«Но я сказал: может ли бежать такой человек, как я? Может ли такой, как я, войти в храм, чтобы остаться живым? Не пойду».
(Книга Неемии, гл. 6, ст. 11)
____________________________________________
В позднее время паузы между рейсами автобусов крадут последние минуты нормального отдыха. Ждешь его пождешь. Жизнь учит экономии - денег на маршрутку с проездным на автобус страшно жалко. Но и времени, которого остается не так много после почти 10-ти часового рабочего дня, не менее жалко. Махнув рукой сажусь в троллейбус: это в два раза дешевле маршрутного такси.
Пикантная подробность - талончик оказывается с дырочкой. А лишняя дырочка - верный штраф. Кто его знает как так получилось, была твердая уверенность, что он целый. И денег в кошельке на полбилета. А это уже кошмар: если на следующей стоит контрольно-ревизионная облава - то поездка выльется в четыре такси прямо к подъезду.
Бог милует - следующая остановка пуста: выскакиваю как из кипящего масла. И вновь жду далекий еще автобус.
"Почему не приходишь к причастию?" Монастырь на соседней улице. Замечаю: почему сами не понимаете - уж моя-то душа для Вас не потемки. Между фонарями вполглаза луна. Любопытненько так выплывает из-за облака.
Бабушка в детстве рассказывала древнюю легенду, как брат брата на Луне на вилы поднял. С той поры она всегда смотрит на землю той стороной, где Бог для людей эту сцену запечатлел на веки вечные - в назидание.
Все время старалась углядеть этих бьющихся на смерть братьев. Сегодня если и был там: то только один. Нижний. Верхний на вилах еще не вышел в зону видимости.
Смотрю за спину на кресты: Каин ваш? "А, может, ваш?"
Ну, может, и наш.
Вспоминаю его избранницу: в красном платье. НУ, или как там называются ныне одеяния Богородиц. "Она еще не Богородица". Да, я помню - она еще только избранная: "Беру Вас в ученики". "Я тебя вспомнил". Почему же нам не помнить друг друга. Седьмая заповедь. Кто-то из монахов несколько лет назад читал на местном ТВ: "опознаете всей семьей непомерную и громадную гору заповеди седьмой".
Молчим. Луна движется по ходу часовой стрелки. Приближая мой автобус. Он не говорит больше: "Приходи".
У меня с ними какие-то сложные отношения. Может и из-за той в красном... "Я бедами разум его омрачу! Я негами сердце его развращу! Живьём поделили, меня не спросясь! Эх, счастье с несчастьем, смешно мне на вас!"
"Он масон". Мне хочется ответить: я знаю... Среди христиан немало масонов. "Он не наш". Возможно, только мне уже поздно вновь верить Цветаевой...
"Он был слишком стар. Он выжил из ума". А теперь он мертв. И никто не может поднять Антония и спросить: почему он признал мое крещение. Как таинство благодати...
С моста, наконец-то, съезжает поздний автобус.
Ничего не потеряно: завтра я опять буду ехать мимо твоих крестов на куполах. А они мне вновь станут указывать, что Антоний был слишком стар...