Там, на Мясоедовской...

       
                Одессу я недолюбливал с детства. Вернее, относился неоднозначно. Не то, чтобы не любил. Многое, очень многое, о чем писали легендарные знаменитости от Пушкина, Бабеля, Паустовского до Михаила Жванецкого, мне очень нравилось и нравится до сих пор.

                И синее море, и архитектура старого города со знаменитыми Оперным, роскошными парками, экзотическими платанами, притягательными пляжами от Лузановки до Люсдорфа, звонкой брусчаткой... Особенно запомнились остро-преостро перченые воздух, характер одесситов, особый акцент и язык...

                Частичный негатив зародился , думаю ,  от того, что каждое лето отец , будучи фанатом загара, привозил нас с мамой в Одессу на солнечную каторгу.

                Весь июльско-августовский изнурительный день на переполненных пляжах Аркадии или Ланжерона, с самого раннего утра и до заката, пока утомленное солнце не садилось за горизонт, папа не уставал повторять, что мы должны, просто обязаны, как следует зарядиться здоровьем на весь последующий год.

                После нелегкого поздне-вечернего ужина  у хлебосольных родственников, предстояла тяжелая душная ночь, наполненная , зачастую, голодным и жадным комариным писком. В результате недельного интенсивного укрепления и оздоровления,  как правило, я заболевал. Боль в горле, температура и поспешная эвакуация в родной Тирасполь-чистый уютный городок в сотне километров от раскалённой Одессы, стали традиционными...

                Как-то, уже в студенческую пору , дворовой товарищ Володя, решив в корне развеять мой одесский негатив , пригласил отдохнуть на пару деньков без плотного родительского надзора.

                - Жить будем одни, без всяких там родственников и хозяев - азартно вращал глазами Вовчик. - Может подцепим кого-нибудь?! ,- энергично-неприличным жестом подкрепляя свои решительные намерения. Жить будем, не где-нибудь, а на самой Мясоедовской, в районе знаменитой    Молдаванки.

                После "Одесских рассказов " Бабеля , зачитанных до дыр, это место стало для нас знаково-легендарным. Здесь, представлялись нам одновременно сосуществующими призраки Бени Крика,  Фроима Грача и Мишки Япончика.

                Вместе с коктейлем из Бубы Касторского, атамана Бурнаша и штабс-капитана Овечкина из « Неуловимых» это создавало особый колорит и необыкновенные ожидания. Лукавая физиономия Михаила Водяного ( Вассермана), украшавшая в те годы стенд "Лучшие граждане города" на Дерибасовской, успешно завершала ощущение полного Сюра, процветавшего тогда в этом удивительном южно-украинском городе  с сильно выраженным еврейским акцентом...

                Переполненный дизель-поезд Кишинёв-Одесса выплюнул меня на перрон в начале двенадцатого ночи. Когда таксист спросил адрес, я бодро воспроизвёл инструкцию Вовчика:

                - Поедешь на Мясоедовскую, спросишь Илю
 
                - Илью?,- удивился я
    
                - Илю, Илю, Илю, с ударением на первую букву!!! ,- проорал Вовчик, отключаясь...

                Таксист выгрузил меня в полной темноте уже около полуночи. Несколько одиноких прохожих, у которых я хотел спросить направление, нервно дернули в разные стороны.

                Обнаружив  на табличке у ближайшего дома вместо искомой Мясоедовской надпись "улица Шолом Алейхема", я панически заметался...

                - Свет! - Вот, единственно правильное направление! , - подумалось мне. И, как всякая  ночная живность, я мотыльком порхнул к лампочке, одиноко горевшей на доме в паре кварталов от меня.

                На ступеньках ветхого одноэтажного строения  под тусклой мигающей лампочкой в начале первого ночи сидела жирная седая бабка. Она продавала семечки. Рядом, на старом патефоне с заводной ручкой, крутилась голубая прозрачная пластинка. Сиплый голос Утёсова просвещал недалекие окрестности:

                - Багрицкий Эдуад был одессит, и здесь же он слагал стихотворенья, А Саша Пушкин тем и знаменит, Шо здесь он вспомнил Чудное мгновенье...

                - Горячие семечки! 20 копеек Стакан!-, вдруг, рявкнула бабка...

                - Так, это ж, две цены!,- возмутился я

                - А, шо? Я должна по Вашему  за бесплатно обслуживать ночью, молодой человек?! Тем паче, что  семечки не мои, а Софкины.

                Она продаёт их днём, а мне отдаёт на ночь. Все равно бессонница...

                - Меня, между прочим, зовут Бася, а Вас, молодой человек?,- не выслушав ответа, она продолжала,

                - Торгую я вместо Розы. У ней аппендицит. Говорила,не жрать арбузы с косточками. Так она разве кого-то слушает? Вышла,вот, замуж за одного фраера и осталась с двумя мамзерами...

                Я насыпал себе в карман стакан горячих семечек. Стало намного уютнее и веселее.

                - А Вы, часом , не знаете, где здесь улица

                Мясоедовская?", - я решил взять быка за рога

                - Так Вы ж на ней и стоите!,- воскликнула Бася

                - А, как же Шолом Алейхем?,- удивился я

                - Так, то раньше, когда было мясо, она и называлась Мясоедовская. А теперь, когда все научились читать и писать, мясо пропало... И название поменялось...

