Паутина

Владимир Бойко Дель Боске
Конечно это не рассказ. И это далеко не философия.


- Папа ты должен найти себе вторую половинку! – решительно произнесла моя дочь.
- Зачем!? Мне и так хорошо, - ответил я, лукавя. Ведь я врал.
Дело в том, что уже больше года я был один. И мне казалось, что от этого мне очень хорошо. На самом же деле я просто законсервировался в своей квартире. Но, как показывает практика, любой законсервированный продукт бывает съеден в итоге. Правда, конечно, бывают исключения, но о них мне бы не хотелось говорить.
Нет, конечно, же, я был не совсем один. На работе меня окружали люди. В метро тоже кто-то пытался в упор не заметить меня. В автобусах, на которые заменили все Московские троллейбусы, я вообще боялся заходить.
Поэтому я был постоянно в толпе, где бы ни находился. Но везде до меня не было никому никакого дела. И это, до какого-то момента сильно радовало меня. Пока не превратилось в привычку. Мне никто не был нужен, и я думал, что так можно прожить всю жизнь. Но, не тут-то было. Чем дольше я находился в одиночестве, тем страшнее становилось все то, что меня окружало. Стены моей квартиры, защищая от внешнего мира, становились все более непрочными под натиском тех мыслей, которые меня в них посещали.
Первое время, радуясь тому, что могу приходить с работы в свою собственную квартиру, я удивлялся каждому новому дню, позволяющему мне побыть наедине со своими мыслями. Смакуя их, и развивая так, как мне бы этого хотелось. Мне было хорошо. Я приходил к себе домой, в свою крепость, закрывал металлическую, покрашенную в белый цвет, входную дверь, и оказывался один в своем замке, где было все, что нужно для длительной осады.
И только невидимая сеть интернета могла прокрасться ко мне незамеченной, не спрашивая на это ни у кого разрешения. Ведь я сам ей это позволил, заключив договор с Нет Бай Нетом, за четыреста рублей в месяц.
- Как, вы не хотите брать функцию многоканального телевидения? – спросил меня женский голос, представителя компании Нет Бай Нет.
- Да, не хочу, а зачем мне телевидение? У меня и телевизора нет.
- Ну, как же!? Все берут! Это очень выгодно! И вы потом купите себе обязательно большой и красивый телевизор, - не унималась она.
- Нет, мне будет более чем достаточно, просто интернета, - успокоил её я.

Холодильник, с запасами еды, как минимум на две недели. Стиральная машина, газовая плита, кухонные шкафчики, заполненные посудой, и непортящимися продуктами, крупами, консервами, сахаром, и бутылками с подсолнечным маслом. Туалет и ванная, в которой стояла этажерка, полностью заставленная запасенными мною моющими средствами, которых могло бы хватить месяцев на пять шесть, а то и больше.
Я так жил. И мне никто не был нужен. Работа моя, к тому времени уже не представляла для меня ничего интересного, будучи ещё год назад очень нервной, требующей от меня многих сил, теперь позволяла не просто расслабиться, но и вообще ничего не делать. И ходил я туда только лишь для того, чтобы меня не уволили из-за посещаемости.
Именно в тот период жизни я начал писать рассказы. Как человек творческий, лишенный оного на работе, я, естественно искал замену ему в чем угодно, что могло бы хоть как-то заменить мне его.
Еще давно увидев нечто схожее в законах всех видов творчества, придуманных многими поколениями землян, я понял, что литература имеет много общего с архитектурой, которой я был лишен на работе, как мне тогда казалось, окончательно и бесповоротно, раз и навсегда.
Это все произошло не вдруг. Много лет я вынашивал в себе это стремление в выражении своих мыслей, посредством их изложения, в виде красочно описанных событий. И вот, как-то днем, лежа на своей, тогда еще не такой любимой, но уже привычной кровати, купленной в ИКЕА, и явно превышающей своей шириной тот размер, который требовался одному человеку для сна, я взял в руки свой ноутбук, и написал миниатюру, рассказик о мухе, которая, так же, как и я жила в этой же квартире, своей, не менее важной, чем моя, жизнью насекомого.
Я выложил эту миниатюру в контакте на свой страх и риск. И тогда впервые убедился в том, что рассказы могут быть не просто интересными, но и интересными не только для тебя одного. «Муху» поддержали. Она нравилась моим друзьям в контакте. Кто-то даже написал пару ласковых слов, и даже поделился миниатюрой. Это придало мне сил. И тогда я подумал, что социальные сети способны помочь человеку в одиночестве. Но, помочь именно так, как бы ему хотелось. То есть не прямым, иногда навязчивым общением, а так, слегка, только количеством просмотров, и лайками.
Каждый человек, даже если он и живет совершенно один, в современном мире – уже не один. И во всем виноват интернет.
Он пришел в нашу жизнь внезапно. Сначала незаметно подкравшись к нам и присматриваясь к каждому по отдельности, как бы из-за угла. Анализируя каждого человека в отдельности, стараясь понять его слабые и сильные стороны, примеряясь к нему перед прыжком, перед тем, как начать.
А мы жили все, каждый своей жизнью, не понимая того, что за нами уже давно идет слежка. Мы женились, разводились, рожали детей, растили их, заводили собак. И, что самое интересное, всем нам хватало этого, и даже более чем. У нас, родившихся в СССР, и выросших на его обломках не было свободного времени. И не было по той причине, что, как только оно появлялось, оно тут же заполнялось каким-то делом, увлечением, или просто путешествием на природу. Кто-то ходил в библиотеки, на выставки, в театры, и даже в кино, которое еще тогда таковым являлось.
Но, кто же мог подумать, и представить себе, что где-то рядом, буквально под ногами, плетётся страшная паутина интернет коммуникаций, сети, так и ждущей того момента, как прочность её оптоволоконных нитей наконец достаточно окрепнет для того, чтобы, будучи наброшенной на нас – удержать в себе, не разорвавшись при попытке покинуть её нами.
И вот этот момент настал.
Сначала это были всего лишь единицы из нас. Многие им завидовали, кто-то же просто не понимал, что же такого потрясающего они смогли приобрести, проведя к себе в квартиры интернет, так, как весь ажиотаж с кабельным телевидением, предшествующий появлению интернета прошел мимо них стороной, не сумев привлечь к себе их внимание.
Кому-то было интересно все новое. Кто-то боялся его. А кто-то просто был самодостаточным, прекрасно понимая, что всей, нужной ему информации пока хватает в нём самом. Но время стремительно летело вперед и для того чтобы оставаться на постоянно повышающемся уровне сиюминутного приобретения поверхностных знаний, стал требоваться моментальный доступ к ним.
Как же все мы жили раньше? Спросит любой, только лишь на мгновение остановившийся в этой гонке за счастьем, житель мегаполиса.
Как же нам хватало того, что у нас было, и не требовалось постоянно чего-то нового, такого бесполезного тогда, а теперь просто необходимого в современной жизни? Это очень сложный вопрос. На него нет ответа. Ведь только тот человек, который способен найти сразу же начинает думать не как все. Он начинает использовать сеть не по назначению. Он становится способен выделять из всего этого нескончаемого и безграничного потока информации именно то, что действительно ему нужно, что раньше, еще каких-то лет пятнадцать назад он мог прочитать в книге, или в библиотеке, правда, потеряв при этом время, но приобретя взамен ему приобретенные в поисках знания, подкрепленные силой стремления к их приобретению.
Интернет набросился на нас внезапно. Настолько неожиданно, что многие не смогли справиться с проблемой, и полностью сдались ему, дав опутать себя с ног до головы. Все новое всегда очень сильно радует первое время, пока не начинает надоедать, а потом, что-то еще, более пустое, и бесполезное приходит ему на смену. Так и интернет наполнил мир своей обманчивой радостью.
Сначала крупные города, а затем и те, что по мельче, а потом и поселки, деревни, острова, хутора, а теперь уже, и охотничьи делянки – запутались в этой паутине планетарных знаний. Помню, как мне снился сон, в котором я видел огромную, блестящую на осеннем солнце прочную паутину, сплетенную, где-то высоко на деревьях, слегка раскачиваемую ветром, в которой было поймано несметное количество мух. Я не понимал в этом сне, почему их так много и пытался сосчитать, что само по себе было уже смешно. Я понимал это, и старался считать примерно, понимая сколько может быть на определенном её отрезке, потом умножая его на то количество раз, которое он мог поместиться на всей этой паутине. Но все равно никак не мог выйти хотя бы на какую-то определенную цифру, постоянно сбиваясь.
Так бывает во сне довольно часто. Вы или не можете набрать номер телефона, когда нужно кому-то срочно позвонить, или не можете выбраться из автобуса, вагона метро, парохода. И, казалось бы, вам ничего не мешает, но все равно вы, словно маленький, беспомощный ребенок стоите на месте и не можете шевельнуться в страхе быть затерянным среди всей этой, окружающей вас толпы.
И тут я подумал. А может быть все это не мухи!? Не может быть столько мух в одной паутине. Ни одному пауку на свете не нужно такое их количество.
- Но ведь количество пойманных и не зависит от самого паука, - скажете вы.
Да, не зависит. Но и он сам не будет плести такую огромную паутину, именно по этой причине - одному не выпить столько крови.
Это были не мухи. Но, кто же тогда мог запутаться в паутине, да еще и в таком количестве? Думал я во сне, пытаясь докопаться до истины.
Неужели все это люди, которые каким-то неимоверным образом умудрились запутаться в этой, растянутой на большой высоте, между двумя осенними деревьями – паутине!?
Я стал всматриваться в то, что было на большой высоте у меня над головой.
Да! Это люди!
И теперь мне, вдруг стало очень отчетливо видно, что все они запутались в разных позах. Кто-то, стоя, словно гусеница, слегка извиваясь, раскачивая вместе с ветром паутину, кто-то сидел на корточках, обхватив руками свои коленки, спрятав между ними голову, таким образом, словно не хотел больше видеть все то, что было вокруг него. А кто-то висел, впутавшись в неё сильно раскинув свои руки и ноги в стороны. У некоторых были открыты глаза. Но их лица не выражали никаких чувств и эмоций. Взгляды отдавали пустотой и полным безразличием, как к происходящему вокруг, так и к своей собственной судьбе.
О Боже! Ведь это все люди! Если можно было их теперь таковыми назвать. Но, как же их много! Почему их столько? Почему я не с ними? И мне надо туда, я тоже хочу, как все! Мне надо к ним! Мне надо к ним! Мне надо к ним! Пульсировала в голове навязчивая мысль.
Я попытался лезть по дереву, но все время срывался вниз. Тогда я начал подпрыгивать вверх. Сначала низко, потом все выше и выше. И вот я понял, что уже вовсе и не прыгаю, а скорее даже кратковременно взлетаю, словно птица, учащаяся летать. Но, летать не здесь, в земной атмосфере, а в какой-то невесомости. Словно её крылья раньше знали, что такое взмах, и умели летать, но сейчас она делает все так, как и проделывала это в воздухе, но у неё от этого получается нелепо, так, словно она и не птица вовсе.
Я понимал, что это всего лишь сон. Но мне нравилось в нём взлетать, ведь для этого не нужны были крылья. Вакуум! Только он мог создать такой эффект. Я поднимался с каждым разом все выше и выше над землей, но притяжение все же было. Оно, будучи еле заметным, все же возвращало меня назад на землю, после каждого прыжка, который я совершал все с большей и большей силой, долетая до паутины, а иногда и поднимаясь даже до её центра.
Надо зацепиться за неё рукой. Пришла мне в голову мысль. Иначе так я никогда не смогу в ней запутаться так же, как все вокруг.
Совершенно земная природа в этом моём сне граничила с наличием слабой гравитации и вакуума. Все освещалось осенним, не ярким, но еще греющим солнцем. Листья на деревьях, которые были явно берёзами, шелестели на теперь уже понятно почему, таком лёгком, словно космическом, ветру.
У меня ничего не получалось. Я видел эти, ничего не выражающие лица теперь рядом с собой, всего лишь в каких-то десятках сантиметров от себя. Я даже дотрагивался до нитей паутины, который были очень податливыми и мягкими. Что-то заставляло меня прыгать все выше и выше, но, в то же время это же не позволяло мне схватиться за эти достаточно толстые нити, белого цвета, переливающиеся на солнце перламутром.
Это был один из тех снов, в которых не удается достичь результата, несмотря на то, что он так близок, и к нему уже можно прикоснуться рукой.
Я устал от прыжков. Одеяло лежало скомканное на полу. В окне брезжил рассвет. Часы из ИКЕА, громко тикали на стене. Я не спал, лежа поперек кровати, и смотря в потолок пустыми, ничего не видящими глазами.
Надо было вставать.

* * *

Когда я развелся со своей второй женой, у меня уже была страничка в одноклассниках, и в контакте, которые завела мне она. Оставалось только поменять пароль для того, чтобы она не могла заходить ко мне и читать личную переписку с другими моими друзьями. Я знал, что она именно так и делает, но почему-то не спешил менять его. Какая-то страшная, давящая лень спустилась тогда на меня, и я не мог её победить. А может быть, тогда мне просто было на все наплевать? Кто его знает? Прошло уже много лет с того момента. И сейчас уже и не вспомнить такие вещи, да и нужно ли их помнить? Если она заходила ко мне на страницу и видела то, что мне бы не хотелось, чтобы она видела, то возможно это и к лучшему. Возможно, этого хотел Бог. Ведь все, что ни делается, все к лучшему.
Моя электронная почта так же была заведена еще ею. Мне было на все наплевать тогда. И только через, примерно год, я решил поменять пароль в контакте и на почте.
Сколько паролей сменилось с того времени мне и не вспомнить, да и не к чему это. Но их было очень много. В контакте постоянно, кто-то взламывал, как будто пытаясь проникнуть, туда не смирившись с новым паролем, а может и потому, что я в это время находился уже в самостоятельном полёте, все больше и больше отделяясь от орбитальной станции, после выхода в открытый космос. Она же пыталась меня вернуть своими длинными интернет – руками. Но, чем дальше я от неё отдалялся, тем реже происходили все эти попытки. Меня закручивало в вакууме космоса и переворачивало вниз головой. Так я, постепенно приобретал самостоятельность обособленного космического тела. Но, до планетарного значения мне еще было ой, как далеко, ведь у меня не имелось еще собственной орбиты.
Время летело, и мой спутник крутился вокруг меня, не бросая своей орбиты. Это была моя кошка, с которой я остался после развода, словно Иванушка дурачок, после раздела всего имущества.

