СТАРИК И МОРЕ
(Не Хемингуей)
Он плыл на спине и слышал крики чаек. Плавать ему было легче, чем ходить. Он не видел берега и держал направление по пеленгу на заходящее солнце. Он смотрел, как при каждом взмахе рук с пальцев веером слетали брызги, и красное солнце было в каждой капле, и он подумал, что, пожалуй, это стоит запомнить. При гребке он ощущал ладонью упругую плотность воды, и это было приятно, и он подумал, что это стоит запомнить тоже. Вода была прохладной, градусов восемнадцать, – как раз то, что надо. Он не помнил, чтобы в конце сентября когда-нибудь было так тепло. А потом он подумал, что, возможно, эта осень – последняя, и что розоватые chandelles на каштанах, которым он всегда радовался весной, он тоже видел в последний раз. Он любил каштаны и осенью; – тогда земля усыпана гладкими коричневыми шарами, такими complacido на ощупь,– но весной он любил их сильнее. Он любил разные вещи, и немного подумал ещё и о них, подумал почти спокойно, и это его удивило. Он сказал себе, что этот день чертовски хорош. И ещё он сказал себе, что завтра будет такая же погода, и он опять придёт сюда и будет плавать. Ему было 80 лет.
chandelles - свечи (фр.) complacido - удовольствие (исп.)
Переводчик оставлял в тексте "неанглийские" слова, которые употреблял Хемингуей.