Кочующие птицы – загадка загадок. Что ими движет, какая сила поднимает их в многотрудный путь, как удаётся им зачастую вернуться в насиженное гнездо? – Нет точного ответа на эти и многие другие вопросы. Нет, несмотря на давнее человеческое любопытство. Ещё бы: без точных приборов это не под силу ни одному человеку!
Учёные, не привыкшие щадить для своих экспериментов землян не человеческого происхождения, увозили птиц в разные места, чтобы посмотреть, способны ли они найти дорогу на зимовку с нового места. Оказалось, способны. Птицы всегда летят в нужном направлении. Не сбить их с невидимого людским глазом пути, данным им древними птичьими предками.
Тяжела доля перелётной птицы. У «перелётных» людей, зимующих в тёплых странах, всё просто: купил билет на самолёт – и через несколько часов заграницей. А птице надо надеяться только на свои силы, а значит, надо эти силы копить, надо крепнуть духом, учиться дисциплине в стае, тренироваться летать, чтобы отмахать крыльями тысячи миль.
Выстраиваются небесные путники в ровный клин, в большую широкую остроклювую птицу, а клювом является вожак, сильный и бесстрашный, хорошо знающий небесную лоцию, готовый первым принять и отразить нападение враждебных сил. И летят они за горы и леса, летят за моря, летят в другие страны. И кто-то из новичков, летящих от вожака поодаль, возможно впоследствии найдёт в себе силы повести за собой других в небо…
Прощается с птицами сырой осенью и наш Байкал. Перелётные птицы – одни из любимых его детей, его украшение. Нельзя представить Байкал без сахарной белизны и громких криков чаек, без грациозной красоты бакланов, без высокого парения величественных орланов, без открытых уроков полётов в небо, дающей мамой-уткой своим детям, неумело шлёпающим по воде слабенькими крылышками. Но, к сожалению, не может отец-Байкал прокормить пернатых в течение всего года: засыпает он на зиму, замерзает, а вместе с ним под толщу льда на месяцы уходит от поднебесного мира его богатство. Поэтому большинство птиц живёт здесь только летом. А короткая сибирская осень собирает и провожает их в дальний полёт. Останется скоро опустевшая байкальская земля без травинки, без цветка, без перелётной птицы.
Долго жить птицам в далёкой от нас стороне. Но и там, в дальних краях, чужое лето для байкальских пернатых, увы, райским не будет. Радушного приёма в заморских землях им нет. У кого-то и не хватит сил до них долететь. Кто-то нарвётся на пулю охотника, ждущего, как манны небесной, большого скопления птиц. Кто-то, на пределе возможностей одолев тысячи вёрст, попадёт на стол где-нибудь в густонаселённом всеядном Китае…
Только поздней весной с радостью и грустью встретит Байкал поредевшие косяки крылатых детей своих. Но уцелевшим птицам расслабляться и на родных берегах не придётся. Много в байкальских краях охотников до охоты – этой «русской забавы». Свой отдых и развлечения строят они на горе птиц и животных. И особо напрягаться сейчас не нужно: охотничьи магазины изобилуют изощрёнными орудиями убийства животного мира. Можно в один момент устроить настоящую бойню. Любители кровавой расправы с птицами на Байкале в своё оправдание утверждают, что пернатые поели всю рыбу, и поэтому её в озере мало. То у них нерпы больше виноваты в безрыбье, то птицы. А они, благородные охотники, являются спасителями байкальской рыбы от прожорливых обитателей и тем самым сохраняют популяцию омуля для людей. И не хотят они признавать, что виновен в исчезновении омулёвых запасов Байкала человек. Сетей становится всё больше и больше. И старых, брошенных, и новых, которые регулярно проверяют. И в те и другие, кроме рыбы, попадаются и нерпы, и птицы. На рыбе наживается богатство: строятся дома и турбазы, приобретаются автомобили и участки. И немудрено. Люди со всего света едут сюда отведать вкусного байкальского эндемика – омуля. Так что содержимое сети, каким бы богатым они ни было, будет востребовано в полном объёме…
Некому защитить наших птиц. И становится их всё меньше и меньше. Не до них нам! И не улетают осенью они, как раньше, печально крича, на юг во множестве, не возвращаются радостными большими стаями весной. Их совсем мало, и попрощаться с птичьим клином не всегда удаётся.
И всё же иногда ещё можно увидеть бередящий сердце, уплывающий вдаль немногочисленный птичий клин, замирая, смотреть, как быстро исчезает он из виду.
Тают в серости неба птицы. Тают птичьи жизни. Толще становится Красная книга. Не ценим мы целые птичьи народы, что уж говорить про отдельно взятую птицу. Наверное, всё-таки когда-нибудь спохватимся. Эх, человек, человек!..