- Папа, ты все ещё не в Фейсбуке!? Ну, ты даешь! Там же все! – сказала мне, как-то Дочка, прилетев в Москву из-за границы.
- А как это сделать? – спросил я её беспомощно.
- Папа! Не пугай меня.
- Хорошо. Я попробую сам.
- Ладно. Давай вместе. Давай телефон свой.
- На, - протянул я ей свой простенький Андроид.
Повозившись пару минут, она сказала:
- Какой пароль будет? На, вот сам заводи.
Я взял протянутый мне ею телефон и, недолго думая написал тот самый, один из последних паролей, который и на почте, и в контакте у меня был один и тот же. Я пришел к такому решению тогда, сильно намучавшись с постоянной сменой паролей из-за того, что забывал их. Мне приходилось каждый раз, когда я разбивал свой телефон, переустанавливать на нем в контакте и почту. Это очень напрягало меня, ведь телефоны жили у меня в среднем не боле пяти, шести месяцев, и это в лучшем случае. Иными словами, к истечению этого срока они не просто ломались, но ещё и теряли свой внешний вид, переставая напоминать им схожесть с телефоном. Они трескались, меняли свою геометрию, и просто переставали включаться. Один даже взорвался у меня в кармане.
Но, все это не так страшно, как сама возможность потерять доступ к своим друзьям, пускай и виртуальным, но тем, что постоянно ставят мне лайки, или пишут какие-то сообщения. Причем чем больше их, тем соответственно больше и вероятность получать от них какие-либо весточки.
На самом деле, истинных друзей среди них, практически нет. Всего один, или два. И вот, как раз они-то и не удосуживаются, как правило, что-то писать. Они сидят тихо, и всеми силами делают вид, что меня нет, и никогда не было у них в друзьях, появляясь в поле моего зрения только лишь тогда, когда желание встретиться, переросло все допустимые пределы. А это, как правило, бывает очень редко примерно раз, два в год. Но, мне этого вполне достаточно. Больше и не нужно. Чем старше я становлюсь, тем реже мне нужно с кем-то делиться своими мыслями, в страхе потерять их под шквалом критики.
Так зачем же тогда вообще встречаться? Спросите вы. Как!? Для того, чтобы за критиковать мысли их! Ведь только в споре и рождается истина! Отвечу я.
Я написал пароль и передал телефон обратно дочке.
- На.
- Хорошо. Сейчас, подожди, - ответила она, и продолжила что-то мудрить с телефоном.
- А Фейсбук очень сложный? – сидя рядом в своей машине, пытался я отвлекать её от нужного мне дела всеми способами.
- Нет пап. Но он лучше в контакте. Понимаешь, это все, как с одноклассниками. Сначала все бросились туда, как только они появились. Потом придумали в контакте, и большая часть перешла туда. Затем в страну пробрался Европейский Фейсбук, и соответственно все, кто уже был в предыдущих социальных сетях, зарегистрировались ещё и там. Тебе будет там очень удобно со всеми общаться. Там, все наши, Европейские родственники, - сказала дочка.
- Но ведь я, в отличие от тебя не умею говорить по-испански, - испугался я.
- Не бойся. За тебя всё сделает переводчик, - успокоила меня дочка.
- Там есть переводчик?
- Ну, конечно, это же Европейская программа.
- Класс! – только и произнес я.

Теперь я был ещё зарегистрирован и в Фейсбуке.

* * *

Когда-то давно, лет десять назад, мне было совершенно не интересно, что такое социальные сети. Причиной тому могла послужить такая простая вещь, что дома у нас на двоих с женой был один компьютер, а тот же, на котором я работал в проектном институте, ассоциировался у меня, прежде всего с работой. Но, как я уже говорил, время брало своё.
Сразу же, после того, как я ушел из семьи, и вынужден был жить у своей мамы, мне стало душераздирающе одиноко, и я вспомнил о том, что у меня есть своя страничка в контакте. Одноклассники меня тогда почему-то и не интересовали совсем. Я, каким-то образом переступил через эту, первую ступень на лестнице познания социальных сетей.
Может быть потому, что меня окружали такие же, как и я «друзья», моего возраста, образа жизни, и близкие к моей профессии, я не замечал первое время всех тонкостей этого сайта. Но, со временем, когда круг моих друзей расширился, я начал задумываться и понимать, что по тому, что люди выставляют там на показ, можно не только судить об их жизни, иногда и глубоко личной, но и о самих их характерах, привычках, да что уж там говорить – о самих их душах.
У многих они были открыты, от того, что переполнены счастьем. У кого-то в жизни затянулась одна нескончаемо длинная черная полоса, не позволяющая вздохнуть полной грудью, и заставляющая безвозвратно измениться, оставив себя прежнего где-то там, далеко позади, в прошлом, где-то рядом с теми солнечными, цветными фотографиями, которые теперь поменяли не только яркость, но и саму тематику.
У некоторых их вообще не было. Это я стал замечать после того, как ко мне в друзья стали проситься какие-то очень молодые девушки, от шестнадцати лет. Я принимал всех, в надежде на дружбу. Мне было грустно одному. Они приходили, и сразу же переходили на «ты». Тут же предлагая встретиться. Мне это не нравилось, и я не велся. Но не решался прекратить свой, такой подход к отсеву желающих познакомится со мной персонажей.
- Ты зря так себя ведешь! Знаешь, как прикольно с ними!? Они же все одноклеточные! Получил своё и слил! – сказал мне как-то один мой коллега на работе.
Его звали Илья. Он одевался исключительно в фирменные вещи, покупая их по случаю в дьюти фри в аэропортах.
- Да ты, что Илья! Я так не могу. Это же не прилично как-то! – возразил я.
- А прилично сразу на «ты» переходить? – с ехидной улыбочкой, сказал он.
- Но, мне их жалко, по крайней мере. Ведь это еще дети, - не соглашался с ним я.
- Вот и научишь их заодно жизни. Не бойся. Это нормально. Ты им нравишься, значит. Это очень хорошо. Ведь ко мне, например, никто так в друзья не напрашивается, - продолжил он.
- Так ты и не светишься нигде.
- Так и ты не светись.
- Я не могу по-другому. Мне нравится провоцировать толпу, своим внешним видом, - сказал я.
- А! Нравится!? Так что ж ты тогда жалуешься!? Наоборот радоваться надо!
- Нет, я так не могу, - упрямился я.
- А ты попробуй хотя бы один раз, тогда и выводы делай.
- А ты пробовал так, с первого раза, по одной фотографии? – усомнился я.
- Пробовал, не пробовал? Какое это имеет значение!? Пробовал! И мне нравится. Только, в отличие от тебя, не, через в контакте, а в сайте знакомств. Там все гораздо проще и быстрее. Выбираешь свой район. Можно иногда в соседнем доме даже найти. Не парься. Если у тебя в контакте такое выходит – только в путь?
- Ну, Илья, я не смогу так, - сказал я.
- Как хочешь. Рыба сама в сети плывет, а ты её палкой по голове!

Шло время, я начал многое понимать в людях, через их фотографии, особенно если они были сделаны в поездках. А уж если под ними имелись еще и какие-то комментарии, то это вообще позволяло мне заглянуть в самые потаенные уголки их душ.
Многие считают, что если не говорить об интимном, и личном, то никто не сможет понять тебя, как человека, каков ты на самом деле, все твои плохие стороны, и качества. Но это не так.
Мы все живем в обществе потребления, незаметно для самих себя став профессиональными потребителями, не в зависимости от того, какая у нас самих профессия. Мы потребляем всё то, что нам навязывает насквозь пропитанное рекламой общество. Реклама проникла в наши души, и заполнила собой их от самого дна и до самого верха. А мы все пихаем и пихаем в неё новые марки автомобилей, модные куртки, сапоги, сумочки, костюмы, покупаем квартиры в «раскрученных» спальных районах, где невозможно свободно вздохнуть, находясь в такой тесноте, словно селедки в бочке.
Душа, мусорящая брендами легко определима.
Под фотографией написано:
Сегодня в планах лежать под солнцем на сочной лужайке у бассейна, сходить на пляж, трескать мороженко и фрукты, кушать запрещенку с вином))) Ну и красоты города, конечно!))) Всем такой же красоты вокруг, как у меня, и таких же вкусняшек!
Или:
Можешь забрать весь мир, но оставь мне Италию" Полюбила Милан всей душой, готова гулять сутки напролёт по прекрасным улочкам!
Или:
Спортзал... Мой верный товарищ, ну здравствуй! Нам так о многом нужно поговорить. два месяца не виделись...но, эта любовь навечно!  Особенно, когда твой зал такой гостеприимный!  Сегодня мои занятия пошли «боком», конечно!..  Но, это и не так важно: вкуснейшее шампанское и банька - прекрасная альтернатива тренировке, я считаю!
Или:
Вот завтра новый день придёт,
И не проспать бы на работу…
Пусть к чёрту, к чёрту всё идёт…
Хочу MARTINI и СУББОТУ!  А главное, чтоб в Доминикане и без разницы уже, какой там день недели!

Человек весь, как на ладони. И это хорошо. Сейчас все очень сильно замаскированы макияжем, косметикой, одеждой, положением в обществе. Но, ничто так не открывает человека, как его страничка в социальной сети.
Мы не можем поехать в отпуск, если направление, которое подсказывает нам душевное состояние, не соответствует тому, что общепризнано. Мы не можем купить ту машину, которая подходит нам больше всего, учитывая, все требования, будь то, количество человек в, направления поездок и семейный бюджет. И поразмыслив слегка берем все равно какую-либо из предлагаемых рынком, и практически всегда это будет, увы - джип.
Живя в городе, в наше время и нельзя без него. Потому, что как же проехать не на джипе по таким плохим дорогам, которые, кстати, на рекламе джипов всегда показываются идеальными, как это не парадоксально. А уж водитель будет всегда очень брутальным мужчиной, обязательно в грубом свитере, и с бородой. И мы все тоже так хотим, нам тоже надо! А, как же ещё? Чем мы хуже их!?
Мы делаем интерьеры в стиле Людовика 16, в современных квартирах, с квадратными окнами. Строим загородные дома с гаражами, стоящими отдельно, как бы дорого это не стоило, слушая мнение окружающих, замученных выхлопными газами своих «грузовиков», стоящих в лишенных вентиляции «загонах».
Покупаем туры в Крым, только лишь ради того, чтобы ответить положительно на вопрос:
- А ты проехался по крымскому мосту?
И давимся там, на грязных пляжах, замерзая под теплым, но почему-то таким дождливым и грозным, но летним, и приветливым южным небом.

Если раньше говорили, что собаки похожи, как две капли воды на своих хозяев, то теперь у всех одни и те же породы. И я могу судить об этом из фотографий в социальных сетях. Но, если это так, значит и сами люди становятся всё больше, и больше похожими друг на друга? Но, в чем же здесь виноваты собаки? Которые теперь так же, как и их хозяева смешиваются обратно, в одну общую исходную породу, возможно и в ту, из которой в течение многих веков они и были выведены. В основателей рода собак, их Адама и Еву. А может быть и в Лилит? Кто его знает?

* * *

Где-то в половине двенадцатого, не знаю уж, как и правильно сказать, наверное, все же ночи, а не вечера, у меня зазвонил мобильный телефон.
- Алло, - ответил я.
- Это скорая? – прозвучал нервный, женский голос на другом конце.
- Нет, это квартира, - сказал я, ничуть не удивившись вопросу.
- Как квартира!? Я же в скорую звоню! – ответила женщина, видимо надеясь на то, что её разыгрывают в скорой.
- Так. Просто квартира и все тут, - спокойно сказал я.
- А вы, кто? – не унималась она.
- Я архитектор, - спокойно ответил я, понимая, что она, явно имеет в виду мою профессию, если только, что спрашивала про профессию врача.
- А, понятно. А, как же мне тогда звонить? – почему-то поверила она мне сразу, как только я ответил на её вопрос.
- Звоните 003. Я так думаю, - спокойно, словно на научно-техническом совете, порекомендовал ей я.
- Хорошо. А как вас зовут? – зачем-то спросила она меня.
- Сергей, - почему-то тут же ответил я, даже и не поинтересовавшись зачем ей моё имя.
- До свидания, - сказала она.
- До свидания, - ответил я, не понимая, почему она не попрощалась, а сказала именно «до свидания».

Странный звонок. Подумал я и лег спать, выключив компьютер. Засыпая, пытаясь понять смысл его. Но, так и не смог добраться до него, уснув.
Мне ничего не приснилось. Но, на утро я уже знал наверняка, что у этой истории будет продолжение. Нет, не было никаких знаков, других звонков. Просто во сне, видимо мой мозг думал, словно компьютер, анализируя полученную им информацию. А утром принял решение, что этот звонок не случаен. Кто-то охотится на меня. Хочет выйти на общение со мной. С какой целью я ещё не мог определить, но знал, что нужно ждать продолжения.

В Фейсбуке так же продолжилась практика знакомств со мной, каких-то шальных девушек, приходящих из неоткуда для того чтобы тут же подать заявку ко мне в друзья. Некоторые из них, прежде чем прийти, лайкают мне пару, тройку фотографий для приличия, для того, наверное, чтобы потом был лучше оправдан их моментальный переход на «ты».
- Ты мне нравишься. Ты такой прикольный. У тебя красивые фотки на странице, - читаю я в личке.
О Боже, что же ответить? Тут же пугаюсь я. Так, словно теперь, после того, как я пустил этого человека к себе в друзья, мне обязательно придется на нём жениться.
- Да, я всего лишь люблю провоцировать людей. Но, те, кто меня знает близко, считают меня вполне заурядным человеком, - пишу я в ответ, набравшись сил, и собравшись духом.
- Фото никогда не обманывает. Ты прикольный. Чем занимаешься? – приходит в ответ.
Ага! Вариант не прошел. Думаю, я и отвечаю:
- Я архитектор. У меня двое детей. Два раза был женат. Мне сорок девять лет, - шпарю я открытым текстом, в надежде на окончание беседы.
- Мальчик и девочка? – приходит в ответ.
- Да.
- А, что ты проектируешь? – словно в фильме ужасов, постепенно завязывается разговор с призраком.
А может быть это вовсе и не призрак? Может быть это человек? Настоящая женщина, как и подтверждают фотографии у неё на странице. И действительно, там я вижу, экстренно забравшись к ней – красивую, но уже совершенно мертвую, не смотря на юные годы – девушку, с татуажем бровей, распущенными волосами, на каблуках. Вот она смотрит на меня с селфи сделанном в лифте. На нем у неё наигранно измученный вид. Вот она сидит на берегу моря, неведанным мне путём, пробравшись к самому краю песчаного берега, на каблуках. А вот она выходит из БМВ, семерки.
Все очень красиво.
За что! За что мне все это!? Думаю, я и выхожу из интернета.

Не прошло и недели, как кто-то стал оставлять мне свои комментарии под моими новостями. И комментарии эти говорили об определённом уровне развития этого человека. Аватарчика у него не было, но было имя. И это имя было Наталия. Ей нравились статьи, которые я иногда выкладывал, или фотографии из предыдущей моей поездки, где был виден монастырь в Кириллове.
- Я тоже там была, но, не зимой, - оставила она свой комментарий.
- Думаю, что зимой там красивее, - осмелился ответить ей я.
- Согласна))) – ответила она.
Интересно, что это за Наталия такая? Подумал я и полез к ней на страницу.
Она оказалась пустой. В информации про неё был только день рождения.
Надо же, тоже, как и я скорпион. Подумал я. Наверно придет знакомиться ко мне скоро. Показалось мне тогда. Но, почему же она не выкладывает своё фото? Как-то все это очень и очень странно.
На следующий день она попросилась ко мне в друзья.
Естественно я тут же её принял.
Через пять минут пришло сообщение от неё.
- Здравствуйте Сергей, я хотела давно вам написать. Но, никак не решалась на это. Дело в том, что я уже давно работаю дома, и редко выхожу на улицу. А ваши новости очень радуют меня. Они говорят мне о том, что все не так уж и плохо там, за окном. Вы, как я поняла, работаете архитектором? Очень хорошая профессия. А я вот простой военный переводчик…
Там было еще много всяких фраз. Но, меня волновало, прежде всего, одно – почему я не могу увидеть её фото? Что скрывает она за его отсутствием?
- Добрый день Наталия. Понимаете ли, дело в том, что мне, как-то страшновато говорить с человеком в маске. Вы не могли бы открыться мне, хотя бы здесь, в нашей с вами, личной переписке? – осторожно попросил я её.
- Согласна с вами. Но, позвольте мне пока, некоторое время этого не делать? – попросила она меня об отсрочке.
- Хорошо. Но, чем же я вас мог так заинтересовать, что вы попросились ко мне в друзья, и более того, решили даже общаться со мной письменно? – поинтересовался я.
- Тогда поздно вечером, помните? Это я вам звонила.
- Когда? – сразу и не понял я о каком именно звонке говорит она.
- Тогда, когда мне нужен был врач…
- А-а! Но, как же вы нашли меня в Фейсбуке?
- А тут не так уж много архитекторов Серёж.
- Всё равно я не понимаю, как это возможно. Ведь тогда, ночью, вы не могли видеть моё лицо, - написал я.
- Не могла.
- Так, как же это вам удалось?
- Я не хочу об этом говорить?
- Сколько вам лет?
- Это не скромный вопрос.
- Я знаю, но у вас на странице ничего не написано про год вашего рождения и про вашу сферу деятельности. Поэтому я и осмелился спросить. Разве я не имею на это право?
- Я старше вас на год, - тут же ответила она.
- У вас есть дети?
- Как и у вас. Двое. Мальчик и девочка.
- А муж?
- Нет. Он умер. А, где ваши жёны?
- Они живут отдельно, с детьми. У меня так, не забалуешь. Попользовался и следующая, - пошутил я, проверяя своего собеседника на адекватность.
- Вы сами их бросали?
- Нет. Они. Я очень плохой человек, - написал я и поймал себя на мысли. Зачем же я так перед ней выкладываюсь? А вдруг это какой-то розыгрыш? Как же страшен весь этот интернет. И только потому, что в нем можно спрятаться и сидя в своём тёмном углу, руководить всем процессом. Но только не со мной. Да, и, впрочем, чем же я смогу выдать себя? Неужели из этого нашего разговора можно выделить что-то воистину неприятное, или компрометирующее?

