Та зима выдалась настолько холодной, что перелётные птицы стремились всё дальше и дальше на юг, оставив далеко позади привычные места зимовок. А что делать, если даже там, где раньше можно было кормиться до весны, в тот раз выпал снег?! Так и кочевали всю зиму, спасаясь от холодов. В дальние страны, незнакомые места. И еле-еле дождались южного ветра, вместе с которым можно было вернуться в родные края. Грязными, худыми, с торчащими перьями опускались птицы на бескрайние просторы и блаженно замирали: дома было ТЕПЛО! Весеннее солнце старалось вовсю, отогревая землю после лютой зимы. И гуси-лебеди, журавли, утки и прочая мелкая живность прихорашивалась, чистя пёрышки, ныряя и плескаясь на отмелях рек и озёр.
…Когда и к чьему пёрышку прицепилось крошечное семечко – никто так и не узнает. А где – тоже не понять: в стольких чужих местах пришлось побывать бедным птицам. И вот теперь отцепилось оно и упало на лесной опушке. Быстренько провалилось сквозь прошлогоднюю траву, пустило цепкие корешки в тёплую землю и вскоре взошло вместе с молодым осотом. Его листья были почти такими же, как листья осота, и только чуть-чуть отдавали в голубизну; да кто, не зная, смог бы заметить и различить их в дружной поросли? Вскоре появилась и стрелка с бутоном, узким и длинным, как змеиная голова. А в одно раннее-прераннее утро, ещё до восхода солнца, раскрылся бутон диковинным белоснежным цветком без единой цветной крапинки. Девственно чистым стоял он на опушке и был так прекрасен, что проснувшаяся на рассвете бабочка-Лимонница в изумлении уставилась на него, думая, что ещё спит:
- Что это? Откуда? Целую неделю живу – а такого ещё не видела! Эй! Ты кто? Можно с тобой познакомиться? – тоненько пищала бабочка, порхая над цветком. – Почему ты молчишь? Давай дружить? Я – Лимонница, а тебя как зовут?
Цветок безмолвствовал, но бабочка решила во что бы то ни стало добиться своего.
- Ну, не хочешь отвечать – и не надо. Я и так могу летать, где хочу, и отдыхать, где мне нравится. Сегодня мне нравишься ты! – с этими словами она спланировала и села прямо в чашечку. – Ух, ты!!! – только и смогла подумать глупышка, оказавшись в белоснежном покое. – Пожалуй, я останусь тут жить, пока никто другой не занял этот дворец. Только что-то странное… Что-то… А! Вот! Этот цветок совсем не пахнет… Вообще ничем. Разве такое возможно? – размышляла она и тут ей почудился подозрительный шорох: – Ой, мамочки! Сейчас меня или прогонят, или съедят! – паниковала бабочка и вдруг почувствовала, что чашечка цветка начала закрываться, пряча её от незваного гостя. – Боже, как хорошо! Ты меня защищаешь – значит, ты мой друг! Хоть ты и молчишь, но я сразу поняла, что нравлюсь тебе – это так здорово!
… Уже давно на месте цветка был снова узкий, как стрела, бутон, неразличимый в высоком осоте. И только самое чуткое ухо могло бы расслышать слабый писк и шелест крыльев, доносившийся из него. Но никого не было рядом, и никто ничего не услышал. И больше никто, никогда и нигде Лимонницу не встречал.
На следующее утро бутон снова раскрылся. В этот раз цветок был нежнейшего светло-желтого цвета и восхитительно пах свежим лимоном.
…Недалеко от опушки, в дупле старого дерева деловито гудел улей диких пчел. За зиму из личинок вылупилось много молоди, и их наставница, опытная пчела Матушка, обучала молодежь хитрому делу медосбора.
- Так, тишина, внимательно слушаем! Тема сегодняшнего занятия – «Мёд из одуванчиков»! Поэтому ищем на опушках жёлтые венчики, потом я проверяю – правильные ли цветы вы нашли, и только после этого показываю, как именно собирать нектар и пыльцу. Санечка, не жужжи – слушай и запоминай! – сделала замечание Матушка своей любимице, любопытной и очень способной пчёлке.
