С отъездом родственников наша жизнь как-то очень быстро вошла в обычную колею. Я часами просиживал в библиотеке в поисках подходящего заклинания для защиты своего любимого луга от незваных гостей. О нашем с мамой уговоре я вспомнил, едва амобилер дяди Малиса скрылся из виду.
Ставить защиту на себя, чтобы во время игры не нашли приятели, я умел хорошо. Но сделать невидимым и недоступным достаточно большое пространство, да ещё так, чтобы мама признала мою защиту по-настоящему надёжной… Честно говоря, я даже не очень хорошо представлял, как подступиться к этой проблеме, потому и просиживал в библиотеке все свободные часы. А их у меня было не так уж много.
Теперь в полдень на нашей «учебной» лужайке собирались целых три ученика: я, Куни Йовис и Нанка Маллона. Иногда к нам присоединялся и Таопе Вуулкс, когда его дед, Кост Вуулкс, бывал в нашем замке. Ежедневные занятия стали более продолжительными и серьёзными. Мы учились находить потайные двери и открывать их. Оценивать и распознавать запирающие заклинания. К каждому виду заклятий нужно было подобрать подходящее контрзаклятие соответствующей ступени. Поначалу это казалось делом чрезвычайно сложным. Но мама была неумолима. «Смешно выглядит дилетант, — говорила она, — который для нейтрализации простенького заклинания применяет, к примеру, двадцать пятую ступень Чёрной магии. По одному этому признаку можно узнать колдуна-недоучку».
На распознавание простых заклинаний, в которых применялась только Чёрная магия до десятой ступени, у нас ушло две дюжины дней. Мне бы хватило и половины этого срока, но мама хотела, чтобы мои друзья как следует усвоили урок.
Между тем незаметно подкралась осень. Первые осенние дожди совпали с изучением нейтрализующих заклятий, в которых применяется одновременно Белая и Чёрная магия. Мы перенесли свои занятия в помещение. Вчетвером (Таопе как раз гостил у нас в замке) мы сидели за столом и корпели над очередным заданием. Нужно было записать признаки запирающих заклинаний, относящихся к высоким ступеням Очевидной магии. Задание осложнялось тем, что записывать всё это приходилось Тайнописью. Мама считала, что искусство магического шифра необходимо её ученикам не меньше, чем знание заклятий и контрзаклятий.
«Ощущение покалывания в кончиках пальцев, — писал я, не забывая видоизменять каждое слово, — жар в ладони, холод на тыльной стороне руки. Если применялась Белая магия выше тридцать пятой ступени, появляется ощущение сквозняка, дующего в очень узкую щель…»
Куни Йовис выругался. Он забыл зашифровать слово строчкой выше, и теперь был вынужден стирать всю последующую запись до этого грешного слова. Да, что и говорить, проклятая Тайнопись — хорошая закалка характера. Почему ни один из древних умников не придумал, как зашифровать уже готовый документ? Неужели существует только этот громоздкий и неудобный способ?
Я на миг оторвался от тетради, вздохнул, поглядев на неровные строки значков. И как мама разбирает наши каракули — эту, с позволения сказать, Тайнопись?
Мои друзья трудились изо всех сил. Нанка периодически отрывался от тетради и задумчиво грыз карандаш. Его изрисованное лицо служило зримым доказательством похвального усердия. Таопе Вуулкс хмуро смотрел в окно.
— Всё забыл, ничего не лезет в голову, — сообщил он лениво моросящему снаружи дождю.
Я снова вздохнул. Мне хотелось помочь бедняге Таопе, но я понимал, что это бесполезно. Маму не обманешь. Она всегда и всё знает обо всех нас.
Вот и сейчас она внезапно появилась в комнате, забрала тетради и удалилась, сообщив, что у нас есть два часа свободного времени.
Перегоняя друг друга, мы бросились к дверям. Мои друзья — на свежий воздух, а я — в библиотеку. Там меня ждала неразгаданная тайна установки защиты — мой путь к свободе.
***
Я сидел, зарывшись с головой в книги, не замечая времени. Мне показалось, что я наконец-то нашёл нечто подходящее. Передо мной лежали раскрытые древние фолианты, а я торопливо строчил карандашом по бумаге. Хвала Магистрам, хоть на дурацкую Тайнопись не нужно было тратить драгоценное время! Я так спешил переписать интересующий меня абзац, что не сразу отреагировал на тень, которую отбрасывало нечто, находившееся за моей спиной. Тень мешала мне быстро прочитать текст, а я никак не мог сообразить, откуда взялась эта досадная помеха. Наконец, сердито обернувшись, чтобы выяснить, какой вурдалак загораживает мне свет, я к своему изумлению увидел Пенке Йольве. Он стоял, как всегда, боязливо вжав голову в плечи, опустив глаза и переминаясь с ноги на ногу.