Мы переписывались так несколько недель. Наталия то пропадала из сети. То появлялась там снова. Я несколько раз напоминал ей о своём желании увидеть её фотографию. Она же продолжала меня тешить надеждами.
Порою мне казалось, что она хочет со мной встретиться, но не может сама решиться на это, и поэтому тянет время, возможно надеясь заинтересовать меня общими темами наших разговоров, или пониманием озвученных мною проблем.
Но, этот человек, явно искал во мне какой-то поддержки, или опоры. А может быть это был просто какой-то эксперимент по зарождению чувств на расстоянии, без изображения. Ведь как-то же влюбляются люди, не имеющие возможности видеть друг друга, не зрячие. С помощью каких-то внутренних, затаённых, где-то в глубине своего организма знаков, моделей поведения, текстов, слов, и снов. Это непостижимо нам, тем людям, которые способны видеть глазами, и лишены возможности чувствовать мыслями.
Но, нет, не может этого быть. Это все не про меня. Да и зачем мне это всё нужно? Нет, надо завязывать с ней. А вдруг она где-то рядом со мной? На работе, или в транспорте? Следит, идет рядом, дышит мне в спину. Но не может решиться подойти и заговорить со мной так, как это принято в этом мире. Не через сеть, а так, словно бы мы встретились впервые, случайно, и уже много, много знаем друг о друге.
А, может быть, она жаждет платонической любви, основанной на одном лишь нашем общении? Может быть, я задеваю своими словами, в которые облекаю мысли, какие-то сокровенные её желания? Но, в любом случае, мне это совершенно не интересно, а главное – ненужно.

Все закончилось как-то само собой, впрочем, как и началось – плавно и спокойно. Эксперимент не прошёл. Я опять остался один, окруженный несколькими сотнями друзей в Фейсбуке и в контакте. Многие из них держались вокруг меня и там, и там, но настоящими из них было всего несколько человек.

* * *

Фейсбук оказался полезным мне. Через него, как и говорила дочка, мне удалось общаться со своими родственниками за границей. Я переводил то, что они мне писали, а они иногда даже писали мне по-русски, переводя свои тексты еще до того, как прислать мне. Через Фейсбук я узнавал о многом том, что происходило у них в семьях, которые росли там, вдали от меня.
Первое время, что я был в Фейсбуке, моя вторая жена еще была у меня в друзьях, и ко мне приходили её новости. Они были такие же, как и у всех. Новые фотографии, мысли, чьи-то стихи. Я прожил с ней около десяти лет и, как мне казалось, очень хорошо знал её, как человека, живущего рядом, подле меня. Но, как пользователя социальных сетей, я её не знал раньше, так, как и сам до развода не лазил на свою страницу в одноклассниках, которую она мне завела.
Её новости приходили ко мне автоматически. И я просто не мог не быть не в курсе того, что у неё происходило. Теперь я узнавал её ещё и с какой-то другой, неизведанной ранее стороны. Точнее это всё же был тот человек, которого я знал много лет ранее. Но, она выглядела для меня по-другому, пройдя через все фильтры интернет-пользователя. Может быть, в этом была виновата та стена, которая выросла между нами за это время, она не позволяла теперь уже разглядеть в ней те многие нюансы, которые раньше мне были видны с первого взгляда, поэтому я и не обращал на них своё внимание.
Безусловно, я всё еще чувствовал этого человека, но уже мало, что мог разглядеть в нём, несмотря на то, что он, в свою очередь, выкладывал многое на всеобщее рассмотрение. Странно, какой же раньше она была скрытной, прячась от общения со мной в одноклассниках, и в контакте, возможно уже, будучи зарегистрированной и в Фейсбуке. Как будто что-то скрывала от меня тогда, когда я был рядом с ней. Теперь же всё открыто и находится в общем доступе для всех.
Наверно я, своим присутствием всё же как-то стеснял её в действиях. Но, чем же мог я проявлять такой страх с её стороны, в отношении себя? Не тем ли, что она, где-то, в глубине души, могла бояться того, что именно я смогу разглядеть всю её сущность, при этом даже и, не разговаривая с ней?
Как опасен интернет, со всеми своими, распущенными, словно щупальца, сетями.
И вот пришла долгожданная новость. Точнее не так. Не долгожданная. Она должна была прийти когда-то. Поэтому-то я её и ждал. Точнее не ждал даже, а просто не исключал возможности её появления.

На фотографии она стояла, прижавшись к какому-то лысеющему мужчине в шлепанцах, но, при этом он был ещё и в носках. Эта её поза выглядела так неестественно и наигранно, словно предназначалась кому-то другому, кто мог увидеть фотографию. На ней они словно бы танцевали вместе под неслышимую музыку. На самом же деле, позировали перед камерой фотографа. Она была на каблуках, и поэтому казалось, что они одного роста.
Я не сразу понял, что это все. Назад дороги больше нет.
Несколько дней подряд после этого я возвращался и возвращался к этой фотографии, в надежде увидеть что-то новое, скрытое для меня с первого взгляда, но потом, обязательно открывшееся. Для этого нужно было только время от времени поглядывать на неё, и тогда точно я все бы понял раз и навсегда, как мне тогда казалось.
Но, понимать ничего не нужно было, кроме одного, того, что это её мужчина.
Значит, теперь я буду видеть её новости постоянно!? Всю свою жизнь!? Подумал тогда я. Мне ещё никогда не приходилось никого блокировать, ни в Фейсбуке, ни в контакте. Или удалять из друзей. Но именно после ощущения этой страшной неизбежности происходящего, в моей голове, впервые появилась такая мысль.
А ведь это очень скрытный человек, умеющий молчать. Она жила всегда не на показ, не для того, чтобы кто-то мог увидеть то, что творится у неё на душе. Это была запретная для всех, включая и меня самого – тема.
Что же произошло такого за последние пару лет с ней, что она стала выставлять свои, самые малейшие чувства для всех, кто был у неё в друзьях, словно хотела кричать о своём счастье так громко, как позволял Фейсбук? А, может быть, она не понимала, что фотографии и есть те самые чувства? Нет, такого не может быть. Как можно не знать, что с помощью эмоций, которые непроизвольно проявляются человеком в момент его фотографирования и видно всё то, что творится у него на душе?
Нет, тут всё же, что-то другое и скорее всего то, что ей нужно было обязательно сделать так, чтобы, кто-то определённый из её окружения постоянно знал о том, что у неё всё хорошо. И не просто знал, а ещё и зарубил себе на носу, раз и навсегда, отныне и навеки веков, настолько ярко, и красочно всё это заявлялось, после тех лет минимально выкладываемой ей информации.

Но, как удалить человека из своего окружения, причем, не предупредив его об этом, да ещё и раз и навсегда?
Всё оказалось проще простого. Фейсбук отличная, Европейская программа, заточенная на то, чтобы не травмировать никого из своего окружения. Она позволяет убить человека в своих воспоминаниях совершенно бескровно и, что немало важно – безболезненно для него. И только через несколько недель, а то и месяцев он может, причём совершенно случайно заметить то, что его больше нет у вас в друзьях. Да, Европейцы воистину любят своих ближних, в отличие от нас Русских. В контакте всё оказалось гораздо проще и жёстче, что меня и порадовало таким пусть и прямолинейным, но гораздо более честным подходом к делу.
Был человек, и нет его. Интернет объединяет. Но, как просто он может разорвать все, даже самые последние связи с кем бы то ни было. Всего лишь одно нажатие кнопки, и все. Нет больше никаких новостей, информации, возможности написать что-то. Все прекращено. В этом плане он, безусловно, лучше, чем простые, человеческие отношения. Но, может быть все дело в том, чтобы уметь использовать оружие в мирных целях? Точнее ту его часть, которая приносит больше пользы, чем вреда.
Как ни странна жизнь, но теперь у меня в друзьях осталась первая жена, и её новости меня абсолютно не волновали ни с какой стороны. Она что-то постоянно выкладывала. Рассказы о своих кошках, о собаке. Я читал, и мне нравились её новости. Они меня не раздражали. Я не задумывался тогда, почему это так. Но, теперь понимаю. Она в первую очередь, впрочем, как и я, использовала социальные сети для общения, а не для пиара своей индивидуальности.
Современный мир очень сложен и опасен, для того чтобы выжить в нем нужно суметь приноровиться к нему, к его постоянным изменениям, научиться жить его тревогами, страхами, и, что самое главное – умению постоянно, что-то терять.

* * *

Скайп, как-то не прижился в моём компьютере. Мой друг, проживающий в Финляндии, правда иногда, первое время звонил мне по нему, да и двоюродный брат из одной Европейской страны, иногда набирал мне, чтобы потрепаться иногда перед сном.
Но, с появлением Фейсбука, а потом и Вотсапа, Скайп, безболезненно и стремительно умер, не оставив после себя и следа. Видимо, всё же это была не та программа, которая удовлетворяла требования современного пользователя интернета, которому уже не так важно видеть лицо своего собеседника, в страхе раскрыться перед ним, благодаря своим, еле заметным эмоциям, проступающим не лице, в виде его мимики.
Гораздо лучше писать простые, голосовые сообщения и потом даже, и не ждать ответа, забыв о спрошенном, удивляясь, спустя день, или два, неожиданным, пришедшим словно бы из другого времени ответам.

На днях я был у батюшки в храме, на исповеди, и он мне сказал:
- Сейчас доламываются те последние остатки, оставшейся нам после социализма, структуры, которая нарабатывалась не одним поколением, и в которой собственно и зародилось всё то, наше наследие, доставшееся от прежнего, разрушенного демократами общества. Теперь здесь будет очень тяжело жить. Но и в Европу нет смысла бежать, хоть там пока и лучше. Это благополучие продлиться у них не долго. Мир меняется, и жить становится всё тяжелее и тяжелее. Люди уходят в себя, уставая на работе и прячась от этого, всеобщего рабства у себя дома, забиваясь, как можно глубже в угол, и выходя в сеть.
- Я знаю батюшка. Теперь нам всем придется не жить, а выживать, - согласился с ним я.
- Все по воле Божией. Господь не оставит, если стараться верить в Него, и стремиться видеть главное.

При кажущейся заинтересованности чужими проблемами, на самом деле никому не интересно то, что происходит с человеком на самом деле. Что волнует его сиюминутно, какие именно проблемы обступили его на работе, и о чём он думает. Людям интересно другое. Им важно – плохо тебе сейчас, в данный момент, или хорошо. Все. Больше ничего никому не нужно.
Только эти два аспекта, и больше ничего.
Как ты одеваешься, куда ты съездил, на какой машине ты ездишь – это уже просто составляющие ответов на эти два, самых главных для современного общества вопроса.
В метро, по дороге на работу, в автобусе, или в маршрутке, все жадно листают новости в соцсетях, в надежде найти хоть что-то, в чем они круче и успешнее других. Идёт постоянная гонка за успехом. Нескончаемая вереница новостей прокручивается указательным пальцем правой руки, в телефоне сидячей в транспорте, по дороге на работу, крашеной брюнетки, или блондинки, и большим пальцем левой руки, в случае, если она стоит, и держится правой рукой за поручень.
Опытный глаз уже не требует того, чтобы ему дали хотя бы пару секунд на то, чтобы успеть разглядеть информацию подробнее. Это вовсе ни к чему, достаточно и мгновения для того, чтобы понять, что тебя опять обошли, и надо продолжать бороться дальше за победу в этой такой неравной борьбе за лидерство в современном, жестоком мире.
Вагон, автобус, трамвай, но только уже не троллейбус, раскачивает на ухабах, или стыках рельс. Люди теряются в новостях, не в силах уже найти то самое место, где именно они остановились мгновение назад, и начинают смотреть новостную ленту по новой. Мало кто из них пишет что-то самостоятельно в виде комментариев на публикацию одного из условных друзей, или. Большинство просто читает, не вдаваясь в подробности и так делая неимоверные усилия над собой для того, чтобы сбить бешеный темп поглощения информации, и слегка приостановиться для этой цели.
Вы заметили, как мы вдруг, все перестали звонить друг другу? Почему? Никто не задумывался об этом? Может быть, причина скрыта в нежелании оторвать человека от дела? Ведь каждый понимает на собственном примере, как порою бывает, раздражителен и неприятен нежданный звонок. Нежданный! А разве звонок может быть жданным? Хотя, конечно, иногда, но очень редко, такое бывает. Мы долго ждем его – этого звонка, а его всё нет и нет. И вот, вдруг он раздаётся, причем нежданно, хотя мы его и ждем.
Нет, мы просто стали боятся человеческого голоса, с его интонациями, ведь они могут оказаться неприятными нам. Мы боимся этого. Мы не столько не хотим обидеть друг друга, сколько боимся услышать на том конце неприязнь в голосе и от этого нам проще перейти на общение в вотсапе, с помощью переписки. И только в исключительных случаях мы отправляем голосовое сообщение.
- Папа, не пиши мне больше голосовых сообщений, - сказал мне сын.
Я не обиделся на него, понимая, что за его немногословностью стоит некая глубина мысли.
- Почему? – всё же осмелился я его спросить.
- Мне неудобно их слушать.
- Как это неудобно? – не понял его я.
- Я в наушниках, слушаю музыку, и мне приходится переключаться.
- Хорошо, - согласился я, хорошо зная своего сына, и понимая, что с ним лучше не спорить.
Мы настолько замкнулись в себе, что уже боимся услышать чужой голос, будь он даже и в записи. А ведь таким образом, он, как бы законсервирован. Он уже не такой живой, как тот, который мы слышим в телефоне, или в такие теперь редкие минуты, человеческого общения, что называется – напрямую, или с глазу на глаз.
Как можно понять человека, если ты не слышишь его? Только по его лайкам, коротким, шуточным фразам, и идиотским фоткам? Не думаю, что это будет правильным звуком, исходящим от него. Скорее, наоборот – это будут помехи. А мы делаем выводы о других на основании только этих помех.
Находясь в этом, каком-то сплошном фоне, создаваемом интернетом, мы сами себе, добровольно, закрываем те самые, единственно верные волны, уловить которые можно только при прямом общении с человеком, наяву, а не с его отголосками, приходящими к нам через какое-то время.
Только годам к сорока пяти я научился видеть людей практически сразу, при первой встрече. Это, безусловно, был уже опыт, который принёс мне мой возраст. И то, я часто ошибаюсь. Ведь мы все живые, и от этого обладаем интеллектом, который каждый использует в силу своих природных возможностей для того, чтобы замаскировать своё истинное «я» от окружающих.
Что же приходится тут говорить о тех выводах, которые теперь нам всем приходится делать о других, только лишь на основании удаленного общения с ними, а зачастую и со сдвижкой во времени? Мы делаем ложные выводы, создавая виртуальный образ собеседника в своей голове, и потом сильно разочаровываемся, когда сталкиваемся с коварством настоящего человека.

