Я вернулся без сил. Совещание, сначала казавшийся просто скучным, превратилось в бесконечную пытку нагромождением однотипных слов об одном и том же. В итоге за три часа я растерял все положительные эмоции, и сам не понимаю как, но на дорогу до дома я потратил в двое больше времени, чем обычно. Меня встретила мама.
– Как ты сегодня поздно. Я тебе уже грею обед, – заласкали мои уши заветные слова.
Но я точно припозднился, если пришёл позже родителей. Давно не было, чтобы меня кто-нибудь встречал. Сняв пиджак, костюмы мне всё-таки нравится носить, я сразу смог дышать полной грудью. Как будто именно этот тёмный кусок ткани вытягивал всё время энергию у меня!
– Опять энергия, – себе под нос пробубнил я.
Во мне вихри, а я сам ураган. Хорошими получились бы эпиграф или эпитафия из этой фразы. Но роль супергероя мне давно не нужна, и эта бешеная энергия – сказка для фанатов гороскопов!
– О чём так задумался? – пробился ко мне голос.
– Одноклассницу сегодня встретил. Она теперь учитель истории у нас. Лиа. Помнишь её? – не переставая есть, сказал я.
– Помню, конечно! Такая хорошая девочка. Сложно её представить учителем, да и взрослой тоже. – ответила мама и через пару секунд, энергично закивав, добавила. – Всё время за тобой бегала. Казалось без тебя и шагу не сможет сама ступить. Милаха просто!
Мои воспоминания были совершенно другими. Как по мне, Лиа всегда веселилась на ровне со всеми, по большей части с парнями. Да и особой дружбы до десятого класса у нас не было, так просто одноклассники. Она была жутко весёлой и заводной, так что мы все были уверены, что ей нужно выбирать профессию, связанную с маленькими детьми. В принципе, предсказание сбылось. Но! Почему у мамы другой образ в голове? Вопрос отцов и детей или взгляд со стороны?
– Мам, а ты помнишь, когда мне перестало нравиться паранормальное?
– А оно тебе разонравилось? – протирая стол, ответила она.
– Да я как бы давно не увлекаюсь подобным. Ещё в средней школе перестал, кажется.
– Смешно! Сколько мы раз ссорились из-за того, что ты вместо уроков, эту доску натирал? – ответила мама, положив руки на талию.
– Какую доску? – удивился я.
– Да не могу запомнить её название! Доска итальянца какого-то, – морщин на лбу у неё прибавилось.
– Доска Луиджи! Давно не видел её, – осенило меня. Как мне сразу она не вспомнилась?
– Вплоть до выпуска из школы с ней возился. Она наверно пылится в сундуке у входа...
До выпуска? Что происходит? Глаза застлала дымка, и я уже не мог разобрать черты лица мамы. Голова закружилась, и я почувствовал лёгкое подташнивание. Казалось, всё моё тело лишь наваждение, и в минуту развенчания мифов оно тоже готовиться исчезнуть. Чувство это было настолько сильным, что у меня не было и сомнений в этом. Однако, со временем стали проступать и иные, новые ощущения. Моё сознание стало полностью материальным и очень тяжёлым. Даже схватив голову руками, я еле удерживал его. Сознание оказалось не мозгом, а каким-то воздушным шариком, который надули. А, нет! Моё сознание потихоньку сдувалась, становилось легче.
– Сильно устал? Ну тогда разберёшь сундук завтра, – где-то вдалеке прозвучал голос мамы.
– Немного. Надо сегодня пораньше лечь, – ответил я, но своих слов не услышал. Но судя по тому, что мама куда-то ушла, она меня услышала.
Кроме разума я обнаружил ещё два непонятных надувных камня. Они были чуть ниже, на уровне груди. Дышать стало сложно: эта тяжесть в груди не давала двигаться рёбрам. Из последних сил я попытался приподнять разум и тут же получил ответ в виде волны боли по всему телу.
Я вспомнил эту доску! Обычно доски Луиджи нужны чтобы связываться с духами и общаться с ними, через передвижение указателя, формы гитарного медиатора, по алфавиту. В нашей семье было немного не так. Мы часто, проводя спиритический обряд, задавали вопрос, а дух раз в несколько часов, или дней, передвигал указатель на нужную букву. В детстве это было главным доказательством существования магии для меня, но повзрослев стали прокрадываться мысли о жульничестве. Я не видел ни разу, чтобы указатель сам двигался, поэтому семья могла сама его двигать или придумывать буквы, говоря, что их указали духи.
