ГЛАВА 2. ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ РАФАЭЛЯ
Вера Васильевна озабоченно посмотрела на часы. Половина второго, а Миланы до сих пор нет. Девушка должна была вернуться из парикмахерской по крайней мере час назад, и теперь обязательно опоздает на банкет.
— Дин-дон! — громко разнеслось в тишине квартиры.
Старушка встрепенулась. Ну наконец-то! Неожиданно бодрым для своего возраста шагом она направилась к входной двери и, даже не взглянув в глазок, широко распахнула дверь.
Но к её удивлению, на площадке стоял Федя, самый примерный из её учеников. В школе она, конечно, уже не преподавала, но и без дела сидеть не могла. Поэтому, выйдя на пенсию, постоянно набирала ребят для индивидуальных занятий. Сколько раз Милана просила её оставить репетиторство, но Вера Васильевна упорно стояла на своём. Не могла она жить без детишек, да и доход, если честно, от подобных занятий был неплохой.
Федя Русаков нравился бывшей учительнице. Но сегодня занятий у них не было. Пожилая женщина даже взглянула на календарь, чтобы проверить, не ошиблась ли. Всё верно. Сегодня пятое июня, пятница, её единственный выходной на неделе. Но Федя, как и все одарённые люди, был далёк от повседневности. Постоянно размышляя над новыми проектами, он нещадно всё путал и забывал. Бороться с этим было бесполезно, оставалось одно — проявлять терпимость к причудам маленького гения.
И всё-таки она была рада его приходу. Старушка распахнула дверь ещё шире, доброжелательно улыбаясь и собираясь пригласить нежданного гостя на чай с ватрушками, которые только что испекла. Но сегодня, всегда такой аккуратный и подтянутый, Федя был не похож сам на себя. Джинсы измазаны грязью, густая тёмная шевелюра всклокочена, в ней запутались мелкие веточки и травинки. А в белую футболку, точнее, в то, что от неё осталось, было завернуто жалобно поскуливающее лохматое существо.
Мальчик же был взволнован до такой степени, что в первый момент не мог выговорить ни слова, только смотрел на учительницу большими зелёными глазами. Вера Васильевна завела мальчика на кухню, усадила на табурет и дала выпить стакан воды. Только после этого Федя успокоился настолько, что смог рассказать, в чём дело.
В их семье покупать хлеб было его обязанностью, которую он всегда с радостью выполнял. По пути в магазин по привычке задумался и не заметил, как под колеса велосипеда бросился рыжий щенок. Он ехал на большой скорости, так как дорога была с сильным уклоном, и затормозить сумел слишком поздно. Не справился с управлением и съехал в кювет, угодив прямо в глубокую грязную лужу. Но лохматый щенок остался лежать на месте. Он громко визжал то ли от боли, то ли от страха.
Поскольку до дома было далеко, огорчённый мальчик, завернув раненого зверька в футболку, решил зайти к Вере Васильевне и Милане.
Упоминание о внучке заставило старушку снова взглянуть на часы. Без десяти два... Тревога сжала сердце холодной рукой, и чтобы отвлечься от невесёлых мыслей, Вера Васильевна поспешила взять у Феди завёрнутое в грязную футболку дрожащее тельце и, присев, положила его на пол. Федя уселся на корточки рядом. Осторожно освободив животное от ткани, она тщательно его ощупала, но не выявила никаких повреждений. Между тем щенок немного освоился в непривычной обстановке и задорно смотрел чёрными глазами-бусинками на суетящихся вокруг него людей.
Убедившись, что со щенком всё в порядке, Федя заметно повеселел. Но теперь он не знал, что ему делать со зверьком. Конечно, ему очень бы хотелось взять собачку домой, но мама вряд ли разрешит...
Вера Васильевна уже возвращалась от холодильника с блюдцем молока. Зачуяв ещё издали вкусный запах, щенок начал изо всех сил вырываться из рук Феди. Почувствовав свободу, он подбежал к блюдцу и начал забавно лакать молоко, сразу же вымочив в нём длинные уши.
В это время за окном послышался визг тормозов и хлопанье дверцы. Вера Васильевна сразу поняла, что это Милана.
Выглянув на улицу и убедившись в своей правоте, старая женщина пошла открывать входную дверь. Однако прошло пять минут, потом десять, а внучка так и не появилась. Подойдя к окну, Вера Васильевна увидела странную картину.
