Валиде всех валиде

Светлана Бестужева-Лада
«Ученик иногда может... быть лучше своего учителя. Уверена, вы скоро докажете, что вы намного могущественнее, чем Хюррем Султан. Но придет другая эпоха, и кто-то еще заменит Вас. И перстень власти на Вашем пальце перейдет к другой хозяйке».

Эту историю она рассказывала так часто, что сама в нее поверила. А следом за ней поверили и все остальные.
…Едва гондола, в которой сидели благородный синьор Баффо и его шестилетняя дочь, коснулась набережной, фигура в черном домино скользнула через борт и простерлась перед хозяином.
- Встань, - сказал Баффо, - кто бы ты ни был, венецианец или иноземец, тебе не пристало раболепствовать!
- Венецианка! - неожиданный посетитель поднял лицо. Оказалось, что это крючконосая старуха с острым подбородком. - Я простерлась ниц перед всемогущей правительницей, - и она указала на маленькую девочку.
Баффо рассмеялся. Прижав к себе малышку, он спросил:
- Почему ты так решила?
- Разве ты или я можем решать такие вещи, - надменно усмехнулась старуха. Она показала в ночное небо: - Я прочитала об этом в лазурной книге, в которой звездами пишет Создатель. Дочь твоя будет великой владычицей!
Через три года была чума. Умерла жена благородного Баффо. Похоронив супругу, он с дочерью возвращался из церкви. Он вел ее, прикрывая девочке рот пропитанным уксусом платком. Навстречу шла другая похоронная процессия. От нее отделилась старуха в черном, с ястребиным носом и острым подбородком. Та самая гадалка! Указав на девочку, она сказала:
- Не бойся, она не заболеет. Потому что она будет царицей!
Прошло еще шесть лет. Баффо получил назначение губернатором на остров Корфу, принадлежавший тогда Венеции. Когда он всходил на корабль, возле трапа опять возникла фигура в черном. Показав костлявым пальцем на прелестную пятнадцатилетнюю девочку, старуха прокаркала:
- Будет править великой империей!

В Отраиском проливе три турецких судна с трех сторон пошли в атаку на венецианский фрегат. Затем турки ринулись на абордаж... А через три месяца ее доставили во дворец только что вступившего на трон султана Мурада III.
Когда султан сдернул кисейную чадру, с головы до пят укрывавшую девушку, он обомлел: эта неверная подобна райской гурии!
Года не прошло, а повелитель Блистательной Порты, великий султан, был полностью в подчинении у венецианки.

Возникла эта история, скорее всего, потому, что свекровью Сафие была венецианка Сесилия Веньер-Баффо из семейства венецианских дожей, получившей в гареме имя Нурбану. Она  была тщательно воспитана самой Хюррем-Султан – для одного из ее сыновей. Воспитание пошло впрок: после смерти свекрови Нурбану стала одной из самых влиятельных женщин Османской империи.
Ей приходилось постоянно быть бдительной – большинство интриг обрывалось ею в самом начале их зарождения. Огромный гарем Селима представлял опасность – каждая женщина претендовала на место Нурбану и мечтала возвысить своего ребенка за счет Мурада. Это был сложный период дворцовых перипетий и жертв во имя будущей власти. А опаснее всех была Сафие, но она пока пребывала в санжаке с шах-заде Мурадом, названным наследником престола.
Когда стало очевидно, что правление Селима II, скоро прервется его смертью, Нурбану не растерялась ни на минуту. Доверенные лица и охранники были расставлены по всему гарему. Никто не мог свободно общаться и покидать свои комнаты. Фактически, дворец был переведен на военное положение. Поэтому когда Селим умер, тайна смерти осталась в его покоях. Нурбану отправила срочное письмо для сына. Она умоляла его тайно покинуть свой пост и немедленно прибыть в Константинополь.
