Мгновенья сосредоточенной тишины

Константин Хачатурян
Мгновенья сосредоточенной тишины.

Режиссура и педагогика в работе с певцом по системе Г.А. Товстоногова.


 
Идут годы, проходят десятилетия моей педагогической работы. Меняются времена. Изменяются эпохи.
Но самым главным для меня всегда было то, что педагогика – это искусство правды, цель которого – достучаться до совести ученика.
Естественно, что «правда» и «совесть» - это очень объёмные понятия, и поэтому я хочу объяснить, что они означают в данном контексте.
Искусство правды для любого артиста – это в первую очередь образное мышление.
И это мышление должен развивать в нём его педагог.
Решение всех технологических проблем должно идти через образное восприятие данной задачи.
И такой педагогический подход – является искусством правды.
Говоря о том, что педагог должен достучаться до совести своего ученика, я, естественно, имею ввиду понятие совести в искусстве. Хотя, совесть в жизни и совесть в искусстве естественно взаимосвязаны.
Но что такое совесть в искусстве?
Это не просто умение честно выполнять свои профессиональные обязанности, быть истинным профессионалом в своём деле. Это нечто большее!
Артист должен донести до зрителя, слушателя те мысли и чувства, которые сегодня волнуют тех людей, которые пришли в зрительный зал.
Величайший режиссёр двадцатого века Г.А. Товстоногов говорил: «Трактовка спектакля лежит в зрительном зале, а я лишь её обнаруживаю».
Уметь обнаружить те проблемы, которые волнуют сегодняшнего зрителя, и суметь донести их до зрительного зала – основная задача любого артиста.
И этому должен учить его педагог. Он должен достучаться до совести своего ученика. Разбудить это качество, которое очень часто дремлет даже в самых одарённых людях.
Певец, который обладает только красивым голосом и владеет вокальной техникой, еще не является артистом.
Поэтому, в работе с учеником, я исповедую методологию Станиславского. Я хочу, чтобы меня правильно поняли. Как педагог должен сегодня воспринимать эту методологию? Законы органического поведения человека на сцене – это суть системы. Она не изменяется. Она  вечна. Но эта методология мертва – если она не положена на беспрерывный импровизационный поиск.
Только в этом случае методология будет живым процессом.
Поэтому очень важно, чтобы в процессе занятий педагог не навязывал ученику мысль, а чтобы существовал совместный импровизационный поиск педагога и ученика.
Катализатором идей не может быть только педагог. Это совместный процесс.
Для меня дорог ученик, обладающий чувством органической правды, который обладает интеллектом и гражданственностью, которые позволяют ему увлечься и разделить замысел педагога. И третье качество – это дар импровизации.
Естественно, что эти качества не развиты у ученика в полной мере. Они существуют лишь в зародыше. Задача педагога развить их, потому что без этих качеств не мыслим подлинный артист.
В педагогике я исповедую принцип «добровольной диктатуры». Я подчеркиваю слово «добровольной». Диктатуры построенной не на страхе, не на власти, а на доверии, уважении и заразительности. Педагог обязан увлечь своего ученика. Он должен любить его. Без этого, не может быть педагога. Вот эта любовь к ученику и определяет так называемую деспотию. Если существует любовь, то никакая деспотия не может присутствовать, а присутствует истинная заразительность.
Работа с каждым учеником – это некий художественный заговор. И в этом художественном заговоре ученик не является исполнителем, который подчинён воле педагога. Этого мало. Он является полноправным участником художественного заговора.
Мне кажется, что если такая этическая атмосфера создана во время занятий, то это гарантия художественного результата.
Очень часто мне задают вопрос: «Не слишком ли много ассоциаций во время занятий?» Этот вопрос я слышу и от учеников, и от своих коллег-педагогов. Они не понимают, что ассоциация – природа педагогического процесса. Без ассоциаций нет педагогики, невозможно подлинное воспитание ученика. Воспитать ассоциативное мышление у ученика – задача педагога.
Педагог и ученик, это понятия неразделимые. Обучение это совместный процесс.
И в этом процессе педагог и ученик обязаны раскрыть автора, над произведением которого они работают.
И педагог должен научить начинающего исполнителя погружаться в мир того автора, сочинение которого он исполняет. Потому, что подлинный исполнитель не должен заниматься, так называемым, артистическим самовыражением. Когда исполняемое произведение становится поводом для неких соображений певца, которые его волнуют, но они не существуют в музыкальном произведении, которое он исполняет.
Если у певца есть подлинная индивидуальность, то она обязательно проявится в его исполнении. Но если певец будет заниматься только самовыражением, то он лишь изуродует исполняемое произведение.
Встречаясь с каждым новым автором, исполнитель обогащается. Это очень важный процесс для него.
Только войдя в авторский мир и создав ту природу существования, которая соответствует данному композитору, певец может создать свою исполнительскую трактовку. И задача педагога научить этому начинающего вокалиста.
Не навязать, а именно научить. А это возможно только в совместном импровизационном поиске педагога и ученика. Концепция исполняемого произведения должна не сочиняться, а должна быть угадана в будущем зрительном зале.
Если говорить точно, то объективно замысел любого произведения уже существует в зрительном зале. Заранее. То есть – существует позиция зрителя, слушателя. Я говорю не только о сочинениях современных композиторов. В первую очередь я говорю о классике.
Исполнитель обязан раскрыть взгляд зрителя, слушателя на исполняемое произведение. Без этого нет подлинного артиста.
И это качество вокалиста воспитывается его педагогом. Даже очень одарённый от природы студент-вокалист не может обладать сразу этим качеством в полной мере. Здесь необходима упорная работа педагога и ученика.
Каждого артиста радуют аплодисменты, реакция слушательской аудитории.
Но самое главное – сосредоточенная тишина, когда исполнитель чувствует, что в зале идёт работа воображения, что это качество слушателя разбужено, и он живёт в мире тех ассоциаций, которое возбуждает это произведение и связывает с сегодняшним днём, которым сейчас живёт слушательская аудитория. Вот эти мгновения сосредоточенной тишины – высшая оценка педагогического искусства.
Педагог – это самый обычный человек. Но если материал художника – холст и краски, то материал педагога – люди, самое сложное. А педагог – такой же человек, как они. И ничто человеческое ему не чуждо.
Иногда ему приходится говорить ученику горькие слова, но никто не знает, как это тяжело педагогу, и что он не может этого показать. И самые простые человеческие чувства владеют им, как всяким.
Но если нет подлинного чувства добра, то и в педагогике, и в искусстве ничего не сделаешь. Педагог должен уметь прикоснуться к совести человеческой, но для этого надо быть самым обыкновенным человеком. Нужно быть просто человеком, и это лежит в основе педагогической профессии.
Часто мне задают такой вопрос: «Может ли педагог воспитать своего преемника?» Педагог может дать знания своему ученику. Но ученик не должен подражать своему педагогу, копировать его педагогические приёмы.
Потому, что у нового поколения должен открыться новый педагогический лидер. И это абсолютно естественно. И я хочу верить, что такие педагоги-лидеры будут возникать, и что за ними пойдут ученики. Вот такие педагоги являются истинными преемниками своих учителей. И только в этом случае искусство будет жить, продолжать существовать и отвечать высоким потребностям нашего общества.