На самом краю тротуара, не обращая внимания на проносящиеся мимо автомобили, стояла необычная пара: высокая стройная девушка в нарядном голубом платье и невзрачный сутулый юноша в мешковатых брюках и клетчатой рубашке. Даже отсюда было видно, что Милана теряет терпение, изо всех сил стараясь удержать на лице вежливую улыбку. Она всё время порывалась уйти, но молодой человек каждый раз непроизвольно загораживал ей дорогу. Он всё время что-то убеждённо говорил, сопровождая слова выразительными взмахами рук. Милана отрицательно качала головой.
Наконец девушка решительным жестом отстранила юношу и твёрдым шагом двинулась к дому. Парень стоял на месте, не смея пойти следом. Он провожал Милану влюблёнными глазами до тех пор, пока она не скрылась из виду. Потом развернулся и медленно побрёл прочь.
Через минуту входная дверь открылась, и в квартиру ворвались цветочные ароматы, исходящие от девушки и от роскошного букета в её руках. Стоило Милане войти, как квартира ожила, наполнилась шумом и суетой. Вера Васильевна не переставала удивляться этой способности внучки приносить с собой праздник. Энергия и жизнерадостность били из неё ключом, заражали всех вокруг энтузиазмом.
Милана поцеловала бабушку, наполнила водой хрустальную вазу, расправила и без того огромный букет красных гвоздик. Несколько дней назад она загорелась идеей подарить жениху тридцать две гвоздики — по числу прожитых лет. Но услышав непривычные шум и возню на кухне, она оставила все дела и направилась прямо в эпицентр событий.
— Добрый день, тетя Мила, — вежливо поздоровался Федя.
Милана улыбнулась необычному для неё обращению.
— Здравствуй, Федор, — шутливо произнесла она. — Это твой зверь?
— Нет, я подобрал щенка на улице... — начал мальчик, но девушка уже его не слушала. Она искала глазами бабушку. Вера Васильевна знала, что Милане очень нравятся коккер-спаниели, и она давно мечтала завести такую собаку. Как только мальчик появился на пороге их квартиры, старушка поняла, что щенок останется у них.
— Хорошо, если не объявятся хозяева, оставим его у себя, — согласилась старушка, представляя, как он будет ей скрашивать одиночество длинными вечерами.
Милана на радостях расцеловала бабушку в обе щеки и побежала собираться на празднование дня рождения жениха, ведь она и так уже опаздывала на пару часов.
Непонятно как, она умудрилась разбросать по всем комнатам одежду, обувь, украшения. На столе, на стульях, на тумбочках, даже на полу можно было встретить банный халат, тёмно-синие туфли на высоченной тонкой шпильке, пудреницу, серебристое платье... На сборы совсем не оставалось времени. Наскоро припудрив лицо и подкрасив губы, Милана схватила серебристую сумочку, обула такие же серебристые туфли-лодочки, поцеловала бабушку и выскочила на площадку, крикнув на прощание:
— Я буду поздно, не жди меня, ложись спать вовремя и не забудь выпить лекарство!..
С трудом протиснулась в лифт с огромным букетом и нарядной коробкой, в которую был упакован подарок. Только выходя из подъезда, обнаружила, что забыла переодеть платье. На ней по-прежнему было небесно-голубое лёгкое платье, в котором она ездила в парикмахерскую. А приготовленное специально для этого случая жемчужное платье так и осталось лежать на кресле. Но возвращаться было некогда. Под старым клёном уже ожидало заблаговременно вызванное такси. И Милане не оставалось ничего другого, как улыбнуться своей ошибке. Она знала, что хорошо выглядит и в этом платье. Голубой цвет удивительно гармонировал с цветом её волос.
Однако садясь в такси, девушка уже не улыбалась. Она видела, что катастрофически опаздывает, и ничего не могла с этим поделать. Зная скандальный характер жениха и заранее предвкушая неприятную сцену выяснения отношений, она забилась в самый угол. Закрыла глаза, попыталась успокоиться и взять себя в руки. Сегодня у них праздник и им никак нельзя ссориться. Полная самых лучших намерений, она сосредоточилась на дыхании. Медитации, которые освоила на занятиях йогой, всегда ей помогали. Через двадцать минут, выходя из такси у самого ресторана, она чувствовала себя спокойной и почти счастливой.