— Привет, Пенке, — сказал я. Этот мальчик, несмотря на свой жалкий вид, почему-то всегда вызывал у меня симпатию. — Ты что здесь делаешь?
— Я… — он замялся и покраснел. — Я тут убираю…
Пенке показал мне щёточку для пыли.
— Да ладно! — засмеялся я. — Ты уже полчаса толчёшься у меня за спиной. Решил с меня пыль смахнуть? Думаешь, я в этом нуждаюсь?
Пенке неожиданно звонко хихикнул.
— Я вас хотел попросить, сэр Лойсо, — застенчиво сказал он, — я знаю, вы очень заняты, но… не могли бы вы ещё чему-нибудь меня научить… потом, когда будет время. Ну, вот как научили сквозь стенки проходить. Может быть, у меня ещё что-то получится?
— А, так вот почему я не видел, как ты входил в библиотеку! — я снова рассмеялся. — Ты прошёл сквозь стену?
— Ну да, — он радостно кивнул. — Я, конечно, не очень способный, не как сэр Куни или Нанка… но я, когда убираю у вас в комнате, иногда читаю записи в вашей тетрадке…
Я онемел и дико уставился на Пенке. Он истолковал моё изумление по-своему. Снова покраснел и стал торопливо оправдываться:
— Вы не подумайте, сэр Лойсо, что я роюсь в ваших вещах. Тетрадка всегда на столе лежит, иногда открытая… а мне любопытно. Я не всё понимаю, что там написано, но кое-что мне уже ясно. Например, магические ступени, способы защиты. Я даже пробовать пытался, только у меня ничего не получается. Наверное, я неспособный…
Он говорил, а я смотрел на него круглыми от удивления глазами. Этот парень, ничего не смыслящий в магии, без ключа прочитал мою Тайнопись. МОЮ ТАЙНОПИСЬ! И теперь он стоит тут, краснеет, бледнеет и мямлит, что он неспособный?!
Я сорвался с места, схватил Пенке за руку и, прокричав: «Идём со мной, быстро!» — вылетел из библиотеки.
Мы неслись, как бешеные, сквозь стены, двери, окна, не касаясь ногами пола. Точнее, нёсся я, а Пенке болтался сзади и попискивал не то от страха, не то от восторга.
Через минуту мы ворвались в мамин кабинет. Только тут до меня дошло, как глупо я себя вёл. Но отступать было уже поздно.
Мама стояла у окна. Она резко обернулась на стук двери и, увидев нас, холодно спросила:
— Что случилось, Лойсо?
— Мама, — я запнулся, а потом ринулся в атаку: — пожалуйста, позволь Пенке Йольве заниматься с нами!
И я вывалил на маму сбивчивый рассказ о том, как Пенке Йольве читает мою Тайнопись, что он уже умеет летать и проходить сквозь стены, и вообще он ужасно талантливый, и ему обязательно-обязательно нужно учиться магии!
Мама жестом прервала мой словесный поток. Взгляд её, сверкающий и острый, как лезвие, буквально вонзился в беднягу Пенке. Под этим взглядом он совсем сник и съёжился. Мама молча взяла со стола мою тетрадь, открыла на последней записи и приказала Пенке:
— Читай.
Мальчик бочком пододвинулся к столу, склонился над страницей, нахмурил лоб и медленно начал говорить:
«…Ощущение… покалывания… в кончиках пальцев…»
— Достаточно, — остановила его мама. На её губах мелькнула бледная тень улыбки. — Как ты это делаешь? Объясни. Эти значки не похожи на буквы. Ты не можешь их просто прочитать.
Пенке смущённо помялся.
— Я точно не знаю. Только, когда смотрю на эти знаки, у меня в голове слова сами складываются.
Я насупился и произнёс почти сердито:
— Вот так скрываешь свои записи, скрываешь, пыхтишь, стараешься, а тут приходит какой-то… гений, и у него, видишь ли, «слова в голове сами складываются».
— Старание не всегда приводит к желаемому результату, — холодно сказала мама. — Но в данном случае главное не в том, что ты не смог скрыть, а в том, что он смог прочитать.
И, перейдя на Безмолвную речь, она спросила:
«Лойсо, ты уверен, что тебе это нужно?»
«Да, мама», — не задумываясь, ответил я.
«Я не о том. Ты, правда, уверен, что хочешь со временем организовать собственный Орден?»
Ничего подобного я, разумеется, в ту пору не хотел и даже не помышлял об этом.
«Так начинается любой Орден, — терпеливо объяснила мама. — Могущественный маг собирает вокруг себя талантливых друзей и последователей — тех, на кого он сможет опереться в дальнейшем, и создаёт свой Внутренний круг».