В ожидании сына, она делала все возможное, чтобы скрыть факт смерти султана. Подданные были уверены, что он сражается с недугом. Убедить в этом всех было несложно – Селим был известен своими пристрастиями к алкоголю, что не могло не отразить на его внешнем виде и здоровье. Публичного оглашения о смерти не было сделано до тех пор, пока 12 дней спустя не прибыл Мурад. Только тогда, отдав дань уважения памяти великого правителя, был провозглашен новый султан.
Сын Нурбаны стал Мурадом III, а она получила титул валиде-султан, что было равнозначно европейскому титулу «Королева-мать». Это была высшая позиция, которую могла занять женщина в Османской империи.
Она не желала повторять ошибку своей свекрови – знаменитой Хюррем-Султан –и вводить в гарем Мурада необыкновенную девушку. Для своего единственного и обожаемого сына она вовсе не хотела наложницы, которая соперничала бы с ней красотой, умом и знатностью; слишком долго она сама прожила в тени всесильной Хюррем. Гарем, конечно, был, но состоял из абсолютно безликих девушек «на одну ночь». Увы…
 Дочь султана Сулеймана I и Хюррем-султан, Михримах-султан, унаследовавшая от матери острый ум и незаурядное чувство юмора, подарила в 1563 году своему племяннику, будущему султану Мураду III  красивую рабыню. Михримах утверждала, что девушка приходится Нурбану близкой родственницей, чтобы хоть немного сбить спесь со своей золовки. Однако вероятнее всего девушка была родом из албанской деревни Рези, располагавшейся в Дукагинском нагорье, где ее нашли люди Михримах. Та ее и воспитала – по методике покойной матери.
На протяжение двух лет София получала образование, в это время она изменила своё настоящее имя – София – на Сафие, которое означает «чистая, невинная, наивная красота». И ей неустанно внушали, что она – венецианка знатного рода. Девушка оказалась не только красивой, но и умной – как раз такой, какой не желала Нурбану.
 Когда Сафие исполнилось 15 лет, её отправили к Мураду, который не смог устоять перед её достигавшими пояса светлыми волосами, выразительными глазами, высоким ростом и белой кожей, и тут же влюбился без памяти, опять же к немалой досаде своей матери и к тихой радости своей любимой тети..
В гареме Мурада девушка стала наложницей наследника Османского трона. В 1568 году Сафие родила своего первого сына — будущего султана Мехмеда III. Все это было в порядке вещей. Но Сафие стала единственной наложницей Мурада, который просто не замечал других девушек.
Вплоть до восшествия Мурада III на престол и долгие годы после этого Сафие так и оставалась единственной. Приходившая от этого в ярость Нурбану Султан советовала сыну брать других наложниц для блага династии, поскольку к 1581 году в живых оставался только один шехзаде — сын Мурада и Сафие, Мехмед. Остальные сыновья, рождённые Сафие, умерли в раннем детстве, во время или вскоре после рождения.
В 1583 году Нурбану обвинила Сафие в колдовстве, которое якобы сделало Мурада неспособным взять новую наложницу; нескольких слуг Сафие арестовали и пытали. Втайне от Сафие приказал учинить следствие и сам Мурад Султан, которого тоже беспокоила такая странная нерушимая связь. Но никакого колдовства обнаружено не было.
Разговоры о привороте закончились, когда сестра султана подарила ему двух очень красивых рабынь, которых он принял и сделал своими наложницами. В течение последующих нескольких лет Мурад стал отцом двадцати сыновей и двадцати семи дочерей.
Сафие держалась с достоинством и не показывала ревности к наложницам Мурада: она прекрасно знала, какова, скорее всего, будет их судьба после смерти Повелителя. Позднее она сама покупала красивых рабынь для гарема, чем заслужила благодарность султана, который продолжал ценить её и советоваться с ней по политическим вопросам, особенно после смерти Нурбану.
Точных данных о количестве детей, которых родила Сафие за свою жизнь, нет. Известно только, что ко времени восшествия Мурада на престол (в 1574 г.) у них с Сафие было четверо детей: дочери Айше и Фатма, и сыновья Мехмед и Махмуд. Махмуд умер в 1581 году, и, таким образом, Мехмед стал единственным на тот момент взрослым наследником своего отца.