Но сделав три шага от такси, она поняла, что рано обрадовалась. С ближайшей лавочки поднялся и вялой походкой двинулся ей навстречу этот нелепый и бестолковый мальчишка, которого она называла Игорюшка. Ей нравилось это прозвище, потому что оно было похоже на игрушку. А к Игорю Блошкину она относилась как к малому неразумному ребёнку. Да и разве можно было относиться к нему иначе?
Итак, Игорюшка-игрушка приближался с одной стороны, а с другой в это время неотрывно следил за ней из огромного окна ресторана другой человек, её ревнивый и требовательный жених Рафаэль.
* * *
Игорь сидел на скамейке, поставив локти на бёдра и спрятав лицо в раскрытых ладонях. Сидел не шевелясь и не замечая ничего вокруг. Думал о Милане. Впрочем, он думал о ней всегда. Она была для него самой красивой, самой умной, мечтой, недостижимым идеалом! В тайных фантазиях он видел себя её рыцарем, защитником. А в реальности выходило по-другому. У Миланы был жених, а он, Игорь Блошкин, совсем не вписывался в её жизнь.
Он всё понимал и старался как можно меньше попадаться на глаза, скользя вокруг неё незаметной тенью. Но на этот раз он был твёрд как никогда. Твёрд в своем намерении склонить её принять от него защитный амулет. Может, это и глупо, но Блошкин чувствовал, что не сможет спать спокойно, пока Милана не наденет на шею сделанный специально для неё оберег.
Этот оберег был предметом его гордости. Он долго копил деньги, пока смог купить необходимое количество золота. Дядя Миша придал ему нужную форму, нанёс рисунок. Остальное Игорь доделал сам. Получилось оригинально и необычно. Ни у кого не было такого украшения. Но главное — это защита. Игорь как никто другой понимал, как беззащитна красота. Он надеялся, что сделанный специально для Миланы амулет сможет предохранить её от любой напасти.
Подъехавшее такси подействовало на Игоря как будильник. Он оторвал руки от лица посмотрел вокруг, с трудом понимая, где находится — так далеко увели его размышления от окружающей реальности. Дверца открылась, и на пыльный тротуар ступила она — его богиня — прекрасная и недоступная. В правой руке она держала огромный букет, в левой — красиво упакованный подарок. Игорь закрыл глаза и на мгновение представил, что и цветы, и подарок предназначаются ему. Как ни странно, но такая перспектива его ничуть не порадовала. Гораздо больше ему хотелось бы почувствовать её прикосновение, а ещё лучше — поцелуй... Но он прогнал неуместные в данных обстоятельствах мысли и двинулся навстречу девушке, заранее видя по выражению её лица, что ничего хорошего для него эта встреча не предвещает.
Его охватила робость. Он не мог подобрать нужных слов. Просто стоял и молча смотрел на неё умоляющими глазами. В то же время Игорь понимал, что молчание опасно — в любой момент Милана может развернуться и уйти. Поэтому и решил действовать без промедления. Просто достал из кармана оберег и протянул девушке. Несколько мгновений взгляд Миланы выражал сомнение, но затем к ней вернулась её обычная уверенность, глаза снова залучились. Она взяла амулет из рук Игоря и одела на шею. Он застыл от неожиданности. А Милана немного нагнувшись, игриво поцеловала его в лоб и повернулась, чтобы продолжить путь.
Что произошло дальше, Игорь помнит смутно, как сквозь пелену. Сначала он услышал крики и ругань. Потом почувствовал боль. А потом свет погас, как будто кто-то выключил лампочку...
* * *
— И где только бродит эта непутёвая? Неужели нельзя хотя бы в день рождения жениха приехать вовремя? — уже, наверное, в третий раз за последние полчаса громогласно вещала, уперев руки в бока и выпятив необъятный бюст, невысокая смуглая женщина с крашеными волосами. — Ну никакого уважения к гостям! Все блюда давно остыли. И угораздило же тебя с невестой!