— Ладно, — мама снова заговорила вслух, — я буду давать тебе уроки, Пенке Йольве, а если мне будет некогда, сэр Гарата Йовис, думаю, не откажется позаниматься с тобой. Всё. Идите.
Совершенно счастливые, мы выбежали в коридор. Пенке на радостях не знал, что делать — целовать мне руки или прыгать до потолка. Мне вовсе не улыбалось ходить с обцелованными конечностями, поэтому я быстро скрылся в библиотеке, предоставив Пенке возможность перейти сразу ко второму пункту праздничной программы — пробиванию потолка собственной макушкой. Но, как я ни спешил, закончить мою работу мне так и не дали. В библиотеке уже ждал наставник, который обучал меня древнему языку Хонхоны.
— Вы опоздали, сэр Лойсо, — с упрёком сказал этот зануда. — Я жду вас уже несколько минут.
— Извините, сэр, — ответил я не без внутреннего злорадства, — меня задержала мама. У нас был важный разговор.
Лошадиная физиономия наставника вытянулась и приобрела подобострастное выражение.
— А, тогда другое дело, — с приторными нотками в голосе произнёс он, — разумеется. Ничего страшного, сэр Лойсо. Я ждал совсем недолго. Прошу садиться. Давайте повторим наш прошлый урок.
Я с сожалением покосился на свои драгоценные фолианты, тяжело вздохнул и открыл учебник.
***
Вечером того же дня я сидел в оконной нише, обхватив колени руками и размышлял о случае с Пенке.
«Интересно, — думал я, — какие ещё существуют виды магических шифров? Тот, который изучили мы, слишком громоздкий, неудобный и легко распознаваемый. Достаточно одного ясновидящего вроде Пенке Йольве, чтобы свести на нет работу многих дней. Надо глянуть, что есть в нашей библиотеке по Тайнописи».
Я сорвался с подоконника и снова помчался в библиотеку. Кажется, мне уже можно было переселяться туда жить.
Подходящих книг я разыскал всего три: «Полный перечень магических шифров», «Тайнопись как искусство, или 100 способов скрыть написанное» и «Истории о великих шифровальщиках». «Истории» я отложил на потом и припал к «Магическим шифрам». Оказалось, что способов Тайнописи придумано великое множество. Каждый уважающий себя Магистр, что древний, что современный, считал делом чести оставить свой след именно в этой области. С первых же страниц у меня закружилась голова от обилия имён и описаний шифров. Примерно на первой дюжине страниц я окончательно запутался в этих многочисленных сведениях. Недовольный собой, автором книги и вообще всем на свете, я отправился спать. Всю ночь мне снились столбцы бесконечных значков, точек, крючочков. Я мучился, пытался в них разобраться, но они текли и текли передо мной, как бесконечные воды. Перед самым рассветом совершенно измотанный и обессилевший, я понял, что так дело не пойдёт. К концу года меня точно отправят в Приют Безумных. Если я хочу чего-то добиться, мне необходимо систематизировать полученные сведения.
Встав с кровати, я взял лист бумаги, расчертил его в виде таблицы и начал переносить из фолианта в столбцы данные по каждому шифру. Ко времени завтрака я продвинулся примерно на две страницы книги. Впереди оставалось ещё пятьсот с лишним. Темпы не впечатляли. Бессмысленная работа грозила растянуться на годы. Надо было придумывать что-то другое.
На уроках истории материка Хонхона и геральдики времён династии вурдалаков Клакков я проявил не свойственную мне рассеянность и получил выговор от обоих учителей. День тянулся и тянулся, а я напряжённо размышлял о шифрах. Что-то с ними было не так. Вроде бы все разные и разработаны в разное время разными людьми. Но какие-то они все на один манер. На мамином уроке я почти машинально нейтрализовал действие запирающего заклятия, в котором применялась сороковая ступень Белой магии и двадцать пятая Чёрной. Жуткая смесь. Но вместо похвалы получил ещё один выговор, теперь уже от мамы.
— Лойсо, — одёрнула она меня, — о чём ты всё время мечтаешь? Какое контрзаклинание существует против запирающих заклятий высоких ступеней Очевидной магии? Отвечай!
Я очнулся от размышлений о шифрах и отбарабанил:
— Нейтрализация заклятий высоких ступеней Очевидной магии до семидесятой производится за внешним кругом действия заклятия при помощи сорок пятой ступени Белой магии, так называемого Отпирающего заклинания, разработанного Ретаном Габолой, Старшим Магистром Ордена Костяных Ключей в эпоху правления короля Мёнина.
— Замечательно, — сказала мама. — А теперь посмотри, где заканчивается внешний круг действия заклинания.
Я охнул, только тут сообразив, что стою, чуть ли не носом в дверь, да ещё руку зачем-то к ручке тяну.
