Да-а… Впервые в жизни я вовсе не на шутку испугался за свое психическое здоровье. Оказывается, очень страшно, когда чувствуешь постепенное, но уверенное, съезжание «крыши» и реальное приближение сумасшествия в прямом смысле этого слова. Прежде никогда подобной жути, столь близкой к реальности, я, господа, не испытывал…
Но постараюсь поведать все более подробно. Понимаете, безо всяких объективных (и субъективных тоже) причин, вдруг стал сниться мне весьма странный, и нескончаемо длинный сон, к сожалению, более похожий на настоящую явь...А что особо занимательно, непрекращающаяся картина сна абсолютно об одном и том же, без каких либо изменений, продолжалась аж целых три беспокойные ночи подряд. Да-да! Сон, к примеру, сегодняшний – точная копия и продолжение прерванных наступившим утром видений событий сна вчерашнего. И позавчерашнего.
И, что особенно интересно и странно, все происходит почему-то в пустыне, которую, кстати, в реальной жизни я никогда не видел. И в пустыне не какой-то там простой, каменистой, или солончаковой, где еще как-то можно приспособиться к жизни, попытавшись не погибнуть сразу. А в пустыне самой зловещей и жуткой из всех имеющихся на планете Земля. Да-да, верно угадали, в ней, в самой погибельной, песчаной, где буйствуют и владычествуют палящие лучи солнца, и стоит постоянная несусветная, попросту убийственная, жара.
А чего стоят безмолвные, кошмарные, нескончаемые, безлюдные, песчаные дюны с ползающими по ним змеями и скорпионами? К счастью, как уже упоминалось, в пустынях я отродясь не бывал, да и особого желания посетить их никогда не испытывал, довольствуясь фильмами наподобие настоящего шедевра с названием «Белое солнце пустыни». И вдруг – вот тебе! На! Получай! И пустыней со стороны любуйся, и мучайся, и страдай в ней, в проклятой…
А потому что вот уже долгих три ночи снится мне безбрежная, как океан, песчаная Сахара с ее неистово горячим светилом высоко в зените, выжигающим палящими своими лучами все живое и неживое. И где нет ни слабенького дуновения ветерка, а только лишь один зной, и непонятно, как попадающий в рот, противно скрипящий на зубах, песок. А лично мне в этом нескончаемом сне зачем-то и для чего-то необходимо упорно идти, брести куда-то вперед, и вперед, на юг. Туда, где, наверное, еще жарче…Будто бы мне этого пекла недостаточно.
И, что самое наиважнейшее в происходящем адском сне-кошмаре – это жесточайшее, ни с чем несравнимое, буквально из себя выводящее чувство постоянной нестерпимой жажды. Как говорится, не задумываясь, полжизни б за глоток воды отдал! Или даже и всю ее… Да, и зачем, для чего она нужна мне, жизнь такая, без глотка воды, самой основной составляющей любого организма? Но всегда, в каждом сне, спасало меня одно: даже во время самого ужасающего действа, вот-вот уже готового привести меня к гибели, где-то далеко в глубинах сознания все равно теплилась слабенькая надежда: а вдруг это все же просто сон, а не явь?
От нестерпимой жажды просыпался среди ночи, и от сонной одури не мог очухаться до тех пор, пока на кухне не приникал прямо к крану, к живительной спасительнице воде. Во рту было невероятно сухо, язык шершав, словно рашпиль, почему он там и еле ворочался, словно вчера перед ужином я пару пузырей самогона хлестанул. Один. Хотя прекрасно помню, что вечером у меня точно «ни в одном глазу» не было. И даже пивко не пробовал, и те же соленые деликатесы типа рыбы, способные жажду вызвать, не ел я перед сном. Но вот водички во сне один хрен хотелось до такой степени, что скулы сводило.
И куда, куда мне было деваться? Вставал, со злостью сбрасывал отсыревшее от собственного пота одеяло и опять спешил туда, на кухню. Да. На водопой долгожданный. Как помнится, в первую «знойную» ночь поднимался я этаким чумным образом, кажется, аж четырежды. Приняв очередную максимальную водную дозу, сразу же проваливался в сон, тут же со страхом продолжая … вновь видеть то же противное песчаное наваждение. Да, конечно ее, Сахару эту ненавистную. Но еще одна удивительная вещь происходила со мной уже белым днем.