Девятнадцать лет прекрасная Баффо (под этим именем она чаще всего упоминается в истории) делила со своим мужем власть над огромной Оттоманской империей, простиравшейся от Крыма до Египта и от Индии до середины Европы. Кроме власти, ее уже ничего не интересовало.
Перед ними трепетала Венгрия, Австрия платила им дань. Блистательная Порта вела бесконечную войну с ее родной Венецией. Политическая линия Сафие порой была даже более жесткая, чем у Мурада. Ведя переговоры, была тверда, а к побежденным не знала никакого снисхождения. Страдания миллионов бывших единоверцев оставляли ее совершенно равнодушной. Как с горечью писал один европейский историк, «да и могла ли заботиться об участи христиан женщина, отступившая от Евангелия и последовавшая Корану?».
Более того, любое упоминание о том, что когда-то она исповедовала иную веру, приводило ее в бешенство, поскольку напоминало о том, что родилась она отнюдь не в семье султанов. Истории о пророчествах старухи-венецианки были прочно забыты. Она была всесильной Сафие Султан, «Валиде всех Валиде», правоверной и только правоверной, истово исполняющей все обряды, предписания и даже обычаи ислама.
Согласно донесениям послов за 1594 год, Мурад был недоволен популярностью своего старшего сына, особенно среди янычар, которые недолюбливали неповоротливого в силу огромной тучности султана, и опасался, что тот свергнет его с престола. Известно, что Сафие предупреждала сына о возможном его убийстве, которое, однако, не состоялось.
Мехмед добрался до Стамбула 28 января и проследовал прямиком во дворец Топкапы. Как говорится в сообщении, которое составил для английского посла раввин Соломон, Мехмед сразу же отправился в гарем, чтобы навестить свою мать Валиде Сафие Султан, которую он не видел двенадцать лет, с тех пор, как оставил Стамбул. Она отвела его к телу отца, которое, скорее всего, находилось в том же погребе со льдом, в котором двадцать одним годом ранее хранился труп Селима Второго.
Затем Мехмед явился в Тронный зал, где его уже ждали Ферхад-паша и все остальные визири и сановники, которые засвидетельствовали ему свое почтение и по очереди подходили к его руке. После этого его официально возвели на престол в качестве нового султана Мехмеда Третьего.
Затем он повествует о том, как Султан Мехмед поступил со другими сыновьями своими сводными братьями:
«Той ночью его девятнадцать юных братьев отвели к Султану Мехмеду. Это были дети мужского пола его отца от нескольких жен его; их подвели к Султану, чтобы они поцеловали ему руку. Их брат-Султан сказал им, чтобы они не боялись, потому что он не хотел им вреда, но только произвести им обрезание, согласно обычаю. И это было то, что никогда не делал никто из его предшественников, и после того как они поцеловали ему руку, над ними совершили обрезание, отвели в сторону и проворно задушили носовыми платками. Это кажется ужасной и жестокой вещью, но таков обычай, и люди привыкли к нему».
Далее Соломон описывает похороны девятнадцати принцев, самому старшему из которых было одиннадцать лет. Их погребли в саду у Айя Софии рядом с их отцом:
«В субботу этих невинных принцев обмыли и приготовили, согласно обычаю и возрасту, и положили в кипарисовые гробы, и поместили на площади перед Диваном, и показали мертвыми монарху. С этого места останки несчастных принцев в сопровождении такого же траура, как и за день до того, и вдвое большего числа людей были унесены. Их похоронили соответственно их возрасту вокруг гробницы их отца под плач всех присутствовавших».
Соломон отмечает, что почивший Султан Мурад оставил после себя несколько беременных жен и что два ребенка мужского пола родились после его смерти и их тут же утопили. Ноулз, описав расправу Султана Мехмеда со своими братьями, рассказывает о том, как он затем покончил со всеми наложницами своего покойного отца, которые могли быть беременными:
«И чтобы одним разом избавиться от страха перед всеми соперниками (величайшей пытке для сильных мира сего), он в тот же день (как сообщают) приказал утопить в море десять жен и наложниц, таких, кого у него были все причины опасаться».