— Вот именно, — кивнула мама. — Если бы заклинание было настоящим и имело ту разрушительную силу, которую должно иметь обычно, тебе могло бы оторвать руку. В худшем случае голову. Поэтому будь внимателен. Магия не терпит небрежности. Куни Йовис, перечислите нам характерные особенности сороковой ступени Белой магии в запирающем заклятии. Почему в сочетании с двадцать пятой ступенью Чёрной она становится крайне опасной?
Урок продолжался.
***
День выдался напряжённым. Только вечером мне удалось вернуться к шифрам. Мои друзья, каждый в своей комнате, повторяли сегодняшний урок по запирающим заклятиям. Мама объявила, что завтра мы будем работать с настоящими заклинаниями, а не их учебным аналогом. И только затем перейдём к высочайшим ступеням Белой магии: от семидесятой до сто восьмидесятой. Каждое из таких заклятий представляет угрозу для жизни, поэтому требует колоссального внимания и напряжения сил. Перейти к ним мы сможем, только успешно справившись с завтрашним испытанием.
Так что наш маленький класс усердно штудировал записи в тетрадях. Один я со свойственной мне самоуверенностью отличника занялся своими делами. Сидел, склонившись над рабочим столом, читал и перечитывал выписанные утром шифры. Примерно после третьего прочтения я неожиданно обнаружил, что их можно подразделить на несколько видов. Тогда я взял новый лист бумаги и начертил новую таблицу. Каждый столбец в ней означал вид шифра. Я вычленил шифры простые буквенные, в которых каждую букву текста заменяет значок, и сложные буквенные, где каждая буква заменяется другой буквой. Разобрать такую Тайнопись трудно, поскольку смысл слов ускользает от внимания, рассыпаясь на отдельные составляющие. Но если маг задастся целью…
Далее шли шифры словесные, где прячется слово целиком. К этому виду Тайнописи мы и прибегали на маминых уроках. Словесных шифров оказалось великое множество. Я прилежно выписывал их из книги. Грешные Магистры, какие только хитрости не применяли изощрённые шифровальщики, чтобы помешать раскрыть секрет своих записей! Чего только не навыдумывали.
Была Тайнопись, которую представляло возможным разобрать только при определённых фазах луны или положении звёзд. Такой вид я пометил, как астрологический.
Были шифры Пустых страниц, когда запись стиралась полностью и проявлялась только при помощи магических артефактов. Существовали ещё шифры-обманки. Они умели отводить глаза и казаться другим текстом.
Читая книгу, я вносил в столбцы основные данные по каждому шифру. Если натыкался на какой-то новый, который не подходил ни к одному из уже разработанных видов, я добавлял для него очередной столбец. Таким образом у меня получилось около дюжины видов шифров.
***
На следующий день мама устроила нам настоящий экзамен. Мы находили потайные двери, выявляли и обезвреживали охранные амулеты. Затем мама разделила нас на пары. Один должен был применить запирающее заклятие, а другой его нейтрализовать. Меня поставили в пару с Нанкой Маллоной. Признаться, я не испытал восторга. Окажись на его месте Куни Йовис, можно было бы дать волю фантазии. А так пришлось ограничиться тем, что проходили на уроках. Скучно.
Мы успешно справились с низкими ступенями сначала Чёрной, потом Белой магии и перешли к более сложным заданиям. Нанка держался молодцом. Он шутя справлялся с моими запирающими заклятиями, и во мне разгорелся азарт завзятого игрока. Я решил рискнуть и использовать обманный ход. После расправы с его немудрёным колдовством, я запер дверь одним хитрым способом, который изобрёл совсем недавно. Секрет состоял в том, что в заклинании применялись более высокие ступени магии, чем казалось при беглом осмотре. Куни без проблем разгадал бы эту загадку. А Нанка… Нанка растерялся, столкнувшись с тем, о чём не было речи на уроках. Возможно, поэтому он и совершил грубейшую ошибку. Если бы он, даже не разгадав моего обмана, правильно использовал контрзаклинание, дверь бы просто не открылась. Но он запутался в ступенях и, вместо Отпирающего заклятия Ретана Габолы, получил нечто, что, отразившись от моего колдовства, вдруг сгустилось в комок тёмной энергии и со страшной скоростью рвануло к своему автору. Моя реакция была мгновенной. Не задумываясь, я послал контрзаклятие прямо в середину тёмного сгустка. Он вздрогнул и рассыпался чёрными клочьями, которые, не долетая до пола, вспыхивали и сгорали, как искры от костра.
— Что это была за хрень? — шёпотом спросил Нанка.
Он дрожал всем телом, лицо его было белым, как полотно.
— А вот это вам и предстоит выяснить в ближайшие часы, — холодно сказала мама, бесшумно возникшая за нашими спинами. Голос её был спокоен, но глаза метали молнии. — Нанка Маллона, вы остаётесь здесь. Остальные могут быть свободны.