Казалось, что мама специально разыскивает его в самых отдалённых уголках ресторана, чтобы сыпать соль на и без того не заживающую рану. Трудно сохранять спокойствие в подобных обстоятельствах. А Рафаэль к тому же никогда и не отличался флегматичностью. Несмотря на то, что Милана звонила ему и из парикмахерской, и из дому, и уже сообщила, что выезжает, он не находил себе места. Метался по ресторану как раненый зверь. Как назло, все гости давно были в сборе, и ни для кого не было секретом, что торжество задерживается по вине женщины.
В последние двадцать минут он не отходил от окна, надеясь первым увидеть девушку и выйти ей навстречу. Вот, наконец, и такси. Милана расплатилась с водителем и вышла. Рафаэль с неудовольствием отметил, что она приехала в каком-то дешёвом голубом платье. А ведь он просил её обязательно быть в жемчужном, которое подарил ей специально для этого случая! И что теперь подумают гости? Что его женщина — какая-то нищенка?!
Настроение стало ещё хуже, ему перехотелось выходить навстречу долгожданной гостье. Он смотрел, как Милана делает два шага и останавливается. Потому что перед ней — его невестой! — как из-под земли, появляется этот ничтожный мальчишка, которого он давно предупреждал не путаться под ногами. Дальше всё происходящее напоминало кошмарный сон: протянутое мальчишкой украшение, одетое Миланой на шею, и её поцелуй...
Вся кровь бросилась Рафаэлю в голову. Ревность охватила его подобно лесному пожару, распаляя и без того раздутое самолюбие и выжигая остатки рассудка. Не помня себя, он с нечленораздельными криками выбежал на улицу, подскочил к несчастному Блошкину и начал вымещать на нём всю накопившуюся за день злобу.
Подоспевшим во главе с Самиром гостям едва удалось оттащить не на шутку разошедшегося именинника от лежащего на земле Блошкина. Но и крепко удерживаемый земляками, тот продолжал вырываться и сыпать проклятиями. Милана, как громом пораженная, молча наблюдала безобразную сцену. Таким Рафаэля она увидела впервые. У неё подкашивались ноги, и она медленно добрела до стоявшей неподалеку скамейки и села на то место, на котором совсем недавно мирно размышлял её злосчастный Игорюшка-игрушка.
Девушка была так взволнована, что забыла о подарках, которые продолжала сжимать в руках. Её взгляд был устремлён на Блошкина, который, видимо, не сильно пострадал. Он уже начал приходить в себя. Пока всё внимание мужчин было сосредоточено на Рафаэле, Игорь сначала сел, затем встал, и на ватных ногах заплетающейся походкой направился прочь от злосчастного ресторана.
Проследив за взглядом невесты, Рафаэль начал ещё сильнее вырываться. Самир хотел увести именинника в зал, но тот сопротивлялся. Когда Рафаэль немного успокоился, брат махнул рукой, чтобы ревнивца отпустили. Презрительно плюнув в сторону удаляющегося противника, Рафаэль подошёл к Милане.
Несмотря на то, что девушка была оскорблена и обижена неуместным и недопустимым поведением жениха, она решила не давать волю чувствам. С трудом выдавив улыбку, в то время как ей хотелось плакать, Милана протянула Рафаэлю подарки.
— С днём рождения, Рафаэль! — постаралась как можно спокойнее сказать девушка.
Но находясь во власти одной лишь мысли, её жених и не подумал взять цветы и нарядную коробку. Он поднял указательный палец и направил на раздражающий его своим блеском предмет.
— Что это? — только и сумел выдавить из себя именинник.
Зная по опыту, что независимо от того, что она ответит, ссоры всё равно не миновать, девушка решила не отходить от здравого смысла.
— Это оберег. Он предназначен для защиты от...
— Я спрашиваю, почему ты позволила одеть этот... это... себе на шею в день моего рождения?! Чтобы унизить меня перед друзьями и родственниками? — Голос Рафаэля, поначалу грубый и хриплый, к концу фразы перешёл на фальцет.
Изо всех сил стараясь сохранять спокойствие, Милана упрямо проговорила:
— В нём нет ничего унизительного. Это же простой оберег.
— Да, но откуда он взялся? — ядовито поинтересовался жених.
— Да Игорь подарил. Прицепился, как банный лист... — Милана сама не заметила, как в её голосе прозвучала теплота, когда она говорила о Блошкине.