- Что тут запоминать?! Одуванчики – ж-ж-желтые, нашла цветок – сиди и ж-ж-жди, пока ты не приж-жужжишь для проверки! – с невинным видом ответила Санечка и все так и прыснули со смеху.
- Ну вот что с вами делать, шалопайки вы этакие! – добродушно улыбнулась Матушка и почистила лапками крылышки. – Раз всё понятно, то нечего тут рассиж-живаться, на счёт «три» взлетаем и ищем одуваны, а на счёт «сто» я начинаю проверку!
Рой учениц прибавил громкости, поднялся тёмным облачком и рассыпался в воздухе.
«Сейчас я вам покаж-жу, как нуж-жно искать одуванчики! - думала Санечка, устремляясь к дальней границе большой опушки. – Тут-то, рядышком, одуванчиков мало, да и мелковаты они, вот смеху-то будет, когда на всех их не хватит! Подруж-жки станут ссориться, друг друга от цветков, как дуры, отпихивать, пока всю пыльцу не обтрясут; вот Матушка им двоек да колов полные дневники понаставит! – предвкушала потеху озорница, внимательно вглядываясь в траву. Между тем, одуванчиков тут не было вовсе, зато издалека доносился Матушкин голос: «Пятьдесят пять, пятьдесят шесть, пятьдесят семь..»
«Каж-жется, в этот раз дура – я!» – сокрушалась Санечка, жалея, что опрометчиво залетела так далеко, не зная наверняка, что именно здесь растёт. И времени лететь обратно уже нет, и одуванчики давно все разобраны.
«Восемьдесят девять, девяносто!» - неумолимый отсчёт приближал минуту большого позора, как вдруг… Вдруг в высокой траве мелькнуло что-то жёлтое и Санечка, будь она лошадью, встала бы на дыбы от резкого торможения. «А какой большой!» - торжествовала она, кружа над одним-единственным цветком, чудом оказавшимся в этом месте. Правда, на одуванчик он был похож мало, зато пах так, как не пахнет ни один цветок в их лесу: тонко, нежно, свежо... – Подумаешь, одуванчиков и так навалом, любой их найдёт! А вот пусть попробует кто-то лимонный цветок отыскать – и фигушки! Такое только мне по силам, и все ещё благодарить будут, что я рискнула и опля! – нашла такую диковинку. Даже если он один, всё равно аромат мёду придаст необычайный. Будет теперь «Рецепт от Санечки»! Или, ещё лучше – «Санечкин мёд»! Круть!!! И это стОит того, чтобы наплевать на задание…»
«Девяносто девять, сто!» услышала она и решительно приземлилась… Эмм… Прицветилась прямо в серединку удивительного цветка.
…Через какое-то время все ученицы показали свои одуванчики, и только Санечку Матушка никак не могла найти.
Кто-то из подруг заметил, как улетала она к дальнему краю опушки, и Матушка искала её там, в надежде, что любимица решила подшутить над нею и спряталась. Но только осот шелестел на ветру, и ни одуванчиков, ни каких-либо других цветов в нём не было.
- Санечка, детка! – доносился голос Матушки то с опушки, то из чащи. – Выходи, я сдаюсь, ты где прячешься?!
… Нужно ли говорить, что ни к обеду, ни к вечеру Санечка так и не вернулась? А Матушка просто потеряла голову от горя, виня себя, что не уберегла, не уследила…
Тревожная новость быстро разнеслась по лесу: виданное ли дело, чтобы пчёлы пропадали прямо средь бела дня?! Всем было жаль Санечку, такую юную, такую весёлую, и потому решили на рассвете дружно отправиться на её поиски.
Все, кто мог, присоединились к пчёлам: разноцветные бабочки порхали над цветами, пытаясь в лепестках рассмотреть полосатое тельце; стрекозы зависали над землёй, внимательно изучая местность и даже комары, противно звеня, сновали между стеблей травы, суя тончайшие носы в самые узкие щели.
