Казаки из сотни В.Д. Гамалия в английском лагере с индусами.
Генералы Пржевальский, Гулыга, Попов, Окулич, Краснопевцев, Третьяков, Букретов, Гейман, Расторгуев, Ходкевич и другие доблестно водили своих пластунов от победы к победе, и пластуны, закалённые духом, всегда побеждали. Вот ещё один из военных эпизодов тех лет. 25-го августа 1915 г. австрийцы, прорвав укреплённые позиции одной из русских частей у с. Винятинце-Выгода, ворвались в дер. Новосёлки, где находились обозы. Уроженец ст-цы Марьянской Кубанской обл. полковник Н. Демяник, прибывший перед этим в ту же деревню с 7-м и 9-м Кубанскими пластунскими батальонами, получил приказание выручить от грозящей опасности пострадавшие части и, атаковав и сбив противника, восстановить прежнее положение. Несмотря на губительный пулемётный и ружейный огонь врага, Н.М. Демяник развернул оба батальона в боевой порядок и повёл их с места в штыковую атаку. Выбив противника из селения, он продолжал энергичное наступление далее, чем решительно изменил ход боя. Батальоны восстановили общее положение и закрепились на всех ранее утраченных позициях. Старший офицер Демяник постоянно рисковал своей жизнью и, показывая пример в бою своим подчинённым, выполнил боевую задачу. При этом было захвачено в плен около 400 солдат, 2 офицера, 850 ружей и масса патронов. Однако перегруппировав силы и подтянув резервы, неприятель стал обходить боевой участок Н.М. Демяника с левого фланга. В критический момент боя благочинный церквей 2-й Кубанской бригады отец Сергий Тихомиров увлёк за собой в атаку сотню пластунов.
Один из участников этого боя писал: «Отец Сергий, видя лежащую сотню и её довольно тяжёлое положение, подошёл к ней во весь рост, сказал несколько слов пластунам, быстро прошёл вперёд, поднял высоко над головой крест и крикнул: «За мной, братцы, вперёд!» Точно вихрем снесло пластунов. Они бросились за батюшкой и, несмотря на огонь и громадные потери, безостановочно дошли до удара в штыки...» (21). Атака казаков Николая Демяника совпала по времени с подходом 2-го Кубанского пластунского батальона полковника А. Геймана, который нанёс удар по обходной вражеской колонне с фланга и опрокинул её в овраг. Действия полковников Демяника (погиб в бою с красными в марте 1918 г.) и А.А. Геймана высоко оценило командование и высочайшим приказом от 23 мая 1916 г. оба они были награждены орденом Св. Георгия 4-й ст. Успешные действия Сводной Кубанской пластунской дивизии у с. Выгода и Винятинце предотвратили отход всей 9-й армии на р. Збруч. В боях 21-25 августа пластуны захватили в плен 33 офицера и более 2 тыс. солдат. Потери дивизии за это время составили 30 офицеров и более 1500 нижних чинов убитыми и ранеными. В составе войск Юго-Западного фронта пластуны находились до начала марта 1916 г. и в каждом бою являли пример особой стойкости, доблести и отваги. В 1915 г. на Восточно-Европейском театре с учётом огромного пространства военные действия приобретают позиционный характер. Большинство казачьих дивизий предаётся пехотным частям в качестве армейской кавалерии.
Вместе с пехотой казаки ведут оборонительные бои в окопах, совершают разведывательные рейды в тыл неприятеля, нередко действуя при этом в пешем строю, осуществляют сторожевое и походное охранение, ординарческую службу и службу связи, составляют подвижный резерв командующего пехотным корпусом или дивизии. К осени 1915 г. в военных действиях русских войск появляется и элемент маневренности. Нехватка боеприпасов, особенно снарядов, и вооружений, в частности, тяжёлых орудий, продовольствия, обмундирования, ведут к снижению боеготовности Русской армии, падению дисциплины в ней и, как следствие более частым поражениям в боях с противником. В этих условиях опорой командования оставались казачьи полки, не утратившие боевого задора. Их направляли на самые ответственные участки фронта. Казаки часто прикрывали отступление основных частей и при этом сами несли значительные потери. В такой обстановке верховным командованием принимается решение о создании в Русской армии партизанских отрядов и отрядов особого назначения, которые преимущественно состояли из казаков. Только из кубанских – их было организовано к исходу 1915 г. - 5. Итак, далее прикоснёмся к весьма интересной и малоизученной теме. «Партизанская война» была направлена на сдерживание наступательных действий врага и высоко оценивалась многими командирами большого ранга. Вот одно из донесений той поры: «Отрадно отметить, что партизанский отряд кубанских казаков, действующий в тылу у немцев в районе Любавы, вызывает у них всеобщий страх и панику.