— Вот именно! Это я и имел ввиду! Игорь подарил! А кто такой этот Игорь, чтобы дарить тебе такие вещи? Ведь это золото! Я что, мало делаю тебе подарков? Тебе не хватает побрякушек, что этот щенок лезет со своими? Как ты могла принять подарок от постороннего мужчины? Отвечай, я тебя спрашиваю! — И Рафаэль сделал угрожающий жест в сторону девушки.
Милана не знала, что ей делать. Успокоить его было уже невозможно. Лучше всего было бы уйти, но ведь сегодня его праздник. Она решила предпринять последнюю попытку.
— Ну ты же всё знаешь, Рафик! Мы говорили об этом тысячу раз. Игорь не мужчина... Он... Он просто мой сосед, с которым мы знакомы с детства. Он такой жалкий. Заблудшая овечка... — Девушка попыталась улыбнуться.
Рафаэль ответить не успел. К нему подошёл Самир с несколькими мужчинами, и они начали о чём-то горячо спорить на своем языке. Милана обратила внимание на то, что беседу мужчин отнюдь нельзя было назвать мирной. Особенно неприятным ей показался один из них, плотный высокий мужчина лет сорока, с серебристыми прядями в густой чёрной шевелюре и с аккуратными усами и бородой.
«Кажется, его зовут Карим,» — вспомнила девушка.
Он занимался ювелирным делом, и у них с Рафаэлем были какие-то общие интересы, но потом они крупно повздорили и до сих пор так и не помирились. Вот и сейчас они о чём-то переговаривались на повышенных тонах. Милана не особенно вникала в суть происходящего. Главное, что Рафаэль на какое-то время отвлечётся от медальона. Девушка облегчённо вздохнула и поспешила в ресторан. Она чувствовала, что неприятности, связанные с амулетом, ещё не закончились, но отчаянно нуждалась в передышке.
* * *
Вскоре гости уселись за столы, в центр зала вышел тамада, и праздник пошёл своим чередом. Тосты, поздравления, песни и быстрое поглощение неимоверного количества блюд. Наконец торжественная часть закончилась, начались танцы. Первый танец был с Рафаэлем. Он выглядел виноватым. Вспыльчивый, но отходчивый, он уже сожалел о недавней неконтролируемой вспышке ревности. Милана постаралась перевести разговор в нейтральное русло, стараясь избегать неприятной темы.
Всё шло хорошо до тех пор, пока Милану не пригласил на танец Карим. По иронии судьбы, Рафаэль больше всех ревновал девушку именно к Кариму, возможно, по причине давней вражды. Зажигательная румба, исполненная этой парой посреди огромного зала, вызвала у изрядно подвыпившей публики взрыв оваций.
После окончания танца Карим не отвёл свою партнёршу на место, как предписывает этикет, а отозвал в сторонку, чтобы не мешать танцующим парам, и завёл с ней душевный разговор. Сначала он рассыпался в любезностях по поводу того, как она прекрасно танцует, потом указал на сверкающий в свете множества люстр медальон. Он был ювелиром и знал толк в украшениях. Карим рассказал девушке, что медальон выполнен в старинном стиле филигрань и является уникальным. Потом попросил разрешения посмотреть на украшение поближе. Милана осторожно сняла медальон и протянула мужчине.
Увлечённая милой светской беседой, она не замечала происходящего вокруг. На какое-то время позабыла и о Рафаэле, и о неприятной сцене ревности. И напрасно. Именно в это время Рафаэль, выходящий из кухни, куда он ходил, чтобы дать несколько распоряжений, заметил мирно болтающих Карима и Милану. Девушка в этот момент протягивала мужчине медальон. Карим же, вместо того, чтобы забрать амулет, взял обеими руками протянутую руку девушки и поднес её к своему лицу, чтобы лучше его рассмотреть. На какое-то мгновение Рафаэлю показалось, что Карим целует Милане руку. Кровь снова ударила ему в голову, ревность, многократно усиленная ненавистью, охватила Рафаэля жаркой волной, и он, потеряв рассудок, бросился к разговаривающим.
