"В постановлении секретариата нет ни слова о запрете публичных концертов, хотя подразумевалось именно это, - продолжает Михаил Аронов. Галич впоследствии писал:
- После того как в 68-м году мне было запрещено выступать публично — в Советском Союзе, кстати, нет такой формулы “запрещено”, — мне было НЕ РЕКОМЕНДОВАНО - меня вызвали в соответствующие инстанции и сказали:
“Не стоит. Мы не рекомендуем”.
Я продолжал выступать в разных квартирах у моих друзей, иногда даже у совсем незнакомых людей. Кто-нибудь из друзей меня туда звал, и я выступал» (фонограмма 1974 года).
Московский корреспондент «Нью-Йорк таймс» Хедрик Смит приводит другие подробности этой беседы:
«В общем никто не запрещал мне, — улыбнулся он [Галич. -МК]. — Вы же знаете их лицемерие:
“Мы не рекомендуем. У вас плохое сердце. Не стоит перенапрягаться…”».
Вместе с тем, эти же люди в частном порядке говорили Галичу:
«Ну, Саша, ты же понимаешь, ты же сам все понимаешь…».
Поскольку Галич зачитал на заседании оправдательное письмо и вёл себя в высшей степени лояльно, то члены секретариата решили ограничиться предупреждением.
Тем более что на фоне «процесса четырёх», «письма сорока шести» и событий Пражской весны выступление Галича в Новосибирске уже не выглядело чрезмерной крамолой.
Продолжение следует: