После института - в Сибирь.
(Наше семейное освоение Сибири)
Примечание: данный рассказ является корректировкой и доработкой рассказа «Начало нашей трудовой деятельности».
Оглавление.
1. Здравствуй, Сибирь!........................2
2. Многообещающее трудоустройство.........…...5
3. Я попал в академический институт...……………...7
4. «Хитромудрый» сплав по Иркуту...……………………….10
5. «Выбивание» квартиры……………………………………….…………..15
6. Прощай, Сибирь!..………………………………………….………………….17
1. Здравствуй, Сибирь!
На окончательном распределении в МЭИ в феврале 1970 года мы с Ниной подписались и нам выдали официальное направление в Иркутское отделение Всесоюзного научно-исследовательского и проектного института «Электросетьпроект» (ЭСП). В направлении было указано «с предоставлением квартиры». Я был очень рад этому направлению. Ещё со 2-го курса после поездки проводником во Владивосток, я стал мечтать о распределении в Сибирь. Там разворачивалось строительство мощных гидроэлектростанций, строились гиганты алюминиевой промышленности, росли новые города. Мне казалось, что будущее Советского Союза и наше профессиональное будущее - там в Сибири. И вот теперь мы с Ниной открывали свой семейный патриотический проект «Освоение Сибири». Преисполненные планов и надежд мы с энтузиазмом полетели в Иркутск.
Мы прилетели в Иркутск в субботу 1-го апреля и разместились в гостинице. Позвонили директору института. Он предложил нам пока спокойно жить в гостинице до вторника (институт всё оплатит), а они тем временем подготовят жильё. Всё воскресенье и понедельник мы гуляли по городу, ходили в кино. Центр города выглядел неплохо, но впечатление портило обилие котельных, которые работали на угле и сильно коптили небо. Снег в городе был весь в саже. В понедельник после обеда администратор гостиницы передала нам сообщение из института, что они предлагают нам приехать в институт во вторник к 11-часам.
Во вторник мы с чемоданами приехали в институт к 11-ти часам. Пришли в приёмную, секретарь предложила поставить в угол чемоданы и снять верхнюю одежду, затем она о нас доложила директору. Нас пригласили войти. Мы зашли в просторный кабинет, представились. Из-за большого стола навстречу встал мужчина лет 45-ти, представился: «директор филиала Оленкевич Григорий Михайлович» Это был высокий, хорошо сложенный мужчина с черной шевелюрой, в тёмно-синем костюме с красным галстуком. Весьма представительный мужчина. Он вызвал к себе начальницу отдела кадров и начальника административно-хозяйственного отдела (АХО). Директор представил нас с Ниной этим работникам. Начальнице отдела кадров он велел взять у нас направления и дипломы с вкладышами, записать паспортные данные и начать готовить трудовые договора, а начальнику АХО велел сопроводить нас на квартиру. Директор, правда, извинился, что на текущий момент им удалось освободить только комнату, но в ближайшее время они наш квартирный вопрос полностью решат. Он предложил нам сегодня идти разместиться, освоиться по месту и отдохнуть, а завтра к 10-ти прийти со всеми документами, будем определяться с вашими рабочими местами и тогда полностью оформим трудовые договора.
Начальник АХО повёл нас к месту предстоящего жительства. Это был трёхэтажный кирпичный дом, который находился в трёхстах метрах от здания института. Квартира находилась на втором этаже. Начальник АХО позвонил в дверь, открыла молодая женщина. Начальник АХО сказал: «Вот наши новые работники из Москвы, а это ваша соседка Лариса Купецкая, она с мужем занимает большую комнату, а маленькую пока определили для вас. Далее, как вы слышали, руководство института планирует предоставить вам отдельную квартиру».