* * *

У меня есть один друг, очень близкий мне по духу человек. Я знаком с ним уже много лет, что-то около пятнадцати. Это женщина. Я всегда тянулся к общению с ней. Но ум, как я теперь понимаю, очень страшная вещ. И страшен он, прежде всего по причине того, что ищет выход наружу в делах. А если умный человек еще и творческий, то это очень опасно, и прежде всего для него самого.
- Никогда больше не буду иметь дело с творческими людьми, - как-то давно, сказала мне моя бывшая, вторая жена. И теперь, я очень хорошо понимаю её.
Меня всегда спасал при общении со своей знакомой Вотсап. Он, в данном случае позволял, что называется, отлеживаться нашим мыслям, и созревать, прежде чем быть отправленными друг другу.
Но, к сожалению, ни что не может помочь в том случае, когда твоим собеседником приходится не просто творческий, как и ты человек, но ещё и в какой-то степени являющийся твоим конкурентом в отношении личного восприятия мира.
Если дружат, например, поэт, и писатель, или художник и архитектор, или музыкант и композитор, сравнений можно привести великое множество, то дружба их очень сложна, и опасна искушениями. Ведь все виды творчества очень тесно связаны между собою, и именно в тех местах, где они пересекаются, и возникают споры, иногда они перерастают в плохо скрываемую зависть, так и стремящуюся вырваться наружу. Если же человек имеет сильных характер, то всё равно очень сложно сдержать в себе все эти сиюминутные порывы потешить приступы личного эгоизма, покоящегося на желании получать похвалы именно в своём виде практикуемого творчества.
И вот наступает тот момент, когда человек, так сильно стремящийся к общению, одно время очень часто появляющийся в социальных сетях, вдруг исчезает оттуда, оставаясь только лишь в зоне доступа для определённого, сильно ограниченного круга друзей.
В чем заключается причина данного поведения? Не в том ли, что его задевает, прежде всего, агрессия внешнего мира? Нет, думаю, что не в этом, а в том, что хочется побыть одному, не отвлекаться на всю эту, давно уже не нужную ему, лишнюю информацию. Ведь зачем бороться с тем, что можно просто раз и навсегда вычеркнуть из своей жизни?

Мобильный телефон, или, Андроид, который у меня вот уже последние лет восемь, я меняю довольно часто, по причине того, что они у меня не живут долго. Первые, что я покупал, стоили гораздо дороже, чем те, что могу позволить я себе сейчас. Но и они не служили более шести месяцев, либо разбиваясь, либо разрушаясь просто на глазах от использования по назначению. Моя энергетика видимо выжигает их, как коробки со спичками. Одна яркая вспышка, и нет больше очередного средства связи. Помню, что один раз телефон сам треснул у меня в кармане, когда я очень сильно нервничал.
Вообще мне сильно противопоказаны все эти, так называемые Андроиды. Простые, кнопочные телефоны, их предшественники, служили мне по два, три года, пока не рассыпались в моих руках на составляющие. Андроиды куда сложнее. Они не способны рассыпаться. Скорее они просто перестают выполнять все заложенные в них функции, но отмирают они гораздо дольше и мучительнее, какими-то частями, как терминатор в одноимённом фильме. Причем с той изощренностью, которой остаётся лишь только позавидовать. Так, например, набирая один номер, я могу соединиться сразу с тремя, или, будучи выключенным, в кармане пиджака, Андроид может сам войти в интернет, выбрать там самое поганое видео, из всех возможных, так же самостоятельно поставив звук на максимум, и спеть песенку с мочеполовым юмором, в самый разгар проводимого совещания.
Если Андроид самопроизвольно набирает в кармане чей-то номер, будучи заблокированным, с потушенным экраном, то номер он выберет именно того человека, с которым мне именно в этот момент меньше всего бы хотелось общаться.
Но, кто бы мог подумать, что такая простая вещь, как Вотсап оказывается, привязывается не к номеру вашего телефона, а точнее не только к нему, а ещё и к провайдеру, и телефонной трубке.
- Нет, этого просто не может быть! – скажет мне кто угодно, кто покупает телефон и живёт с ним не менее пятнадцати лет, упаковав его в силиконовый, а затем, поверх его, ещё, и в кожаный футляр, наклеив на экран защитную, пластиковую, прозрачную пленку, поверх заводского, защитного, покрытия, которой рекомендуется снимать для лучшей чувствительности экрана при дальнейшей эксплуатации.
Но это, к сожалению, именно так. Поэтому, когда я меняю телефон, у меня автоматически пропадают все контакты, и пропадает связь, прежде всего именно с теми людьми, которые удалились из в контакте, и Фейсбука. Поэтому найти их после, практически невозможно, и только чудо позволяет возобновить контакт с этими людьми
Раньше, когда у каждого была простая, бумажная, записная книжка, всё было куда проще. Правда, ещё с простыми, кнопочными телефонами ощущался некий переходный период, который позволял оттянуть навязываемое нам будущее.
Одно время у меня была целая коллекция сломанных, разбитых, треснутых, или взорвавшихся телефонов, которые я уже перестал выкидывать, как бы показывая всем, что у меня они не живут долго, и вот уже, как много накопилось.
Горка с добитой техникой хранилась на полке шкафчика у меня в кабинете, стоящего за спиной. Те, кто заходил, могли наблюдать её, и даже ковыряться в ней в поисках новых форм, или просто раскладывая их веером для красоты. Так же приветствовались разнообразные пирамидки, выложенные из них. Смотрелись они красиво и красочно, по причине того, что телефоны, как правило, были жизнерадостных цветов, за редким исключением тех, что мне были кем-то, когда-то подарены. Они были чёрного цвета.

- Серёж, слушай, можно я взломаю пару твоих обломков? – спросила Лена, моя сотрудница, вошедшая ко мне в комнату внезапно. В её руках была зажата, словно холодное оружие отвёртка.
- Конечно Лен, а что у тебя случилось? – спросил я её.
- У меня винтик из Айфона потерялся. Я хочу у тебя открутить, - просто, по-житейски, объяснила она.
- А, понятно. Конечно, давай, крути. С Богом, - разрешил я и продолжил печатать что-то в своём компьютере.
- Как там твоя бывшая поживает? – спросила Лена, с хрустом откручивая найденный, как ей показалось, нужный винтик.
- У неё, конечно характер не дай Бог! – ответил я.
- А у тебя?
- у меня просто ангельский, - улыбнувшись, ответил я.
- Поэтому ты и развёлся?
- Ага. Два раза, - тут же, не раздумывая, ответил я.

Лишившись возможности общения в контакте и в Фейсбуке с моей знакомой девушкой, я постепенно перевёл разговор с ней в Вотсап. Но чертовы Андроиды! Кто же знал, что они так коварны в своём восприятии Вотсапа!
Телефон накрылся, и мы расстались почти на пару лет. Я не мог найти её нигде. Н омер мобильного телефона пропал вместе с погибшей трубкой, которую я выкинул в горку из таких же, как и она, трупов на полке.
Это была трагедия для меня! Я пытался искать её номер телефона, но вместе с её номером пропал и номер её мужа. И, что самое страшное, это то, что наше общение с ней прервалось как раз на не очень приятной для неё ноте. Какая-то недосказанность повисла в воздухе. А то, всегда не очень-то и приятно.
Я очень сильно переживал какое-то время. Но, потом, вдруг подумал. А, что если так нужно? Что, если то сам Господь так решил для того, чтобы временно прекратить наше общение для нашего же блага. Мы, видимо должны были ещё подрасти духовно, окрепнуть для того, чтобы вновь встретиться уже слегка изменёнными.
- Серёж, извини меня, - пришло мне сообщение от неё, после того, как мне совершенно случайно позвонил её муж и по моей просьбе продиктовал её номер.
- За, что? – искренне не понял я её.
- За то. Что так всё вышло.
- Как так? – не понял я.
- Ну, так всё прервалось.
- Но, ведь в этом виноват мой телефон. Ну, то есть, конечно же, я, если точнее говорить.
- Нет. Я тоже виновата.
Я не стал развивать эту тему дальше, прекрасно понимая, что не имеет никакого значения, кто именно виноват. Так же я видел в её ответах попытку оправдания за отсутствие в социальных сетях.
Мы продолжили общение и даже встретили новый год, в компании, которая состояла из неё с мужем, меня и наших дети, которые были все мальчики. Мне было хорошо в этой обстановке, и мой сын был рад. Только я, всё равно ощущал себя каким-то урезанным, неполноценным, находясь в этой замечательной семье. Это была семья. Я же не мог сказать такое о нас с сыном. Мы скорее походили на осколки от, когда-то существовавшей семьи.
- Тебе интересно с папой? – спросила она моего сына.
- Дети растут на развалинах родительских ссор, и пускают там корни, - ответил я на её вопрос, не дав ему ответить первым:
- Да, - всё же ответил он, коротко.

Все произошло опять один в один, как и прежде, по тому-же, хорошо прописанному сценарию.
Мой телефон разбился об стену, брошенный в неё в порыве гнева на какую-то, уже давно забытую теперь, проблему.

На этот раз ровно год длилось наше не общение.

- Серёжа, приезжай к нам в гости, - прочитал я у себя в Вотсапе, когда опять, по той же схеме, нас воссоединил её муж, позвонив мне по какому-то делу, с просьбой о чем-то нужном ему.
- Конечно! – обрадовался я.
Но, кто же мог подумать о том, что нам предстоит ещё одно расставание на долгое время, в котором объединит нас опять её муж, очень хороший и умный человек.
В третий раз закинул старик в море невод…  Вспомнилось мне.
Но, рыбка может и отвернуться. И если в тот раз мне никак не удавалось смириться со своей гордыней и постоянно заострять какие-то темы в наших беседах, теперь я боялся вообще какого-либо общения.
В Вотсапе её, на этот раз найти мне не удалось. Но я был рад хотя бы тому, что они приехали ко мне в гости, и мы не просто могли говорить, но, при этом, что немало важно, ещё и видели друг друга.
Да, а ведь она меня наверняка заблокировала в Вотсапе, так же, как и я всего лишь пару недель назад заблокировал Лену, которая достала меня своей подозрительностью в распространении мною информации, запрещенной ей к распространению. Но, если Лену я тут же, буквально через полчаса, разблокировал, то тут, в данном случае, разблокировки ждать не приходилось ни в коем случае.
А может быть и не надо надеяться на неё? Зачем? Ведь, если я смог вернуть внимание к себе, и, что немало важно ещё и внимание к собственной персоне, то я всё же нужен им, этим супругам, с детьми которых общается мой сын. И ему тоже не хватает порою в общении людей своего уровня, как и мне. А значит и не надо опять доводить ситуацию до разрыва. Зачем? Лучше продолжать жить где-то параллельно, лишь изредка пересекаясь по обоюдному желанию, приезжая в гости друг к другу.
Да, в данном случай сеть сыграла с нами злую шутку, заставив сначала довериться ей, а потом, неоднократно предав нас, лишив возможности наладить общение с помощью её.

* * *

- Пап меня нельзя фотографировать, - сказал мне как-то сын.
- Как это!? То есть я не понял! Почему!? – удивился я.
- Нельзя и всё тут.
- Раньше можно было, а теперь – нет? Что случилось?
- Ничего не случилось. Просто нельзя.
- А если ты очень неплохо можешь получиться на фото? – попытался я расширить сам круг формулировки.
- Только, если я разрешу.
- Ну, а если играют значение доли секунды, и решение нужно принимать моментально без согласования? – уже шутил я.
- Тогда я должен посмотреть то, что получилось.
- Хорошо, - безропотно согласился я.

Егор завел в контакте несколько своих страниц. Теряя пароли от старых, он заводил новые. То же самое происходило и в Фейсбуе.
Пароль в наше время, дело очень важное. Я бы сказал даже необходимое. Ведь очень много вокруг людей так и мечтающих пробраться в самую вашу душу, только лишь для того, чтобы убедиться в том, что она такая же пустая, как и ваша. Тогда вам становится спокойнее, ведь еще ровно на одного человека меньше становится число конкурентов, окружающих вас в этом диком мире.
Но, начиная примерно с предыдущей своей регистрации в контакте и особенно в Фейсбуке у сына перестали появляться новые фотографии на странице. Сначала они выкладывались им редко, потом очень редко, и, наконец, совсем пропали. Лишь раз в месяц туда могла просочиться какая-нибудь одинокая фотография, но, в любом случае на ней никогда не было видно сына.
В чём же заключалась причина такой засекреченности объекта? Я не мог понять, а спрашивать его об том не хотел больше.

Мы ездили с сыном на север, до Мурманска, а затем и вообще до самого Баренцева моря и маршрут наш лежал через Кемь. Там мы должны были слегка отклониться в сторону и пожить на Соловках четыре дня.
С домом нам, я считаю, очень повезло. Точнее это был не дом, а квартира, которую сдавала хозяйка. Я нашел её в интернете и оплатил заранее все сто процентов, почему-то доверяя заранее. Правда я решил, что это гостиница, и я приплачиваю двухместный номер, с ванной комнатой, но, в итоге оказалось, что это двухкомнатная квартира, где сдаётся всего лишь одна комната.
Но, хозяйка оказалась очень приветливым и интересным человеком. Она рассказала нам все об острове, дала схему посёлка и даже оставила свою запасную сим карту с интернетом, так, как я поинтересовался его наличием. Спросил я её об этом так, на всякий случай, догадываясь о том, что здесь, на острове, его, скорее всего, или не будет, или он окажется очень слабым.
Её квартира была очень аккуратненькой. Мебель и коврики полностью из ИКЕА. Н о самое главное это книги, которых было много для такой маленькой квартиры. И они не поместились в другой, большей комнате, которая не сдавалась. Поэтому часть их стояла на стеллажах и полках, в нашей, маленькой комнате. Большинство из них было посвящено Русской иконе и иконописи. Была даже одна с названием, что-то на подобие: «Пособие начинающего иконописца».
Так же было ясно, что наша хозяйка увлекается не только самой историей иконописи, а ещё и пытается писать маслом, и пейзажи, и даже сами иконы. На стенах висели её работы. Живопись была не очень высокого уровня, но с еле заметной, индивидуальной авторской чертой.
Она изредка появлялась в своей квартире три, или четыре раза. Даже один раз, по-моему, ночевала в ней. Но, ни разу мы не чувствовали никакого дискомфорта от её присутствия в квартире. Более тихо, и незаметно, словно дуновение ветра, перемещаться по помещениям, могут наверно только призраки, или очень одухотворённые люди.
В ванной комнате было множество всяческих скляночек, с различными по цвету и по запаху, все же пробивающемуся сквозь плотные пробки, жидкостей, которые тем самым составляли один, неповторимый по своей насыщенности сильный, но не навязчивый запах.
- Добрый вечер. Вы собираете травы? – спросил как-то я её, когда она заскочила вечером к себе на квартиру, для того, чтобы разгрузить очередную партию собранной, где-то на острове, какой-то травы.
- Да. Я занимаюсь природной косметикой. Надо же как-то зарабатывать. Тут нет больше никакой работы.
- А вы откуда приехали сюда? Из Питера? – смело поинтересовался я.
- Нет, - коротко ответила она. Так, словно бы хотела закрыть эту, не очень приятную, по каким-либо причинам, ей тему.

