Большой город... Послевоенное время... Пятидесятые... Солнце еще не взошло, но уже светло. Ночью прошел дождь и асфальт еще не просох... Прохладно. Тянет сыростью. На деревьях уже первые признаки начала осени... Но несмотря на утренние часы, на улицах народу очень мало... Те, немногие, которые попадаются, чем-то озабочены... Видно, что спешат все в одно определенное место... Много детей... в серых пальтишках, из-под которых торчат тоненькие ножки в коричневых чулках и тупоносых ботинках. На головах мальчиков - фуражки, у девочек - блеклые вязаные шапочки.
Я иду со своей десятилетней дочкой по утренней улице, среди домов довоенной постройки. Вереница людей с детьми прерывается в подъезде одного дома. Мы тоже заходим в этот подъезд. В небольшом тамбуре уже скопилось много детей и несколько взрослых. Через некоторое время они по одному или по несколько исчезают за массивной дверью.
Оставшиеся разговаривают мало. Лица безучастные и грустные. Некоторые дети плачут.
Четверо мальчиков, худеньких и остроплечих, (похоже погодки),одетых в одинаковые вязаные жилетики с мелкими васильковыми и белыми клетками, не хотят идти за эту большую, покрашенную светло-коричневой краской, металлическую дверь. Все их уговаривают... И, в конце-концов, они тоже исчезают за этой таинственной дверью...
Вошли хмурые мужчина и женщина с ребенком двух с половиной-трех лет. Ребенок плакал, но никто его не успокаивал...
Все это было похоже на эвакуацию, по какой-то причине, людей. Мне тоже предложили проследовать за эту дверь и сказали, что это - необходимость, но не настаивали. Ведь я сама, якобы, согласилась провести с дочкой за этой дверью три года. Хотя и не знала, что там нас ожидает. Было просто легкое любопытство.
Мы долго шли по узким переходам и коридорам, длинным комнатам, переходящим одна в другую, которые поворачивали - то в одну, то в другую сторону... Коридоры и комнаты были плохо освещены тусклыми лампочками без абажуров. По стенам этих комнат везде стояли кронштейны, полки, стеллажи, забитые с потолка до пола какой-то яркой одеждой. Все это аккуратно сложено и повешено. И очень напоминало магазин "Секонд-хенд" . В некоторых комнатах висели яркие лампочки и можно было разглядеть пестрые наряды из газовых тканей, многие - ярко-синего и красного цвета.
Мы почти протискивались между стеллажами и кронштейнами по узким проходам, чтобы идти дальше. Наконец, где-то впереди показалась ярко освещенная комната.
Когда мы вошли в нее, то увидели много детей разного возраста, которые сидели парами за очень высокими партами. Детей было много, а в комнате - очень тесно и душно. Женщина средних лет, больше похожая на мужчину, сказала, чтобы мы вышли из этого здания и перешли в другое, через дорогу...
Было очень странно снова видеть небо. Тем более, что у меня сложилось такое впечатление, что мы находились глубоко под землей и все вокруг какое-то искусственное. Но воздух поражал своей чистотой и пряными тонкими запахами дождя и леса. Прохладный и влажный... И даже - лил дождь, но какими-то редкими и резкими струйками...
Мы шли по мокрому асфальту... И шли, как оказалось - долго... Так как началось наше странное путешествие ранним утром, а сейчас начинало уже смеркаться. Зажглись яркие вечерние огни. Но было еще довольно светло...
Я с интересом смотрела по сторонам. Мы находились в городе. Широкая дорога разделяла его на две части. За нашей спиной - старая Москва, а впереди, как мираж, была видна Нева, по которой плыли белые трехпалубные теплоходы и Петропавловская крепость... И на фоне этого, за дорогой, стоял красивейший белый особняк с башенками и малиновой крышей.
Мы подошли к парадной двери. У входа стояло несколько молодых людей, одетых в красивые обтягивающие одежды, с аккуратно причесанными волосами. А у девушек - длинные волосы были стянуты в узел на затылке и блестели, как-будто их смазали гелем с разноцветными блестками и они переливались под ярким освещением...
Мы вошли в фойе и увидели что-то наподобие квадратного топчана, выкрашенного в белый цвет. На нем лежали две человеческие мумии, одетые в серые одежды. Одна из них больше похожая на скелет в одежде, с черепом серо-зеленого цвета. Нас предупредили, что эта мумия очень агрессивна. И, не успела я еще ни о чем подумать, как эта мумия прыгнула ко мне и вцепилась зубами в руку. Я еле расцепила челюсть и сунула ей в зубы бумажку и со смехом сказала, чтобы она жевала ее и швырнула мумию снова на топчан. Больше она на нас не прыгала. Появилась возможность оглядеться.
Помещение внутри - все белое. Пластиковые окна (в пятидесятых годах???) и двери сверкали чистыми затемненными стеклами. Мы прошли через холл и снова очутились в длинных комнатах с низкими потолками и плохо освещенными. Только на этот раз вдоль стен стояли вплотную двух-ярусные кровати, на которых молча лежали очень изможденные больные люди в серых хлопчатобумажных одеждах. С лицами землистого цвета, с голыми щиколотками ног. Как-будто бы они все побывали концентрационном фашистском лагере... И хотя было видно, что за этими людьми ухаживают, в комнатах стоял слегка неприятный запах...
Мы снова долго шли из одной комнаты в другую, поворачивали: то -вправо, то - влево., по узким проходам между этими двух-ярусными кроватями с больными людьми. И, наконец, вошли в такую же узкую, но ярко освещенную комнату. Здесь уже не было двух-ярусных кроватей. А стояли красивые, с металлическими блестящими спинками. На кроватях сидели и лежали молодые люди. И опять меня поразила их одежда. Одеты они были по-разному, но в одном стиле. Красные и синие яркие ткани и черный обтягивающий трикотаж. Все это тонко переливалось и мерцало всеми цветами радуги. Волосы стянуты на затылке и переплетены мелкими косичками ото лба и так же блестели и мерцали на свету. Вели себя они очень спокойно.
Меня подвели к плоской чаше на высокой декоративной ножке. В ней лежало что-то в роде круглого щита со вдавленным изображением красивой женщины. Мне дали стакан из пластика (?) с какой-то жидкостью, по запаху напоминающей спирт, и заставили вылить на изображение женщины. Как только жидкость заполнила все углубления, зазвучала красивая музыка. Ко мне подошли красивые девушки. Кто-то делал массаж шеи, что было очень приятно . А молодая женщина начала заплетать мои волосы в такие же мелкие косички, как у них.
Мою дочку отвели в другую комнату, ванную или душевую. Я почему-то была за нее очень спокойна. Из-за двери, куда ее повели, выходил легкий пар и много света.
В то же время я продолжала рассматривать девушек, сидящих на кроватях. Они доставали горсти длинных серебряных и, еще из какого-то металла, цепочек с металлическими бусинами. Я спросила, что это значит. Мне объяснили, что это, якобы, знаки каких-то добрых дел и девушки торопятся набрать их побольше, потому что количество их ограничено и ту, что наберет цепочек меньше всех, ждет наказание...
Больше я ничего не успела увидеть и услышать, потому что снова в моих ладонях разгорался черный живой огонь...