Нанка повесил голову. Никто из нас не сомневался, что его ждёт наказание. А наказывать мама умела! Ты можешь сколько угодно ошибаться на уроках, где вместо настоящей магии используется хорошо сработанное наваждение, но во время конечного испытания ошибаться нельзя. Горе тому несчастному, кто не слишком хорошо выучил свой урок. Мама душу из него вытрясет.
Понурые, мы друг за другом покинули комнату. Я чувствовал себя подлецом и последним мерзавцем. Если бы не моя глупая выходка, с бедным Нанкой ничего бы не случилось. На душе было скверно и тяжко. Я прекрасно понимал, что моё заступничество бесполезно, но, мучимый раскаянием, всё-таки послал зов маме:
«Мама, прошу тебя, не наказывай Нанку. Это я виноват. Я применил заклинание, которого ты нам не давала. Нанка его, естественно, не знал, поэтому запутался».
«Запутался в определении ступеней Очевидной магии? — переспросила мама. — И ты считаешь, что он не виноват?»
«Ну, понимаешь, это было заклятие-обман. Я применил одни ступени, а, казалось, что другие. Поэтому он перепутал».
«Видишь ли, Лойсо, если бы ты использовал более высокие ступени, чем допускалось сегодняшним испытанием, то виноват был бы, без сомнения, ты. А так… ты был в своём праве, использовав то заклятие, которое посчитал нужным. Когда вы выйдете в большую жизнь, твоего Нанку никто не спросит, какие заклинания он учил на уроках, а какие нет. Поэтому на твоём месте я бы радовалась за друга. Ему предстоит наработать необходимый опыт сейчас, а не в те минуты, когда над ним нависнет реальная опасность. Или ты хочешь, чтобы Нанка остался неучем и невеждой?»
«Нет, мама, я этого не хочу».
«Я тоже так думаю. Кстати, что за заклятие ты применил? Откуда ты его взял?»
«Я его сам придумал».
«Неужели? Интересно. Потом покажешь. И обучишь ему Нанку, заодно».
Мне нечего было на это возразить. Но я остался сидеть под дверью, ожидая своего друга. Мамины слова нисколько не поколебали моей уверенности в том, что виноват в случившемся всё-таки я. Кто меня просил вылезать вперёд со своей вечной лихостью? Не мог, что ли, в свободное время показать Нанке этот приём? Так нет же, азарт разобрал, похвастаться захотелось!
Я не знал, сколько прошло времени. Мне казалось, что очень много. Куни Йовис и Таопе Вуулкс успели пообедать на кухне и вернуться ко мне.
— Ну что? — почему-то шёпотом спросил Таопе.
Я пожал плечами. Куни насупился и сел рядом со мной.
— Ладно, Лойсо, — сказал он, — не огорчайся ты так. Не убьёт же его леди Танна, в конце концов. Ну, потреплет маленько. Подумаешь, с кем не бывает.
В этот момент дверь с треском распахнулась, и на пороге появился Нанка Маллона. Из его больших круглых глаз катились слёзы. Волосы, и всегда-то растрепанные, сейчас выглядели так, будто Нанку кто-то старательно дергал за них последние полчаса. Мы бросились к нему.
— Я… теперь… эти проклятые нейтрализующие заклинания, — сказал Нанка, тяжело дыша и вытирая глаза рукавом куртки, — никогда не забуду. Ночью разбуди — вспомню. Вот я страху натерпелся! Леди Танна заперла меня в такой маленькой каморке и сказала: «Пока не откроешь — не выйдешь». Там и так дышать нечем, а у меня свечка перевернулась, и начался пожар. Я растерялся. Как погасить огонь, забыл, и, как открыть дверь, тоже забыл.
— Вот балда! — в сердцах крикнул Куни. — Ну где у тебя голова, Нанка? Учат тебя, учат, а всё без толку.
— Ага, — огрызнулся Нанка, — сам бы попробовал! Дым глаза разъедает, жар такой, что кажется, сейчас волосы на голове вспыхнут. Я заметался. Бросился всей тяжестью на дверь. Тут меня так шарахнуло! Как жив остался, не знаю. Зато вспомнил, что такое сороковая ступень Белой магии, будь она неладна. И Отпирающее заклинание вспомнил. Открыл дверь, вывалился из каморки, а класс полон дыма, и огненные дорожки — за мной. Я в дыму ничего не вижу. Ищу выход — выхода нет. Хвала Магистрам, вспомнил, как разыскать потайную дверь. Это ведь неважно, дым её скрывает или магическое заклинание, главное, тебе не видна.
— Правда? — удивился Таопе.