Наша комната была размером примерно 9 квадратных метров. У окна стояла широкая кровать, на ней лежали матрас, две подушки, одеяло и комплект свежего (только купленного) белья. Рядом около окна стоял квадратный стол и два стула, ближе к двери стоял шкаф с зеркалом. Около двери на стенку была прибита вешалка для верхней одежды. Ну, ладно, сойдёт на время. Эта комната была в два раза больше нашей последней комнаты в институте, где мы с Ниной благополучно провели «медовый месяц» и написали дипломные проекты.
Мы стали с Ниной раскладывать свои чемоданы. Когда полностью разложились, захотелось есть. Спросили Ларису, где поесть и где что купить можно. Лариса рассказала, где находится ближайшая столовая и где находятся магазины. Мы с Ниной пошли сначала в столовую, пообедали, а потом пошли в магазин за продуктами. Там мы обнаружили, что в иркутских магазинах с продуктами сильная «напряжёнка».
Вечером пришёл с работы муж Ларисы - Виктор Купецкий, мы познакомились. Он вынул из холодильника бутылку водки и предложил отметить наше знакомство. Лариса выставила закуску (видать, они ещё вчера решили отметить встречу). Нина выложила часть того, что мы купили. Не спеша выпили, закусили, посидели, поговорили. Мы рассказали о себе, они о себе. Женаты они уже три года. Они с Ларисой, оказывается, окончили три года назад Иркутский политехнический институт, он окончил на красный диплом, а она - на «хорошо», поэтому их распределили в Иркутск в институт «Электросетьпроект». Виктор родом с городка «Зима» (это ночь езды на поезде), а она - с Петропавловска-Камчатского. Они уже три года работают в этом институте, он – старшим инженером в отделе предпроектных изысканий, а она – инженер в проектно-сметном отделе. Вроде нормальные ребята, детей, правда, пока не завели. Говорят, что ждут получения полноценного жилья. Комнату в этой квартире они получили через неделю после оформления на работу. В распределении у них тоже стояла квартира, как и у нас. Они тоже сначала поселились в маленькую комнату (нашу), а в большой комнате жила семья с ребёнком, которые год назад получили квартиру в городе. Тогда Купецким разрешили переехать в большую комнату, а в маленькую поселился молодой инженер из отдела изысканий. Вчера этого инженера выселили в мужское общежитие. Но эта квартира, как и весь этот дом – ведомственное жильё института. Это типа семейного общежития и общежития для молодых специалистов и ценных работников. Потом из этих ведомственных общежитий люди постепенно переселяются в обычные городские квартиры. Нормальное городское жильё Купецкие надеются получить через два – три года. Они сказали, что институт «Электросетьпроект» участвует вместе с Институтом Энергетики в строительстве следующего дома в Академгородке. На наше замечание, что в Иркутске вроде плоховато с продуктами, они сказали, что, конечно, здесь не Москва, но все приспосабливаются как могут. Вот Виктор, например, в среднем раз в месяц ездит домой к родителям в «Зиму», там у родителей свой дом и своё хозяйство. Вот Виктор и привозит оттуда большую сумку и рюкзак всяких продуктов, особенно мясо, сало, картофель, грибы, орехи и т.п.
После их рассказов нам с Ниной стало кое-что ясно: и ситуация по квартирам и ситуация по продуктам, но это несколько поубавило наш оптимизм.
2. Многообещающее трудоустройство.
На следующий день мы с Ниной к 10 утра пришли в приёмную директора. Нас попросили немного подождать. Через десять минут к директору прошли два незнакомых мужчины и за ними прошла вчерашняя начальница отдела кадров.
Минут через десять пригласили нас. Директор открыл совещание и представил этих мужчин: «Перед вами руководители основных наших подразделений: Гордеев Вадим Прокофьевич – начальник отдела предпроектных изысканий (мужчина лет 40-ка) и Смирнов Александр Викторович – начальник отдела проектирования электрических сетей (мужчина лет 30-ти)». Директор сказал, что у них есть ещё один основной, т.е. зарабатывающий отдел – проектно-сметный и несколько вспомогательных служб и отделов. Далее он зачитал сведения о нас с Ниной. У него на руках была полная информация о нас: тема и оценка по дипломным работам, средний бал за все годы учёбы, какие предметы изучали и какие оценки получали и т.п. Директор сказал, что они очень рады, что к ним прибыли выпускники МЭИ с высоким средним балом 4,63 и 4,61 соответственно. Он выразил надежду, что мы будем трудиться также эффективно, как и учились.
