12. ВОЗВРАЩЕНИЕ
Кельгу провожали розовые облака. Постепенно они разгорелись и стали почти малиновыми, потом окрасились в сиреневато-серые оттенки, а она всё смотрела в окно несущейся в Город электрички. Когда совсем стемнело, она закрыла глаза и отдалась мерному покачиванию. И вот ей уже казалось, что она мерно покачивается в седле, а за спиной у неё колчан со стрелами и одета она по-мужски, и мчится она в войске кочевников к окружённому высокими белокаменными стенами Городу, где живут оседлые. Кельга вспомнила о своих татарских предках и улыбнулась. Ощущать себя несущейся в седле кочевницей было приятно, но завоёвывать Город она не хотела. А чего же тогда хотела? Пожалуй, ей хотелось и в Городе остаться вольной кочевницей, по прихоти своей скитающейся здесь и там…
Кельге вспомнилась статья о цифровых кочевниках из одного заокеанского журнала и подумалось, что цифровое кочевничество — это хорошо, но мало; ей хотелось большего. Но нужное слово, которое позволило бы ухватить это большее, никак не находилось. Коммуникативное кочевничество? Феномено-кочевничество? Нет, всё не то. Да и не совсем кочевничество, вдруг поняла она. И тут в голове вспыхнуло — волшебство! Вот чего она хочет. Да, волшебство, жизнь в точке рождения жизни. И тогда не важно, где ты находишься, среди лесов и полей или в шумном многолюдном Городе. Но волшебство — не занятие, волшебство — это когда чудо получается само собой. А занятие, тут же поняла она, это вечное ученичество у жизни. Например, вот у этого сидящего напротив неё удивительно спокойного немолодого мужчины с марлевой повязкой на глазу, его спокойствие казалось ей непоколебимым и неподвластным никаким житейским случайностям и водоворотам. И ведь как раз сегодня — День Начала Нового Круга Познания, самое время снова начинать учение. Учиться быть, крутилось у неё в голове, учиться быть… Слова стали приходить одно за другим, складываясь не то в стих, не то в напутствие самой себе.
НА НАЧАЛО НОВОГО КРУГА ПОЗНАНИЯ
Учиться быть —
урок скрыт в каждом миге
и каждом встречном,
лишь открой глаза души,
войди в молчание, в тиши
миг расцветает и поёт
и дарит ветер,
предлагая взлёт.
Прими, душа, подарок этот вольный
и в горизонт распахнутый, раздольный
войди, влети, ворвись —
и снова быть учись.
1 сентября
До Города оставалось ещё полчаса, и Кельга с головой погрузилась в «Рассказы Блудного сына» — увлекательную книжицу, написанную одним удивительным странником по мирам Ойкумены. Когда она оторвалась от книги, в окна вагона уже заглядывали улыбающиеся лица встречавших её Сиблингов — таково было теперь самоназвание Карио и Абди, её сына и дочери. После радостных объятий Сиблинги подхватили собранные Арсением тяжеленные ящики с помидорами, огурцами, яблоками и прочими дарами земли, и они отправились домой. Всю дорогу Сиблинги оживлённо, временами даже яростно, спорили о вреде и возможной пользе школы, и Кельге казалось, что она понимает их обоих, но, попробовав вступить в их спор, она быстро ощутила, что только подливает масла в огонь, и замолчала.
Потом они сидели на кухне, пили чай и ели сливы, а когда, уже далеко за полночь, Кельга добралась до своего ноутбука, она обнаружила в почте посланный ей вдогонку стих Арсения и дивный музыкальный подарок от Аурелия.
КЕЛЬГЕ ОТ АРСЕНИЯ
Мы с летом не простимся, вовсе нет.
Возьмём в запас и в баночках, и в строчках,
Когда взгрустнётся, то прочтём привет
Со вкусом сочных летних многоточий…
А лето всё ж уходит каждый год,
Не хочет делать скидок и поблажек…
Но наше счастье, радость и полёт
Мы узелками строчек тайно свяжем…
Когда оно совсем уже уйдёт,
А осень, золотом осыпав, прослезится,
Когда зима метелью заметёт,
Нам наша летняя любовь приснится.
И так идём по жизни чрез года,
За летом, новое приходит лето,
Но если любим, любим навсегда,
Мы дважды Стикс переплывём,
И дважды вкусим Лету…
1 сентября
И долго ещё сидела Кельга в наушниках и растворялась в несказанно прекрасной музыке, а прозрачные звуки уносили её в тот лучший из возможных миров, где любящие обретают всю полноту счастья.