— Ага, — кивнул Нанка. — Я это сообразил, когда почувствовал, что сейчас от дыма задохнусь. Всё равно, мне терять было нечего. Как-то выбираться надо, за ручку меня никто выводить не спешил. Нашёл я эту грешную дверь, а она тоже заперта. Я и так и этак, не могу сообразить, какие тут ступени Очевидной магии применялись. Попробуй-ка, разберись в такой каше! Рукавом рот и нос прикрываю, дышать не могу, перед глазами — цветные круги. Вдруг от щели, вроде, сквозняком подуло. Я сначала сдуру подумал, что дверь уже открыта, а потом вспомнил: такой сквознячок при тридцать пятой ступени Белой магии возникает. Ну, и всё стало просто. Контрзаклинание короткое, всего из двух слов. Три я бы, наверное, из себя уже не выдавил. И вот я тут… еле спасся. Ой… там же пожар! Там пожар!!!
Мы покатились со смеху.
— Нанка! Чучело ты! — закричал Куни Йовис. — Какой ещё пожар?! Это же было просто наваждение!
— Ну неужели ты думаешь, — сказал я с упрёком, — что мама могла тебя по-настоящему поджарить? Это же испытание, чтобы ты лучше запомнил дурацкие заклятия-проклятия. Чтоб до печёнок проняло.
— Да меня и так…
Нанка судорожно вздохнул и закрыл лицо руками. Из-под его пальцев потекли слёзы. Мы бросились обнимать и тормошить его. Таопе от полноты чувств закатил ему увесистый подзатыльник. Этого Нанка Маллона стерпеть уже не смог. Забыв об истерике, которую собирался закатить, он развернулся и сплеча врезал Таопе в ответ. Но тот вовремя отклонился, и удар пришёлся Куни Йовису в ухо. Куни взвыл, началась потасовка. Трое моих друзей угощали друг друга тумаками, а я хохотал, как сумасшедший, глядя на них. Вскоре все они оказались на полу. Кто-то дёрнул меня за сапог и я, не удержавшись, повалился на эту кучу малу. Мы катались по полу и смеялись, больше от облегчения, чем из баловства.
— Нанка, — сказал я, вставая и отряхивая одежду от пыли, — прости мне мою глупую выходку.
— Вы о чём, сэр… э-э, ты о чём, Лойсо? — не понял Нанка.
— Я о своём запирающем заклятии. Мы такого не учили на уроках, поэтому ты не смог расколдовать дверь.
— Ну, — он насупился, избегая моего взгляда, — наверное, я должен был догадаться?
— Ух ты, — глаза у Куни Йовиса загорелись, — а что за заклятие? Покажешь?
— Ну да, — я почувствовал, что краснею, — мама велела, чтобы я обучил ему Нанку.
— Пошли, — решительно сказал Куни.
— Нет! — взвился Нанка. — Сначала обедать. Я не как некоторые, кто может сутками не жрать. Я живой человек, я есть хочу!
— Представь себе, я тоже, — засмеялся я.
И мы отправились на кухню. А Таопе и Куни, решившие составить нам компанию (а то вдруг мы заблудимся?), пообедали во второй раз. Как в них всё это поместилось, ума не приложу!
***
Время летело серой птицей. Около шести дюжин дней понадобилось мне, чтобы проштудировать «Полный перечень магических шифров» и уложить их все в собственную систему. Я не поверил своему счастью, когда моя работа подошла к концу, и я перевернул последнюю страницу в толстой книге. Признаться, я не очень хорошо представлял себе, зачем мне эта кутерьма, но Тайнопись изучил на совесть. В «100 способах» и «Историях о великих шифровальщиках» я нашёл ещё несколько новых для меня шифров и добавил их к уже сформированным записям. Они прекрасно уложились в систему. Но я так и не нашёл того, что хотел: универсальной Тайнописи, с которой не смог бы справиться никто. Всё изобретённое без исключения, во-первых, кричало само о себе на всю Вселенную: «Я — Тайнопись!», во-вторых, было логически выверено, поддавалось систематизации, а значит, могло быть расшифровано. Только для одних видов хватило бы Пенке Йольве, а над другими пришлось бы попотеть искушённым Магистрам. Но результат во всех случаях был один и тот же.
В тот вечер, когда я пришёл к такому неутешительному выводу, мысли мои были заняты исключительно проблемой Тайнописи. Я сидел за столом и перебирал записи, сделанные за эти дни. Среди листов мне внезапно попался один, явно не мой.
Красивая розовая бумага с красивым изящным оттиском, изображающим ключ. Внизу подпись:
Где сердце, закрытое этим ключом?
Где тайна, хранящая ключ на бумаге?
Где жизнь моя — чистый бумажный листок?
На нём напишу я сердечную тайну.