 «Сразу же после того, как похоронили этих несчастных принцев, которые, как говорили люди, обладали необычайной красотой, население собралось у ворот, чтобы поглазеть на выселение из сераля их матерей и других жен прежнего монарха вместе с их детьми и их добром. Для этой цели пришлось использовать все кареты и экипажи и всех мулов, лошадей, какие только были при дворе.
Кроме жен монарха и двадцати семи дочерей там было двести других (женщин) нянек и невольниц, и их отвезли в Старый Дворец, где обитали жены и дочери почивших Султанов вместе с их евнухами, которые охраняли их и служили им с соблюдением всех почестей. Там они могли оплакивать своих покойных сыновей и мужей сколько им угодно».
Именно он ввёл в Блистательной Порте пагубный обычай не давать возможности царевичам принимать участие в управлении государством при жизни отца (как это делалось до тех пор), а держать их взаперти в серале, в павильоне «Кафес» («клетка), и в случае необходимости - убивать. Тихо, безмолвными палачами, вдали от дворца.
Со смертью Мурада III в 1595 году Сафие стала валиде-султан при сыне Мехмеде III; в дальнейшем Сафие стала одной из самых могущественных матерей султана в Османской империи.
Сафие Султан была очень влиятельной и после смерти Мурада III и восхождения на престол сына Мехмеда III в 1595 году. Она защищала сына от любых опасностей во время его правления, в итоге даже заставила его задушить своего старшего сына Махмуда, поскольку его мать, Халиме Султан, якобы хотела посадить его на трон.
Согласно записям английского посла, Махмуд был расстроен тем, «что его отец находится под властью старой султанши, его бабушки, и государство рушится, так как она ничто не уважает так, как собственное желание получать деньги, о чём часто сокрушается его мать [Халиме Султан]», которая была «не по душе королеве-матери». Султан стал подозревать сына в заговоре, ревновать к популярности шехзаде, постоянно думать о том, что он скоро умрет и в конечном итоге приказал задушить Махмуда. Халиме Султан чудом избежала смерти.
Сафие Султан это событие оставило абсолютно равнодушной. Ее по-прежнему волновали только власть и деньги, которые давали эту власть и оборачивались еще большими деньгами. Оставались еще два наследника: сын Хандан шах-заде Ахмед и младший сын Халиме шах-заде Мустафа. Бабушка Сафие проявила несвойственную ей доброту и оставила в живых обоих. Правда, хотя бы одного все равно следовало пощадить, иначе некому было бы наследовать трон, тем боле, что Мустафа был еше очень мал и слаб здоровьем.
Став валиде, Сафие получила огромную власть и большой доход: во второй половине правления Мехмеда III Сафие получала только в качестве жалования 3000 акче в день; кроме того, доход приносили земли, отданные под нужды валиде-султан. Когда Мехмед III отправился в поход на Венгрию в 1596 году, он даровал своей матери право управления казной.
Ни одно доброе дело не остается безнаказанным: в декабре 1603 года Мехмед III умер (по многочисленным свидетельствам был отравлен) и султаном стал его сын от Хандан Султан — Ахмед I. Одним из первых его решений было лишить власти Сафие: она была сослана в Старый дворец в январе 1604 года.
Сафие поддерживала хорошие отношения с Англией. Она даже убедила Мехмеда III взять с собой в поход в Венгрию английского посла. Кроме того, Сафие вела личную переписку с королевой Елизаветой I и обменивалась с ней подарками.