А главного нашего духа звали Старичок-боровичок. Это был добрый хохмач, который всегда готов был помочь. Так мне говорила сестра.
– Я видела его конечно! Будешь хорошим мальчиком, тоже его увидишь, – приговаривала тогда она.
Чаще всего это заканчивалось тем, что слово-за-слово и мы ссорились. Но никогда во время спиритических сеансов! Это было непреложное правило, которое я никогда не нарушал, поводов не было.
– Чего расселся? – отчётливо я услышал голос сестры.
Она вошла на кухню и стала наливать себе в стакан воду. Это было первый раз за последние дни, когда я услышал её голос. Он оставался прежним: грубым, подходящим больше для парня.
– Вспоминаю. Старичка-боровичка.
– Интересно, – сухо ответив, она поставила передо мной стакан с водой.
– Это мне? – изумился я.
Такая реакция сестре явно не понравилась. На её лице стали отчётливо видны мощные скулы. Как по мне, именно этот элемент внешности и был самым милым и привлекательным у неё.
– Я думал ты себе наливаешь. – попытался исправить ситуацию я, но её резкая смена выражения лица заставила меня ещё выпалить. – Что с тобой?
Ярко выраженные скулы исчезли, а лицо разгладилось и стало чисто девичьим, никакой изюминки. Именно эта резкая смена и испугала меня.
– Чего? Я просто решила тебе помочь. С виду, ты был самым уставшим! Больше не буду, – раздражённое лицо вновь озарило меня.
– Не обижайся. Я рад. – залпом осушил стакан я, но быстро почувствовал странный привкус. – Это была вода?
– С валерьянкой. А то ты сам ничего не выпьешь!
На валерьянку было не похоже. Я ненавижу это бесполезное зелье, поэтому прекрасно помнил его вкус. Лицо сразу запылало, чуть не обжигая. Образ сознания и других камней окончательно улетучился. Уже стоя на ногах, я полу криком потребовал:
– Не похоже на эту гадость. Здоровым я никогда не пью лекарства, ты же знаешь!
– А это лекарства?
– Даже если нет, ты использовала его как лекарство! – дыхание стало обжигать горло и язык.
– Поспокойней. Орать на меня не надо! – закричала в ответ сестра.
– А я буду!
Что было дальше я помню плохо. Никогда не запоминал ссоры с семьей. Одно лишь знаю, зачинщиком был всё-таки я. На пустом месте, даже не помню так уж ли отличался вкус воды от валерьяны. В такие моменты, я всегда думаю об извинениях, но воплощаю их крайне редко. Ссора вернула меня в строй, ссора во время первого за неделю разговора с сестрой.
– Вы уже взрослые, пора прекращать эти крики и обиды, – тихим голосом оповестил о своём приходе отец. Он уселся ко мне на кровать и, оглядывая комнату, не проронил больше ни слова.
То, что мы были в моей комнате, для меня было не малым шоком. Не заметил, как во время криков переместился сюда.
– Да как-то само получается. Не хочу, но всё равно срываюсь! – раздражённо ответил я.
– Твоя сестра тоже не хочет ссор, ты заметил её способ оставаться в мире? – каким-то нежным голосом спросил отец.
– Она не разговаривает со мной.
– Да и с нами она стала говорить меньше. На то есть свои причины, но каждая ссора даётся ей очень тяжко. Она говорит, что её сердце рвётся, – он сказал это без грамма шутки. Отец был полностью серьёзен и обеспокоен. Даже больше чем обычно.
А ведь вправду, мы выросли. Это раньше мы даже получали удовольствие от ругани, иногда. Сейчас сестра стала более чувствительной, да и я тоже, отдавая всё хорошее, получаю только негатив.
– Я извинюсь перед ней.
– Вот это хорошо. Она сейчас в своей комнате, – немного кряхтя, отец поднялся с кровати и направился к двери.
– Спасибо! – окликнул я его. Он улыбнулся и вышел.
Кто такая моя сестра? Этот вопрос я задавал редко, потому что по существу, ответа не знаю, и это мне не нравится. Из-за ссор я видел черты характера, которые скорее всего скрыты от её знакомых. Но вместе с этим я не мог никак увидеть её другую сторону. В детстве мы были более близки из-за возраста, но, став старше, у нас появились свои компании. Поэтому я не знал о её первой влюблённости, проблемах с друзьями и этапах взросления.