Нине сразу предложили место работы - инженером в отдел проектирования электрических сетей, оклад 110 рублей в месяц. Директор спросил Нину: «Возражения есть?» Нет. Тогда директор попросил Смирнова А.В. провести Нину на её рабочее место и познакомить с коллективом отдела. Меня попросили задержаться.
Когда Смирнов с Ниной ушли, директор продолжил: «Вам, Станислав Станиславович, работать в одном отделе с женой не положено по КЗОТу (Кодекс законов о труде в СССР), поэтому мы предлагаем Вам два других варианта: первый – это отдел предпроектных изысканий, где у нас работают настоящие мужчины, или второй вариант - совместная «Лаборатория проблем оптимизации размещения узлов генерации», которая функционирует в «Институте Энергетики Восточно-Сибирского отделения Академии Наук СССР» (ИЭ ВСО АН СССР). Институт Энергетики находится в 700 метрах от нашего здания, вон его из моего окна видно. В обоих вариантах Ваша стартовая должность называется «инженер» и оклад будет 120 рублей в месяц. Мы сознаемся, что в нашем отделе изысканий есть один минус: все мужчины по многу дней проводят в изысканиях на местности, т.е. в разъездах по горам и полям в Иркутской и в соседних областях». «А во втором варианте, продолжил директор - мы командируем Вас в Институт Энергетики, Вы входите в штат той специальной лаборатории и Вам в течение месяца будет предложена тема кандидатской диссертации, ориентировочный срок защиты два - три года. Учитывая Ваш высокий средний бал в институте, мы полагаем, что Вы защититесь досрочно. После защиты диссертации Вы будете иметь право выбрать место работы: или там – в Институте Энергетики (что они предложат) или у нас - начальником отдела перспективных разработок. Такой отдел мы запланировали ввести у нас через два – три года. Вот такой у нас корыстный замысел. Каким будет Ваш выбор?» Я подумал минуту и выбрал второй вариант – Институт Энергетики. Директор сказал: «Отлично!» - и попросил начальницу отдела кадров дать мне на подпись заготовленный документ о моём откомандировании в Институт Энергетики. Я подписал.
На следующий день начальница отдела кадров сопроводила меня в Институт Энергетики, там я подписал документ о приёме на работу в порядке перевода. Тогда я ещё не понимал, что директор института «Электросетьпроект» хитро обвёл меня с правом на обязательное предоставление квартиры.
3. Я попал в академический институт.
Институт Энергетики Восточно-Сибирского отделения академии наук СССР (ИЭ ВСО АН СССР), располагался на территории «Академгородка» в Иркутске, на левом берегу реки Ангара. В Академгородке располагалось ещё несколько академических институтов, Все они образовывали Восточно-Сибирский филиал академии наук СССР. Основная (старая) часть города Иркутска располагалась на правом берегу Ангары. Чуть выше по течению реки Ангары стояла Иркутская ГЭС. Ниже Академгородка через Ангару был построен ещё один мост, связывавший Академгородок со старым городом. В километре от Академгородка текла река Ангара, а выше Академгородка поднимались горы. Здесь их называли сопки.
Итак, меня «внедрили» в Институт Энергетики Восточно-Сибирского отделения Академии наук СССР. Определили меня, как и обещал директор института «Электросетьпроект», в лабораторию «Проблем оптимизации размещения узлов генерации в Восточно-Сибирском регионе». Через неделю я получил тему для кандидатской диссертации: «Оптимизация размещения новых узлов генерации в целях снижения затрат на строительство и снижение потерь электроэнергии по линиям электропередач (ЛЭП) в пределах Восточно-Сибирского региона».