- Невозможно обновить ленту, - сказал сын.
- Что ты сказал? – спросил я сына, лежа у себя на кровати.
- Да это Инстаграмм так пишет у меня из-за того, что нет интернета совсем практически, - объяснил он.
- А ты, что в Инстаграмм, что ли еще зарегистрирован? – спросил я его.
- Да, а что?
- Ничего. Просто спросил.
- Кстати тут и наша хозяйка есть. Только у неё другое имя тут.
- Да ладно!? – удивился я.
- Да. У неё и фотки тут, классные есть.
- Покажи.
- Как?
- Что, как?
- Как я тебе покажу? Ленты нет.
- А, ну, да. Я забыл. Ну, тогда давай спать, если ленты нет, то значит и делать больше нечего, хотя и ночи белые совершенно. Может, на велосипеде поедем, покатаемся, а то завтра отдавать его уже?
- Нет пап, я устал.
- Хорошо, - согласился с ним я.

Потом уже, на обратном пути, когда мы ожидали перенесённый на пару часов позже катер до Кеми, сидя у причала, так, как на самом причале дул сильный, пронизывающий летний ветерок, я разглядывал фотографии нашей хозяйки, у которой мы снимали квартиру. У причала был стойкий интернет. Наверно это было самое лучшее место на острове для того, чтобы початиться с кем-либо, если не брать в счет открытый воздух и сильно выраженную прохладу начала северного лета.
- Какие у неё фотки хорошие! – сказал я.
- Да.
- А, как же ты её вычислил тут? – поинтересовался я у сына, реально не понимая, как можно было найти человека по имени, если в Инстаграмм он всё равно зарегистрирован, под другим.
- А, очень просто. Я её и не искал даже. Она сама нашлась.
- Как!?
- Ну, она оказалась в друзьях друзей тех, у кого много фоток про Соловки было. Я стал смотреть её фотографии и на одной из них была она сама, только где-то в другой стране.
- Да, это точно она. Только по моложе тут будет. Видно ещё до того, как на Соловки перебралась, - вывел я из увиденного.
Сын ничего не ответил.
А я не поинтересовался тем, что именно он сам выкладывает у себя на странице в Инстаграмм.
- А вот интересно есть ли она в Фейсбук, или в контакте? – поинтересовался я.
- Нет. Не думаю, - сказал сын.
- Почему же?
- Я искал и не нашел её там.
- Но, может быть она под другим именем?
- Нет. Не думаю, - повторился сын.
- Думаешь, что ей это всё не интересно? – догадался я.
- Да.
- Да. Она самодостаточный человек. Таких сейчас очень мало. Всем чего-то постоянно не хватает. Люди охотятся за сенсацией, чтобы потом поделиться ей. Но мало для кого настоящей сенсацией являются именно такие фотографии с севера, особенно если на них нет привычной, среднестатистическому взгляду, Европейской архитектуры, а присутствует тундра, тайга, гранитные скалы, и белый, северный мох.
Сын ничего не ответил. И мы, молча, словно бы по обоюдному желанию, одновременно встали и перебрались на одиноко стоящую на причале скамейку, не смотря на усиливающийся, ближе к вечеру ветер.

* * *

- Серёж ты опять, что ли напился? – спросила меня Таня в вотсапе.
Уже около пяти последних лет я общался с ней в социальных сетях. Сначала в контакте, потом в Фейсбуке, потом уже в Вотсапе.
Раньше мы даже перезванивались с ней, и подолгу болтали по телефону. Тем накапливалось множество. Но, потом, как-то незаметно для самих себя, перестали звонить, и перешли на переписку.
Иногда её телефон делал мне видео звонок через Вотсап без её на это воли. Первое время я брал трубку, но сразу понимал, что она не знает о данном его таком поведении, так, как телефон либо лежал на её столе и виден был потолок и слышались чьи-то диалоги, либо он как бы пытался передать мне видеоряд, о всём том, что происходило в помещении в данный момент, так, как Татьяна, видимо размахивала им, зажав в руке, что-то объясняя кому-то не видимому мне – жестами.
- Слышишь, если я ещё, когда-нибудь позвоню тебе – не бери трубку, потому что это буду не я, а мой бестолковый телефон. Ты понял меня!? – пришло сообщение от неё после очередного такого звонка.
- Таня, а если я всё же возьму трубку, что же тогда мне делать? – прикинулся идиотом я.
- Сразу же клади. А вдруг я в туалете?
- Хорошо. Договорились. Если ты в туалете, я не буду брать трубку.
- Между прочим, для меня это всё очень важно! Ия, как ты понял, ничуточки не шучу.
- Хорошо, хорошо, Тань, я понял.
- Обещай мне.
- Обещаю. Звонки из туалета не брать.
- Молодец. Понятливый.

Следует отметить, что Татьяна взялась за моё воспитание не на шутку. Она рассказывала мне, как надо правильно жить, как питаться, и как снимать стресс. Если честно, то я хочу вам сказать, что и сам прекрасно знал все ответы на свои вопросы, но мне было очень одиноко, и поэтому любое проявление заботы обо мне, приносило мне радость.
Я жил уже около полутора лет один, и то ли не мог, то ли не хотел никого. А скорее всего, было и то и другое. Я делился своими мыслями с Татьяной, и каждый раз получал, что называется по рогам. Но не только возможность самого факта общения, радовала меня в переписке с ней. Татьяну я знал ещё с техникума. То есть уже около тридцати пяти лет. И сколько я помнил её, всегда она отличалась особенным, близким мне стилем юмора. Да, и шутить с ней можно было в любое время суток. Даже если она была не в настроение, то всегда находила в себе силы написать мне об этом, как-то так:
- Серёж, я не в настроении. Но, если хочешь, то можешь продолжать, только я за себя не ручаюсь. И я не продолжал из уважения к её плохому настроению.
Стоило мне выложить какую-нибудь фотографию в Фейсбуке, куда она перебралась окончательно и бесповоротно, навсегда оставив мёртвой свою страницу в контакте, как практически сразу же под ней появлялись провокационные комментарии от Татьяны. К ней тут же присоединялась её подруга Светлана, не менее серьёзная чем Таня, и начиналось шоу. Так мы веселились, иногда и до нескольких раз в день. Весь этот клубок юмора и приколов, закручивался из маленького снежка, в огромный ком снега, и катился по полям Фейсбука до тех пор, пока не превращался уже в готовую пьесу, благодаря своим красочным диалогам.
Таня забросила в контакте раз и навсегда ещё несколько лет назад, где последней её фотографией была та, на которой она со своим мужем Сашей сфотографировались ещё в Израиле. На Саше была белая Еврейская, маленькая шапочка, не знаю её названия, а на Татьяне такой же белоснежно чистый головной платок. Они оба улыбались и напоминали мне лису Алису и кота Базилио.
Это были люди, умеющие шутить над собой. Кстати сказать – довольно редкое качество в наши дни, когда для всех, вдруг, стало смертельно обидным ощущать на себе шуточные взгляды. Люди как-то моментально, всего лишь в течении одного десятилетия, а то и меньше того – посерьезнели.
Если человек серьезен это очень хорошо. Но. Если он не откликается на шутки – это пугает.
Мы провоцировали всю эту унылую Фейсбучную толпу, плавающую мелким планктоном вокруг нас, и не понимающую, что же здесь происходит на самом деле – ссора, или подготовка к ней, в виде перебранки. Мало кому было дано понять истинную глубину юмора и стёба. Те же, кто понимал, просто и не могли не присоединиться к нам. Это отвлекало слегка от суровой реальности происходящего и поднимало нам настроение. И не только нам.
Каждый использует социальные сети настолько, насколько он способен не серьёзно воспринимать окружающий мир. Есть очень много мест, и ситуаций, где можно, и даже нужно оставаться серьёзным. Но, всё же лучше максимально, где только возможно, подходить ко всему с юмором.
Когда я был с сыном на Соловках один наш общий с Таней и Светой друг, написал под одной из выложенных мною фотографий:
- Развал и запустенье.
На фото был виден скалистый, берег Белого моря, и развалины бревенчатого причала на нём.
- За то, как красиво! – ответил ему я.
- Тебе в Москве мало всего этого? – поинтересовался он.
- Нет. Но тут холоднее, - попытался отшутиться я.
- Не понимаю я тебя Серёж! Стоило ради этого ехать в такую даль! – на полном серьёзе ответил он.
Я не стал ничего писать в ответ. Шутить не было ни сил, ни желания.
- Серёж, а ты где? – спросила там же, в Фейсбуке меня Татьяна.
- На Белом море Тань, как я тебе и говорил. А, что?
- Ничего. Просто спросила. А, где это Белое море-то?
- Как, где? Я же тебе говорил.
- Я не помню Серёж.
- Ну, это на севере, там, где Соловецкие острова, - сказал я.
- Как Соловецкие острова!? Так ты что же до Соловков добрался, что ли?
- Да. Я говорил тебе об этом пару месяцев назад еще, что собираюсь туда ехать. Но ты никак не отреагировала тогда. И я подумал, что тебе не интересно.
- Я не поняла тебя.
- Да!? Но я говорил тебе названия всех мест, которые хочу посетить. И ты сказала, что не понимаешь, как можно поехать летом на север.
- Да!? Я так говорила!? Надо же? Но на Соловки я тоже всегда хотела съездить. Какой ты молодец! С сыном поехал?
- Да, - ответил я.
И тогда я понял, что иногда можно и в Фейсбуке не шутить, чтобы сделать всех, говоря правду серьёзно.
- Ну, ты всё равно на море с ним поедешь в этом году?
- Зачем?
- Как это зачем? Чтобы ребенок отдохнул, и набрался сил.
- Каких сил? Мы на двух морях с ним будем. Сейчас на Белом, а потом, и на Баренцевом.
- Это не в счёт.
- Почему же это не в счёт?
- Потому, что там холодно.
- А, ну, если только так, - согласился я, постепенно подыгрывая ей, и сводя всё в шутку.
Тут же, мне на личку пришло сообщение от неё, где была статья про отрицательные черты в попытке уединения, и копаниях в себе. Автором был какой-то психолог с гибридной фамилией и именем. Что-то типа: Савелий Питерсон.
.
* * *

- Пап, а почему бы тебе не зарегистрироваться в Инстаграмм? – опять возобновила тему дочка в Вотсапе.
- Насть. Зачем мне всё это?
- Вот, посмотри, какая там есть интересная девушка, - пришло сообщения от Насти с несколькими фотографиями, какой-то Веры Удальцовой.
На фотографиях были деревянные храмы.
- Насть, а кто это такая? – не понял я
- Это там, в Инстаграмм одна девушка, она выкладывает как раз такие фотографии, как тебе интересно. Я думаю, что тебе было бы полезно с ней познакомиться.
- Почему ты так думаешь?
- Потому что ты один всё время, а у неё такие же взгляды, как и у тебя.
- Настя с чего это ты взяла такое?
- Ну, она прямо, как ты видит всё. Мне так показалось.
- Насть, ну, что я ей напишу? Ну, сама подумай. Это совершенно чужой человек.
- Папа вот смотри, - рядом с сообщением была какая-то ссылка.
- Это ссылка на Инстаграмм, как регистрироваться, - тут же пришло разъяснение от дочки.
Я открыл ссылку, и попытался загрузить Инстаграмм. Телефон, как ни странно, тут же начал закачивать новую для него программу. Но, буквально через несколько секунд появилась надпись, что не хватает семидесяти процентов места под установку данной программы.
- Ну, как пап? Ты скачал? – тут же пришло сообщение от дочки из далёкой заграницы, где она жила.
- Нет! Погоди. Места нет в телефоне.
- Сотри что-нибудь.
- Что!?
- Ну, эти поганые видео, что тебе Таня шлёт постоянно. Они-то всё место и сожрали у тебя.
- Да я уже стираю! Погоди чуть-чуть!
- Хорошо. На связи. Как зарегистрируешься – дай знать.
- Хорошо.
Много раз я уже пытался раньше установить себе в телефон Инстаграмм. И каждый раз не хватало места. То ли я покупал всё время дешёвые телефоны, то ли просто пытался устанавливать Инстаграмм не сразу, а уже после того, как телефон забивался всяким ненужным мне спамов, в виде фотографий, различных заметок в записной книжке, и бесконечно длинной перепиской в Вотсапе.
Я стирал всё подряд, с какой-то злостью и ненавистью ко всему, что попадало мне под руку. И мне казалось, что я уже не остановлюсь, пока не сотру всё до последней капли.
Но, я нашёл всё же в себе силы остановится и запустить установку Инстаграмм по новой.
Зелёная полосочка, показывающая в процентном отношении степень установленного, медленно поползла слева направо. И вот уже оставалось каких-то процентов пять, десять, как она остановилась.
Неужели опять не хватит места!? Подумал я, зная, что так было уже много раз, и будет и в этот.
Но, полосочка, как-то вяло дернулась, и так же вяло поползла дальше вправо.
Неужели установка пройдёт!? Первый раз за последние несколько лет. Сколько всего было попыток установить этот проклятый Инстаграмм, я уже и не берусь вспоминать. Были даже случаи, когда дочь сама бралась устанавливать его мне своими руками, приезжая в Москву на каникулы, когда она ещё училась в университете, или, когда уже устроилась на первую работу, и приезжала в отпуск. Каждый раз ничего не получалось. Либо из-за нехватки места в телефоне, либо из-за нехватки времени у неё.
Миллиметр! Всего один миллиметр оделял теперь от конца установки эту полоску. Неужели получится!?
Всё! Сто процентов!
Появилась надпись:
«Поздравляю, вы установили приложение Инстаграмм».

- Я установил! - написал я дочке, не без чувства гордости за свою удачу.
- Молодец. Теперь подпишись на Удальцову, - почти сразу же ответила мне дочка. Хотя обычно, после разговора она пропадала на неделю, если не больше того.
- Ты, что!? Я не умею!
- Умеешь папа! Не бойся! Просто нажми на кнопку «подписаться» и всё.
- Я знаю, что просто. Просто не могу.
- Почему!?
- Потому, что стесняюсь.
- Когда к тебе сотнями всякие девицы приходили в друзья, ты их не стеснялся брать?
- Так ведь и они не стеснялись. Вот и была некая взаимность у нас.
- Ага! А чем она кончалась всегда?
- Это не моя проблема уже была.
- Вот и тут пусть не твоя проблема будет.
- А вдруг она подумает, что я к ней клеюсь?
- Не подумает. Когда она тебя примет, напишешь ей что-нибудь приятное.
- Что!? Что ей мне написать!?
- Ну, не знаю. Похвали фотографии её, например.
- Ой, ну, прям, какие у вас красивые фотографии! Так?
- Папа, я тебя умоляю! Не веселись. Делай дело. Я хочу, чтобы вы познакомились. Если ничего не делать, то и не будет ничего, сам же знаешь всё.
- Знаю! - сказал я и перекрестившись нажал на «подписаться»
- Ну!?
- Всё.
- Что всё?
- Я подписался.
- Теперь подожди пока она тебя примет.
- А, что мне делать, если она не примет?
- Ничего не делать. Отдыхай пока. Мороженое купи, сходи.

