и чтобы меня развеселить, он заказал сырую крысу. Я думала шутка, оказалось нет. Он сожрал эту уродину целиком с хвостом и потрохами.
ЖОРЖЕТТА. Самое смешное, что крысу включили в счет и взяли с парня дополнительно пятьдесят франков!
КОЛОМБА. Как прекрасно все, что вы рассказываете, Наша Дорогая Мадам! Будто роман читаешь.
ЖОРЖЕТТА. А ради тебя, Коломба, Жульен когда-нибудь делал глупости?
КОЛОМБА. Да, однажды. Кстати, мы познакомились здесь в этом театре. Я была цветочницей, несла букет клиентке, вам, между прочим, а Жульен стоял на лестнице. Мы встретились взглядами, он выхватил розы и бросил к моим ногам. Я от счастья чуть не расплакалась. Правда, мне потом пришлось возвращаться в контору и собирать новый букет.
МАДАМ АЛЕКСАНДА. По-моему глупости делаешь ты, Коломба. И ты, Жоржетта. Мне пора выходить на сцену, а ты еще возишься.
Мадам Александра и Жоржетта уходят.
КОЛОМБА. Вот если ради меня кто-то съел ради меня сырую крысу или хотя бы залез в клетку со львами. Как бы было чудесно.
СЦЕНА ПЯТАЯ
Заходит Люсьена.
ЛЮСЬЕНА. Мечтаете повторить подвиги моей маман? Не рано ли? Неужели надоело быть примерной женушкой?
КОЛОМБА. Как вы могли подумать такое.
ЛЮСЬЕНА. А что? Половина мужчин в театре пытается ухаживать за вами.
КОЛОМБА. У этих господ просто доброе сердце. Они любят Жульена и понимают, как его жене тоскливо в разлуке. Вот и стараются развлекать меня. Не больше.
ЛЮСЬЕНА. Неужели никто ни разу не сказал: «Я схожу с ума, не сплю ночами. Если ты не будешь моей, я убью себя!» Не верю. А как на счет презентов? Уже были интересные предложения?
КОЛОМБА. Заместитель директора хочет купить мне весенний костюм светло-коричневого цвета.
ЛЮСЬЕНА. И что вы согласились?
КОЛОМБА. Коричневый – это так мило.
ЛЮСЬЕНА. Коричневый – это мелко. У вас явно проблемы с воображением.
Кстати, Жульен хранил вам верность?
КОЛОМБА. Не знаю. Он никогда не желал ходить за покупками, только за хлебом всегда сам бегал и подолгу не возвращался. А булочница никому не отпускала товар в кредит, только Жульену. Такая жирная блондинка с огромным бюстом. Но…это ведь ничего не значит. Правда? Он меня любит. Он любит меня одну.
ЛЮСЬЕНА. Да, проблемы с воображением налицо. И, наверное, вы не очень понимаете, что такое быть любимой! Мама говорит: если мужчина не готов служить женщине на коленях, как раб, любви нет. А она знает в этом толк.
КОЛОМБА. Господи, как бы я хотела, чтобы Жульен служил мне на коленях, как раб. Все бы отдала, только бы он так поступил.
ЛЮСЬЕНА. А если вместо Жульена так поступит другой мужчина?
КОЛОМБА. Не знаю…(Смущается)
ЛЮСЬЕНА. Знаете, голубушка, знаете…Ну, да, ладно…Зачем я к вам собственно пришла? Не про поклонников же разговаривать. Вспомнила: во втором акте надо уходить в левую кулису.
КОЛОМБА. Я помню.
ЛЮСЬЕНА. Если хотите, можно прогнать сцену в финале.
КОЛОМБА. В этом нет необходимости. Я готова.
ЛЮСЬЕНА. Какая же вы, Коломба – молодец. И собранная, и талантливая. Особенно вам удаются лирические сцены. Вы, наверное, воображаете, что рядом Жюльен?
КОЛОМБА. О нет, нет! Только не он. С Жуленом я совсем другая.