Начальником лаборатории, куда определили меня, был к.т.н. Лиманович Анатолий Михайлович (ему было примерно 35 лет), а научным руководителем у меня был назначен к.т.н. Кондратенко Владимир Иванович (ему около 30 лет). Как оказалось, Лиманович десять лет назад окончил МЭИ и был распределён сюда в Институт Энергетики, через пять лет он защитил здесь кандидатскую диссертацию, а сейчас работает над докторской. Все остальные работники лаборатории были выпускниками местных ВУЗов. Лиманович сказал, что мы первые после него выпускники МЭИ приехавшие в Иркутск, поэтому он пригласил нас с Ниной к себе домой в гости. В воскресенье мы пришли к ним в гости с цветами и коробкой конфет. У них была обычная трёхкомнатная квартира со скромной обстановкой, правда, обед был шикарный. Как сказал сам Лиманович, они с женой с утра «прочесали» весь центральный рынок. Жена тоже выпускница МЭИ, но работала она совсем не по специальности, а в техническом отделе Жилищно-коммунального управления (ЖКУ) Академгородка, что, как она похвасталась, позволило им вовремя получить трёхкомнатную квартиру. Как она сказала: «Кандидатов здесь «как собак нерезаных», а вот толковых хозяйственников мало – каждый на вес золота». Жили они сейчас вдвоём, поскольку сына в прошлом году после восьмого класса они отправили учиться в Москву к дедушке с бабушкой.
В мае мы с Ниной обнаружили неприятную погодную ситуацию: в теплые дни вечером с Ангары начинал подниматься влажный холодный туман, который через открытые форточки проникал в квартиры. Одежда и, что самое противное, постель становилась влажно-холодной. Я ложился первым, согревал постель, потом ко мне ныряла Нина. Уходя утром из дома, мы стали плотно закрывать форточки. Однако через пару недель у Нины всё же обнаружилось припухание суставов. Она стала лечиться.
Мы легко вписались в оба коллектива. У Нины сразу хорошо пошли расчёты на ЭВМ, начальник её хвалил, а сослуживцы зауважали. Я тоже пыхтел, таскал широкие ленты бумаг – тоже делал расчёты на ЭВМ. ЭВМ тогда были очень большие и бумага для них была широкая и длинная. Производственные отношения с сослуживцами у нас складывались нормально. Кроме того, сослуживцы приглашали нас на разные коллективные и общественные мероприятия: на дни рождения, в Иркутский театр драмы, на Первомайскую демонстрацию и т.п.
Где-то в конце апреля начальник отдела изысканий Гордеев В.П. пригласил нас съездить на берег Байкала посмотреть начало движения льдов. В ближайшее воскресенье мы с ними поехали в посёлок Листвянка, что на берегу Байкала, примерно в 60 км от Иркутска, прямо у створа реки Ангары. Мы увидели колоссальное зрелище. Полутораметровой толщины льды начали трескаться и двигаться в сторону створа реки Ангара, они стали вздыбливаться, образуя ледовые торосы. Под солнечными лучами эти торосы испускали сказочно чистое изумрудное сияние. Это было непередаваемой красоты зрелище.
В начале июня нас с Ниной пригласили сходить в поход в горы на субботу - воскресенье. Оказалось, что Гордеев и Смирнов были не просто заядлыми туристами, но и руководителями институтского туристического клуба и сами исходили уже все окрестности города Иркутска. Встали мы недалеко от ЛЭП-500 на вершине горы, на которой стояла одна из опор. Вид с просеки ЛЭП в обе стороны был шикарный. А вокруг нашей стоянки было полно ярких сибирских цветов - «жарков». Одно огорчало, что в глубине леса в низинах ещё лежал снег и это в начале июня.