А потому что в светлое время воду я вообще не пил и при виде ее даже боязливо отворачивался. Да-да! От нее, надоевшей за ночь. И я мысленно ругался с ней примерно вот так. «Ну, не надо мне тебя больше! Ну, не хочу я! Ну, хорош уже! И без того всю ноченьку тебя хлебал»! А вот со второй ночи просыпаться от жажды я стал уже регулярно. Прямо как заправский деревенский петух, ровненько через каждый часик. Хоть по висящим на стене часам сверяй. Наконец, периодические полусонные хождения за восполнением жидкости моему встревоженному организму надоели, и сильно уставшему мозгу пришлось додуматься, и полное ведро с кружкой выставить прямо у изголовья.
С того светлого момента стало проще. Хоть залейся. Вскоре поняв, что это не дело, и с моим здоровьем вполне определенно творится нечто неладное, со скорбным вздохом отведя взгляд от часов, я вынужден был, набравшись наглости, разбудить знакомого врача. Правда, дантиста, но куда мне было деваться? И хотя никаких болей внутри себя я не ощущал, однако страшновато мне стало один на один с непонятно откуда взявшейся жаждой. Была бы дома жена – другое дело. Ученый же она, ботаник-исследователь, да еще и целый кандидат наук.
Чай, подсказала бы мне, простому бухгалтеру, чего. Но она, к сожалению, в служебной командировке, далеко, в недоступной для связи зоне, где-то в глухой сибирской тайге. Они растения в ней какие-то редкие ищут. Зубной же эскулап, откровенно недовольный полуночной побудкой, вначале, было, смачно, нецензурно, выразился, помянув самую близкую нам родственницу по материнской линии. Но потом остыл, взыграла, видно, совесть, чуток отошел лекарь от сна и выдал. Мол, во-первых, возникновение нестерпимой ночной жажды можно объяснить обыкновенным похмельным синдромом. И именно поэтому-то, изрек медицинский чудик, я часто воду и хлещу.
Видать, со сна умнее он ничего не смог придумать. И еще добавил, прекрасно зная об отсутствии моей супруги дома. Мол, в данном радостном событии неумеренно и в радость попить хмельного для любого мужика настоящего нет ничего зазорного. Да. Чтобы затем с похмелья холодной водой то и дело баловаться. Но когда я «послал» его к только что помянутому им же самим человеку женского рода, сдавшийся доктор устало посоветовал, что мне, в первую очередь, нужно исключить, в таком случае, сахарный диабет.
Мол, чаще всего именно при данной болезни воду пить начинают в неумеренном количестве. Короче, необходимо срочно сдать кровь на сахар. Что ж, и на том спасибо. Значит, что? Серьезнейшая болячка у меня подозревается? Вот как раз только этого-то мне и не хватало в отсутствие супруги! Но ведь нет у меня других жалоб на здоровье?! Совсем нет, кроме сумасшедших сонных кошмаров в пустыне Сахаре и помянутой жажды. И стал напрягать еще оставшиеся мозги.
Однако, я, наверное, до такой степени напружинил свои мозговые извилины, омываемые принятой свежей водичкой, что вздрогнул всем телом, услышав нечто крайне меня весьма обеспокоившее, и даже напугавшее… А так как в ночной тиши внезапно послышалось какое-то непонятное потрескивание, из-за которого даже прекратилось и без того чуть слышимое тиканье будильника. И я, внезапно покрывшись холодной испариной, а затем тут же и похолодев от ужаса, обреченно подумал: неужели от этих страшных снов и чрезмерной жидкостной нагрузки мозги не выдержали, и затрещали от избыточного переполнения водой черепной коробки?! Что же такое происходит?
Протянув руку, чтобы как-то обнадежить себя, взять часы и завести, (может, просто их завод кончился?), в предутреннем безмолвии, и ведь прямо над моей головой, я снова учуял, уловил слабо различимый звук, похожий на скрипение пера о бумагу. К тому же, как мне показалось, скрип печальный, писклявый такой. Ну, как бы жалующийся, и вроде бы, чего-то выпрашивающий у кого-то… Ну, а у кого же еще-то просить что-нибудь, если живой здесь один только я, и больше ни души рядом нет? Но когда я, затаив дыхание, прислушался, то понял.