– Можно? – я постучался в дверь к сестре.
– Чего надо? – её голос прозвучал как-то глухо.
– Надо, – намного тише ответил я. Не знаю услышала ли она меня или устала ждать моей реакции, но через секунд пять молчания послышалось:
– Входи уже.
Честно говоря, у неё я был последний раз год назад. Её комната почти не изменилась. Такого же размера, что и у меня, она казалась не в пример меньше. По мне, это из-за гор хлама: ловцы снов, псевдогобелены и пергаменты, книги всевозможных тёмных оттенков, странные склянки и ещё куча разного. Вот кто верил в паранормальное, а не я! Сестра была уверена, что сможет постичь магические искусства, но вряд ли у неё что-нибудь получится. Точнее, ничего не получиться, магии не существует!
– Ты где? – позвал я её.
Это была не шутка. В комнате был полумрак и освещалась она только свечами. Да, мне была видна обстановка, но людей не было.
– Слепой? Я перед тобой.
Я легко вскрикнул. Передо мной из тьмы показалось тело, быстро ставшее сестрой.
– Зачем пугать-то?! – криво улыбнулся я.
– Разве меня было не видно? Пусть и в тени…
Я промолчал. Вряд ли это называется тенью, но рядом с шкафом было плохо освещаемое место. Я сейчас видел, что там висело зеркало, но десять секунд назад там была тьма.
– Я пришёл сюда извиниться. – я замолчал для того чтобы вздохнуть поглубже. – Прости меня! Это я начал всё, извини.
– Мне кажется, что в ближайшее время мы ссориться больше не будем. Мир?
Её голос стал снова походить на тот самый, когда она уезжала в Москву. Я всем телом почувствовал, как нас залило теплом.
– Мир!
Поболтав пару минуток, я вернулся к себе в комнату. И когда я уже думал, что ливень эмоций на сегодня завершился, мой смартфон ожил и запел «Аве Марию» Шуберта. Звонила Яна.
– Привет, Яна! – заулыбался в трубку я.
– Приветики! Я чувствую, чтобы поговорить мне придётся всегда звонить первой? – она была в приподнятом настроении.
– Кто сказал, что мужчина должен делать первый шаг? Как по мне, приятней, когда звонит девушка с милым голоском.
– Тебе, может быть. А я сижу такая и мучаюсь, придумываю наказание за невнимательность, – в голосе появились ехидные нотки.
– Не думаю, что невнимательность — это подходящее слово. Нужно скорее «отсутствие внимания».
– Зануда! – от её крика я чуть не оглох. – Ты меня не отвлечёшь, я обиделась.
– Я только с работы вернулся, так что хватит дуться! – сказал я и почувствовал, что голос прозвучал как-то отстранённо.
– С работы? И что насчёт моей практики? – у меня резко прошиб пот, я снова забыл подойти к директору. – Слушай, я понимаю, что это покажется невежливым, но меня уже определили в другую школу.
Я беззвучно выдохнул. На этот раз всё обошлось, однако она меня с понедельника мучала этим!
– Определили?
– Да, все в недоумении. Сначала нас прессуют, чтобы мы по-быстрому выбрали школы, а потом всем устраивают распределение. Совок, прям! – в её голосе особого возмущения не ощущалось.
– Да, ладно! Пойдём тогда куда-нибудь, чтобы настроение тебе поднять.
– На пруды! Давно там не гуляли.
Мне отдых тоже не помешает. Сегодня, я пережил встречу с эзотеричкой, поссорился и помирился с сестрой, словил глюки: мне достаточно!
– Договорились. Ты сейчас дома? – в телефоне был слышен телевизор.
– Ага, только пришла. Сейчас переоденусь и выйду!
– Так ты же только пришла.
А не прогуливала ли она пары? Я как кавалер, должен контролировать её образование. По мнению главы её группы, конечно. Но в целом я согласен хотя бы в том, что не должен мешать её учёбе, на последнем курсе-то!
– А ты выглядывал на улицу сам-то? Ветрюга какая поднялась! Вон и по телевизору об урагане говорят, – она вдруг замолчала.
– Яна?
– А давай у меня просто посидим.