Добрейшая душа – Михаил Гаврилович Сидорин был человеком весьма осторожным. Работая в газете, он никогда не написал ни одного грубого слова в чей-то адрес, а если кого-то и критиковал, то употреблял только неопределенные местоимения: «некоторые», «несколько», «некто», «нечто».
Когда в редакции появились компьютеры, Гаврилыч не подходил к ним ближе чем на два метра – боялся облучиться. Диктофон презирал – доверял своей памяти, карандашу и блокноту.
В «Железногорских новостях» Сидорин вел колонку происшествий. Писал о событиях эмоционально, охал, ахал, но был противником употребления даже первой буквы из фамилии преступника или жертвы. Говорил, что одних и так узнают, а другим не надо делать больно лишний раз – но, скорее всего, лукавил Гаврилыч: он просто побаивался. И вот однажды в Железногорске произошло необычное происшествие: молодая женщина, застав мужа дома с любовницей, схватила со стола кухонный нож и полоснула им изменщика по интимному месту.
Бедный Сидорин целый день бродил по кабинетам редакции и спрашивал коллег, как написать об этом. Просто сказать «интимное место» - читателю будет непонятно, заднее или переднее. Да и глагол надо было найти: «чикнула по…», «ранила в…», «порезала…», отрезала…» - ничего не подходило.
- Вот глупая! – ворчал он на женщину. – Разве нельзя было куда-нибудь еще пырнуть!
Только к вечеру ответственный секретарь Вера Сенькевич заставила его поторопиться и сдать многострадальный материал. Об упомянутом событии Гаврилыч написал так: «В порыве ревности женщина схватила нож и сделала своему мужу что-то вроде обрезания».