Нет, это даже и не скрип вовсе, а этакий звук, более похожий на треск электросварки. Или шуршания. Да. Примерно так озерный камыш на ветру друг о друга трется… Что же это такое, думаю? Кот, мыши? Полтергейст посетил? Однако, кроме огромного цветка прямо над моей головой, никаких других, более, или менее, живых существ в комнате я не обнаружил. И чтобы лучше осмотреться, даже огромную люстру на полную мощность включил, после чего прямо-таки и остолбенел на хрен…Е-мое! Горестно всплеснул я руками, так как то, что я увидел, было поистине ужасно! Да, господа читатели, страшно до мурашек...
А нависла надо мной самая настоящая опасность и помощи теперь мне ждать однозначно неоткуда…Ну, вот и все… Конец горе-хозяину пришел… А все потому, что от излишне длительного обезвоживания соседа, огромного американского фикуса, свесившиеся над изголовьем некогда зеленые листы абсолютно все завяли…И, кажется, окончательно и бесповоротно... Они в полном смысле скукожились, отчего совместно с также почти высохшими стеблями фикуса издавали звук, похожий на старческий суставной скрип, или потрескивание и шуршание камыша.
Ох, блин, и память же у меня… Ну, как я мог этакое забыть и не заметить?! И где? Над своей собственной головой! Ведь, вне всякого сомнения, не первый день уже эта сушь творится, коли даже столь устойчивый к жаре дефицитный, неимоверно дорогой заморский шедевр, гордость моей супруги, почти совсем засох?! Вспомнив молящие зеленые глаза моей супруги и ее, помнится, надоевшие настоятельные просьбы, спешно глянул в оставленную строгую запись, трижды подчеркнутую, выделенную красным фломастером об очередности поливки цветов.
Особенно, блин, вот этого, только недавно приобретенного ею по немыслимому блату аж «оттуда», с другого континента. А еще и вот почему. По горячим уверениям моей ученой жены-ботаника, данное уникальное декоративное растение, якобы, даже обладает … несомненными зачатками настоящего разума, и с ним нужно быть осторожнее, и зря ни в коем случае не обижать! И по личным наблюдениям супруги, плюс проведенным ею серьезным экспериментам, этот удивительный зарубежный фикус, якобы, и не какими-то там зачатками ума обладает, а бери, мол, выше. Кажется, «американец» даже и интеллектом награжден!
Кстати, заодно еще и вспомнилась постоянная говорильня ученой моей супруги не только об уникальности данного экземпляра, но и о, якобы, «о несомненном существовании элементов разумности…вообще у всей флоры нашей планеты Земля без какого либо исключения»! Будто бы, абсолютно все-все растения - живые и разумные. Они, якобы, и настроение человека чувствуют, реагируют на опасность, сопереживают, и так далее, и тому подобное. И ведь весь этот бред несла она на полном серьезе. К примеру, для чего, мол, в городах столь бездумно и немилосердно траву с газонов и парков выкашивают?
И разве люди (и я в том числе), сразу после срезания растительных организмов не чувствуют тошнотворный, прямо настоящий трупный запах напрасно загубленной, ведь живой травы?! И вот что ее буквально шокирует: данный смертоносный запах наши «дубовые» земные поэты велеречиво приветствуют, придумывая ласковые выражения типа вот этого. «Он и она, крепко обнявшиеся, лежащие на сеновале и влюбленные до умопомрачения, чувствовали непревзойденный, поистине непередаваемо приятный запах свежескошенного сена…». Да-да!
Убитую «в массовом порядке» ни в чем ведь неповинную земную растительность данные чересчур уж «одухотворенные» господа бестолочи самоуверенно обыкновенным сеном называют! Поэтому справедливому возмущению моей супруги биолога всегда не было границ. А особенно в последнее время моя почти уже чокнувшаяся на «разумности флоры» жена данным первостепенным для нее вопросом стала озабоченной до невероятности. Но на это у нее были свои, чрезвычайно убедительные, по ее мнению, причины, ибо супруга с фанатичной горячностью уверяла.