ЛЮСЬЕНА. И какая же?
КОЛОМБА. Рядом с Жульеном я… (подбирает слово) словно в тиски зажата. Стесняюсь своей необразованности, простых манер, боюсь его разочаровать или рассердить. А на сцене я сильная и свободная, мне все нипочем. Захочу на стол залезу или юбку приподниму или улыбнусь, так что самой жарко станет. Ну, что вы на меня так смотрите. Я говорю правду.
ЛЮСЬЕНА. Верю. Театр – это твое.
КОЛОМБА. Мой выход. (Уходит)
ЛЮСЬЕНА. Бедный Жульен. Не ту ты себе жену выбрал. Не ту.
Заходит Автор.
АВТОР. Слышите, Коломбу уже встречают аплодисментами. Как же нам повезло найти такую талантливую дебютантку.
ЛЮСЬЕНА. Везет тому, кто везет.
АВТОР. Что вы имеете в виду?
ЛЮСЬЕНА. Неужели вы полагаете, что Коломба появилась в театре случайно? Или что госпожа режиссер сумела так легко обвести вокруг пальца мою матушку? Это я все устроила. Я надоумила Жульена отправить жену к матери, подсказала нашей Режиссерше ее гениальную идею и повлияла на маман. Все я.
АВТОР. Но зачем?
ЛЮСЬЕНА. Театр должен развиваться, даже если моя гениальная маман этого не понимает. Поэтому пришлось слегка схитрить.
АВТОР. Вот вы какая? Впрочем, чего еще ожидать от дочери мадам Александры. Но почему Коломба?
ЛЮСЬЕНА. Ввести в труппу профессиональную актрису, не удалось бы ни при каких обстоятельствах. А на дебют далекой от театра, наивной, затюканной Коломбы маман легко согласилась.
АВТОР. Но Коломба могла сорвать спектакль!
ЛЮСЬЕНА. Вы же знаете, что было бы дальше. Но я не сомневалась в успехе. Когда Жульен написал, что женился, я съездила и незаметно посмотрела, кого выбрал мой братец. Коломба произвела впечатление. В этой наивной простушке бездна обаяния.
АВТОР. Она действительно очень мила.
ЛЮСЬЕНА. Такие лапочки незаменимы на сцене. Они умеют зацепить зрителей, причем и женщин и мужчин, даже когда играют бездарно или забывают текст. Но Коломба оказалась еще и талантливой, так что моя интрига удалась блестяще. Самое смешное: матушка, наконец, поняла, что две звезды на сцене вдвое увеличивают сборы.
АВТОР. Но что будет, когда Жульен вернется из армии и обнаружит в кого превратилась его миленькая покорная женушка?
ЛЮСЬЕНА. Будет скандал.
Заглядывает Пожарный.
АВТОР И ЛЮСЬЕНА. (Хором) Здесь никто не курит.
СЦЕНА ШЕСТАЯ
Из-за кулисы раздаются овации, Выходит Мадам Александра с цветами в руках. В изнеможении опускается на стул. Овации не стихают. Она выходит кланяться. Так несколько раз. Наконец, зал затих. Мадам Александра приходит в себя. Появляется Жоржетта, забирает букет. За ней Автор.
АВТОР. Мадам Александа, вы – чудо. Мои пьесы лучше вас никто не играет.
МАДАМ АЛЕКСАНДРА. Ах, мон шер, только ваши пьесы нынче и можно играть.
ЖОРЖЕТТА. И зачем, спрашивается, было сегодня так выкладываться? У вас же нога болит и давление скачет. Пожалели б себя, отработали б вполсилы…
МАДАМ АЛЕКСАНДРА. Отстань. Знаешь ведь, вполсилы я не умею.
АВТОР. Кстати, об игре. Мне тут знакомый биржевик шепнул: надо срочно сбрасывать акции Бритиш Петролиум. Через неделю они упадут на шесть пунктов. А эти… (шепчет на ухо) поднимутся. Недурно, а?