Время близилось к полудню, а розыски так ничего и не дали. Усталость и уныние царили среди спасателей, и надежда почти совсем покинула их. Маленький Мотылёк из последних сил махал небесно-голубыми крылышками, решив ещё раз проверить то место, куда вчера отправилась Санечка. Конечно, Матушка здесь уже всё обыскала, но вдруг, по старости, чего-то не заметила? Мотылёк всё порхал и порхал над волнами осота, и уже собрался было возвращаться, но внизу мелькнуло что-то жёлто-чёрное… Пчела? Санечка?!
Малыш внимательно всматривался в траву: и правда – что-то непонятное. Поближе подлетел, покружил над находкой и разочарованно сник. Нет там никакой Санечки, это просто цветок. Жёлтый цветок с чёрными тычинками. Издалека – на пчелу похож, а вблизи – совсем не то, что надо. Предательские слёзы закапали из глаз, и всё окружающее слилось в мутный пастельный ковёр. – Так и сам заблужусь, чего доброго, - подумал Мотылёк. – Нужно передохнуть немножко и успокоиться, а потом… Домой, что ж потом. Мама уже, наверное, волнуется.
С этими мыслями он опустился на огромную, по сравнению с ним самим, чашечку и принюхался. Как пахнет-то чудесно! Мёдом, сладким вкусным мёдом с незнакомым кисловатым ароматом. – Сейчас, я только чуточку посижу, и немножко нектара попробую, и всё, и сразу домой, к маме… К маме… Домой… Сладкая дрёма охватила Мотылька, и он даже не заметил, как лепестки цветка тихо сомкнулись над его сонной головкой.
Этим вечером ещё одна семья оплакивала утрату, и надежды у безутешной матери уже не было. И Санечку не нашли, и её милый, добрый, такой красивый малыш пропал без следа.
Маленький лесной народец охватила настоящая паника. Никто не знал, откуда грозит опасность и как она выглядит. Даже представить невозможно, что именно искать: засаду, паутину или ловушку, и мнения сходились лишь в том, что это что-то с виду должно быть совсем не страшным… Но что?!
Страх поселился в беззаботном доселе лесу. Родители просили детей быть осторожными и не подлетать, не подползать ни к чему и ни к кому незнакомому, и даже к давно известному, но хоть в малости не такому, как всегда. А лучше вообще сидеть дома, пока всё не закончится. Взрослые собирались небольшими группами и в полголоса рассказывали друг другу истории, одну страшнее другой, а малыши слушали, дрожали и испуганно жались к матерям.
И только один храбрец, никому ничего не говоря, прочёсывал лес в поисках неведомого ужаса, притаившегося где-то совсем рядом. Отважный юноша был клопом-Солдатиком, и носил алый мундир с черными знаками отличия. Он с самого детства был воином, всегда защищал маленьких и слабых и мечтал когда-нибудь совершить настоящий подвиг. И вот, кажется, его время пришло. Единственное, чего он боялся, так это оплошать, ну и, совсем немножко, страшился за себя. Но это было настолько немножко, что даже не считается.
Солдатик без устали бегал по земле, взбирался на стебли травы и на стволы деревьев, внимательно оглядывал окрестности, высматривая незнакомое, и старательно вспоминал, что из увиденного не такое, как обычно. Он отправился на поиски ещё в тот день, когда пропала пчёлка Санечка, и продолжал их и назавтра, когда исчез Мотылёк. Вечер застал его на дальнем краю опушки, и он решил не терять времени на возвращение домой, а как и положено солдату, переночевать прямо в лесу. Он забрался на старую берёзу и устроился на толстой нижней ветке, откуда хорошо были видны окрестности и крепко заснул: усталость взяла своё.
Но как только первый луч солнышка пробрался сквозь предрассветный туман, стойкий Солдатик открыл глаза. Сначала почистил лапками усики и алый мундир, потом выпил на завтрак капельку росы с берёзового листочка. Он пристально всматривался и в небо, и в кроны деревьев, и в расстилающуюся перед ним лесную опушку. Лёгкий ветерок пролетел над лесом, слегка потрепал листья, пошуршал осотом под берёзой. Всё вокруг выглядело мирно и безмятежно, но Солдатик знал, что на самом деле это не так. Он чувствовал, что вот сейчас, в эту самую минуту, что-то должно произойти; что-то важное, что-то… Ему показалось, что в шелест осота вплелись незнакомые ноты, и он уставился вниз, в самую гущу зелёной травы. В следующее же мгновение там появился голубой проблеск. «Наверное, небо в росе отражается!» – подумал Солдатик и вдруг замер: это было вовсе не отражение. Это раскрывался незнакомый цветок, невесть откуда появившийся среди зелени. Из огромного бутона один за другим появлялись лепестки и раскрывались в прелестнейшую чашу цвета летнего неба.