ашние цветы, ежедневно контактирующие с человеком, ввиду их постоянной тесной взаимной связи вынуждены, хотят они этого они, или не очень-то, обмениваться со своими домашними хозяевами необходимой информацией. Только вот, конечно же, отнюдь не все прямоходящие господа способны воспринимать ее…Да-да. Ибо многие заносчивые, чересчур умные товарищи, вообще не верят даже и в мизерную разумность растительного мира. Спросите, почему?
А из-за своей неуемной гордыни во всем. Ибо непомерно высоко вознеслись помянутые люди от кажущейся им излишней разумности своей. А на самом-то деле, не мудрствуя лукаво, сыны Адама попросту пресытились. Думают, что на всем белом свете одни только они и есть самые умные. И, мол, это с какого такого бока к ним, вон каким большим умникам, эта совершенно бездушная растительность цепляется, пытаясь с интеллектом человека сравниться? Однако моя супруга-ботаник в доказательство разумности флоры приводила настоящие, «подлинные примеры, неоднократно проверенные в живых экспериментах».
Якобы, они, растения, будто бы и боль чувствуют, и страх, и ласку, и даже… саму речь человеческую понимают?! Только вот говорить не умеют…И, вопреки мнению умников-материалистов, некоторые из особо продвинутых растительных экземпляров, (типа ее комнатного иноземного фикуса), мол, вполне запросто обидчикам в некоторых экстраординарных случаях могут даже не хило и отомстить… По крайней мере, сделать это они иногда еще ох, как пытаются! Но не кажется ли господам читателям, впрочем, как и мне самому, что сии полубезумные речи супруги и ее сумасшедшая гипотеза о разумности всей флоры больше на настоящий «бред сивой кобылы» смахивает?
Ведь и я отнюдь не лыком шит. Как-никак, уже целый зам самого Главного бухгалтера, и в состоянии привести пример практический, из реальной жизни. Например, лично мне нигде не встречалась достоверная информация о некоей мести растений человеку. Людям есть что сказать. К примеру, наши многочисленные и неимоверно наглые, жадные воры, сибирские торгаши лесом, (совместно с жестокими их помощниками, не менее безжалостными и, вдобавок, еще и тупыми рядовыми лесорубами), из-за невероятного количества совершенно понапрасну загубленных ими живых стволов, по идее, давным-давно должны бы были за свою беспощадность поплатиться. Так ведь, люди добре?
Однако же, некие «растительные мстители» ни разу, ни одного лесного работника, убийцу леса безвинного, на сукУ не вздернули? Нет! И даже прилично не наказали… И уж если эта флора столь умная, то чего же она столь долгое время терпит этакие издевательства, а? Разве не так? Почему же она их, погубителей своих, хотя бы к элементарной совести не призовет? Что-то вовсе и о «сгорающих от стыда черных лесорубах» тоже ничегошеньки не слышно? Так же? Да и о массовых травмах лесорубов, неистово валящих ни в чем неповинный лес, также нет никакой информации? Правильно же?
А и впрямь! Частенько случающиеся травмы российских работников лесной промышленности, кстати, от среднестатистических по стране тоже почти не отличаются. Однако на полуслове меня внезапной мыслью озарило. Прямо молнией. Стоп-стоп! А ну-ка, господа, подождите на секундочку! Очень интересная мыслишка у меня высвечивается. Правда, еще нуждающаяся в некоторой детальной обработке... Вот она. Если, к примеру, все же допустить, что сей уникальный заграничный цветочек супруги, мной по забывчивости несколько дней не политый, но (по версии жены) и в самом деле имеющий некие зачатки разума каким-то чудесным образом вышел на связь со мной, и небезуспешно пытается на меня воздействовать с целью вразумления бестолкового хозяина?!
И подряд целых три мучительные ночи «навевать» пустыню Сахару, знойное солнце и, естественно, вызывать возникновение страшнейшей жажды?! А?! Но тогда это же «эврика»! Ё-моё! А вдруг и вправду растительный монстр во время сна в контакт со мной входит?! Ну, ведь не было же у меня раньше ничего подобного? А теперь «разумное растение», требуя жидкости лично для себя, родного, буквально мучает меня, бессовестно будя на водопой уже беспрестанно?! Только усну – и Сахара, солнце, жажда – вот они, тут как тут! И все для того, чтобы я, «отупевший мужик», додумался бы, в конце-то концов, угостить водой заодно и его тоже, страдальца оголодавшего?!
