Это было в 1966 году (по меркам истории, совсем недавно). Я, юный офицер медицинской службы Тихоокеанского флота, только что вернулся во Владивосток из двухмесячного боевого похода в низких широтах, где провел большую исследовательскую работу по изучению организации медицинского обеспечения личного состава надводных кораблей ВМФ в условиях несения боевой службы в тропиках. Был полностью удовлетворён сделанным и с полной отдачей работал над итоговым отчётом о походе.
Неожиданно возникшая флегмона в области левого бедра несколько осложнила мой реадаптационный процесс, но не нарушила в целом моей творческой и рабочей активности. Правда, приходилось периодически ходить на перевязки во Флотскую поликлинику.
В один из таких дней в поликлинике проходила практику группа юных студенток-пятикурсниц Владивостокского медицинского института, и красавицы в белых халатах постоянно курсировали по коридору, перебегая из кабинета в кабинет по какой-то надобности. Я сдал свою медицинскую книжку хирургу и сидел в ожидании приема. Через какое-то время обратил внимание, что движение юных хранительниц здоровья по коридору ускорилось, особенно перед нужным мне, хирургическим кабинетом. А вскоре и меня вызвали на осмотр и перевязку к уже знакомому мне специалисту.
С заживлением всё шло гладко, и хирург поручил процедуры по обработке раны и перевязки своим юным помощницам. Те рьяно, с пониманием, принялись за дело, стараясь перехватить друг у друга инициативу, и общими усилиями быстро довели работу до конца, изрядно пощекотав мне нервы своими волшебными прикосновениями. Хирург сделал запись в медицинской книжке, задал несколько вопросов о походе, о результатах моей работы. Я поблагодарил всех за помощь и сочувствие и вышел из кабинета. Смотрю, а за мной выбегают и мои целительницы: «Виталий Всеволодович! А Вы можете к нам в институт прийти – рассказать о вашем плавании, ... и по морской медицине тоже» ...
Вопрос был совершенно неожиданным, и я, честно говоря, был в рабочем цейтноте. Пришлось отказать им в просьбе и ещё раз поблагодарить за нежность и старание при оказании мне помощи. В этот момент из кабинета вышли еще несколько студенток и тоже приглашать меня в гости стали.
Чего это ко мне вдруг такое внимание? Кругом моряков полно – вон целый взвод привели – совсем юные и без всяких флегмон на ногах. Неужели, мой тропический загар и тренированная мускулатура на них так действуют?
А юные целительницы продолжает настаивать:
– А Вы на вечер к нам приходите... такого-то числа будет! ... Мы Вас всей группой приглашаем!
– Да нет, – говорю, – Спасибо большое! Работы очень много. Да и супруга не отпустит – семьёй заниматься надо...
– Но вы же не женаты!?
– Кто вам сказал? У нас уже двое сыновей растут...
– А в книжке написано, что холост?!
Так вот оказывается, в чём дело! Значит, вовсе не загар и всё остальное, а всего-то лишь одна запись в моей книжке так магически на них подействовала!? Книжка-то у меня ещё с академических времён служит. И я не удосужился вписать в неё наши семейные данные. И тем самым ввёл в заблуждение юных красавиц! Даже в смятение!
Действительно, какое-то время те стояли вокруг меня в полном оцепенении, будто громом пораженные, и все смотрели на запись на первой странице моей медицинской книжки. Там чётко было обозначено, что я еще совсем «холостой». И это была официальная запись на официальном документе! А тогда документам вполне можно было верить. И красавицы не могли подумать, что в медицинской службе нашего, Краснознамённого Тихоокеанского флота могут быть допущены такие «неточности»! Пришлось их окончательно разочаровать и покаяться в своей личной «забывчивости» ...
– Ещё один уплыл в неизвестном направлении, – разочаровано вымолвила мне вслед одна из воздыхающих. Но приглашать меня ещё куда-либо они уже не решились...
Дома я рассказал о своём поликлиническом приключении супруге. Она тут же заставила меня уточнить наши семейные данные, и я срочно вписал в документ сведения о нашем браке (1959 год) и о сыновьях 1961 и 1963 года рождения.