МАДАМ АЛЕКСАНДРА. Пойдемте в мою гримерную. Подальше от лишних ушей. (уходит, Автор за ней).
Заходит Директор.
ДИРЕКТОР. Жоржетта, вы не видели Коломбу?
Заходит Коломба. Она возбуждена.
КОЛОМБА. Господи, я так счастлива. Мне столько хлопали, и пять раз крикнули «браво». Это успех. Правда, госпожа Директор? Правда, успех?
ДИРЕКТОР. Да, Коломба. Это успех. Поздравляю.
ЖОРЖЕТТА. Мы, костюмерши, знаем, что в театрах творится. Так вот, по всему Парижу судачат, что наша дебютантка лучшая в этом сезоне. Такой ни у кого нет.
ДИРЕКТОР. Коломба, я должна вам кое-что сообщить. Перед спектаклем в театр приходил мье Жульен. Он был очень зол, просто кипел от ярости, и рвался с вами поговорить. Мы с госпожой Режиссером запретили пускать его за кулисы. Поберегли ваши нервы.
ЖОРЖЕТТА. Жульен ушел, хотя мог остаться и посмотреть пьесу.
КОЛОМБА. Как жаль, что мы не встретились. Почему же он был зол? Наверное, устал в своей армии. Он писал, что солдат заставляют проходить за один раз по двадцать пять километров. А на обратном пути не разрешают ехать в трамвае. Еще им приходится самим следить за своим бельем и даже работать на кухне. Жульен не привык к такой жизни.
ДИРЕКТОР. Думаю, дело в ином. Кто-то написал ему о ваших успехах. Во всех смыслах этого слова.
ЖОРЖЕТТА. Это же театр. Все друг друга ненавидят, все друг другу завидуют и строчат друг на друга анонимки.
ДИРЕКТОР. Поговорите, с Анной, секретарем мадам Александры. Она беседовала с Жульеном и видела это послание. Если хотите я ее позову.
Коломба кивает, Директор уходит.
КОЛОМБА. Господи, если он узнал…
ЖОРЖЕТТА. Ничего не бойся. Что ни случается, все к лучшему. (Уходит)
Заходит Анна.
АННА. Вы хотели меня видеть?
КОЛОМБА. Да. Вы говорили с Жульеном. Почему он злился? Что за письмо он получил?
АННА. Кто-то анонимно уведомил его о ваших похождениях. Зачем вы изменили мужу? У вас было в жизни что-то прочное, настоящее, а вы все разрушили. Но по заслугам и кара. Жульен собирается подать на развод!
КОЛОМБА. Что ж развод, так развод. Я была несчастна с Жульеном и, если б он сейчас был здесь, то в лицо сказала бы ему все, что думаю. (обращается будто бы к Жульену) Жульен, мы жили как хочется тебе. Никуда не ходили, никого не приглашали. Ведь ты любишь одиночество. А мне нравится быть на людях, развлекаться, веселиться.
АННА. Вы – не пара. Жульен – незаурядная личность. А вы… обычная обывательница.
КОЛОМБА. Анна, не мешайте. Я беседую со своим мужем. Милый Жульен, ты совсем не считался со мной. Два раза за два года я уговорила тебя сходить на танцы. И что? Ты стоял в углу зала насупленный, как сыч, ни разу не пригласил меня и не позволил поплясать с другими кавалерами.
АННА. Сплошные пошлые претензии.
КОЛОМБА. Да, помолчите же, наконец. Вы мешаете. Жульен, ты часами изводил меня проповедями о морали, не замечая, как я устала, ведь маленький отбирал все силы. Ты даже не познакомил меня со своей семьей, хотя я тебя очень просила.
АННА. О, эти мещанские замашки.
КОЛОМБА. А еще Жульен, ты мне ничего не покупал. У нас же никогда не было денег. Ты думал только о своей мечте стать великим пианистом и не делал ничего, чтобы обеспечивать семью.