После этого похода у Нины началось обострение болезни. Стали сильно опухать все суставы на руках и на ногах. Через неделю Нина пошла в больницу, ей дали больничный и назначили курс лечения. Однако результата не было видно, она продолжала находиться на больничном.
4. «Хитромудрый» сплав по Иркуту.
В середине июня Гордеев В.П. пригласил меня сплавиться двумя парами и двумя лодками вниз по Иркуту. Я с радостью согласился. Гордеев велел сдать по 3 рубля, взять двойной комплект нательной одежды и запасную обувь. Пошли в поход вчетвером: Гордеев, Смирнов, Купецкий и я. В субботу рано утром мы уехали на электричке в сторону Байкала. Высадились где-то почти в верховьях реки Иркут, надули две лодки и начали сплавляться. Погода была отличная: солнечная, тёплая, градусов 25 днём. Это было приятное и увлекательное путешествие. Река неглубокая, но быстрая с обилием перекатов, местами даже пороги попадались. Наши надувные лодки всё удачно преодолели, не прорвались. А вокруг «проплывали» дивные горы и леса.
Ближе к вечеру мы причалили к небольшой полянке, разбили две палатки, развели костёр, приготовили еду. Гордеев и Смирнов вынули две бутылки водки и разлили в алюминиевые кружки. Выпили. Закусили. Пошли воспоминания о прошлых походах и приключениях. Потом Смирнов с Купецким пошли спать в свою палатку, а мы с Гордеевым ещё задержались у костра.
Слово за слово и как-то само собой разговор пришёл к нашим жилищным проблемам. Вадим Прокофьевич рассказал, что институт «Электросетьпроект» в момент учреждения получил от государства основное здание и два ведомственных дома на территории Академгородка, которые постепенно заполнились работниками института. А последние годы жильё для новых сотрудников директор с большими проблемами «выбивает» у городских властей по одной квартире за два - три года. Да, он дал под вас заявку, но реально её могут удовлетворить года через три – четыре. Впереди вас вон ещё Купецкие, они три года назад приняты тоже по распределению и тоже с обязательным предоставлением квартиры. А вот Институт Энергетики строит для своих сотрудников жильё, точнее пятиэтажный шести-подъездный дом, и, судя по темпам, сдаст его через год – два. Поэтому наш директор задачу предоставления вам квартиры хитро перевёл на Институт Энергетики - это записано в договоре о сотрудничестве и в договоре о твоём трудоустройстве туда. Вот такая реально ситуация, Станислав». Я сказал: «Так я понял, что в ближайшие два года нам с Ниной никакое жильё от института «Электросетьпроект» не светит?» Гордеев ответил: «Я думаю, что реально так, если не произойдёт чудо, или вдруг ты сам из Института Энергетики «выбьешь» квартиру».
Я немного подумал и спросил: «Вадим! (в походе по общей договорённости мы общались на «ты») А какой твой интерес всё это мне рассказывать?» «А чтобы ты не сидел и не ждал от Оленкевича подарков судьбы, а двигал к руководству Института Энергетики и там пробивал себе жильё, там это более реально. Это раз. Потом я хочу предостеречь тебя от подачи заявления в суд на институт – это проигрышное направление. Уже один раз люди пробовали – проиграли и перессорились со всем коллективом. Я тебе рекомендую пока снять какую-нибудь квартиру, подашь директору заявление и мы (в смысле институт) будем тебе её оплачивать. Этот вопрос я с директором уже обговорил. А во-вторых, я это тебе рассказал для того, что бы ты направил все силы на работу и активнее «вгрызался там в науку» и что бы скорее защитился, мне позарез нужен отдел перспективных разработок. Мы без него теряем время и деньги на ошибочных изысканиях. Ты посмотри, Иркутская область занимает территорию больше, чем Франция или Украина, от края до края области почти полторы тысячи километров. Здесь одна за другой строятся новые гидроэлектростанции, и одна мощней другой, строятся огромные заводы и для их электроснабжения каждый год здесь требуются новые линии электропередач. На изыскания трасс под эти ЛЭП уходит уйма времени и денег и часто впустую – трассу приходится менять.
