Замкнутая, округлая бухта Чёрного моря под Маркотхским хребтом Кавказских гор являлась во все времена притягательным местом человеческих поселений. Уединённые берега среди горных перевалов с неплодородной почвой сдерживали освоение территории.
Европейские мореплаватели и кавказские горцы с разной культурой и религией, но с одинаковым потребительским отношением к природе хищнически использовали биоресурсы суши и моря. К девятнадцатому веку горный ландшафт с Геленджикской бухтой представлял безлесную пустошь.
В начале двадцатого века глухое село Геленджик начали осваивать зажиточные столичные эстеты, принявшиеся скупать земельные участки в береговой зоне, выстраивая дачи дистанцированные от греко-русско-украинских аборигенов.
В стремлении к культурному общежитию постановили обязательное озеленение занимаемой территории. Анклав земледельцев обсаживался фруктовыми деревьями: вишней, алычой, терновкой, шелковицей и жерделями. Богатые дачевладельцы свои поместья украшали саженцами клёна, тополя, ясеня, вяза, платана, акации, экзотической маклюры, сосны и пирамидальных кипарисов. Лесные окрестные массивы вырубались франко-русскими компаниями построившие цементный завод и лесопилку с морскими причалами для вывоза продукции за рубеж. Хвойные растения представлялись сиротливыми редкими можжевельниками на горных склонах. Молодые сосенки скучивались в ущельях, ниспадающих к морю и на береговых утёсах венчающих лиственную поросль.
Революционная экспроприация имущества превратила особняки в общенародное достояние. Уход за насаждениями возложили на школьные пионерские отряды. Отгремевшая война покорёжила ландшафт, сократив население. Возрождаясь, город поправлял зелёный наряд. Управленцы дали задание лесхозу высадить на улицах и скверах быстрорастущие тополя. Но дальновидный лесничий доказал что приморскому городу больше подходят вечнозелёные хвойные растения.
В пятидесятые годы школьники организовано брали саженцы, из созданного питомника пицундской сосны и с барабанным боем расходились по городским улицам, рассаживая деревца с именными табличками.
С тех пор и по настоящее время профессиональные озеленители не дружат с разумным дизайном размещения деревьев, втыкая их кустарниковым частоколом без учёта объёма развесистых крон. Полувековые сосны образовали бревенчатую перспективу, в верхотурье искорёженными ветвями борясь за существование под солнцем. Горно-терасные посадки сосны, оставленные без надлежайшего ухода и охраны подвержены частым обширным пожарам на долгое время оставляющие проплешины. Вечно зелёная хвоя придаёт городу курортный колорит, затеняет густым пологом от жгучих солнечных летних лучей.
Однообразие сосновых стволов чередуется различными лиственными деревьями с преобладанием вязов и ясеней. Эти высокие деревья с развесистой кроной и просветами в листве создают лёгкую световоздушную среду, колеблемую светотенью. Деревья мощной корневой системой укрепляют сыпучие береговые обрывы. Весеннее цветение покрывает вяз рясной осыпью семенных лепестков, а ясень развешивает метёлочки из крылышек, рассеивающихся с осеним листопадом.
К сожалению, южный курортный город не имеет доступного дендрарийного парка, озеленяясь чуждыми для местного климата растениями.
Окрестные сосновые боры опустошены пожарами. Лиственные леса, самосевом возрождаясь на склонах хребта Маркотх и вдоль горных речек, чахнут под нерегулярными, но кислотными дождями, покрываясь паршой.
Фруктовые деревья, лишённые опылителей не плодоносят, приближая время последнего листопада.