[18+]
Хмурые детские лица. Девятнадцать штук в ряд. Стоящие «по росту» ребята что-то высматривают у себя под ногами и стараются не слышать укоризненного голоса вожатой. Но он всё равно проникает в сознание.
– Ну как вам не стыдно?.. это же ваш товарищ… нет у вас совести… какое вы имели право?.. издевательство… мазать зубной пастой бедного мальчика… словно дикие какие-то, звери…
38 глаз полируют истёртую временем полоску краски на асфальте. Площадка для торжественных моментов детского оздоровительного лагеря «Дружба»: для начала смены, отъезда детей, гимнастики – и для таких вот экзекуций тоже.
– Как дикие звери… а он же ваш товарищ… а вы его ночью во сне зубной пастой мазать… где ваша совесть?
Запас аргументов у вожатой иссяк, и она начала повторяться. Ну не объяснишь ведь ей, за что её ненаглядному сыночку помазали пастой лицо. Ей не понять, что это весело, и что он заслужил это тем, что выпендривался, задирался. Подумаешь, мама вожатая. Да хоть директор лагеря! А он сразу жаловаться побежал, маме наябедничал.
– Чтобы больше этого не повторялось. А сегодня вы наказаны. Дискотека отменяется.
Ой. А вот это уже очень плохо. Очень. Что же ещё делать вечером, как не на дискотеку пойти?
– А вместо дискотеки вечером вы будете сидеть в комнате и все вместе делать стенгазету. И обязательно чтобы там было про то, что нельзя обижать товарищей, а надо дружить, выручать и помогать.
Опаньки… Этого ещё не хватало – сидеть и тухнуть в комнате. Нашла дураков. Всё равно убежим.
– Лично проконтролирую присутствие каждого. Буду ходить, проверять. Кого-то недосчитаюсь – завтра дискотека тоже отменится.
Ну всё, Валера, маменькин сыночек, ябеда ты наша ненаглядная, крышка тебе.
– «Тёмную» ему надо сделать. – Предложили братья-близнецы Петя и Витя Шацкие. – Набросить на него одеяло и поколотить, чтоб запомнил.
– Нельзя «тёмную» – следы останутся. – Категорично заявляет Сеня Тёмкин. – Его мамаша нас тогда вообще… Не знаю что сделает. Но ничего хорошего из этого не выйдет.
Девятнадцать пар ушей прислушиваются к музыке, доносящейся из столовой. Там, в столовке, вовсю гремит дискотека. И только Второй отряд наказан: отлучён от танцев и обречён делать стенгазету. Кроме одного «второотрядника». Виновник всего этого отпросился у мамы и помчался на дискач, убедил её, что свою часть стенгазеты закончил.
– Да ссать я хотел на эту дурацкую стенгазету! – Сашка Белкин выразил общее мнение.
– Правильно! Вот именно!
– А давайте этому стукачу на его листок все дружно нассым! – Это уже заводила Вася Трипутень сообразил.
– Вот именно! Правильно!
– Он стукнет маме, и завтра мы вновь без дискача. – По обыкновению осторожничает Сеня. И тут же предлагает альтернативу. – Лучше уж в постель ему пописать. А если что – мы тут не при чём, не надо было ему столько арбуза есть на ночь.
– Правильно! Вот именно! Сеня, ты гений!
Замётано. «Вторники» по очереди бегают в туалет, дабы внести свой вклад в банку с мочой. Наконец банковская операция завершена. Крышка завинчена, руки вымыты. Васе поручено ночью вылить содержимое в постель негодяю (у Васи часы с будильником).
Шестнадцать пар глаз наблюдают за актом мести (троих разбудить не удалось, четвёртого будить и не нужно было). Оставшиеся до подъёма полчаса одни заговорщики дремлют, другие хихикают.
Вспышка света, «отряд, подъём».