Да, полить, напоить страждущего! И, видимо, лишь только поэтому третью ноченьку столь часто поднимает он своего хозяина с помощью кошмарных сновидений, уже просто плюнув на все правила совместного проживания?! Да-да! Чтобы погибающему от чрезмерного обезвоживания цветку, любым возможным способом мне, склеротику, о себе, дорогом, напомнить…А что, люди добрые? Вдруг это и впрямь так? Но тогда кто помешает мне, отнюдь не тупому бухгалтеру, имеющему высшее человеческое образование, попробовать взяться, да и проверить эту поистине фантастическую, прямо сказать, сумасшедшую гипотезу жены, о разумности ее хваленого цветка экспериментально, практическим образом?!
Да, никто! Вот сейчас возьму и выделю ему воду, настолько нагло требуемую им, а сам специально вздремну с часок. И уж тогда наверняка узнаю, посещу ли я во время сна (после совершенного доброго дела, то есть, дачи монстру воды), опротивевшую до печенок пустыню Сахару? И ощущу ли снова нестерпимую жажду? Идея вдохновила меня. Вперед! Вначале я завел будильник, чтобы ровно через час восстать, а после вспомнить увиденный только что сон. И вот уж тогда я точно смогу убедиться в верности своей оригинальной задумки, а заодно и в верности теории моей жены-биолога о разумности ее исстрадавшегося от жажды цветка! Да. И которого я, бессовестный, обязан был напоить одним из первых растений, согласно инструктирующей красной записи супруги еще три дня тому назад. Ну, забыл я, запамятовал!
Что? Теперь казнить меня? «Ладно! Вот мы сейчас и проверим твою ахинею!» - озлился я на жену. Взяв стоящее у изголовья ведро с водой, и со словами: «Ну, на, жри, хлебай, умник ты наш растительный! Хоть упейся, чудо ты зарубежное!» - плеснул в большой цветковый горшок сразу почти целое ведро. Благо, что внушительная для редкого экземпляра емкость позволяла, а лишняя водичка даже не уместилась и чуток аж через край выплеснулась. Да, пусть насытится!
Лишь бы этот уникум более не доставал меня кошмарными снами и жесточайшей жаждой! Сколько можно терпеть-то?! С минуту подождал, пока часть впитается и с ожесточением добавил еще, а затем скоренько кинул себя в постельку, как говорится, на боковую, от суетливой ночной волокиты моментально вырубившись без задних ног. Ровно через запланированный час, заведенный и расшумевшийся «сторож» разбудил меня, однако мысль после произошедшей побудки на сей раз … была удивительно ясной. Почти как у новорожденного ребенка.
Во сне никакой, блин, Сахары, жары и жажды, а все окружающее вокруг меня было в точности до наоборот… Да-да! Никакой пустыни, а вокруг меня высоченные горы, стремительная река с опасными порогами, яркая зелень по берегам, и с вершин надвигаются мрачные, темные кучевые облака, несущие прохладу, и чувствуется приближение большого ливня. Но неожиданный трезвон будильника прервал показанную теперь не знойную, а пасмурную идиллию, и мне, невероятно радующемуся хотя бы исчезновению ненавистной огненной Сахары, пока сделать какие-то определенные выводы, конечно же, было все равно еще рановато. Он, будильник, помешал. Не досмотрел я сон.
А поэтому в некую разумность иноземного растительного товарища окончательно и бесповоротно я, естественно, еще не поверил. Однако, крепко задумался. «Кое-что положительное в навеянном сне, разумеется, есть. Главное, исчезли самые ненавистные вещи: знойное солнце, пустыня и нестерпимая жажда. Но нужно бы еще поразмышлять… Цветок-то за моей головой от недостатка воды вон как «похудел», весь ссохся, поэтому листья, наверное, и начали потрескивать, выпрашивая у сына Адама, у меня, хотя бы глоточек воды. И поэтому-то во сне он, скорее всего, и целых три ночи создавал ассоциацию с песчаной пустыней, палящим солнцем и появлением у меня нестерпимой жажды. Вот почему поневоле приходилось вставать пить, но я, дубина стоеросовая, не додумался, эгоист, угостить водичкой страдающего соседа! Ну, не дошло до меня! Виноват я!» - сделал я для себя несложный материалистический вывод.