* * *

Я знал прекрасно, что не смогу быстро разобраться в этой новой для себя программе. Поэтому не спешил познавать её моментально, передвигаясь по её страницам не спеша, останавливаясь на каждом шагу и переводя дыхание, словно поднялся ещё на один марш вверх по крутой лестнице.
Якуру, прочитал я, и скорее понял по самому «аватарчику», чем вспомнил слова сына, что это его страница в Инстаграмм.
Начал мне всех моих друзей с Фейсбука и в контакте, вместе с Вотсапом, вместе взятых предлагать. Догадался я. И точно. Ко мне посыпались знакомые мне имена, фамилии, и то, как их переделал слегка Инстаграмм. Меня он тоже изменил, не став регистрировать строго по имени и фамилии, как я этого хотел.
Сейчас я даже и не задумывался о том, что тут есть все, кого я, так, или иначе, знаю. Меня не радовал тот факт, что вокруг меня собралось много знакомых мне людей. Я теперь уже практически машинально подписывался на всех, кого знал раньше, иногда угадывая некоторых по фотографиям на «аватарчиках».
Надо же, только теперь я догадался о том, что значит этот ник Якуру. Это же, всего-навсего два слипшихся вместе слова, я, и курю. Прикольно. Подумал я. Лишь бы только он не курил на самом деле.
Я вспомнил, как сын рассказал мне о том, как он с друзьями курил чай в школе. И я тогда ответил ему на это:
- Молодец. Но, вот только имей в виду, что курить и пить это, на самом деле не то, чтобы плохо. Нет. Просто, если это всё начать делать именно сейчас, то потом, через много лет у тебя уже не останется никаких средств, для снятия стресса.
- Какого стресса? – не понял меня сын.
- Ну, то есть, я хотел сказать, что если начать курить сейчас, в твоём возрасте, то у тебя ещё вся жизнь впереди. И, кто его знает, как придется тебе в ней легко, или сложно. А ведь это много лет. И, если начать сейчас, то с годами ты будешь только повышать и повышать дозу. Сначала полпачки в день, потом пачку. Сначала бутылку пива в неделю. Потом в день. Потом чекушку водки в день. И, что же будет тогда с тобой в старости?
- Не знаю, - ответил сын.
- Вот! И я не знаю. Никто не может этого знать. Но, я знаю одно, что если начать в таком раннем возрасте, то потом организм может, не справится с той дозой, которая уже будет требоваться ему, когда тебе будет, ну, скажем, лет шестьдесят.
Сын ничего не ответил. А если он молчал, то, значит, ему было много чего сказать от того, что он думал над услышанным. Просто по натуре он был человеком немногословным и молчаливым.

Но, почему же у него тут, в Инстаграмм, столько фотографий? Думал я, листая его страницу. Там были фото со всех его поездок. Но, нигде, ни на одной из них не было его самого. Он шифровался и тут. Но, слава Богу, что ещё хоть выкладывал фотографии как таковые.
Вот бы найти тут ещё и ту нашу хозяйку с Соловков. Подумал я. Но нет, я не смогу без сына. Только он один знает, как на неё выйти. Придется подождать до выходных, пока рядом не окажется сын, чтобы спросить тогда у него о её координатах.

* * *

- Тань, а ты оказывается тоже есть в Инстаграмм? – написал я Татьяне в Вотсапе.
- Да, а что? – не сразу ответила она.
- Да, что-то я подписался там на твою ленту, а ты мне не подтверждаешь запрос
- А! Так я же там и не бываю совсем.
- Как, а зачем же тогда зарегистрировалась?
- Не знаю. Давно было. А что?
- Ничего. Так просто. Осваиваю я его сейчас, вот и интересуюсь.
- А, понятно. Не интересно мне там. Скучно. Все фотки одни выкладывают, как твоя бывшая.
- Какая из них? Ну, не первая. Та молодец, нравится мне как-то она. Дурная правда какая-то она стала, в последнее время. Но, это мы все так с годами. Климакс наступил наверно. Вообще знаешь Вов, боюсь я климакса очень. Не справлюсь я с ним. И вообще не хочу я стареть. Понимаешь, а что делать не знаю.
- Так ты же в фитнес ходишь? Что, не помогает? – с юродствовал я.
- Нет, не помогает. Нет, конечно, в форме он держит меня, в спортивной, но не более.
- Форма это главное в наши дни. Надо держаться её, а то можно бесформенным стать. Что тогда будешь делать?
- Незнаюя. Не знаю.
- Надо интересоваться, формы новые искать.
- Как твоя вторая бывшая?
- А, чем тебе она опять-то не угодила-то?
- Да и ты тоже придумал. Я тут с мужем обхохоталась прям. Зачем ты на фото половину себя выложил? Прям, как вторая твоя. Это у вас семейное видимо наверно.
- Какую половину?
- Незнаюя. Правую наверно, а может и левую. Я там, рядом не стояла, когда ты выкладывал. Кто тебя знает, может ты отзеркалился ещё?
- А, по-моему, нормальная фотография. В ней что-то есть таинственное. Я словно из-за стены выхожу. Получилось случайно у одной нашей сотрудницы. Уловила она момент. Поймала мгновение. Не постановочное фото совсем, - всё еще не терял я надежду на понимание со стороны Татьяны.
- Вы прям два сапога пара. Она части тела у себя выкладывает, причём ещё и ню! И ты туда же!
- Знаешь, что Таня!?
- Что Серёжа?
- А то, что ты вот сейчас очень сильно обидела меня.
- Интересно это ещё чем же?
- А тем, что сравнила меня с ней. Мне не обидно это. Обидно другое. То, что ты подумала обо мне, словно и я, таким образом охочусь на противоположную половину. Ты вот меня провокатором называешь, а сама и есть самый, что ни на есть настоящий провокатор.
- Я провокатор!? Я, как лучше хочу, а ты обижаешься! Знаешь, на обиженных воду возят!
- Да, я готов, чтобы на мне воду возили, но не готов к тому, чтобы обо мне думали так, что я способен, таким образом, охотится на женщин.
- Как так?
- А вот так! Выставляя свои части тела, с загадочной улыбкой на лице, ещё и глаза закатив. Ну, ты Тань даешь вообще! Мне очень обидно за твои сравнения!
- А, что тут плохого!? Ты же один живёшь, вот и ищешь себе вторую половинку.
- Знаешь я никого себе искать не собираюсь больше! Да, мне очень тяжело одному, но, чтобы вот так вот, жеманно, как подросток, с татуажем бровей! Никогда.
- Ладно, не обижайся Володь. Я о тебе забочусь просто, как мама. Ты для меня ребёнок просто ещё.
- Ага, тридцать пять лет знаешь меня, а я всё еще ребёнок для тебя.
- Понимаешь я боюсь старости. И курить по тому бросила. А скоро совсем уже климакс наступит. И варикоз у меня начальная стадия уже. Врачи сказали мне. Потом ещё подбородок растет у меня второй, и морщины пошли на лице. А жопа вообще расти перестала, скорее наоборот уменьшается. Так, что не всё так хорошо, как кажется.
- Я представил себе Тань, как они все подступились к тебе, стоят сзади и ждут, когда же ты курить начнёшь. И варикоз и климкс, и смерть с косой. И, как только ты возьмешь в руки сигарету, они сразу же хренак тебя и пи…ц тебе.

* * *

- Пап, она приняла твою заявку на подписку! Всё, теперь можешь писать её всё, что хочешь под фотографиями, - пришло сообщение на вотсап мне от дочки.
- Настя, я не готов пока ещё.
- Ну, папа! Напиши! Она хорошая очень.
- ну, и что тут такого папа! Ну, это т о, что тебе нужно; я знаю наверняка!
- Понимаешь, так быстро нельзя. Подожди. Дай мне собраться с силами. Дай мне прийти в себя. Я пока даже лайкнуть ей фотографии-то стесняюсь, а ты говоришь – напиши!
- Хорошо. Давай не спеша.
- И потом, ты же понимаешь, что это совершенно чужой мне человек. У неё своя жизнь. Свои привычки. Может быть, у неё кто-то есть. А тут я – на тебе, объявился, как снег на голову. У неё свой жизненный ритм. Я вообще удивляюсь, как ты так можешь легко рассуждать о совершенно незнакомых тебе людях!? Или, может быть, ты считаешь меня Аполлоном? Так это совершенно не так, я тебе скажу.
- Хорошо, пусть это не так, но ты должен начать!
- Хорошо Настя, я начну. Но, не сразу.
- Договорились. Я больше не буду наседать. Ты взрослый человек.
- Да, уж. Куда взрослее. Старше её, наверно лет на двадцать, не меньше.
- Не думаю пап. Да и это вовсе не имеет никакого значения!
- Насть, вот лучше скажи мне, а можно сюда фоток из Фейсбука, или в контакте набросать? А то у меня страница совершенно пустая.
- Нет, к сожалению, нельзя. Подожди, я тебе пришлю то, что у меня в телефоне есть. Сюда в Инстаграмм можно только с телефона выкладывать. за то сразу выкладывается везде. И в Фейсбуке и в контакте.
Не прошло и минуты, как дочка прислала мне фотографии из своего телефона.
- На пап, вот эту, с машиной своей обязательно выложи.
- Настя, зачем с машиной-то? Ну, зачем!?
- она же у тебя прикольная очень! Пусть видит она.
- Настя она совсем другой человек. Я бы даже сказал, совсем из другого мира. Из того, куда я только нащупал калитку, но ещё пока её только приоткрыл, и смотрю сквозь щель.
- Ерунда всё это. Она же не поймёт, что ты не для неё всё это выложил?
- Не поймет. Но, за то прекрасно уяснит для себя мои жизненные приоритеты.
- Хорошо, не хочешь, не выкладывай. Я, как лучше хотела.
- Я выложу.
Я выложил присланные дочкой фотографии, и даже сфотографировал с экрана компьютера свои старые, из тех, что я сделал во время путешествия на Соловецкие острова и в Мурманск.
Они получились неважного качества, но будучи пропущены через специальные цветовые фильтры, которыми и славился Инстаграмм – зазвучали по-другому.

Но Вера Удальцова, упорно не замечала меня.
Ни одного лайка от неё я так и не получил.
А фотографии у неё на странице всё прибавлялись и прибавлялись, каждый день по несколько штук. И всё это было деревянные храмы Русского севера, преимущественно конца восемнадцатого века.
Нам с сыном так и не посчастливилось увидеть храм в Кеми, так, как он сгнил, и был разобран до основания для того, чтобы быть выложенным, сызнова с семьюдесятью процентами новых брёвен. Главный храм на Кижах так же был разобран. Правда, он к нашему приезду был уже практически полностью собран, но самого его завершения, в виде множества куполов, мы пока ещё не смогли увидеть на своих прежних местах. Купола ждали своего подъёма, лёжа рядом, на земле, перед храмом.
Удальцова же перемещалась по неведанным нам местам и радовала меня всё новыми и новыми шедеврами Русского, деревянного зодчества. Я поймал себя на мысли тогда, что невольно начинаю ей завидовать. И завидовать вдвойне. От того, что она всё это видит, и от того, что меня нет рядом с ней. Я прекрасно понимал, что я для неё никто. Но и в то же время, что-то так сильно тянуло меня к ней, что порою мне казалось, что я еду с ней рядом, в одном джипе, по всем этим сельским, бесконечно длинным, и ухабистым деревенским дорогам, которые знает только она одна, и без неё мне бы туда никогда не попасть. И я боюсь потеряться на кратковременных привалах, отстав на коротких привалах от каравана джипов.
Я закрывал свои глаза и мысленно оказывался там с ней, и с её друзьями, не в силах даже и на минуту позволить себе представить, что там, с ней, может быть, кто-то близкий, кроме меня. Нет, такого просто и не может быть. И не может быть только потому, что этого не может быть и все!
Нет, непременно надо, что-то ей написать. Но, что же это может быть такое, что заинтересует её? Я не знал. А время шло. Но её путешествие всё не заканчивалось. Она, с каждым днём все приближалась к Москве ближе и ближе. Вот уже Предпорожье, а это где-то между Онегой, и Ладогой.

* * *

Вообще-то, не одни только мои мобильные телефоны завещают долго жить. Домашние компьютеры тоже долго не существуют. В среднем два, три месяца без ремонта они еще могут, как-то протянуть, но не более. Если же им удаётся функционировать дольше, то это очень плохой знак. Иными словами – это знак к тому, что скоро накроется сам жесткий диск. И, как это ни печально, всё именно так и происходит. Слава Богу, что у меня есть старший брат, который уже неоднократно чинит мне и без того чиненную много раз технику.
Его знакомство С социальными сетями проходило с большим опозданием, в отличие от моего. Он, каким-то немыслимым образом проскочил две первые стадии развития и попал сразу же на третью из них. Одноклассники, слегка коснувшись его, перебросили через в контакте, в Фейсбук.
Моему брату будет в следующем месяце шестьдесят один год. И это своего рода юбилей для него. Ведь он вот уже ровно один год, как на пенсии, в отличие от меня, которому придется пахать на пять лет дольше его.
Всю свою жизнь он развивался в умении чинить различную технику, начиная от бытовой, и кончая мобильными телефонами. И знания его в этой области с годами стали настолько велики, что я вообще не понимаю, есть ли ещё в Москве, хотя бы один такой специалист.
- Понимаешь Серёж, тут надо подумать, - может сказать он, глядя на остатки от какого-нибудь бытового прибора.
- Всё на свете можно починить, только вот нужно ли это, прежде всего надо начинать с решения именно этого вопроса. Остальное это уже дело опыта и упрямства взявшегося за дело специалиста, - как-то сказал мне он.
- Ты никогда не выбрасывай свои поломанные телефоны. Потому, что если я и не смогу их починить, то хотя бы вытащу из них какие-то запчасти, которые смогут дать жизнь другим их братьям меньшим.
- Хорошо. Не буду.
- Обещаешь мне?
- Да.
- Никогда?
- Никогда!
- Молодец. Так держать.
Жить на пенсию в четырнадцать тысяч умеет только президент, больше никому не удаётся у нас в стране это мероприятие.
Но брат, как-то, с горем пополам, справляется с данной задачей. Из сего, я могу сделать вывод, что альтернатива Путину у нас есть.
Поэтому ноутбука у брата дома нет. И весь интернет, который у него имеется, живёт всего лишь в его мобильном телефоне, который вмещает в себя всё, начиная от всех, автоматически записывающихся в него телефонных разговоров, и кончая фотографиями забившимися в него из вотсапа.
А раз есть интернет, то есть и Фейсбук.
- Серёж, а как в Фейсбуке можно ходить друг к другу в гости так, чтобы не оставлять после себя следы? – спросил он меня как-то.
- Очень просто. Не надо там ничего лайкать, и писать всякую ерунду, - разъяснил ему я.
- И всё!?
- Да, а что тут такого? – удивился я.
- А то, что, например, в одноклассниках все твои посещения сразу же видны. А я не люблю этого.
- Надо же! Хорошо, что я не жил осознанной жизнью в одноклассниках, проскочив этот вид социальной сети, так и не пожив в нём.
- Слушай Серёж, тут так много всяких настроек, я пока ещё все их не знаю, поэтому буду иногда спрашивать тебя о них. Хорошо?
- Конечно, спрашивай.
На следующий день, у себя на странице, я увидел много нового. Например, там был мой брат, сидящий у себя на кухне и улыбающийся окружающему миру.
- Ты зачем у меня новости свои выкладываешь? – спросил я его вечером \сообщением через вотсап.
- Сереж, я во всём разобрался. Там есть такие настройки конфиденсальности, которые позволяют закрыть информацию от других. Её будет видно только нашим совместным друзьям, - радостно рассказал он мне.
- Но у меня много друзей.
- Сколько?
- Сотни две, три наверно.
- Как это? Зачем тебе столько много? И как ты успеваешь со всеми ими дружить? – искренне удивился брат.
- А я и не дружу со всеми. Это они все думают, что дружат со мной.
- Как это?
- Ну, так, понимаешь, они просто фиктивно числятся у меня друзьями. Ведь они попросились ко мне. Я их и принял.
- Как!? Всех, кто попросился?
- Да. Всех, - сознался я, и мне почему-то от этого стало стыдно за своё поведение.
- Ну, ничего страшного. Я же не выкладывал там чего-то неприличного.
- Нет. Не выкладывал.
- Ну, вот и не бойся. Я всегда себя контролирую. Даже, когда пьяный.
- А я нет. У меня бывает, что напишу чего-то, кому-нибудь, а потом, на утро очень стыдно за это. Неужели у тебя такого нет?
- Никогда.
- Ну, ничего. У тебя всё ещё впереди. Ведь ты ещё совсем недавно в сети.
- Но я, в отличие от тебя, боюсь знакомиться с неизвестными мне личностями.
- Почему? Чем они могут тебе навредить?
- Чем, чем? Не знаю я. А вдруг вирус, какой занесут? Нет, я не могу так, как ты. Я человек осторожный.
- Ну, хорошо. Осторожничай дальше.