Валера удивлённо смотрит на свою постель. Вокруг смех: «Ха-ха, он описался». Валера с недоверием прислушивается к своему организму, обводит взглядом хохочущих соотрядников, чувствуя какой-то подвох по их сонным, но горящим глазам. Но где ему догадаться?
– Он сам виноват, – рассуждал следующим вечером Сеня, закручивая крышкой бутылку. – Нет чтоб успокоиться – так наябедничал мамаше про курящих в туалете ребят. А что делают со стукачами? Правильно, стукачей мочат. Вася, ставь будильник на полседьмого.
Ябеду вновь ожидал сюрприз. Но на этот раз Валера проснулся не вовремя. Что-то нарушило его сон. Это «что-то» в данный момент лилось к нему на простыню.
– Эй! Ты чего? Кто это?
– Ничего. Заткнись и спи.
– Что ты мне налил? Это что? Это… Это моча, что ли?
– Сказал же, заткнись. И попробуй только пикнуть мамаше. Мы тебе такую «тёмную» устроим – на всю жизнь запомнишь. Верно говорю, ребята?
– Верно! Верно! – Раздалось со всех сторон.
– Во-во. Так что помалкивай, тогда не повторится. Небось, зубная паста приятней была?
– Да пошёл ты, – прошипел Валера.
Маме он, однако, не проговорился, боясь побоев. Но весь день лелеял план мести. И не придумал ничего оригинальней, чем…
– Ой. Что это у меня в постели?
– И у меня. Пятно какое-то.
– Жёлтое. И пахнет.
– Моча, – констатировал Сеня.
Отбой был нервным. Виновника вычислили быстро. Девятнадцать тел жались к краешкам кровати подальше от осквернённой середины. Не страдающим худобой Диме Плюшкину и Лёше Лямзину пришлось тяжелее всех. Лёша бормотал:
– Нет, ну это надо, а? Девятнадцать кроватей обоссать.
– Ссыкун, – вторил ему Дима.
Валера отмалчивался. Он твёрдо вознамерился не спать всю ночь и оборонять свою постель от посягательств. Но часам к двум задремал.
В пол-седьмого в его кровать было вылито две полных бутылки, одна на пол-литра, другая на 0,33. Вдобавок Дима Плюшкин плюнул ему на одеяло. Ещё раз предупреждённый о последствиях стукачества Валера поплёлся в туалет умываться.
Очевидно, и со второго раза условный рефлекс у Валеры не выработался. Поскольку перед сном ребята вновь нашли свои ложа обесчещенными.
Конфликт между личностью и обществом нарастал. Битва принципа и комфорта для Валеры развивалась пока в пользу первого. С помощью бутылочки из-под газировки злоумышленник, улучив момент, дозировал набранное, стараясь распределять между кроватями равномерно. Каждой постели доставалось не так уж много, но больше хилый Валера выдавить из себя не мог. В этом плане остальным девятнадцати приходилось куда как проще. Как ни крути, а одному под всех – это совсем не то, что всем под одного.
Решение Валера нашёл в буфете, поглощая стаканы газировки и ломти арбуза в неимоверных количествах. «Второотрядники» ходили недовольные. Валера ходил ещё и невыспавшийся. Он не оставлял попыток ночного бодрствования, но всегда засыпал. Заснул он и в предпоследнюю ночь пребывания в лагере.
В пять утра его кровать тихо окружил карательный отряд. Раздалось журчание. Промокший Валера закричал. Пожарная команда попряталась под одеяла, и прибежавшая на крик вожатая никого с поличным не поймала. Однако суть дела поняла.
– Завтрашняя последняя перед отъездом дискотека отменяется.
Забрав сынишку, она удалилась. Последующие за её уходом проклятия резюмировал и облёк в цензурную форму Сеня:
– Придётся всё-таки ему сделать завтра «тёмную».
Валера и не предполагал, как всё обернётся десять лет спустя, что будет
каждый сам под себя - http://www.proza.ru/2018/09/25/1353