Потом с этакой гаденькой ухмылкой для чего-то взял, и небрежно выплеснул в ёмкость оставшиеся полведра водицы со словами: «Ну, нА тебе, блин, еще! Только не подавись, чудик ты наш излишне «разумный»! А что касательно хозяина - то с меня хватит, я спать пошел». И тут же с нетерпением бросил себя в чистую постель досыпать. Но, как оказалось после, совершив еще одну грубейшую ошибку. В рекомендациях жены о правилах поливки было четко отражено, какие цветы, и через сколько дней поливать каждый из них, и какое количество воды вливать.
А уж ее цветок уникальный и разумный, выделен был особо, так сказать, отдельной, красной строкой, и который я ввиду полученного радостного стресса, буквально «залил». Чем, разумеется, и превысил требуемую дозу воды разов аж в 5… Видимо, поэтому спокойно поспать хотя бы остаток ночи у меня не получилось, а прерванный сон немедленно продолжился. Да-да. Словно никакой побудки будильником вовсе и не было. Во сне я стоял теперь уже с багром, на огромном бревенчатом плоту, а затем долгое время мчался, стремительно несясь по бурлящей горной реке куда-то туда, в некую туманную даль.
Потом почти на черном небе сверкнула вдруг яркая молния, грянул и ужасающе громко загрохотал гром так, что все вокруг затряслось, и сплошной стеной пошел проливной дождь, моментально намочивший меня до нитки. И от этой мокротЫ, холода, а еще и от неведомо откуда взявшегося страшно неприятного, мерзостного запаха, (правда, с давних пор почему-то до боли мне знакомого?!), я вынужден был проснуться. Однако, было бы лучше, если бы я вообще не пробуждался…
И произошедшее со мной, с интеллигентом же ведь, невиданное, неожиданное, попросту кошмарное происшествие, пускай бы и осталось лишь дурным сном… А так как в реалии-то лежал я на сырой постели абсолютно мокрый до самых подмышек, задыхаясь уже не от зноя, а от резкого, противного, специфического запаха свеженькой, прямо вот "только-только", мочи. И к которому в унисон, вдобавок, примешивалось еще и «то самое, с детства весьма знакомое», и необычайно мерзко «благоухающее» ... кишечное содержимое…
Да. И как бы в дополнение ко всему, так сказать, в довесок, в доме ярко, на все имеющиеся в ней лампочки, светила мне прямо в зенки огромная люстра, включенная неожиданно вошедшей, приехавшей среди ночи, женой… Только вот супруга моя, поначалу еще ничегошеньки не поняв, с радостной улыбкой и благоговением, в первую очередь один хрен кинула взгляд отнюдь не на меня, мужа опростоволосившегося, а на не столь давно совсем, было, увядшего цветочка родного. Да-да! Фикуса своего иноземного и впрямь, видать, разумного...
И загадочное растение, (к великой моей радости!), во всю ширь гордо расправило-таки свои наполненные долгожданной влагой крылья-листья! Да, еще и, как мне почудилось, наверное, из-за полученного стресса, этак мстительно, потаенно, и хитро улыбнувшегося мне. Ну, а кому же еще… Зато после всего лишь секундного любования своим основным подопечным, цветком, супруга в один момент опомнилась, учуяв окружающую ее реальность уже и ноздрями. И тут же до предела расширив зеленые глазищи, она тревожно воззрилась на позОрника недоумевающим взглядом.
Обалдевшая женушка прямо-таки вонзилась в меня, удивленно подняв вверх левую бровь, а крылья ее носа от смрадного запаха буквально заходили ходуном. Ибо было ведь отчего… Поэтому она, крепко-накрепко зажав нос, умотала на кухню, ожидая моих объяснений там, на нейтральной, без адских запахов, территории. И тут я, хотя и мокрый, и холодный, а, вдобавок ко всему, еще и вонючий, мгновенно понял все, совсем-совсем и не зря произошедшее со мной… А это "всё" было до удивления просто, как и всё гениальное в жизни.
