Время неумолимо приближалось к вечеру. Степан Федорович тщетно пытался дозвониться Ольге, единственной оставшейся в живых из семьи Проклова. Но телефон девушки по-прежнему не отвечал. Инкс в отчаянии позвонил Измайлову. Следователь дал странный ответ.
— Да, Ольга Дмитриевна сегодня была у нас и даже ходила на опознание тел, — сказал Измайлов. — Она признала в убитых отца, брата и нескольких человек из персонала, что обслуживали их дом. А почему вас это интересует?
— Я хотел поговорить с Ольгой, но ее телефон не отвечает.
— Ну, это уж ваши заботы, — жестко усмехнулся следователь. — С нами она связалась, и у нас к ней пока вопросов больше нет. Она дала свои показания и уехала. Вероятно, девушка не желает вас знать. Уверен, у нее есть на это причины. Всего доброго.
Измайлов весьма нелюбезно положил трубку.
— Ничего не понимаю, — пробормотал Инкс, он вновь набрал служебный номер следователя.
— Ну, что вам еще нужно? — с раздражением проговорил Анатолий Петрович.
— Всего один вопрос! — воскликнул взволнованный Инкс. — Вы уверены, что к вам приходила именно Ольга Дмитриевна Проклова?
Измайлов рассмеялся.
— Ну, вы, вероятно, считаете, что у нас тут проходной двор! Кто хочет, тот и приходит, как хочет, так и называется. В нашей организации контроль почище, чем в ваших элитных шарашках. Могу вас заверить, что сегодня, в 11 часов утра, со мной разговаривала именно Ольга Дмитриевна Проклова, дочь вашего убиенного приятеля. Надеюсь, теперь вы угомонитесь? И не отрывайте больше нас от работы, всего вам доброго.
— Спасибо, — проговорил растерянно Инкс, убирая телефон, из которого уже доносились неприятные короткие гудки.
— Ольга, Олечка, где ты? — прошептал Степан Федорович. — Почему ты меня избегаешь?
И вдруг его телефон, который он только что положил на стол, зазвенел нежным голосом Сольвейг. Эту мелодию Степан Федорович специально установил для звонка Ольги. Инкс дрожащей рукой взял телефон.
— Олечка, здравствуй, — с трепетом и нежностью, которого никак нельзя было ожидать от этого ироничного ума, проговорил Степан Федорович.
— Степан, это я, — донесся голос Ольги. — Я сейчас улаживаю дела отца, как только все закончу, я сообщу, и мы встретимся.
— Но, Олечка, — начал Инкс.
— Ни о чем не волнуйся и не ищи меня, — не дала ему продолжить фразу Ольга, — мне придется уехать очень далеко. Все будет хорошо. Я тебя люблю. До встречи.
— Ольга! — воскликнул Инкс, но связь уже оборвалась.
— Как это не похоже на Ольгу, — пробормотал Степан Федорович. — Что-то здесь не так. Но, слава Богу, Олечка жива. Но почему она мне не доверяет? Мы же с ней, как единое целое. Не понимаю.
Он вновь позвонил Измайлову.
— Опять вы? — вскричал взбешенный следователь. — Примите, в конце концов, аспирин и ложитесь в постель. Или я сам пришлю вам врача.
— Мне только что звонила Ольга, — проговорил Инкс.
— С чем я вас и поздравляю. Ваши семейные проблемы улаживаются.
— Я хочу передать вам запись нашего разговора, — не обращая внимания на выпады Измайлова, продолжил Инкс.
— И что в вашей беседе такого интересного? — сбавил обороты следователь.
— Все, — коротко ответил Степан Федорович. — Я сейчас перешлю ее вам. Умоляю, постарайтесь определить, откуда был сделан звонок, принадлежит ли действительно голос Ольге Прокловой. В общем, не мне вас учить. Извлеките максимум информации из этой записи. Если нужны расходы, обращайтесь ко мне. Речь идет о моем друге и человеке, который был для меня беспредельно дорог!
Взволнованная пылкая речь немного тронула суровое сердце российского следователя. Его голос чуть подобрел.
— Уважаемый, Степан Федорович, — проговорил назидательно Измайлов. — Здесь милиция, а не частное агентство. Мы будем работать с этим делом в установленном порядке, но никаких особых поблажек вам, при всем нашем уважении, мы не можем оказывать. У нас полно и другой работы, кроме убийства Проклова. С вами будут поддерживать связь, так как вы являетесь одним из главных свидетелей, и, если возникнут вопросы, или у вас появится информация, я, или кто-то из моих людей, встретимся с вами. Благодарю за сотрудничество и внимание. До скорой встречи.
Измайлов повесил трубку. Инкс размышлял, сосредоточенно глядя на лаковую поверхность резного стола.
— Я должен, — тихо проговорил он. — Во имя памяти Димы.