Последние три метра подъема давались всего труднее.
Возможно, это связано с усталостью. Не шутка же подняться на пятьдесят метров по крутой, почти отвесной скале. И, Хотя, восхождения эти стали уже привычными в последние десять дней, предел наступал именно здесь, почти у цели.
А может быть, так казалось, из-за треклятого выступа у самой полки, к которой стремились восходители. Очень неудобного. С ним и поделать-то ничего нельзя было - только преодолевать, когда сил уже почти не осталось.
И проходили.
Десять дней. Иногда по два раза в сутки.
Как сейчас.
Два молодых человека, тяжело дыша, прислонились спинами к гранитной скале, стоя на выступе шириной не более трех футов, нависшим над пропастью в несколько десятков метров глубиной.
Они разные.
Первый – европеец. Чуть за двадцать. Холеный, смотрится аристократом. Твердый взгляд, гордая поступь даже здесь на скалах. И военная выправка.
Второй, кажется, араб. Или из курдов: смуглый, сухой, цепкий как кошка юноша.
Переведя дыхание, смуглый, коснулся трехметровой лестницы, которую ему пришлось тащить сюда неделю назад. Ее оставляли на выступе на ночь – клали, чтобы не снесло порывом ветра вниз. Волочить ей замену в этот жуткий подъем не хотелось.
- Куда ставим, господин майор? – Спросил он.
- Сюда. - Резко выдохнув, отозвался военный и указал на край полки. - Осталось верхний уголок скопировать.
- Хорошо.
Мужчины повернулись лицами к скале и деловито занялись установкой лестницы, чтобы с ее помощью дотянуться до верхнего края величественного древнего изображения, выбитого в камне - огромного, семи метров в высоту и более двадцати в ширину.
Великий царь* в сопровождении двух вооруженных телохранителей попирает ногой поверженного противника. Еще несколько врагов стоят перед повелителем связанными и ждут решения своей судьбы. А вокруг барельефа густые колонки надписей. Непонятные значки в самых фантастических сочетаниях сливаются в три текста.
Тайна!
Две с половиной тысячи лет хранит ее огромная скала. И это нельзя не увезти с собой. А нужно… Хотя бы в копии…
Чтоб разгадать.**
Майор достает из сумки тетрадь и карандаш и, подмигнув своему товарищу, решительно берется за перекладину лестницы.
- Держи крепко. – Улыбается он юноше. В твоих руках моя жизнь. – И начинает подниматься вверх. Делает он это быстро, хотя и осторожно. На последнюю ступеньку встает ногами, опираясь рукой лишь о гранит. И, чуть отстраняясь, окидывает взглядом последний отрывок каменного текста, который нужно скопировать.
А вокруг сама смерть играет, забавляется легкими порывами ветра, гуляющими под облаками, прыгающими с уступа на уступ по гранитным пикам и причудливым ступенькам Бехистунской скалы, на груди которой повис между жизнью и смертью безумец. В одной руке его раскрытая тетрадь, в другой карандаш. Он стоит над пропастью, опираясь лишь на тонкую перекладину. И старательно и увлеченно зарисовывает знаки, которые и прочитать-то никто не умеет.
Его не ждет заслуженная награда. Он не выполняет приказ, от которого нельзя отказаться. Собственно, никто сейчас и не знает, чем занят уже вторую неделю молодой офицер.
Зачем?
Любить историю, тянуться к прекрасному, решать загадки.
Да.
Но, тут другое…
Первый же взгляд на послание из глубины веков решил дело. Следующий вздох наполнил легкие уже не воздухом, а духом седой древности. И ощущение единства судьбы с этой тайной, мгновенно изменило мир. Острая, твердая и мертвая скала, преобразилась, и через секунду стала невероятно знакомой, родной и близкой, словно ты вернулся в свои детские грезы… .
___________________________________
*На барельефе Бехистунской скалы изображен персидский царь Дарий Великий в момент своего торжества над врагами.
** В 1837 году майор английской армии Генри Кресвик Раулинсон – двадцати трех лет от роду - скопировал клинописный текст Бехистунской скалы. В 1846 году он представил Лондонскому королевскому азиатскому обществу не только первую точную копию знаменитой надписи, но и ее полный перевод. Это был первый значительный, всеми признанный, бесспорный триумф дешифровки клинописи.