Я улыбнулся, с нежностью вспомнив о Манере и её прощальном подарке. Она обожала переводить из книг разные картинки и придумывать подписи «со значением». Я, словно бы увидел, как моя кузина склоняется над толстым томиком, находит картинку, проводит по ней ладошкой, будто гладит, затем так же гладит лист розовой бумаги и на нём появляется картинка — точная копия книжной. Я снова перечитал надпись. Оригинально. Молодец, Манера. Ключ от сердца хранится на бумаге, бумага — это жизнь, на ней записаны сердечные тайны, запертые на ключ… Этакий замкнутый круг. Ключ, тайна, бумага…
Молнией сверкнула догадка, заставив меня буквально подскочить на месте. Ну, как же, конечно! Бумага, тайна, ключ… Я кинулся к «Полному перечню магических шифров», открыл на главе «Ключи и артефакты». От внезапно возникшей идеи меня бросало то в жар, то в холод. Не знаю, сколько времени я просидел над книгой, размышляя, прикидывая, используя то одно заклинание, то другое, но результат превзошёл самые смелые мои ожидания. У меня всё получилось!
Несколько минут я тупо взирал на только что изобретённый мной шифр. Затем схватил два учебника и ещё раз проверил действие колдовства. Оно работало. Но для завершения эксперимента мне были нужны мама и Пенке Йольве. Пенке ещё не спал. Я попросил его зайти ко мне.
— Пенке, — ласково сказал я, едва он перешагнул порог моей комнаты, — прочти, что здесь написано.
Растерянный мальчик взял в руки книгу, которую я ему протянул, и принялся читать напечатанный там текст. Он явно недоумевал, что это вдруг мне приспичило в столь поздний час проверять его навыки декламатора.
— Там написано только это? — с нажимом спросил я. — И ничего другого ты не видишь?
— Вы смеётесь надо мной, сэр Лойсо? — тон был кротким и смиренным, но в самом вопросе звучала обида.
— Нет, конечно, Магистры с тобой, — примирительно сказал я. — Я просто хотел проверить один новый шифр. А ты у нас ясновидящий. Поэтому я и обратился к тебе.
— А-а, — Пенке заулыбался и покраснел. — Но я даже не понял, что здесь что-то зашифровано.
— Это же замечательно! — я не смог сдержать восторга. — Спасибо за помощь. Спокойной ночи!
Когда за Пенке Йольве закрылась дверь, я послал зов маме. Она ложилась спать поздно, поэтому я не опасался, что разбужу её. В ответ на мою просьбу увидеться, чтобы показать нечто, что может её заинтересовать, мама бросила:
«Приходи. Я в кабинете».
С сильно бьющимся сердцем, потными от волнения руками прижимая к груди две заветные книги, я летел через залы и коридоры.
Мама сидела за столом и работала. Она удивлённо приподняла брови, увидев меня. Наверное, на моём лице было большими буквами написано слово ТАЙНА. Во всяком случае, в тот момент я чувствовал себя шкатулкой с большим-большим секретом. Мама отложила в сторону бумаги, которыми занималась, и с интересом ждала моего эпохального выступления. А я молчал, не зная, с чего начать. Уверенность внезапно покинула меня. Мне вдруг показалось, что все мои научные изыскания — просто глупость.
— Лойсо, — мягко сказала мама, — давай договоримся: ты меня всё-таки посвятишь в свою тайну, раз уж пришёл с ней среди ночи, а я сама решу, глупость это или нет.
Мама как всегда была в курсе всех моих мыслей и переживаний. Её слова меня немного успокоили. Я глубоко вдохнул, словно собираясь нырнуть, и начал своё повествование. Услышав, как я систематизировал шифры, мама прервала меня вопросом:
— Где твои записи? Покажи.
— Остались на столе в моей комнате, — ответил я, ругая себя за недогадливость. Надо было взять их сюда!
Мама молча протянула руку. Я не заметил, как это произошло, но через несколько мгновений у неё в руке оказались листы жёлтой бумаги, исписанные моим летящим, стремительным почерком. Она быстро пробежала их глазами, а затем взглянула на меня.
— Какими источниками ты пользовался, составляя это?
Я назвал три книги, найденные в библиотеке.
— Значит, ты не читал монографию сэра Скалдуара Меноуокса «Виды магической Тайнописи»?
— Нет, — я печально покачал головой.
Конечно, как можно было быть таким глупым, чтобы воображать, будто только тебе пришла в голову мысль систематизировать знания о магических шифрах!
— Системы шифров разрабатывались неоднократно, — сказала мама. — Но, пожалуй, самая удачная и наименее громоздкая описана сэром Скалдуаром Меноуоксом. Я спросила тебя, не знаком ли ты с его монографией, потому что твои записи очень похожи на оригинальное её переложение. Но нет, теперь я вижу, что ты составлял всё это сам. Что ж, неплохо. Очень неплохо. Для твоего возраста, так просто отлично.