В письме от 1599 года Сафие отвечает на предложение Елизаветы о добрых отношениях между империями:
«Я получила ваше письмо… Даст Бог, я буду принимать меры в соответствии с тем, о чём вы написали. Даст Бог буду иметь доброе сердце в этом плане. Я постоянно наставляю моего сына, Падишаха, действовать согласно договору. Я не пренебрегаю говорить с ним в такой манере. Даст Бог, вы не испытываете горя в этом отношении. Возможно вы тоже всегда будете тверды в дружбе. Даст Бог, наша дружба никогда не умрёт. Вы послали мне карету и она была доставлена. Я принимаю её с удовольствием. И я послала вам халат, кушак, два больших полотенца с золотой вышивкой, три носовых платка, и рубиновые и жемчужные тиары. Надеюсь, вы простите  ничтожность даров».
В крытом экипаже, о которой Сафие говорит в письме, она часто выезжала в город, чем вызывала недовольство народа: излишне роскошная карета считалась неподобающей для гаремных женщин.
Обмен письмами и подарками между Сафие и Елизаветой, в отличие от обмена в целях поддержания дипломатических, экономических или военных отношений, совершался с позиции, показывавшей мощь султанши и королевы соответственно.
Мехмед III всегда советовался с матерью по важным вопросам. Она играла ключевую роль в государственных назначениях, используя взятки и подарки. Народ и государственные чиновники знали, что все вопросы решал не кто иной, как Сафие Султан, поэтому обращались к ней непосредственно, иногда даже преграждали путь её карете, чтобы иметь возможность лично ходатайствовать о решение какого-то вопроса. Также она имела право распоряжаться государственной казной.
Например, когда в 1596 году Султан Мехмед III вышел в поход на Эгри, он предоставил своей Валиде право свободно пользоваться миллиардной государственной казной. Как раз в этот период все назначения или смещения с должностей практически полностью сосредоточились в её руках. Из-за этого она нажила много врагов и злопыхателей. После того, как в Стамбул долетела весть о захвате крепости в Эгри, она раздала милостыню бедным, сиротам и вдовам.
В международной политике она, как и свекровь Нурбану, придерживалась про-Венецианской позиции. Конечно, не последнее дело в этом сыграли богатые подарки, которые она получала от венецианских послов. Поддержка Сафие Султан Венеции, предоставленные ей подарки и взятки даже были описаны в отчётах послов того времен. Например, посол Венеции Маттео Цане указывает в отчётах, что она – надёжная женщина, на слово которой можно положиться, она не ждёт от послов необходимой ей вещи в подарок, она сама просит ей необходимое. Благодаря Сафие Султан Венеция избежала многих проблем в двухсторонних отношениях с Османской Империей.
Как писал венецианский посол Джованни Моро, Сафие, облеченная статусом матери наследного принца, часто вмешивалась в государственные дела, тем более что султан прислушивался к ее советам. Османские источники сообщают, что Сафие добилась своего положения благодаря неописуемой красоте и большому уму. Без ведома Сафие не совершалось ни одного назначения. Каждый претендент на тот или иной пост непременно давал ей взятку. Она даже создала группу, которая занималась взиманием взяток. Мздоимство Сафие породило во дворце культ взяточничества. С той поры за все услуги здесь стали брать взятки.
Через год после своего восшествия на престол Мехмед Третий решил организовать очередной поход против Габсбургов, лично возглавив армию. Эту мысль Мехмеду внушил его наставник Садеддин Ходжа, который убедил султана в «необходимости завоеваний и добродетелях священной войны». В тот период это имело особое значение, поскольку турецким войскам, потерпевшим ряд серьезных поражений от христиан, нужно было вновь обрести уверенность в своих силах.
Валиде Султан Сафие была непримиримо настроена против того, чтобы ее сын отправился на войну, опасаясь потерять его, а, значит, и власть. Она стала действовать через одну из любимых наложниц Мехмеда, которая по наущению Сафие пыталась уговорить Султана изменить свое решение. Однако это стоило девушке жизни. В донесении, датированном 6 июля 1596 года Веньер писал по этому поводу:
«Откладывать поход дальше для Султана было уже невозможно. Султанша-мать (Валиде Сафие Султан), разгневанная предстоящим отъездом сына, убедила девушку исключительной красоты, от которой он был без ума, умолять его не уезжать. Она так и сделала, когда однажды они были вместе в саду, однако любовь Султана внезапно перешла в ярость и, выхватив свой кинжал, он убил девушку. С тех пор никто не осмеливался затрагивать этот предмет».