Подскочив к Милане, выхватил медальон и бросил его на пол. В бешенстве начал топтать сверкающую золотую вещицу. Потом схватил опешившего Карима за плечи и начал трясти изо всех сил. Карим попытался оторвать от себя вцепившегося мертвой хваткой ревнивца, но не тут-то было! Когда наконец подоспела помощь, оба мужчины уже катались по полу, стараясь нанести друг другу удары поболезненнее. Дерущихся разняли, но они уже успели приобрести жалкий вид: пыльные, с растрёпанными волосами, выдернутыми из брюк рубашками. У Рафаэля на скуле обозначился сильный кровоподтек и оторван левый рукав, у Карима наливался багрянцем правый глаз и две пуговицы вырваны с мясом.
Милана стояла в стороне, не зная, что делать. Потом всё же подошла к месту драки, наклонилась и подобрала злосчастный медальон, одела его на шею. Как ни странно, в данный момент она не чувствовала ничего, кроме бесконечной усталости. Ею овладела какая-то странная пустота. Равнодушие ко всему окружающему. Она развернулась и медленно пошла к выходу. Но спокойно уйти ей не удалось. На полдороге её грубо схватил за руку Рафаэль.
— Сейчас же сними с себя эту дрянь! — закричал он в бешенстве.
Милана опешила. Никогда до сих пор он не позволял себе разговаривать с ней в подобном тоне. На какое-то мгновение она задумалась, потом твёрдо и решительно ответила:
— Нет.
— Сними сейчас же!
— И не подумаю, — вид налитых кровью глаз и плюющегося слюной рта сильно испугал девушку, и она растерянно осмотрелась по сторонам. Помощи ждать было неоткуда. Тогда она начала медленно отступать к входной двери.
— А я говорю, что ты снимешь эту мерзость, ты, предательница, изменница, шлюха, публичная девка! — Мужчина уже совсем не контролировал себя. Он двигался за девушкой, производя руками угрожающие жесты, но пока не решаясь совершить над ней насилие.
Милана зажала амулет меж двух ладоней, словно пытаясь защитить его от угрожавшей ему опасности, и замотала головой:
— Нет! Нет! Нет!
Тогда Рафаэль сжав кулаки, потряс ими перед девушкой и закричал со злостью:
— Я тебя убью! Я тебя всё равно когда-нибудь убью! Шлюха! Проститутка! Гулящая девка! — И выбежал из зала.
Милана какое-то время стояла, приходя в себя от переполнявшей её обиды, с трудом удерживая слёзы. Она оглянулась по сторонам. Здесь ей не найти сочувствия. Все присутствующие были родственниками Рафаэля, и хотя обычно неплохо с ней ладили, теперь были всецело на его стороне. Их восточные взгляды на роль и место женщины в жизни мужчины служили постоянным камнем преткновения и причиной того, что Милана вот уже четыре года не решалась связать свою жизнь с Рафаэлем и войти в их семью.
Наконец она медленно побрела к выходу, решив сразу же отправиться домой. Ей было над чем подумать. Уже не в первый раз у них возникали ссоры на пустом месте. Но этот случай был последней каплей. Милана шла, не замечая ничего вокруг. Боль и несправедливость терзали её душу. Она устала оправдываться, устала терпеть, устала притворяться. Сегодня ей впервые пришло в голову, что она во многом не искренна. Да, ей не в чем себя упрекнуть, но чтобы избежать сцен ревности, ей часто приходится разыгрывать несуществующие чувства, придумывать правдоподобные причины для своих безобидных поступков, очернять то, что ей нравится и каяться в несуществующих грехах. Это так утомительно! Как ей хотелось просто жить, любить и быть любимой!
* * *
Милана медленно брела куда глаза глядят. Её продолжала переполнять обида на жениха, на его несправедливую ревность. Она слабо соображала, где находится. Кажется, это городской сквер. Повсюду люди, по дорожкам бегали дети, вокруг кипела жизнь. Мамаши ласково окликали малышей, весело щебетала проходящая мимо стайка девчонок, о чём-то вполголоса разговаривали пенсионеры за партией в шахматы, из дальней беседки доносился весёлый смех... Ей стало спокойнее среди этой суеты и обыденности.