Только за один месяц казаки четыре раза отбивали у немцев партии арестованных, нанося весомый урон их силам. Кубанцы часто повреждают ж/д линии, уводят обозы с боеприпасами. Тем самым ставят врага в очень неприятное положение» (22). И всё же действия партизанских отрядов исследователями оцениваются неоднозначно. Бесспорно, одно: командование русских войск не смогло в полной мере использовать их потенциал. В период Великого отступления русской армии летом 1915 г. врагу были оставлены большие территории Российской империи: вся Русская Польша (т.н. «Привисленский край»), все земли нынешней Литвы, значительная часть территории нынешней Латвии и Белоруссии. Была оставлена и почти вся Галиция, которая в 1914 г. стоила русской армии огромных потерь. Возникла идея попытаться воздействовать на коммуникации и тылы германских и австрийских войск, развязав партизанскую войну по примеру подобных событий 1812 г. Этому благоприятствовали большие участки захваченной врагом территории, представлявшие собой горно-лесистые или лесисто-болотистые местности. Особенно густыми леса были в Полесье и казалось, для ведения партизанской войны – настоящее раздолье… Однако расчёты командования оправдались не в полной мере. Ген. А.А. Брусилов писал в своих воспоминаниях: «В эту зиму мне пришлось много повозиться с партизанскими отрядами.
Ген. от артиллерии Иванов Н.И. главком Юго-Западным фронтом в 1914-16 гг., в подражание войне 1812 г., распорядился сформировать от каждой кавалерийской и казачьей дивизии всех армий фронта по партизанскому отряду, причём непосредственное руководство ими он оставил за собой. Направил он их всех ко мне в армию с приказанием снабдить всем нужным и перебросить затем на северо-запад в Полесье, дав им там полный простор для действий. Это и было исполнено. Хозяйственной части армии от всей этой истории пришлось тяжко ввиду непомерного увеличения работы для снабжения партизанских отрядов вещами и деньгами. С самого начала в тылу фронта возникли крупные недоразумения с этими партизанами и связаны они были с нашими русскими жителями. Причём, признавая только лично главнокомандующего, партизаны эти производили массу буйств, грабежей и имели очень малую склонность вторгаться в область неприятельского расположения». «…плясал среди улицы с бутылкою в руках пьяный ген. Шкуро, приказывая хватать женщин, как во времена половецких набегов». Характерно, что подобные же отзывы об этом вояке имеются в мемуарах генералов Врангеля, Слащова и других деятелей белого движения. Барон П. Врангель вспоминает о партизанах и их вожаке: «…полковника Шкуро я знал по работе его в Лесистых Карпатах во главе «партизанского отряда». Это был период увлечения Ставки партизанщиной. Партизанские отряды, формируемые за счёт кавалерийских и казачьих полков, действовали на фронте как-то автономно, подчиняясь непосредственно штабу походного атамана.
За немногими исключениями туда шли, главным образом, худшие элементы офицерства, тяготившиеся почему-либо службой в родных частях. Отряд есаула Шкуро во главе со своим начальником, действуя в районе XVIII корпуса, в состав которого входила и моя Уссурийская дивизия, большей частью болтался в тылу, пьянствовал и грабил и, наконец, по настоянию командира корпуса ген. Крымова, был с участка корпуса отозван». А. Брусилов подчеркивал: «...в Пинских болотах производить кавалерийские набеги было безусловно невозможно, и они, даже если бы и хотели вести конные бои, ни в каком случае не могли этого исполнить. Единственная возможность производить набеги, и то с большими затруднениями, - это делать их пешком, взяв провожатого из местных жителей. При таких условиях в болотах, местами бездонных, можно было пробираться по тропинкам в тыл противника, но держаться там долго было нельзя, так как они были бы изловлены немцами. Соседняя со мной III армия, входившая в состав Западного фронта, несколько раз жаловалась мне на безобразия, которые партизаны творили и у неё в тылу, о чем я немедленно доносил главнокомандующему. Однако и Иванов с ними ничего поделать не мог, ибо, наблудив в одном каком-нибудь месте, они перескакивали в другое и, понятно, адреса своего не оставляли. Единственное хорошее дело, которое за всю зиму они совершили, был наскок на Невель. Три команды партизан, соединившись вместе и оставив своих лошадей дома, пешком пробрались сквозь болота ночью и перед рассветом напали на штаб германской пехотной дивизии.
Продолжение следует в части 11 http://proza.ru/2018/10/01/1189