Геленджикская бухта с запада прикрыта Тонким мысом, нисходящим с горного полуострова Дооб (Сундук). С востока Толстым мысом, поднимающимся над морем высоким обрывом, увенчанным маяком. Эта вертикальная стена берега высотой до полусотни метров недоступная с моря оберегала лесистые холмы от проникновения человека. Вездесущие «любители» природы приходят в загородный лес не с мольбертом и фотоаппаратом, а с сумками набитыми снедью и спичками, оставляя после себя кострища и горы мусора. Человек для биосферы планеты инороден, являясь разрушителем. Протоптанные им тропы губят беспомощный лес. Одиночное пребывание в лесу роднит с одушевлённой природой. Деревья, трава, скалы оживают, сливаясь в разумное сообщество. Мягкое весеннее солнце высвечивает тёплой безмятежностью горные холмы, покрывающиеся изумрудной травной зеленью. Обыденность проживания среди великолепной природы побуждает проникнуть в растительный мир прибрежной горной местности.
Городской асфальт, продолжающийся грунтовой дорогой вдоль соснового бора в предгорье Толстого мыса приводит к заветной тропе, угадываемой по примятой хвое. Сосновый лес начинает давить тёмной зеленью сомкнувшихся крон над частоколом стволов. Ветер, продираясь через колючий хвойный полог, шипит, постанывая скрипом ветвей угнетая сознание. Солнечные лучи, угасая в гуще сосновых лап, не достигают земли, оставляя её во мраке теней. Низкорослые кустарники скумпии, кизила, береста втискиваются в погорелые места, впитывая почву, удобренную сгнивающей древесиной, освещаясь благодатным потоком солнечного света. На холмах теснится молодняк грабинника пробуждающийся от зимней спячки. Серые стволы серебрятся бликами солнечных лучей, запутавшихся в кружевах густых тонких веточек, обсыпанных набухшими и кое-где распустившимися клейкими листочками. Первые весенние дни, прогретые всё позже заходящим солнцем, украшаются цветочным ковром, подстилающим лиственный лес. Тонкие цветочные стебельки «ветрениц нежных» трепещут лепестками бесчисленных белых и сиреневых головок, разбавляя палитру зелени травы. Вытоптанная тропа узкой, еле заметной петляющей змейкой, выводит в мрачный распадок, промытый дождевым стоком. Сырость и недостаток света породили сообщество лишайников и мхов покрывающих поваленные стволы отживших деревьев. Суровый вид места воздействует на растущие деревья, причудливо закручивая их стволы волей нечистой силы.
Тропа опускается по склону в сосновое ущелье, смягчаясь сухой опавшей хвоей. Густая зелень крон просвечивает синевой и золотой рябью моря. Шорохи листвы забивает рокочущий звук прибойной волны. Крутой спуск через живописно расставленные раскидистые сосны выводит в лощину с водостоком из прудиков, поросших осокой. Вода, отфильтрованная недрами горного массива, струями омывает обрыв к морю, зализывая его бархатистостью водорослей. К западу от ущелья уходит в перспективу грандиозный береговой обрыв, расчерченный горизонтальными слоями осадочных пород уплотнившихся за миллиарды лет пребывания под водами океана. Сужаясь в дали, перспектива обрывов заканчивается маячной башней открывающей вход в Геленджикскую бухту.
К востоку от ущелья круча завораживает величием природного скального феномена выходящего из синевы моря подпирающего голубизну неба. Из соснового ущелья к морю спускает лестница на галечный пляж. Осыпающийся скальный грунт, быстро перетирается волнующемся морем в гладкие голыши пляжа.
Раскатистый шум прибоя в знойный полдень заглушается звонкой трескотнёй цикад. Плавая в морской воде равной по составу с человеческим организмом, растворяешься в планетном теле, сливаясь с бесконечным космосом. В такой момент осознаёшь величие божественного творения, к сожалению уничтожаемого людьми.
Человечество, сбившись с дороги жизни на узкую тропу существования, безумно сжигает путь в будущее.