Так она неторопливо шла до тех пор, пока не заметила свободную скамейку. Девушка уселась на неё и снова погрузилась в раздумья. Так она просидела некоторое время, поглощённая невесёлыми мыслями. Потому-то и не заметила, как небо нахмурилось, налетел ветер, как на разогретую жарким июньским солнцем землю легли первые крупные капли дождя. Только когда сквер опустел, девушка ощутила холод и почувствовала, что платье промокло. Она вспомнила, что зонт остался у Рафаэля, а до дома было так далеко... Но совсем рядом живёт Ната, её подруга, можно забежать в гости, переждать дождь и пожаловаться на жизнь. Милана встала со скамейки и заспешила по мокрым тротуарам навстречу теплу и уюту.
«Первым делом попрошу горячего чаю,» — подумала девушка, предвкушая приятную беседу. Она изо всех сил потянула тяжелую дверь, вошла в тёмный подъезд. Остановилась, чтобы привыкнуть к темноте, и тут же услышала шаги за спиной. Она быстро повернулась и увидела мужской силуэт на фоне закрывающейся двери. Мужчина быстро приближался. Девушка попыталась отойти в сторону, чтобы уступить дорогу, но мужчина двигался прямо на неё.
Инстинктивно Милана отпрянула от незнакомца, но было поздно. Он изо всех сил схватил её за плечо. Когда девушка осознала, что мужчина представляет угрозу, её охватила паника. Она снова рванулась, теперь уже изо всех сил, почувствовала укол в предплечье и поняла, что мужчина впрыснул ей какую-то жидкость. Она размахнулась и изо всех сил ударила его кулаком по лицу, а затем почти сразу ногой в пах. И как только почувствовала, что его хватка ослабела, вырвала руку и побежала к выходу.
Не оборачиваясь назад, но тревожно прислушиваясь, не послышатся ли за спиной шаги преследователя, выскочила из подъезда и побежала по улице. Но бежать было трудно, ей стало нечем дышать, воздух внезапно стал колючим и острым, начал резать легкие, и несмотря на возможную опасность, девушка двигалась всё медленнее и медленнее. Лёгкие разрывались от боли, окружающие предметы потеряли резкость очертаний, ноги стали ватными.
Увидев скамейку, она еле нашла в себе силы сделать несколько шагов и ухватилась рукой за кованые перила. Перед глазами всё вертелось, и девушка с трудом опустилась на мокрое сиденье, облокотившись на спинку.
«Посижу немного... отдохну...» — это была последняя мысль Миланы перед тем, как её сознание затуманилось и погасло.
* * *
Получив удар в пах и согнувшись от боли, Валерий на какое-то время потерял ориентацию. Когда перед глазами перестали плавать круги, он понял, что остался в подъезде один. Что случилось со шприцем, он не знал, да это его и не интересовало. Единственное, что он помнил, так это то, что впрыснул девушке не всю дозу, и эту неприятность не мешало бы исправить.
Он развернулся и чуть не бегом бросился к входной двери. Но внезапно оступился и с разгону растянулся прямо посреди ступенек. И вдруг ощутил болезненное жжение в области груди. Ровно секунда ему понадобилась, чтобы осознать причину неприятного ощущения. Это второй шприц, который он взял про запас, во время падения вонзился ему иглой как раз между ребер. В следующее же мгновение он вытащил шприц. Попытался рассмотреть сколько осталось жидкости, но в подъезде было слишком темно.
В три прыжка покрыл расстояние до входной двери; страх придавал ему сил. Протянув руку, чтобы открыть дверь, он вместо ручки ухватился за пустоту, потому что в это самое мгновение дверь с силой потянули с той стороны. Какая-то нелепая дама с собачкой возвращалась с затянувшейся из-за дождя прогулки. Несмотря на то, что и хозяйка, и её лохматая собачонка насквозь промокли, они, по-видимому, никуда не спешили. Во всяком случае так показалось Силантьеву, у которого каждое мгновение было на счету. Поэтому мохнатая псина, остановившаяся посреди прохода и начавшая неторопливо отряхиваться, вынудила его проявить насилие. Он изо всех сил пнул маленький комочек шерсти в бок и выскочил на улицу под жалобный визг собачонки и возмущённые крики её хозяйки.
Зайдя за угол, где его никто не мог увидеть, достал шприц и посмотрел на количество оставшейся жидкости. Из груди непроизвольно вырвался стон отчаяния. Сбылись самые худшие его ожидания: в шприце осталось меньше половины ядовитого вещества. У него слишком мало времени, чтобы помочь себе. И это время необходимо использовать по максимуму.