К моему великому сожалению, цветок сей, видимо, и в самом деле неким разумом обладает. И, скорее всего, кажется, вовсе даже и немалым… Ведь вначале прося, а потом уже и настоятельно требуя у меня воды, иноземный монстр непонятным образом сумел заставить ощутить пустыню Сахару во всей ее «красе»! И пустыней отнюдь не средненькой, а самой страшной, песчаной, с нещадно палящим солнцем, вызывая у меня, растяпы и недотепы, нестерпимую жажду в течение трех ночей! А когда, наконец, до меня, тупого хозяина, дошла самая элементарная просьба цветка напоить его, я даже и «помощь»-то ему оказал бестолковую, с этаким гонором специально переборщив с водой.
Поздно вспомнил я, что перелИв воды многие растения-цветы не переносят категорически. И при случае - отомстят. А могут и наказать прямо сразу… Ведь только сейчас перед глазами возникла ясная, лишь для меня выделенная специально красным цветом, запись в оставленной супругой инструкции по поводу «умного цветка». «Ванюша! Не более литра! И лишь два раза в неделю. И лучше в один и тот же день. И, если не затруднит – то и по времени - тоже в одно»… Вот поэтому он, обиженный мной цветок, явился, словно карающий меч Немезиды!
Правда, с атрибутами наказания, слава Богу, хотя бы уж не меча настоящего, но все одно ничего хорошего мне не принесшие... Да-да, растительный мститель произвел мстительное опоганивание хозяина, по своей забывчивости случайно пренебрегшего письменными указаниями жены о порядке полива. И этот товарищ затем еще по собственной глупости, настырности, и злости, переборщил с передозировкой водички. И только прикиньте, господа, каким поистине иезуитским способом отомстил он мне, в состоянии сна заставив залить меня, хозяина дома, собственными отходами организма…К тому же, сразу двумя их видами.
Да, еще ведь и подгадал этот иностранец бессовестный: совершить унизительные акты опорожнения в чистую постельку ... непосредственно перед прибытием супруги с командировки?! Как будто, ко всему прочему, обладал сей цветочек иноземный еще и даром предвидения! И я вяло рассуждал сам с собой. «Да. Что и говорить. Жестоко свело счеты со мной цветковое растение. Поквиталось, что и говорить… Листья свои увядшие выделенной мной водичкой расправило, а потом, набрав силенок, не забыло и со мной расправиться…
Ну, допустим, то, что опИсался я - это еще ладно, куда ни шло. Это вполне закономерно. Воды то я ведь выпил вон сколько! Но вот для чего цветок в момент сверкания молнии и грома во сне добил, и «обмараться» меня, как некого ребеночка, заставил?! Ибо этот вопрос, кстати, уже более серьезный. И весьма щепетильный. Можно сказать, даже издевательский. Потому что всё-всё учел цветочек лазоревый! И даже приезд жены, решив опозорить, унизить перед ней мужа, и еще хозяина окончательно! Ну, да. То есть, меня. Даже совершенно не посчитавшись с тем, что он (то есть, я), как-никак заместитель Главного бухгалтера, со дня на день собирающегося вполне законно усесться на его место.
Короче говоря, ни стыда, у этого цветка, «разумного представителя флоры», ни, блин, совести никакой! Это что? Так называемая разумность окружающей нас растительности? Поэтому мне необходимо будет прямо сегодня же поинтересоваться у супруги, на какое, конкретно, расстояние мстительные флюиды этого сволочного цветика дотянуться могут… И попрошу жену. Если в пределах дома – то прикажу немедленно убрать его от меня на хрен с глаз подальше! По крайней мере, с глаз моих. Ишь ты, какие «МЫ» требовательные! Видите ли, не дали зазнавшемуся умнику-цветку иноземному всего лишь пару дней водички не попить!
И он, гордец растительный, тут же умудрился хозяина опозорить, заставив посредством недержания им собственных «отходов», превратить его перед ученой супругой в совершеннейшее дитятко малое! Нет, нет! Перед женушкой сегодня же поставлю вопрос ребром, и пускай она выбирает одно из двух: или я, муж ее законный, или пусть он, мудрый цветок ее! И коли он для жены важнее - то пускай она сама с ним даже и … спит теперь! А вдруг цветочек лазоревый сумеет, и даже и его заменит? Он же у нее страсть, какой «разумный»… А с меня довольно! Обойдемся! Подумаешь, флора разумная. А мы, и в том числе я тоже – люди! Пусть соображает супруга учёная с кем она!».