- Новости моего брата стали появляться с этого дня у меня на странице, каждый день, и не по одной, а порою даже группами. Это были и гастрономические новости и философские, и политические. Одним словом, все виды существующих новостей, какие только могут быть, за исключением, конечно же, неприличных.
Но мой брат мало того, что похож на меня внешне, так ещё и шутит практически так же, как и я. Поэтому, возможно некоторые сразу и не смогли почувствовать некий подвох у меня на странице, принимая его за меня.
Но, вскоре, разобравшись в истинной ситуации, он завоевал доверие многих из моих друзей, которые, всё же, поняв, что его не стоит бояться, так, как он мой брат, стали общаться с ним у меня же на странице, оставляя свои замечания, при обсуждении его фотографий.
Но меня радовало, то, что его уже отличают от меня. Ведь таким образом я мог сохранять хотя бы малую часть от своей индивидуальности.
Иногда мне даже начинало казаться, что я это не я, а он. А он, это, разумеется я. Ведь мы же братья, поэтому не имеет никакого значения, кто из нас именно, кто, и где он в данный момент находится и куда выкладывает информацию.
- Нет, я всё-таки уже запутался, где я, а где ты, - сказал я брату в Вотсапе.
- Серёж, перестань. Всё нормально. Чего ты вечно придумываешь себе? Смотри вон даже эта твоя Бузыкина ко мне в друзья пришла. Нормальная женщина кстати. То же, как и я. недавно на пенсии. Мы с ней во многом понимаем друг друга.
- Ну, хорошо, хорошо. Если хочешь, выкладывай свои новости ко мне и дальше, только я уже не понимаю, кому они пишут комментарии, тебе, или мне? - опять сменил я своё возмущение на милость.
- Нам, - коротко ответил он.
- А, если там будет, что-то не совсем неприличное? – усомнился я.
- Не будет. Не переживай. Я всё фильтрую.
Я понимал, что он ещё только недавно нарисовался в Фейсбуке и ему нужно наработать свой круг общения, который у него пока очень маленький. А он ещё и осторожничает с людьми, можно сказать жаждущими его круга, не пуская кого угодно к себе в друзья, в то же время, общаясь со всеми, ещё пару недель назад, незнакомыми ему, у меня на странице.

Мне вспомнилось тогда, как я по неопытности сам выкладывал, когда-то давно, своему сыну на страницу его фотографии, которые обещал переслать ему со своего телефона, после какой-нибудь нашей совместной поездки куда-нибудь. Он, тогда ещё позволял себя фотографировать, но уже был очень близок к запрещению этой вольности.
Я почувствовал его недовольство, которое зависло в воздухе неким дождливым облаком, и спросил его:
- Наверно не надо было мне на страницу к тебе выкладывать?
- Да, - коротко, как и всегда, ответил он мне.
- Хорошо. Извини. Я, впредь буду тебе всё только в сообщениях присылать, - пообещал тогда. И начал буквально заваливать его с тех пор всяческой, скорее всего ненужной ему информацией, прекрасно понимая, что таким образом не позорю его перед друзьями, и он может сам выбирать из того, что я навалил в личку, прежде чем смотреть это, или нет.

- Сереж, я к тебе приеду в выходные, - сказал брат мне по телефону.
- Нет. То есть не в эти. У меня много дел, - взмолился я, думая посвятить их работе над рассказом.
- А, когда тогда? Сереж мне скучно тут одному.
- Ладно, приезжай в эти, только тогда уже в воскресенье, во второй половине дня, после двух, а ещё лучше после трёх. Так я хоть что-то написать успею, - сказал я.
- Хорошо. Только я тебе еще заранее позвоню в субботу.
- Хорошо, звони.

* * *

- сЕРЕЖ, ты где? – сказал мне мой телефон, когда я ответил на входящий звонок.
- Я тут, - ответил я своему другу, который жил в соседнем подъезде.
- Слушай, ты же домой идешь?
- Да.
- Тогда я зайду к тебе минут через двадцать. Хорошо?
- Хорошо, я позвоню тебе, когда войду в квартиру, - предложил я.
Мой друг давно охотился на меня. Ему было скучно. Он не любил все эти социальные сети, хотя и был зарегистрирован в контакте, но там практически не светился, заходя туда только лишь для того, чтобы узнать последние новости.
Его сократили на работе, где он проработал много лет. И бежать ему было некуда. Вот уже около месяца он искал себе работу по душе и не мог найти. Времена теперь были другие, и заботиться о душе теперь было не принято на работе. Для этого отводилось личное время.

Я, пришел домой, снял верхнюю одежду, обувь, и прилег на пару минут, на свою кровать, чтобы передохнуть после пешей прогулки от метро до своего дома, так, как боюсь автобусов и хожу пешком все шесть остановок.
Нужно было набрать другу, чтобы сообщить ему о том, что я уже дома. Я потянулся за ним рукой. Он лежал на краю тумбочки.
Началось всё именно с него. Он самостоятельно принял решение позвонить моей бывшей жене. Уж не знаю, что именно он собирался ей рассказать, но меня он не поставил об этом в известность, да и выключаться упрямо не захотел. Я попытался открыть его, для того, чтобы вытащить из него аккумулятор. Но он не открывался, так, как был одноразовым, и китайским. Тогда, в порыве гнева я разбил его, бросив на пол со всей силы. Не успев ещё отдышаться от порыва несдержанного мною гнева, я взялся за свой компьютер, чтобы включить его. Я хотел написать в контакте другу о том, что я пришел всё же к себе домой, так, как телефона, судя по всему, у меня уже больше не было. Но он упрямо отказался от выполнения этой команды, видимо боясь повторить участь телефона. Тогда на пол полетел, и он сам, а потом уже, вслед за ним вскочил и я, топча его ногами, в попытке затоптать в пол, таким образом, чтобы он сровнялся с ним, превратившись с ним в одно целое.
Таким образом, в одно мгновение я остался и без телефона, и без компьютера.
И тут ко мне в дверь позвонили.
Я не в силах был и шелохнуться. Столько так много моих сил ушло на весь этот гнев. Звонок раздался снова. О Боже, это мой друг. Он, слава Богу, не дождался моего звонка и решил зайти ко мне домой без него.
Я заставил себя подняться с постели, на которую рухнул после того, как совершил преступление.
Я открыл дверь.
- Что с тобой Серёж? – спросил он, испугавшись видимо моего, всклокоченного внешнего вида.
- А, что такого? – спросил я, понимая, что всё же выгляжу не так, как должен выглядеть человек пришедший домой с работы.
- Ты, что убил кого-то? – спросил он.
-Нет. То есть да. То есть, нет. Компьютер я сломал, - и подумав пару мгновений, посмотрев в сторону остатков, ещё мгновение назад, таких нужных и незаменимых приборов, которые лежали на полу комнаты, подле моей кровати - добавил: - И телефон тоже.
- Понятненько. А то я думал, что это ты мне не отвечаешь на звонок.
- Вот они рядом лежат, - указал я рукой на трупики невинно убиенных.
- Понятненько.
- Как ты думаешь, это можно починить? – спросил я его.
- Думаю, что нет, - уверенно сказал друг, даже и не нагибаясь над руинами техники.
- Тогда симку хотя бы вытащить нужно, - предположил я.
- Погоди, сейчас вытащим её, - сказал друг, и вытащил из кармана бутылку водки.
Я, с большим трудом встал на ноги и со всей силы, ещё раз поддал ногой, своему ноутбуку, который в ответ на это, произнёс, что-то вроде: п-ш-ш-ж-ж-ж-э-э-э.

Симку он вытащил видимо моментально, так, что я даже и не заметил этого. А на следующий день, особенно после выпитого, вообще забыл о том, что я вчера натворил.
И только открыв глаза и увидев белое, зимнее, посленовогоднее небо, начал получать маленькими порциями отрезки утерянной мною вчера памяти о случившемся.
Какой ужас. Я остался совершенно один, без связи с внешним миром. Как же теперь мне жить? Подумал я и испугался не на шутку. Что же теперь мне делать? Я не смогу самостоятельно выбрать себе компьютер, а посоветоваться с братом я тоже не могу. Ведь позвонить ему с домашнего телефона я тоже не сумею, так, как не знаю его номер. Он был записан у меня в мобильном телефоне.
Какой ужас!
Но, надо же, что-то делать. И я решил идти в магазин, покупать хоть что-то.
Я сам выбрал себе очередную жертву в «эльдорадо», всего за шестнадцать тысяч рублей. Телефон же обошелся гораздо дешевле, около пяти. Но, его я уже покупал в салоне мобильной связи, несколько остановок в сторону от «эльдорадо».
Оставалась одна проблема – вытащить симку из трубки. Она застряла там так, что никакие плоскогубцы не смогли бы её достать.
- Вы знаете, у меня симка застряла внутри, - сказал я молоденькой девушке, продавцу-консультанту.
- Ничего страшного. Давайте я её пинцетом достану? – предложила она мне свою помощь, постепенно просыпаясь от после новогодней спячки.
- Давайте. Но получится ли у вас? – предостерёг я её.
- Получится, - уверенно сказала девушка и тут же сломала себе ноготь на указательном пальце правой руки, не успев даже взять в руки пинцет, который приготовила, достав его из стола и положив на столешницу перед собой, чтобы сначала всё же попробовать подцепить её ногтем.
- Ой, ну, что же вы так! Давайте лучше я сам, сказал я и взял у неё из рук свой злосчастный телефон.
Я сломал телефон в пыль, в порыве наигранной мести за сломанный ноготь, над мусорным ведром, попросив на это разрешения, заранее у продавщицы, которая с нескрываемым любопытством наблюдала за всеми этими моими действиями не в силах скрыть улыбки, не смотря на полученные травмы. Она не понимала, как вообще может случиться такое, что телефон не просто поломан, а до такой степени, что из него невозможно достать даже симку.
Что-то стремительно вылетело из телефона и улетело куда-то в сторону дна мусорного ведра, в тот момент, когда я, отчаявшись вскрыть его, просто поломал пополам.
От ведь сука! Подумал я, успев уловить зрительно в этом полёте, бегство моей симки.
- Скажите, пожалуйста, а можно я в ведре поищу? – спросил я виновато продавщицу.
- Конечно, поищите, - вежливо ответила она мне.
- А можно я аккуратно вытряхну всё содержимое ведра на пол? Я потом всё соберу, - спросил я её.
- Можно, - улыбаясь, сказала девушка, проснувшись окончательно, и уже понимая, что всё это всё же происходит с ней наяву, а не во сне.
В ведре не было моей симки. Там было всё, что угодно. И помятые чеки, и выплюнутые жвачки, даже рваные, бумажные десять рублей, только не было именно её.
- Нет ничего, - разочаровано сказал я.
- Ничего страшного, я вам выдам новую. Паспорт у вас с собой? – успокоила меня девушка с приколотым, к кофточке шилдиком с надписью: продавец-консультант Анжелика Синицина.

Придя домой с обновками, я позвонил другу.
- Слушай, ты представляешь, в телефоне так и не оказалось симки. Вот чудеса.
- Да ты, что!? Вроде и не пьяный был вчера! Я же её вытащил при тебе. Она на шкафу лежит. Не помнишь, что ли?
- Нет, ничего не помню. Это хорошо, что ты её вытащил! Теперь я хоть телефоны с неё спишу, чтобы брату позвонить, - обрадовано сказал я.
- Да, если честно, то ты вчера хорошенький был. Я таким ещё тебя не видел. А, что собственно случилось у тебя такого, что ты так со всеми расправился? – поинтересовался друг у меня на трезвую голову, видимо так и не получив ответа вчера на пьяную.
- Да, я и сам не знаю, если честно. Наверно меня достало то, что не могу никак дописать тот рассказ, который начал ещё пару недель назад. Понимаешь, то одно, то другое. Мистика, какая-то. То дисковод накрылся и от этого компьютер не грузился, то штекер от зарядки не проводит электричество. Одним словом, мне работать надо, мыслей полная голова, а тут комп глючит и плющит с утра до вечера. Да и потом все, как с цепи сорвались, хотят выпить со мной. Неужели я такой комкникабельный вдруг стал?
Короче нервы совсем у меня сдали что-то.
- ладно, братан, не переживай. Новый компьютер теперь у тебя. А про старый забудь. Напишешь свой рассказ, ещё лучше он получится на новом-то компе, - поддержал меня друг.
- Но, денег жалко, понимаешь!
- Понимаю. А так всегда бывает. Когда их нет, они ещё больше требуются. Ничего, теперь на долгу у тебя его должно хватить. Он же новый.
- Да, думаю, на полгода точно, - согласился я.

Я вставил симку в новый телефон, вытащив только, что купленную и стал списывать с неё на бумагу нужные мне номера.
Закончив эту процедуру, я позвонил брату.
- Привет, - сказал я в трубку телефона.
- Ты, куда пропал? Я вчера звонил, звонил тебе. Как под землю провалился, – сказал брат.
- Я телефон разбил, - тихо сказал я.
- Молодец.
- И компьютер, - добавил я.
- И это не удивительно. Только не выкидывай ничего, - попросил брат.
- Телефон уже выкинул.
- Зря.
- Ты бы видел его. Там ничего не осталось от него, после того, как я его пополам поломал.
- Пополам!? И это правильно. Так ему и надо, - согласился со мной брат.
- Приезжай в гости. Выпьем, - теперь уже от всей души согласился с его предложением я.

Когда я открыл дверь брату, он сказал:
- Ну, где труп больного?
- Там, - ответил я, указывая на маленькую комнату.
Он снял обувь, и, пройдя в комнату, тут же сел на кровать, и поднял с пола обломки втоптанного в него ноутбука, прежде так много раз уже чиненного им, что он уже был родным для него.
Брат одним лёгким движением отломал остатки сплющенной обшивки и умело, всего лишь за пару минут открутил жесткий диск, точнее это уже было так называемое, более надёжное и долговечное – хранилище, вставленное в ноутбук вместо жёсткого диска ещё полгода назад.
- Вот, всё. Остальное можно выбрасывать. А отсюда мы перепишем тебе все твои файлы в твой новый компьютер, - произнёс он.
- А он точно целый? – усомнился я, понимая, что втаптывал в пол ноутбук с особым ожесточением, и что слишком уж плоским выглядит от этого пресловутое хранилище, в котором, надо сказать, хранится вся моя, написанная за три года литература.
- А, что с ним будет? Он и так плоский, какой видишь? – успокоил меня брат.
- Значит, все файлы сохранились? – обрадовался я.
- Да, думая сохранились. Вот, если бы ты их кислотой полил, тогда уж точно наверняка. Но, я же знаю, что кислоты у тебя нет.