Я, ведь, продолжал Гордеев, года три назад первым предложил нашему директору организовать у нас отдел перспективных разработок. Такие отделы давно есть в московском и других отделениях института. Директор предложил мне возглавить этот отдел и отправил на месяц в Москву в Институт повышения квалификации при Минэнерго. Я с радостью ринулся туда, но в конце обучения, когда у нас проверяли знания и ставили зачёты, лично профессор Рокотян (директор московского отделения института «Электросетьпроект») сказал мне: «Вот что, Вадим Прокофьевич, Вы, конечно, специалист по изысканиям с большим опытом, но за отдел перспективных разработок я Вам браться не рекомендую, там нужна другая теоретическая база, нужно изучить новые дисциплины». Я спросил: «Какие?» Он ответил: «Этот набор дисциплин сейчас начали читать в МЭИ на электроэнергетическом факультете студентам группы Э-8 «Кибернетика электрических систем» и частично группы Э-6 «Электрические сети и системы». Вот приглашайте выпускников этих групп и они вам организуют эту работу».
Я приехал и рассказал это Оленкевичу, на следующий год мы послали запрос в МЭИ и в Министерство Энергетики. И вот вы с Ниной уже у нас. Когда вы приехали и предъявили нам свои дипломы и выписки, мы с Оленкевичем внимательно изучили твои оценки по основным дисциплинам и сделали вывод: именно такой специалист нам как раз и нужен». Он замолчал.
Я сидел у костра и тоже молчал. Не видя моей реакции, он решил меня дожать: «А для большей ясности, Станислав, я ещё тебе скажу – продолжил Вадим, Оленкевич спит и видит, когда его переведут в родной Минск в тамошний филиал «Электросетьпроекта», там тот директор вот-вот должен выйти на пенсию. Вот в сентябре Оленкевич защитит свою кандидатскую в нашем «Политехе» и начнёт вещи собирать. А я уже 13 лет работаю начальником отдела изысканий, у меня самый крупный отдел в институте и самый эффективный отдел во всей Сибири. У меня самый крупный парк автотракторных средств. У меня двадцать единиц автотехники, есть трактора, бульдозеры, два экскаватора, две амфибии и две буровые установки. У меня есть даже списанная универсальная танкетка инженерных войск. К тому же я - заместитель секретаря партбюро института, в любые отъезды и отпуска Оленкевич оставляет меня за себя. Я сейчас фактически второй человек в институте. Уже и в Москве и у нас в Иркутске согласовано, что в случае ухода Оленкевича, меня назначают директором филиала. Мне нужна надёжная, грамотная и работоспособная команда и тебя мы планируем в эту команду. Ты, когда защитишься, будешь замом по науке. Понял?» «Понял, говорю, а Купецкий кем?» «А Купецкий будет за меня командовать моим отделом, он парень грамотный и цепкий». «Так, говорю, а если я защищусь и останусь в Институте Энергетики, кто тогда возглавит отдел перспективных разработок?» Вадим радостно объявил: «Станислав, а у нас всё предусмотрено: мы его отдадим твоей жене - Нине Валентиновне, мы уже убедились, что она очень грамотный и самостоятельный специалист и вы с ней будете тесно сотрудничать в порядке творческой кооперации между нашим институтом и Институтом Энергетики. И вы оба ещё по одной диссертации защитите, а потом, надеюсь, что и мне поможете, ведь в наше время директору даже проектного института следует быть «остепенённым, а ты дальше и в академики потянуть можешь». Да, говорю – хитро задумали! Гордеев отвечает: «Да, это всё наш хитромудрый Оленкевич придумал, а мы его поддержали». Я немного задумался и сказал: «Я догадываюсь, что Смирнов планируется в дальнейшем на место зам директора филиала». Ага. «И получается, что наш сегодняшний поход вы хитро задумали как туристический слёт будущих руководителей института в спокойной неформальной обстановке. Так?» «Так точно, пан Станислав! Ну и что же ты сидишь такой хмурый? Видишь, впереди у вас с Ниной ясная и прекрасная перспектива. Что тебя ещё огорчает?»