Я вспыхнул от маминой похвалы. Она редко меня хвалила.
— Но это же не всё? — спросила она, поглядывая на учебники у меня в руках. — Есть ещё что-то, чем ты хотел со мной поделиться?
— Да, — ответил я уже гораздо уверенней. — Среди всех попавшихся мне шифров, не нашлось ни одного, который был бы по-настоящему надёжен.
— Видишь ли, милый, — задумчиво сказала мама. — Тайнопись — это всегда величайший секрет. Конечно, в доступной литературе описывается множество шифров, но, как ты говоришь, по-настоящему надёжные хранятся в Орденах под большим замком в недоступном месте. А ты, я вижу, хочешь сообщить, что, не только разработал свою систему, но и придумал новый шифр?
Я молча кивнул, открыл одну из принесённых с собой книг и протянул маме. Она прочитала всю страницу, заглянула на соседние и выжидательно посмотрела на меня.
— Что это значит?
— Это мой шифр, — просто ответил я.
Мама снова посмотрела на открытую страницу, потом на меня. Наконец отодвинула книгу и велела:
— Рассказывай!
— Понимаешь, — пустился я в объяснения. — Мне хотелось разработать такую Тайнопись, чтобы никому не пришло в голову, что здесь что-то зашифровано.
— Допустим, тебе это удалось. Дальше.
— Кроме того, он должен был быть простым в исполнении и не требовать всяких дополнительных ключей, магических артефактов и прочего мусора, который может потеряться или попасть в неподходящие руки.
— Ага. Ну-ну? — мама казалась не на шутку заинтригованной.
— Вот я и решил совместить шифр Пустых страниц с детской переводилкой.
— Как это?
— А вот так, — я выложил на стол вторую книгу.
Теперь перед мамой лежали два абсолютно одинаковых тома, словно оба сошли с одного печатного станка.
— Они похожи, правда? Не отличишь. Но только одна — обычная книжка, а в другой зашифрован текст. Допустим, я хочу спрятать какую-то книгу. Применяю к ней шифр Пустых страниц. Листы становятся чистыми. Теперь, чтобы мой шифр не бросался в глаза всем, мне нужна другая книга с примерно таким же количеством страниц. Записи из второй книги перевожу на чистые листы. Знаешь, эта детская переводилка — первая ступень Чёрной магии? Манера ещё увлекается. Переводит картинки из разных книг. Правда, тут придётся попотеть. Нужно перевести каждую страницу, с переводилкой по-другому не получается. Вот так у меня оказались две одинаковые книги.
— Погоди, — сказала мама, с неподдельным интересом слушавшая мои объяснения, — это всё хорошо и понятно. Но ты не сможешь вернуть ранее зашифрованную запись без магического ключа.
— Вот именно, — гордо сказал я. — Это было самое сложное. Пока я не додумался, что ключом может быть всё, что угодно. Одна Манерина картинка натолкнула меня на эту догадку. Теперь смотри. Я открываю обе книги на первой странице. Видишь, в обычной книжке напечатано заглавие и больше ничего. А во второй рядом с последней буквой стоит маленькая точка. Похоже, что это просто дефект бумаги. Но на самом деле это ключ. Прикоснись к нему кончиком карандаша.
Мама исполнила мою просьбу. Я быстро перевернул ещё одну страницу. Текст книги исчез, а на его месте стала проступать статья из учебника по истории геральдики периода правления вурдалаков Клакков.
— И последнее, — я вытащил из кармана маленький индикатор-определитель ступеней Очевидной магии и поднёс его сначала к одной книге, затем к другой. Стрелка в обоих случаях показала нечто среднее между первой и второй ступенями Черной магии. — Я постарался сделать так, чтобы моё колдовство не превысило ступеней, необходимых для напечатания обычного текста. Так никто не догадается, что с книгой что-то делали.
Мама молча смотрела на меня и улыбалась. По-настоящему улыбалась! А потом тихо произнесла:
— Ты истинный сын своего отца.
Когда на следующий день я присутствовал на первом в моей жизни Совете Магистров и объяснял седовласым адептам Ордена Камней на Престоле свой по-детски незатейливый и изощрённый фокус, мне досталось гораздо больше улыбок, ласки и похвал, чем накануне. Но ни на какие дифирамбы, высокие Королевские награды и прижизненные памятники я не променял бы эти пять простых слов: «Ты истинный сын своего отца»!
На Совете было решено для сокрытия эльфийских книг воспользоваться моим шифром. Его признали подходящим — достаточно простым и надёжным, не поддающимся расшифровке при помощи магических средств, ясновидения или логики.
Всё, Лойсо Пондохва, день твоего триумфа наступил. Можешь ложиться и умирать от тщеславия!
Но я не умер.
Выжил.
Назло всему разумному человечеству.