В этом походе Мехмеда сопровождал Эдвард Бартон, английский посол при Высокой Порте, как тогда принято было в дипломатических кругах Европы именовать Султанский двор. Бартон через посредство Сафие установил теплые отношения с султаном, который пригласил его участвовать в походе. При этом Мехмед 3 имел также в виду возможное использование Бартона в качестве посредника в деле налаживания контактов с Габсбургами.
12 октября 1596 года Османская армия захватила крепость Эрлау в северной Венгрии, а две недели спустя она встретилась с основными силами Габсбургской армии, которые заняли хорошо укрепленные позиции на Мезекерештеской равнине. В этот момент у Мехмеда сдали нервы, и он уже был готов бросить свои войска и возвратиться в Стамбул, но визирь Синан-паша убедил его остаться.
Когда на следующий день, 26 октября, обе армии сошлись в решающей битве, Мехмед устрашился и собирался было бежать с поля боя, однако Седеддин Ходжа надел на султана священный плащ пророка Мухаммеда и буквально вынудил его присоединиться к сражающимся войскам. Результатом сражения стала неожиданная победа турок, а Мехмед заработал себе прозвище Гази.
После своего триумфального возвращения Султан Мехмед 3 никогда больше не водил свои войска в поход. Венецианский посад Джироламо Капелло отмечал, что «врачи объявили, что Султан не может идти на войну по причине его плохого здоровья, вызванного излишествами в еде и питье».
Здоровье Повелителя разрушалось на глазах. Он несколько раз терял сознание и впадал в забытье. Иногда казалось, что он на краю смерти. Об одном из таких случаев упоминает венецианский посол Капелло в своем сообщении от 29 июля 1600:
«Великий Властитель удалился в Скутари, и ходят слухи, что там он впал в слабоумие, что с ним до этого уже неоднократно происходило, и этот припадок продолжался три дня, в течение которых бывали краткие периоды прояснения разума».
 Султан Мехмед скончался 21 декабря 1603, по-видимому, от сердечного приступа, на тридцать восьмом году жизни. Его царствование продолжалось почти девять лет. Ноулз был очень невысокого мнения о характере покойного Султана, о смерти которого он написал:
«Великий Султан Мехмед 3, погруженный в свои удовольствия и наслаждения, умер в своем имперском дворце в Константинополе. Он был человек невеликого ума и чрезмерной гордости, что было причиной как нелюбви, так и страха перед ним, которые испытывали к нему его подданные вообще, но в особенности янычары и другие его воины, которые презирали его нерадивое управление и с болью смотрели, как женщина не только посвящается в важнейшие государственные дела, но и управляет им - его мать-Валиде Сафие Султан, не только восставали против него, но и в ярости несколько раз собирались сбросить его с трона. Он же не думал ни о чем, кроме чувственных и сладострастных наслаждений, следы которых он носил на себе, в грязном, распухшем, неповоротливом и безобразном теле, непригодном ни для какого достойного монарха занятия или дела. Его ум этому соответствовал, полностью преданный праздности, удовольствиям и излишествам, не в малой степени укоротившим его дни, которые он закончил в позоре, потеряв уважение своих подданных, и мало кто из них или даже никто не пролил слезу».
Трон унаследовал его сын Ахмед 1, сын наложницы Хандан, которому тогда было тринадцать лет и восемь месяцев, и к которому Сафие Султан, можно сказать, благоволила, поскольку его мать, Хандан Султан, старалась держаться как можно дальше от трона и ни в какие интриги не вмешивалась.
Сафие Султан стало плохо во время путешествия в Столицу в 1619 году. Несмотря на быстрое вмешательство врачей, она умерла в тот же день. На момент смерти ей был 71 год. Точная причина смерти неизвестна, но полагают, что это мог быть сердечный приступ либо кровоизлияние в мозг.