Как завороженный, смотрел вниз маленький воин. Зрелище было величественным и пугающим одновременно. Что именно было не так, Солдатик понял далеко не сразу. А когда понял, горе горькое сдавило его маленькое сердечко: в самом центре прекрасного цветка лежали изящно изогнутые голубенькие усики. Порыв ветра тряхнул цветок, и то, что осталось от пропавшего Мотылька, соскользнуло вниз и навсегда пропало из вида.
Храбрый Солдатик оставался на своём посту всё утро, и весь день, и видел, как в полдень яркая голубизна коварных лепестков поблёкла, и в считанные минуты бутон закрылся. И будто растворился в окружающем пространстве, сливаясь цветом и формой с обычной травой. Солдатик приметил место и не спускал с него глаз, чтобы не потерять, но больше ничего не происходило. И, как назло, никто не появлялся в этой глуши, кого можно было бы послать за подмогой. Так прошёл весь день, вечер, и следующая ночь, и наступило новое утро.
С замиранием сердца ждал маленький герой, когда же раскроется цветок, но дождался совершенно иного: послышался громкий шорох, и под берёзой появился невиданный доселе шар огромного одуванчика. Это был, конечно, вовсе не одуван, но ни с чем больше Солдатик сравнить его не мог. В пушистом шаре могло бы поместиться штук двадцать обычных одуванчиков, а то и больше, но сколько именно, Солдатик сказать не мог, потому что считать умел только до трёх. Он всё смотрел и смотрел, стараясь запомнить всё до мельчайших подробностей, как вдруг поднялся сильный ветер, и шар разлетелся невесомыми зонтиками, уносящих семена прочь от опушки. Храбреца чуть самого не сдуло с ветки, поэтому он не мог подобраться поближе к зловещему шару. Но когда пушинки пролетали мимо него, он успел заметить, что некоторые из них были белоснежными, некоторые – нежно-жёлтыми, другие – желтыми с чёрными полосками, а часть отдавала в голубизну…
Только к обеду ослабевшего от голода и переживаний храбреца обнаружила на берёзовой ветке пролетавшая мимо синичка. Она и принесла его домой. Мама, и отец, и многочисленные братья и сёстры уже не чаяли увидеть его в живых, и радости их не было границ, когда он, целый и невредимый, буквально свалился на порог с птичьей лапки. Сначала его напоили и накормили, помогли привести себя в порядок, а потом позвали всех соседей, кто пожелал услышать его рассказ.
Сразу скажу – поверили Солдатику немногие. Слишком уж неправдоподобным им показалась история о цветке, раскрывающемся на короткое время и меняющем свой цвет. Тем более не поверили в то, что исчезнувшие Санечка и Мотылёк, да ещё бабочка-Лимонница, стали его жертвами. Многие открыто смеялись Солдатику в лицо и говорили, что нужно меньше спать, когда другие ищут пропавших, а тем более – выдавать за правду свои нелепые сны. Иные жалели беднягу, думая, что рассудок его помутился от страха и усталости. И только малая часть соседей не только послушала, но и услышала то, что хотел донести до них маленький герой. Эти последние строго-настрого запретили своим детям приближаться ко всем незнакомым цветам, не указанным в учебнике ботаники родного леса. И нужно заметить, что никто из их детей и внуков больше не исчез.
Со временем боль от потерь сгладилась, притупилась, и постепенно лесные жители попросту забыли о страшной трагедии.
Солдатик вырос, женился, обзавёлся детьми, и до самой старости больше не ввязывался ни в какие приключения.
А цветок… Кто знает, где проросли унесённые на зонтиках-пушинках семена, и какого цвета выросли из них цветы? И сколько раз поменяли цвет, пока не разлетелись дальше новыми одуванами?..