                Они хотят , чтобы теперь, вместо мяса мы больше читали. Шоб им пусто  вже было с ихней уравниловкой. Все надо доставать  по блату...,- резко заявила она куда-то  в район темноты, сгустившейся над светильником...

                - Так, хто ? Хто вам нужен? Номер дома знаете? Одесса ж, большой город, молодой человек, - заявила Бася,- здесь интеллигентные люди живут, между прочим...

                - Мне бы Илю,- мужественно произнёс  я с ударением на первую букву имени

                - А то мужик чи баба?,- издевательски поинтересовалась собеседница

                - Не знаю,- честно сознался я...

                - И фамилию, не... ? А,  работает, где?,- безжалостно добивала меня бабуля...

                - Кажется, товарищ говорил о скорой помощи,- вспомнилось внезапно...

                - Так это ж меняет все дело! Иля со скорой живёт через один двор, но сейчас он в другом месте,- обрадованно с оттенком превосходства заявила Бася...

                - Перед ночной сменой он танцует Олю с продуктового магазина. Теперь, с мясом у Или будет полный абгемахт, и он  опять таки будет жить на Мясоедовской...

                Они, вооон, в той пятиэтажке, в первой квартире...

                Через минуту я проворно ворвался в обычный одесский многоэтажный дворовой колодец с водопроводной колонкой в центре. Он был плотно окружен старыми  строениями и традиционным скопищем уличных туалетов.

                На всех  квартирах первого этажа с бесстыдно разверзнутыми окнами красовались таблички  с двузначными номерами... Хорошо, что не с трехзначными...

                - Кто знает? Аууу! Где первая квартира ?,- наудачу произнёс я  в полной темноте двора. Было уже около часа ночи...

                В ответ  -  тишина. Только из решетки у звучно подтекающей водопроводной колонки остро пахнуло гниющими арбузными корками и огрызками варёной кукурузы...

                Наконец, кто-то сподобился,-

                - Первая Квартира, таки, на пятом этаже, в самом первом подъезде,-  мужским пришепетывающим голосом, по-одесски смягчившим букву Же , произнесло одно из распахнутых окон...

                Я  почувствовал  себя полным охламоном!  Задыхаясь и чертыхаясь на высоких железных ступеньках, будто  парящих в воздухе и грохочущих на каждом шагу, я упорно взбирался на неприступный пятый этаж. В любом другом городе подняться даже на десятый было бы намного легче...

                - Неужели это знаменитый одесский розыгрыш?- думалось мне, - отправить незнакомца на пятый этаж ночью в квартиру номер один,- усталые ноги отказывались идти дальше...

                - Может, они посчитали, что я умный и у меня присутствует чувство юмора? А, если дурень, так пусть себе считает ступеньки...?

                Одесский выверт, слава Б-гу, оказался довольно гуманным. Он заключался только в том, что квартира под номером один действительно находилась на последнем этаже...

                - Нумера идут сверху вниз, це правда,- пояснил пьяный Иля, мужественно взявшийся проводить нас к своему логову. Но, пару раз эти нумера таки дали возможность кой-кому всерьез  с уголовки соскочить...

                Лохи- менты ломанулись в первую квартиру, как водится снизу, а солидные люди - только их и видали,- Через чердак и прямо на крышу соседнего дома...

                У Или было жарко и душно. Дом, а скорее барак, был двухэтажным. На празднично освещённом первом этаже на все лады гомонил небольшой цыганский табор.

                Цыгане были настоящие - с гитарами, перевязанными розовыми атласными ленточками. В начале второго ночи вовсю носились дети, ругались старики, бухала, танцевала и дралась молодежь...

                Полтора десятка окон, распахнутых на благоухающую мусорку, отражали веселую разгульную жизнь советских цыган, не собирающихся тратить на сон ни мгновения их бесценного краткого земного существования...

                Долго, очень долго мы стучали и кричали, пока дверь, наконец, не отворил мой тираспольский приятель, вконец затравленный, то ли цыганами, то ли полчищами злющих одесских клопов. Вовчик грустно сообщил, что, по его мнению, спать у нас  решительно не получится...

                - Развлекайтесь,- радостно произнёс Иля. Бросив на кухонный стол пару старых захватанных карточных колод с голыми девицами, он побежал заступать на замену Аркаше... К скорой помощи Аркадий не имел никакого отношения. По доброте душевной и за бутылку беленькой, он милостиво согласился временно подежурить...

                - Будем пить чай до утра,- заявил я Вовчику после того, как провёл короткий одноминутный тест, которому меня научили в старом студенческом общежитии.

                Потушив свет всего на минуту, я быстро улёгся в постель. Затем, включил свет снова. Волосы немедленно встали дыбом..! Такого я не видывал даже в древних общагах. Стены буквально вспотели мириадами, миллиардами вампирчиков, готовых к обильной ночной трапезе.

                Нервно посмеиваясь, мы с Вовчиком резво выскочили на кухню. Двери прикрыли очень плотно, дабы полчищам клопов было не под силу вернуться в наше высокое общество.

                Периодически играя веселыми Илиными картами, мы гоняли чаи и разговоры до самого первого автобуса...

                Приехав  на пляж ранним утром, проспали целый день. Я умудрился сгореть до волдырей и температуры даже в тени. Вечером, как всегда из Одессы, усталым и больным , я завалился в нашу родную тираспольскую квартирку. Там меня  ждали всегда...