Помолчав, я ответил: «Огорчает то, что Нина серьёзно болеет, суставы опухают всё сильнее». Вадим сказал: «Вот то, что Нина болеет – это, конечно, серьёзно. Жену, Станислав, конечно, лечить надо. Но я уверен всё у вас будет хорошо, не в деревне живём, а в Иркутске – это, как ни как, Восточно-Сибирский академический центр. Медицина у нас тоже сильная - вылечат. Ну, ладно, давай сегодня не будем о грустном. Вот у меня ещё фляшка не тронута, давай по пол кружки на сон грядущий за здоровье Нины и за ваше светлое академическое будущее». Выпили, Закусили, пошли спать.
Утром встали, согрели чай, куснули чего-то, собрались и поплыли вниз. Река уже стала шире и глубже, перекатов уже не было и мы быстро проплыли последние километры. Часа в четыре дня мы оказались в черте города Иркутска и Гордеев скомандовал: «Причаливаем к правому берегу, а то в Ангару вынесет». Причалили, сложили всё и к 6 часам вечера мы уже были дома.
5. «Выбивание» квартиры.
На следующей неделе я со своим квартирным вопросом подошёл к начальнику лаборатории Лимановчу А.М., а он повёл меня к заместителю директора по общим вопросам. Тот послушал и сказал: «Да, такой договор у Института Энергетики с Институтом «Электросетьпроект» имеется, кроме того, смотрел я по долгу службы и ваш трудовой договор. Во-первых, о сроках предоставления квартиры в нём ничего конкретно не сказано, во-вторых, молодой человек, у нас в Институте так заведено: надо сначала зарекомендовать себя в нашем институте, показать свою работоспособность и результативность. Если мы каждому вновь пришедшему работнику будем предоставлять квартиру, то через год у меня ничего не останется. Вот защищайте по-быстрому кандидатскую и мы вас будем рассматривать как успешного и многообещающего сотрудника и жильё вам сразу найдётся. Дом - вон строится (он указал рукой в окно), последний этаж осталось сложить. Ясно?» Ясно.
Я рассказал Нине о нашей реальной квартирной перспективе, о том, что мне про квартиры говорил в походе Гордеев, и то, что сегодня сказал заместитель директора Института Энергетики, но о красивых сказках Гордеева про чудную научную карьеру я не стал ей ничего говорить.
Я понимал, что если бы у нас не было ребёнка, а главное, если бы Нина не заболела в Иркутске, нас бы наверняка привлекла бы перспектива защитить здесь сначала кандидатские, потом докторские диссертации и потом потянуть на академика. Вдвоём мы могли бы перекантоваться и на съёмной квартире. Но сложившиеся семейные факторы всё перевешивали, научной карьерой придётся пожертвовать.
С каждым днём размышлений над «хитромудрой» программой Гордеева-Оленкевича, я всё больше приходил к убеждению, что, обманув нас с предоставлением квартиры в ближайшее время, они просто решили взять нас «на длинный поводок» в виде красивой карьерной перспективы. Они просто были убеждены, что заехав так далеко, и имея такую перспективу, мы никуда уже не «рыпнемся». Поэтому я чувствовал себя обдуренным и не хотел, чтобы Нина ещё и из-за этого расстраивалась.