АННА. Как вы смеете упрекать Жульена. Без него вы никто, пустышка.
КОЛОМБА. Вот и нет. Это рядом с Жульеном я была никто. Он мне заморочил голову своим печальным видом, тонкой душой, мечтами о грядущей славе, я и поверила, что ничего не стою. Но теперь все иначе. Я стала актрисой, обеспечиваю себя и ребенка, меня любят зрители, хвалит режиссер, госпожа Шанье обещала написать для меня большую роль.
АННА. Я... мне... мною!.. Вы думаете только о себе. Но ничего, когда мадам Александра узнает, как вы поступили с ее сыном, то вмиг вышвырнет вас из театра. И ваша воображаемая карьера рухнет в одну минуту.
КОЛОМБА. Я лучшая дебютанка нынешнего сезона, у меня куча предложений, я не пропаду.
СЦЕНА ВОСЬМАЯ
Заходит мадам Александра и Жоржетта.
МАДАМ АЛЕКСАНДРА. Какие еще предложения?! Вы подписали контракт, и два сезона будете выступать только в моем театре.
ЖОРЖЕТТА. Что здесь происходит? Что за шум, а драки нет?
АННА. У Коломбы есть любовник. Жульен об этом знает и винит в этом, уж простите, вас, наша дорогая мадам. Он не мог остаться, увольнительная заканчивалась, потому попросил передать… Нет, я не решаюсь…
МАДАМ АЛЕКСАНДРА. Говори.
АННА. Он назвал вас старой гнусной сводней, которая гордится своими мерзкими любовными историями. Он сказал, что это вы испортили Коломбу и он вас за это ненавидит.
КОЛОМБА. (оправдывается) Они все ко мне пристают. Пытаются обнять за талию; шепчут на ухо разные гадости, уверяют, что страстно хотят. Все мужчины подряд! Они не могут оставить в покое молодую женщину, если она одна и к тому же хорошенькая.
МАДАМ АЛЕКСАНДРА. Прекрати оправдываться.
ЖОРЖЕТТА. Изменила и изменила, дело житейское. С кем ни бывает.
МАДАМ АЛЕКСАНДРА. Жульен назвал меня СТАРОЙ гнусной сводней!
АННА. Да. Да он очень расстроен и не подбирал выражения.
ЖОРЖЕТТА. Но потом вы утешили нашего бравого солдатика в каком-то укромном закутке, и он вернулся в часть с легкой душой?
МАДАМ АЛЕКСАНДРА. Не смейте врать. Я все знаю. Вы давно любите Жульена и, когда узнали, что он уходит в армию, придумали, как разлучить его с Коломбой. Ну же, сознавайтесь!
АННА. Да, это я подговорила Люсьену и она убедила брата отправить жену в театр, под вашу опеку. Я подсказала как действовать дальше. И Люсьена с помощью госпожи Режиссера вывела Коломбу на сцену. Одного этого хватило бы для развода. Ведь Жульен ненавидит актрис. Но у меня был еще план Б. Я не сомневалась, что попав в театр, Коломба не устроит перед нашими ловеласами. А когда так случилось, отправила Жульену анонимку. Он приехал, расспросил меня по старой дружбе обо всем, дальше сами понимаете… И теперь он мой. Мой!
КОЛОМБА. Дрянь такая! Мы любили друг друга, а ты все испортила. (плачет и пытается вытереть слезы подолом платья)
ЖОРЖЕТТА. (мешает это сделать) Ты, что творишь?! Костюм испортишь!
МАДАМ АЛЕКСАНДРА. Бедный Жульен. Такое потрясение.
АННА. Он в бешенстве и во всем винит вас. Это вы развратили Коломбу, вы подорвали ее моральные устои. Это не мои слова. Так сказал Жульен.
МАДАМ АЛЕКСАНДРА. А ты с удовольствием повторяешь? Мстишь мне за пережитые унижения? Нет, ты бы не посмела. Значит, дело в другом. Ты хочешь, чтобы я чувствовала себя виноватой и как-то компенсировала Жульену его страдания? Хорошо, я готова. Я помирю сына с Коломбой, дам денег, она снимет домик рядом с воинской частью и Жульен будут приходить к ней увольнительные. По-моему, прекрасный финал. Добродетель победила, все счастливы.
ЖОРЖЕТТА. Главное: зло наказано. Коварная интриганка осталась у разбитого корыта.
АННА. Дайте лучше деньги мне, и я сделаю вашего сына счастливым. Я не буду его ни в чем упрекать, не буду ничего требовать. Ради Жульена я готова на все. Даже принести себя в жертву.
МАДАМ АЛЕКСАНДРА. Коломба, что скажешь?
КОЛОМБА. Я так дорожила семьей, столько ради Жульена вытерпела…
ЖОРЖЕТТА. Хватит причитать. Отвечай на поставленный вопрос.
МАДАМ АЛЕКСАНДА. Хочешь, чтобы все было как прежде?
КОЛОМБА. Как же театр?
ЖОРЖЕТТА. Ни как.
МАДАМ АЛЕКСАНДРА. Со сценой придется проститься.
КОЛОМБА. Но у меня контракт…
МАДАМ АЛЕКСАНДРА. Контракт я аннулирую. Ну же?
КОЛОМБА. Я не хочу как прежде. Не хочу быть жертвой. Я хочу жить по-новому и останусь в театре.
МАДАМ АЛЕКСАНДРА. Отлично. Анна, с этого мгновения ты уволена с должности секретаря. Вот чек. Отправляйся к Жульену и радуйся спокойной жизни. Иди, иди. Мавр сделал свое дело. (Анна уходит)
КОЛОМБА. Правильно ли я поступила? Мое сердце разрывается от боли.
МАДАМ АЛЕКСАНДРА. Знаешь, Коломба, о чем я думаю? Анна – ведь дурочка и никогда бы не придумала такой хитрый план.
ЖОРЖЕТТА. Это точно. За Анной кто-то стоял.
МАДАМ АЛЕКСАНДРА. Но кто? Кто способен разработать такую сложную комбинацию, так умело управлять людьми, добиться своей цели и остаться при том в тени?
КОЛОМБА. Я не знаю. Вы кого-то подозреваете?
МАДАМ АЛЕКСАНДРА. В этом театре только два человека умеют создавать мнимую реальность, которую невозможно отличить от настоящей.
КОЛОМБА. Вы имеете в виду госпожу Режиссера и мадам Шанье?
МАДАМ АЛЕКСАНДРА. Нет. Это я и, как выяснилось, ты. Но в данном случае, я чиста как белый снег.
ЖОРЖЕТТА. Ты, думала всех перехитрить, но сама проговорилась: мол, познакомилась с Жульеном в нашем театре, когда несла букет мадам Александре. А сюда два года пускали только одну цветочницу. Милая такая умненькая брюнеточка, которая вечно торчала в кулисах, мечтала о сцене и болтала с Анной. Кстати, со светлыми волосами тебе лучше.
КОЛОМБА. (достает пачку сигарет, крутит одну в пальцах) Да, Анна действовала по моему плану. Но не надо считать меня циничной стервой. Я вышла замуж по любви, и если б Жульен не ушел в армию, никогда бы не рискнула затеять такое… Теперь вы меня уволите?
МАДАМ АЛЕКСАНДРА. Нет. Ты мне нравишься. А Жульену с Анной будет лучше. Она привыкла терпеть мои капризы, значит, выдержит и диктат Жульена.
ЖОРЖЕТТА. Сейчас от твоей затеи все только выиграли.
МАДАМ АЛЕКСАНДРА. Да, кстати, когда надоест играть, попробуй писать пьесы. Думаю, у тебя получиться.
Заходит Пожарный.
ПОЖАРНЫЙ. Ага, курим в неположенном месте?! Ну-ка немедленно прекратить!