* * *

- Через две недели уже будете ходить, - убедительно написал я в Фейсбуке под фотографией одного из моих друзей, с которыми я никогда не общался вживую.
Он попал в аварию. Точнее она сама набросилась на него, в виде голодного, жаждущего крови мотоциклиста – джипа.
Судя по фотографиям и целому чату, тут же возникающему под ними, было ясно, что травма очень серьёзная, связанная с множественными переломами ног, соответственно с внедрением таким модных сейчас в медицине «металлоконструкций».
- Спасибо Сергей, - ответил он мне.
- Это мой, бывший, Саш. У него всё гораздо проще с ногой было, когда его так же на скутере сбили. Поверь мне, всё будет у тебя хорошо. Встанешь и начнёшь ходить, как молодой бегать будешь, - вдруг в нашу беседу вклинилась моя бывшая жена.
Ну, вот, что ей не сидится себе спокойно? Подумал я. И написал в ответ.
- Ты знаешь всё о моём переломе?
- Я знаю то, что, когда я сломала руку, ты даже не поинтересовался моими делами, - не замедлил прийти ответ.
- Но, причём же здесь твой перелом, если мы говорим о переломе другого человека? – старался оставаться невозмутимым я.
- Этот человек мой друг, и я лучше знаю о том, что ему, и как делать дальше, - моментально ответила бывшая жена.
Я понял, что пора сматываться из этого диалога.
- Я просто хотел, как лучше, - виновато написал я. Мне было грустно от того, что причиной нашего развода было моё плохое поведение. Я, по сути дела и был виноват во всём, проявляя давление на жену во всём.
- Саш, это мой бывший, не обращай внимания, он всегда не думает, что пишет, - закрыла она тему
Я не стал ничего отвечать ей. Сейчас, через года, всё воспринималось мной уже совершенно по-другому. Расставаясь с человеком, никогда не хочется оставаться врагами. Другое дело, что не всегда, получается сдерживаться и сдерживаться обоим. Это удаётся либо одному, либо другому, и попеременно. А так, чтобы вместе, и одновременно – никогда.
Поразительная вещь. С одним человеком ты расстаёшься на века и не хочешь его терять хотя бы в сети, но вынужден отказаться от общения с ним, удалив из друзей, чтобы он не травмировал тебе всё еще болеющую душу. С другим же легко общаешься, но постоянно задеваешь его одним только своим присутствием в сети, в городе, в мире.
Почему? Почему так происходит?
Люди расстаются навсегда, приняв обоюдное решение. И оно окончательное и бесповоротное. Казалось бы, всё, ничего больше, кроме общих детей, не объединяет их. Но, нет, не всё так просто. Оказывется они теперь связаны одной, невидимой цепью навсегда, до самого последнего дня, одного из них. Того, кто уйдет раньше. Да и после того, когда уйдёт и второй – эта связь останется.
Связь…  Как много в этом слове. И эта связь вовсе не сетевая. Это, что-то другое, непостижимое, неподвластное земной логике. А может просто ещё непознанное нами, жителями этой голубой планеты, которая крутится в густом космическом интернете, наполненном нашими воспоминаниями, пережитыми чувствами, мыслями, эмоциями. Этот густой космос, лишенный кислорода, и не способный дать выжить в своей среде ничему живому, сохраняет жизнь всему тому, что ещё более живо во всех нас – нашим мыслям.
Когда расстаёшься с человеком, первое время с ним связывает, что-то большее, чем физическое общение. Находясь на расстоянии от него, понимаешь, что ты ещё рядом с ним, с его поступками, делами, словами, мыслями. Иногда даже слышится его голос, в пустой квартире. И все это не галлюцинации. Это и есть СВЯЗЬ. Та самая связь, которая пронизывает нас нитками в годы совместной жизни, пришивая друг к другу на всегда.

- Молодой человек, не переживайте. Вы знаете, что у мужчины должно быть, как минимум три жены. И, если было меньше, значит он не настоящий мужик, - сказал мне, выходящий вместе со мною из здания суда, пожилой мужчина в чёрном, в полосочку костюме.
Ему было примерно на вид лет около семидесяти пяти.
Я сам виноват в том, что привлёк его внимание к себе в лифте здания Первомайского, районного суда, сказав, как бы сам себе, вслух:
- Развели.
Тем самым вызвав сопереживание с его стороны.

Я тогда согласился с ним, потому что мне нужна была поддержка. Теперь же я понимаю, что все они, эти «половинки», даже, если и причаливают к чьим-то берегам, всё равно твои, пускай и бывшие. Для тебя они не перестают существовать никогда, как бы не уменьшалась, с годами толщина той нити, связывающей тебя с ними, пускай и через космический интернет. Но она будет всегда. И, чем больше всех этих, становящихся с годами всё тоньше и тоньше, ниточек, тем меньше манёвренней ты сам.
Куда бы ты не пошёл, они смущают твои движения, не позволяя действовать сполна, натягиваясь и причиняя боль.
Сейчас, когда мне уже почти пятьдесят лет, я понимая, что больше не смогу найти вторую половинку. Раньше мне казалось, что дело всё в моём эгоизме, не позволяющем заставить себя проявлять должное внимание к рассматриваемым кандидатурам. Мне казалось, что это именно он тормозит развитие взаимоотношений, с очередной женщиной. Я думал, что виной всему моё нежелание проявлять инициативу в процессе ухаживания и очень огорчался от того, что понимал причину этого моего поведения, видя её, прежде всего в памяти о прошлых моих развалившихся семьях. Мне казалось, что я не хочу вкладываться, зная заранее, чем всё это всё равно должно кончиться.
Но я был не прав. Причина в невидимых нитях. А точнее в их количестве. И женат-то я был всего два раза, и понимал, что можно ещё раз, если верить тому мужчине у здания суда. Но, кроме жён, у меня были и другие истории, закончившиеся всё так же – ничем. И от них так же шли невидимые нити в моей памяти.
Вы знаете, космос на самом деле очень густой и плотный. Но вся эта его густота состоит, прежде всего, не из физических тел, невидимых человеческому взгляду. Она сделана из наших поступков, которые тесно перемешаны в нём, и словно густой бульон, плавают вокруг нашей планете, становясь всё жиже и жиже по мере удаления от неё.

Ещё пару раз, нарвавшись на едкие комментарии со стороны бывшей, я решил не то, чтобы не комментировать ни одну из её новостей, а не дай Бог оказаться ещё замешанным в разговоре с кем-то из многочисленных её друзей. Это было очень трудно осуществить, так, как в Фейсбуке у всех по несколько сотен друзей, и все они перемешаны и передружены друг с другом. Всё это стадо, как правило, сосредоточено вокруг тебя во всех других видах социальных сетей. Но, как я обнаружил в последнее время, многие их пользователи всё же выбрали для себя, прежде всего Фейсбук, по ряду тех, или иных причин.
В нём сидят те, кто считает себя, и не только сам, очень продвинутым и общительным человеком. Те же, кто любит более спокойный, или уединённый образ жизни, уходят в контакте, и сидят там тихо. Это могут быть беременный, вот-вот, собирающиеся родить женщины, скромные молодые люди, не стремящиеся к особо сильной славе, и дети до пятнадцати лет.
Наконец я понял, что от неё не уйти. Она находит меня везде, и отвечает на мои безобидные комментарии, своими.
Один, самый простой и надёжный способ не попадаться ей на глаза, это удаление её из друзей. Понял я, и сделал всё же это и с ней.
Мне стало на много легче с того дня. Теперь я знал, что сама она не будет «следить» у меня на странице, даже если будет ко мне заходить. Не такой уж она человек, чтобы опускаться до этого.

* * *

Я написал всё же Вере Удальцовой, под одной из свежевыложенных ею фотографий:
- Потрясающе.
- Спасибо, - вдруг ответила она мне, практически сразу.
- Наблюдал за вашей поездкой по фотографиям. Моя мечта побывать там. Но, это в следующем году. Постепенно открываю для себя Русский север. Ваши фотографии очень мне помогли. Так, как мы с сыном решили сначала доехать до Мурманска, что и совершили, а уже на следующий год у нас Архангельск, с правой частью Онеги и, если честно, то я и не подозревал о таком количестве сохранившихся деревянных храмов. Спасибо Вам, - уже осмелев, дополнил я.
- Спасибо большое. Обязательно надо ехать.

- Она мне ответила! – тут же поделился я со своей дочкой
- Ну, вот папа, я же говорила, что тебе будет с ней интересно, - вяло прокомментировала дочка на следующий день, ближе к вечеру.
Как ни странно, но Инстаграмм подошел ко мне так тесно именно в этом нашем путешествии на север с сыном, где мне показалось, что благодаря нему я открыл для себя новый вид общения. А может быть и не столько общения, сколько приобретения нового способа концентрированной информации, которую раньше я не мог добывать в таком количестве и чётко в требуемом мне диапазоне.
Дочке, как я понимал, Фейсбук нужен был, прежде всего, для общения с родственниками в Европе, и для получения новостей о них и возможности предоставления своих. В основном же она сидела в инстаграмм. Для неё, так же, как и для всех, это была, программа, в которой можно было не просто делиться фотографиями, а ещё и сразу, одним махом, тут же заодно, слегка отредактировав их, выкладывать в Фейсбуке, в контакте, с пометкой о том, что они выложены из Инстаграмм.
Татьяна же использовала Инстаграмм по ошибке, выкладывая туда фотографии, которых у неё было мало, так, как жила она другим. Ей постоянно нужен был юмор и веселье. Инстаграмм же создан для другого. Там люди делятся фотографиями. И большинство из них давно, если не целиком, то хотя бы частично ушли из Фейсбука и в контакте.
Моему брату было далеко до Инстаграмм. Он только ещё радовался жизни и искал человека, свою вторую половинку, заявляя о себе миру социальных сетей. Он не жил в виртуальном мире своих воспоминаний от путешествий по новым местам. Ему это было и не нужно. Он уже давно хотел остановиться, устав от одиночества и тишины своей малогабаритной, однокомнатной квартиры.
Для них Инстаграмм стал своего рода вернисажем восприятия внешнего мира, посредством представленных там их работ, в виде слепков с него, с помощью фотографий, которыми они живут и мыслят. И это, как правило, те фотографии, на которых запечатлены не они на селфи, а то, что более всего было им, дорого в путешествии, то, что запало, прежде всего, в их душу, чем они хотели бы поделиться с другими. Но не загрязнять, при этом все впечатления от увиденного, множеством другой, посторонней информации, в виде статей, фильмов, каких-то афоризмов, растиражированных миллионами экземпляров по всему Фейсбуку, и в контакте.
Инстаграмм постепенно превратился из программы для выкладки своего селфи, в нечто более глубокое, уединённое, востребованное теми, кто действительно понимает, и стремится познать, что на душе таких же, как и они интересных в чем-то им людей.
В Инстаграмм прячутся теперь от внешнего мира те, кто вдоволь надышался воздухом свободы в сети, и теперь хочет уединиться, спрятаться и жить самостоятельной, не зависящей от чужого мнения – жизнью. Они поняли, всю суету социальных сетей и ушли от них, научившись видеть нечто главное, пускай ещё не полностью, а только частично, но уже ухватив суть.
Вряд ли можно назвать Инстаграмм после этого социальной сетью. Созданный для молодёжи, он был переориентирован под другие, более глубокие задачи.
Те, кто способен выработать, или уже давно имеет своё, единственное и неповторимое мнение не просто на ряд определённых вещей, а на весь окружающий их мир. И это мнение не зависит от того, что будет сказано вечером в телевизоре, или от того, что посоветует, пропитавшийся насквозь рекламой, один из многочисленных друзей в Фейсбуке, или в контакте.
Недаром же, так называемы друзья в Инстаграмм, называются подписчики. То есть те, кто решил подписаться на ваши мысли. Те, кто заранее согласен с ними, и восторгается ими, не пытаясь перенастроить вас под свой ритм, навязать своё мнение и мировоззрение.

Но, все они общаются между собой в Вотсапе. Так проще и быстрее. Те же, кто свёл круг своего общения просто до одного Вотсапа, иногда появляясь для того, чтобы поймать новостей в Фейсбуке, не имеют того, чем бы им хотелось поделиться с другими. Тех отрезков реальности, которые ими пойманы, как краткие мгновения с помощью объективов их фотоаппаратов. Иначе я и не могу объяснить тот факт, что люди, оставившие след в моих воспоминаниях, обязательно есть в Инстаграмм. И они там не для того, чтобы кричать, заявляя о себе. Для этого есть множество других мест, и способов. Они там только для того, чтобы делиться с такими же, как и они, своими открытиями, получая такую необходимую для себя энергию общения от всего своего окружения.
Те, у кого души заполнены новыми мыслями, те, кому не интересно то, что навязывается насильно, только те способны сохраниться, уйдя подальше от суеты, навязываемой внешним миром, с его потоком рекламы, и никому не нужной информации, и скорости жизни. Ведь не все способны уйти жить на остров, или в деревню. У некоторых этот уход начинается с ограничения общения с ненужными им людьми. Они замедляются, для того, чтобы успевать мыслить. Они уходят из сетей.
Только замедливши свой темп жизни и можно сохраниться.
Но, для этого нужно быть самодостаточным человеком, иметь какие-то увлечения, интересы, и тягу к новому, постижению неизвестного, освоению того, что ещё вчера пугало нас, а сегодня уже настолько близко, что не проникнуть в его глубину уже и невозможно.
Общество устало от всей этой суеты. Оно стремиться уединиться, спрятаться, и присесть, чтобы перевести дух, сосредоточится на пройденном, и принять очередное решение, позволяющее двигаться дальше в постижении мира, со всеми его скрытыми прежде нам, пока не готовым к этому, сторонами.

* * *

Вы смотрите географию своих сообщений и понимаете, как мал земной шар. Вы всё знаете, не везде были, но уже понимаете, что тут вот, например, находится такой-то город, а вот тут, другой, или Белое море, или река Северная Двина. И этого уже достаточно для того, начального представления о нашей земле, из чего складываются карты, и как по ним передвигаться. И этого уже много для того, чтобы понять, что жизнь сложна и многогранна, что по всему миру разбросаны люди, и они мыслят, и способны понимать. Да, понимать, но не руководить! А важно ли умение руководить, по сравнению с простым пониманием того, что мы все творим, заменив сами собой, и для себя, всё это руководство? Мы можем созидать, не завися ни от кого вышестоящего над нами. Вот этот момент бесконечно важен всем нам.
Без него мы не мы, и руководят уже не нами, а нашими тенями, словно все мы экипаж корабля из фильма «Туманность Андромеды», который погиб, словно пережив на себе атомный взрыв, в космосе. Так и не поняв, зачем он был туда запущен. За, какой идеей? За каким таким смыслом, граничащим с полной бессмыслицей современного мировоззрения, в погоне за дальними открытиями, ничего не видя у себя под ногами.
А смысл, он у нас в руках. Мы его, если не схватили, то хотя бы дотронулись до него. А это уже так много!

Если у человека нет денег на дальнее и запоминающееся из-за своей неповторимости путешествие, то это вовсе не значит того, что он от этого лишён возможности написать о нём потрясающий по своей глубине очерк. Совсем не нужно куда-то далеко ехать, для того, чтобы поймать мысль. Она всегда рядом с нами, в воздухе, который плотно окутал нас, и которым мы дышим. Надо только, всего лишь глубже вздохнуть, для того, чтобы, словно огромный кит, впустить в себя вместе с морской водой и килограммами планктона, золотую рыбку. Умение разглядеть её, это уже и есть особенности каждого из нас, нашего индивидуального подхода к окружающему мирозданию, и глубине его восприятия.
Интернет тут в помощь. Он способен не только показать путь, сформулировать маршрут последующего путешествия, но и ответить на те вопросы, на которые не всегда удаётся найти ответ в дороге, или на месте, куда ты так стремился.
А путешествие у каждого своё. Кто-то вообще сидит на месте, но, при этом много, где побывал мысленно, в отличие от тех, кто не в силах даже присесть на мгновение, находясь, всё время в пути, но не способен понять и капли от того, что с ним происходит в данный момент.
Сеть объединяет только тогда, когда в нас самих есть тяга к сближению. В случае же использования её не по назначению, она только разобщает и удаляет нас друг от друга, в то же время оставляя на местах. И получается, что рядом находятся два, совершенно чужих и не нужных, переставших интересовать друг друга человека. Они нырнули в неё, и она несёт их теперь в своих бурных потоках, по бесконечно длинному руслу, пока не вымоет из них всё, что еще оставалось человеческого, набив рутинной мишурой повседневности, и не выбросит на берег, сохнуть на солнце, как старую, треснувшую, пластиковую бутылку из-под кока-колы.
«Мы так мало общаемся, что я стал учить скороговорки». Прочитал я как-то в Фейсбуке. Да, это так и есть.

Мне стало казаться, что я теперь начинаю понимать, почему не смог ухватиться за паутину в том своём сне.


22.09.2018 г.