Но из-за квартиры Нина, конечно, расстроилась – мы ведь в МЭИ согласились распределиться в Иркутск исключительно из-за предоставления квартиры, это было залогом перевоза дочери от родителей. Зря, говорит Нина, мы сюда приехали. Далеко от всех родных, холодно здесь и голодно и с квартирой тягомотина. Мы, действительно, стали ощущать здесь колоссальную удалённость от своих родных и друзей, как будто мы попали в ссылку. Ведь сюда на каторгу ссылали декабристов (по ту сторону Байкала есть даже станция «Декабристы»).
Очень плохо было в Иркутске и с продовольствием. В магазинах одни консервы из овощей. Если в магазине что-то «выбрасывают», простую колбасу или рыбу, то все бросают работу и бегут туда целыми отделами и лабораториями. Помню, меня позвали за компанию в магазин: «выбросили» рыбу со странным названием «простипома». Я позвонил Нине, она сказала, можно взять 2 – 3 кг. Я пошёл со всеми. Лучше бы я не ходил. Продавцы на бумаге вывесили объявление: «Рыба отпускается строго не более 3-х килограмм в одни руки». От отдела или лаборатории в магазин прибегали два-три человека, а потом между ними вставал весь отдел. Вновь пришедшие теряли надежду достояться в такой очереди. Поднималась ругань. Было печально видеть, как «кандидаты разных наук» ругаются друг с другом в очереди и расхватывают эту неприлично названную рыбу – зрелище тяжёлое морально и психически.
6. Прощай, Сибирь!
В июне Нина стала болеть ещё серьёзнее, у неё опухли все суставы на ногах и руках. Таблетки и уколы ощутимых результатов не давали. Лечащий врач сказала, что Нине явно не подходит здешний климат. В конце июня я взял неделю за свой счёт и слетал в Москву в министерство энергетики, попробовал добиться перераспределения, но мне сказали, что не могут это сделать, поскольку нужно заключение Врачебно-трудовой экспертной комиссии (ВТЭК), нужна официальная медицинская справка о непригодности местного климата для здоровья жены. Я вернулся в Иркутск ни с чем.
Наступил июль. Прошло три месяца с момента выдачи мне темы кандидатской. Меня и моего научного руководителя Кондратенко В.И. вызвали к заместителю директора института по науке Арутюняну А.А. проверять, как идут дела с моей диссертацией. Они посмотрели содержимое моих бумаг, сверили с графиком и признали, что всё идёт нормально, даже с опережением графика.
А вот у Нины дела шли ненормально: суставы сильно опухли и на руках и на ногах, психическое состояние её тоже ухудшилось. Мы обратились в больницу с просьбой провести врачебно-трудовую экспертизу о непригодности здешнего климата для Нины. Врачи наотрез отказались это делать, сказали, что их могут за это уволить.
Тогда я решил, что хрен с ними с этими кандидатскими и со сверх красивой карьерой, надо спасать жену и семью. Мы с Ниной не стали долго мудрствовать и решили, не теряя время, переехать к моим родителям в Тольятти, где сухой континентальный климат. Тем более что в это время там шло строительство крупнейшего в СССР автозавода и мы, наверняка, могли найти себе работу по профессии. В конце июля мы уехали из Иркутска. Свои первые трудовые книжки мы оставили в институте - им на память об их «жлобстве»: получая сразу двух выпускников МЭИ (почти отличников) могли бы сами заготовить для нас съёмную двух-комнатную квартиру, а не устраивать «хитромудрые» заплывы. Надеюсь, это принесло пользу следующим выпускникам. Нина улетела самолётом, а я упаковал и погрузил вещи и книги в контейнер, отправил его и через неделю уехал поездом в Куйбышев (ныне Самара), а оттуда автобусом в Тольятти.
Таким образом, наш семейный патриотический проект «Освоение Сибири» пришлось закрыть по семейным обстоятельствам. Добавлю только, что в благоприятном Тольяттинском климате опухоли у Нины прошли за две недели. Там в Тольятти мы продолжили нашу трудовую деятельность, но теперь уже в реальной энергетике. Но это уже другая история.
Станислав Жемповский 25.09.18.